Каллиграфия

Автор: mobius

Фэндом: Bleach

Рейтинг: R

Пейринг: Ренджи/Ичиго

Жанр: angst

Саммари: длинный драббл о том, как два урода употребили тушь Урахары не по назначению.

Дисклеймер: все принадлежит законным владельцам

Четкая, тяжелая тишина стояла на лестнице. Лестница была короткая, одиннадцать ступенек вели к загибу, и там собор и небо висели в окне. Еще три ступени поднимали на площадку в два метра длиной.

- Не двигайся, - сказал Ренджи с площадки. – Не подходи окну.

Ичиго был на десятой ступеньке, Ренджи – на площадке. Ичиго мог дотянуться до него рукой.

- Тут между нами что-то есть. Тень. Призрак. Не двигайся.

Ичиго и не думал двигаться. Прирос к месту. Только призрака никакого он не видел.

- Тут кто-то есть. Спустился бы ты.

Ичиго на ступеньку отступил:

- А как же ты?

- Постою, подожду, он уйдет.

- Как ты узнаешь?

- Почувствую.

- А вдруг не уйдет?

- Такие всегда уходят. Я скоро.

Ичиго снизу смотрел на него:

- Я ничего не чувствую.

- Что это за место? – спросил Ренджи. Глаза у него застыли на чем-то невидимом, он выглядел погрузившимся в свои ощущения. – Что это за собор? Тут есть кладбище?

Ичиго долго не отвечал. Он все смотрел и смотрел, и его лицо сменило несколько выражений, прежде чем он ответил:

- Тут было представительство какой-то фирмы. Все сплошь католики. Муниципалитет разрешил им выстроить жилье и церковь для своих сотрудников.

- И что с ними стало?

- Переехали в Токио. Не пытайся меня напугать, - Ичиго решительно шагнул выше. Ренджи пихнул его в плечо.

- Стой где стоишь.

Ичиго рассердился и Ренджи начал говорить, чтобы успокоить его:

- Странный дом. Есть такие дома. Стоят не на своем месте, давно уже покинутые, но не мертвые. На последнем издыхании.

- О чем ты говоришь? – Ичиго перекинул меч из правой руки в левую. По стенам расползся тоскливый звук, наполненный бессилием.

- Здесь пустота соприкасается с вашим миром. Я вижу, как кто-то копошится по ту сторону. Воздух здесь превращается в стекло и я их вижу.

- Кончай гнать. Я ничего не вижу.

- Конечно. Ты еще не умер.

- Зови его, - Ичиго показалось, что в голосе Ренджи блеснуло превосходство. Чем он гордится? Тем, что сам давно мертв? – Зови и я убью его.

Ренджи посмотрел на него.

Ичиго редко замечал такой взгляд на чьем-либо лице.

- Что ты сейчас подумал? – Ичиго чувствовал, как пространство поддается его движениям. Впереди расступится, сзади сомкнется. Он не видел призраков, только поношенные стены, паутину и гниль, и этот чертов серьезный старческий взгляд, который уродует Ренджи, как физическое увечье.

- Ты ребенок. Что бы ты не думал о себе, ты ребенок. Чудовищный.

- Сколько тебе лет? – закричал Ичиго. Он даже не понимал, что в словах Ренджи так задело его. Молодость это то, чем он должен гордиться. – Больше ста пятидесяти?

- Да.

Ичиго усмехнулся, помолчал минуту. И когда Ренджи забыл о его вопросе, Ичиго страшно заорал. Задрожали стекла, но не от звука, не голос тряс их.

- АААААААА!! А ну выходи, холлоу!! Выходи, тварь!! – Ичиго размахнулся и лезвие прошлось по стене, клочьями сдирая обои, искрами рассекая бетон.

- Ичиго, ты идиот!

- Молчи! Какой-то двухсотлетний труп будет мне тут…

Воздух вдруг засочился туманом. Появилась черная трещина, прямо на лестнице. Одна ступенька обвалилась в пустоту, вторая.

- Ты дебил! Зачем?! Он не видел нас! Он бы постоял и ушел…

Ренджи не был испуган, но от досады голос сорвался. Ичиго развеселился, наблюдая, как выражение старости и безволия сходит с его лица.

- Боишься, старичье? – Ичиго захохотал, но внезапно заткнулся, захлебнулся своим смехом.

Ренджи провалился в пустоту под лестницей. Холлоу завыл, безлико, утробно, предвкушая.
Ичиго попытался уложить его, не прибегая к возможностями меча, пользуясь только грубой физической силой. Стекла продолжали звенеть, как будто в них било градом.

Но это был очень странный холлоу. Его бесплотное тело струилось, удары меча не причиняли ему беспокойства. Он отворачивал голову и задирал ее невероятно высоко, Ичиго никак не мог разрубить маску.

Ренджи не отзывался.

Черная дыра вместо лестницы пульсировала и расширялась.

- Ты убил его? – спросил Ренджи, медленно приходя в себя.

- Нет, - нехотя ответил Ичиго. – Загнал обратно.

- Ты вытащил меня?

- Ну, не сам же ты выполз из этой дыры, придурок. Почему я не смог убить его?

- Потому что ты ребенок, - Ренджи тихо и с удовольствием рассмеялся, кое-как поднимаясь на ноги. – Я только что умер второй раз. Спроси меня, как я себя чувствую.

Ичиго хотел ударить его, но Ренджи выглядел очень плохо. Одежда висела на нем лохмотьями, под глазами набухли черные круги, на губах выступила белая корка.

- Я только что из царства холлоу. Спроси меня, как я себя чувствую.

- Объясни мне. Объясни мне все.

- Когда тебе будет девяносто лет и ты наконец сдохнешь, тебе не нужно будет ничего объяснять.

Ренджи поднялся. На его теле не было ран, но он покачивался как пьяный.

- Отвести тебя к Урахаре? Или сам дойдешь? – странно, Ичиго не ждал от себя подобного великодушия. Чувство вины заставляло рот открываться и говорить это.

- Сам дойду? Да пошел ты в жопу!! – воскликнул Ренджи. – Повернись спиной. Давай, поворачивайся.

Ичиго не шелохнулся. Ренджи смотрел на него и тоже не двигался.

- А, черт с тобой, - наконец взорвался Ичиго и повернулся. – Забирайся.

Ренджи обхватил его за плечи и подозрительно резво забрался ему на спину.

- Да будь я проклят, если еще хоть раз с тобой в рейд попрусь. Зараки, по-крайней мере, не стал бы делать страшные глаза и бубнить мне про Тыкву Джека на лестнице.

Ренджи молчал всю дорогу. Несколько раз Ичиго пытался оскорбить его и слова действительно были обидными, но Ренджи все молчал. Его острый подбородок упирался Ичиго в плечо. Он чувствовал дыхание Ренджи на своем ухе.

Мертвые не дышат. Тем более, не дышат духи. Еще год назад Ичиго был уверен в этом. Медленные глубокие выдохи касались кожи. Когда-то мы все расстаемся со своими заблуждениями.

Урахара сидел на крыльце и курил трубку. Поглядев на гостей, он сжал свободную руку в кулак, оттопырил большой палец и указал им куда-то себе за спину.

- Ты присмотришь за ним? – спросил Ичиго.

Урахара повторил недвусмысленный жест, означающий: «Тащи мистера Нахлебника в дом и брось в кладовке».

- Кто-нибудь есть в магазине? Кто-нибудь присмотрит за ним?

- Посмотри на него, - Урахара хитро улыбнулся. Блеснули влажные зубы. – Он спит. Из него вытянули много сил. Кто так потрепал его, Ичиго?

Ичиго рассказал.

- Не считай себя умнее других, - снова улыбнулся Урахара, как будто не услышав ничего удивительного. – И будешь реже попадать в глупые ситуации.

Последнее время Урахара ходил так, как будто ему на плечи взвалили страшную ношу, а когда сидел, ноша, будто опрокинувшись внутри, давила ему на руки и на рот.

Этими ночами Дзинта и Уруру редко спали, смотрели во двор, на Урахару и Йоруичи: он в плаще поверх пижамы, она скользит из света в тень, в черноту, которую не может разогнать. Он настигал ее у забора и было бормотание, потом ее плечи исчезали под его рукой. И они шли к дому.

Дзинта и Уруру отступали, и он вел ее к постели, уговаривал лечь. Она вздрагивала, когда он подтыкал под нее одеяло и знаками гнал Дзинту прочь, и лицо у него было каменное и видна щетина.

Ичиго больше ничего не сказал и не спросил. Даже улыбка Урахары была тяжелой, как галлюцинация.

В дальней комнате Ичиго нашел разложенное постельное белье, на котором уже давно не спали. Оно было холодным, пахло стиральным порошком и в мятых складках одеяла начала скапливаться пыль.

Кое-как уложив Ренджи на постель, Ичиго стащил с него рваные тряпки, когда-то бывшие одеждой шинигами. Под ними Ренджи ничего не носил. Ичиго хотел сразу же накрыть его, но руки, не подчиняясь, стянули одеяло и, скомкав, отложили в сторону.

Ренджи был весь покрыт татуировками. Плечи, грудь, живот, бедра, голени. Даже на члене было что-то нарисовано. Волосы в паху оказались черными и Ичиго подумал, что Ренджи красит свою голову в красный цвет, чтобы еще больше шокировать окружающих.

Раньше он не думал об этом. Красный цвет горел на Ренджи и казался его собственным. Наверняка половина отряда уверена, что Ренджи родился с такими волосами.

Ичиго провел пальцем вдоль черной линии, шедшей от ключицы вниз, до последнего ребра.

- Накрой его, - Урахара смотрел сквозь щель в приоткрытой двери.

- Почему? – Ичиго не чувствовал никакого стыда, ведь он был одет. А любопытство не является грехом.

- Зачем тебе это видеть?

- Урахара, как он получил эти татуировки?

- Это его личное дело.

- Я могу остаться?

Урахара ничего не сказал и закрыл дверь. Ичиго слышал, как под его шагами скрипит пол и звук все отдалялся.

Когда Ичиго проснулся, Ренджи лежал с открытыми глазами и смотрел в потолок.

- Ты еще кого-то видишь? – сипло спросил Ичиго. Эту ночь он спал сидя, обняв свой меч.

Первые слова, которые Ренджи услышал этим утром.

Голос Ичиго был пуст, в нем не скрывалось подтекста, только вопрос, без желания услышать ответ.

- Я вижу… - Ренджи задумался. – Вареный рис с крабами, и еще рисовые шарики с лососем, а потом еще пару кальмаров и, черт с ним, даже мисо суп.

- Ничего себе, - Ичиго почесался. – Скажи мне, откуда у тебя столько татуировок.

- Урахара спит? – Ренджи сел в постели. Он выглядел здоровым, но усталым.

- А он умеет?

- Сгоняй на кухню, пока Урахара спит, принеси мне хоть что-нибудь, что можно съесть. И я расскажу тебе, откуда у меня татуировки.

Еще вчера Ичиго рассмеялся бы, если бы кто-нибудь сказал ему, что он хоть пальцем пошевелит ради Ренджи Абараи. Но любопытство оказалось сильнее гордости. Спустя десять минут он вернулся с кофе и вареными яйцами.

- У них больше ничего нет, - сказал он, чтобы стало ясно, что он не будет ничего готовить.

Ренджи все так же сидел, не пытаясь прикрыться или найти другую одежду.

- Дай мне свое косоде, - попросил он.

- Разбежался.

- Так вот, мои татуировки от мистера Буонзо, я даже дам тебе его адрес.

- Идиот! Я спрашивал, в связи с чем ты себя так разукрасил.

- Никто тебя за язык не тянул. Как спросил – так я тебе и ответил.

- Они охраняют тебя? – вдруг спросил Ичиго.

Ренджи посмотрел на него. Бледная кожа блестела, обтянув скулы. Ичиго засунул руки в носки и обхватил себя за лодыжки. Он сидел перед Ренджи на корточках и любопытство, и жажда, и ожидание проступали на его лице, как пот.

Если это сила, то дай мне ее, туго скручиваясь в кольца, шептал воздух вокруг Ичиго. Ребенок, жадный, чудовищный, бесконечный ребенок.

- Попроси у Урахары тушь и кисть.

Ичиго снова подчинился. Он чувствовал момент, напряженный и звенящий – упусти его и Ренджи передумает. Надо спешить. Он вернулся гораздо быстрее, чем в прошлый раз. В правой руке держал чашку с растертой тушью. Ее было слишком много и она капала на пол, проливаясь на пальцы, затекая под ногти.

- Раздевайся, - приказал Ренджи, поднимаясь.

Ичиго медленно развязал пояс. Его лицо застыло, словно ему было стыдно, но сам он считал этот стыд неуместным и потому не знал, что изобразить ртом, глазами, бровями.

- Почему ты хочешь знать? – спросил Ренджи, подбирая сброшенную Ичиго одежду и надевая ее.

- Ты столько раз обманывал всех, - Ичиго не стеснялся своей наготы. Его тело в хорошем состоянии, да и женщин в комнате не было. – Сколько раз ты был мертв? Сколько раз тебя оставляли, выпустив всю кровь из твоего тела и противник покидал поле боя, думая, что убил тебя. Эти рисунки на тебе – это все из-за них? Защитное заклинание?

- Поле боя… - невнятно повторил Ренджи, насмехаясь над пафосом фразы. Ичиго продолжал, ничуть не смутившись:

- А ты оказывался жив. Иногда мне кажется, что тебя невозможно убить. Ты всегда чудом оказываешься жив.

- Ты тоже, - Ренджи провел ладонью по спине Ичиго, но в этом жесте не было ничего интимного. Он словно разглаживал лист бумаги.

- Меня охраняет кое-что другое, - ладонь снова прошлась по спине Ичиго и он вдруг почувствовал, что не может уследить за своей мыслью. – И я хочу избавиться от этого.

- Не рассказывай мне ничего, - перебил Ренджи. – Мне не интересно.

Кисточка прикоснулась к шее и оказалась холодной, липкой. Ренджи сильно и даже жестко держал Ичиго за плечо, чтобы тот не двигался. Кисть покрывала кожу тушью.

Ичиго вдруг потерял слух. Он чувствовал звуки ступнями ног. Он чувствовал плач, нарастающий волнами звук, рвавший из души нестерпимо тугой ужас, стягивающий следы от туши, выталкивающий их из себя, как гной от раны. Ичиго хотелось бежать. Бежать в безопасное, чужое место, но еще больше ему хотелось ворваться в прорву этого плача, поймать его, схватить, чтобы он вошел в него словами, а не этим животным рваным звуком.

- Что ты делаешь?! – кричал пустой Ичиго внутри него. – Что с тобой не так?! Что тебя не устраивало? Убей этого проклятого шинигами!! Он запечатает меня и никто больше не поможет тебе! Если я умру, я возьму тебя с собой.

Ичиго показалось, что он падает. Стремительно, тяжело, как песок – рассыпаясь в воздухе, прошивая потоки ветра, как чугунная игла.

- Хватит! – заорал он и шагнул вперед, вырываясь. – Что ты делаешь?!

- Ты сам этого хотел, - сказал Ренджи, снова хватая его за плечо. – Это оберег против холлоу. Я подумал, это то, что тебе нужно.

- Если я когда-нибудь умру, то не от руки шинигами или холлоу, - произнес Ичиго чужим, странным темным голосом и глаза его были черными, как две дыры в стене. – Убивший меня будет человеком.

- Ты хочешь оберег от человека? – спокойно спросил Ренджи и подтянул его поближе. – Повернись. Я нарисую его на животе.

- Нет! – закричал Ичиго и на сей раз это действительно был он. – Нарисуй мне… Нарисуй мне такую штуку, чтобы меня всегда любили девушки и чтобы я выигрывал в лотереи, и еще чтобы если вдруг меня кто замочит и повернется ко мне спиной, я бы вскочил, весь такой бледный и - хуякс его в шею! И высосал всю кровь. Только пусть тогда я не боюсь всяких крестов и чеснока. Вот это то, что мне надо. Давай, рисуй.

Ренджи мрачно смотрел на живот Ичиго.

Наконец, он окунул кисть в тушь и в два движения нарисовал какой-то символ на солнечном сплетении.

- Что это? – удивился Ичиго, склонив голову, упираясь подбородком себе в грудь. – Да это даже не иероглиф. Что это за херня?!

Ренджи нагнулся, поставил на пол чашку с тушью, положил кисть.

- Да ладно, чего ты, - протянул Ичиго.

Ренджи поднялся, и двумя пальцами чиркнул по нарисованному знаку, размазывая его.

- Что это было?

Ренджи не ответил.

- Что это был за знак?

- Знак отвращения.

- Зачем?

- Чтобы мне больше не хотелось тебя. Никогда.

- Сработало? – странным тоном спросил Ичиго, не удивляясь и не насмехаясь.

Черными чернильными пальцами Ренджи провел по груди Ичиго, спускаясь все ниже.

Обхватил его член.

Ичиго следил за его рукой. Ренджи притянул его к себе, чтобы втянуть воздух, почувствовать, чем пахнут его жесткие волосы, холодные на ощупь.

- Не надо больше… - сказал Ичиго, руки висели вдоль тела, он не шевелился, даже не повернул головы, - такую херню на мне рисовать.

Ичиго не чувствовал ничего, только легкий нажим, там где двигались пальцы Ренджи. Потом тепло начало медленно, кругами, расползаться внутри.

- Вот почему ты такой сильный, - вдруг очень тихо сказал Ренджи, он говорил Ичиго прямо в рот, его губы шевелились на губах Ичиго, он чувствовал дыхание, но не целовал. – Ты еще ни с кем не спал. Ты девственник.

Ичиго молчал. Ренджи ждал, что Ичиго покраснеет или начнет отнекиваться. Но Ичиго молчал, закрыв глаза, не шевеля руками, слегка подавшись вперед, лбом касаясь лба Ренджи.

- Поцеловать тебя? Хочешь? – Ренджи никогда не встречал такой реакции. Он был удивлен, ему хотелось играть.

Вместо ответа Ичиго поднял руку и схватил его за волосы на затылке. Он укусил Ренджи за губу, заставляя заткнуться.

Ичиго целовал так же, как и дрался. Без страха, без промедления, напролом. Его ничего не смущало, он получал удовольствие, все больше и больше захватывающее его тело. Его язык во рту Ренджи бесновался так, словно хотел вырвать что-то из глотки.

Остатки знака, нарисованного Ренджи на груди Ичиго, окончательно стерлись.

Дом стал меленьким, тесным, в голове гремело.

- Ты не то, что сволочь, - хрипло пробормотал Ренджи, когда смог говорить, - ты страшный человек.

- Ты держись от меня подальше. Кровь у меня дурная. Если ты веришь, конечно, во всю эту хреновину, - прибавил он.

The End

fanfiction