...Фэндом: "Bleach" Перевод: ki-chen Примечание: для удобства
я выложила все небольшие переводы в одном файле. Дисклеймер: все принадлежит законным владельцам |
|
20 вещей, которых
вы никогда не узнаете об Ичимару Гине из аниме и манги *** 1. Ичимару Гин любит Соул Сосайети. Правда-правда. Но так уж исторически сложилось: всё, что Ичимару Гин любит, он ломает и портит. 2. Даже немного жаль Мацумото и Киру. Правда. 3. Ичимару Гин обожает сладкое (неизлечимый сластена, если честно)... особенно эти чудные пирожные с розочками, которые продаются в мире смертных. 4. Третий отряд совершенно напрасно подозревал своего лейтенанта в том, что именно ему принадлежат запасы конфет, обнаруженные на кухне. 5. Ичимару Гин считает Кучики Бьякую манерным занудой голубых кровей. Но то, как он старательно скрывает любовь к сестре... это до ужаса забавно. Хотя Бьякуя все равно зануда. Не вопрос. 6. Ичимару Гин улыбается, потому что у него это получается. 7. Если он не улыбается, то вам пора брать ноги в руки и давать дёру. Желательно куда-нибудь на другую сторону глобуса. 8. ...Хотя, честно говоря, вам это вряд ли поможет. 9. Ичимару Гин уважает Айзена Соскэ, за то что ради достижения своих целей капитан пятого отряда готов пойти на невообразимый риск. Перешагнуть через всех этих малозначительных людишек, если те встанут у него на пути. Кого угодно принести в жертву, чтобы достичь величия. Нарушить все освященные веками правила и законы. В отличие от некоего жеманного капитана и остального Соул Сосайети. 10. И не думайте, что у Ичимару Гина пунктик насчет Кучики Бьякуи. Просто тот слишком забавен, чтобы вот так запросто взять и оставить его в покое. 11. При встрече с Ичимару Гином первое, что бросится вам в глаза, это его дружелюбие. Может, порой он даже чересчур дружелюбен – но какой приятный контраст с остальными капитанами... Он склоняет голову набок, широко улыбается и приветствует вас как старого друга. 12. Следующее, что вы заметите, это что дружелюбие у него слегка... удушающее. 13. Рукия это выяснила на собственном опыте и без всякого удовольствия. Порой ей интересно, чувствует ли ее брат то же самое, что и она. 14. Ичимару Гин предпочитает рассвет любому другому времени суток. Именно на рассвете он встает, чтобы встретить новый день, оборачивается взглянуть на солнце – и на того, с кем провел эту ночь. Чаще всего это оказывается кто-то из лейтенантов. По крайней мере тех, кто не объявлен вне закона. 15. Онажды это оказалась Нэму. И у Ичимару Гина появилась возможность вволю поразвлечься, почти целый месяц играя в прятки с Куроцучи Маюри, капитаном двенадцатого отряда. Нет, ну правда, было очень забавно. Кто же знал, что Куроцучи-тайчу такой собственник? 16. Ичимару Гин отлично готовит, когда ему этого хочется. Но гораздо забавнее заставлять этим заниматься своего лейтенанта, с чудном розовом фартучке. Глядя на него, он невольно ловит себя на мысли, что будет скучать по Кире, когда Айзен-тайчо наконец доведет свой план до конца. 17. Ичимару Гин редко предается воспоминаниям. Ему не о чем вспоминать. Ему приятнее думать о будущем и настоящем. Потому что будущее и настоящее еще можно изменить. Прошлые вещи – мертвы. А мертвые – бесполезны. 18. Ичимару Гину не нужны бесполезные вещи. Именно это ждет Хинамори Момо, когда она сыграет свою роль. 19. Ичимару Гин любит Соул Сосайети, со всеми его правилами и уложениями, некомпетентными подчиненными, разбавленным сакэ, недружелюбными коллегами и недостатком эстрогена. Тут он почти как дома. 20. Именно поэтому Ичимару Гин мечтает о том, чтобы взорвать здесь все к чертовой матери. Или утопить в крови. Его устроят оба варианта. Почему *** Наши отношения опасны, и ты это знаешь. Балансируют, точно на лезвии меча. Чуть подтолкнуть в одну сторону или в другую — и будет не удержать... И всё же ты до сих пор со мной. Приходишь каждую ночь, и целуешь меня, и шепчешь, как сильно ты меня хочешь. Как сильно я тебе нужен. А утром — уходишь опять. Я бы решил, что мне это приснилось, если бы не еда, приготовленная твоей сестрой, которую ты вечно оставляешь на столике у кровати. Нет, все же не сон... реальность, и мы это знаем. Вспоминаем, когда прячемся по углам и целуемся до одури. Ты вспоминаешь, когда просишь не останавливаться. Я вспоминаю — когда уступаю твоим мольбам. Но точно так же я знаю, что ты меня ненавидишь. Бесишься, что не можешь передо мной устоять, как бы сильно ты ни старался. И это забавно... наблюдать, как ты сердито хмуришься — а потом наконец сдаешься, и толкаешь меня к стене, и наконец берешь то, чего хочешь так сильно. Ничего. Всё в порядке. Я ведь тоже ненавижу тебя. Так объясни тогда, откуда в тебе эта жажда — сделать меня своим. Почему ты сжимаешь меня в объятиях так, словно не намерен никуда отпускать. Объясни, почему шепчешь мое имя, и почему мне от этого так хорошо. Объясни, наконец, почему, не прерывая жарких поцелуев, я вдруг обронил, что люблю тебя. И объясни, почему ты ничего не сказал
в ответ. burning for you *** Огню не так нужен свет, как кислород. И отдает он больше, чем берет, и вылизывает ночь голодными алыми языками, и разрывает темноту, как ветхий шелк. Может, все было бы иначе, не проливай огонь света, будь он сам порождением тьмы, лишь ощущением предупреждающий тебя, когда грозит обжечь. Хинамори Момо сидит у себя в комнате. Сжимает рукоять меча перевязанными руками. Она думала, что хорошо его знает. Она думала, что знает о нем всё — может истолковать любое выражение, понять самую слабую полуулыбку. Она изучала его, следила за ним, смотрела на него. Изголодавшимися глазами. Она вслушивалась в каждое слово, пока сама не превратилась в сгусток тишины, не сжалась точкой абсолютного покоя, за пределами которой больше не было места иным голосам. Она забыла их. Всех тех, чьи голоса звучат у нее в памяти сейчас. Хицугайя. Кира. Ренджи. Прежде — до Айзен-самы — с ней рядом были другие люди. После Айзен-самы — уже никого, и... и... Угли в сердце вспыхивают с новой силой, вновь изгоняя эти голоса. Ей все равно. Наверное, должно быть стыдно – признавать за собой такую зависимость, но она ничего подобного не ощущает; это просто приятие – точно так же как некогда она признала свой занпакто, рожденный из жара собственного сердца. Рангику была права. Для лейтенанта большая честь принять последние слова своего капитана. А для нее было честью принять от капитана всё. Он знал. Использовал ее. Она была ему... нужна. И где-то в самой глубине сознания – предательский огонек; она следит за ним, когда никто не видит, никто даже не знает, что он горит. Горит черным. Горит всеми оттенками тьмы. Он не дает света, он не дает отблесков, не озаряет ничего, но его шепот отдается изнутри, и противостоять она не в силах. Почему вы меня не попросили, Айзен-сама? Я бы сделала это для вас. Я бы сделала всё что угодно. С радостью. Я... Свежая кровь проступает алым сквозь
бинты на ладонях, сжимающих меч. The End |