|
|
Старик
ходил перед огромным столом, нудно размышляя вслух, останавливался на
углу, где сидели капитан и лейтенант шестого отряда, бормотал что-то в
бороду и снова принимался ходить. Это продолжалось уже почти пять часов. Ренджи
по одинаково сонно-оцепенелым взглядам собравшихся лейтенантов прочитал,
что они давно перестали что-либо воспринимать. Под грозно надвинутой на
глаза шляпой капитана Кёраку раздавался слабый храп и ворчание, когда
его украдкой пинал Укитаке-тайчо. Кто-то держался - сидел, подперев руками
подбородок; некоторые положили лоб на кисти рук и старались не клевать
носом; некоторые сдались притворяться и пытались свернуться в кресле калачиком,
чтобы вздремнуть. Капитан
Кучики делал вид, что внимательно слушает. Или действительно слушал?..
У Ренджи слипались глаза. Вскоре его голова невольно склонилась на плечо
Бьякуе, и руки соскользнули на колени капитану. Кучики слегка нахмурился
и незаметно для окружающих дернул плечом. Лейтенант проснулся и виновато
выпрямился. Сколько
он уже не был с Бьякуей? Они не виделись несколько месяцев. Ренджи совсем
недавно вернули из мира живых, и его постоянно дергали то на одно собрание,
то на другое. А он соскучился. Он
очень соскучился. Пальцы
Ренджи незаметно скользнули под капитанские хакама, осторожно задрали
косодэ и принялись гладить голое бедро. Кучики лишился дара речи. Ловкие,
чуть шершавые пальцы и мозолистая ладонь продвигались вверх и ныряли внутрь
бедра, отступали, словно дразнясь, и, возвращаясь, каждый раз отвоевывали
все большую территорию. Ренджи положил локоть на стол, голову на локоть
и наблюдал за капитаном, не прекращая ласку. Бьякуя
молчал, чтобы не привлекать внимание. Прерывать объяснения генерала, даже
тихим голосом - это верх невежливости. Поэтому он терпел, покусывая губу,
стараясь дышать ровно, и ни разу даже не посмотрел в бесстыжие карие глаза.
Ренджи
знал, что играет с огнем, но азарт придавал ему смелости. По позвоночнику
гулял холодок от взгляда, устремленного в никуда. В глубине аметистовых
глаз разгоралось пламя, - Ренджин собственный маленький ад. Абараи умирал
от желания, но удерживал руку, чтобы не перейти от простого "подразнить"
до "помучить". Он
даже не заметил, как собрание закончилось, и очнулся только когда Кучики
начал подниматься, запахивая хаори. Все загремели стульями. Абараева рука
ужом выскользнула из штанов капитана. -
Ренджи, следуй за мной, - ледяным тоном, от которого немеют ноги, произнес
Бьякуя, и фукутайчо подчинился с бешено бьющимся сердцем. Кучики
пропустил его в офис и задвинул седзи, не включая света. Губы Кучики-тайчо
были сжаты в тонкую линию. Ренджи облизнулся - что сейчас будет? Господи,
пусть будет то, чего он так хочет. Бьякуя
смерил его непроницаемым взглядом и холодно процедил: -
У вас ровно две минуты, чтобы объяснить свое поведение, Абараи-фукутайчо. -
Ч-черт... - Ренджи почти колотило от желания, - вы нарочно, да? Сводите
меня с ума? - он мгновенно пересек комнату и наклонился к губам капитана.
Короткий, едва уловимый удар поддых откинул Ренджи на несколько шагов.
-
Не вынуждай меня повторять дважды, - бесцветным голосом предупредил Бьякуя,
медленно приближаясь. Ренджи
сглотнул, но больше от желания, чем от страха: -
Тайчо... вы же не станете... - он попятился, нервно рассматривая катану,
пока не оказался спиной к стене, - Что я сделал-то?? На
каменном лице Бьякуи ничего невозможно было прочитать, но его выдало полыхнувшее
в глубине глаз бешенство: -
Подобная демонстрация была призвана опровергнуть гуляющие по отрядам немыслимые
слухи? Ровный
голос. Слишком ровный. Холодный
кончик катаны неумолимо нацелился на быстро пульсирующую на шее нить сонной
артерии. По
виску Ренджи скользнула капелька пота: -
Слухов, капитан? - у него уже не было сил соображать, о чем говорит Бьякуя.
- Каких именно? - прошептал он, не отрывая взгляда от лезвия. - Я не понимаю...
люди сплетничают о многом. Капитан... Бьякуя... двери закрыты.. и никто
ничего не услышит. Разве даже сейчас нельзя? -
Сейчас? - рейацу вдавило Ренджи в стену до красного марева перед глазами,
вышибая дух, заставляя охнуть и пригнуть голову. Сквозь звон в ушах он
едва расслышал слова: Абараи
с трудом поднял руку, упрямо борясь с рейацу, и схватил дрожащее у самого
горла лезвие - сжал так сильно, что с пальцев закапала кровь, а ладонь
обожгло болью. До кости? Плевать… -
Никто не видел. Все слушали бормотание генерала, - он провел ладонью вверх
по тупой стороне клинка, с усилием выпрямляясь. Взглянул в холодные глаза.
- Ну убейте меня, ну вам легче станет? - и поддался вперед в отчаянии,
словно собираясь насадить себя на меч. -
Ренджи. - холод в голосе тайчо пробрал Абарая до костей. – Ты наивен как
неразумное дитя. -
Я не... – почти жалобно. -
Генерал все видел, - сталью в голосе отсекая любые попытки оправдаться. От
дыхания Бьякуи на своих губах спутались мысли, хотя лейтенант стоял, не
шелохнувшись, - бешенный перестук сердец и прижатые друг к другу бедра
не позволили что-то скрыть, и Ренджи почувствовал, что сейчас покраснеет
как мальчишка. Как в первый раз… Так
мало расстояния между телами. Всего несколько слоев ткани... Но
Ренджи боялся дотронуться. Он цеплялся за остатки здравомыслия, хотя чем
жарче дыхание, тем труднее было думать: -
Даже если он видел, что нам грозит? Выговор? Арест? Пусть только попробует
сделать вам что-нибудь, тайчо.. Ледяной
взгляд не холодил – обжигал почти физически. И
Ренджи сдался. -
Что вы хотите? Извинений? Я встану на колени... Только скажите, чего вы
хотите, потому что я... - Ренджи сжал кулаки, и свежая рана начала саднить
россыпью звезд в затылке, и у него вырвалось, - ... я хочу вас.. Несколько
ударов сердца Бьякуя смотрел на него, не произнося ни слова, а затем гнев
в глубине глаз уступил место подобию холодной усмешки: -
На колени. Да,
он хотел Ренджи нестерпимо, на грани с физической болью... но сначала
тот должен усвоить урок. -
И я жду... извинений, - он раздернул пояс хакама одной рукой, придерживая
второй рукоять катаны. Так
вот в чем дело. Не
может благородный Кучики, глава старейшей семьи, не показать свою власть.
Ренджи
опустился на колени, цепляясь и стягивая хакама Бьякуи под ноги. Провел
пальцами по лодыжкам - нежно. Потом, когда он снимет белые носки, он будет
целовать его ноги и слушать, как долго, но почти беззвучно стонет Кучики-тайчо.
Ренджи скользнул ладонями выше, по внутренней стороне колен и дальше.
Покусывая кожу на белом в полумраке бедре, нетерпеливо распахнул косодэ
- одно, второе. Стащить бы с себя ненавистные штаны, но пока ему не приказали,
он не смеет. Он может только терпеть, чувствуя, как наливается в паху
тяжесть, как становится трудно дышать из-за туго перетянутого пояса, и
так жарко... Ренджи
провел языком по внутренней стороне бедра вверх до промежности. Дыхание
Бьякуи сбилось, участилось, одной рукой он притянул голову Абараи ближе,
держась другой за стену, чтобы устоять на ногах. Кучики закрыл глаза,
доверившись лейтенанту. Быстрее
же, Ренджи... Не тяни... Абараи
аккуратно слизнул, чтобы подразнить и выяснить, насколько тот готов, и
взял в рот. Скользнул губами до основания, и вернулся, решил, что пока
глубоко заглатывать не стоит. Не хотелось, чтобы все закончилось слишком
быстро. Рука ходила между бедер Кучики-тайчо, помогая языку, и в то же
время мешая Бьякуе кончить. Ренджи чувствовал напряжение под губами, и
от этого становилось слаще, потому что догадывался, что никто другой не
притрагивался к его капитану вот так... никто кроме него не нужен был
Бьякуе. С
губ Кучики сорвался хриплый стон - он непроизвольно произнес его имя: -
Ренджи. Еще... – приказом. В затылок рыжеволосому лейтенанту впились пальцы.
Бьякуя прижался лбом к холодной стене и глянул вниз. У Ренджи между ногами
пробежала искра, когда он встретил взгляд из-под черных длинных ресниц
- в нем отражалось все и ничего. Бьякуя скоро кончит. А если Ренджи попробует
его остановить, тот силой заставит дать ему наслаждение. Абарай
отодвинулся от живота. -
Ренджи, возьми, - в хриплом голосе тайчо отчетливо проскользнула угроза.
Но,
черт возьми, лейтенант не меньше него хотел получить удовольствие! -
А меня, Кучики-тайчо? -
Что тебя? – зло прошептал Бьякуя. -
Вы меня... хотите? Пальцы
на затылке болезненно сжались в кулак. Аристократ опустился на пол перед
Ренджи, обнимая коленями его бедра. Ренджи попытался дотянуться до его
приоткрытых влажных губ с прерывающимся дыханием, но Бьякуя отвернулся,
зарылся лицом в ворот Ренджиного косодэ и опустил руку на живот, спустил
до промежности и сжал ногтями. Черт,
больно! Абараи
дернулся, как на электрическом стуле, спина выгнулась, и он прижался плечами
к стене. -
Я не слышал извинений. -
Бья... Бьякуя, - выдохнул лейтенант, борясь с желанием жалобно заскулить.
- Я прошу прощения… Тайчо!... – он всхлипнул, но боль уже отпустила, а
пальцы переплелись на животе Ренджи, когда они в четыре руки торопливо
сражались с завязками хакама. - Простите... - Забимару укатился куда-то
в угол. - Прости, что… так хочу тебя… - Ренджи налетел на губы Кучики,
жадно целуя, кусая, вылизывая каждый миллиметр внутри горячего рта. Бьякуя
поймал его язык между зубов и силой навязал ему свой поцелуй. Абарай не
переставал поражаться скрытой страсти аристократа - он был уверен, что
так несдержанно и грубовато наследник могущественного клана целоваться
не должен, что это карается каким-нибудь аристократическим законом, а
если узнают, что каждый раз Ренджи сходит от этого с ума... -
Смазка… на столе. Ренджи
хотел сказать, что помнит, но Бьякуя уже был на ногах. Он резко потянул
Абарая за собой, тот запутался в собранных у щиколоток хакама, и в два
запинающихся шага долетел до стола, ухватившись за край. Порезанная о
Сенбондзакуру ладонь немедля отозвалась дикой болью, словно кто-то щедро
окатил открытую рану спиртным. Лейтенант вскрикнул и проехался локтем
по лакированной поверхности. Бумаги разлетелись по кабинету, плеснув белыми
крыльями по темноте. Бьякуя прижался сзади, нагибая его над столом, одновременно
роясь в шкатулке с письменными принадлежностями в поисках смазки. Кучики
словно насмехался над ним, нарочно растягивая действо. -
Тебе удобно, Ренджи? - горячо шепнули ему на ухо. Да
какая разница. Быстрее бы. -
Тайчо... -
Не называй меня так, не сейчас, - Бьякуя выудил тюбик и откинул крышку
большим пальцем. Ренджи повернул голову, заворожено наблюдая, как его
капитан... нет, господин, его хозяин, выдавливает прозрачный гель на ладонь.
Он заметил, какие ровные красивые у него ногти. Эти ногти через пару мгновений
оставят следы внутри него. Бьякуя
дернул бедра Ренджи к себе, лег на него и начал покусывать плечи и шею,
чуть посасывая кожу так, чтобы Абарай зашелся в стонах и начал извиваться
под ним. Кучики нашел его израненную ладонь и сжал, смазывая свои пальцы
Ренджиной кровью. Лейтенант вскрикнул и машинально попытался отобрать
руку. Пусть
помучается, от этого его желание ничуть не убавится. Боль и наслаждение
сразу - и сразу нарушить два запрета. В комнате запахло железом. Бьякуя
слизнул кровь с ладони, и Ренджи еще успел вдохнуть от облегчения, баюкая
несчастную руку – чтобы тут же задохнуться от боли, глотая воздух, когда
холодные, влажные от крови и смазки пальцы оказались внутри. Абараи дернулся
– и заскулил-таки, когда Кучики хладнокровно вцепился в порезанную ладонь,
чтобы удержать на месте. Уткнувшись лбом в поверхность низкого стола,
Ренджи давился стонами, слизывая кровь с прокушенной губы и невольные
слезы... глупо было думать, что наказание закончено. Вскрик глухо утонул
в тяжелом воздухе, и Ренджи снова укусил губу, кляня себя за слабость,
но Бьякуя уже остановился, прижимаясь к дрожащему фукутайчо. Кучики поднял
ладонь к губам, медленно, почти ласково слизывая кровь вокруг пореза,
заставляя Абараи дергаться каждый раз, когда горячий язык касался раны.
Выскользнувшие из тела пальцы мягко погладили между бедер. Прикосновения
крыльями бабочки ласкали промежность, опускаясь ниже и снова возвращаясь
к копчику. Ренджи
не знал, чего ожидать в следующий момент: продолжения ласки или снова
жестокости. -
Расслабься, - шепнули возле уха. Скользкие пальцы задели лобок, Ренджи
вытянулся на столе, как струна, часто и громко дыша, замирая в ожидании
того, чтобы эти изящные пальцы спустились, сжали, пощекотали подушечками
нежную кожу, подарили удовольствие, от которого волосы встают дыбом. И
они действительно спустились, массируя его член, словно играя. Ренджи
толкнулся в мокрую руку с хриплым «еще». -
Тише, Ренджи. -
Бьякуя... – взмолился лейтенант, не переставая толкаться в исчезающую
руку, почти трахая чертов стол. Край впивался в живот, но Ренджи уже не
контролировал себя. – Если ты меня не... – всхлипнул Ренджи, - Я же свихнусь... Рука
Бьякуи переместилась на бедро, и Ренджи почувствовал, как его начали медленно
заполнять. Слишком медленно. Его словно пожирало изнутри, и казалось,
что, если он сейчас не принесет жертву похотливому существу, завладевшему
его телом, то его просто разнесет на куски. -
Кучики... так всегда... трахаются, что... ничего не чувствуешь? – выдавил
Ренджи, надеясь, что Бьякую это разозлит достаточно, чтобы он поспешил. -
Тебе всегда мало, Абараи? – хрипло спросил Бьякуя над самым ухом. – Боюсь,
что ты претендуешь на то, что тебе не по зубам. Он
резко вогнал в Ренджи свой член, и так же резко вышел. Из груди Ренджи
вырвался выдох-вскрик, он схватился за край стола, поскольку ноги отказывались
слушаться. Пустота внутри почти приносила боль. Но еще больнее, когда
он так разрывает тебя, хотя именно этого и хочется до умопомрачения. Мышцы
еще не могли определиться, в чем меньшее из двух зол. -
Капи... Бьякуя... – он нетерпеливо дернул бедрами. – Больно... -
Больно? – аристократ взял его член и проехал сжатой ладонью вверх-вниз.
-
Не больно, - простонал Ренджи. -
Ренджи... прими решение... или мне не слушать, чего ты хочешь, а делать…
так, как я посчитаю… нужным? -
Да... – разум затмило марево удовольствия. Он готов был кончить в любой
миг. -
Я запомню, - промурлыкал капитан в раскиданные по плечам и спине волосы.
Все
происходило ошеломляюще быстро - так, что ни на какие мысли не оставалось
времени. Бьякуя всадил в него член резко и глубоко, двинулся внутри. Ренджи
закатил глаза, ниточка слюны осталась на столе, когда он потянулся назад
за исчезавшим из него удовольствием. Кучики вновь безжалостно вдавил его
в стол, вцепился ногтями в татуировки на загорелых плечах, поочередно
удерживая и поднимая его за собой. Рука лейтенанта беспомощно елозила
по лакированной поверхности и непроизвольно сжималась. Простата
Ренджи болезненно заныла, сладкой тяжестью отзываясь в паху. И вдруг,
будто молнией опалило, по позвоночнику разнесся похотливый яд, ударил
в голову. Он захрипел, даже не услышав, как, глухо застонав в его плечо,
кончил Бьякуя. Ренджи оттолкнулся от стола, свалился на колени и сунул
руку между бедер. Аристократ опустился на пол рядом с ним, лбом ткнулся
в ключицу Ренджи и смотрел налившимися черными зрачками, как судорожно
ездившие загорелые пальцы окропила вязкая жидкость. Бьякуя
провел своим белым пальцем по еще тяжелому подрагивающему члену, нарисовал
мокрую дорожку к солнечному сплетению и взял за подбородок. Тайчо потянулся
к нему, целуя бесчувственные губы, словно возвращая нехитрой лаской к
жизни, пока Ренджи не откликнулся. -
Бьякуя, - запинаясь о чужой язык, прошептал Ренджи. – Хорошо-то как… Бьякуя...
– он обхватил рукой капитана, бессильно повалил обоих на пол. В раненую
ладонь стучалась вернувшаяся боль, но ему не нужно было две руки, чтобы
выразить капитану признательность за наслаждение. Он медленно целовал
его лицо, шею, грудь, трогая соски языком и беззвучно шепча пустые слова
благодарности. Они оба любили эти бездумные ласки после секса, когда все
еще воспринималось словно через туман. Ничего не значащие ласки – не для
возбуждения, не для нового раунда постельных подвигов, - хотя сегодня
можно и повторить, но позже, - а ради того, чтобы удержать эхо того, что
между ними было... Можно,
наконец, устало стянуть оставленную в спешке обувь и носки, а потом бездумно
целовать живот своего капитана, щекоча его грудь алыми лохмотьями волос…
Пальцы Бьякуи скользнули в красные прядки, осторожно перебирая. Ренджи
вздохнул. -
Ты скучал, - произнес капитан в никуда. Это был не вопрос. -
А вы? Молчание. Ренджи
чувствовал как протестует все тело против одной лишь мысли, что сейчас
Кучики прикажет одеваться и выметаться вон. Усталость сковала движения,
когда он сполз щекой на солнечное сплетение Бьякуи, зная, что сейчас его
по обыкновению прогонят, и все же упрямо цепляясь за последние секунды
короткой передышки. Но время шло, а Бьякуя не произносил ни слова, и только
грудь его медленно вздымалась и опадала, убаюкивая Ренджи. Украдкой
приоткрыв слипающиеся глаза, Ренджи убедился, что прогонять его Кучики-тайчо
вроде не планирует, а планирует немного поспать. Нет, уже спит. Немного
осмелев, Абараи чуть повозился, устраиваясь удобнее, почувствовав, как
Бьякуя в полусне недовольно прижимает его покрепче. Уличному
коту не нужен дом. Ему нужно только место, куда можно иногда приходить,
чтобы немного отогреться. The End |