Вместо душиАвтор: Tanuki Фэндом: Final Fantasy 7 Персонажи: Сефирос,
Масамуне Рейтинг: R Жанр: angst Саммари: Сефирот и
Масамунэ. Как это начиналось. Размещение: с разрешения автора. |
|
Здесь ему понравилось. Здесь не слепил яркий свет. Чуть мерцали люминесцентные лампы. По просторному сумрачному залу прогуливались сквозняки. На стенах висело оружие. Легендарное. Раритетное. Музейное. По большей части - клинковое. Отчего-то здесь ему не было одиноко. Вернее, не так: выйдя из запасников, он впервые почувствовал себя одиноким - и понял, что был одиноким всегда. Поэтому он пришел сюда снова, едва только выдался свободный час. Ходил. Чуть касался тонкими прохладными пальцами холодного металла. И все чудился ему тихий, на грани слышимого, острый шелест. Сефирот подумал, что оружие может разговаривать. Почему нет? Древнее, легендарное, знаменитое оружие умело говорить. Должно было уметь. Жаль, он не знает этого языка. Язык оружия - это, наверное, первое, что удалось вообразить Сефироту. Первая детская фантазия. Обычно на фантазии ему не хватало времени. Или желания. Или сил. Когда он не учился, не был на тренировках, на анализах и на стенде, он спал. А еще - последние два года - точно знал, что однажды такая жизнь закончится, и все будет по-настоящему. Не то чтобы он считал такую жизнь плохой. Просто - утомительной и неинтересной. И временами излишне болезненной. Но об этом думать не стоило. Он еще несколько раз заходил в зал. А потом пришла бессонница. Уставал - как обычно - почти смертельно, и стоило смежить веки, как перед глазами разлетались ослепительные белые сферы, и ныли все мышцы, но заснуть он не мог. Только проваливался - на час, полтора из всех семи - в тяжелый, неотличимый от реальности бред. Раньше ему никогда не доводилось так надолго оставаться с самим собой. Это было почти страшно. Но доктору Ходжо он решил ни о чем не говорить. Если это действительно критично - рано или поздно он узнает. Так у Сефирота в достатке появилось личное время. Что делать с этим временем, он не представлял совершенно. А однажды ночью встал и отправился в оружейный зал. Аварийное освещение там не отключали. Сефирот в серой пижаме стоял босыми ногами на каменном полу. Ночь была холодной и прозрачной, его глаза были холодными и почти прозрачными. - Пришел, - отчетливо прошелестело по залу. Сефирот завертел головой, пытаясь определить источник звука. Фантазии раскрывались действительностью, или же от бессонницы он сходил с ума? Слова казались излишними. "Где вы? - подумал Сефирот. - Кто вы?" "Позже" - будто бы рассмеялся шелестящий голос. Сефирот удивился. Это было еще одно совершенно новое чувство. Поздно учиться удивлению в одиннадцать лет, особенно если выглядишь на шестнадцать. Особенно - готовясь к карьере профессионального военного. "О, отлично, - отозвался шелестящий голос на мысли Сефирота. - Шестое построение учителя Су" Схема шестого построения возникла у Сефирота перед глазами. Он не удержался и добавил, что современные методы ведения войны не предполагают подобных построений. "Восхитительно, - рассмеялся шелестящий голос. - А что изменилось?" - Современные методы ведения войны предполагают использование… - вслух начал отвечать Сефирот. - Бред! - голос лязгнул металлом, стал отчетливо слышим. - Выставляй войска. Сефирот не спросил, где. Сефирот не спросил, зачем. Он привык подчиняться приказам, и выстроил армию согласно современной тактической схеме из учебника, не самой простой. Продолжая стоять про стойке смирно. И тут же увидел - представил? Осознал? - ряды противника. "Атакуй". Сколько прошло времени с начала боя? Минута? Десять? Сефирот был разбит наголову. Полностью. "Так что о шестом построении и современных теориях?" - вкрадчиво поинтересовался голос. Сефирот восстановил картину боя и обнаружил, что именно шестым построением учителя Су и стояли войска противника. Сефирот опустил глаза и увидел свои босые ноги в синих прожилках. - Я внимательней отнесусь к его трудам. Шелест наполнил зал. Очень похожий на смех шелест. Сефирот коротко поклонился, развернулся на пятке и ушел к себе. Как и обещал, он полностью проштудировал трактат учителя Су, не имевший названия. Кажется, это были дневники или записки полководца. Сефирот с удивлением постигал, что все современные концепции ведения боя имели под собой то или иное суждение учителя Су, а все тактические схемы основывались на восьми построениях и шестидесяти четырех базовых схемах взаимодействия. Учитель Су был гением. На его трактат Сефирот потратил в общей сложности неделю. Когда он засыпал - ненадолго, по-прежнему не больше чем на два часа - перед глазами оказывалась равнина, и на равнине раз за разом он выставлял против строя строй. На исходе недели он снова пришел в зал, смутно тоскуя по ехидному шелесту. Нет, ему не казалось это нормальным. Он не в первый раз отгонял мысли о собственном сумасшествии. Но что такое безумие - никто еще не объяснил Сефироту. И снова были - строй против строя, атаки, маневры… Что-то шевелилось в груди, поворачивалось в области сердца. *** - Ты делаешь успехи, Сефирот, - сказал доктор Ходжо, глядя в распечатки диагностических диаграмм, - но, кажется, ты пренебрегаешь сном? - и поднял взгляд на лаборанта. - Быть может, снотворное? Электросон? "Нет!" - хотел крикнуть Сефирот, но сказал вместо этого: - Больше не повторится. Как правило, доктор Ходжо верил ему на слово. Сефирот был очень осмотрителен. Ночью он снова пришел в запасник. Как он думал, в последний раз. Пришел прощаться. "Я знаю людей, - насмешливо шелестел голос. - Я знаю людей изнутри". - Где ты? - спросил Сефирот, пытаясь угадать, кто из клинков удостоил его общения. - Всему свое время, - отчетливо ответил меч. - Сядь. Сефирот послушно сел на деревянную скамью. - Тебе надо расслабиться, - безапелляционно заявил голос. - Спусти штаны. Сефирот уверился в собственном сумасшествии, но послушался. Слова меча были уже за пределами его собственной фантазии - все предыдущие сцены можно было списать на страстное желание вырваться из Шин-Ра Лабораториз в реальную жизнь, в войну. - Ты не делал этого раньше? Как рукоять, обхвати этот отросток. Вверх-вниз, разберешься. Кровь отхлынула к паху от висков, закружилась голова. В ушах шумело, и он почти не слышал все более циничных комментариев собеседника. Мучительно нарастало напряжение. Разрядка наступила неожиданно быстро, горячая жидкость плеснулась над пальцами. Сефирот откинулся затылком о стену. - Иди, - чуть насмешливо посоветовал голос. Сефирот поклонился и пошел спать, и лег, и заснул мгновенно, и спал без снов, и дней десять не ходил в запасники. Теперь он точно знал, что однажды жить не сможет без насмешливого клинка. Кажется, это называлось тосковать. Или скучать. *** Он пришел с утра, до рассвета. Было привычно сумрачно. Он шел вдоль стен и касался - кончиками пальцев - некоторых клинков. Прямых; простых; беспощадных; они хорошо знали людей изнутри. И едва не прошел мимо узкой неосвещенной ниши. А потом увидел неясный блеск. И замер. Ножен у этого клинка не было. Слишком долго придется вынимать из ножен клинок такой длины. Он был даже выше Сефирота. Сефирот повел тыльной стороной правой ладони вдоль лезвия. Глубоко порезался. Дотянулся левой рукой до рукояти, снял клинок со стены. Работать им одной рукой не представлялось возможным. Да и двумя оказалось непросто. Не слишком тяжелый, меч был убийственно маневренным. Быстрым. Рукоять впитывала кровь, а в груди Сефирота что-то разворачивало крылья. Это было больно и страшно. Но как же это было хорошо! Атака. Атака. Атака. Длинный чуть изогнутый меч вел за собой и руки, и тело. Сефирот не устал, пока не вернул, повинуясь настойчивому требованию, клинок на место. После этого у него едва не подкосились ноги. Ладонь слегка саднило, но крови не было. *** - Что ты делал с утра, Сефирот? - Немного размялся. К этому моменту ладонь уже зажила. Остался почти незаметный белый шрам. - Что ж, похвально. Приступим. Спорить - бесполезно. А потому бессмысленно. Похвально, доктор? Значит, можно разминаться каждое утро? *** Год повернул на лето. Каждое утро, до рассвета, Сефирот, сделав разминку и переодевшись, спускался в дом мечей. Меч звали Масамунэ, и подобных ему не было больше. Сефирот всерьез подозревал, что личное имя у клинка другое. Доктор Ходжо убедился в том, что Сефирот действительно тренируется самостоятельно по утрам, и не беспокоил его больше. С Сефиротом он успешно укладывался и в программу обучения, и в программу исследований. *** - Согласись, - пел в воздухе Масамунэ, - на мою судьбу. - На что, - через выдохи спрашивал Сефирот, - мне соглашаться? - Согласись на меня. - Я уже дал согласие. - Нет, - пел Масамунэ, - еще нет. Танцевать с клинком в руках - наверное, это и называется счастье. Но Масамунэ обещал больше. *** Эксперимент явно перешел в новую стадию. Исследования на стенде - наиболее болезненные из всех - занимали треть рабочего времени, остальные - еще почти половину, на учебу оставалось совсем немного. Сефирот кусал губы днем, по ночам ему снились кошмары, в которые превратились дни. Он уже не верил, что выйдет из Лабораторий. Пока хватало сил - сдерживаться,
кусать губы, не рассчитывать на поблажки и не кричать - он терпел. Но
когда в выгибающей судороге он порвал ремни на стенде, и ремни заменили
металлическими полосами, обтянутыми резиной, вечером спустился в зал.
- Раздевайся, - сказал меч. - Садись. Сефирот исполнил. Сел, голый, с прямой спиной, под изысканной дугой прислоненного к стене, режущей кромкой наружу, меча. - Разведи колени. Беззащитность ледяной плетью прошлась по хребту. - Чего я жду? - поинтересовался Масамунэ. - Смотри на себя. Ласкай себя. Шея. Соски. Живот. Под сияющим лезвием. Наверное, это и в самом деле красиво. Снова соски. Сефироту нравилось тело. Сефироту ли? Он хотел самого себя. Чуть сбилось дыхание, ласки стали настойчивей и жестче. Жарче. Он почти не владел собой. Или наоборот - был готов собой овладеть. - Ты готов, - сказал Масамунэ. Холодно? Презрительно? - Дрочи. Медленно. Сефирот последовал указанию. Он дышал все чаще, откинулся к стене, чуть прикрыл глаза: - Я… не… могу мед…ле… - Ноги шире. Вторую руку на промежность. Ласкай яйца. Сефирот потерял над собой контроль. Сам того не замечая, он стонал в голос. - Красивый мальчик. И дрочишь красиво. - Я… хочу тебя! - крикнул в ответ Сефирот. - Оближи пальцы. Засунь их себе в... правильно. Глубже. Сефирот выгнулся под дугой клинка. Он уже не понимал, что происходит, не осознавал, что делает сам, а что - и не он вовсе. Почти точная его копия, только взрослый мужчина, и волосы цвета бледного золота, и безумная яростная синь глаз. Больно, стыдно, беззащитно… - Да! - кто это крикнул? Сефирот очнулся под Масамунэ. Под мечом. Тело - раз за разом - сотрясала прощальная судорога полного оргазма. Он коротко, с шумом вздохнул. Закашлялся. Огляделся - все было сухо, и руки, и лавка. Ни спермы, ни внутренней смазки, и только чуть поблескивала насмешливо сталь. С трудом удалось одеться. Он свернулся клубочком на лавке под лезвием - и заснул. Без кошмаров. *** Разбудило его не солнце - оно никогда не светило в подвальный зал. Охрана лабораторий и сигнал тревоги. В одном движении объединились тело и меч - в стойке, Масамунэ параллельно полу. Отсалютовал и начал убивать. Остановился у горла доктора Ходжо, и чуть качнулось лезвие. Лицо у доктора Ходжо было никакое. Застывшее. На трупы он не смотрел. Он смотрел на Сефирота. На Масамунэ. - Вот как? Сефирот опустил острие к полу. - Тебе будет неудобно с ним. У Солджер есть штатное оружие. Сефирот ясно, холодно улыбнулся, глядя в глаза Ходжо. Доктор нахохлился, чуть сгорбился. Он никогда не видел у этого объекта такой улыбки. - Как это называется? - Его зовут Масамунэ. А еще - Стальное Крыло. Сефирот вскинул меч на плечо и пошел к выходу. Люди позади Айзека Ходжо расступались перед ним. Ему было немного стыдно. Меч тихонько смеялся. - Отправляешься сегодня, после тестов, - сказал ему в спину доктор Ходжо. - Благодарю, - насмешливый, чуть шелестящий ответ. Клинок прорастал сквозь сердце. © Tanuki The End |