Драбблы BijouАвтор: Bijou Фэндом: "Bleach" Рейтинг: G Жанр: юмор Примечания: Манкай
– сакура в полном цвету. Самое драгоценное время для ханами Дисклеймер: не претендую. Выгоду не извлекаю. Если только эстетическую и извращенскую. Но они, как известно, налогами не облагаются. Размещение: с разрешения автора |
|
Манкай Рейтинг: G Жанр: юмор Примечания: Манкай
– сакура в полном цвету. Самое драгоценное время для ханами *** - Манкай, - сказал
Куросаки Ичиго, открывая банку с пивом. - Что это? –
Потянулся к нему любознательный Рендзи и получил пенные пивные брызги
на свое черное кимоно. Кучики Бьякуя
сидел с презрительно поджатыми губами. Хотя Рукия уговорила его снять
бигуди (правда, основным аргументом послужила фраза Куросаки: «Мужик в
бигудях?» И его задорный громкий смех: «Ха-ха-ха»), Бьякуя тяжело переживал
свое поражение. - У меня жопа
замерзла, - через некоторое время пожаловался неугомонный Рендзи. Компания сидела
на тонких виниловых простынях ядовито-синего цвета. Вокруг них на таких
же ядовито-синих (это национальное) простынях сидело много компаний. Мужчины
пили пиво и саке из высоких, невероятно больших – для бутылок – темных
бутылок. Все остальные – хаппощю, чю-хай и урон-чя. Ели много белого сушеного
кальмара, похожего на спутанные хлопчатобумажные нитки, остро пахнущую
яки-собу и «соленые орешки» в крохотных пакетиках. Из орешков был только
арахис. Все остальное – водоросли, сушеные водоросли, пресованные водоросли
и жареные в масле кусочки теста из водорослей – только притворялось орешками. Мероприятие называлось
«ханами». - Какие вы, синигами,
хилые, - Ичиго прищурившись смотрел на Рендзи, и смотрел нахально. - Ийаааааааааааааааааааааааа!
– взметнулось белое девичье платье, престарелые салариманы по соседству
резко перестали обсуждать годовую совокупную прибыль компании ТоямаТоканава
за 1913 года. - Хороший удар
ногой, - подумал Ичиго, и принялся пересчитывать языком зубы. - Иййййййййййййййееееее!
– салариманы по соседству пустили слюнку. - Рукия…. За
что? - Не смей выражаться
разными словами в присутствии девушки! – Рукия стремительным жестом откинула
со лба прядь волос. По мнению бывшего капитана Урахары, эта черная прядка
напоминала таракана. Но кто будет прислушиваться к мнению бывшего капитана?
- Сядь на пупырышки.
Как я. - Я не хочу сидеть
на пупырышках, - обиделся Рендзи. Синигами не знали, как правильно назвать
такую полиэстеровую хреновину с прозрачными пупырышками, в которую обычно
пакуют телевизоры. Впрочем, никто не знал. Бывший капитан Урахара подозревал,
что это как-то связано со злобными духами, но кто будет слушать бывшего
капитана? - Синигами с
татуировками на бровях не достоин сидеть ни на чем, кроме пупырышек, -
сурово отрезала Рукия. В результате
небольшой рокировки с применением тонкой девичьей ноги Бьякуя досталась
банка с пивом, его адьютанту – шишка на лбу, Ичиго – две шишки на лбу.
Все престарелые салариманы в радиусе 5 метров захлебнулись в слюнях. - Капитан, -
хрипловатым голосом позвал Рендзи. У него всегда,
когда он обращался к Кучики Бьякуя, менялся тембр голоса. - Капитан, можно
мне …. - Рендзи фразу не закончил, но выразительно посмотрел на банку
в руках командира. Бьякуя вопросительно
поднял бровь и поджал губы так сильно, что, казалось, засосет их в рот
без остатка. Рендзи смущенно прикрыл глаза. Ресницы у него были длинные
и черные. - Будет слэш,
- подумал Бьякуя. Но он был очень воспитанным синигами из хорошей семьи,
поэтому никому ничего не сказал. - А я вообще
ничего не…, - Ичиго замер с открытым ртом, потому что именно в этот момент
к их синей виниловой простыне подошел капитан Зараки Кэнпачи. Звякнули
бубенчики. - Манкай, - успел
подумать Куросаки Ичиго, прежде чем опять провалился на поляну в окружении
цветущих деревьев, под которыми его ждали синигами. Они все прибывали,
капитаны, лейтенанты, даже Ёроичи была здесь со своей кошкой. Откуда у
Ероичи взялась черная кошка, Ичиго не помнил, но это его не смушало. Синигами
оттесняли салариманов на задворки сознания, колотили их лакированными
коробочками для бенто. Черный лак с рассыпью золотых искр в вихре белых
лепестков. - Сколько раз
тебе говорить – не бей Ичи-нии по голове! – со слезами в голосе крикнула
Карин. Куросаки Иссин был полон раскаяния, Юдзу тихонько всхлипывала,
а сам Куросаки Ичиго в это время пытался объяснить Рукии, как же все-таки
называется эта хреновина с пупырышками. Его внимательно слушал Рендзи
и Кучики Бьякуя с закушенной губой. Огненно-красные вихры лейтенанта щекотно
скользили по его щеке, но Бьякуя не хотел отодвигатся. Он думал о слэше
и пил пиво. Мероприятие называлось манкай. Жанр: драбл Они кричат друг на друга самозабвенно. В эту ярость почти можно поверить. Но Ичиго убегает, он ищет Рукию.
А Рендзи остается. Уголки его губ опускаются вниз, все лицо будто оплывает.
Никакой ярости. Белые облака плывут по небу. Небо
синее, а комната белая. Белая постель, белые стены и белые бинты. Кажется,
что облака ползут по груди, и это пугает. Больше нет интереса слушать о той
"потрясающей вещи", о которой хотел сказать Абараи. Не с таким лицом. Ему нужно запретить говорить с таким выражением лица. Это оскорбляет. - Капитан... я хочу попросить...
Пальцы бегают по деревяшке, но это
опять не ярость. Что угодно: страх, смущение, усталость... - Это все бесполезно. Вы, я.....
Бесполезно. Бессвязный лепет. Рендзи передергивает
плечами, хочет избавиться от куска дерева в своих руках, но не знает,
куда его положить. - Не понимаю, о чем ты говоришь,
- взгляд такой же прямой, как и спина. И такой же напряженный. - А вам и не нужно понимать. Отправьте
меня на грунт. Я больше не хочу быть лейтенантом 6й дивизии. Кучики сжал зубы, вздулись жевлаки.
Крылья заострившегося во время болезни носа затрепетали. - Уходишь? - Да. - От меня? - Это бесполезно... Уронил голову на скрещенные руки.
- Не позволю, - голос срывается в
крик. Кучики пытается подняться, рывком садится на кровати. Рендзи не смотрит. Кучики стонет, на его груди сквозь
бинты проступает кровь. - Что, не хотите отпускать? - скалит
зубы лейтенант. Он по-прежнему не двигается. - Не сметь! - хрипит Бьякуя. Он ранен,
ему больно шевелиться. Он ненавидит эту липкую июльскую жару. Он ненавидит
раскаленное солнце и волосы Рендзи, яркие до рези в глазах. Его лейтенант подходит к кровати,
опускается на одно колено, сминает тонкое одеяло. - Не сметь, - ненависть выдавливает
кровь сквозь раны в груди. Рендзи не слушает. Он сминает правила
и политику субординации так же легко, как белую ткань. Между ними нет
ничего, кроме тонкой белой ткани. - Бесполезно, - лейтенант наклоняется,
шепчет на ухо, оранжевые волосы полыхают жаром, - Я все равно уйду. Буду
жить среди людей, носить джинсы. Буду есть рис и сладкий лед. Буду играть
на гитаре и гулять вечером. Без тебя. - Сейчас он отстранится, - думает
Бьякуя и чувствует пульсирующую в губах кровь. Рендзи пристально смотрит ему в лицо
и не двигается. Небо густеет, начинает звенеть. Все
вокруг начинает звенеть. И гореть. Кучики откидывается на подушки, глаза
закрыты. Нижняя губа прикушена - чтобы не дрожала. - Но ведь ты не отпустишь? - голос
Абараи сочится притворной лаской. Он так близко; нависает над своим капитаном.
Изощренная пародия на близость. Бьякуя сглатывает всухую, пытаясь не засмеяться.
Он по-прежнему не открывает глаза. Он предпочитает терпеть унижение в
полной темноте. Чужое дыхание на шее. - Не отпустишь, - шепчет лейтенант,
прижимаясь щекой к бледной коже, - Ведь так? В это мгновение с неба срывается
облако и падает Кучики Бьякуя на грудь. Бьякуя слышит свой приглушенный
всхлип, слышит треск ломающихся ребер и хлюпающий звук, с которым разрывается
его сердце. Он захлебывается кровью из прокушеной губы, задыхается, потому
что чужой жесткий рот не позволяет ему вздохнуть, барахтается в белых
простынях, а запястья прижаты чужими ладонями. В это мгновение с неба срывается
облако... The End |