|
1.
Мать Чада - на четверть шотландка, на одну восьмую тайка, на три восьмых
японка, на четверть - португалка. Отец Чада - на четверть бразилец, на
три десятых японец, на две десятых китаец и на четверть мексиканец. В
его крови смешалось полмира. Он не знает, кем был его дедушка, но может
с уверенностью сказать, что тот повидал мир, весь мир, прежде чем осесть
на пыльной улочке в Богом забытом городишке.
Во время длинных жарких вечеров,
когда они вместе наблюдают, как темнеет небо, тот рассказывает Чаду о
двухголовых мясниках, плавучих маяках и банши, которые смеялись над глупыми
шутками. Он рассказывает Чаду о стране, в которой родился (Нигерии), и
стране, в которой он жил до смерти родителей (Японии, такой, какой ее
не помнит Чад), и о всех странах, которые Чад когда-нибудь увидит.
2.
"Ты откуда?" - в первый год их знакомства Ичиго задает ему этот
вопрос каждую неделю, сначала из интереса, потом - чтобы узнать, что Чад
скажет в следующий раз. Чад перебирает все места, которые вспоминает,
потом начинает сначала, и Ичиго говорит, что он начинает повторяться.
Откуда он? Отовсюду и ниоткуда.
Отсюда.
3.
Самая старая вещь, принадлежащая Чаду - открытка, такая старая, что картон
приобрел цвет старого чая, а кончики позагибались. Марка происходит из
страны, в которой он никогда не бывал, а чернила такие блеклые, что ни
слова не разобрать. Но эту историю он знает наизусть, даже читать не надо.
На обратной стороне - голубое
небо, море оттенка еще более пронзительного, зеленая трава и ряды статуй.
Они смотрят на море, высокие, угловатые головы старше воспоминаний и чернее
тьмы, и черты их лиц Чад изучил лучше, чем собственное отражение в зеркале.
4.
Он не уверен, от кого услышал эту историю. Он помнит мужской голос, женский
смех, сильные руки, его обнимающие. Кто-то рассказывает ему нечто вроде
сказки, давным-давно...
Давным-давно был остров и
было море, и на острове том жили колдуны, прекрасные, и мудрые, и могущественные,
создавшие себе каменных стражей, что стоят над морем, защищая всех острова
обитателей. Но со временем море ожесточилось, и люди извне потревожили
покой их дома, и колдунам, уже немногочисленным, пришлось разбрестись
по всему миру.
И в конце концов наступило
время, когда в живых остался только один колдун. Он был одинок и стар,
затерянный на чужбине, но не забыл о магии своих предков. И чтобы она
не ушла с его смертью, он вырезал ребенка из черного камня, и собственным
последним вздохом вдохнул в него жизнь. И ребенок знал, что он создан,
чтобы защищать своих близких. Он нес в себе секреты забытых колдунов и
обречен был путешествовать, чтобы передать свое искусство другим; чтобы
колдуны смогли когда-то вернуться на свой остров посреди моря, и тогда
он присоединится к оставленным на страже охранникам.
- ...мой ребенок черного камня,
- пропел голос. - О, мой прекрасный, прекрасный ребенок черного камня...
5.
Итак, Чад знает, что историям необязательно быть правдивыми, чтобы быть
важными. Поэтому он внимательно слушает Орихиме - она может болтать часами,
путешествуя по сотням земель, и когда она вернется, он все еще будет там.
Внимательно слушать.
6.
Чад думает, что когда его родители умерли, он почти обезумел. Он никогда
не был особо смирным - самый тихий ребенок на площадке, к которому боятся
подойти, иногда он возвращался из школы домой с кровью на лице и разбитыми
коленками. Мать качала головой и промывала его раны; отец сперва делал
вид, что ничего не замечает, но позже, когда Чад ложился спать, он садился
подле его кровати и пел песенки над сонным ухом. А потом они уйдут, и
у Чада не будет уже причины оставлять драки и приходить домой.
7.
Это дед вернул ему его человечность. Чад так и не начал курить, но всю
жизнь ничто не будет успокаивает его так, как сигаретный дым. Он думает,
что не начал курить потому, что никогда больше не видел ту марку сигарет
- зеленая звезда на пачке и странный запах: к табачному дыму примешивается
аромат горящего жира и чайных листьев.
8.
Хлопок по костяшкам:
- Не так надо бить.
Чад поднял голову и улыбнулся
деду, ленивому и теплому, как солнце.
- Сначала, - объясняет тот,
склоняясь и смотря в чистые карие глаза внука, - уясняешь себе, *зачем*
тебе кого-то бить. Когда покончишь с этим, я тебе покажу, как ударить
так, чтобы противник уже потом не поднялся.
9.
Чад покупает свои яркие рубашки в крохотном полуподвальном магазинчике
на главной торговой улице Каракуры. Владелица магазинчика - щуплая бабулька,
таскающая с собой трубку для опиума, но никогда некурящая, и подпирающая
дверь старинной швейной машинкой. Раньше она сама была швеей, но сейчас
просто собирает одежду повсюду. На складах, на барахолках, в сэкондах
и на заброшенных чердаках, а одну рубашку, пошитую из прекрасной голубой
ткани с золотыми драконами, она даже подобрала на мусорке. Повсюду сокровища,
ты не можешь дать им пропасть! Чад кивает и покупает рубашку с драконами,
но никогда ее так и не надевает.
10.
Шрам, похожий на кривоватую звезду, на его бедре напоминает ему о том,
как он в девять лет ловил гуппи в канале. Он поскользнулся и утонул бы,
если бы мимо не проезжала женщина на розово-оранжевом скутере. Она вытащила
его из грязной воды и привезла домой - мокрого, но со шлемом лимонного
цвета на голове.
11.
Район, в котором он живет, в общем, неплохой - просто грязный, заброшенный
и расположенный так далеко от центра, что большинство даже не помнят,
что есть такой. Возможно, именно поэтому там так много бродячих кошек
- диких шелудивых зверей, которые отчаянно дерутся, царапаются и оживляют
предрассветные часы воплями на крышах. Он понимает, что не может завести
домашнее животное - иногда ему и самому-то есть нечего; но порою он ужинает
на крыльце и делится обьедками с собаками и кошками, которые едят у него
из рук.
12.
- Давай организуем группу, - говорит Ичиго в тот год, когда они оканчивают
школу.
Чад некоторое время таращится на него, потом резонно замечает, что никто
из них не умеет играть ни на каком музыкальном инструменте.
- Ну и что, научимся, это
несложно. Ты только посмотри, какое дерьмо сейчас выпускают! Да всем плевать,
что мы там играть будем, если мы будем круто выглядеть и много позировать.
Чад закатывает глаза. Ичиго
сдается и падает на траву, покатываясь от смеха:
- Наверное, действительно
интереснее только с них смеяться.
13.
Чад много лет держал на подоконнике старое поломанное радио. На нем собиралась
пыль и опавшие листья, оно ржавело от дождя, а наглая птица как-то раз
попыталась стащить антенну. Его дед купил приемник у мужчины, у которого
был полный рот золотых зубов и по четыре пальца на каждой руке - как такое
можно выбросить? Там, на окне, его и нашла Карин, которая поинтересовалась,
где он живет, и сама себя пригласила. Она трясла прибор, пока он не начал
дребезжать, покрутила рычажки настройки и вставила в него батарейку из
своего плеера - все равно садится. Радио, к вящему чадову удивлению, завизжало,
а потом протрещало "ЛЯ-ЛЯ-ЛЯ, Я ТЕБЯ НЕ ЗАБУДУ..."
Карин нахмурилась и выключила
его. Он закатил глаза.
- Не нравится эта песня?
- Да Юзу ее не выключает,
когда делает домашки! - Карин чуть не зарычала. - Смеешься! - она возмущенно
уставилась на его улыбку.
Она поставила радио обратно
на подоконник, где оно и простояло еще много лет, пока не рассыпалось
от ржавчины.
14.
Чад не умеет танцевать. Это неудивительно, но Орихиме все равно пытается
его научить:
- Я уверена, что у тебя получится!
- щебечет она, размахивая руками и подпрыгивая на одной ноге. - Просто
почувствуй волны танцевальной музыки, витающие в воздухе!
Он подхватывает ее, когда
она наконец теряет равновесие.
- Вот видишь, - подмаргивает
она, - у тебя уже получается!
15.
Он всю жизнь был слушателем, не рассказчиком. Он переучится только с рождением
своего первого ребенка. Жена посадила ему на руки вопящего десятимесячного
сына и сказала:
- Расскажи ему что-то.
Он встревожен, растерян. Он
не уверен, что умеет рассказывать, хотя большую часть жизни провел, запоминая
рассказанные и нерасказанные истории. Он не умеет их передавать, но у
него есть время - месяцы, годы, даже десятилетия. Он научится.
16.
Ичиго то, что он может видеть мертвых, прежде всего раздражает. Чада -
нет. Мертвые одиноки, а он любит слушать, и это - далеко не худший способ
скрасить самые темные часы ночи, когда не можешь уснуть.
17.
Чад смеется тихо, так тихо, что можно подумать, будто он не смеется вообще,
если ты не очень хорошо его знаешь.
Сначала начинают подрагивать
уголки его губ, потом - грудь: будто землетрясение потрясает гору.
18.
Он не влюбляется; просто как-то утром просыпается и понимает, что ему
незачем больше блуждать, ведь единственная неподвижная точка вселенной,
нерушимая и надежная - вот она, лежит на его диване, смотрит затуманненными
ото сна глазами.
19.
Дед подарил ему медальон за неделю до смерти. Чад носит его так же, как
носил тот - на тонкой цепочке под рубашкой; Чад просил деда рассказать
о нем, но эта история, единственная, о которой он просил, так и осталась
единственной нерасказанной.
- Твой. Просто твой, - с улыбкой
прохрипел дед, своими сухими пальцами сжимая ладонь Чада вокруг цепочки.
- Никогда с ним не расставайся.
Чад должен сдержать много
обещаний.
20.
Чад знает: все меняется. Все, хорошее и плохое, кончается. Никто не вечен.
Но иногда, сидя над рекой, стоя на крыше школы, шагая по пустой улице,
он чувствует присутсвие Ичиго рядом и знает, что кто-то всегда будет стоять
с ним плечом к плечу, что бы ни случилось. Возможно, это одна из разновидностей
бессмертия.
И, возможно, вечность - не
такая уж и плохая перспектива.
The End
fanfiction
|