Ветер ли гонит листвуАвтор: Eswet Фэндом: В.Камша "Отблески Этерны" Рейтинг: General Пейринг/герои: Рамиро Алва, Октавия, Жанр: сонгфик Примечание: Использованы стихи Карима Джангирова - Лоры Бочаровой. Посвящение: Фик предназначен в подарок светлому человеку Рене-Серсее по случаю грядущего дня рождения ее сайта, если ей будет угодно это принять. (еще бы мне было не угодно. :)) Disclaimer: Все принадлежит
законной владелице. Размещение: с разрешения автора |
|
...Дорога уползала
вдаль, песчаной змеей струясь меж холмами. Небо опрокинулось над Талигойей,
синее, чистое, лишь по краю обметанное перьями облаков. Герцог Алва,
властитель Кэналлоа, по давней привычке ехал впереди своего эскорта. Отряд
отставал от соберано на четверть мили: герцог любил уединение в пути,
все это знали, а в этих местах никакая мало-мальски серьезная опасность
ему угрожать не могла. Алва никуда не спешил, в столице его ждали не раньше, чем через неделю. Он мог бы еще два-три дня промедлить с выездом, но что-то погнало Повелителя Ветров в дорогу, и он не стал спорить с собственными чувствами. Зато теперь герцог откровенно и бессовестно ленился, задерживался по утрам на постоялых дворах и большую часть времени ехал шагом. Как сейчас, например, и еще напевал песню, которую слышал однажды мельком и не помнил всех слов. Мотив оказался привязчивым – не слишком торжественный, чуть тревожный... - Ветер ли гонит листву, *** ...Вышивка надоела – все эти
ирисы и лилии, и небо, и белые птицы в нем. Октавия водила пальцем по
намеченным на ткани контурам. Обещала доделать за неделю. Глупо – теперь
придется сидеть, не разгибаясь... В зале, там, за занавеской, похмельный после вчерашнего бродячий музыкант завывал вполголоса, настраивая потрепанную лютню: - Облачных крыльев канву-у-у... Заглянула хозяйка, увидела
воспитанницу неподвижно сидящей с вышиваньем в руках. Отвесила подзатыльник
– легкий, беззлобный: не спи, глупая девчонка! Свет проспишь. Слезы вскипели в уголках глаз,
но не пролились. Так оно и будет – всегда: скамейка у окна, дорога за
окном, приходящая издалека и уводящая вдаль. И придуманные цветы на шелке. Октавия вдруг порывисто повернулась, схватила коробочку с шитьем... Вдела в иглу черную нитку. Гордость с Отчаяньем долго
скакали в седле. Она снова смотрела на дорогу.
В жарком летнем мареве – или это от слез? – воздух колебался, обманывал
взгляд... Впрочем, нет. Там действительно
показался всадник. Не спешит, едет медленно, конь – красавец, молочно-белый,
длинногривый! – лениво ступает по пыльному тракту. Всадник едва придерживает
повод, расслабился в седле... принц на белом коне. Слезинка все-таки капнула на вышивку. *** Постоялый двор вынырнул словно
бы из ниоткуда – укрылся от полуденной жары в тени низинки, под тополями.
Лишний повод задержаться: попросить холодного вина, к примеру. Ехать в Кабитэлу Алве не хотелось.
Он и сам уже недоумевал, что это сдернуло его с места так рано и так спешно.
И теперь всячески оттягивал неизбежный миг: аудиенцию у Эрнани, расшаркивания
с Приддом и – Закатные твари! – с его племянницей. Медуза, ну как есть
медуза. В глазах солнце - просвечивает через затылок. Краса, Гордость
И Надежда Людей Чести – прямо так, со всех больших букв. Нареченная невеста
Рамиро Алвы. Заходить в помещение не хотелось.
Он, не спешиваясь, подъехал к распахнутому окну, у которого склонилась
над рукоделием светловолосая девчонка. - А не найдется ли... – начал – и замер, напоровшись, словно на копье в бою, на синий... немыслимо... синий... взгляд. Встань! - Выходи за меня замуж, -
выдохнул он. Умоляюще, как просят о глотке воды в пустыне. Как просят
Создателя о чуде. Вышивание с шелестом скользнуло на пол. Октавия вскочила, не в силах оторвать взгляда от незнакомого – самого прекрасного – единственного в мире лица. Месть - Но твоя невеста? – испуганно спрашивала Октавия, не зная, умирать ли от счастья или от ужаса. – Ведь ты помолвлен!.. - Это обычный политический
сговор. Я ей не нужен; мне она тем более, - отозвался Рамиро, неотрывно
глядя на дорогу в вечерней сини (а глаза его возлюбленной все равно ярче...).
– А Эктор Придд уж как-нибудь переживет. А я люблю тебя. Он не поворачивался к Октавии,
понимая, что снова утонет в ее взоре – и теперь, на пороге наступающей
ночи, не сможет противиться счастливому сумасшествию, а ему хотелось,
чтобы все, все, что связано с ней, было так же торжественно и прекрасно,
как это чувство, накрывшее его с головой. Чтобы – Алвасете, цветы, ветер,
звезды с кулак размером, чтобы все – для нее. Для его единственной. Он боялся, что она обидится,
сочтет его сдержанность пренебрежением. Рамиро Алва было тридцать четыре
года, он чувствовал себя на пятнадцать и очень боялся. Но нет, Октавия не обижалась.
Она молча пошуршала тканями у него за спиной и вложила в его руку пяльца: - Вот... посмотри. Я это вышила
– и появился ты. На фоне голубого неба, лиловых
ирисов, белых лилий и птиц распластал крылья черный ворон. Жгут ли сухую листву The End |