ДрабблыАвтор: Almire Бета: Люлёк Фэндом: Naruto |
|
Seventh heaven Герои: Итачи Чужая боль в чужих распахнутых глазах, чужая кровь на пальцах, чужие губы, которых он все еще касается. Они стоят, обнявшись; Шисуи уже оседает ему на руки. Это потрясающе. Это лучше, чем оргазм, это лучше, чем робкая любовь и верная дружба. Это - все. Это - обладание, это обладание совершенством, это ты становишься Богом и взлетаешь на небеса. Итачи не верит в Бога. Итачи верит в себя. Поэтому он убил Шисуи. Поэтому он убьет весь клан. Глупцы; они не понимают, что это, и никогда не поймут. Они не знают этого чувства и никогда не узнают. Почему бы им не послужить материалом для удовлетворения его желаний в очередной раз? И боль в глазах наивного младшего брата. Итачи отпускает тело Шисуи и смеется. Смеется, задыхаясь, до боли
в горле и слез, катящихся по щекам. Это легкое послевкусие, истеричный
осадок после смеха… Это скоро пройдет. Soundful plans Герои: Орочимару,
Саске Его сексуальность бросалась
в глаза. Агрессивная, жестокая, яростная. Орочимару хотелось сорвать
с Саске его одежду с фамильным гербом, кинуть на пол и иметь. Сжимать его губы своими, обхватывать
языком член, дразнить головку. А потом… Вдавитьприжатьтрахатьтрахатьтрахать.
В своих планах Орочимару неизменно возвращался к именно такому варианту
развития событий. …И светлое фурисодэ. Нараспашку.
Всегда. Иди в Отогакуру, Саске. Обещаю, тебе понравится. Ill_egal Герои: Саске,
Наруто Большую часть времени я лежу
и сплю. Когда я сплю, мне легче: я не чувствую ватности тела, свинцовости
головы и ёжиков в животе. О, эти ёжики… Пришли они сегодня
рано утром, когда я только собирался идти на тренировку. Хорошо, что не
на миссию. В тот романтичный момент,
когда в квартиру заглянули Какаши-сенсей и Сакура-чан, я обнимал своего
белого друга в порыве невероятной любви. О благосклонности великолепной
Харуно можно забыть. Сенсей быстро оценил мое состояние,
отослал Сакуру за дистиллированной водой (вредная сокомандница еще и денег
у меня потребовала) и потащил меня на промывание желудка. К моменту возвращения
Харуно я торжественно лежал на подушках, бледный и температурящий. Сенсей
налил "хорошей воды" в стакан, поставил его на мою шаткую прикроватную
тумбочку, силой запихнул в меня несколько таблеток и объявил тренировку
отмененной. После чего он и Сакура отбыли.
Насколько можно было проследить с кровати, наш джонин отправился к Академии
(что это он мог делать там в рабочее время?), а Сакура засеменила по направлению
к Учиха Мэнор. Ты не пришел. А я лежу и сплю… Мне так легче.
В редкие моменты бодрствования я доползаю до туалета (на то, чтобы встать
с кровати - пять минут) и жадно пью Дистиллированную Воду. Вечер, сумерки. Я лежу в темноте
- смысла включать свет нет. Я уже почти засыпаю, когда
слышу, как в скважине замка поворачивается… А? Шуршание. Кто-то снимает сандалии.
Кто-то входит в комнату. Я лежу на спине. Даже в сумерках видно чьи-то
черные волосы и светлые шорты. Запах лимонов. Я медленно прикрываю глаза.
Все-таки пришел. "Добе? - Тихо спрашиваешь
ты, - ты спишь?" Да. Сплю сном глубоким и беспробудным,
вижу во сне глюки и наш случайный поцелуй. Ты тяжело вздыхаешь, подходишь
к кровати и прикасаешься губами к моему лбу. Твои губы совсем холодные;
мне хочется вздохнуть и попросить тебя спуститься чуть ниже. Да, сюда… Видимо, я чего-то не понимаю…
И все равно, я съел бы весь испорченный рамен и выпил бы все скисшее молоко,
чтобы только это повторилось. Ты отрываешься от моих губ
и снова чем-то шуршишь. Потом мое одеяло приподнимается, и ты… ложишься
рядом со мной. Как я хочу открыть глаза. Твои ледяные руки обнимают
мою талию (внутри - семейство ежей) и я вскрикиваю от неожиданности и
боли. Ты замираешь. Я открываю глаза
и поворачиваюсь к тебе лицом. Да, ночь будет долгой. Eternity Герои: Саске, Наруто Было ли это любовью? Ты не знаешь, и лучше не пытаться
объяснить. Было ли это ненавистью? Тяжелый взгляд из-за черной
челки; руки, сжимающие твои плечи; вес тела, ощутимый и приятный. Нет, уж ненавистью это определенно
не было. Приближающееся лицо. От волос
- запах цитрусовых и ментола. Прохладные обветренные губы. Или все-таки было? Он ложится своей грудью на твою, опираясь на локти, и гладит языком твое нёбо. Холодно, ты лежишь на траве.
Над тобой - ровное серое небо и черные, с чертиками, глаза. В такой ситуации только одна
пара глаз может оставаться открытой. Разумеется, это будут не твои
глаза. Не было. Не надо, пусть это не окажется
ненавистью. Пожалуйста. Ты уже давно прижимаешься
своими губами к его. Между вами идет борьба, но ты не видишь, что его
глаза тоже закрыты. Начинает идти дождь. Дождь
мелко и редко капает на герб клана Учиха и на оранжевую ткань твоего костюма. Пожалуйста, пусть это никогда
не окажется ненавистью. Пожалуйста, пусть это никогда не закончится. Melody Герои: Ирука, Какаши Это было нервно. Это тревожило. Едкое чувство на рубеже сознания, на грани паники, на границе, за которой - срыв. Как будто кто-то перебирал струнки - тихо, умело, нежно цепляя их, сильно зажимая на ладах в немыслимых аккордах. Этот кто-то явно умел играть. Этому кому-то не приходилось смотреть на свои руки - красивые, привычные к печатям руки - чтобы извлекать из души такие эмоции. Небывалое, пугающее, холодящее. Желанное. Подгибались колени, перехватывало дыхание, сердце, казалось, вертелось волчком в груди. Руки не останавливались. Руки играли быстрее. Уроки не проверялись, дети на уроках хихикали тихо, лицо в зеркале было лицом лихорадочно влюбленного человека. Хокаге посматривал из-под краев шляпы, понимающе подмигивая. Генма и Райдо вытащили его в бар, шантажируя стопкой выкраденных сверхважных сочинений. Он не раскололся. Шиноби, да. Гордись собой, трус - даже в любви признаться не можешь. Оп-па. Что мы только что подумали. Ага, то самое. Ну, повтори это, Умино. В. Любви. Ты - признаться. Ты - мужчине. Ты, скромный, тихий, женатый на работе, - ему. У Наруто скоро будет экзамен на чунина. Неужели он… Нет. Он не посмеет. Он не тронет детей. Они же еще дети! И не уходи от темы. Когда Шаринган Какаши смешливо возражал Умино Ируке, доказывая, что команда Семь - сможет, у Умино Ируки в душе произошла очень важная вещь. Если бы он еще понял, какая. Быть может, струны порвались. Быть может, Хатаке доиграл свою первую кантину. Это было не так уж важно… Если на следующее утро Ирука проснулся, ощущая на плече тяжелую голову сладко спящего человека. Совсем еще молодого человека с седыми волосами. И мелодия перестала быть раздражающей. You'll go to mission Герои: Саске,
Сакура Ты пойдешь со мной в разведку. Ты будешь носить воду. Ты приготовишь еду. О чем я… да ты же все для
меня сделаешь. Глупая, маленькая, наивная. Преданная и в итоге проданная. В тебе было и есть то, чего
отчаянно не хватало и мне, и Узумаки. Ты - домашняя девочка. У тебя есть
отец и мать. Ты можешь не любить их, избегать обязанностей послушной дочки,
убивать членов "Акацки", быть умнейшей ученицей выпуска, "наследницей
Цунаде-химе" и иже с ними. Для твоей семьи ты навсегда останешься
Сакурой, просто Сакурой. Сакурой, верно заглядывавшей
мне в глаза и защитившей меня не раз. Сакурой, обрезавшей свои волосы
в неравной драке. Сакурой, не устававшей предлагать мне обед. Сакурой,
попытавшейся меня остановить. Сакурой, оставшейся лежать потом на холодной
каменной скамье, но в итоге не сдавшейся. Твои легкие, пастельного розового
цвета волосы. Твои споры с Узумаки и нелепые "Саске-ку-у-ун".
Твоя забота. Твои знания, смелость и ямочки на щеках, когда ты улыбалась. И знала бы ты, как мне этого не хватает. A thousand years of waiting Герои: Саске,
Наруто Ты хочешь этого уже очень
давно. Кажется, что вечность, а если быстро подумать - только два с половиной
года. Но это только если быстро. Если подумать хорошо, не краснея и не
увиливая от самого себя, то получается… Получается, что ты хочешь вернуть
Саске с тех пор, как его впервые увидел. Несколько лет. Семь с небольшим,
если быть точным. Это много. Тогда ты был очень одиноким.
Впрочем, ты и сейчас одинок. Есть, разумеется, Сакура-чан, есть старая
Цунаде, есть пошляк Эро-сеннин. Есть Какаши-сенсей и Ирука-сенсей, есть
Кибашинохинатачоджишикамаруино. Неджитентенли. Есть жестокая песчаная
семья - Темари, Канкуро, Гаара. Гаара тоже одинокий. Ты и Чиё вытащили
его с того света. Правильно ли это было? Неважно. Для тебя сейчас ничто не является
важным, кроме одного факта… скорее, одной надежды. Увидеть Саске. Скоро
ты увидишь Саске. Скоро ты… Ты видишь в глазах Сакуры такое же нетерпение. Ты знаешь, что она чувствует то же самое, что и ты. Так понимают друг друга две женщины, у которых общий мужчина. Был… Саске - "был", а не "есть", ты парень, да и был-то Саске не у вас, а просто. Заложник ненависти. Когда ты, наконец, видишь
его, желание вернуть обостряется до предела и принимает странные формы.
Ты хочешь понять его, оберегать, помочь быть сильнейшим, убить для него
Итачи, согреть, выставить его на посмешище, закидать помидорами, закидать
кунаями - и пусть только попробует уворачиваться! - сцеловывать его кровь,
избить до полусмерти за то, что посмел бросить Коноху, избить до смерти
за то, что посмел бросить тебя, сделать Саске своим, сделать Саске
своим другом, сделать Саске своим любовником, довести до беспамятства,
заставить умолять и оставить в покое. Ты готов сделать что угодно,
лишь бы Саске забыл про своего брата. Ты не хочешь, чтобы душа Саске принадлежала
Итачи. Ты хочешь вернуть Саске. I remember Рейтинг: PG-13 Придурок. Придурки. Все они. Эта глупая деревня,
эти глупые учителя, эти… товарищи по команде. Как будто они что-то понимали.
Как будто они знали, что он чувствовал, когда ему говорили "Успокойся".
Эта чудовищная неправильность, переверни мир, но исправь, он не может
жить, он не должен жить, и ведь им плевать. Что значит - он пойдет
один. Они знали? Они думали, что
что-то понимают? Они его спасали? А они знали, какие сны ему
снятся в те редкие ночи, когда сон приходит сам? Они догадывались, о чем
он думает, глотая горсть снотворных таблеток, принесенных Кабуто? Они
себе хоть представляли, чего он хочет, послушно прогибаясь под движениями
Орочимару? Reasons to live Герои: Саске,
Сакура - Подсти-и-илка Орочима-а-ару,
- пропел нежный девичий голос. - Мальчик на выданье. Шлюха. Дрянь. Предатель. Пощечина. Не в полную силу,
но голова мотнулась в другую сторону и, кажется, была разбита внутренняя
сторона щеки. Она наклонилась и провела
губами по его сомкнутым векам. Он еле сдержался, чтобы не дернуться. Кто
угодно - Орочимару, Кабуто… да хоть Гаара. Но не она. Слабая, отвратительная,
приставшая, как банный лист. Куноичи хмыкнула, села на
холодный каменный пол поудобнее и зашептала: - О чем ты думаешь? Об этой
гадюке? О вашем милом докторе? У него, наверное, большой. Как они тебя
трахали? Вдвоем? С кем-то еще? Пускали по кругу в казармах? Их, знаешь,
наш лисенок разнес подчистую. О, а может, ты думаешь о Наруто? - В голосе
когда-то такой милой девочки звучало искреннее наслаждение ситуацией.
- Нет? Или… о своем брате? Этого он не выдержал. Ками-сама
с Орочимару и Кабуто, рядовые от него бегали по углам, даже намеки на
Наруто он бы простил. Сейчас. Если он останется в живых, развращенная
девчонка получит все доказательства своим подозрениям о несколько неуставном
отношении последнего Учихи к блондину-идиоту. Но то, что Харуно говорила
про него и убийцу клана… Саске чертыхнулся про себя
и сплюнул выбитые зубы. Теперь Харуно, видимо, была безразлична его красота.
А раньше она его так любила. Была милая, маленькая, беспроблемная… Размышления прервала боль
в правом боку. Резкая, дикая, безумная. Сломанные ребра. Саске не смог
удержаться от вскрика - бывшая одноклассница прекрасно знала, куда и как
бить. - Что, больно? А ты знаешь,
как было больно нам? Как было больно ему? Как он хотел вернуть тебя, делал
все для этого? - Сакура истерично выкрикивала обвинения - маска взрослой
стервы с нее успешно слетела. - А тебе-то какое дело, -
напрягшись, парировал Саске, - ты как была самой слабой из нас, так и
осталась. Судьбу не изменить, как говорил Хьюга. Он прекрасно понимал, что зря отвечал. Но последнее слово всегда должно остаться за Учиха. Слово и осталось. Печень, селезенка, почки, опять ребра, пах - удар у Сакуры был поставлен неожиданно хорошо - и, кажется, солнечное сплетение. После тычка под ребра - она что, хотела ему диафрагму порвать? - Саске потерял сознание. Возвращалось сознание медленно.
Неожиданный свет, резавший глаза - видимо, из дверного проема, - вставшая
Сакура и нервный голос: - Сакура?! Саске? Да что тут
происходит? Сакура, что ты… Ты его била?! Да как ты могла, датте байо? Саске улыбнулся и закрыл глаза.
Определенно, выжить стоило. Tokio doesn't love us anymore Герои: Какаши,
Шикамару Да мне плевать, что ты там кому скажешь, и кто из-за этого что сделает. Мне вообще на многое плевать. Мне совершенно, слышишь, Хатаке, со-вер-шен-но по барабану, как и с какими последствиями будет ревновать твой детский учитель. Мне, да будет тебе известно, плевать на твою и свою репутацию, на твои "отношения", на подозрения Пятой и на гнев Наруто. Думать об этом, Хатаке, слишком мне лень. И вообще, чья это была идея? А? Твоя, правильно. Я тут изначально был не при чем, я натурал, да будет тебе известно. А менять ориентацию по своей инициативе мне лень. Я хотел и по-прежнему хочу жениться и вырастить двух детей. Мальчика и девочку. А жена будет блондинка. Либо с длинными волосами, либо с короткими. Ну и скажи мне, пожалуйста, почему я все еще лежу и греюсь о твой бок? Юный гений клана Нара и всея Конохи сердито повернулся к некой живой легенде спиной и потянул на себя одеяло. Очередной спич так и остался
невысказанным. Their own solitude Герои: Наруто,
Саске Невесомые, по минимуму, прикосновения, трение плоти о плоть, сжатые зубы. Симфония. Я закрываю глаза - я не хочу видеть эту ухмылку на твоем лице. Ты одет, на мне лишь хитай. Вечное противостояние - отчужденность и открытость, улыбка и сдвинутые брови, потребность и ее отрицание. Мы идеально дополняем друг друга. Никакой Сакуры. Не надо думать о Сакуре сейчас. Кто такая Сакура? Я крепче обнимаю твою талию ногами. Твоя рука медленно отпускает мои волосы. Я сжимаю веки. Наверное, ты открываешь глаза. Широко открытые глаза. Красивые, черные. Смысл жизни - слившийся, один - по капле, к темному солнцу. Я стискиваю твои предплечья и свои зубы, ты расслабляешься и негромко выдыхаешь что-то. Горячо. Тихо. И все так же одиноко. Даже после "единения" мы остаемся каждый сам по себе. Интересно, ты когда-нибудь
сможешь принять меня таким, какой я есть? The End |