A Sad StoryАвтор: Воздушный змей Фэндом: ГП Пейринг: ГП/ДМ и другие Рейтинг: PG-13 Жанр: angst Дисклеймер: Все принадлежит
Роулинг Размещение: с разрешения автора |
|
Итак, я стою на ступеньках старого дома. Мне пришлось идти от станции несколько миль. Я устал, и решаю присесть на крыльцо. Оно слегка поскрипывает, когда я в изнеможении опускаюсь на него. Краска выцвела и облупилась так, что почерневшее дерево проглядывает сквозь трещины в краске. Я могу различить маленькие продолговатые кольца - там, где прежде были сучки. Прежде, чем много лет назад деревья срубили и построили дом с белыми колоннами. Такие дома вызывают во мне ностальгию. Всегда. Окна отражают бегущие облака, деревья покачиваются и проводят длинными ветками по крыше. Где-то в глубине за деревьями всегда есть пруд. Всегда полузаросший и в нем много прошлогодних листьев. И вокруг все тихо. Мое сердце сжимается непроизвольно. Я вспоминаю свой дом. Правда, наш дом никогда не приходил в такой упадок. Даже сейчас, когда уже много лет там не осталось никого, кроме парочки эльфов - он, я уверен, выглядит по-прежнему - как будто застывший во времени. Об этом доме не кому позаботиться, или они не хотят этого делать. Я устал в дороге и мне совсем не хочется заходить внутрь. У меня почти целый день, чтобы разобраться во всем. Я хочу начать прежде, чем кто-то еще нарушит это безмолвие, которое царит вокруг. Наверняка, к вечеру много народу приедет. Мне бы хотелось, сравнить их со стервятниками. Раньше бы я бы так и подумал. Но годы сделали меня философом. Конечно, у всех приезжих будет своя цель, свое особое желание, или несбывшаяся надежда, которую они долго лелеяли, надеясь, что может быть, смерть дарует им то, что они хотят. Я не думаю, что они получат, что им нужно. В конце концов, старик был не дурак. Ого, я кажется, назвал его стариком. Но разве это правда? На секунду я вижу его перед собой вновь - высокий, прямой как палка до последнего дня, упрямые линия рта, и обвисшие уголки губ - признак человека, который любит сарказм. Злой сарказм. В этом ему не было равных. Когда-то я думал, что я умею острить и ранить, но, пожалуй, он превзошел в этом всех. Я встаю и подхожу к двери. Простое заклинание - она легко распахивается передо мной - первое напоминание о том, что здесь кто-то жил еще совсем недавно. И так же неслышно закрывается. Большой холл - пустой, без кресел и лестница наверх. В дальнем конце коридора на первом этаже кружевное окно пропускает свет, неяркий сегодня. Я знаю, что в том конце кухня. Интересно, остались ли хоть какие-то запасы. Ведь, наверняка, все, кто приедет захотят пообедать, поднять тост. Поговорить. Мы всегда собираемся вместе, когда кто-то уходит. Кажется, для некоторых это единственный способ поговорить по душам. Смерть всех затрагивает. Даже самых черствых. Они чувствуют себя причастными к общему делу, даже если это скорбь. Ну, думаю, это сильно сказано. Хотя, найдутся, те, кто будет по настоящему плакать. И по настоящему прощать. Я уверен, Лонгботтом будет в их числе. В последний раз, когда я его видел, он захотел со мной поговорить. Просто попросил посидеть с ним. И я, хотя и думал, что это самое пустое времяпровождение, какое только может быть - вытирать Лонгботтому сопли, все же согласился. В результате, мы с ним проспали церемонию. Что это было? Чья-то свадьба. Я лукавлю, естественно я помню. Это была свадьба Грейнжер и Уизли. Они наконец-то после стольких лет жизни в одном доме, имея уже троих детей, решили пожениться. Да, до сих пор все думают, что они это зря сделали. Потому как они не перестают ссориться по любому поводу. И дуться друг на друга, выводя всех окружающих до исступления. Но им все равно - всего несколько дней, и они снова похожи на голубков. Итак, не мешкая, я поднимаюсь наверх по лестнице, застеленной ковром. Несмотря на обилие мебели этот дом всегда кажется слегка нежилым. Как будто витрина дорого магазина, внутри которой устроены целые комнаты, чтобы продемонстрировать клиентам образец уютного дома. Все кажется естественным, за исключением муляжей фруктов в больших хрустальных вазах и целые серии журналов - слишком нетронутого вида. Единственная комната, по которой заметно, что в доме кто-то жил - это спальня и кабинет. И конечно подземелья. Но они подождут. Тем более, что они потребуют особого отношения. Ведь там, можно сказать, была заключена вся жизнь хозяина дома. Я знаю, что рядом с кухней на первом этаже есть коморка домашнего эльфа. Я думаю, он по-прежнему там, но он не побеспокоит меня. В коридоре на этаже уже нет ковров, через окно в конце его коридора, как и внизу, проникает дневной свет, оставляя блики на паркетном полу. Мне вспоминается больничное крыло в Хогварце - белые стены, какой-то неестественный покой, который, впрочем, был и много позже в Больнице Святого Мунго. Ладно, я собираюсь с духом и захожу в его кабинет. Ничего лишнего. На стенах - бесконечные ряды стелажей. Книги - корешок к корешку, стоят плотными рядами. Они рассортированы по годам издания, авторам. Помню как старик попросил меня помочь ему. Хотя любая его просьба отдавала таким сарказмом, что ее сложно было воспринять как просьбу. "Я могу вас попросить об одной услуге, мистер Малфой?" "Безусловно, сэр" "Мне необходимо рассортировать книги в моем кабинете. Я естественно, не доверил бы такую работу никому кроме вас, (при этом он бросил недобрый взгляд на свою пассию, в углу, удостоверяясь, что тому все отлично слышно), а Дживс (его домашний эльф) боюсь, будет слишком занят сегодня". Интересно, как кто-то вообще мог ужиться с таким человеком. Большой стол орехового дерева в углу, свежая пачка пергамента и перо. Ничего больше - педант до конца. Я все же решаюсь заглянуть в спальню - небольшую комнату смежную с кабинетом. Маленькая золотая ручка в форме змеиной головы - похоже, это было данью какой-то особой моды. Во всех знатных домах я встречаю дверные ручки подобной формы. Вся комната отделана в темно-зеленые тона. Кровать - не маленькая скрипучая софа, которую я ожидал встретить, а огромное ложе под барахатным балдахином. Я чувствую, как против воли мой рот открывается от удивления. Кто бы мог подумать? Я подхожу ближе и сажусь. Слои взбитых перин мягко пружинят, обволакивая мое тело. Черт возьми! Чтобы я спал на такой кровати! Подушки - из черного шелка. Что-то не так. Все это не вяжется с образом крикливого ворчливого старика, доводящего всех недругов и друзей, а в особенности людей, которые его любят, до белого каления. Рядом с кроватью тумбочка. Я с еще большим интересом изучаю содержимое ящиков. В верхнем - несколько носовых платков, золотой гребень, несколько бутылок с разноцветными зельями, несколько флаконов, среди которых я с удивлением обнаруживаю парфюм моей любимый марки. Я достаю бутылочку и нахожу, что половина ее использована. Зеленоватый пузырек отражает мои глаза полные удивления. Кроме этого там оказывается маникюрный набор. Неудивительно, что у него всегда были эти руки, которые способны были ввести в транс одним плавным движением. В нижнем ящике - множество бумаг, еще немного пузырьков, покрытых пылью. Я не к чему больше не прикасаюсь. Я отвинчиваю крышечку духов, которые все еще держу в руке, и вдыхаю аромат. Он такой тягучий, свежий и одновременно густой и тяжелый. Я вдруг ощущаю, словно чьи-то руки опустились мне на плечи - не тяжело, а удивительно приятно, и словно кто-то шепчет мне на ухо, я закрываю глаза и откидываюсь на постели. Краем сознания, я понимаю, что это неправильно, что мне следует уйти и заняться свои прямым делом - ознакомиться с письмами, которые, наверняка, лежат в кабинете, а никак не в спальне, пропитанной непонятными тайнами. Это ощущение чьего-то присутствия не исчезает, наоборот, кажется, становится все более ощутимым. Даже шепот все яснее слышится. Я стою у открытого окна, мне в глаза ярко и ослепительно светит солнце. Далеко внизу озеро искрится и отражается тысяча ярких бликов. Мной владеет какое-то задумчивое сонное оцепенение. Я лениво наблюдаю за маленькими фигурками в черных робах возле озера. Некоторые сидят на самом краю. Я думаю о том, что мне надо пойти куда-то, что меня ждут. Но в то же время, не могу вспомнить куда. Легкий ветерок развивает занавеску, которая волной прилегает к моей спине. Вероятно, теперь, если кто-то есть в коридоре позади меня, он обязательно меня заметит. Мой силуэт вырисовывается на фоне окна. Неожиданно занавеска отодвигается, и в тот же миг две руки накрывают мои глаза. Мое сердце начинает биться быстрее в каком-то томительном ожидании. Я знаю, кто там за моей спиной. Руки, несмотря на жару, нежные и от человека пахнет свежим запахом, какой бывает у чисто выстиранной рубашки, когда ее снимают с веревки. Впрочем, мне кажется у него всегда такой запах, что бы он ни делал. Шепот мне в ухо: "Се… "ДРАКО! ДРАКО" - резкий женский голос выдергивает меня из сна. Я судорожно моргая сажусь и оглядываюсь вокруг. Свет стал еще более тусклым, чем утром - я по-прежнему сижу на кровати с зеленым покрывалом, а на тумбочке стоит незакрытый пузырек зеленоватых духов. Я подозрительно смотрю на них несколько секунд, а затем с ужасом понимаю, что кроме меня в доме есть кто-то еще, возможно уже даже все собрались, а я еще не закончил со своим делом. Я нахожу крышечку на кровати и завинчиваю ее. Затем явственный звук шагов в коридоре за стеной заставляет меня вскочить и выскочить из спальни, прикрыв дверь в последний момент. На пороге стоит Гермиона Грейнджер. Я не могу описать ее как привлекательную или непривлекательную женщину средних лет. Я думаю, она навсегда останется просто Гермионой, которая всегда знает, что нужно сделать в любой ситуации, когда необходимо включить мозги, но часто оказывается неспособной разрешить свои нехитрые отношения с близкими. В такие минуты она и обращается ко мне. Мое природное слизеринское чутье подсказывает мне мотивы поведения людей лучше, чем любая ее психологическая книга. Наверное, так мы и подружились. Насколько вообще могут подружиться такие люди как мы, да и после непрестанных ссор во время учебы в Хогварце. Хотя, если даже с Логнботтомом нас связывает многочасовая беседа, то удивляться уже не чему. Гермиона немедля прошагала в комнату. Она была одета в волшебную одежду - темно-синяя роба, которая очень шла ей. О чем, я не преминул заметить. Она лишь презрительно скривила губы, указывая на то, что случай не подобающий, что я конечно проигнорировал. - Ну как? - спросила она меня - ты разобрался с письмами? Затем она обвела комнату и в глазах у нее появились слезы. Именно этого я и боялся. - Гриффиндорцы! - в сердцах подумал я. А потом вспомнил с ужасом, что сегодня мне предстоит встретиться с еще по крайней мере дюжиной гриффиндорцев во главе с самым главным, неунывающим вечным директором Хогварца. - Ну-ну, перестань, - проговорил я, направляясь к ней. Кажется, это ее не успокоило. Сейчас она уже смотрела на портрет хозяина дома, висевший над его письменным столом, (удивительно, как некоторым художникам удается отобразить истину…с этого портрета на нас как живой смотрел человек с презрительно поджатым ртом и глубокими черными глазами.) и слезы готовы были брызнуть из ее глаз. Я обнял ее крепко, вдыхая аромат уютного дома, в котором живет счастливая семья. - Перестань, пожалуйста. Нам надо быть сильными. - Да! - Она резко отстранилась от меня. - Так ты закончил? Я отрицательно покачал головой. - Тогда я оставлю тебя одного, я там все приготовила и заказала все необходимые продукты. Их доставят с минуты на минуту. Я как всегда был шокирован ее способностью все организовать. - Но как ты все приготовишь?" - Молли приедет чуть позже. А мне помогут Добби и Винки. Я уверена, мы отлично справимся. - Она кивнула мне головой и вышла из кабинета. Как только дверь захлопнулась за Миссис Решительностью, мной тут же овладело прежнее настроение неуверенности в том, что нужно сделать. Я подошел к столу и сел за него, немного помедлив. Когда я собирался открыть верхний ящик стола, я услышал позади себя звук, который чуть ли не заставил меня выпрыгнуть из собственной шкуры. Это была незабываемая усмешка мастера зельеделий. - Хмм, - произнес голос позади меня. Я обернулся. Портрет неотличимый от оригинала пристально смотрел на меня, как будто задумавшись над тем, что же он хотел сказать. - Сэр? - неуверенно спросил я. Прошло некоторое несколько секунд, во время которых мы с портретом неотрывно смотрели друг другу в глаза. И вдруг я почувствовал какое-то легкое словно дуновение ветерка, словно шепот ветра, чувство, которое сдавило мне грудь. И тут же я увидел, как горестная складка пролегла на лбу у еще молодого профессора. Его глаза показались мне наполненными печалью, на которую, мне он, казался, неспособен. Или я забыл об этом. Впрочем, вместо того, чтобы продолжить беседу, фигура на портрете отвернулась и стала удаляться в глубь картины, где на заднем плане я увидел ярко освещенное окно. Совсем маленькая фигурка, оперлась о подоконник и стала смотреть наружу. Я бессильно опустился в кресло. Сегодня все шло не так, не так, как мне хотелось. Еще вчера я думал: "Быстро разберусь со всем, с записями, письмами, выполню всю необходимую работу по доставке, если он что-то из своих обширных запасов решил оставить Хогварцу, а с остальным пусть разбирается Дамблдор. У меня нет никакого желания общаться с родственниками Снейпа". Я открыл верхний ящик и тут же обнаружил аккуратный конверт с числом и подписью. Черт! Что со мной? Почему у меня дрожат руки? Внутри два письма. Уверенный витиеватый подчерк. "Своим душеприказчиком я назначаю директора школы чародейства и волшебства Хогварц, Альбуса Персиваля Вулфрика Брайана Дамблдора". Так, похоже, это то, что мне нужно. Завещание здесь, в конверте, заверено печатью Министерства, моя миссия окончена. Я, в общем-то, был удивлен, когда Дамблдор попросил меня об одолжении: прибыть в дом Снейпа прежде, чем официально будет сделано официальное объявление. Но с другой стороны, кого он мог еще попросить? Кроме меня и Поттера никто из приближенных Дамблдора не был так хорошо знаком с этим домом. А Поттера просить было бы уж слишком жестоко. Все знают, какие у них со Снейпом были отношения. Даже Дамблдор. Итак, можно сказать, все правильно. Мне надо лишь взять письма, закрыть кабинет и ждать Дамблдора. Я убираю письма в карман и иду к двери. Окидываю кабинет последним взглядом - Снейп все так же стоит у окна на портрете. Неожиданно я чувствую резкий толчок где-то в груди. Что со мной? И рука дрожит на ручке двери. Почему так сложно дышать? Какие-то хриплые звуки доносятся из моей груди, я медленно сажусь на корточки, стараясь думать только о дыхании. Картинка вздрагивает перед глазами. Что со мной? Вдруг две крепкие руки обхватывают меня сзади за плечи. - Шшш, Драко, тише, тише. - Опять Гермиона. - Успокойся, дай, помогу встать. Там уже собираются все. - В голове отчаянная мысль: "Возьми себя в руки". Но мои руки покорно обнимают ее за спину, уютный запах вновь заполняет все пространство вокруг меня. И мне именно его хочется винить в моем состоянии. Кабинет вокруг колышется, как в потоках дождя. Я понимаю, что это мои слезы мешают видеть. *** Я уже внизу. Кухня кипит работой. Я здороваюсь с Молли. На секунду в пару возникает голова Добби и кланяется мне, впрочем, как-то не слишком низко. Да уж, старые раны не скоро затягиваются. Похоже, мне еще не раз придется в этом убедиться. Вот и сейчас, подняв глаза, я увидел, что Поттер стоит посреди коридора и задумчиво смотрит на портреты на стене. Весь его вид говорит, что он не рад тому, что вновь оказался здесь. Видимо, слишком тяжелы воспоминания. Все знают, что у них со Снейпом был роман. Хотя вряд ли это так можно назвать, скорее мучительная связь, которая оборвалась внезапно несколько лет назад, потом Поттер исчез на некоторое время, а потом вновь появился загорелый и уверенный в себе, как всегда, занял место главы отдела Спортивных состязаний в Министерстве Магии и зажил веселой и беззаботной жизнью. Этот образ мог обмануть кого угодно, но не меня. Мне достаточно было пару раз встретить его в баре, когда он был уже ни на что не способен - только смотреть этими своими глазами святого и пытаться выговорить что-то вроде: "Драко, это ты? А я сегодня немножко не в форме". Но его вид отчаянно заявлял об одиночестве. Я надеваю свою фирменную усмешку и направляюсь к нему. Он поднимает на меня глаза, не успевая во время скрыть боль. - А, это ты? Привет. Я как раз вернулся из Румынии. Ездил по делам Министерства. (Или покутить со старым дружком Драконологом). И вот… - он бессильно разводит руками, одновременно показывая свою беспомощность и неожиданность ситуации. Я подхожу ближе и протягиваю руку. Это я зря делаю, потому что он тут же вперивается взглядом мне в лицо, и я с ужасом вижу в его глазах жалость и понимание. Неужели мой недавний приступ так заметен. В следующий момент он оказывается у меня на шее - довольно неприятное и неожиданное ощущение. Странно, нам уже много за тридцать, а Поттер все еще умудряется вести себя как мальчишка - все эти смешки и жестикуляция. "Трудное детство, - думаю я про себя. - Синдром вечного ребенка". Он и выглядит очень уж подтянуто. Хотя, может, потому, что он совсем недавно прекратил играть за сборную Англии. Я уже давно не играю в квиддич. Разве что с друзьями по выходным. Иногда с самим Поттером, но чаще с Уизли. Джинни я вижу каждый день в Хогварце. Так что, несмотря на то, что время не властно над Малфоями, я все же уже давно не подтянутый загорелый юнец. Слава богу. В этот момент входная дверь открывается, и чуть не половина членов Ордена Феникса, причем, пытаясь сделать это одновременно, заходят в дом. Даже по такому печальному случаю, они не могут вести себя тихо или хотя бы соблюдать приличия. Хотя, их приход освобождает меня от обязанности смотреть на Поттера. Тонкс с черным каре на голове. Неужели у этой женщины нет ничего святого? Кингсли, трое отпрысков Уизли во главе с отцом семейства. Они все как-то умудрились поддержать традицию Уизли и оказались рыжими, Лонгботтом, который немедленно запутывается в подоле робы, падает и роняет вешалку у двери. Тонкс пытается ему помочь - и падает сама. Наконец. Кингсли не выдерживает и поднимает их обоих. Я слышу громкий ирландский акцент - даже Симус Финниган приехал. Я почему-то с неподходящей случаю мыслью думаю, привез ли он виски по обыкновению. Через некоторое время все собираются в гостиной. Разговаривают тихо. Возможно, нежилой вид дома на них действует. Наконец, появляется Дамблдор в сопровождении пожилого господина с супругой. По одному взгляду на их внешность, я понимаю, что это и есть родственники Снейпа. Дамблдор выглядит серьезным и печальным. Я давно не видел его таким. С тех пор, как война закончилась. Пожилой господин в пенсне, оказывается, приехал из Парижа, не видел своего кузена уже более 30 лет, но всем своим видом показывает желание получить наследство. Они с женой чинно садятся в кресла возле камина. Входит чиновник из министерства. Я его видел пару раз. Он тепло здоровается с Дамблдором и по-отечески улыбается Поттеру, пожимая ему руку. Этот господин почему-то отчаянно напоминает мне Фаджа. Он быстро говорит, стреляет глазами по углам. Я поеживаюсь, похоже предстоит еще долгая "официальная часть". Наконец, все расселись, кроме чиновника. У него в руке письмо, которое я отдал Дамблдору, когда он вошел. Он откашливается. Все смотрят на него. Только Хмури Дикий глаз тоскливо смотрит на бутылку виски, на столе возле Симуса. "Своим душеприказчиком я назначаю директора школы чародейства и волшебства Хогварц, Альбуса Персиваля Вулфрика Брайана Дамблдора". Громко читает чиновник из
Министерства. Никто не удивлен. Чиновник передает письмо Дамблдору, кажется,
с облегченным видом. "Пожалуй, Дамблдор, дальнейшее оглашение следует
сделать вам". Затем он облегченно садится в кресло, выуживает из
нагрудного кармана большой клетчатый платок и оттирает им лоб. Только
сейчас я понимаю, как должно быть сложно ему в такой компании. Комната
наполовину заполнена подозрительными субъектами, наполовину героями войны,
чьи имена муссировались бесконечно в газетах, а сейчас изучают в Хогварце
на Истории Магии. Письмо оказывается на удивление коротким. В первой части он завещает все свои рабочие инструменты, зелья и заготовки, в общем, все содержание своих подвалов Хогварцу. Значит, теперь мне нужно составить план транспортировки. И тут до моего слуха доносится необычайный взрыв голосов. Подняв глаза, я вижу, что пожилой господин необычайно взволнованно говорит что-то Дамблдору, который его внимательно слушает. Все вокруг перешептываются. А у Поттера такой вид, будто он увидел призрака. Он бледен. Гермиона осторожно накрывает его руку своей. Но он будто и не замечает. И вдруг странное чувство охватывает меня: мне кажется, что Поттер - ребенок, который заблудился и ему отчаянно надо помочь. Черт! Что со мной сегодня? В то время Дамблдор повторно читает повергшее всех в удивление завещание. "Человека, в пользу которого я бы хотел сделать завещание, больше нет… Поэтому я завещаю все свое имущество, включая банковский счет в Банке Гринготтс, Гарри Джеймсу Поттеру…" И вновь все заговорили. Впрочем, кое-кто явно радостно. Симус Финниган похлопал Гарри по плечу, а Тонкс подмигнула. У Уизли с Грейнджер были почти такие же лица, как у Поттера. Пожилой господин из Франции, поняв, что ничего не добьется от Дамблдора, проворчал что-то про правосудие и недостойные нравы и испарился за дверью. Дамблдор вздохнул и провозгласил: "Сейчас, когда все вопросы разъяснены, я хотел бы попросить вас поднять бокал в память о человеке, который навсегда останется с нами, нашем друге и соратнике". Откуда появились все эти бокалы на столе? Кажется, я тоже плохо соображаю. Все выпили молча и стоя. Поттер покачиваясь. Мы переместились в столовую - комнату с большими окнами, шакафами с фамильным серебром. Похоже, Гермиона и Молли все отлично организовали. Скоро все были заняты едой. Я не мог перестать смотреть на Гарри. Как, впрочем, и половина присутствующих. Практически все знали, насколько плохи были их отношения со Снейпом. Он часто позволял себе унижать Поттера даже прилюдно. Но тот сдерживался. А потом, они просто расстались. Что это был за жест, завещать все Поттеру. Я склоняюсь к мысли, что он хотел поиздеваться как-то над Поттером и эта непонятная трактовка. Кого имел в виду Снейп под человеком, которого больше нет? Это история кажется все более запутанной. Поттер смело сохранял уверенный вид. Однако когда Гермиона пыталась прошептать ему что-то на ухо, он как-то уж очень резко отстранился, оставив ее с изумлением взирать на него. "Ха" - усмехнулся я про себя. У него все-таки есть характер. Неужели вся эта внешность - лишь прикрытие? Через несколько часов, подняв много тостов, не таких правда уверенных, как обычно бывает - все таки Снейп был очень замкнут, мало кто знал его хорошо. И тут Тонкс со свойственной ей бестактностью прокричала через стол: "Гарри, а почему же ты ничего не скажешь? Она сделала эдакий мимический жест, говорящий: "Теперь-то мы знаем, как на самом деле обстояли у вас дела". Несколько голов повернулись в сторону Поттера. Тот побледнел и встал. - Я … - начал он и его голос сорвался. - Все лица приняли выражение умиления, за исключением Дамблдора, с интересом слушающего и Хмури, который что-то последнее время стал сдавать, он немигающими глазами смотрел в окно и потягивал виски из стакана. - Я … хочу выпить за человека, который… - я испугался, что Поттер действительно не справиться с собой - не люблю быть свидетелем таких вещей, - все считали, не умеет любить - все испустили коллективный вздох, - но на самом деле, он может быть, мог… больше, чем другие. - При этом голос Поттера задрожал, и он торопливо проглотил содержимое стакана и закашлялся. Все последовали его примеру, а Гермиона суетливо стала стучать ему по спине. Я оглянулся вокруг. Похоже, все достигли того самого состояния, когда прощают друг другу любые обиды, а человека, по поводу которого все собрались сегодня готовы признать ангелом во плоти. "А ведь завтра все вы проснетесь - и с удивлением, обнаружите, что ничего не изменилось. И забудете его также быстро, как сегодня полюбили". Похоже, я старею. Что за мысли? Кажется, я боюсь одиночества. Я был готов успокоиться, когда, подняв глаза, встретился взглядом с Поттером: такая безумная боль, еле сдерживаемые эмоции вылились на меня, что я в испуге отпрянул от стола и от его взгляда. В следующую секунду Поттер уже вскочил на ноги и кричал через весь стол, перекрикивая всех, кто был за ним: "ВАМ ВЕДЬ НАПЛЕВАТЬ!!! ЗАЧЕМ ВЫ ЗДЕСЬ?!!! И ЗАТЕМ УЖЕ ЗАДЫХАЯСЬ, НЕ ВЫГОВАРИВАЯ СЛОВА: Вы не знаете…" Воцарилась тишина. Поттер затравлено оглянулся с одного непонимающего лица на другое, остановился взглядом на Дамблдоре, который как всегда излучал спокойствие и медитативное понимание, повернулся и вышел за дверь. Через несколько минут, покивав головами понимающе, все вернулись к беседе. Я встал из-за стола и вышел незаметно. Я поднялся на второй этаж, подошел к двери кабинета и остановился. Какие-то непонятные звуки доносились оттуда. Я приоткрыл дверь и увидел Поттера, который сотрясаясь от рыданий, стоял перед портретом Снейпа, недовольно кривящего брови в его сторону. Я почувствовал внезапный приступ тошноты и страха. Повернулся, по возможности тихо закрыв дверь, и пошел вниз. Однако в гостиную я не мог вернуться, пока. Я вышел на крыльцо и пошел в неизвестном мне направлении. Вскоре, я вышел на берег маленького пруда. В сумерках сложно было отличить берег от воды, так густо поверхность была усыпана листьями. Я слегка поскользнулся и промочил ботинки. Однако это меня не сильно обеспокоило. Я просто сел, прислонившись спиной к дереву. События сегодняшнего дня разбудили во мне нежелательное и какое-то жалкое чувство тревоги и страха. Чувство безысходности. Такое, какого у меня не было уже много лет. Почти что с детства, когда меня еще беспокоили ссоры родителей. Только сегодня оно было как-то еще более мучительным. Я вспомнил глаза Поттера. Что он чувствовал? Уж наверно, он не рад был неожиданному "подарку" от любовника. Да, похоже, это было очередной прощальной шуткой старика. Зачем ему это? И почему я все время называю его стариком. Ему было не больше шестидесяти, а это немного в волшебном мире? Но затем, вспоминая нашу последнюю встречу, когда болезнь уже оставила неизгладимый след на его лице, я думаю о нем, как о древнем старце, хранящем какую-то тайну, так и не раскрыв ее никому. И теперь, его тень будет вечно тревожить нас, пытаясь заставить разгадать ее. Я услышал резкий шепот справа, вздрогнул. Надо же, я до сих пор иногда боюсь темноты. Поежившись, я встал и пошел по направлению к дому. Я вернулся, обнаружив чету Уизли на пороге дома, провожающих гостей. - Драко ты ведь останешься? - спросила Гермиона. - Да, мне же надо решить дело с подземельями. Гермиона кивнула. Дамблдор уходил последним. Он обвел всех нас своим обычным всезнающим взглядом, попросил передать Гарри, что ждет его на следующей неделе у себя, почему-то смотря при этом прямо на меня, и удалился, поддерживая Хмури под локоть. Тот, кажется, что-то напевал под нос. - Да уж, после стольких лет в постоянной бдительности, ему надо и расслабиться, - сказал Рон под недовольное шиканье со стороны Гермионы. Непосредственные гриффиндорцы! Я горько восхищаюсь. *** Через два часа усталая Гермиона ушла спать наверх в одну из нежилых комнат для гостей. Мы с Уизли сидим напротив друг друга на кухне. Дживс обращается с Добби и Винки так же, как его хозяин обращался с непрошеными гостями. - Ты думаешь, он любил Гарри? - этот вопрос заставляет меня подпрыгнуть на месте. Глаза Уизли слегка затуманены - еще бы, весь день в воспоминаниях прошлого. - Нет, естественно. - Надеюсь, я выгляжу лучше. Хотя, какие могут быть сомнения. Я же Малфой. - Но тогда почему, - непонимающе продолжает тот. - Господи, почему все Гриффиндорцы мыслят по прямой линии? Обиженное выражение, впрочем с попыткой скрыть его, появляется на лице моего собеседника. Кажется, если бы он выпил чуть больше, вспомнил бы школьные годы и попытался бы вызвать меня на дуэль. Господи, почему любую насмешку надо воспринимать, как смертельное оскорбление. Ничего не меняется. Чтобы дать своему собеседнику собраться с мыслями, я смотрю в окно. Впрочем, это бесполезно - потому что темная ночь, какая бывает в старых домах, заволакивает пространство. Вновь взглянув на своего собеседника, меня поражает перемена его настроения. Все его лицо преисполнено грусти и сожаления о прошлом. Что теперь? - Это моя вина. Я вижу, что мое утверждение повергло его в шок. Почему? После стольких лет войны, семейной жизни, в нем все еще живы вечные ценности, подобные тому, что об умерших не говорят плохо? - Нет. Я должен был помочь Гарри. Ему было нужно поговорить с кем-то. А когда все началось, семь или восемь лет назад. Гермиона была беременна третьим ребенком. В общем, вся жизнь была суматошной. Последняя битва. Я помню, когда он пришел к нам однажды. Мы тогда и не знали, что он… что ему… - Давай, выплюнь это. - Что ему нравятся мужчины. Боже, кажется я сейчас засмеюсь. Святой Уизли. - И вот он тогда мне сказал. И он так нервничал. А я только хлопнул его по плечу и предложил выпить. Может, если бы я выслушал его тогда, ничего бы не случилось. Не было бы этих безумных лет. Сколько?… - Он рассеянно замолкает. - Пять, - услужливо поддакиваю я. Рон задумчиво смотрит в пустой бокал. Я поднимаюсь со вздохом, подхожу к бару - обнаруживаю там ряд аккуратных бутылок. Похоже, Финнигану не следовало стараться и привозить с собой угощения. Хотя, с годами, это стало скорее данью привычки. Конечно, не смотря на то, сколько уже ушло, сколько имен произносят в прошлом времени, Симус всегда здесь, всегда готов подогреть кампанию, каким бы не был грустным повод. Мы пьем молча. Некоторое время я разглядываю кухню: деревянный стол, за которым мы сидим. Темные занавески, только все необходимое. Я морщусь. Даже я признаю, что дом моего собеседника гораздо больше располагает к уютной беседе. Я вспоминаю дом Рона и Гермионы - небольшой, со свойственным всем Уизли беспорядком, с цветами на подоконниках, с тремя обожаемыми детьми, семейными торжествами, на которые меня неизменно приглашают. А я неизменно пытаюсь отказаться, втайне, впрочем, радуясь, что меня ждут на этом празднике жизни, так же, как и Поттера. Никогда бы не хотел себе признаться, но мы с ним все больше становимся похожими друг на друга. Я веду отшельнический образ жизни. Единственные мои собеседники - стены старого Снейпового кабинета в Хогварце. Еще один Слизеринец - еще один доблестный продолжатель традиции "Невыносимых преподавателей Зельеделия". Впрочем, кажется Уизли созрел к еще одной душещипательной откровенности. - Может, может, ему это было не нужно?" - Да, я тоже так думаю. Ему надо было найти хорошую жену, устроить гнездо и зажить счастливо. - Между прочим это совсем не плохая мысль, - вставляет Рон, - например Джинни… - Ради Бога, ты до сих пор не оставил мысль? Джинни Уизли, которая также была много лет в рядах Ордена Феникса, даже получила Орден Мерлина I степени, занимала позицию тренера по квиддичу в Хогварце с тех пор, как Мадам Хуч исчезла. Еще один факт, который не хочется вспоминать. - Все знают, что Джинни предпочтет, что угодно, чем жить с кем-то. Она одиночка. - Так же как ты? - усмехается Рон. Черт! Иногда я сомневаюсь в его природной бестолковости. Как он посмотрел на меня, как будто видит насквозь. Как будто ему чертовски хорошо известно о моих бесконечных бессонных ночах, когда непонятная тоска владеет моим сердцем. Я даже однажды пошел на могилу родителей. Это не слишком успокоило. - Допустим, - отвечаю я. - Не обманывай себя самого Драко, - указывает на меня дрожащим пальцем Рон. -Я отлично знаю, что ты с ума сходишь от одиночества. Кажется, я сейчас забуду, что нам уже давно за тридцать. - Хотя - кажется, он сам радуется неожиданной мысли, возникшей в его голове. - Ты же можешь найти себе кого-нибудь. Почему ты этого не сделаешь? И вдруг я понимаю, что у меня нет сил возражать, что я больше не хочу носить свою холодную маску. Я чувствую как она сползает с моего уставшего лица, зацепляясь изо всех сил за естественные выступы. Рон смотрит на меня глубокими глазами. Я вдруг отчетливо вижу, что он понимает меня. - Не знаю, - едва слышно произношу я, и выпиваю залпом виски и тут же закашливаюсь. Он оказывается рядом, бьет меня по спине, а потом не то чтобы обнимает, а как-то прижимает на секунду рукой к себе, тут же отстраняясь, чертов гетеросексуал. Однако внутри я чувствую непонятную благодарность к этому человеку. Неужели я выпил столько. Наконец, я встаю, замечая, что пол странно пружинит под моими ногами и отправляюсь на второй этаж в спальню рядом с Уизли. - Интересно, Поттер заночевал на той самой большой зеленой кровати в спальне Снейпа? - последнее, что я думаю, прежде чем сон надвигается на меня. *** Едва закрыв глаза, я вновь оказываюсь в том самом месте сна, который приснился мне утром. - Кто ты, - шепчу я не своим голосом. Тихий смех за спиной. "Я твоя единственная надежда на исправление. У тебя есть последний шанс перестать быть самым скучным и непривлекательным человеком в школе" - уверенный голос, проникнутый издевкой. И все-таки под этим слоем я улавливаю то, ради чего я здесь, то, что оторвало меня от любимого занятия - сидеть в подземелье, похоронив длинный нос в книге, неизянимую нежность и любовь к жизни. Я цепко хватаю пальцы, обвившие мое лицо прохладным кольцом и пытаюсь стянуть. Однако когда мне удается это, тонкое полотно занавески вновь отделяет меня от моего мучителя. Он не уходит, наоборот прислоняется ко мне. "Черт, кто-нибудь увидит!" - возмущаюсь я. "А мне плевать!" - смех звучит в его голосе. Он обхватывает меня руками, оставляя в каком-то непонятном саване, однако я чувствую по всей длине тела жар. Он молчит, обнимает меня крепче. Сердце начинает биться как сумасшедшее. Как? Как он может одним движением заставить меня забыть обо всем на свете. Я чувствую сквозь ткань губы, они слегка касаются моих. Они мягкие, я закрываю глаза. И вдруг… Ничего, я чуть ли не падаю с ног. От неожиданной потери тепла по ту сторону. Я чувствую себя глупо, мне холодно, злобно чертыхаясь, я запутываюсь в занавеске. Наконец, вконец взбешенной очередной выходкой этого человека, я распахиваю ее, и тут же вновь теплые губы накрывают мои… - Драко! - Черт! Это уже становится привычкой. Гермиона стучит в дверь. - Драко, ты не видел Гарри. - Что? Я вскакиваю, поспешно натягиваю штаны, переброшенные через спинку стула. - Что случилось? - говорю я уже на пороге. Гермиона выглядит растерянной и не выспавшейся, и она почему-то в малиновом халате. Я непроизвольно морщусь на неестественный маггловский цвет. Впрочем, ей все равно. - Драко, я не могу найти Гарри. - Ты искала в кабинете Снейпа? Та нетерпеливо качает головой: - Естественно, я искала, а ты как думаешь, и в спальне, - предупреждает она мой следующий вопрос. Через какое-то время, я понимаю, что Поттера действительно нет в доме, я выхожу в утренний воздух. Видимо ночью было прохладно, потому что весь сад вокруг дома в тумане. Деревья в отдалении утопают в молочно белом киселе. Я направляюсь к пруду. Так и есть. Я вижу одинокую фигуру на берегу. Я подхожу и сажусь рядом. Поттер не реагирует. Он сидит, уставившись вдаль. Он бледный, и на лице его то самое выражение, когда знаешь, что лучше его не тревожить: спокойное, сосредоточенное на какой-то одной ему понятной мысли, которой он не собирается с тобой делиться. Я задумчиво разглядываю Поттера. Серая роба, бледная кожа, глаза по-прежнему невыносимо зеленого цвета. Вечный подросток. Наконец я говорю. - Тебя все ищут. - Не слишком умная мысль, но что я могу ему еще сказать, мы ведь не друзья и никогда не были, я не знаю никаких секретных ключей к нему. Он вздыхает. Неожиданно он смотрит прямо на меня. И его взгляд не предвещает ничего хорошего. - Ты считаешь, что я не могу позаботиться о себе?" - Нет" - Тогда какого хрена? Почему все носятся со мной, как с писаной торбой? Что вообще вы думаете? Я предпочитаю не отвечать. - Отвечай. Мне уже, слава богу, не десять. Почему все продолжают делать вид, что я какой-то несчастный обделенный сирота, которого нужно опекать и объяснять, что хорошо, что плохо. Кажется, я действительно пришел не вовремя. Мне надо тихо улыбнуться, как сделал бы Уизли, и уйти, но нет. Я почему-то не могу так сделать. Почему-то я чувствую, как внутри меня самого возникает это безумное чувство злости. С какой стати этот придурок орет на меня? Что он знает о потере? Что он знает об одиночестве? Что он знает о том, чего хочет? Его родители отказались от него? Его друзья пытались его убить, когда он перешел на сторону "Света"? Ты не можешь просто взять и вычеркнуть людей из своей жизни, семь лет сидения за одним столом, семь лет спанья бок о бок. И что в результате? Чертов Орден Мерлина I степени? Чтобы, они им подавились! Я один. Я, а не он. Я не заметил, как вскочил на ноги. Поттер стоит напротив с безумным выражением на лице. Мне плевать. - Может быть, ты так специально себя ведешь? - выплевываю я. - Может ты хочешь, чтобы все нянькались с тобой, не смотря на то, что тебе уже почти сорок? Я не замечаю, как мы начинаем драться. Это глупо, нам уже не по семнадцать лет, когда мы могли делать это достойно. Мы похожи на грудных неуклюжих детей. Ведь это не настоящая драка, расчетливый бой, в которым мы оба так хороши, а лишь ощетинившееся отчаяние, неуклюжее, словно рыдание, вырывающееся из груди. - Гарри! Гарри! Что ты делаешь? Малфой! - Вот и все. Гермиона здесь, она с ужасом переводит взгляд с одного запыхавшегося волшебника на другого. Так вот значит, он - Гарри. Столько лет, что бы ни случилось, он - Гарри, а я опять Малфой, как будто не было стольких лет вместе. Я с горечью отряхиваюсь, стараясь скрыть эмоции, и ухожу прочь. Бросив последний взгляд на две фигуры возле пруда в тумане, обнявшиеся так крепко, словно ставшие одним целым. Я сижу на кухне, когда Поттер заходит. Я с мрачным удовлетворением замечаю синяк у него под глазом. - Драко! - начинает он. Я делаю самый независимый вид. - Драко, спасибо. - Что? - а где же знаменитый Поттер, который не может обидеть и мухи? Он приближается. - Спасибо, что ты… - он делает непонятный жест, который видимо должен объяснить мне, что я молодец, что не стал утешать его, - в общем, спасибо за все. И почем-то тон, которым он произносит эти слова, заставляет меня внимательно посмотреть на него. Что за загадка в этом человеке. Столько лет я ненавидел, а затем старался не замечать его. Но сейчас, когда он смотрит на меня этими мальчишескими глазами на уже немолодом лице, мне почему-то хочется тоже сказать ему спасибо. За то, что видел во мне соперника, а затем не унизил, как другие Члены Ордена своим подчеркнуто добрым доверием, а просто держал на расстоянии. Я не знаю, что сказать, и улыбаюсь и вижу как моя улыбка отражается в его взгляде. Черт. Неожиданно он поднимет руку и проводит по моему лицу. Я замираю. - А вот вы где, - вездесущая Гермиона врывается в кухню. Мы отшатываемся друг от друга. Момент утерян. Хотя, какой это был момент? *** Всю оставшуюся часть дня не вылезаю из подземелий. Бесконечные ряды бутылок, флаконов, книг по зельям и темным искусствам - вот настоящее сокровище. Мне пришлось снять с десяток заклинаний и изрядно пропотеть, прежде чем проникнут за кованную железом дверь в подземелье. Однако сейчас я проделал почти всю работу. Слава богу, все уставлено в строжайшем порядке. Я могу не беспокоясь помещать склянки с ядами в одну коробку, зная, что к ним не замешается безобидное зелье. Гермиона тоже помогла. При этом она беззаботно болтала. Когда к вечеру пришло время уезжать, Поттер снова был задумчив и грустен. Когда я бросил последний взгляд на дом, я подумал, что все же эта последняя шутка Хозяина превзошла все остальные - оставить все человеку, который больше всего на свете хотел бы забыть их отношения. *** Прошло два месяца, прежде чем мне вновь приснился сон, в котором я не был собой. Я сидел на своей постели утром и раздумывал над тем, что же означали эти сны. Я давно догадался, что они были связаны с этими духами, которые я догадался понюхать в спальне Снейпа, и то, что героем в них был сам Северус, видимо, когда он был студентом в Хогварце. Но только сегодня мне пришла в голову мысль о том, что я не представляю себе, кто был тот человек. Сначала, я решил, что это просто изобретение Снейпа, которое помогало ему расслабиться. Последний сон, однако, заставил меня засомневаться в этом. Я плохо помню его - он весь был словно в тумане. Но одно я помню точно - он не был счастливым, как два предыдущих. Нет, он был черным, и в конце я отчетливо помню себя (ибо во сне я переживал все ощущения) на вершине Астрономической башни, одного. Сегодня понедельник. Не слишком приятный день. И не слишком приятная компания - Гриффиндорцы перед обедом, Хаффлпаф - после. Однако одно радует, сегодня вечером мы с Джинни собирались сыграть в квиддич. Обычно мы делаем это под вечер, чтобы не дать студентам повод для насмешек, хотя в основном, это меня не касается. Каким бы не был мой безупречный вид, я знаю, что уже давно не в той форме. Мы встречаемся возле трибун. - Эй, привет? Что-то ты не очень выглядишь. Джинни сияет как всегда. Она, пожалуй, самый живой человек из всех кого я знаю. Студенты обожают ее. Она никогда не была привлекательной, и не стала с возрастом, как это случилось с Гермионой. Но такая жизнерадостность исходит от нее, что мне хочется порой постоянно держать ее поблизости. Надо же, я помню на первых курсах, когда она была влюблена в Поттера - она казалось мне совсем замухрышкой. - Да странные сны снятся. Карие глаза немедленно становятся серьезными. - Странные сны, что ты хочешь сказать? - Ничего, так, - пытаюсь отмахнуться я. Однако она продолжает наблюдать за мной. Немного размявшись, мы начинаем перекидывать квоффл друг другу. Я становлюсь на место вратаря, а она атакует. После двадцатой потери подряд она останавливается. - Либо ты берешь себя в руки
Малфой, либо я не буду с тобой играть, - присмотревшись ко мне, она меняет
тон, - Драко, ты не хочешь посидеть в тренерской и пропустить по стаканчику. Через десять минут мы уже в тренерской - маленькой комнатке смежной с раздевалками факультетов. Здесь все так же, как и когда я был школьником. Четыре флага факультетов висят на стенах. Множество постеров, некоторые такие старые, что уже плохо различимы изображения команд, и движущиеся игроки кажутся серыми призраками. Мы потягиваем шерри. Джинни, несмотря на внешнюю грубость, всегда была любительницей благородных напитков. Я в двух словах рассказываю ей происшествие с духами и последовавшими снами, похожими на видения. Чувствую, что краснею, когда добавляю про спальню Снейпа, и как меня поразила ее роскошь. - Знаешь, мне всегда хотелось сделать ему больно за то, что он обращается так с Гарри, - говорит Джинни. Да уж, тут было что вспомнить. Вообще, сам факт того, что Поттера и Снейпа связывали отношения был для всех шокирующим. Они просто появились в один прекрасный день на собрании Членов Ордена вдвоем. При чем Снейп продолжал унижать Поттера, а тот оставался с ним в течение пяти лет. К концу, на Поттера уже было больно смотреть. Никто не понимал, что же его держит рядом со Снейпом. - Я не понимаю, что так долго заставило Гарри быть рядом со Снейпом, - озвучивает Джинни мои мысли. - Ты же его подруга, спросила бы у него. Она укоризненно смотрит на меня. Я и сам понимаю, что это было грубо. - Я пыталась, - говорит Джинни, - но он только посмотрел на меня этими своими глазами. Ого, похоже те далекие школьные чувства не прошли даром. Впрочем, как все относятся к Поттеру, похоже, что все когда-нибудь были влюблены в него. Я думаю о Дамблдоре и усмехаюсь. - Знаешь, Драко, я думаю, мы не сможем понять смысл этих снов. А тебе и так тяжело приходится, - она неуверенно замолкает, думая, что может быть, обидела меня, указывая на слабость, которая так заметна. Последнее время я совсем не тот Драко Малфой, каким когда-то был. -Ты права, я стал сдавать. - Эй, - Джинни делает резкий рывок в мою сторону, и пихает меня игриво в бок. - Престань строить из себя старика, тебе ведь только 37 ведь так? У тебя все впереди, найдешь себе кого-нибудь. Давно пора сделать это. - Так вот, - она снова серьезна, - давай ты просто забудешь то, что тебе снилось, Снейпа больше нет с нами, пусть уносит свои тайны с собой, тем более, я не думаю, что это было серьезнее, чем просто сложное зелье, позволяющее человеку расслабиться. - Ты считаешь, что он был того? Извращенец?. Джинни смущенно улыбается. - Что правда, то правда. - Ну, за профессора Снейпа! *** Рождество подходит в суматохе. Студенты разъезжаются по домам. Всегда кто-нибудь остается. Я просыпаюсь и обнаруживаю у себя возле кровати подарки. Всегда приятно, только не горы открыток от смущенных прыщавых третьекурсниц. Я разрываю ворох и выуживаю длинную элегантную коробку. Интересно от кого? Раскрываю коробку и вижу - красивое перо. Смотрю марку. Хмм. Дорогое. Интересно от кого. Вот записка. "Счастливого Рождества!
Если будет время, приезжай. Я непонимающе смотрю на записку. Неужели? С чего это вдруг Поттер так расщедрился. Я, конечно, имею ввиду не Перо. Чем черт не шутит, может и правда смотаться к нему. А кстати, куда приезжать? Насколько я знаю, маленькая съемная квартирка на Косой Аллее возле редакции "Пророка", куда Поттер иногда пишет статьи, которые Грейнджер нещадно правит, единственное жилище Поттера. Неужели он преодолел внутреннее сопротивление и остался в Имении Снейпа? Интересно. Вечером этого же дня мы с Джинни нещадно напиваемся, и позорим преподавателей перед учениками, отчаянно заигрывая друг с другом, а потом еще и бегаем наперегонки по нижнему этажу. Неудивительно, что студенты моего факультета не уважают меня, как мы уважали своего Декана. На следующий день мне приходится попросить Мисс Уизли помочь мне, потому что похмелье не позволяет мне заняться рассортировкой книг из Имения Снейпа, до которых так и не дошли руки за конец семестра. - Эй, да тут наверно тысячи две или три книг, - недовольно произносит Джинни. - Удивительно, как при таком неуважении к книгам ты умудрилась стать преподавателем. Хотя ведь в твоей работе мозгами особо не раскинуть. Я получаю увесистый пинок под зад, и тяжелый старинный фолиант обрушивается мне на голову одновременно с этим. - Черт! Больно. - Ничего, мои знания тоже для чего-то нужны. - Чтобы заставить вечного нытика заткнуться? - Ага, - жизнерадостно отвечает та. Некоторое время мы работаем молча. Это довольно тяжелая работа - установить книги, причем вручную, потому что никогда не знаешь, как подействует заклинание на ту или другую книгу, ведь многие из них заколдованы, а некоторые такие ветхие, что разлетятся от неосторожного движения. Неожиданно я вижу большую книгу по особо сильным ядам. Я помню, как однажды попросил Снейпа дать мне ее почитать. Я был уверен, что несмотря на разрешение, мадам Пинс никогда бы не выдала ее мне. Я помню, как Снейп посмотрел на меня так, будто читал мои мысли. - Позвольте поинтересоваться, Мистер Малфой, зачем вам эта книга? - взгляд спрашивает больше. - Я хотел посмотреть действие одного яда, сэр. Я ожидаю, что он начнет расспрашивать меня, о каком именно яде идет речь, и почему на шестом курсе у меня появилось такое отчаянное желание прикоснуться к науке, о которой многие волшебники предпочитают не думать и не слышать и во взрослом возрасте. Однако он просто смотрит на меня. И затем. - Возьмите, только прошу вас, будьте предельно осторожны. И особенно важно, чтобы вы не демонстрировали ее Вашим одноклассникам" - при этом он элегантно и одновременно невыносимо бережно взял книгу и передал ее мне в руки. В этот момент мне показалось, что зелья заменяют Снейпу все, но он ничего не теряет. Столько величия и гордости было в его жесте, будто это был не старинный фолиант, а эликсир жизни. А еще, я ему был безумно благодарен. За то, что он посмотрел на меня, как на человека, увлеченного зельями, а не как на сына Упивающегося Смертью, который хочет заняться черными делами. - Драко, смотри же. - Оказывается, задумавшись, я прослушал Джинни, которая стояла рядом и потрясала сложенной вдвое бумажкой. Я взял ее и развернул. Знакомый почерк, только чернила выцвели. Я начал читать. И то, что я начал читать немедленно заставило меня забыть меня о том, что же мы делаем в этой комнате. Потому что каким-то образом я уже знал о том, что будет в письме. Сон, который я видел накануне, вдруг отчетливо вспомнился мне до мельчайших деталей. Мы опустились на пол и я начал читать вслух. "Моя любовь! Моя единственная любовь. Я могу повторять это бесконечно. И даже этого кажется мало. Когда я не вижу тебя, я отчаянно ревную тебя к каждой вещи, мысли, которая тебя соединяет с миром, потому что я бы хотел стать этой вещью. Я мог отрастить крылья и летать в небе, чтобы быть ближе к тебе, я бы знал, что тогда, в конце концов, твои теплые руки сомкнутся вокруг моего существа. Я не будут знать ничего о боли, если ты неосторожно сломаешь мои крылья, разве есть боль большая, чем проводить время без тебя? Я дышу, и мне кажется, что твой запах наполняет пространство вокруг. Этот только твой запах. Я был глупым, я сравнивал его с чем-то чистым, как пахнут чистая постель в детстве, но я был не прав, разве могу я сравнить что-то с тобой. Я бы хотел просыпаться рядом с тобой, чтобы слышать, как ты дышишь во сне. Я представляю, как воздух наполняет тебя, я ревную к воздуху, я хочу быть им. Мы не виделись с утра, а мне кажется, прошла вечность. Я пойду на то место, где мы договорились увидеться и буду сидеть там, считая секунды до твоего прихода, согревая воздух своими мечтами". Мы в оторопении посмотрели
друг на друга с Джинни. И она кивнула, чтобы я продолжал. "Черт! Я не верю, что написал эту бессмыслицу. (вычеркнуто). Боже, конечно верю, ведь
я до сих пор думаю, что это лишь недоразумение. (вычеркнуто). Сегодня я пришел на Астрономическую Башню. Боже, как режет слух слова, которые стали объектом насмешек для всех, а для меня были словно бы нектаром. Я просто не верю, что произошло потом. Ведь мы были так счастливы, за что ты поступил со мной так жестоко? Я вошел туда, думая о тебе, и воздух мне казаля наполнен необычайной музыкой, а потом я увидел на столе записку всего несколько слов, но каких, если бы это были злые слова, но это были четкие взвешенные слова человека, который знает, что делает. "Все неправда. Как
ты мог подумать, что это правда? Я смеюсь над тобой. Точнее не я один,
а я и мои друзья. Неужели ты думаешь, что когда такие достйные люди окружают
меня, ты будешь мне нужен? На самом деле, я знаю, чего ты добивался. Ты
добивался моего расположения. Все этого добиваются. Но ты ошибся. Мы просто
поспорили с друзьями, что ты забудешь свои намерения влезть ко мне в доверие,
едва я влезу к тебе в штаны. Так что, давай-ка перестанем притворяться.
Останемся тем, кто мы есть. Разве могли они принадлежать безумцу, которому было на все наплевать. Я слишком легко поверил в счастье. Я обещаю, я клянусь, что больше никогда не поверю сердцу, я закрою его, я буду, стану тем, кем всегда хотел стать - твердым ледяным диктатором. Ты не будешь доволен, я не побежден. Прощай. Кажется, это всего лишь бред. Детская интрижка. Но почему так жжет в груди? Джинни наливает Шерри. - Давай, выпей, Драко. Мы еще долго сидим, глядя в огонь. Я вспоминаю свой сон, как счастье в одну секунду исчезает, закрывая горизонт черной пеленой. Как записка летит из окна. И какими маленькими кажутся фигурки учеников, когда сидишь, свесив ноги из окна самой высокой башни Хогварца. - Он был так счастлив… - шепчу я. - Что остановило его? Джинни понимает меня без слов. - Просто он был сильным, Драко. Давай тоже будем. В память о нем. - Ее голос дрожит слегка. И мы сидим, обнявшись, как маленькие дети еще долго-долго среди гор учебников и книг по зельеделию, понимая что они вовсе не были душой человека, которого мы считали самым едким человеком в мире, мы понимаем, что они были темницей этой души. Ночью я вижу его лицо. Я просто распахиваю занавеску с тем же ощущением счастья, которое возникло у меня, когда я впервые увидел сон в доме Снейпа. Я так хорошо знаю эти черты: растрепанные волосы, только взгляд безумный. - Уизли, открой! - еще совсем рано. Совы еще не вернулись с охоты. И все, кто остался в Хогварце на каникулы, спят. А я уже стою возле комнаты Джинни. После десятиминутного долбления в дверь на пороге возникает заспанная хозяйка комнаты. - Это был, Джеймс Поттер. - Кто? При чем тут… - недоумение на ее лице сменяется сначала удивлением, а затем каким-то странным хмурым выражением. - Заходи" - она отодвигается в сторону и пропускает меня внутрь. Мы сидим молча какое-то время. - Но как? - Я не знаю. - Он ведь ненавидел его. У нас нет ответов. - Что ты собираешься делать? - А что я могу сделать? Да действительно, что можно сделать, если оба участника этой истории мертвы. Однако Джинни не отступает. - Но объясни мне, почему, если они так любили друг друга, что заставило их, его так поступить? На это я знаю ответ. - А ты считаешь, что все Гриффиндорцы святые? - Но это же Джеймс Поттер. - Я просто слышу молитвенное благоговение в ее голосе. И неожиданно это безумно злит меня. - Так значит, если ты капитан команды по квиддичу, женишься на красавице, рожаешь спасителя волшебного мира и умираешь в двадцать с чем-то ты не можешь разрушить чью-то жизнь, так? А если ты стар, никто тебя не любит, потому что ты не желаешь притворяться и лизать задницу всем подряд, ты значит, виноват во всех грехах, и даже в первой любви? Я знаю, что не прав, но я так устал от вечного преклонения перед семьей Поттеров. Джинни надулась. Еще бы, оскорбить сокровище. - Я не буду ничего делать, пусть все останется как есть. После этого я ухожу. *** Я не знаю, что заставило меня поехать в Поместье. Может быть, то, что я больше не видел снов о счастливой любви Северуса Снейпа. А может, потому что он снился мне каждую ночь, таким, каким я видел его последний раз: одинокий, никому не нужный. Я не знал, как Гарри встретит меня. Я вошел в дом, который выглядел точно так же как и раньше, нежилым. Как и в прошлый раз стояла тусклая погода. Я нашел Поттера на кухне. - Малфой. - Он встал, чтобы поприветствовать. - Поттер. - Все как всегда, но, черт возьми, как же мне начать этот нудный разговор. - Что ты здесь делаешь? Я пожимаю плечами. На секунду я вижу, как у него на лице возникает выражение прежнего враждебного несогласия, а затем сменяется усталостью. Едва войдя, я понял, что Поттер по-прежнему не может найти согласия с прошлым. С прошлым Снейпа, его дома и своим. Все так же стерильно чисто, ничего не изменилось. Дом такой же нежилой и холодный, как и его прежний хозяин. Поттер отсутствующе помешивает суп, который Дживс с недовольным лицом поставил перед нами, он слишком хорошо воспитан, чтобы открыто выражать недовольство присутствием Поттера в доме его хозяина, однако те малейшие знаки неуважения, которые он может себе позволить, он с радостью выказывает. Все идеально сервировано, однако он не кланяется нам, не отвечает, когда Гарри говорит ему спасибо. Я замечаю, что Поттеру все равно, он витает где-то в своем мире. Я оглядываюсь вокруг, и понимаю, что дом постепенно побеждает Гарри, затягивает в свои кристально чистые неживые сети. Я думаю, что Снейп с его неутихающей болью внутри, причину которой я сейчас ясно вижу, мог противится этому вмешательству в свою жизнь, но Гарри, похоже, действительно сдает. Секунду, я раздумываю, что может, мне и не стоит вмешиваться, а оставить все как есть, позволить жизни идти своим чередом. Но затем, передумываю. Я жду, пока он разольет выпивку, проглотит содержимое стакана и нальет второй, когда задаю свой вопрос. - Расскажи мне. - О чем? - вопросительно смотрит он. - О нем. О Северусе, о вашей встрече, как все было. Боль отражается в его чертах. Значит, он еще не достаточно мертв. - Как хочешь, - тихо произносит он. Пусть он подумает, что это своеобразная месть старого врага, который знает как нанести последний удар, даже спустя много лет, мне все равно. - Все началось почти сразу, после Последней битвы. - Странно, Поттер так ненавидит официальщину, называет свое последнее сражение с Вольдемортом, в котором погибла чуть ли не половина наших сторонников, и которую Пророк и Министерство патетически окрестили "Последней битвой". Похоже, ему действительно на все наплевать. Я помню, он не пришел на церемонию вручения Ордена Мерлина I степени. Дамблдор получил его вместо него и сказал речь от его имени. В ней было столько слов благодарности. Я очень сомневаюсь, что Поттер мог сказать нечто членораздельное в тот вечер, они с Уизли напились в Дырявом котле, и все присутствующие отчетливо могли слышать, что на самом деле думает Поттер о Министерстве, его гнилых порядках и прихлебателях. - Тогда, я не помню, как мы расстались с Роном в тот вечер. Я пошел домой, но оказался не в своей квартире, а в каком-то затхлом баре. Когда я понял, с кем я разговариваю за столом, я уже умудрился выпить еще пару стаканов. В общем, - невеселая усмешка исказила его черты, - я поднял глаза и увидел. "Старик Снейп! - радостно подумал я. - Что он тут делает, где его Орден Мерлина?" Видимо я так пялился на его шею, что он заметил своим вечным сарказмом: "Поттер, вы так смотрите на мою шею, я начинаю сомневаться в вашей мужественности". Старый хрен, он отлично знал, что я люблю мужчин со школы. Вспомнить эту историю, когда он нашел нашу с Симусом переписку. Я улыбнулся и попытался поддержать игру, насколько это было возможно в моем состоянии. Видимо не возможно. "Проффеесссор, - сказал я ему, - а что если это правда, - тут я громко икнул - вы мне нравитесь". И посмотрел на него вот так - Поттер, уже изрядно принявший сегодня выкатил свои глаза в забавном щенячьем выражении. - И вдруг, - Поттер вновь усмехнулся - он поцеловал меня. Представляешь, Драко, поцеловал? - Нет, ты не думай, не какой-то там пьяный засос. У меня, черт возьми, все внутри перевернулось, все жилки напряглись до последней. Поцеловал так, как будто выпил последний глоток воды в пустыне. Я, кажется, протрезвел в секунду. Оглянулся - мы уже в коридоре. Это оказывается не бар был, а гостиница с баром. Мы были в комнате…. Черт, неужели я покраснел? Поттер ничего не заметил. - И, он что-то сделал. Я помню, как будто он обжег меня этими губами. - Поттер поднял на меня мутный взгляд, оглянулся вокруг, нашел неизменный маленький портрет хозяина дома на стене и кивнул. Лицо Снейпа как обычно суровое и сосредоточенное. - Этими губами, - повторил Поттер и опустил голову на руки. Я протянул руку и погладил его по плечу. Он вздрогнул, сел прямо, налил себе трясущейся рукой выпивку и продолжил: - Да что там. Я думал тогда,
что вот оно. Вот оно, ради чего я живу, не ради Вольдеморта, не ради всего
Волшебного мира, не ради памяти о маме с папой, а вот затем, чтобы там,
в гребаной затхлой гостинице, этот человек растерзал меня прямо на старой
потертой кровати. Меня это так обожгло. Потом, я забыл об этом. И мы стали встречаться, всегда ночью, всегда, когда я приходил он уже был там, в этом темном тараканьем притоне, уже выпив пару стаканов. И тогда он поил меня, в глазах его зажигался огонь и он вновь… Я ждал, день за днем. Целый год. А потом, после особо долгого перерыва. Когда это было? Да, три года назад. Почти ровно. Тоже была осень. Мне исполнилось 34 тогда, Вольдеморт был побежден, весь Волшебный мир, затаив дыхание, ждал, кого же выберет их герой. Черт! Я даже видеть никого не хотел, не хотел подпускать. Я приехал сюда в этот дом. Он открыл мне. И как только я вошел, я понял, что сделал ошибку. Я знал, что ничего не добьюсь, лучше мне вернуться и ждать, когда он вновь захочет повторить. Он усмехнулся мне, этой своей отвратной улыбкой-оскалом. Как будто я в Хогварце пришел вечером после занятий. - На дополнительные занятия по зельям? - спросил я, вспомнив, как однажды меня повеселил факт того, что Поттеру требуются дополнительные занятия. - Да, вроде того. Только он
не выгнал меня, а впустил. Я так хотел, так хотел, чтобы он вновь повторил,
посмотрел на меня. И знаешь - он смотрел, снова жадно, особенно, когда
я не вижу, он думал, что я не вижу. А потом - вновь это бесконечное разочарование.
Как я будто виноват, что это я. Как когда-то в детстве Дурсли. - Зачем ему было давать мне надежду, почему он не бросил, не предал меня как все? Как родители, как Альбус, как Сириус? - еле слышно добавил он. Прошло пятнадцать минут. Я пробовал растолкать Гарри. Но он не реагировал. Мне пришлось поднять его на руки и донести наверх. Чувствуя себя отвратительно от собственной заботливости, я укрыл его пледом, задумался секунду, а потом положил письмо Снейпа на подушку рядом с ним. Затем я вернулся на кухню и допил бутылку. Плохо помню, как добрался до гостиной на втором этаже и заснул на зеленом диване. Утром я проснулся и сразу почуял неладное. Солнце уже стояло высоко. Вспомнив события вчерашнего дня одно за другим, я быстро встал и пошел в комнату Гарри. Распахнув дверь, я увидел, что он сидит на кровати с письмом в руке. Он поднял на меня взгляд. Я никогда в жизни не видел у него такого лица. Перекошенное злой ухмылкой. И когда я остановился на пороге в нерешительности, он начал смеяться. Неестественно, громко и отрывисто. Я оказался рядом в секунду, взял его за руку, он продолжал смеяться. Я попробовал трясти, но бесполезно, постепенно его смех перешел в какое-то неестественное всхлипывание. Я, больше не раздумывая, отвесил ему пощечину. И он замолчал. Только плечи продолжали трястись. - Ты представляешь, - тихо начал он, - вся моя жизнь - ошибка. Все всегда ждали от меня только одного - чтобы я победил Вольдеморта, чтобы я был таким же храбрым и идеальным как отец. - Он как-то грубо произнес это слово, - Хагрид говорил, что я должен быть таким же, все вокруг, особенно Сириус. Он видел во мне копию отца. И когда я думал, что жил ради момента, там, в грязной гостинице, я думал… А он… Он тоже видел во мне отца. Как смешно… Я подумал, что он сейчас начнет вновь смеяться, но нет. Он только сидел на кровати, маленький, скрюченный, неправильный. - Нет! - резко крикнул я. Гарри вздрогнул и уставился на меня этими болезненными большими глазами. - Нет, - повторил я тише. Вдруг непонятная волна накрыла меня. Мне вдруг захотелось схватить его и трясти, кричать на него, доказать, что все, что он сказал - неправда. - Это неправда, потому что если это правда, тогда я - тоже ошибка. В глазах Поттера отразилось непонимание. - Потому что все, во что я верил с детства. Отец, мать, дом, чистая кровь - все предало меня. А вы, члены Ордена всегда относились как недоразумению, даже не предателю, пустому месту. Не смей говорить так, потому что, если ты не знаешь, как жить дальше, то я тоже не могу знать. У тебя была эта гостиница, у тебя теперь есть этот чертов дом, даже благодаря отцу. Кто-то хоть раз в жизни видел в тебе свой смысл, даже если ты всего лишь напоминал ему о любимом человеке … Я не смог продолжать, что-то помешало мне, сдавив горло. Неужели я плачу? Второй раз за этот год? - Ты плачешь? - как-то непонятно тепло спросил Поттер. Он медленно протянул ко мне руку и провел ею по лицу, внимательно следуя взглядом за движением своего пальца. Потом, он вздохнул, обхватил руками мою голову, наклоняясь все ближе-ближе, пока я не почувствовал неожиданно теплые губы на своих и не закрыл глаза. *** - Как ты думаешь, прежде чем мы уедем, нам надо перевернуть страницу из профессорской книги? Я оглянулся удивленно на своего спутника. Мы шли к пруду в Усадьбе Снейпа. Последнюю неделю это стало традицией. Мы шли к пруду, сидели. Молчали или разговаривали, а потом возвращались обратно. Мы держимся за руки. Когда я понимаю это, я стараюсь вырвать руку. Но Поттер всегда замечает и не отдает. Он говорит, что это я ребенок, если думаю, что мы похожи на двух старых идиотов. Что на самом деле, если сейчас нам по настоящему хорошо, то ему плевать на то, кто что думает, особенно на то, что я думаю. Он говорит, что моя работа в Хогварце повлияла на меня, сделав еще невыносимей, чем раньше. Мол, стены Снейпового кабинета настолько пропитаны его недовольной надменной усмешкой, что она пытается приклеиться ко всем, кто бывает там с тех пор. - Как ты предполагаешь это сделать? Откуда мы узнаем? Кто может знать, разве что, - внезапная мысль осеняет меня, - Дамблдор? Он все знает? Гарри отрицательно качает головой. - Если он и знает, то не в подробностях. - А кто? - Ремус. - Хммм, Да, ты прав. - Я не видел Люпина много лет. Он не приехал тогда, когда все собрались здесь в последний раз. Хотя раньше не пропускал никаких собраний. - Думаешь, что-то случилось? - Последний раз было полнолунье, - отвечает Гарри. Ясно, есть болезни, которые невозможно вылечить. Довольно скоро - через полчаса мы у порога дома Люпина. Что нужно двум волшебникам, чтобы собраться довольно далеко. Ничего, если у них никого нет, кроме друг друга. Ремус открывает дверь. Он в потертом красном халате. Его волосы совсем белые, тяжелые морщины окружают яркие желтые глаза. Странно, мне всегда казалось, он единственный человек, который похож на Дамблдора глазами. Они такие же живые и искрящиеся. Жаль, что он отказался преподавать. - Гарри, Драко. Заходите. Мы сидим в довольно уютной,
такой же, как и хозяин, комнате. На столе дымящиеся чашки. - Ты знал, что у отца был роман со Снейпом. На секунду лицо Люпина застывает, а потом он тяжело вздыхает. - Ты должен понять, Гарри. - Странно, после такой фразы, словно обращенной к ребенку, Поттер должен бы взбеситься, но нет, он молчит. Он уважает Люпина. - Твой отец, он был как звездочка для всех нас. Все, что он делал, все заражалось этим ярким безумным светом. И однажды, он как будто погас. Мы думали, что с ним. Он перестал тренироваться, читать, придумывать. Все время сидел и думал о чем-то. Он не казался грустным, а каким-то замороженным. Мы с Сириусом не знали, что делать. Мы были глупцы, не знали, как любовь крадет человека, заставляет думать только об одном. А потом в один прекрасный день, Сириус просто увидел их вместе. Чего ему стоило, не наброситься и не убить их обоих. Мы удивленно переглядываемся. Ремус улыбается, предотвращая наш вопрос. - Нет, он никогда не любил твоего отца так… как Джеймс любил Северуса. Но он любил его, как воду, как что-то, без чего он не мог жить. И он ходил, потерянный, не мог перестать думать. Он, наверное, совершил самое большое злодеяние тогда. Он знал, что чувства его друга и врага настоящие, но ему казалось, что мир перевернется, если он оставит все как есть. В общем, Сириус уговорил меня сделать последнее. Джеймс со Снейпом должны были встретиться в башне. А я хорошо умел подделывать почерк. Так что я написал записку от имени твоего отца, что он не хочет иметь со Снейпом ничего общего, и оставил в башне. А Сириус любой ценой должен был задержать Джеймса. Это было сложно, но Сириус устроил переполох в коридоре так, что его наказал кто-то из преподавателей, а так как они всегда с Джеймсом ходили вместе, их наказали обоих. Итак, Джеймс должен был задержаться на два часа, не меньше. Снейп естественно нашел записку, я с ужасом наблюдал, как он сидел на подоконнике, свесив ноги наружу. Я знал, что в любую секунду, он мог спрыгнуть. Обливаясь холодным потом, я ждал, что будет дальше. Затем он написал коротенькую записку и вышел. Я видел записку. Там было что-то вроде: "Больше не приближайся ко мне, золотой мальчик. Я тебя ненавижу, никогда не смотри на меня. Иначе, я не отвечаю за себя. Ты - ничтожество" Снейп был гордым, но Джеймс был даже более горд. С тех пор, все шло как по маслу, мы все были вместе, Снейп был злобной тенью в темном углу. Ремус замолчал. - Порой я думаю, что если бы не тот наш поступок с Сириусом, возможно, Северус бы не пошел путем, каким пошел, многого бы не было. Но были молоды… Хотя это не оправдание, конечно. Мы не задержались надолго после этого разговора. Мы прошли до особняка Снейпа пешком несколько миль. Гарри молчал. - Знаешь, - наконец не выдержал он, - я думаю, все, что происходит, не случайно. Они действительно были слишком гордыми, они не ценили своей любви. Может быть, может быть, он прав. Надеюсь, мы не повторим чужих ошибок. The End |