Просто потому чтоАвтор: shira syndrome Перевод: Самшит Фэндом: FF XII Рейтинг: PG Пейринг: Балтьер/Ваан Разрешение на перевод: отправлено Размещение: с разрешения автора |
|
Балтьер чужд внезапных откровений, высоких прозрений и всего, что содержит в себе элемент неожиданности. (Жизнь воздушного пирата, конечно, полна неожиданностей, но это совсем не означает, что он наслаждается или, не дай боже, добровольно принимает участие в этом). Он чужд многих вещей, в том числе и бессмысленной влюбленности, очарованности, влечения и их производных, включая любовь. Однако на третий день - уныло прислонившись к балконной решетке и разглядывая толпы людей под ногами в нездоровом ожидании - ему приходит в голову, как плохо он исполняет роль страдающего от безнадежной любви дурака. Он обдумывает это несколько мгновений, а затем в истерике пинает решетку ботинком, с силой ударяя каблуком по изящным железным завиткам. --- На четвертый день Балтьер просыпается, чтобы опять (опять!) найти вторую кровать пустующей, и ему приходиться смириться с тем, что да, он собирается зацеловать глупого мальчишку до потери рассудка и сполна насладиться этим. А потом Балтьер бросит его на эти свежие простыни и хорошенько запачкает их пару дюжин раз. Чтобы довести до сведения мальчишки свою точку зрения, конечно. --- Все началось с того дня, когда их развеселая компания ввалилась в Рабанастре, страдая от ветра и песка, и отчаянно нуждающаяся в хорошей ванне. Они решили по возможности не привлекать к себе внимания, и дело не облегчилось, если бы они бродили по городу вшестером. До времени их отлета на Штрале, они разделились: Баш и принцесса отправлялись в местную гостиницу. Балтьер не был особо доволен тем, что ему предстояло жить в Нижнем городе, и не пытался скрыть сей факт. Пенело казалась почти виноватой по этому поводу, в то время как Ваан был возмущен: - Что ж, извини, что мы не
смогли подобрать тебе какой-нибудь миленький домик! Я уверен, что если
бы ты попросил, Мигело позволил тебе остаться в магазине, при условии
что ты отработаешь ему. Если нет, Нижний город - твой единственный вариант. - Это единственное безопасное
место в городе. Там задают мало вопросов и предоставляют еще меньше ответов. - Что же, показывайте путь, - протянул он, и этого оказалось достаточно, чтобы заставить Пенело улыбнуться. Он вздохнул, гадая, во что же позволил втянуть себя, когда последовал за остальными. Нижний город - это, без сомнения, воровской притон, совсем не место для пирата, скитающегося в небесах; здесь темно, тесно и пахнет немытыми телами; все так, как и предполагал Балтьер. Однако его удивляет то, о чем шепчутся здешние жители. Их шепот окружает его цветным шарфом - громкий, увлеченный, не жалующий Империю, пренебрегающий Вайне и аркадийским церемониалом. Женщины, смеясь, перекрикиваются через улицу: - В далмасском городе нет места Совету ханжей! - Раздаются возгласы одобрения, а идущий впереди него Ваан, ухмыляясь, выбрасывает в воздух кулак. Балтьер навостряет уши, прислушиваясь с обретенной за годы опытностью, но ни о нем, ни о Фран, двух чужаках, приведенных сюда местными сиротами, пока не ходит никаких слухов - говорят только об обыденных вещах, купцах, Империи. Чем дальше они продвигаются вглубь изломанного лабиринта Рабанастре, тем сильнее становится запах помоев, тем громче разговоры и это продолжается до тех пор, пока он не начинает тайком высматривать имперскую стражу на каждом углу. Фран удивленно улыбается - она всегда знает, когда он начинает так делать - но притворяется, что не заметила. Когда они уже порядком углубляются в Нижний город, оказавшись полностью проглоченными этим маленьким королевством в королевстве, они останавливаются на углу центральной площади, заполненной мусором и обрывками бечевы, около бассейна с водой, достаточно большого для того, чтобы вместить две дюжины людей. Глядя на ее цвет, Балтьер пытается отгадать, для чего же ее используют, и приходит к грустному выводу, что, похоже, не для мытья. Может быть, жители Нижнего города знают какой-нибудь гениальный способ очищения воды… Вместо этого Балтьер поворачивает голову, слушая их проводников, которые сейчас спорят на крыльце унылого двухэтажного здания. Он вздрагивает при мысли о том, что ему, возможно, придется провести здесь следующие несколько ночей, и поскольку с тех пор как он присоединился к этому несчастному приключению, его преследуют одни неудачи, то он подозревает, что так и будет. Нижний этаж тихий и темный, но в окне второго проглядывает через потрепанные занавески желтый свет, и Балтьер рассеянно удивляется тому, как эти дети смогли выжить в своих норах и полуразрушенных бараках. - Но Пенело.. ! Ты остаешься
с Фран?! - Что тебя не устраивает, Ваан? После всех наших совместных приключений, ты думаешь, что Фран попытается причинить мне вред или сделать что-нибудь похуже? - Конечно нет. Но это означает, что мне придется делить комнату с Балтьером! - И? Я не понимаю, на что ты намекаешь. - Эй, привет! Это же Балтьер. Балтьер невольно поднимает бровь. Что все это должно означать? - И? - оценив ничего не подозревающую, но упрямящуюся Пенело, Ваан прекращает махать руками и слегка спадает с лица. - Ладно, проехали. Напомни мне, когда мы покидаем город? - Ваан! Вор морщится и поднимает руки, признавая свое поражение. Пенело отворачивается от него и, извиваясь, пролезает в приоткрытую дверь. Слышно, как что-то передвигают. Когда Балтьер подходит и заглядывает ей через плечо, он понимает, что девушке пришлось отодвинуть с пути несколько тяжелых коробок и остальной мусор, чтобы открыть дверь полностью. Он не может ничего различить в полумраке, но чувствует пыльный запах старого, заброшенного дома. Прелестно. Несмотря на это Балтьер помогает Пенело открыть дверь, пока Ваан продолжает дуться. Кровать. Ему не нужно ничего, кроме кровати. Когда их четверка наконец-то заходит внутрь, Пенело создает свет с помощью магии. Балтьер с облегчением обнаруживает, что дом оказывается не в таком плохом состоянии, как он боялся, хотя о прежних жильцах напоминает валяющиеся на полу бутылки от целебных зелий и остатки еды. Дом маленький, со спальней дальше по коридору и лестницей, ведущей наверх, на противоположной стороне, но в хорошей форме. Однако Ваан все же сцепляет свои пальцы на затылке в жесте, который Балтьер научился распознавать как знак неуверенности в себе. Пенело бросает взгляд в сторону воздушного пирата, но быстро отводит глаза. Ее руки заложены за спину. - Извините, я знаю, что это не самое лучшее место для ночевки, но мы знали, что сейчас его никто не использует, и здесь безопасно. К тому же, дом крепче, чем кажется с виду, - она указывает на свет, пробивающийся со второго этажа на лестницу. - Иногда здесь играют дети и забывают выключить свет. Сейчас они, наверное, на улице, так что здесь будет немножко шумно. - Если бы пребывание в подобном беспорядке тревожило меня, я бы уже давно погиб от недосыпа", - с легкостью отвечает Балтьер, взлохмачивая волосы Ваана (к негодованию последнего) по пути к лестнице. Он ставит ногу на первую ступеньку и оборачивается, положив руки на старые деревянные перила. - Так как? Я предлагаю мужчинам занять верхний этаж. Он смотрит в глаза Ваану, пока говорит это, просто чтобы поймать выражение непритворного ужаса, промелькнувшее на лице мальчишки, когда Фран согласно кивает, направляясь в спальню. Пенело влетает в комнату, с ходу прыгая на ближайшую ко входу кровать, счастливо вздыхает, и затем виера закрывает дверь. Ваан долго рассматривает захлопнувшуюся дверь. Балтьер рассматривает Ваана, не в силах скрыть своего изумления. Не считая короткой дремы на корабле и в тюремных камерах или самодельных лагерях, разбитых посреди далмасских джунглей, они раньше никогда не спали так близко друг к другу. Учитывая время их отбытия из Рабанастре, кровать - дозволенная роскошь, и хотя Балтьер не может понять нежелания Ваана, пират может, по крайней мере, посмеяться над этим. - В чем дело? Ты надеялся разделить постель с кем-нибудь из девушек? - спрашивает он. - Мне жаль разочаровывать тебя, но тебе придется удовлетвориться компанией Лидера, - после этих слов Балтьер разрешает себе подмигнуть, дразня мальчишку, и торжествующе улыбнуться. Под слоем двухдневной грязи и песка (и кто знает, сколько лет мальчишка обходился без надлежащей ванны) щеки Ваана вспыхивают ярким румянцем, который быстро распространяется по всему лицу, переходя на уши и шею, пока Ваан не выглядит так, будто его голову засунули в самое пекло. - Это не… здесь две кровати! - лопочет он. При этих словах Балтьер заметно оживляется. - Прекрасно. Я этого совсем не ожидал. Он уже поднялся по лестнице и не может расслышать Ваана, когда тот выплевывает: - Т-ты же не думал, что нам… что нам на самом деле придется делить постель … правда? --- Комната наверху такая маленькая, что они с таким же успехом могли бы спать на одной постели вместо двух. После примерно тринадцатого вопроса, Ваан отнимает подушку от своего лица и бормочет что-то о завтрашнем паломничестве к этому чертову бассейну где-то в Нижнем городе, устроенному по принципу дырка-в-земле. Мальчишка перетряхивает свое одеяло и сворачивается под ним еще тесней, попутно пряча там свое лицо, пока Балтьер наблюдает. Единственной вещью, которую Ваан снял, перед тем, как нырнуть под простыни, были ботинки, и даже они стоят неподалеку, чтобы при случае до них можно было легко дотянуться. Плеснув на руки еще чуть-чуть воды, Балтьер задумчиво проводит пальцами по волосам. - Ваан. - Он дожидается приглушенного "Что?" перед тем как невозмутимо продолжить: - Ты когда-нибудь целовался с мужчиной? Сверток одеял, называющий себя Вааном, застывает. Через мгновение оттуда доносится гораздо более раздраженное "Что!?", и часть кокона, где предположительно находится голова мальчишки, сдвигается в сторону. - Я спросил тебя о том, целовал ли ты мужчину когда-нибудь. Возможно, ты услышал бы меня лучше, если бы снял подушку со своей головы. Он даже не успевает закончить предложения, когда названная подушка взлетает высоко в воздух и, уже забытая, падает на пол. Теперь Ваан сидит с совершенно прямой спиной, положив сжатые в кулаки руки на колени. Лицо Балтьера остается непроницаемым, даже когда он замечает, что одна из прядей Ваана торчит под прямым углом. - Почему, - спрашивает Ваан, - тебя так интересует, целовался ли я с мужчиной или нет? Маленькая лампа, прикрепленная к стене между кроватями, бросает на комнату странные отблески. С того места, где Балтьер сидит на табуретке в углу комнаты, глаза Ваана кажутся черными. Он прилаживает свою флягу с водой обратно на ремень. - Кажется, тебе трудно жить в комнате с другим мужчиной. Я подумал, что это связано для тебя с неприятными воспоминаниями. Ваан не обращает ни малейшего внимания на его намек, просто закатывает глаза. Хорошо, страх мужского прикосновения можно вычеркнуть из списка. Дальше. - Тебе хотелось провести ночь со своей девушкой? Мальчишка чуть не задохнулся от возмущения, но покрылся легким румянцем. Хм. Балтьер снял один ботинок. - Н-нет… как будто.. ! Пенело и я не пара, - быстро отвечает Ваан, и Балтьер чувствует опущенное им "больше не". Он пошевелил своей ступней, высматривая пустынную заразу: - Понятно. Неудавшаяся детская влюбленность. Ваан, очевидно, уже забыл свое нежелание отвечать честно, потому что он одаривает Балтьера взглядом и говорит: - Не неудавшаяся. Просто… знаешь… в один прекрасный день влюбленности не оказалось на месте, - заканчивает он невнятно, отворачиваясь и притворяясь, что разговаривал с кем-то другим. Он еще пару раз открывает рот в поисках нужных слов, но Балтьеру не нужны его объяснения: пират отлично знает, как легко начинаются и проходят юношеские увлечения. Хотя любой человек, у которого есть глаза, может заметить каким "вроде бы случайным" взглядом иногда смотрит на юношу Пенело…. Балтьер обрывает ход своих мыслей, снимая второй ботинок. Не его дело. Ваан продолжает говорить, не обращая внимания на пирата: - ..Я просто больше не вижу ее в этом свете, наверное, так. Мне нравится быть ее другом. Мне действительно казалось, что я хочу быть вместе с ней, когда мы были младше, но… я не знаю… Это было… - его лицо принимает выражение, которое Балтьер уже привык ассоциировать с мальчишкой: голова наклонена к одному плечу, уголки губ бессознательно приподняты, - выражение очаровательного щенячьего любопытства. - ..Просто потому что. Он, должно быть, пропустил что-то из сказанного Вааном. - Просто потому что что? Вор вознаграждает его неловкий вопрос собственной кривой улыбкой, как будто знает секрет вечной жизни. Он пожимает плечами: - Просто потому что. - Как глубокомысленно. Если Пенело когда-нибудь поинтересуется причиной твоих чувств, я уверен, она восхитится столь продуманным ответом, - с иронией отзывается Балтьер. Он ослабляет воротник своей рубашки, считая, что вопрос необыкновенной для Ваана скромности закрыт, когда глаза мальчишки ощутимо расширяются, а сам он быстро отворачивается, заинтересованно рассматривая паутину в противоположном углу. Балтьер медлит, теперь действительно заинтересованный. Не темная история с другим мужчиной, не старая любовь к Пенело… Тогда что? Он даже не додумывает мысль до конца, когда в его душу закрадывается подозрение. Он медленно опускает руки себе на колени. - Ваан. - Балтьер уже видел такие виноватые лица, обычно, когда тот или иной его знакомый пытался сдать его властям, но это объяснение не подходит к нынешней ситуации… правда ведь? Он дожидается очень тихо пробормотанного третьего "Что?" - Ваан, - говорит он, и мальчишка едва не подпрыгивает в удивлении из-за неожиданной стали, прозвучавшей в голосе пирата. Он замолкает на мгновение, перед тем как продолжить: - Ваан, я тебе нравлюсь? Балтьер не знает, подошел ли ближе к разгадке впервые за всю ночь или все еще ошибается: Ваан дергается, как будто его подстрелили, подается вперед, будто хочет вскочить на ноги, но лишь больно ударяется спиной о стену, пытаясь балансировать на пятках. Его голова откидывается назад с тихим стуком. В широко распахнутых глазах мальчишки сквозит недоверие, хотя этот взгляд можно принять и за тот, которым одаривают педофила. - Эта была только теория, - уверяет его Балтьер. Пират приходит к выводу, что, возможно, ему не стоит пока снимать рубашку. Подозрительность Ваана не ослабевает, но он снова садится на кровать. - Конечно. - Потом более оживленно: - Погоди - теория о чем!? - О том, почему ты так боишься находиться со мной в одной комнате. Иногда Балтьер забывает, что Ваан совсем не искушен в искусстве подтекстов: ему гораздо легче высказать все прямо в лицо собеседнику. Понимание отражается на лице мальчишки, и он снова закатывает глаза, более раздраженно, чем раньше. - Я не боюсь. Балтьер намеренно пересаживается на вторую кровать, быстрее, чем его собеседник может удивиться. Его колени почти касаются матраса Ваана. Он получает свой ответ, когда мальчишка отодвигается от него как можно дальше. Судя по степени неудобства, доставленного им, Балтьер знает, что вступил на личную территорию Ваана, однако на этот раз он не слушается собственных проповедей о вреде любопытства. Балтьеру интересна открывшаяся ему сейчас грань Ваана, даже если это и не должно его интересовать. - Нам обоим было бы легче, если бы мы разрешили эту проблему, - он разведывает воды, твердо намереваясь найти причину столь озадачивающего поведения. Ваан раздраженно стонет, жестоко взлохмачивая свои волосы (наконец-то приглаживая непослушную шевелюру), и говорит под пристальным взглядом Балтьера: - Ничего особенного. Правда. Я просто… я просто привык спать один, ладно? Я не спал в одной комнате с кем-нибудь еще с тех пор, как мой брат… - он резко обрывает предложение. - Твой брат? - напоминает Балтьер. - --- Следующим утром их шестерка встречается на заброшенном складе, стоящем на окраине базара, и если бы Балтьер считал дни, этот стал бы нулевым. Согласно пословице, отдых бежит злодеев и уставших: Баш достает карту, запасенную ночью, и раскладывает ее на столе. Балтьер пытается держать глаза открытыми и вернуть хотя бы сотую долю своего обычного юмора, прекрасно осознавая, какого рода благодарность получит за добрые дела, но у него ничего не выходит. Уголком глаза он видит Пенело, внимательно прислушивающуюся к словам Аше, и позади нее сидящего на груде забытых мешков с песком Ваана. Лицо мальчишки морщится в непонятной гримасе. Он не мигая смотрит наружу через щель в стене, даже не пытаясь сделать вид, что слушает общий разговор. Странно. Балтьеру не хотелось бы гадать о мыслях, что сейчас обитают в этой голове, но, тем не менее, ему любопытно. В конце концов, Пенело предлагает потратить день на заработки, и все соглашаются. Они собираются расходиться - идеальный момент для того, чтобы поймать мальчишку для маленького допроса по поводу его сегодняшнего равнодушия - когда Ваан внезапно вскакивает на ноги, как будто не сидел тихо последние полчаса. Он кидается к двери, махнув рукой на прощание: - Эй, ребята, не ждите меня. Вы же остаетесь в городе еще на несколько дней, правильно? Я сообщу вам, если услышу что-нибудь важное, так что, э-ээ, не надо дожидаться меня, ладно? Мне - ээ, мне надо идти. Последние слова едва различимы, потому что Ваан говорит их уже на бегу; Баш кричит ему вслед "Подожди!", и мальчишка, очевидно, слышит его, но не обращает на это внимания, ныряя в толпу, как будто не хочет быть пойманным. Баш и Балтьер одновременно останавливаются в дверях, один в растерянности, другой в раздражении. - И ты отпускаешь его вот так, даже не поинтересовавшись, что он задумал? - ничего не выражающим голосом спрашивает Аше Балтьер через плечо. Она тоже кажется недовольной:
Аше рассматривает свои руки и поджимает губы, пытаясь что-то решить про
себя. Подняв голову, она говорит: Балтьер игнорирует ее, поворачиваясь к Пенело… …которая тоже давно ушла. Он раздраженно морщится, и Фран замечает это. Она глазами спрашивает у него, все ли в порядке, но он может только пожать плечами в ответ. "Мне казалось, что ты хочешь управлять Штралем, - думает он. - Казалось, что ты хочешь летать в небесах, отправиться в приключение. Так куда же ты ушел?" - Интересно, вернется ли он? - бормочет себе под нос Баш. Кто может угадать, о чем думает вор? Как и воздушный пират, он способен бросить все в один миг и исчезнуть без следа, стоит только захотеть. Эта мысль как-то не приходила в голову Балтьера до сих пор. --- Пенело возвращается ровно в полдень, когда они все собираются вместе (она так упорно умалчивает о местонахождении Ваана, что Балтьер с удовольствием бы приставил собственный пистолет к ее затылку, просто чтобы узнать, о чем она может проговориться). Ему целый день удается воздерживаться от размышлений о странном поведении семнадцатилетнего воришки. То есть, удавалось, до того момента, когда их компания в сумерках вернулась с охоты, а Ваана по-прежнему нигде не было. Нет, этот факт совсем не беспокоит его, хотя и заставляет задаваться опасными вопросами. Что могло послужить причиной такого бегства? Ремесло вора? Страх обязательств перед Аше? Настоящая причина его беспокойства связана с подозрением, что именно что-то, сказанное им прошлой ночью заставило мальчишку сбежать. Ваан ушел в себя сразу же после упоминания о брате…. Не то, чтобы Балтьер чувствовал себя виноватым, совсем нет. Ему все равно. Он приглашает Фран в "Песчаное море", просто чтобы доказать, насколько ему все равно. Он не расспрашивает юного бармена - носящего эмблему того же клана, что и Ваан - ни о чем, кроме напитков, и едва касается этой темы в разговоре с Фран. Солнце зашло давным-давно, и ему все еще все равно, когда он вскарабкивается наверх по скрипучим ступенькам дома в Нижнем городе, чтобы найти вторую кровать нетронутой. Ему все равно, когда он понимает, что Ваан не сдержал свое обещание о походе в купальню. Ему все равно, что, даже будучи сиротой и вором, Ваан не сдержал свое обещание в первый раз. Он ложится в кровать, чувствуя, что ему все равно, прежде убедившись, что его вещи расположены так, чтобы о них споткнулся любой ночной гость. Потому что ему все равно. --- В первый день их пребывания в городе он открывает свои глаза, замечает, что никто так и не заходил в комнату и встречает утро словами "Мне все равно". И ему все равно до самого полудня. До тех пор, пока он, пополняя запасы Перьев Феникса в магазине Мигело, не слышит, как хозяин разговаривает с маленькой девочкой в подсобке. - Ваана нигде нет. Не могу его найти. Мигело гладит девочку по голове, и Балтьер даже от прилавка может различить жалостливую гримасу на его лице. - Бедный мальчик, бедный мальчик. И что это должно означать? Тогда он вынужден признать, что он может быть… слегка обеспокоен. --- Кровать до сих пор пустует. Идет второй день, за окном еще темно. Балтьер сидит на своем собственном жестком матрасе и гадает, кто мог научить Ваана так аккуратно заправлять постель. Даже края покрывала подоткнуты. "Скорее всего, его брат, - говорит беззаботно жизнерадостная часть его мозга, которой он отвечает: - Отвали". Пенело очевидно что-то знает. Сказал ли ей Ваан, что просто не хочет находиться в городе? Или объяснил свои причины, способ путешествия и его цель, и почему он ничего не сообщил своим новым, непроверенным товарищам? Если бы Балтьер знал, что так случится, он бы сорвал с себя рубашку прямо перед мальчишкой, пока у него была возможность. Фран отметила, что он, кажется, плохо спит, и он начинает с ней соглашаться, когда откуда-то вылезает тоненький голосок: "Тебе отказывали резче, чем этот прелестный далмасский крысеныш, и ты все еще жив. По крайней мере, с другими тебе частенько перепадало до того, как они сбегали, м?" Такой молодой, здоровый мужчина, как он, не виноват в том, что имеет определенные нужды, но Балтьер все равно бьется лбом об стену. Это все так несправедливо на самом деле. --- Фран избегает его последние двенадцать часов, и он никак не может решить, быть ли ему обиженным, благодарным или притвориться, что ничего не заметил. Идет пятый день, и он уже успел одарить Пенело взглядом, послоняться по Песчаному морю, прислушиваясь к разговорам не хуже опытного преступника, и посулить мальчику, Китсу, взятку за информацию. Ничего. Он не разузнал ничего, как будто все пытаются скрыть от него какой-то большой секрет. Скорее всего, так и есть. Аше уже заплатила ему за то, чтобы он поднял Штраль в воздух послезавтра; меньшее, что они могут сделать - это дать ему хотя бы какой-нибудь намек! Фран, наверное, думает, что он сходит с ума. Он отказывается от личной безопасности в пользу обливания в общественном бассейне, потому что, если он не может заполучить Ваана, он может, по крайней мере, вымыться. После Пенело, смеясь, упрашивает его угостить ее обедом, так что они возвращаются в "Песчаное море", где девушка сидит напротив него и улыбается, как благородный монарх, который только что вытянул из своего верноподданного целое состояние. Не удивительно, что Ваан избегает ее как огня. Она определенно любит делать жизнь человека невыносимой так часто, как только может. Балтьер не уверен, насколько ослабил свой контроль, пока не замечает, что сердится на Пенело, на тарелку, стоящую перед ним, на его стакан с водой, на человека позади него, на только что вошедшего Баша. Скорее всего, на себя тоже, но у него нет зеркала под рукой, чтобы подтвердить свою правоту. Он решает, что будет справедливым и простит двух подростков в следующий раз, когда они поведут себя невыносимо. Что ж. Если Ваан когда-нибудь вернется. Опять под жарким далмасским солнцем, Балтьер незаметно утаскивает газету с лотка уличного торговца, просто чтобы почувствовать себя лучше. Неспешно возвратившись в их маленькое полуразрушенное место обитания, он забирается на кирпичную ограду перед домом, опирается спиной о ближайший столбик и недовольным резким движением разворачивает газету. Он пытается повторять свою старую мантру, но быстро бросает это занятие, потому что, даже если бы он не чувствовал себя виноватым, что Ваан мог сбежать из-за него, он определенно не может забыть о Ване на том самом месте, где каким-то образом умудрился нарушить все свои правила и привязаться к неловкому, бестактному вору с плохими манерами. Один стук сердца спустя он слышит голос Ваана, распекающий Китса за принятую взятку, и через мгновение замечает появившуюся из-за угла знакомую копну лохматых волос. Мальчишка насвистывает себе под нос какую-то мелодию, спрятав руки в карманах. Он даже улыбается, боги всемогущие! Балтьер не вскакивает на ноги, но, боже, вскочил бы, хотя бы для того, чтобы поставить свою ногу туда, где она не принадлежит. Он сворачивает газету в рупор, и его голос перекрывает весь остальной шум: - Кого я вижу! Я думал, ты сбежал надолго. - Балтьер! - восклицает Ваан, как только узнает его. Это, должно быть, только второй раз за время их знакомства, когда он обращается напрямую к пирату. Он направляется к Балтьеру через улицу, как будто не заставил того пережить все муки ада за последние пять дней, и когда мальчишка подходит достаточно близко для нормального разговора, ему хватает наглости посмотреть на Балтьера своим очаровательным щенячьим взглядом, сейчас приправленным изрядной долей робости. - Извини. Пенело сказала мне, что ты рассердился. Я… э… Балтьер не настолько ужасен, как рисуют его охотники за головами. Он дает Ваану десять секунд на объяснения, перед тем как случится неизбежное. - Послушай, тебе, скорее всего, все равно, но… ну, когда ты напомнил мне о моем брате - я имею в виду, я почти забыл об этом - понимаешь, мои родители оба мертвы, и каждый год я хожу на их могилы, и на этот раз я чуть было не забыл сходить туда… Кажется, Балтьер начинает понимать. Ваан совсем не собирался устраивать побег из курятника. Он бы и сам смутился, если бы испытываемое им сейчас облегчение не затмило все остальные чувства. Когда Ваан нервничает, он становится болтливым, замечает Балтьер. К тому же, молчание самого пирата, скорее всего, не сильно помогает делу. Он методично складывает газету вчетверо и потом откладывает ее в сторону. - И моя мама всегда любила вплетать в волосы лилии - да, я знаю, глупо, но я почти всегда приношу их, пусть эти цветы трудно достать в это время года - мне пришлось повозиться, ты знаешь, и - Подаренные Ваану десять секунд подошли к концу. Мальчишка издает ужасно притягательный писк, когда Балтьер встает, располагает свое колено между его ног и резко притягивает к себе, ближе, чем достаточно для того, чтобы без проблем пробежать кончиком языка по нижней губе Ваана, затем занырнуть внутрь… Он всем телом чувствует вздох мальчишки… Ммм, какой восхитительно мускусный запах. Колени Ваана слабеют, отказываясь держать его на ногах, и Балтьер с радостью принимает на себя его вес. Быстрое движение языком, тихий стон… У Ваана хватает здравого смысла, задыхаясь, отвести голову назад, до того как Балтьер может сделать что-то большее, чем просто зарыться пальцами в его волосы. - Почему… - он пытается сделать шаг назад, но хватка Балтьера слишком крепкая. Его попытка только заставляет пирата желать еще одного поцелуя… На этот раз он, усмехаясь, позволяет Ваану отвернуть лицо, хотя если уж он здесь… - Почему, - Ваан опять запинается, когда Балтьер пробует кожу у него на шее, - а-ах… Мм. Чувствительный. Некоторое время спустя, пыхтя и задыхаясь, Ваану удается выговорить: - Почему ты это сделал? Балтьер дает мальчишке секундную передышку, чтобы сформулировать ответ. Наконец, прижавшись ртом к ямке на подбородке, он произносит одними губами: - Просто потому что. От Ваана он получает наморщенный нос и слабое "Это не ответ", перед тем как мальчишка издает непристойный стон, когда пират прикусывает его пульс. С этим определенно будет приятно играть. - Я знаю, - наконец шепчет
Балтьер в теплую кожу. - Дай мне шестой день, и я придумаю лучший. The End |