ДрабблыАвтор: Вин’т Фэндом: Отблески Этерны Рейтинг: PG-13 Пейринг: Рокэ Алва/Ричард Окделл Жанр: ангст Дисклеймер: Все принадлежит законным владельцам. Размещение: с разрешения автора |
| Кольца Рокэ любил кольца - серебряные, витые, с узкими темными камнями. Дикон знал их все наперечет. Каждое несло в себе какой-то намек. Кольцо с бледным опалом напоминало ему о Катари, с томным зеленоватым изумрудом - о Джастине Придде, с черным бриллиантом - о Моро, простая серебряная печатка - о Дораке… Не было только кольца, напоминающего о Ричарде Окделле. Слишком невзрачный камешек пришлось бы вставлять в оправу. Повелитель Скал… щебень, сланец и серый гранит. Слишком незначительный, чтобы помнить. Когда на Рокэ находила хандра
или лирическое настроение, он требовал вина, гитару и Ричарда. Дик забивался
в кресло и тихо пьянел - не от вина, не от жара, что шел от камина, даже
не от низкого глубокого голоса Алвы. Только от движений тонких пальцев,
опутанных серебром. Неважно, что они делали: ласкали ножку бокала, терзали
струны, или же просто лежали на подлокотниках, как белые цветы - срезанные
и забытые. Блеск колец намекал Ричард не хотел дуэли. Во-первых, предприятие это было совершенно безнадежно - какой смысл быть заколотым на первой минуте боя? Во-вторых, он слишком ярко представлял себе, как эта дуэль будет проходить: во дворе особняка, при скоплении десятка секундантов и слуг, Рокэ будет обмениваться шуточками с Савиньяками, а те укоризненно посматривать в сторону Ричарда, наверняка его будут отговаривать и журить, и в конце концов, все превратится в дурную комедию, в финале которой хмурый Пако, оттирая кровь с каменных плит, рассеянно произнесет заупокойную по юному дору Рикардо. Нет. Любовь и смерть не нуждаются в свидетелях. Потом Ричард часто думал, что если бы эр Август передал ему яд не в кольце, а, к примеру, в каком-нибудь флаконе, то ничего бы не случилось. Дик просто не решился бы на покушение. Но кольцо сломило его сопротивление, была в этом какая-то болезненная притягательность: жили они недолго и не всегда счастливо, но умерли в один день. Бред. Сумасшествие. На что он рассчитывал, чего хотел? Может, того, чтобы впредь их имена сплетались в нерасторжимом союзе: жертва и палач. Оправа и камень. Где кто, не разобрать. Да и важно ли? Главное: теперь вместе. Навсегда. Бред. Ричард всю дорогу до Алата валялся в забытьи, выныривая из тяжелой дремы лишь для того, чтобы прижать пальцы к щеке, где следы от колец Рокэ оставили розовые пятна, царапину и голубоватую вязь серебряного литья. Дикон ласкал эти узоры, как девица прикасается к припухшим губам после первого поцелуя. И как ни пытался, не мог заставить себя сожалеть. С некоторых пор Рокэ не любил кольца. Они жгли пальцы раскаленным металлом, впивались в кожу острыми гранями камней, и в каждом был яд. Даже с закрытыми глазами он видел их перед собой. И знал все наперечет: кольцо с опалом напоминало ему о серых глазах Ричарда Окделла, кольцо с изумрудом о вечерах, когда оруженосец дремал в его кресле, и в полупустом бокале плясали зеленые зайчики, кольцо с черным бриллиантом - битву при Драмме, когда пушечная копоть окрасила губы Дикона тушью и только улыбка ослепительно сверкала, преломляя свет… Еще была серебряная печатка. Серебряная, как снег в Надоре, как прядки волос Дика, как полоска кожи на еще по-мальчишески тонком запястье, как искры в упрямом светлом взгляде… Рокэ Алве не было никакого дела до своего бывшего оруженосца. И кольца он мог снять в любой момент: выкинуть, отдать нищим, продать, подарить... Он сделал бы так, если бы в этом был хоть какой-то смысл. Если бы… Моро Лошадь пала прямо на входе
в конюшню. Удивительно, что она вообще продержалась так долго - Дикон
гнал ее от самого Клейя без передышки. Сона хрипела, дрожала, но неслась
вперед, споткнувшись лишь раз у самых ворот, когда мягкая темнота стойла
уже была так близко. И вот теперь рухнула вперед головой и, не удержавшись
на подломившихся коленях, завалилась Он проснулся вечером; на столе горели оплывшие свечи, по матерчатому потолку бродили густые тени. Некоторое время лежал, соображая, где он. Потом вспомнил: деревушка, где стоял лагерем Ракан, называлась Колодцы. Так что сейчас он в Колодцах… Полог палатки колыхнулся, впуская графа Мальена. - Ричард, почему ты сам привез донесение? У тебя, что порученцев нет?! - Надо было спешить, - кашлянул Дикон, во рту стояла сушь. - Вы Эпинэ предупредили? - Успели, слава Создателю. Нет, все же так рисковать… Альдо в бешенстве. Дикон сел, потер ладонью глаза. Ну что тут объяснишь? Сказать, что быстрота - единственный их козырь? Что нет коня быстрей мориска? Что единственный мориск во всем отряде Дикона - Сона? Что можно было посадить на нее любого, но он не мог! - Предпочитая думать, что Сона примет только его, как Моро признавал лишь Рокэ… Ничего из этого Дик не сказал, буркнул: - Выпить есть? - и, услышав согласие, вздохнул с облегчением. Они с графом напивались уже битый час, когда в палатку вошел Альдо, окинул открывшуюся картину и молча присоединился. Дикон оторвался от бутылки: - Альдо, мне нужен конь. - Будет. - Мне нужен мориск. - Морисков нет, ты же знаешь. - Моро. - Даже не думай, этот конь чокнутый. Любого другого отдам, хоть своего. - Я хочу… - Я тоже хочу, - Альдо перегнулся через стол, жадно зарылся пальцами в светлые пряди. Мальен с шумом поднялся, качнулся и направился к выходу. - Ну ладно, я пойду, пожалуй… Руки Альдо нетерпеливо выдрали рубашку Дикона из-под ремня, пальцы с короткими ногтями жестко и больно впились в кожу поясницы. Дик недовольно простонал сквозь зубы, подумав, что на всем, что Альдо считает своим, он оставляет синяки и царапины: будь то его столица или его маршал. Ричард запрокинул голову, ему было душно. От дневной жары палатка нагрелась, воздух в ней отяжелел и имел вкус жухлой травы и пыли. Их с Альдо тени на тканых стенках сплетались, как языки огня. - Свет… - тусклым голосом напомнил Дикон. - Что? - вскинулся Альдо. - Ах, свет… да, сейчас… - Дернул на себя Ричарда, отклонился и задул свечи. Его губы слепо нашарили подбородок Дика, пальцы вдавились глубже. Так, чтобы оставить на чужой спине черно-фиолетовые пятна и коричневые лунки прорванной кожи. Многочисленные тавро владельца… Альдо била дрожь, его тело словно свело судорогой, и оно вжималось в Дика, перекрывая ему дыхание. Сухие губы на вкус были неотличимы от шероховатого песчаника. Дикон вскидывал голову все выше, в надежде на глоток свежего воздуха. Альдо шептал: - Ну же, Дики… пожалуйста… все, что ты хочешь… все, что хочешь… сейчас… - Моро, - озвучил цену Ричард, опускаясь вниз. - Да-а… - простонал Ракан. - Да… Нет! Мы же… договорились… - речь его потеряла всякую связность, но пальцы уверенно и скоро снимали одежду с них обоих. - Отдай мне Моро, - повторил Дикон, глядя на своего короля снизу вверх черными провалами глаз. - Хорошо, - сдался Альдо, лихорадочно вцепляясь в волосы Дика. - Хорошо, хорошо… Его руки тянули светлые пряди, не заботясь, что причиняют боль. Ричард уперся ладонями в чужие колени и заставил себя разомкнуть губы. Горячая и влажная плоть ворвалась в пересохшее горло. Позже, когда Альдо обнял лежащего Дикона и потная кожа их тел тут же склеилась, как листы промасленной бумаги, что-то лопнуло в груди Дика, проливаясь ядом. Он спихнул с себя чужое тело, с какой-то неожиданной яростью выдохнул: - Жарко. - Извини. Конечно… - расслабленно зевнул Альдо. Приподнялся на локте: - Зачем тебе Моро? Он все равно не даст себя оседлать. Неужели хочешь его отпустить, - смешок, - на свободу?.. Дикон смотрел, как лунные пятна, просачиваясь сквозь матерчатый полог, капают на пол, и молчал. Но когда Альдо уже провалился в дрему, он все-таки ответил: - Я не могу дать ему свободу, а он не желает дать ее мне… ... |