Расплата

Авторы: Ko

Фэндом: Наруто

Рейтинг: R

Пейринг/герои: Сасори, Сакура

Жанр: action

Специальные предупреждения: много-много спойлеров

Дисклеймер: Все принадлежит законным владельцам

... Дверь в стене, закрытая
с незапамятных времен.
Но это не означает, что
ее невозможно открыть.
Просто ключа от нее не
существует.
Виктория Платова

- Сакура!
Тоненькая девушка поморщилась, потерлась затекшей щекой о страницы книги, но глаз не открыла, только бессознательно отмахнулась рукой от солнечного света, проникшего в высокое окно ее комнаты. Мгновенно обессилевшее запястье рухнуло на стол, задев несколько старинных свитков и книг, отчего те с беспощадным грохотом повалились на пол. Девушка еще раз поморщилась и попыталась сдуть упавшую на лицо розовую челку.
- Сакура, лентяйка!
Сакура приоткрыла один глаз, попыталась взглядом найти в комнате часы и мрачно вздохнула, вспомнив, что еще вчера переставила их в спальню к родителям, потому что ее раздражал мерный тикающий звук.
- Когда-нибудь тебе придется постоянно заботиться обо мне, и чем меньше ты помогаешь мне по дому сейчас, тем раньше наступит это, поверь мне, безрадостное для тебя время!
Сакура зажмурилась, надеясь прогнать этот кошмар, состоящий из самых разнообразных звуков: вот ударился о стену свиток, упавший со стола несколькими секундами раньше, вот мать включила старый, агрессивно настроенный по отношению ко всему человечеству миксер, вот она снова позвала Сакуру на кухню, вот отец начал что-то пилить, вот раздался невыносимый, истерический звук дверного звонка.
- Харука! В дверь звонят! - заорал отец, ни на секунду не прерывая отвратительный треск, который издавали доски под его острой пилой.
- И что? Сам иди и открой! - мать даже не подумала остановить страдальческие вопли миксера.
- Харука, ты хочешь, чтобы нас затопило?
- Хорошо! - слышно было, как мать швырнула миксер в стену, и тот с шумом свалился на пол, не прекращая утробно и печально завывать. - Тогда сегодня обойдемся без ужина! Я на диете, а Сакуру кто-нибудь куда-нибудь пригласит! Взрослая девка!
По дороге в прихожую мать ногой распахнула дверь в комнату Сакуры, и дверная ручка с размаху ударилась о стену.
- Могла бы, между прочим, сама открыть! Прохлаждается! - мать не удержалась от того, чтобы просунуть голову к Сакуре в комнату, и человек, стремящийся попасть в их дом ("Идиот! - подумала Сакура. - Валить отсюда надо! Уноси ноги, пока жив!"), снова надавил на кнопку звонка. - Харуно, иди посмотри, чем занимается твоя дочь!
- Харука, открой ты, наконец, эту проклятую дверь!
- Не ори на меня! - отмахнулась мать. - Береги силы! Помни, ужина тебе не видать!
Миксер на другом конце квартиры торжественно завопил в ответ на эти слова.
Звонок повторился.
- Проклятье! - мать с грохотом выдвигала и задвигала обратно ящики шкафчика в прихожей. - Сакура! Куда ты дела ключи?!
Сакура страдальчески вздохнула, оперлась руками о стол и подняла отяжелевшее от усталости тело. Единственное, что ее приободрило, - листы бумаги, с начерченными на них от руки схемами и графиками, а главное - торжественно обведенное в кружок в правом верхнем углу одного из листов "от пятидесяти трех процентов к шестидесяти девяти". Улыбнувшись своим мыслям, Сакура подняла с пола сумку, достала из кармашка ключи и вышла в коридор.
- Поторопись! - зашипела мать. - Уж извините, моя лентяйка-дочь никак не может найти свои ключи! - оправдывалась она перед человеком за дверью.
Не обращая внимания на укоризненный взгляд матери, Сакура прошла в прихожую, вставила ключ в замочную скважину и открыла дверь.
Человек в военной форме показался ей смутно знакомым, как, впрочем, и многие джойнины Конохи: сколько она их перелечила за последний год - тяжело раненых, порванных, в состоянии близком к куску мяса, их доставляли в конохскую больницу десятками; медицинские ниндзя, прикрепленные к их командам, тряслись, отдавая последнюю чакру ради того, чтобы дотянуть своих товарищей до появления Сакуры.
После одной из таких операций к Сакуре подошла Шизуне - верная подчиненная Цунаде.
- Сакура-сан... Я не верила тому, что говорили, считая это выдумками, потому что я действительно восхищаюсь искусством Цунаде-сама... Но сейчас... Я признаю, Вы действительно способны превзойти Пятую в медицинском деле.
- Генма? - Сакура вопросительно подняла брови, проверяя свою зрительную память.
Человек в военной форме усмехнулся, перебросил сенбон из одного уголка рта в другой.
- Так точно. Сакура-сан, Хокаге-сама просила поинтересоваться, не забыли ли Вы о той встрече, что она Вам назначила.
Сакура резко выдохнула, как будто кто-то сильно ударил ее по спине.
"Проклятье! Цунаде-сама! Важное поручение!"
Еще три дня назад Цунаде что-то говорила ей о каком-то невероятно важном деле, о сложной операции, о возможности действительно усовершенствовать медицинские навыки... и, кажется, еще о каких-то заманчивых перспективах. Сакура загорелась настолько, что перестала выходить на улицу, все три дня просидела дома, хотя и Ино, и Хината честно пытались вытащить ее на прогулку; перелопатила все книги, взятые из огромной библиотеки Цунаде; и во время прочтения ей пришла в голову одна замечательная мысль. Сакура ухватилась за нее, принялась развивать, погрязла в расчетах и совершенно забыла о Цунаде и остальных со всеми их перспективами. Теперь Сакура совершенно точно представляла себе, как можно выжить и даже сражаться в рядах шиноби человеку с шестьюдесятью девятью процентами пересаженных органов.
- Я... - Сакура немного покраснела и улыбнулась, - я сейчас соберусь. Быстро.
Влетев в комнату, девушка легко подхватила с пола тяжелую сумку, сгребла в нее исчирканные листы бумаги, забросила на плечо и снова вылетела в коридор.
К величайшему удивлению Сакуры, мать не задала ей ни одного вопроса, например "Когда ждать?", не съязвила на прощание, не обозвала ее лентяйкой и вообще никак не отреагировала на внезапную отлучку собственной дочери, хотя обычно вопли останавливали ее даже тогда, когда в конохской больнице пара жизней висела на волоске.
- Странно... - пробормотала Сакура себе под нос, - что это с ней?

Цунаде сидела в кресле за широким столом, прикрыв лицо шляпой Хокаге, и, кажется, спала. Шизуне что-то сосредоточенно строчила, закатав по локоть слишком длинные для нее рукава военной формы. Двое джойнинов, сидящих по разные стороны от нее, тихонько переговаривались за ее спиной; один из них внезапно выпрямился и попытался заглянуть Шизуне через плечо, на что получил ощутимый тычок локтем. Изрядно потрепанные полотнища с надписью "Удачи вам!" колыхал теплый ветерок. Генма тихонько подтолкнул Сакуру к столу.
- Хм, - девушка откашлялась, обращая на себя внимание, - Цунаде-сама?
Пятая дернулась, открыла глаза, поправила съехавшую на бок шляпу и сложила перед собой руки, как прилежная ученица Академии Ниндзя.
- Да, Сакура? - деловито пробормотала она, стараясь скрыть зевоту.
- Вы меня звали? - Сакура не ожидала такого приветствия и немного опешила.
- Ах да... Звала. Точно, - на лице Цунаде отразилась мука. - Шизуне!
- Да? - затравленно отозвалась ее подчиненная, не прекращая что-то писать.
- Мы... Что мы хотели... То есть, как мы будем... Ты что-нибудь придумала?
- Нет, - еще более затравленно проговорила Шизуне, и Цунаде не расслышала бы ее ответ, если бы не знала, каким он будет.
- Отлично, - Цунаде устало откинулась на спинку стула, - то есть ничего хорошего, но тогда Сакуре просто придется нас извинить.
- Не то слово, - пробормотал джойнин, пытавшийся заглянуть в бумаги Шизуне.
- Райдо! - окликнул его Генма.
- Да?
- Заткнись.
Складывающаяся обстановка все меньше и меньше радовала Сакуру, интересное и захватывающее задание с кучей перспектив стало оборачиваться чем-то пугающим. Она наконец начала толком просыпаться и очень удачно вспомнила о своем открытии: нужно рассказать о нем Цунаде, пока ее не ударили по голове каким-то из ряда вон выходящим известием. Интересно, что же...
"Саске! - возникло вдруг в ее голове, прямо в эпицентре мозга и сразу бросилось к вискам - поймать кровь в тоненьких жилках и запустить ее по сосудам с удвоенной скоростью. - Что-то случилось с Саске-кун!"
Ноги совершенно непроизвольно подкосились, и следующие несколько шагов Сакура сделала на полусогнутых - преодолела небольшое расстояние между дверью и столом Цунаде и рухнула на стул.
- Он... - голос не слушался, - он жив?..
Цунаде слегка нахмурилась и снова выпрямилась на своем стуле.
- Извини, Сакура, - просто проговорила она, нахмурившись еще больше.
У Сакуры все поплыло перед глазами, она в ужасе оглянулась, ища хоть какой-нибудь поддержки, ища того, кто скажет ей: "Все нормально, произошла ошибка, с Саске все в порядке!".
- Мы понимаем, сколько сил ты приложила к тому, чтобы убить его... - продолжала Цунаде, стараясь не поднимать взгляд на свою ученицу.
"Убить?" - Сакура остановила взгляд на Шизуне и впилась глазами в ни в чем не повинную девушку.
- ... Но дело в том, что именно ты смогла подарить нам эту уникальную возможность...
"Возможность?" - Сакура медленно и немного ошалело перевела взгляд на Цунаде.
- ... И мы надеемся, что ты поймешь нас... меня... и возьмешься за него...
"Взяться? - Сакура чувствовала, что последние крохи ее сознания отказываются работать. - За кого?"
- ... У меня действительно нет на это времени, а Шизуне не справляется, ее способностей не хватает на то, чтобы поддерживать его в форме...
"В форме?"
- ... Дело в том, что...
Сакура отпрянула от Цунаде и закрыла уши ладонями, пытаясь ухватиться хоть за одну сознательную мысль в своей голове.
- Цу... Цунаде-сама, я... - промямлила она, - эти три дня...
- Ладно, я не злюсь, - Цунаде махнула рукой. - Уж не знаю, кто довел до тебя информацию, скорее всего, этот типчик, - Пятая ткнула пальцем в сторону Генмы, - ну да ладно. Это нам даже на руку. И не бойся его слишком сильно, должно быть, он будет пытаться тебя спугнуть, но если ты покажешь ему характер, уверена, все будет нормально. И помни, результат этого эксперимента поможет спасти многих шиноби Конохи, в том числе и Саске-кун! - Цунаде оперлась руками о стол, слегка наклонившись к нему, выпрямилась с большим энтузиазмом в глазах и подмигнула Сакуре.
Сакура молчала, глядя прямо перед собой. Шизуне мерно строчила что-то в своих бумагах, Райдо не прекращал попытки узнать, что же она пишет, и получал тычки в бок, мирно покачивались над головами пяти шиноби полотна "Удачи вам!".
- Хм, - прервал тишину Генма, снова перебросив сенбон из одного уголка рта в другой, - я ей ничего не говорил.
Сакура рухнула со стула.

Шизуне нахмурилась и снова попыталась достучаться до сознания Сакуры. Длинные рукава сползли по предплечьям и теперь закрывали ладони, бумаги, свернутые в трубочку и сунутые в карман военного жилета, отвратительно измялись. Если бы не Райдо с его никчемным любопытством, их можно было бы оставить на столе, но...
- Кхе... - брови Сакуры сошлись на переносице, и она приоткрыла глаза.
- Умничка! - похвалила ее Цунаде, наливая чай в высокую керамическую кружку. - Ты заставила меня поволноваться.
Сакура приподнялась на локтях и огляделась. За окном почти стемнело, в зале стало заметно холодней. Генма и двое джойнинов куда-то ушли, Шизуне куталась в военный жилет и смотрела на Сакуру сочувственным взглядом, Цунаде щедро сыпала сахар в кружку.
- Цунаде-сама, я... Не нужно столько!
- Так будет лучше, - откликнулась Пятая, вздохнув, - тебе необходимо прийти в себя.
Чай был отвратительно сладким и крепким, но Сакура послушно пила его под тяжелым взглядом двух женщин. Казалось, они не хотят смотреть друг на друга, не хотят о чем-то друг другу напоминать. Сакура вдохнула побольше воздуха, сделала внушительный глоток и постаралась выкинуть из головы странные фразы Цунаде о Саске-кун, от которых она совсем недавно потеряла сознание.
- Цунаде-сама, - робко позвала она.
- Да? - Пятая не сводила с нее напряженного взгляда.
- До того, как я... До того, как мне стало плохо... Вы что-то говорили о Саске-кун?
Цунаде немного отпрянула от нее, на красивом лице отразилось недоумение.
- О ком, прости?
- О Саске-кун, - Сакура посмотрела своей учительнице прямо в глаза. - Когда я вошла, Вы стали о чем-то переговариваться с Шизуне-сан, и я решила, что случилось нечто непредвиденное и ужасное. Скорее всего, решила я, дело в Саске-кун, иначе с чего бы Вам ни сказать мне о проблеме сразу, а не ходить вокруг да около... Я спросила, жив ли он... - Сакура сжала кружку так сильно, что побелели костяшки пальцев. - Вы ответили... Вы не ответили, Вы извинились... за что-то... передо мной... Цунаде-сама, зачем Вам извиняться передо мной? - Сакура боялась, что заплачет, и отвела глаза в сторону.
- А... - Цунаде выдохнула с заметным облегчением. - Нет, ты не так поняла меня, Сакура. Пожалуй, мы обе не поняли друг друга, - Цунаде неуверенно улыбнулась и почесала бровь. - Я имела в виду вовсе не Саске. Просто решила, что у Генмы слишком длинный язык, и он не удержится от того, чтобы...
- Цунаде-сама! - строго прикрикнула Шизуне на свою начальницу.
- Ах!.. Да... - Пятая заметно помрачнела. Снова почесала бровь. - Надо объяснить... Объяснить, - она набрала побольше воздуха в грудь, - Сакура! - торжественно заявила она и замолчала.
- Да, Цунаде-сама? - откликнулась девушка, чувствуя где-то в глубине души, что о том, о чем ей сейчас расскажет ее учительница, лучше не знать.
- Сакура! - повторила Пятая. - Я отлично понимаю, какие усилия ты приложила к своему обучению, а также к борьбе против врагов Конохи, а также к помощи бойцам Конохи, а также...
- Цунаде-сама! - Шизуне нахмурилась. - Ближе к делу, пожалуйста!
Цунаде бросила на подчиненную раздраженный взгляд и продолжила:
- ... Все это время ты помогала Наруто, ты сражалась с Акацки, которые хотели заполучить зверя, заключенного в нем, ты даже смогла уничтожить одного из...
- Цунаде-сама!
- Ладно, - Цунаде выдохнула и снова почесала бровь. Сакура раньше никогда не видела свою наставницу в таких расстроенных чувствах. - Ты знаешь, что ниндзя-медики готовы пойти на многое, чтобы усовершенствовать свои знания и навыки... Также ты знаешь, что многие шиноби во время битв теряют не только чакру, что не так страшно, но и части тела: конечности, глаза, внутренние органы... Отлично, что благодаря нашим с Шизуне расчетам стало возможно продолжать полноценную службу с восьмьюдесятью процентами (когда Цунаде назвала цифру, Сакура поникла и насупилась. Ничего удивительного, что книги, взятые у Пятой, предоставили девушке далеко не новейшие сведения и что Хокаге и ее помощница продвинулись гораздо дальше, чем Сакура, в усовершенствовании техник, но обидно, тем не менее, было) "чужого" тела, но после того, как эйфория отступает и на ее место приходит здравый расчет, начинаешь спрашивать себя: а где это "чужое" тело брать?
Сакура посмотрела на Цунаде с легким недоумением: и верно, где? Странно, что ей до сих пор не пришел в голову этот вопрос.
- При нынешних условиях нам остается только разрывать могилы, - от этих слов по телу Сакуры пробежала дрожь, - потому что мы не можем позволить себе оставлять умирать одних шиноби ради спасения других их... - Цунаде остановилась, будто примеряя, сможет ли Сакура смириться с таким определением, - материалом.
- И что Вы придумали, Цунаде-сама? - голос Сакуры дрожал.
- Об этом, конечно, никто не узнает. Глупо объяснять шиноби, что так нужно: мало кто согласится на то, чтобы фрагменты тел их мертвых друзей вживляли другим людям. Но мой дед как будто знал, что я найду применение замороженным телам, когда придумывал свою особую Технику Захоронения, которой и по сей день пользуются в Конохе.
Сакура сжала кружку так, что крепкая керамика треснула под побелевшими пальцами.
- У нас оставался лишь один вопрос: как оживить части мертвых тел перед тем, как пересаживать их пострадавшим? И в это время ты так удачно столкнулась с этим типом - Сасори, предавшим Деревню Песка и ушедшим на службу Акацки, - глаза Цунаде загорелись профессиональным огнем. Сакура всегда знала, что все Хокаге в той или иной степени сумасшедшие, потому что ради защиты деревни они были готовы абсолютно на все. - С помощью одних лишь сердца и мозга он мог поддерживать жизнь во всем своем искусственном теле. Когда я узнала об этом, что-то щелкнуло в моей голове (о, Сакура в этом не сомневалась! Она видела свою наставницу в состояниях разной степени бешенства, но никогда - никогда! - не позволила бы себе назвать ее сумасшедшей. А вот теперь - позволяла), и я послала Шизуне за его телом.
Сакура перевела на Шизуне удивленный взгляд: та не смотрела на нее, уставившись в пол.
- Все содержалось в полнейшей тайне. О происходящем знали лишь я, Шизуне и ее команда: я понимала, что Акацки не отставят просто так тело Сасори, и не могла отпустить ее одну. Впрочем, Генма и остальные по-прежнему не догадываются, зачем мне понадобился Кукловод Песка. Мы провели множество операций...
Сакура замерла. Она уже знала, каким будет вывод из всего этого кошмарного рассказа, но все еще не хотела верить. Возможно, сейчас Пятая отведет взгляд и вымолвит что-то наподобие "... Но у нас ничего не вышло, и мы решили обратиться к тебе". А потом уже будет вопросом времени найти Сасори и снова отправить его в мир иной, пока Хокаге и ее помощница не натворили дел ради спасения Конохи.
Но нет.
- Примерно месяц назад он пришел в себя. Тело функционирует, кажется, его способности действительно феноменальны, потому что он умудрился вернуть к жизни останки, которым было более десяти лет. Конечно, мы еще не пробовали пересаживать оживленные части раненым шиноби, но... - губы Цунаде изогнула счастливая, но сумасшедшая улыбка. - Я верю, что у нас все получится. Сакура, ты хоть понимаешь, какое преимущество получит Коноха перед другими деревнями с этой техникой?
Сакура молчала. Преимущество было огромным. Применение этой медицинской техники снижало уязвимость шиноби на какое-то немыслимое количество процентов, Сакура даже не могла прикинуть в уме насколько. И если бы Сакура услышала, что подобное буйство омертвевшей плоти творится в какой-нибудь другой деревне, она непременно восхитилась бы и мастерством и выдумкой местных медиков, и беспринципно-благородной смелостью местных шиноби, и великолепными способностями человека, возвращающего к жизни куски мертвых тел... Но деревней была Коноха, сумасшедшим медиком - Хокаге, и вполне возможно, что ее, Сакуру, тоже приставят к телу добитого таки, но, тем не менее, выжившего Кукловода Песка. Это было ужасно. Это было немыслимо.
- Кхе-кхе! - демонстративно откашлялась Шизуне, как будто о чем-то напоминая Пятой.
- Ах да... Я хочу попросить тебя о помощи, - огонек в светло-карих глазах заметно угас, и Цунаде снова почесала бровь с отрешенным видом. - К сожалению, Сасори оказался несколько психически нестабилен, поэтому за ним нужен постоянный надзор. Я не могу себе этого позволить, Шизуне помогала мне, чем могла, но у нее, во-первых, нет твоих способностей, а во-вторых, их команда сейчас нужна мне. Тебя же я могу со спокойной совестью освободить от всех миссий, а если ты понадобишься в больнице, Шизуне или кто-то из медсестер тебя подменит на это время...
Сакура не могла в это поверить.
- Вы... - ее голос дрогнул, - Цунаде-сама, Вы хотите, чтобы я круглые сутки следила за здоровьем психически нестабильного типа, которого когда-то прикончила?
- Сакура, пойми, он не представляет для тебя серьезной опасности! - вмешалась Шизуне. - Мы не попросили бы тебя об этом, если бы не крайний случай, поверь!
Сакура наконец разжала руку, и вместе с капельками густой крови на пол посыпались керамические осколки. Она долго смотрела на свою ладонь, потом машинально провела над ней другой ладонью, исцеляя незначительные ранки, наклонилась и сжала голову руками.
- Я ничего не понимаю, - отчаянно прошептала она. - Ничего не понимаю.

Помещение было сырым и темным, Сакура не могла поверить, что где-то здесь находится кабинет, в котором Цунаде держит Кукловода Песка. Рядом с кабинетом, завершающим врезанное в скалу помещение, располагалась маленькая комнатка, зависшая над пропастью, с окнами на восток (по словам Шизуне, очень приятная и уютная), в которой Сакуре и предстояло поселиться, чтобы наблюдать за поведением Кукловода, следить за его здоровьем и пресекать попытки бегства, самоубийства и, как выразилась Пятая, прочих неосторожных действий.
По стенам стекали тоненькие ручейки воды, выводили тихую песенку, падая с каменных уступов в набежавшие у стен лужицы. Песенка эта вызывала разные ассоциации у троих шиноби: Цунаде она казалась пением весенних птиц, Шизуне угадывала в капели тревожные нотки, а Сакуре слышался несчастный детский плач.
Каблуки гулко простучали по каменному полу, и шиноби вышли к темной деревянной двери. Цунаде сложила руки в замысловатой печати, прошептала несколько слов и потянула за ручку. Из комнаты, ослепляющей белизной стен, потолков, пола и белья на больничной койке, повеяло теплом и запахом лекарств. Все трое ступили на белоснежный пол, и дверь за ними захлопнулась с тихим, но от этого не менее пугающим щелчком.
Сакура огляделась. Комната была абсолютно белой, высвеченной нервным, лихорадочным светом нескольких ламп дневного освещения; никакой мебели, кроме пустой больничной койки, в комнате не наблюдалось; прямо напротив двери, в которую они только что зашли, располагалась еще одна белая дверь, очевидно, та, что вела в уютную и приятную комнату; а рядом с ней - перегородка из матового стекла, за которой скрывалась темнота. Девушка подумала, что если бы ее в течение месяца держали в подобном помещении без возможности выйти на улицу, она бы тоже была "несколько психически нестабильна".
В углу комнаты, свернувшись комочком, сидел на полу мальчишка, на вид не старше Сакуры. Тугими бинтами были перехвачены левое плечо, обе голени и, кажется, шея (Сакура не могла разобрать, потому что мальчишка уткнулся носом в колени). Кроме белых больничных штанов на мальчишке ничего не было, и Сакура отметила, что его тело выглядит вполне нормальным, живым, совсем не таким, каким она запомнила его в первую и, как выяснилось, далеко не последнюю встречу с Кукловодом. Мальчишка слегка пошевелился, когда шиноби вошли в кабинет, но не проснулся, только глубже зарылся лицом в колени. Красные волосы мальчишки, пронизанные серебристо-белыми прядями, как-то не запомнившимися Сакуре во время их первой встречи, и кровь на бинте, облепившем плечо, были единственными яркими пятнами во всей комнате.
- Я думаю, вам нужно познакомиться, - Цунаде подтолкнула Сакуру к спящему Сасори. - Должно быть, он снова пытался тренироваться, и вскрылись швы на плече... Мы с Шизуне подождем в комнате, зайдешь, когда сменишь бинты, и расскажешь, как он на тебя отреагировал. Скорее всего, он почувствует наше присутствие и не бросится сразу пугать тебя... Потом мы отпустим тебя домой, соберешь вещи и объяснишь ситуацию родителям.
Затем, сунув Сакуре в руки аптечку со всем необходимым, Шизуне и Цунаде тихо пересекли комнату и скрылись за соседней дверью. Сакуре ничего не оставалось, как сделать несколько шагов по направлению к Кукловоду.
Присев рядом с ним, Сакура вдруг осознала, что все время, пока она приближалась к нему, она не дышала, и ошеломленно выдохнула. Красные волосы на макушке Сасори пошевелились от ее дыхания.
"Да нет же, я вовсе не боюсь его! - девушка мысленно прикрикнула на себя. - Это он меня должен бояться..."
"Сасори видел мою последнюю атаку. Но... почему-то не смог от нее уклониться. А ведь у него был шанс..." - совсем некстати вспылили в памяти слова Чие. Сакура тряхнула головой и дотронулась до кровоточащего плеча Сасори.
- Эй... - позвала она, не зная даже, как к нему обращаться. Было в этом что-то правильное, справедливое, вот только Сакура никак не могла понять, почему ей жалко Кукловода, которого обрекают собственным телом, собственными способностями искупить вину за загубленные жизни людей в целых странах. Наверное, она по-прежнему считала, что в этой технике есть что-то сумасшедшее, отчаянное, хотя по пути сюда прилежно расписывала сама себе ее достоинства и преимущества. - Эй... Просыпайся.
Сасори почувствовал неясную, тупую боль в левом плече и лениво открыл глаза. Снова эти люди, снова полусумасшедшая медсестра в слишком большой для нее военной форме, отвратительно ложившейся на фигуру, снова полностью сумасшедшая старая грымза, которой хватало совести строить из себя двадцатилетнюю, снова их холодные грубые пальцы, отдирающие бинты прямо от кожи (за эти несколько месяцев он вспомнил, что такое боль, хотя годы существования в искусственном теле почти стерли воспоминания о ней), снова сильный нажим на вскрывающиеся швы, снова злобное, испуганное шипение двух конохских кошек, которые смеют нагло использовать его способности.
Заранее приготовившись высказать конохским кошкам все, что он о них думает, Сасори поднял голову и даже открыл рот, но тут же его закрыл. Из белесого, слепящего света на него сочувственно-ошалело смотрели два зеленых глаза, явно не принадлежащие ни одной их конохских кошек.
- Ты кто? - резко бросил Сасори прямо в лицо наклонившейся над ним девушке.
- Я?.. - Сакура замялась: она не ожидала, что он так быстро проснется. А что, если он вовсе не спал? - Я Сакура.
- Понятно, - он резко поднялся, игнорируя тупую боль, снова напомнившую о себе. - Дерево. Видимо, такая же безмозглая.
Сакура сжала аптечку и тоже поднялась, окидывая Сасори оскорбленным взглядом.
- Что? - безразлично поинтересовался он, скрывая тайную радость от того, что Сакура не была выше его ростом. Хорош бы он был, если бы она так же смотрела на него сверху вниз, как и эти конохские кошки... И так ничего не может поделать со своей беспомощностью...
Сакура молча и прямо смотрела в выцветшие красные глаза. В какой-то момент ей показалось, что темные зрачки расширились, будто ей навстречу, и она начала проваливаться в какое-то странное, легкое состояние...
"Он использует иллюзию! - мелькнуло у Сакуры в голове. - Зачем только я смотрю ему в глаза?!"
Паника сделала свое дело: Сакура на автомате подняла руки, совсем забыв об аптечке, которая сразу же упала на белоснежный пол, взмахнула ладонями и остановила их в печати "Тигр", пытаясь прогнать иллюзию.
Сасори только сочувственно покачал головой и, присев на корточки, стал собирать по полу высыпавшиеся из аптечки лекарства, баночки и инструменты.
- Я не могу использовать иллюзию, - спокойно проговорил он, не поднимая головы, - равно как и я не могу использовать никакие техники вообще. Я не могу использовать чакру по собственному желанию. Я пробовал заниматься тайдзюцу, но у меня сразу вскрываются швы. Я абсолютно безобиден.
Сакура расцепила кисти и потрясенно посмотрела на Сасори.
- Тогда... - она запнулась, - тогда что это было?
- Возможно, тебе просто понравились мои глаза, - Сасори поднял голову и улыбнулся Сакуре, потом поднялся сам и отдал ей аптечку со все той же улыбкой. - Мне кажется, я где-то тебя видел.
Не дождавшись какой-либо реакции со стороны Сакуры, Сасори обогнул ее и присел на краешек белой койки.
- Не хочешь сменить мне бинты? - нагловато произнес он.
Сакура обернулась и посмотрела на Сасори, пытаясь понять, что же так поражает ее в его нынешнем облике. Они по-прежнему одного роста, он по-прежнему выглядит миловидным мальчишкой, с образом которого никак не сочетаются реки крови, простирающиеся у его ног; да, его тело, схваченное бинтами, теперь живое, человеческое, не кукольное, но совсем не это поразило девушку. И не странная угловатость его движений, не механическая точность каждого поворота, не нагловатый тон...
- Так и будешь любоваться на меня? - поторопил он, не сводя с нее испытывающего взгляда красных глаз, слегка припорошенных серебряно-алыми прядями его рваной челки.
Сакура немного прищурилась, пытаясь поймать нечто, ускользающее от нее, но, тем не менее, сильно поразившее ее в Кукловоде.
- Что с твоими волосами? - спросила вдруг она помимо своей воли. Просто слова слетели с ее языка, как будто им было тесно у нее во рту.
Сасори пораженно приподнял одну бровь, запустил пальцы в абсолютно серебряные волосы на виске, которые все чаще разбавлялись красными прядями ближе к макушке, лбу и затылку, и немного нахмурился.
- Я бы хотел, чтобы ты говорила мне "Вы", - немного капризно заявил он. - Во-первых, я намного старше тебя, - объяснил он, заметив, как Сакура приоткрыла рот, чтобы возмутиться, - во-вторых, я все-таки гений, пусть и бывший.
- Так что с ними? - переспросила Сакура немного возмущенно.
- Это не твое дело, - просто ответил Сасори. - Смени мне бинты.
Сакура милосердно простила ему подобную наглость, решив, что в данной ситуации балом все равно правит она, как бы Кукловод ни пытался строить из себя "Великого, Пусть И Бывшего", и приблизилась к койке. Сасори наконец оторвал от нее изучающий взгляд и откинул голову назад, немного прикрыв глаза и приготовившись к боли. Он помнил, с какой истинно-патриотической ненавистью конохские кошки отдирали бинты от его кожи: как будто мстили ему за все его грехи. Поскорее пережить эту отвратительную процедуру и завалиться спать. Здесь больше нечего делать: только спать, есть, сидеть до одурения под струями отвратительно холодной воды, чувствовать боль, когда конохские кошки меняют повязки.
Вдруг он услышал, как кто-то отодвинул перегородку, ведущую в душ, щелкнул выключателем, включил воду. Сасори удивленно открыл глаза и обернулся. Девчонки рядом не было, через мгновение она появилась в дверях с маленькой ванночкой в руках.
- Я долго буду ждать? - Сасори хотел произнести это как можно более злобно, но у него не получилось: слишком велико было удивление. Интересно, что девчонка собиралась делать?
- Уже, - деловито произнесла Сакура, старательно внушая себе: "Он не Сасори, которого я когда-то убила. Он больной человек. И я его лечу".
Сасори снова откинул голову назад и прикрыл глаза. Чем раньше это закончится, тем лучше.
Он услышал легкий плеск воды в ванночке, затем почувствовал, как к коже над самыми бинтами кто-то легко прикоснулся теплой влажной тряпочкой, смывая запекшуюся кровь, намертво прилепившую бинт к плечу. Затем тонкие пальцы слегка приподняли мокрую марлю, рука сжала тряпку, и в пространство между бинтом и кожей пролилось немного ласково-теплой воды. Сасори почувствовал, как руки легко скользят по перебинтованному плечу в поисках узелка. Не найдя никаких его признаков, девчонка порылась в своей аптечке, что-то оттуда извлекла, и до его слуха донеслось мерное поскрипывание маленьких ножниц: девчонка разрезала бинты. Наконец, швы были обнажены. Снова плеск воды, снова прикосновение к коже теплой, влажной ткани... Девчонка осторожно, стараясь не причинить Сасори лишней боли, смывала со швов запекшуюся кровь. Затем снова порылась в аптечке, и Сасори услышал, как она открывает какую-то баночку, должно быть, с лекарством. К плечу прикоснулись мягкие кончики пальцев, смазанные чем-то холодным. По спине пробежали мурашки, Сасори резко выдохнул и открыл глаза.
- Больно? - Сакура сразу же одернула руку и тревожно посмотрела на него. Он не двигался, только, широко распахнув глаза, смотрел в потолок. - Эй, что с тобой?
Сасори перевел на нее взгляд, наклонил голову к плечу.
- Я же просил. Я не люблю непонятливых девчонок. От них одни неприятности.
Сакура нахмурилась.
- Не понимаю... - ошеломленно пробормотала она, чувствуя, что вот-вот сорвется и перестанет относиться к Кукловоду как к обычному больному шиноби.
- Вот-вот, - фыркнул Сасори, - об этом я и говорю, - он усмехнулся, глядя, как Сакура тряхнула головой, будто прогоняя назойливую муху, и снова принялась осторожно обрабатывать шов, кольцом обхвативший его плечо. - Так где, говоришь, я мог тебя видеть?
Сакура снова замерла, подняла на него взгляд, долго всматривалась в красные глаза, пытаясь понять, издевается он над ней, или просто по сути своей все злодеи отвратительно ведут себя даже в подобных условиях.
- Я Вас убила, - ответила Сакура преувеличенно вежливым тоном, чрезмерно осторожно прикасаясь пальцами к его шву, от чего Сасори снова шумно выдохнул. - Ой, простите, заболталась... - Сакура наклонилась к его плечу и подула на шов. - Так лучше?
Сакура сама не совсем понимала, что делает, но одно она знала точно: если ей придется проводить с этим человеком большую часть своего времени, то им лучше поладить друг с другом, но в то же время она вовсе не собирается потакать всем его капризам. Сейчас она откровенно издевалась над ним, ненавязчиво напоминая о его положении, но Сасори, казалось, туманного намека не понял.
- Что ты делаешь? - он смотрел на нее ошарашено-злобно, чуть отпрянув в сторону.
- Я не хочу причинять Вам боль, - Сакура выделила "Вам" издевательски-торжественным тоном. - Вы же намного старше меня, и Вы все-таки гений, пусть и бывший. Кстати, прошу меня извинить за то, что убила Вас.
- Тебе лучше побыстрее закончить с этим...

Больше всего Сакуре хотелось побыть одной. Она все еще не могла поверить в происходящее, и поэтому не могла выработать верную линию поведения. Однако Цунаде и Шизуне проводили ее до дома, поднялись вместе с ней по лестнице, с живым интересом наблюдали за движением ключа в замке и даже сделали попытку попасть в квартиру, но остановились, заметив мать Сакуры, которая с мрачным видом поджидала свою дочь, сидя на низеньком шкафчике в прихожей.
- Мама... - начала, было, Сакура, но мать прервала ее на полуслове:
- Где ты была? - голос был тихим, немного треснувшим и очень усталым.
- Мама, я... Понимаешь...
- Хорошо, - мать подняла голову, и в темноте прихожей сверкнули темные глаза. - Поставим вопрос по-другому. Кто он?
Сакура мрачно сглотнула, беспомощно обернувшись к закрывшейся за ней двери, за которой остались Цунаде и Шизуне - единственные, кто сейчас мог достойно ответить на этот вопрос.
- Что такое? - мать поднялась со шкафчика и шагнула к Сакуре. - Он с тобой?
- Да ты что?! - почти взвизгнула Сакура, взмахнув в воздухе руками. - Да ты что? - спросила она уже тише, вспомнив о том, который сейчас час. - Я бы в жизни не пустила его в свой дом! - Сакуру передернуло.
- Да?.. - мать приподняла брови. - Странно, - она припала к дверному глазку, но сразу отодвинулась от него.
"Должно быть, Цунаде-сама и Шузуне-сан хватило ума спуститься вниз," - облегченно вздохнула Сакура.
- Единственное, на что я надеюсь, так это на его благоразумие. Если уж он так уважительно обращается к тебе... - мать вздохнула, - Сакура-сан... Кто бы мог подумать!
- Сакура-сан?.. - девушка встряхнула головой. - Погоди, ты о ком?
- О! А у тебя их много? - казалось, тонкие линии розовых бровей матери сейчас вспорхнут со лба и скроются в ночной мгле.
Сакура еще раз встряхнула головой. С диалогами, похоже, пора заканчивать. По крайней мере, на сегодня: если она не выспится, если ее не оставят в покое, если ей не дадут свыкнуться со странной мыслью о том, что Сасори, чью смерть она видела собственными глазами, теперь жив, здоров, и, более того, забота о нем теперь свалилась на ее плечи, то она просто сойдет с ума.
- Мама! - торжественно произнесла она, устало оперевшись о косяк. - У меня есть необыкновенно важное задание. Сейчас я собираю свои вещи и ухожу. Когда вернусь, не знаю.
Затем она резко выпрямилась и прошествовала мимо ошарашенной матери в свою комнату.
- И куда же ты пойдешь, хотела бы я знать? - матери понадобилось всего несколько секунд, чтобы оправиться от шока. - К нему? А он знает, сколько тебе лет?
- Знает, - согласно кивнула Сакура, решив отвечать четко на поставленные вопросы, не вдаваясь в дебри объяснений. Она просто физически не сможет ничего объяснить своей матери, пока не найдет объяснений для себя самой. Отвечать честно и только на поставленные вопросы.
- И его это не останавливает?
- Смотря на пути к чему, - Сакура забросила в сумку белый халат, тетради, ручки и книги.
- Ты ведь будешь жить с ним, я правильно поняла? - истерично прошептала мать.
- С кем? - Сакура чувствовала, что склочный характер, доставшийся ей в наследство от обоих родителей, вот-вот вырвется наружу. - Мама, я иду выполнять задание Цунаде-сама!
- Что за Цунаде-сама?!
- Мама! - Сакура отвернулась и смела в сумку все флакончики, расположившиеся на туалетном столике. - Это Пятая Хокаге!
- О, - мать сложила руки на груди и оперлась спиной о дверной косяк. - С каких это пор у Хокаге важные задания для моей лентяйки-дочери?
- Мама, я профессиональный ниндзя-медик, - Сакура тяжело вздохнула: мать считала, что выполнила свой материнский долг в тот момент, когда отдала дочь в Академию Ниндзя в семь лет, и теперь признавала только долг дочерний, себе же позволяла не интересоваться жизнью Сакуры. - Вот уже год или около того.
- Хм, - мать состроила скептическое выражение лица, - что-то я не помню, чтобы кто-нибудь прибегал к нам посреди ночи, вытаскивал тебя на срочные задания, знаешь, все эти вещи, которые происходят с настоящими шиноби... С теми, которым имеет смысл получать задание от Хокаге-сама...
- Мама, - Сакура утрамбовала содержимое сумки и придавила ее коленом к полу, пытаясь застегнуть молнию. - Хм, помоги мне!
Мать оттолкнулась лопатками от стены, подошла к Сакуре, присела рядом с ней на корточки и стянула вместе боковые лоскуты сумки.
- Мама, - снова проговорила Сакура, - я специально просила Хокаге-сама, чтобы ничего подобного не происходило. Ты бы неправильно поняла.
- С каких это пор? - мать отпустила сумку, и оттуда резво выскочила пижама Сакуры. - Ой, извини... - она принялась собирать обратно вывалившиеся вещи. - А зачем тебе книги? У тебя же миссия... - она вздохнула. - Сакура, я поняла бы! Я гордилась бы тобой!
- Да, - Сакура усмехнулась, резко дернув молнию и застегнув наконец сумку, - поэтому стоило одному шиноби появиться в нашем доме, ты уже считаешь, что я еду к нему жить!
- Ну... - мать смутилась. Потом она вдруг подняла голову, притянула Сакуру к себе и обняла. - Я горжусь тобой, Сакура-чан!.. Правда.
- Спасибо...
На пороге мать снова обняла Сакуру и, улыбнувшись, несильно подтолкнула дочку к выходу.
Сакура сделала несколько шагов и устало опустилась на ступени, облокотившись о перила. В голове творился ужасный беспорядок: успешные расчеты, оказавшиеся бесполезными, сообщение о смерти Саске-кун, который на самом деле жив, да и сообщение было вовсе не о нем, страшный эксперимент Цунаде-сама, известие о Сасори, которого она убила, но он почему-то не умер, или умер, но его оживили, или он сам себя оживил, странное знакомство с ним, ссора с матерью, перемирие с матерью... Определенно, сегодня слишком длинный день...
"Нужно успокоиться и привести мозги в порядок, - размышляла Сакура, устало прикрыв глаза. - Нужно решать проблемы по мере их поступления. Теперь я могу не сообщать Цунаде-сама о своем открытии, так что об этом можно забыть. Саске-кун жив, поэтому с мыслями о нем тоже можно на некоторое время распрощаться, - подумав об этом, Сакура почувствовала, как сжимается сердце. - Сасори... Кукловод Песка. Кукловод Пустыни. Гений Деревни Скрытого Песка. Жи... - Сакура вздохнула и сильнее сомкнула веки, - живой. Прекрасно. Сумасшедший, который уничтожил целую страну и наделал марионеток из ее жителей; псих, победивший Третьего Казекаге; избалованный ребенок, сделавший марионетками собственных родителей, не пожалевший своего тела... Они держат его в клетке здесь, в Конохе, и называют лишь "несколько психически нестабильным"! Он работал на Акацки, состоял в одной команде с Оро... - Сакура открыла глаза и уставилась в стену, - Орочимару, - она почувствовала, как по лицу расползается невольная улыбка. - Из него можно будет выбить множество сведений об этой сволочи! Прекрасно..."
Сакура снова прикрыла глаза, крепче обняла сумку и поудобнее устроилась на каменных ступенях.

Его никогда не оставляли одного надолго. Конохские кошки всегда считали, что за время их отсутствия с ним произойдет нечто эпохальное, и, вернувшись назад, они обнаружат, что он либо сбежал, либо покончил с собой, либо открыл способ подчинить себе собственную чакру. Разумеется, это было верхом наивности, но Сасори не спешил разуверять их в этом. Что ни говори, а без конохских кошек было скучно.
И сейчас ему тоже было скучно.
Возможно там, снаружи, на Коноху напал Орочимару, глупая девчонка с деревянным именем уже бросилась на него в приступе отчаяния, и холодный меч, в который имел обыкновение при любой опасности превращаться язык Орочимару, уже пронзил молодую грудь.
Возможно там, снаружи, на Коноху напали Итачи и Кисаме, а может быть, его родная до боли организация полным составом: они ворвались в деревню на огромной глиняной птице, и Лидер, размахивая соломенной шляпой, как глава революционного движения, угрожающе рычал: "Верните мне тело моего подчиненного!". Одна из конохских кошек немедленно доложила Лидеру о том, что Сасори жив, и птица уже летела по направлению к его тюрьме, и вниз с огромной высоты кто-нибудь из горячо любимых товарищей спихивал эту назойливую сволочь Тоби, который постоянно ожидал, что "в Акацки вот-вот освободится место".
Возможно там, снаружи, все было гораздо проще: все гнались за Итачи и Кисаме, утащившими наконец Девятихвостого, поэтому Сасори был забыт за ненадобностью, но вскоре о нем вспомнят, потому что если кто-то попытается помешать ритуалу, да еще и стянуть с него непосредственный объект приложения техники, Лидер собственноручно тому башку снимет. Хотя Сасори сильно сомневался, что конохцы смогут пройти все препятствия, предназначенные тем, кто подбирается к Акацки.
Кукловод потянулся и скучающе уставился на дверь.
"Откройся! - мрачно приказал он. - Я хочу, чтобы кто-нибудь пришел".
Конечно, это было не совсем правдой: единственные, кого Сасори действительно хотел видеть - это (в порядке убывания желания пообщаться) Дейдара, Лидер, Кисаме, Тоби (Тоби, конечно, мертвый - исключительно с целью мирного, безобидного злорадства) и...
"Ну да, девчонка с деревянным именем. Сакура," - он тряхнул головой, не понимая, почему еще полсекунды назад ему было немного неловко признать, что он хотел бы ее видеть. Вполне естественное желание: она не причиняла ему боли, смотрела на него с полу испугом, полу изумлением, была равна ему по силе (конечно, он вспомнил ее! Было удивительно, что он вообще смог ее забыть...), интересовалась Орочимару...
- Са-ку-ра, - он медленно, с расстановкой попробовал ее имя на вкус и дотронулся до перевязанного плеча. Плечо ныло, но какой-то странной, глубоко запрятанной внутри болью, совсем не такой, как раньше. Сасори нахмурился. - Сакура, - повторил он, нарушая тишину. - Сакура, - в третий раз имя скользнуло с языка легко: так же, как Дейдара... или Кисаме, или имя еще кого-нибудь из старых его товарищей. - И Сасори, - зачем-то прибавил он.
Дверь скрипнула и отворилась. Сасори резко отвернулся от нее, притворившись спящим.
Сакура шагнула в комнату, осторожно опустила на пол тяжелую сумку и немного вздохнула.
"Хорошо, что он спит, - с облегчением подумала она. - Когда он спит, то выглядит почти безобидно".
Сакура протащила сумку к противоположной двери и, достав ключ, отперла ее. Втащила сумку внутрь и хотела уже закрыть дверь за собой, но ее взгляд упал на Сасори. Тот спокойно смотрел на нее широко открытыми красными глазами.
Сакура замерла, полу наклонившись по направлению к нему, стоя почти в полуметре от двери внутри ее каморки, но по-прежнему цепляясь за ручку. Положение было довольно неудобным, но Сакура не могла пошевелиться. Первой мыслью снова было предположение о том, что Кукловод использует технику иллюзии, но девушка вовремя вспомнила о его беспомощности.
"Хорошо, если не иллюзия... Тогда что?" - в немом отчаянии подумала она, не в силах двинуться с места.
"Возможно, тебе просто понравились мои глаза", - некстати всплыл в голове Сакуры обрывок вчерашнего разговора, и она тряхнула головой и выпрямилась, почувствовав, что краснеет.
- Что? - не очень вежливо поинтересовалась она, снова ступая в белоснежную комнату.
- Ничего, - спокойно ответил Сасори, продолжая изучать ее взглядом.
- Тогда нечего на меня так смотреть! - возмутилась Сакура.
- Как - так? - поинтересовался Сасори, остановив взгляд на ее губах.
Сакура шумно вздохнула, пытаясь подобрать определение этому взгляду. Не обвиняющий (Сакура тысячи раз ловила на себе обвиняющие взгляды матери, когда увиливала от работы по дому), не азартный (такой, какой был обычно у Ино, выражающий что-то наподобие "Посмотрим, что ты еще выкинешь, Широколобая!"), не испуганный (как у Хинаты, например), не пугающий (как в первую их встречу) и уж никак не влюбленный (влюбленные взгляды в исполнении Наруто и Ли девушка уже выучила наизусть и вряд ли с чем-нибудь могла их спутать). Такой взгляд Сакура ловила на себе один лишь раз: когда в первый день их совместной службы в седьмой команде Саске как-то странно повел себя... Она думала о том, что такой, как Саске никогда не посмотрит на нее... и поймала на себе его взгляд... Сакура тряхнула головой, отступила на шаг и захлопнула за собой дверь, привалившись к ней спиной.
"Добром это не закончится... - отчаянно подумала она, - не закончится..."

Сакура шла, едва переставляя ноги и поднимая на узенькой тропке облачка пыли. Путь из больницы до ее нынешнего места жительства занимал от силы полчаса, даже если идти самым медленным шагом, на который способна, и наткнуться по пути на кого-нибудь, с кем можно перекинуться парой слов. Сакура обреченно вздохнула и свернула в лес у обломанного сучка.
Иногда ей казалось, что каждый раз обламывать сучок - просто глупость, и она может преодолеть путь от конохского госпиталя до тайного кабинета Цунаде с закрытыми глазами, но каждое утро, выходя из леса по хорошо протоптанной за месяц тропинке, она ловила пальцами тоненькую веточку и переламывала ее, надавив острым ноготком на нежную кору. Сакура отлично понимала, что соблазн не найти обратную дорогу слишком велик для нее.
Тропинка в лесу, каменная лестница, темный коридор, тяжелая дверь. Когда смотришь на стекающую по темным стенам воду, когда слышишь размеренный шум капель, разбивающихся о каменный пол, когда складываешь ладони в специальной печати, когда шепчешь древние слова, - все, происходящее за дверью еще кажется сном. Но дверь открывается, в темноту врывается невыносимо яркий свет белой комнаты, и Сакура вновь погружается в пугающую реальность.
Тяжело вздохнув, девушка шагнула в комнату и замерла на пороге. Сасори сидел на койке к ней спиной, голова была перемотана белой тканью, по шее с левой стороны стекала темная струйка крови.
Сакура пораженно выдохнула, нахмурилась и приоткрыла рот, чтобы что-нибудь сказать, но все слова, которые она знала, забились куда-то вглубь сознания и никак не хотели соскользнуть с языка. Сакура сделала еще один шаг вперед и кашлянула, привлекая к себе внимание Сасори. Тот медленно обернулся.
Белая ткань, пропитавшаяся темной кровью, закрывала его левый глаз. Кровь струилась из-под нее, оставляя на бледной щеке красные дорожки, спускаясь по шее и впитываясь в бинты на плече. Правый глаз был абсолютно безжизненным, зрачок превратился в маленькую, едва заметную точку. Рот кривила безумная улыбка. Сакура всхлипнула и сделала шаг назад - туда, где с тихим щелчком захлопнулась тяжелая входная дверь.
- Привет, - губы Сасори дернулись, и из горла с неестественным хрипом вырвались слова. - Сакура.
- Что... - Сакура отступила еще на шаг и уперлась спиной в безучастную дверь, - что произошло? Что с Вашим... с Вашим глазом?
- Ах, это... - Сасори поднял ладонь, провел бледными пальцами по щеке, размазывая дорожки крови, как будто совсем забыл о ране. - Они забрали... им нужно... - голос его был все таким же нечеловеческим, пугающим, безучастным.
- Кто забрал? - Сакура удивленно и испуганно смотрела на него. - Кому нужно?
- Сакура... - он оторвал взгляд от испачканных кровью пальцев и посмотрел на нее так, как будто только заметил ее присутствие в комнате. - Глупая девчонка! - вскрикнул он, вскакивая с койки и делая шаг вперед. - Ничего не знаешь! Ты знаешь, кто я?!
Ноги Сакуры подкосились, и она немного сползла вниз по стене. Страшные воспоминания о битве, произошедшей между ней и Сасори несколько месяцев назад, почему-то отчетливо всплыли в ее памяти, и она едва-едва могла удерживать в сознании тот греющий душу факт, что на данный момент Сасори абсолютно беспомощен.
- Да, - тихо, но твердо проговорила она, - я знаю, кто Вы. Кукловод Песка...
- Глупая девчонка! - еще громче крикнул Сасори, и его слова эхом пронеслись по небольшой комнате. - Кто я сейчас?! Ты знаешь?
- Вы... Вы... - Сакура действительно не очень хорошо представляла себе, кем теперь является Сасори. Да, он не человек, это определенно, но человеком он не был и в первую их встречу. То, что его мозг все еще мог функционировать, безусловно, означало, что мертвым его тоже считать не следует. Тело, данное ему, погибло несколько лет тому назад и было погребено глубоко в недрах большой скалы - заморожено, как настаивал Первый Хокаге в своих заветах будущим поколениям, и каким-то чудом Сасори удалось его оживить, но это вовсе не означало...
Сакура готова была хвататься за голову и бежать прочь от этого места.
За прошедший месяц она привыкла к тому, что Сасори жив, и этот факт не требовал никаких объяснений, рассуждений и компромиссов с моральными устоями. И вот опять... Вопросы, вопросы, вопросы. Как это могло случиться? Почему бы ни зарывать погибших ниндзя в землю, как это делают все нормальные люди? Почему даже в Деревне Скрытого Песка, которая славится своими нетрадиционными методами обращения с человеческим телом, есть нормальное кладбище, а здесь, в Конохе, единственное, что остается от погибших, - это мемориальный камень в лесу? Как это могло прийти в голову ее учительнице? Из всех вопросов принципиальный - почему именно она, Сакура, должна с этим жить?!
- Я не знаю, - Сакура окончательно сползла по стене и откинула голову назад, глядя на Кукловода снизу вверх.
- Глупая, - презрительно фыркнул он. - Я тебе расскажу. Хочешь знать?
- Нет, - тихо ответила Сакура, отлично понимая, что ее ответ не повлияет на развитие событий.
- Я расскажу, - упрямо повторил Сасори и присел на корточки перед Сакурой. Выставил вперед руку, медленно провел по ней испачканными в крови пальцами. - Я - это шиноби Конохи. Забавно, правда? Они прятали от меня. Думали, что сплю, сначала, потом - прятали. Целые дела... Они почти совершенны, ты знаешь? Был один порез. Опасность гангрены, но они моментально мне ее оттяпали, - ногти Сасори впились в бинт, перехватывающий левое плечо. - Половина от одного, половина от второго. Прижились идеально. Пареньки входили в один клан, правда, один погиб семь лет назад, другой - шестнадцать. Даже швов не заметишь, - Сасори провел пальцами по животу, на котором и вправду не было ни одного шрама. Потом ладонь спустилась к ноге, немного задрала штанину. Там, где еще неделю назад красовались белесые полосы, кожа была ровной и гладкой. - Все заживает, - речь Сасори была рваной, но ее страшный смысл отражался в голове Сакуры ярко, резко, как будто на белую бумагу кто-то прыснул черными чернилами. - Как на собаке...
- Хватит, - Попросила Сакура, опустив голову и сцепив пальцы на затылке, - пожалуйста... Я ничего не понимаю.
- Что тут понимать? - Сасори снова повысил голос и ударил Сакуру по закрывающим голову ладоням. - Я собран по частям, как мозаика. Я собран из мертвых тел. Я живой, теплый, я дышу, я не дышал двадцать лет, мне не было это нужно! Я чувствую боль! Мне тепло, мне холодно, мне жарко даже иногда! Видишь руку? - он сунул ей в лицо окровавленные пальцы. - Это Учиха Обито. Еще здесь и здесь, - он повел ладонью по всей левой стороне тела и по левой ноге. - Это его родственник. Какой-то. Дальний, - Сасори положил ладонь на правую сторону торса. Потом протянул к Сакуре правую руку. - Это от кого-то из погибших на вашем чудном экзамене! Они отдирают от меня части, потом приносят другие, пришивают, а я мерзну по ночам, знаешь? - его голос сорвался, и он начал громко, убежденно шептать. - Мне холодно! Я не могу просто взять и разморозить то, что годами покоилось во льдах! Я мерзну... Что скрываешься?!
Сакура и вправду свернулась калачиком, уткнувшись носом в колени, и мелко-мелко дрожала.
- Дура! - сквозь зубы бросил Сасори. - Идиотка! Нечего тебе здесь делать с такими нервами! Пошла вон!
Сакура сжалась сильнее.
- Все для блага деревни... - Сасори чувствовал, что остывает. Ему еще ни разу и никому не удавалось полностью высказать все, что он, жертва жестоких экспериментов Пятой, по этому поводу думает: заслуживает ли он такого наказания, достойный ли это метод борьбы и чем заканчивали борцы за процветание масс. И вообще - на чужом несчастье счастья не построишь.
Сакура вдруг всхлипнула. Сасори, хмуро разглядывающий свою руку, удивленно поднял голову.
- Ты чего?.. Эй, ты что? - он смотрел на судорожно дрожащие плечи, слушал тихие всхлипы. - Ты ревешь?
Сакура не ответила, только сильнее уткнулась лицом в колени.
- Страшно? - фыркнул Сасори, горько усмехнувшись. Неудивительно, что девчонка испугалась его. Он и сам не был в восторге от своего нынешнего состояния.
- Нет, - тихо прошептала Сакура, не поднимая головы. - Не страшно... - она еще раз вздрогнула. - Не страшно... Жалко.
- Чего жалко? - не понял Сасори.
Сакура подняла голову, посмотрела на него покрасневшими глазами и вдруг, подавшись вперед, повисла у него на шее.
- Вас жалко, - тихо прошептала она, чувствуя, как слезы с новой силой струятся по щекам. - Это очень жестоко... Даже по отношению к Вам - очень жестоко.

Сасори перевернулся с одного бока на другой и тяжело вздохнул. Спать не хотелось, мысли сотней пчел роились в голове, переплетаясь и окончательно запутывая своего хозяина; оставшийся невредимым правый глаз тупо пялился в темноту.
Да, сегодня впервые он спал в темноте. За месяц он почти позабыл, какое счастье - темнота; какое счастье - когда нервический, яркий свет не мозолит уставшие глаза. Это все девчонка: в порыве жалости, нахлынувшем на нее именно тогда, когда Сасори рассчитывал вызвать в ней отвращение и страх, Сакура спросила, как ему удается засыпать при свете. Он ответил, что погано, она как-то нервно хохотнула и, заглядывая ему в глаза, предложила поискать выключатель.
Сасори еще раз вздохнул, вспомнив, как ему пришлось таскать Сакуру на шее, пока она сосредоточено исследовала ладонями пространство под потолком; как она ликующе вскрикнула что-то вроде: "Нашла!", а потом погас свет, и они повалились прямо на больничную койку, потому что Сасори от неожиданности не смог устоять на ногах. Он вспомнил, как Сакура сперва вскрикнула, потом тихонько усмехнулась и вдруг начала смеяться - легко и беззаботно, а потом вдруг вскочила, скользнув ногами по его плечам, слезла с его шеи и, устроив его голову на своих коленях, почему-то шепотом стала интересоваться все ли с ним в порядке и беспорядочно извиняться за свой смех.
Внезапно он услышал, как за его спиной тихонько открывается дверь комнаты Сакуры и девушка осторожно прокрадывается к душевой кабинке. Он слышал звук отодвигаемой перегородки, осторожных шагов, легкого дыхания. Щелкнул выключатель, комнату прорезала полоса яркого света, немного побледневшая, когда дверца душа вернулась на место.
Сасори знал, что душевую кабинку от комнаты отделяет лишь матовое стекло и что при включенном в душе свете можно наблюдать все, что там происходит (именно поэтому девчонка всегда дожидалась, когда он уснет, чтобы пойти мыться). Не то, чтобы это было большим открытием, вовсе нет, он напряженно замер совсем по другой причине... И вообще его не волнует, что там делает эта...
Сасори резко сел на постели, тупо глядя единственным глазом в темноту.
"Волнует, - внезапно вспыхнула в его голове неожиданная мысль. - Я, черт возьми... Я не понимаю..."
Он знал, что это было враньем. На самом деле он понимал, что происходит, похоже, даже слишком хорошо понимал, но смириться с этим... Нет, разумеется, это не было его просчетом, он же не мог предсказать, что когда-нибудь у него отнимут его прекрасное искусственное тело и заставят продолжать существование в бренном человеческом, но все же...
"Нет, это просто слишком, - в отчаянии подумал он, рухнув обратно на подушку, - этого быть не может... Мало мне того, что чакрой управлять не могу, мало мне боли, холода, чего угодно... Это что, новый метод казни? Этакая эксклюзивная конохская пытка?! - он не выдержал и бросил взгляд в сторону, туда, где за матовым стеклом нежилась под струями воды тоненькая девичья фигурка. - Половое созревание в тридцать лет - это слишком!!!"
Сасори хотелось выть. Кровь бешено пульсировала в висках, тело ныло, в сознании калейдоскопом проносились образы: Сакура мягко, почти нежно обрабатывает его раны, Сакура сидит у него на шее, обхватив его голову стройными бедрами, Сакура легко, звонко хохочет, лежа на его постели, Сакура склоняется над ним, тихо шепча: "С Вами все в порядке? Простите, я смеялась... Мне просто...", Сакура выпытывает из него сведения об Орочимару, Сакура виснет у него на шее, Сакура... Сакура... Сакура...
Сасори тряхнул головой, поймав себя на том, что уже минуту или около того шепчет ее имя, диковато глядя в потолок.
"Так... Спокойно. Ты взрослый, серьезный человек. Тебе тридцать лет, а ведешь себя, как пацан... - Сасори страдальчески вздохнул. - Над своим собственным телом - никакой власти. А ведь раньше я еще и чужими управлял... Будьте вы прокляты с вашими техниками оживления или чего там..."
Сасори снова сел на кровати. Посмотрел на дверцу душевой кабинки, быстро скользнул языком по пересохшим губам, глядя на смутные очертания Сакуры, медленно, с чувством проводящей мочалкой по длинной ноге. Оставшаяся незамутненной этим великолепным образом часть его сознания бросила разубеждать его в глупости его действий и чувств и теперь как-то отстраненно удивлялась тому, что девчонка так долго нежится под абсолютно холодной водой. Ему ли не знать: он вот уже два месяца пытается добиться того, чтобы из этого проклятого душа потекло что-то, по температуре хоть немного теплее жидкого льда, но - безуспешно.
Сасори медленно подошел к дверце, прильнул к ней всем телом, осторожно проводя ладонями по теплому стеклу. Выдохнул. Сакура не замечала его, подставив лицо тонким струям воды. Она стояла, немного прогнувшись в спине, и водила руками по животу. Сасори тихонько застонал.
"Я надеюсь, тебе хватило ума запереть за собой дверь..." - в отчаянии подумал он, цепляясь за дверную ручку. Надежда была глупой: он вот уже два месяца здесь, он знает каждый миллиметр этого помещения, и, уж конечно, он знает, что в душевой кабинке нет никаких замков. Впрочем, его не остановил бы любой замок, даже если бы Сакура принесла его с собой, или он сам каким-то волшебным образом вырос бы из бетона и стекла. Он слишком возбужден для того, чтобы его хоть что-то могло остановить.
Сакура испуганно вздрогнула, когда услышала резкий звук отодвигаемой в сторону двери, и отпрыгнула в угол кабинки, на ходу протирая глаза. Отняв руки от лица, она посмотрела вперед и снова почувствовала, как ею завладевает то странное ощущение полета и падения одновременно, которое приходило к ней каждый раз, стоило заглянуть в глаза Сасори. Однако теперь красная полоска, охватывающая его зрачок, стала тоненькой, почти незаметной, и внутри черных зрачков таилось что-то странное, темное, почти звериное.
- Здравствуй, Сакура, - тихий хриплый голос вывел девушку из транса, и она, тряхнув головой, принялась шарить рукой по стене позади себя. Наконец ее пальцы наткнулись на мокрый, приятно согретый металл, Сакура навалилась спиной на дверь туалета и, поскользнувшись на мокром полу, провалилась в узкий проем между холодной кафельной стеной и унитазом.
- А! - громкий крик вырвался из горла совершенно непроизвольно. Сакура подтянула к себе мокрые ноги, затем, стараясь не обращать внимания на боль в затылке, которым ударилась о стену, подползла к двери и захлопнула ее перед самым носом Сасори.
- Проклятье! - выругался тот, наваливаясь на дверь всем своим весом. - Открой эту чертову дверь! Слышишь меня?! Открой!!! Думаешь, я позволю тебе издеваться надо мной?! Сакура!!! Сакура! Слышишь?!.. Знаешь, я сейчас просто снесу эту дверь ко всем чертям, вот и все...
Он слегка отступил от двери, будто примеряясь, и со всего размаху ударил равнодушный пластик здоровым плечом. Боль моментально пронзила тело, напоминая ему о многочасовых тренировках, которые, к его огромному сожалению, всегда заканчивались одинаково: боль, вскрывшиеся швы и ощущение гнетущей, мрачной безнадежности. На белоснежной поверхности промокшего бинта на левом плече красными бутонами вздулись яркие кровавые пятна, несколько алых дорожек оставили на щеке капли крови из опустевшей глазницы, промокли перевязки на шее.
Сасори только горько усмехнулся, сползая спиной по стене: возбуждение как рукой сняло.
- Отпустите меня, пожалуйста, - пролепетала Сакура, которая по ту сторону двери так же сидела на полу, привалившись к холодному кафелю.
Сасори обернулся и удивленно уставился на дверь, как будто уже успел позабыть, зачем он сюда пришел.
- Отпустите меня, пожалуйста... - одними губами повторил он, осознав вдруг - за последние два месяца его жизни это стало единственным его желанием: чтобы его отпустили. Тихонько прикрыв глаза, Сасори грустно улыбнулся. Определенно, в последнее время ему очень сильно не хватает свободы, возможности самому распоряжаться своей силой, власти, к которой он привык, управляя марионетками. И вот теперь маленькая девочка просит его, чтобы он ее отпустил... Просит.
Ощущение власти, пусть мелкой, случайной, завладело им впервые за несколько недель и сразу ударило в голову. Умоляющий испуганный голосок ласкал слух экзотической, далекой музыкой. Казалось, он не сможет встать: сама мысль о том, что девчонка считает его хозяином своей судьбы - пусть ненадолго, - пьянила, кружила голову, застилала глаза вязкой светлой пеленой...
В какой-то момент Сасори понял, что просто теряет сознание. Он с непонятной усталостью склонил голову: красные дорожки исполосовали его грудь темной сетью. С трудом поднял руку, дотронулся до бинтов на шее - влажные, посмотрел на кончики пальцев - в темной крови.
- Сакура... - глухо позвал он - и не услышал своего голоса. И почему-то вдруг ярко осознал: "Я умираю". Какими бы тяжелыми последствиями не обладали его тренировки, никогда он еще не чувствовал такой боли. Раны на шее были особенно упрямыми, никак не хотели заживать, и первые дни после того, как он очнулся, ему вообще было запрещено двигаться. После конохские кошки строго наказали как можно аккуратнее себя вести: не делать резких поворотов головы и вообще, по возможности, как можно меньше ей вертеть. Но, похоже, им удалось что-то предпринять, и раны стали заживать - медленно, но когда Сасори стал тренироваться, они уже не вскрылись, в отличие от всех остальных, что не оставляло сомнений в надежности придуманного кошками средства. Когда Сакура последний раз меняла бинты, от ран оставались лишь несколько выпуклых белесых полос. И вот теперь...
"Почему так?.. - отстраненно думал он, откинув голову назад и ловя лицом теплые струйки воды, ниспадающие с так и не выключенного душа. - Неужели я должен умереть именно так? И именно теперь... когда у меня появилась надежда, что хоть кто-то по-прежнему считает меня живым..."
Сакура прислушивалась к тому, что происходило в кабинке, но ничего не могла услышать из-за шума падающей воды. На ее просьбу Сасори не ответил, но удары в дверь больше не повторялись, из чего Сакура сделала вывод, что он немного успокоился. Устав ждать какой-либо реакции с его стороны Сакура тихонько повернула замок на двери и осторожно приоткрыла ее, заглядывая в кабинку.
Сасори сидел, привалившись к стене и закрыв глаза. Все его бинты промокли от крови и воды, которые, смешиваясь друг с другом, разрисовывали его шею, грудь, руки и живот причудливыми узорами. Забыв о своих ушибах, Сакура моментально сорвалась с места и бросилась к нему.

Сасори очнулся от тихих голосов, звучащих где-то неподалеку.
- И что нам теперь делать? - один из них принадлежал сумасшедшей старухе, притворяющейся молоденькой девушкой.
- Я... - начала, было, ее помощница, но прервалась на полуслове, как будто на самом деле и не собиралась ничего говорить, но слова хозяйки вынудили ее подать голос.
- Цунаде-сама, я не могу гарантировать, что это решение будет верным, и все же... - раздался вдруг голос Сакуры. Сасори удивленно раскрыл глаза. - Но мы могли бы... - она замялась. - Я уверена, он...
- Сакура, ближе к делу, - нетерпеливо проворчала одна из конохских кошек, чуть сильнее одергивая белую ткань на ширме, отгораживающей говоривших от Сасори.
- Хорошо. Поскольку все наши старания пошли прахом, я предлагаю... - Сакура вновь запнулась. - Все мы отлично понимаем, что лучшим вариантом было бы убить его, но раз уж... Я имею в виду...
- Сакура! Не отвлекайся!
- Я хочу поговорить с ним, - выдала наконец Сакура, поняв, что ей будет слишком трудно объяснить женщинам свое решение проблемы. - Пожалуйста.
Цунаде удивленно посмотрела на нее и наконец прекратила теребить ни в чем не повинную простыню.
- И о чем же? - спросила она без тени улыбки.
- Я хочу предложить ему... работать у нас.
Теперь уже и Шизуне смотрела на нее пораженным взглядом, полным праведного недоумения.
- Позвольте объяснить, - тут же пролепетала Сакура, которая была готова к подобной реакции. - Мы не смогли восстановить способности Сасори до такой степени, чтобы продолжить медицинские эксперименты. В какой-то мере это моя вина, поскольку я посчитала, что смогу справиться с этим самостоятельно, и не стала обращаться за помощью. И теперь, когда утеряна последняя надежда... Я имею в виду, что если бы мы знали результат, мы бы даже не стали начинать операцию, ведь так? - она подняла глаза и посмотрела на свою наставницу. Цунаде немного виновато покачала головой и отвела взгляд. Если бы им было известно, что примерно половину чакры Сасори придется направить на возвращение его телу способности восстанавливаться самостоятельно, они бы не стали бороться за его жизнь.
Потому что живой Сасори не нужен никому.
В этом и заключалась суть вопроса, заданного Цунаде почти что в порыве отчаяния: "И что нам теперь делать?". Теперь - когда он потерял свою уникальную способность, из-за которой, собственно, и затевался весь эксперимент, но, тем не менее, остался жив. Отпустить его - значит обеспечить пополнение сил Акацки. Оставлять в Конохе - бессмысленно, поскольку пользы от него теперь никакой, да и небезопасно это. Отправлять в конохскую колонию - еще более бессмысленно, только казенное имущество на него растрачивать, да и смуту в колонии сеять: половина тюремных охранников вон отказалось возвращаться на работу после происшествия с Мизуки, а тот наверняка и в подметки Кукловоду не годился. Убить?..
Цунаде не была ангелом. Цунаде не была идеальным и справедливым правителем Деревни Скрытого Листа. Несколько раз за довольно долгую жизнь Цунаде случалось делать злые, подлые вещи. И она убила бы Сасори - прямо там, за хрупкой перегородкой, накрытой больничной простыней, она слегка изменила бы положение рук над грудью Сасори сразу же после того, как поняла, что он стал бесполезен для Конохи. Она сделала бы все это - если бы на ее ладонях не лежали другие, горячие и взмокшие от непередаваемого волнения, а прямо напротив нее, сосредоточено нахмурившись, не стояла бы ее ученица - вторая во всей ее длинной и нелегкой жизни. Та, что была ангелом. Та, что была справедливой - и почти идеальной.
Та, у которой было решение навалившейся на них проблемы.
- Мы не можем его отпустить, мы не можем его оставить. Все это одинаково глупо, но это, я знаю, вы понимаете и без меня. Но мы могли бы... То есть... - Сакура немного запуталась. - Нет, на самом деле, я предлагаю как раз оставить его, но при этом заставить... попросить... я не знаю, в какой форме, но дать ему работу. Работу шиноби. Ведь... - она запнулась. - Ведь есть же миссии, с которых шиноби не возвращаются.
Сакура стояла, низко-низко опустив голову, и последнюю фразу произнесла очень тихо. Цунаде немного грустно улыбнулась, протянула руку и подняла лицо Сакуры, ткнув пальцами в ее подбородок.
- Выпрямись. Ты очень выросла, девочка моя, - тихо проговорила она. - Ты стала совсем взрослой.
Из всех идиотских решений, которые имела вставшая перед ними задача, это идиотское решение было самым разумным.
- Поговори с ним, - подала голос Шизуне, переводя печальный взгляд с Цунаде на Сакуру и обратно. Она очень хорошо знала эти слова Цунаде, именно их она услышала в тот день, когда впервые убила человека. В тот день Цунаде сказала, что больше никогда не возьмется за чье-либо обучение, потому что она испытывает чувство вины, глядя, как чистый, мечтательный ребенок принимает решения взрослого человека. И все же... Сакура казалась Цунаде слишком хорошей и доброй, она не производила впечатления человека, с губ которого однажды слетят подобные слова.
- Хорошо.
Цунаде и Шизуне поднялись со своих мест и покинули палату, а Сакура решительно одернула простыню и шагнула по направлению к койке Сасори.
Тот сидел, в полном недоумении глядя на нее.
- И не проси! - фыркнул он, стоило Сакуре только открыть рот. - Я не собираюсь прислуживать твоей жалкой деревеньке, и уж тем более, я не позволю делать из меня шиноби-смертника! Перебьетесь! - его возмущению не было предела. Они не дали ему погибнуть, когда он мечтал о смерти; они не дали ему погибнуть, когда он хотел остаться в живых... а теперь посылают умирать за одним им понятные идеалы! Чего только ни делал Лидер с противниками, попавшимися на пути Акацки, но даже ему не приходило в голову заставлять пленников охотиться за Хвостатыми! Если еще когда-нибудь в своей жизни Сасори удастся увидеться с кем-нибудь из своих старых товарищей, он обязательно поделиться с ним этим забавным приемчиком...
- Выслушай меня, - спокойно и немного устало проговорила Сакура. - Пожалуйста. Просто выслушай.
Сасори откинулся на подушку и сложил руки на груди, уставившись на Сакуру выжидающим взглядом.
- Ну, - скептически усмехнулся он. - Валяй.
Сакура глубоко вздохнула. Прикрыла глаза, снова открыла их и, тряхнув головой, как будто сбрасывая с себя оковы сна, уселась на краешек больничной койки у ног Сасори.
- Подумайте сами, - несмотря на предмет разговора, Сакура по привычке обратилась к нему на "Вы", - что Вас ждет теперь? Есть три пути...
- О, даже три! - Сасори изобразил на лице наигранно вежливое изумление. - Я слышал лишь о двух.
- Ну... - Сакура вдруг немного улыбнулась. - В общем, их можно подразделить на две группы...
- Надо же! Как интересно! - в голосе Сасори едва заметно проскользнула злость.
- Да, - Сакура вздохнула. - В одном случае Вы уходите из Конохи, а в другом остаетесь здесь. Разумеется, уйти Вам не дадут. Стоит Вам выйти из деревни, за Вами моментально вышлют команду АНБУ и... - Сакура многозначительно и печально улыбнулась. - Еще возможен вариант, когда Вы остаетесь в Конохе, но не становитесь шиноби Листа. В таком случае, Вам придется направиться в колонию для особо опасных преступников. На самом деле, этот вариант не так уж и возможен, поскольку о Вас сразу же станет известно, и шиноби Песка могут затребовать, чтобы Вас выдали им и... - снова печальная улыбка. - Третий вариант - мы убьем Вас сами. Поставим Вас к стенке, и один из ребят в звериных масках выпустит в Вас порцию отравленных игл. Таким образом, Коноха совершит законную расправу над преступником Вашего ранга.
Сасори вдруг надоело злиться. Ему вдруг страшно надоело все. И как тогда, в душе, на него нахлынула волна жгучей, давящей безнадежности... и захотелось кричать - громко и надрывно, пока не сорвется голос.
- Я в любом случае труп, - тихо констатировал он.
- Люди не вечны, Сасори-сан, - также тихо проговорила Сакура, опустив глаза.
- Мне тридцать лет, - вдруг фыркнул он. - А по меркам человеческого тела я вообще твой ровесник. Ты считаешь, что мне пора умирать?
Сакура вздохнула.
- Именно поэтому мы и предлагаем Вам такое решение. В свою очередь Цунаде-сама и Шизуне-сан приложили много усилий к тому, чтобы Вы остались в живых, и дать Вам погибнуть так просто...
Сасори молчал. Разглядывал свои руки - живые, теплые, прислушивался к странному ощущению внутри - как будто в груди разливалось что-то горячее и приятное. Девчонка почему-то, по какой-то странной причине, не хотела его смерти. Наверное, она чувствовала какую-то вину перед ним, а может быть, это снова была жалость, а может быть, что-то еще... Но дело в том, что если бы не ее слова, не ее просьба позволить ему остаться, обращенная к конохским кошкам, он был бы уже мертв.
- У меня есть время подумать?
- Конечно, - лицо Сакуры озарила светлая улыбка. - Конечно.
Она поднялась и направилась к двери.
- Подожди, - его голос остановил в тот момент, когда она уже взялась за дверную ручку.
- Да?
- Тогда, в душе... - он замялся, нахмурившись, как будто пытался сформулировать вопрос.
- Да?.. - Сакура немного покраснела, вспомнив тот вечер.
- Вода... Когда я сидел там - перед тем, как потерять сознание, - я заметил... она была теплой, - он поднял глаза и посмотрел на Сакуру с живым, человеческим интересом. - Я никогда... Мне всегда приходилось мыться под ледяной, потому что из горячего крана лилась только такая... Как это у тебя получилось?
- Ах, это... - Сакура облегченно вздохнула, потому что боялась покраснеть еще больше. - Все очень просто: надо было повернуть вентиль с голубым набалдашником, там, когда сантехнику устанавливали, все перепутали... - она немного рассмеялась, пожав плечами, и выскочила за дверь.
Сасори удивленно приподнял бровь.
- А... Ну да. Как я не догадался? - он поймал себя на том, что улыбается, развернулся спиной к двери и закрыл глаза.

- Иногда я думаю, почему я здесь работаю... - проворчал Генма, заваливаясь на кровать.
Сасори поднял голову и на мгновение прекратил манипуляции с выпотрошенным крысиным трупиком.
- Только мне ничего не говори, - мрачно фыркнул он, выразительно глянув на Генму. Тот повернулся к нему, оценивающе вгляделся в единственный бледно-алый глаз и понимающе улыбнулся.
- Да уж... - протянул он. - Тебе не пожалуешься.
Он поднялся с кровати и присел за стол перед Сасори, выдвинув откуда-то из угла колченогую табуретку, но, едва облокотившись о потертое дерево столешницы, тут же с отвращением отшатнулся.
- Черт, опять? Что это? - скривился Генма.
Сасори вновь на мгновение замер и позволил себе немного улыбнуться.
- Это крыса. Я слышал, по общежитию ходят слухи, будто я это ем. При этом никого абсолютно не смущает, что я выбрасываю в мусоропровод их внутренности и мясо. Очевидно, я похож на человека, питающегося крысиными шкурками.
- Да брось, - Генма усмехнулся, пытаясь подбодрить Сасори. - Тебя не так уж и не любят...
- Ну да, - Сасори выглядел наигранно убежденным. - Послушай, я уничтожил собственных родителей, я сотрудничал с Акацки, притом, можешь мне поверить, это не самые страшные мои грехи... Да я сам себе не нравлюсь, чего уж говорить о великолепных конохских шиноби, - он снова оторвался от своей кропотливой работы, на миг театрально подняв глаза к потолку, - которые своим благородством затмевают все и вся...
- А по-моему, ты вполне нормальный парень, - пожал плечами Генма.
- Угу. Видишь крысу? - Сасори указал окровавленным пальцем на раскинувший лапки трупик и потянулся к маленьким механическим заклепкам, сваленным в кучу в углу стола.
- Вижу, - кивнул Генма.
- Раньше я делал то же с людьми. Теперь мне просто чакры на такое не хватит, да и Цунаде голову оторвет.
Генму передернуло.
- Прекрати, - фыркнул он. - Если ты хочешь, чтобы у тебя еще и со мной были напряженные отношения - вперед, но, по-моему, тебе уже хватает неприязни со стороны моих товарищей.
- Да ладно, - Сасори пожал плечами. - Я просто прошу тебя быть объективным. Шиноби только и ждут, когда же я не вернусь-таки с миссии.
Генма замолчал, наблюдая, как Кукловод медленно, но верно превращает выпотрошенный трупик в мохнатую марионетку. Вот уже две недели, как Сасори занял комнату, пустующую со времени смерти Хаяте. Объяснения Пятой, почему, собственно, преступник класса "S" получил место в общежитии джойнинов и работу шиноби, были какими-то сбивчивыми и неубедительными, поэтому появление Сасори в конечном итоге только вызвало всеобщее недовольство. Генма и сам не помнил, почему бросился отговаривать столпившихся у холодильника товарищей от того, чтобы устроить новичку "темную"; но, разумеется, не смог оставить акт собственного благородства вне внимания Кукловода, поэтому в тот же вечер заявился к нему в комнату, мол, так и так, я тебя защитил.
Сасори тогда посмотрел на него с легким недоумением, подняв голову и оторвавшись от кропотливой работы над крысиным трупом. Позже это стало их обычной манерой общения: Генма приходит к Сасори и заваливается ли на кровать, садится ли на подоконник, но всегда застает Сасори именно таким - серьезным, склонившимся над своими гайками и крысами.
В общежитии поговаривали, что периодически к Сасори заглядывает Сакура. Говорили, что Сасори освобожден под ее ответственность. Говорили, что она приносит Сасори продукты и книги. Впрочем, с тем же энтузиазмом в общежитии говорили, что Сасори ест крыс.
Но продукты и книги у Сасори действительно были, хотя никто из шиноби никогда не видел его на общей кухне. На тумбочке в углу менялись какие-то термосы и банки; потертые томики, сложенные высокой стопкой, пылились в углу.
А вот крыс Сасори не ел. Хотя Генма не имел ни малейшего понятия, что же он в таком случае с ними делает. Ему удавалось увидеть самое начало работы, когда Сасори заносил острую иголку с подрагивающей капелькой яда на кончике над пищащим, суетливым созданием, ему удавалось увидеть всю работу с момента вскрытия до той минуты, когда Сасори осторожно вправлял последнюю гайку в кукольный живот и прятал марионетку в широком рукаве своего плаща, но больше Генма этих марионеток не встречал.
Конечно, можно было и спросить, но задавать Сасори вопросы Генма почему-то не решался. Что-то во всем его ссутулившемся над старым столом облике как будто говорило: "Не стоит пытаться узнать обо мне больше, чем я сам тебе рассказываю". Впрочем, Сасори почти ничего о себе и не рассказывал, в основном молчал, слушая, как Генма заполняет тишину историями из своей собственной жизни, благо историй у того за долгие годы службы накопилось достаточно. Но с другой стороны, если бы их было мало... можно было просто приходить сюда и сидеть на подоконнике, вспоминая Хаяте. Такая тишина совсем не угнетала, казалось, они просто служат молчаливой поддержкой друг для друга. Иногда, глядя в окно на холодные дождевые капли, Генма хотел лениво повернуть голову и о чем-нибудь спросить, но не делал этого, хотя спросить было о чем. Например, что случилось с его глазом? Или какого это - понимать, что тебя практически воскресили? Или - что связывает Сасори и Сакуру? Или - почему он согласился работать на Коноху? Или - куда все-таки он девает этих крыс?
Вот например... например, сейчас.
- Сасори, а зачем тебе эти крысы? - и Генма зажмурился, как будто ожидал удара.
- Я делаю из них марионеток. Это мое оружие, - просто ответил Сасори.
- Оружие? - Генма скептически посмотрел на маленькое крысиное тельце.
Сасори поймал его недоверчивый взгляд и покачал головой. Потом вдруг резко выбросил руку в сторону, и из широкого рукава его плаща стремительно вылетело штук пятьдесят марионеток. Едва не врезавшись в стену, они круто развернулись, и Генма оказался под прицелом пятидесяти острых, явно начиненных ядом игл, остро поблескивающих в широко распахнутых пастях.
- Эффектно, - хрипло пробормотал Генма, с трудом отрывая взгляд от сотни светящихся миниатюрных глазок, и развернулся к Сасори. Тот самодовольно улыбнулся и, взмахнув в воздухе тонкими пальцами, приманил крыс обратно. Они ровным полукругом приземлились у ног своего хозяина.
- Ну... - Сасори усмехнулся. - Я же гений все-таки.
- А можно еще вопрос? - улыбнулся Генма.
- О, прорвало, - фыркнул Сасори. - Ну давай свой вопрос.
- А почему ты согласился работать в Конохе?
Сасори уже раскрыл рот, чтобы ответить, но его прервал легкий стук в дверь. Затем, не дожидаясь ответа, посетитель нажал на дверную ручку, и в комнату проскользнула тоненькая девушка с розовыми волосами.
- Сасори-сан, я пришла, - с улыбкой произнесла Сакура, и слегка покраснела, заметив Генму.
- Сакура-сан... - немного ошеломленно пробормотал тот, глядя на нее широко раскрытыми глазами.
- Здравствуй, Генма, - Сакура немного смущенно засмеялась, как будто пытаясь оправдаться. - Сасори-сан, я принесла еды... И кни... Сасори-сан, ну почему Вы ничего не читаете?

- Ну вот видите! - с улыбкой произнесла Сакура, когда Генма закрыл за собой дверь и оставил ее и Сасори одних. - А Вы говорите, что Вас не любят.
- Поверь, этот человек - единственное исключение, - фыркнул Сасори, заканчивая работу над марионеткой. - То самое, которое подтверждает правило.
Он поднял голову и немного улыбнулся. За несколько недель, что прошли с того момента, как он согласился стать шиноби-смертником, Сасори так и не понял, почему Сакура все время старалась его приободрить. Почему она приходила почти каждый день, приносила еду, какие-то книжки?.. Почему улыбалась ему, почему говорила с ним, почему ждала его возвращения с миссий?..
Ее открытость и доброта по отношению к нему заставляли Сасори испытывать какое-то странное чувство одновременно благодарности и привязанности. Очень хотелось сделать что-нибудь именно для нее - для девочки, что сохранила ему жизнь. И он знал, что это могло бы быть.
- М-м... Сакура, - позвал он. Девушка прекратила протирать пыль с обосновавшихся в углу комнаты книг и обернулась.
- Да?
- Орочимару... - Сасори немного запнулся и нахмурился, - он по-прежнему интересует тебя?
Сакура моментально перестала улыбаться, и тонкие розовые брови сошлись на переносице. Она придвинула к себе табурет и села на него, оперевшись спиной о стену.
- И? Вы что-то слышали о нем? Что-нибудь новое?
- Нет, дело не в этом, - Сасори немного улыбнулся ее серьезности. - Понимаешь... Дело в том, что в свое время Орочимару находился у меня в подчинении, а значит, был несколько слабее меня.
- Да, Вы говорили, - сосредоточено кивнула Сакура, не понимая, к чему он клонит.
- Если твой... - Сасори замолчал, отвел взгляд в сторону и едва заметно облизнул губы, - твой друг... Если он у Орочимару, то мы могли бы... Я мог бы освободить его, - он снова посмотрел на Сакуру, ожидая ее реакции.
Сакура замерла. Перестала дышать, немного приоткрыла рот от удивления и ошарашено моргала.
- Подождите... - она тряхнула головой. - Но теперь... После стольких операций... разве это возможно?
- Почему нет? - улыбнулся он, вдохновленный тем, что девушка не вскочила с места и не стала отмахиваться от него с криками "Мне ничего не нужно от преступника!". Впрочем, Сасори знал, что она никогда бы не сказала ничего подобного.
- Я не знаю... Не знаю. Но как?
- Очень просто, - Сасори улыбнулся и указал Сакуре на кукольных крыс, столпившихся у его ног. - В чем-то они, безусловно, уступают марионеткам, сделанным из человеческих тел, но только не маневренностью. Наоборот, обладают возможностью проникать в самые маленькие щели, и...
- Нет-нет, - Сакура прервала вдохновенный рассказ Сасори о преимуществах его нынешнего оружия. - Я имела в виду почему. Почему Вы это делаете? - она выглядела действительно пораженной.
Сасори замолчал. Отвел взгляд, посмотрел в окно, за которым уже садилось солнце, окрашивая облака во все оттенки розового цвета.
Почему он это делал? Вернее, почему он хотел это сделать?
Впервые этот вопрос пришел к нему в тот самый момент, когда план вызволения дружка Сакуры у его бывшего подчиненного только начал оформляться в его голове. Представляя, как он смог бы справиться с Орочимару - даже в нынешнем своем положении, - строя многочисленные планы атаки на Деревню Скрытого Звука, он вдруг подумал: "А зачем?"
"К чему все это? Разве это имеет какой-либо смысл?"
Да, энтузиазм девчонки был заразителен, а поскольку Сасори предпочитал поменьше трепаться о своем темном прошлом, и Сакура практически никогда не умолкала в течение их встреч, то идея о спасении Саске - светлая мечта любого конохского шиноби, - зародившаяся в его голове, выглядела почти естественно. И все же... не слишком ли мелкая и незначительная причина?
Быть может, дело в том, что ему хотелось отомстить Орочимару. За то, что встретился с Сакурой, за то, что погиб, за то, что выжил, за все, что произошло с ним, несмотря на то, что Орочимару-то как раз и не был в этом виноват...
Быть может, его давило отсутствие силы, угнетало недоверие шиноби, бесило отношение к нему, установившееся в Конохе с того самого момента, как Хокаге представила его местным ниндзя. Быть может, он хотел доказать им, чего он стоит на самом деле... Усмехаясь, бросить сквозь зубы: "Да вы должны быть счастливы, что служите вместе со мной!"
Быть может, он был благодарен девчонке. Эта мысль уже много раз приходила к нему в голову, но он все время отметал ее: "Не может такого быть... Бред!"
Почему он согласился стать шиноби? Не девчонка, нет, просто очень хотелось жить.
Почему хотелось жить? Не девчонка, нет, надежда на возвращение в Акацки... хоть когда-нибудь.
Почему он хотел убить Орочимару и образумить соплячка - братца Итачи? Не девчонка, нет... а что?
А потом он смирился.
Смирился с тем, что Сакура стала что-то значить для него. Возможно, даже больше, чем Кисаме, который всегда вдохновлял Сасори тем, что действительно любил свою работу. Возможно, даже больше, чем Лидер, вызывающий в Сасори неподдельное восхищение. Возможно, даже больше, чем Дейдара с его поганой улыбочкой и не менее поганой манерой прибавлять к каждому произнесенному предложению похабное и насмешливое "да-а".
"Искусство - это бум, да-а... Искусство - это..."
Неужели кто-то действительно стал значить для него больше, чем Акацки? Что ж, это кто-то заслуживает поощрения...
- Ты мне очень нравишься, Сакура, - произнес вдруг он, почти помимо своей воли.
Удивленная улыбка сползла с лица Сакуры, и она уставилась на Сасори в абсолютном смятении.
- Простите... что?
- Я сказал, что ты мне нравишься, - Сасори поднял голову и улыбнулся, удивляясь, как легко, оказывается, говорить другому что-то теплое и приятное.
"Если еще когда-нибудь мне посчастливится встретить Дейдару... Черт, надо сказать ему, что он - неплохой парень... пожалуй, он и не знает, что я его не ненавижу," - Сасори улыбнулся своим мыслям и протянул руку, дотрагиваясь до ладони Сакуры.
- Я?.. Это Вы мне? - Сакура понимала, что вопрос довольно глупый, но, тем не менее, не могла удержаться от того, чтобы его задать. Она не понимала, как себя вести.
У нее не возникало желания врезать Сасори как следует, чтобы предупредить его об опасности дальнейших действий в ее отношении, как это происходило в случае с Наруто. Не было и желания броситься ему на шею и радостно объявить о взаимности этого его чувства, просто потому, что взаимным оно не было... или было? Сакура нахмурилась. В любом случае просто молчать в ответ на устремленный на нее взгляд, полный живой симпатии, она просто не могла. В конце концов, Сасори не Рок Ли, ему нужна хоть какая-то реакция.
- Так ты согласна?
"О, Господи! На что?!" - пронеслась паническая мысль в голове у Сакуры, но она решила ее не озвучивать, потому что ей не хотелось потерять уже вроде как завоеванное доверие Кукловода.
- Сакура! - осторожно позвал он. - У тебя испуганный вид.
- А?.. - Сакура очнулась. - Просто... Это довольно неожиданно, но все же... Я рада... Наверное, - Сакура стерла с лица глупую заискивающую улыбку, которая приклеилась к ее губам, когда она произносила эту фразу и снова посерьезнела.
- Ты ведь... любишь этого мальчишку, так? - Сасори не мог скрыть иронии в голосе. Как бы ни был хорош Саске - а по рассказам Сакуры, он был очень хорош - Сасори никак не мог стереть из своего сознания образ, созданный старшим Учихой: "Мальчишка довольно амбициозен... Не без основания, конечно, но все же размах его фантазии гораздо больше, чем размах его способностей. В том числе и умственных. Глупый, маленький. К сожалению, брат. Пришлось оставить его в живых, возможно, ему придет в голову идея о восстановлении клана, и его дети и прочие потомки не будут такими же придурками, как наши родители..."
- Саске-кун? - Сакура покраснела. - Он очень дорог мне.
Сдержав на языке отвратительное "ну разумеется", Сасори сразу перешел к чисто формальной стороне дела.
- Мы могли бы получить подобную миссию. Я имею в виду, я и ты. Я справлюсь с Орочимару, а ты с мальчишкой, идет?
Сакура приподняла брови.
- Справиться с Саске?
- Ты приведешь его обратно. Если он вступиться за Орочимару, я буду драться и с ним, могу сильно покалечить. Нужен человек, который приведет его обратно в деревню. К тому же, ты сможешь образумить его куда лучше, чем все напарники, которые были у меня до этого, вместе взятые, - улыбка. Она не должна ничего понять, потому что он не хочет...
- Ну... Хорошо. Я поговорю с Цунаде-сама... - Сакура по-прежнему не могла прийти в себя, все происходящее казалось странным, загадочным сном.
- Отлично. Тогда... почему бы не поговорить с ней сейчас? - Сасори быстро поглядел в окно, на глаз прикинув, который час. - Ты еще можешь застать ее?
- Так сразу? - Сакура широко раскрыла глаза от удивления.
- А чего ждать? - фыркнул Сасори. - Когда мне дадут миссию, с которой я не вернусь?
Сакура притихла. Снова это чувство, которое периодически возникает у нее при общении с Сасори, - безнадежность, жалость, тупая, ноющая боль где-то в груди. Неожиданно ощущаешь - он другой; он здесь не потому же, что и ты, он здесь, потому что у него нет другого выхода; он может погибнуть в любой момент, но у конохских шиноби это вызовет только улыбку... И все это так страшно, душно...
- Да, - тихо, хрипловато проговорила она. - Простите меня. Я поговорю с Хокаге-сама.
- Отлично.
Уже у двери Сакура обернулась.
- Уговорить Саске... - проговорила она, как будто для себя; нахмурилась - что-то здесь ей не нравилось. - Дотащить Саске... Не понимаю.
- Сакура, - Сасори немного встревожился ("Нет, она не должна понимать... только не..."). - Тебе лучше поторопиться.
Дверь за ней закрылась с легким щелчком. Сасори встал из-за стола, скинул плащ, прилег на кровать.
- Дотащить Саске... - тихонько передразнил он, глядя в потолок, озаренный розовым цветом - почти таким же розовым, как и волосы Сакуры. - Конечно. Кто ж его тащить-то будет? Уж не я - это точно. Я буду немного... - он тихо усмехнулся. - Немного ранен. Я если очень не повезет - даже немного мертв.
И снова вопрос: "Зачем?" И снова лица боевых товарищей, в калейдоскопе кружащихся прямо по светло-розовому потолку.
"Искусство - это бум, да-а... Искусство..."
"Тебе бы понравился мой широкий жест, Дей-кун".

- Хокаге-сама? - Сакура уже пару раз постучала в дверь кабинета Пятой, но ей никто не ответил, и она уже собиралась уходить, но с досады несильно потянула за ручку, и дверь распахнулась ей навстречу. Сакура сделала несколько шагов внутрь и теперь стояла у стола, перегнувшись через него и глядя на иероглиф, изображенный на спине плаща Цунаде. - Что Вы делаете?
Цунаде выбралась из-под стола и с достоинством тряхнула растрепавшимися светлыми волосами.
- Я кое-что придумала, - важно заявила она. - Если взять клетку у живого человека и... - Цунаде принялась выбирать грязь, застрявшую в волосах.
"Ну что же, медицина не стоит на месте," - философски подумала Сакура. Ее радовало, что, споткнувшись о неудачу с Сасори, ее учительница не опустила руки и продолжает двигаться в направлении великих медицинских открытий.
- Впрочем, ты, наверное, не за этим? - Цунаде еще не достаточно оформила свою мысль, когда ее ручка укатилась под стол, поэтому беззаботно переключилась на другую тему, тем более что ее падение было довольно позорным для взрослой женщины, пусть и слегка пьяной.
- Да, я... - Сакура запнулась, но быстро взяла себя в руки. - Я хотела бы попросить... Сасори ведь достаточно успешно справляется порученными ему миссиями, так?
- Да, вполне, - Цунаде кивнула. - Шизуне, правда, говорит, что его не очень любят... Не странно, в общем-то, но как-то это... нехорошо.
- До того, как Орочимару сможет завладеть телом Саске остается все меньше времени... Раньше мы ничего не предпринимали, потому что это очень опасно, но теперь… когда у нас есть шиноби, которым мы не дорожим...
Цунаде удивленно уставилась на Сакуру и даже помахала перед собой руками, пытаясь прийти в себя. Не может быть, чтобы она была настолько пьяна и неверно трактовала высказывания Сакуры, но с другой стороны... Не может же ее девочка так... так беззаботно отпускать шиноби, пусть и страшного преступника, на верную смерть.
- Подожди, подожди... Ты хочешь сказать... Ты хочешь, чтобы я послала Сасори к звуковикам? Предложила бы ему убить Орочимару?
- Я пойду с ним, - горячо заявила Сакура, глаза ее загорелись.
- Куда? В Деревню Скрытого Звука?!
- Да, - Сакура говорила уже не так убежденно. Тон учительницы насторожил ее. Когда Сасори говорил об этой миссии, все было достаточно просто, то есть совсем просто - от нее, Сакуры, ничего особенного не требовалось, с Орочимару должен был разбираться Сасори, но теперь... - Вы считаете, что это ему не по силам?
Цунаде задумалась.
- Он когда-то был сильнее Орочимару... Тот даже находился у него в подчинении, - продолжала Сакура убеждать свою наставницу.
- Все равно… - как-то растеряно произнесла Цунаде, откидываясь на спинку кресла. - Он очень слаб… Сравнивать его нынешнее состояние с тем, в котором он пребывал до вашей первой встречи, столь печально для него завершившейся, - это все равно, что сравнивать меня с Конохамару.
- Да нет же! - убежденно воскликнула Сакура. - Он ведь справляется с миссиями!
Цунаде вздохнула.
- Справляется, - кивнула она, остановив взгляд на Сакуре.
- Так почему же Вы не хотите дать нам шанс?
Цунаде хотела что-то сказать, но промолчала, сосредоточено глядя на свою ученицу. Она нахмурилась, немного повела головой из стороны в сторону, почесала бровь, - она была растеряна: пыталась понять, когда в отношения ее маленькой девочки и преступника класса "S" закралось это "мы".
- Сакура, не мне тебе объяснять, что рядовые миссии не идут ни в какое сравнение с тем, что ожидает вас, когда вы встретитесь с Орочимару!
- Вы называете тот кошмар, на который Вы посылали Сасори чуть ли не в одиночку все это время, рядовыми миссиями?! - возмущенно воскликнула Сакура не в силах сдержаться.
Цунаде поникла.
- Ну хорошо, - согласилась она. - Я признаю, что Сасори достаточно силен. Возможно, в чем-то он сильнее даже выдающихся шиноби Конохи - таких, как Хатаке и Маито... Но все же отсылать его к Орочимару я считаю слишком опасным, - твердо заключила Цунаде и сложила руки на груди, показывая, что это ее окончательное решение.
Сакура тяжело вздохнула. Ну что же, все годы, что она занималась со своей учительницей, она держала этот козырь в рукаве, и теперь, когда решается судьба Саске-кун, пришло время его использовать.
- Ну Цунаде-сама, ну пожалуйста, пожалуйста-пожалуйста!!! Очень-очень прошу!!! - Сакура состроила умоляющую мордашку и помахала руками в воздухе, как если бы плыла по-собачьи.
Цунаде несколько опешила от такой реакции своей ученицы.
- Э... Сакура... С тобой все в порядке?
- Нет, - Сакура наигранно опечалилась. - Мне очень-очень плохо, потому что Цунаде-сама не доверяет мне!!! Пожалуйста-пожалуйста!!!
- Сакура, но это же безумие... - страдальчески пробормотала Цунаде, понимая, что ей придется сдаться.
Сакура же, почувствовав, что Пятая уже готова ее отпустить, прекратила строить из себя дурочку, выпрямилась и решительно воскликнула:
- Мы вернем Саске-кун! Я обещаю! И сами вернемся! - и выставила вперед большой палец, как и Наруто пару лет назад, когда он обещал ей то же самое, что и сама Сакура сейчас обещала Цунаде.

Сакуре не терпелось попасть в Деревню Скрытого Звука, поэтому пешком они не пошли. Сасори только тихо поражался настойчивости девочки, которая без устали скакала с ветки на ветку вот уже несколько часов.
Чем ближе они подбирались к убежищу Орочимару, тем сильнее закипал азарт внутри Сасори. Он чувствовал, что его подчиненный вот уже совсем рядом. Интересно, знает ли Орочимару о том, что Сасори считают погибшим даже его бывшие товарищи из Акацки? И если знает, каково будет его удивление? В самом сердце рождался счастливый жестокий смех, который трудно было удержать в себе.
- Чему Вы улыбаетесь? - удивленно спросила Сакура, бросив на Сасори мимолетный взгляд через плечо.
- Он уже близко, - немного невпопад ответил Сасори, прикусив губу, чтобы не засмеяться в полный голос.
Сакура утвердительно кивнула, сделала еще пару прыжков и остановилась. Сасори бесшумно приземлился рядом с ней.
На полянке, непонятно откуда взявшейся посреди густого, почти непроходимого леса, стоял невысокий каменный домик с замысловатой крышей и лестницей, уходившей куда-то вглубь, в подземелья. Ветер шевелил ярко-зеленую траву вокруг домика, серенькая птица вспорхнула с крыши и скрылась в чаще леса.
Сасори едва мог скрыть разочарование.
- Это и есть Скрытая Деревня Звука? - лицо исказила скептическая усмешка.
- Нет, это убежище Орочимару. В деревню мы вошли около получаса назад, - спокойно ответила Сакура.
- Как?! - Сасори изумленно посмотрел на нее. - И на нас никто не напал?!
- Очевидно, местные наслышаны об Акацки и не пожелали так скоро распрощаться со своей жизнью, - она бросила выразительный взгляд на его плащ, с которым он так и не пожелал расстаться. - Верность верностью, но Орочимару же оставил им хоть немного мозгов...
Сасори фыркнул.
- Не пойдет. Акацки - секретная организация. Никто не знает, что означает этот плащ.
- Угу, - чрезмерно убежденно закивала Сакура, глядя на него, как на тяжело больного. - Точно, - и спрыгнула с ветви на полянку.
Сасори приподнял бровь.
"Она хочет сказать, что об Акацки всем известно? Бред. Быть того не может, - он тряхнул головой. - Хм... Надо будет сказать Лидеру... если хоть когда-нибудь его увижу".
Он спрыгнул вслед за Сакурой, которая будто приросла к земле перед входом в бункер.
- Что с тобой? - удивленно спросил Сасори.
- Т... там! - Сакура шумно сглотнула и указала тонким пальцем куда-то в темноту, распластавшуюся внизу лестницы. Рука Сакуры мелко дрожала, глаза были широко раскрыты.
Из темноты им навстречу двигалось больше полусотни людей с обезумевшими лицами и оружием на изготовку. Они не были марионетками, но их глаза были абсолютно пустыми. В них даже не было жадности, которую Сасори видел раньше в подчиненных Орочимару, должно быть, они уже совсем отчаялись получить от хозяина ту Силу, что он им обещал. Отчаялись и сражались тупо, без желания победить. Так не сражаются даже звери... так не сражается никто. А значит, они даже не соперники в этой битве. Усмехнувшись, Сасори отодвинул дрожащую Сакуру назад и сделал шаг по направлению к обезумевшей толпе.
Кровь фонтаном взъерошивалась из разодранных тел, иглы изрыгали яд, разрезая чужую плоть, тут и там скакали люди, пытавшиеся стряхнуть с себя намертво вцепившихся в них крыс. Плотные нити чакры опутывали жертв, а марионетки двигались дальше - и мягкая человеческая кожа трескалась, покрывалась длинными надрезами с сочившейся из них темной кровью. Сасори не позволил им приблизиться и на пару метров. Ему казалось, что время повернулось вспять и он вновь в той уничтоженной им стране, и не глупые рабы перед ним, а опытные шиноби...
Сасори счастливо смеялся, наклоняя голову то к правому, то к левому плечу и ни на секунду не закрывая глаз. Когда последний мужчина упал в полутора метрах от него, прохрипев что-то неразборчивое, Сасори откинул голову назад и удовлетворенно прикрыл глаза.
- Ну как тебе? - спросил он, лениво щурясь в нежном солнечном свете, пробивающемся сквозь листья деревьев. Спросил по привычке, будто соблюдая старый обряд, заведенный у них с Дейдарой:
"Ну как тебе?" - "Что я могу сказать, да... Искусство - это бум, да!"
Сакура больше не дрожала, но в ее глазах появилось какое-то безумное отчаяние. Она смотрела в одну точку, чуть приоткрыв рот, как будто пыталась что-то сказать. Услышав вопрос, Сакура еще больше погрустнела, в зеленых глазах вспыхнула непонятная боль. Она сомкнула губы, тревожно свела вместе тонкие брови, сжала кулаки.
- Эй? - Сасори не понимал, что с ней происходит. Он обернулся к ней, наклонил голову к левому плечу, как удивленная птица. - Что с тобой?
- Все в порядке! - Сакура натянуто улыбнулась и решительно подняла голову.
Сасори пожал плечами.
- Тогда пойдем.
Он снова повернулся ко входу в убежище Орочимару и зашагал вперед, осторожно обходя поваленные в кровавые кучи тела. Сакура молча пошла за ним.
- Пойдем, - едва слышно прошептала она, незаметно смахнув со щеки не вовремя скатившуюся слезу.
Наконец они миновали устланную трупами лестницу и ступили на холодный каменный пол подземелья. Прошли несколько метров и внезапно очутились в огромном зале с высоким потолком. Сакура отметила в Орочимару некоторую склонность к гигантомании и тихонько улыбнулась. Однако улыбка сразу исчезла с ее лица в тот момент, когда она увидела далеко впереди, у высоких, пафосных дверей, смутные очертания своего старого знакомого.
- Кабуто! - зло прошептала она, сжимая кулаки.
Сасори обернулся к ней и с детской непосредственностью ткнул пальцем в подручного Орочимару.
- Ты его знаешь?
Сакура кивнула.
- Да. Это Кабуто. Его воспитали конохские...
Но Сасори уже не слушал ее, снова глядя на медика.
- Кабуто? - громко позвал он.
Тот внезапно оказался прямо перед ними - насмешливый и очень довольный собой. Сакура вздрогнула. Неужели?..
"Техника мгновенного перемещения! - Сакура невольно прикусила губу от овладевшего ей волнения. - Очень немногим удавалось ее освоить... Для этого действительно нужен талант... Но, черт, раньше он ей не пользовался!.. Стал сильнее?"
Сасори же нисколько не удивился, как будто каждый день встречал подобных типов.
- Привет, - он улыбнулся. - Я так понимаю, ты тут кто-то наподобие секретаря? Не мог бы ты пригласить сюда Орочимару?
Кабуто немного опешил от такой наглости, но все же довольно быстро пришел в себя.
- Боюсь, вам не удастся с ним поговорить. Орочимару-сама не хочет никого видеть. Поэтому мне придется убить вас обоих.
Сасори вздохнул.
- Послушай, мальчик... Во-первых, не убить, а вступить в битву. Никогда не говори о том, что ты победитель, пока твой враг не лижет твои руки, признавая поражение. Я говорю это потому, - он обернулся, бросив взгляд на Сакуру, - что однажды я повел себя так же самоуверенно, как ты. Но человек, которому я пророчил смерть, одолел меня. А во-вторых... сматывайся, пока не поздно, - глаза Сасори зловеще блеснули в темноте.
- М-мальчик? - Кабуто едва сдерживал смех. - Кому ты говоришь это?
- Тебе.
- Ты? - Кабуто посмотрел на Сасори с наигранной жалостью. Только что по щеке не потрепал.
Сасори закатил глаза, показывая, что ему надоело пререкаться с Кабуто.
- Сколько тебе лет? - спросил он устало.
- Двадцать один.
- А мне тридцать, - спокойно ответил Сасори и услышал, как Сакура за его спиной невольно хихикнула. - Так что, мальчик, прочь с дороги. Иди лучше порно-книжонку себе купи, тебе уже можно...
Кабуто сжал зубы и отпрыгнул в сторону, собираясь атаковать.
- Я не позволю!..
- Оставь его, Кабуто, - прозвучал из глубины зала серьезный, немного скрипучий голос.
Кабуто резко обернулся. У высоких дверей стоял Орочимару.
- Но Орочимару-сама... - начал, было, он, но продолжать не стал. Орочимару широкими шагами двигался вперед, его лицо было непривычно серьезным и суровым. Подойдя к Кабуто, он тронул того за плечо и немного отодвинул в сторону.
- Он прав, Кабуто, - тихо проговорил Орочимару. - Тебе не стоит вмешиваться.
- Орочимару-сама... - Кабуто в отчаянии рванулся к нему, и Сакура поразилась, насколько искренними были глаза за круглыми стеклышками очков.
- Возьми девчонку, и идите внутрь. Это... - Орочимару немного улыбнулся и скользнул ладонью по плечу Кабуто вверх до раскрасневшейся в волнении щеки, - взрослый разговор.
Лицо Кабуто исказила гримаса непередаваемой боли, но он кивнул и отстранился от своего хозяина. Затем повернулся к Сакуре и взял ее за руку. И в глазах его вновь не было ни намека на искренность.
Они пошли в сторону высоких дверей. Сакура боялась обернуться, за спиной разливалась зловещая, давящая тишина. Страх сковал все ее тело, но она продолжала шагать следом за Кабуто, даже не пытаясь вырвать у него руку. Все равно, куда он ведет ее. Если Сасори победит, то вытащит ее отсюда. А если проиграет... об этом думать не хотелось.

Сакура не знала, сколько времени прошло. Звуки из зала, в котором они оставили Сасори и Орочимару, сюда не проникали, и непонятно было, завершается ли битва и кто побеждает. Кабуто, сидевший напротив нее, тупо смотрел в темноту и не предпринимал попыток напасть на девочку. Очевидно, его сильно задели слова Орочимару. А может быть, он чувствовал, что его действия уже ничего не решат.
- Послушайте, Кабуто, - тихонько проговорила Сакура после долгого молчания. - А где вы держите Саске-кун?
- А?.. - Кабуто поднял на Сакуру растерянный взгляд. - Саске-кун?..
- Да. Где он?
- В госпитале, - пожал плечами медик. - Он наконец-то смог отомстить... вот только Итачи был слишком хорошим бойцом для того, чтобы его можно было победить без тяжелых ранений.
- А Вы не могли бы отвести меня к нему? - робко пробормотала Сакура, чувствуя абсурдность своей просьбы.
Кабуто не ответил, только вдруг закашлялся и глянул на высокую дверь обезумевшими глазами. Затем, пошатываясь, поднялся с пола, навалился на тяжелое дерево, и двери в огромный зал распахнулись. Сакура тоже подскочила с места и в волнении выбежала из коридора.
Каменные стены были порядком измяты, будто сделанные из плотного картона. Кое-где камни продолжали медленно скатываться вниз по внушительным завалам, ужасно грохоча и поднимая в воздухе облака пыли. Посреди зала, тяжело дыша и едва заметно покачиваясь, стоял Сасори в разодранном плаще Акацки. Отовсюду к нему медленно подползали искалеченные, но все такие же верные марионетки. Его правая нога была согнута в колене, как будто стояла на каком-то выступе. Сакура шагнула вперед, пытаясь понять, что это.
- Орочимару-сама... - глухо прохрипел Кабуто у нее за спиной и рухнул на колени так, что Сакура испугалась - он их размозжит. Но Кабуто только сполз на пол и жалобно вскрикивал, не желая поверить в происходящее. Сакура отвернулась от него и снова шагнула вперед. Пыль, вздыбившаяся вокруг Сасори, наконец осела, и Сакура увидела, как Кукловод ногой прижимает к полу мертвое тело Орочимару.
Сакура не знала, что сказать. Да и что тут скажешь? Они победили. Они выполнили ровно половину своей миссии. Теперь пришло время заняться оставшимся делом.
Она обернулась и окликнула Кабуто.
- Эй! Где у вас тут госпиталь?
Кабуто, по-прежнему сидящий на коленях на полу и отчаянно шевеливший губами, поднял на нее отрешенный взгляд. Потом его лицо исказилось болью, но он все же поднял руку и махнул куда-то вбок, очевидно, указывая направление, в котором ей следовало двигаться.
Сакура обернулась, не дойдя лишь пары шагов до маленькой дверцы, на удивление не заваленной камнями. Ее поражало, что Сасори, с таким азартом расправившийся с толпой у входа, сейчас ничего не говорил и никак не пытался привлечь ее внимание.
Внезапно она увидела, как Кабуто бесшумно поднимается с пола, достает откуда-то кунай и метко кидает его прямо в Сасори. Доля секунды ушла у Сакуры на то, чтобы понять, почему Сасори не уворачивается, хотя и стоит боком к Кабуто: он просто его не видит, поскольку левый глаз ему удалили еще несколько месяцев назад, и теперь тот мирно обитал в глазнице Сая.
- Сасори-сан, слева! - в отчаянии выкрикнула Сакура.
Сасори как будто очнулся ото сна, когда услышал свое имя. Полузакрытые от усталости глаза широко распахнулись, но в тот же момент он понял, что просто не может сдвинуться с места. Марионетки, не получавшие от хозяина никакого сигнала продолжали стекаться к нему со всех уголков огромного зала, но ни одна из них - он чувствовал это - и не подумала встать на его защиту. По-настоящему Сасори привел в себя чавкающий хруст, с которым металл входит в человеческую плоть.
"Надо же, добил, скотина," - отстраненно подумал Сасори, удивляясь, что не чувствует боли. Желая в последний раз посмотреть на мальчишку, с которым он пререкался до битвы с Орочимару, Сасори лениво повернул голову налево.
Прямо у него перед носом оказалась окровавленная ладонь с пронзившим ее кунаем. Тонкие пальцы подрагивали, по бледной коже вниз катились крупные капли темно-красной крови - катились и падали на пыльный пол толстыми яркими кружочками. Казалось, кто-то хотел защитить его от летевшего куная, схватив его голову и насильно отклонив в сторону, - раз уж него самого нет сил уклониться - но не успел, и холодный металл пронзил руку спасителя на полдороге.
- Ах... - Сасори услышал за своей спиной тяжелой дыхание. - Сасори-сан... Осторожнее...
- Сакура, - рассеяно пробормотал он, узнав голос.
Затем он увидел, как Сакура как будто вспыхнула ненавистью, выдернула кунай из раненой ладони и, схватив его здоровой рукой, бросилась на Кабуто, будто разъяренная кошка. Тому хватило пары ударов - просто потому, что смертельный удар ему же нанес Сасори: Кабуто не выживет без Орочимару. Дело не в Проклятой Печати - у Кабуто ее нет - дело не в какой-то особенной силе, дарованной ему Орочимару, - после смерти хозяина он все так же силен. Он просто не выживет. Как не выживет Сасори без Лидера. На самом деле чувства мальчишки были прозрачны для Сасори, поэтому Кукловод знал: фактически, мальчишка уже был мертв.
"Вопрос был только в том, прихватишь ты меня с собой или нет... - усмехнувшись, подумал Сасори. - Но кажется, я ей нужен".
Сасори в последний раз пошатнулся и упал сверху на погибшего Орочимару.

Сакура сидела на вертящемся стуле у больничной койки и периодически, отталкиваясь ногой от пола, совершала полный оборот, и снова смотрела на бледного парнишку, изрисованного вдоль и поперек заговоренными чернилами. С одной стороны ей было обидно, что в то время, когда все ее товарищи находились рядом с Саске, она, его спасительница, должна была следить за состоянием Сасори, но с другой стороны, она была рада своему внезапному одиночеству. Здесь, в тишине и спокойствии, она могла наконец прийти в себя после того, что произошло.
Внезапно Сакура прекратила вертеться и замерла, глядя на Сасори. Тот хмурился и тихо хрипел, пытаясь открыть глаза.
Во время битвы с Орочимару ему здорово досталось. Скорее всего, он не рассчитывал на подобный исход, иначе не предложил бы Сакуре эту миссию... или предложил бы? В любом случае, ей пришлось тащить обратно в деревню не только Саске, который так и не пришел в сознание, но и Сасори.
- Кхе, - Сасори сжал простыню в кулаке и, резко открыв глаза, сел на постели.
Сакура моментально подскочила на своем стуле, от чего тот с грохотом опрокинулся, и бросилась к нему.
- Подождите! - она схватила Сасори за плечи и аккуратно уложила его обратно на кровать. - Вам нельзя двигаться.
- Э... Это почему? - дыхание Сасори было тяжелым и немного взволнованным. Слова давались ему с трудом, голос срывался на полузадушенный хрип.
Сакура остановила его, положив пальцы ему на губы.
- И говорить, - тихо прошептала она. - И говорить Вам тоже нельзя.
Девушка долго всматривалась в единственный глаз Сасори, пытаясь без слов понять, что ему нужно.
- Давайте так: я буду задавать вопросы, а Вы будете давать мне сигналы. Если ответ положительный - моргните два раза, если отрицательный - один раз. Хорошо?
Сасори утвердительно моргнул два раза и с интересом уставился на девушку. Та растеряно оглянулась и спросила наугад:
- Хотите пить?
Сасори помотал головой, но потом, будто очнувшись, сильно зажмурился.
- Есть?
Снова отрицательный ответ.
- М... может быть, спать?
Сасори приподнял одну бровь, как бы напоминая, что он только что проснулся.
- Ну хорошо, - Сакура наконец убрала свои пальцы с его губ. - Чего Вы в таком случае хотите?
- Я... - голос был тихим и едва заметно поскрипывал, - Я хочу... знать, что про... произошло... Как... этот парень... твой... как он?
- Саске-кун? - догадалась Сакура.
Сасори кивнул, затем, придерживаясь их маленького договора, моргнул два раза, притянул к себе левую ладонь Сакуры. Та немного удивленно дернулась, но руки не убрала и снова накрыла кончиками пальцев его рот.
- С ним все в порядке, - спокойно ответила она. - Скорее всего, он без особого разочарования вернется на службу в Конохе, поскольку теперь его главная цель осуществлена - Итачи мертв, и...
Сакура продолжала говорить, как будто не заметив, что Сасори побледнел и уставился остекленевшим глазом в потолок. Он шокировано, криво усмехнулся, говоря себе, что это не может быть правдой, это не должно быть правдой, Итачи не мог быть мертв, и не потому что брат не мог убить его, а просто потому что... не мог... Итачи не мог быть мертв. Нет. Это какая-то глупая шутка.
- А! - Сакура внезапно вскрикнула и попыталась одернуть руку. - Отпустите! Мне больно!
Сасори вынырнул из собственных мыслей и отрешенно глянул на нее. Похоже, он так глубоко ушел в себя, а Сакура так увлеченно рассказывала о достижениях Саске, что оба они не заметили, как кончики ее пальцев скользнули в его приоткрытый от удивления и растерянности рот, и обнаружили это только тогда, когда Сасори, не желая верить в смерть Итачи, в отчаянии сжал зубы.
Кукловод выпустил пальцы Сакуры изо рта, на прощание подтолкнув их языком, и вопреки всем запретам сел на постели. Сакура не стала его одергивать, только подняла с пола табуретку и уселась на нее, встряхивая укушенной ладонью.
- Да что с Вами? - возмущенно спросила она, оценивая ущерб, нанесенный ей зубами Сасори. Впрочем, его укус был почти нежным: на коже остались лишь немного потемневшие следы.
- Ты сказала, что Итачи мертв?
Сакура подняла голову.
- Да. А что такое?
- Этого не может быть, - тупо проговорил Сасори, едва сохраняя остатки самообладания.
- Почему? - Сакура догадывалась, что это всего лишь отчаяние, но на всякий случай уточнила: с Акацки станется.
Сасори грустно улыбнулся, чувствуя подступающие к глазам слезы - глупость, которую преступник его ранга не мог себе позволить.
"Странно... всю жизнь считал себя человеком нечувствительным... так какого черта?.. Жарко, душно..."
- Просто не может. Этого не может быть, - тихо прошептал он. - Итачи жив. Уходи. Я тебе не верю.
Сакура не знала, что сказать. Она смотрела не на Сасори - на свою перевязанную бинтами левую ладонь (перед тем, как запустить кунай в Сасори, Кабуто успел смазать его каким-то ядом, и теперь рана заживала очень медленно). На какой-то момент ей показалось, что рушится мир: что за спиной обваливаются стены, пол, что к ее неустойчивому вертящемуся стулу со всех сторон подступает огромная пропасть. И дело было не столько в самих словах Сасори, сколько в том, что они совершенно неожиданно причинили Сакуре очень сильную боль. Она не знала, что его мнение настолько важно для нее.
- Я не понимаю, Сасори-сан, - пролепетала она и остановилась, не зная, как продолжить.
- Я сказал, уходи. Я тебе не верю.
- Но...
- Пошла вон! - неожиданно его тихий и скрипучий голос обрел силу, и слова, брошенные Сакуре прямо в лицо, были такими громкими, что она вздрогнула. Потом поднялась со стула и, не глядя ни на Сасори, ни вокруг себя, отступила назад. К ее большому сожалению, пропасти за ее спиной не оказалось - только холодный и твердый кафель, которым были покрыты больничные полы.
Сакура развернулась к двери и, не оглядываясь, поспешно выскочила из палаты. Пробежав по коридору несколько шагов, она услышала, как Сасори запустил в стену чем-то тяжелым, но возвращаться не стала: в конце концов, он сам ее отпустил. Да и для деревни будет лучше, если он там чем-нибудь расшибется... Сакура и так позволила себе забыть о том, что все они: Цунаде, Шизуне, да и сама Сакура - ждут смерти Сасори.
Она остановилась, не зная, куда дальше бежать. Цунаде сказала, что не будет давать ей миссии до тех пор, пока у нее не заживет рука; раненых еще не поступало, поэтому в больнице она, со всеми ее талантами, тоже пока была не нужна; домой идти ужасно не хотелось: мать играла в игру "Моя дочь - великий медик" всего несколько недель, и теперь отношение к Сакуре поменялось на прежнее "Принеси Дай Помоги Куда Пошла Вечером Какая Еще Больница".
"Саске-кун! - в голове как будто взорвался маленький праздничный салют. - Теперь я имею полное право наконец-то поговорить с Саске! В конце концов, мы не виделись столько времени!"
Где-то в глубине коридора раздался грохот: Сасори снова запустил в стену чем-то тяжелым. В горле у Сакуры встал ком.
"Ур-род, - зло думала она, убегая дальше по коридору. - Ненавижу! Какого черта?"
Она пробежала мимо палаты, из которой доносился дружный смех, в котором можно было различить громовые раскаты хохота Чоджи и тихое хихиканье Хинаты. Сакура совсем забыла, что еще секунду назад она намеревалась присоединиться к юным хохочущим шиноби, собравшимся у койки Саске-кун: она бежала как можно дальше от этого места - от человека, изменившего добрую половину ее взглядов, и от жизни, которую он нес с собой, - той, что тяжело раскидывалась за его спиной, подобно огромным крыльям. Меньше всего сейчас ей хотелось заискивающе улыбаться Саске, переругиваться с Ино, которая за время отсутствия причины их ссор вновь стала ее подругой, смеяться, радоваться...
Она выбежала из больницы, миновала несколько безлюдных улиц и оказалась на окраине деревни, у старого дуба, где когда-то разорвала дружбу с Ино.
"Ненавижу... - все так же билось в ее голове. - Пошел он... Да кому он нужен... Саске-кун... Я вообще... Да я... Саске-кун..."
Мысли не желали собираться вместе, да и как моно собрать вместе боль, разочарование, нелепые угрозы, любовь к Саске, которая вообще тут была не при чем. Должна была быть не при чем. Любовь и Сасори - два понятия, несовместимые в голове Сакуры. Но больше всего Сакуру раздражало, что она чувствует досаду на эти его слова. Она подбежала к дереву и в отчаянии обхватила руками ствол, прижавшись к нему щекой. Больше всего ей нужна была помощь близкого человека - такого, каким стала для нее Ино. Но Ино сейчас там, с Саске и остальными, радуется жизни и не думает о Сакуре.
"Даже если я приду туда, мне придется делать вид, что мне нужен Саске, а не она... А ведь мне нужна как раз она..."
Сакура вдруг заметила, что по ее щекам текут слезы, соленые и горячие. Сначала ей захотелось встать и независимо стереть их кулаком, но внезапно накатила какая-то непонятная усталость и безнадежность. И Сакура разрыдалась в полный голос.
"Достойное занятие, - думала про себя Сакура, уже намеренно пытаясь сделать себе еще больнее. В книгах Цунаде она читала о подобном - что-то вроде истерики: когда в жизни человека долго происходят непонятные ему вещи, которые он вдобавок не приемлет всем своим существом, а потом все внезапно становится хорошо, нервам все равно необходима разрядка. - Рыдать, обнимая дуб, из-за того, что какой-то полудохлый ублюдок сказал, что больше тебе не верит... Молодец, Харуно. Так держать".
- Тебя пожалеть, или ты ждешь мужчину? - раздался вдруг откуда-то сверху знакомый девчоночий голос.
Сакура хотела, было, подскочить и начать вытирать слезы, но потом ей стало ужасно лень соблюдать все эти формальности, и она просто подняла голову, чтобы увидеть, кто это сказал.
На самой нижней ветви дуба, болтая ногами в воздухе, сидела Яманака Ино. В удивлении Сакура широко распахнула глаза.
- Что ты здесь делаешь? - пораженно спросила она.
- Сижу, - пожала плечами Ино, не глядя на нее.
- А почему ты здесь?
Ино вновь пожала плечами.
- Погано мне.
- Да? - Сакура удивилась. - А почему? Саске-кун...
Ино раздраженно застонала.
- Саске-кун то, Саске-кун это... Тебе еще не надоело? Мне - да, - Ино немного помолчала, не прекращая болтать ногами в воздухе, а потом все-таки посмотрела на Сакуру. - Так тебя жалеть, или ты ждешь?
- Чего? - удивленно спросила Сакура, действительно не понимая, о чем она говорит.
Ино посмотрела на нее, как на тяжело больную, и спрыгнула с ветки.
- Ничего. Кто тебя обидел?
- Я думала, ты с Саске-кун... - невпопад пролепетала Сакура.
- Ты из-за этого здесь ревешь? - голос Ино был немного грубоватым, манера обращения, как всегда, резкой, но Сакуре вдруг стало хорошо-хорошо, и она, наконец оставив в покое дуб, повисла у Ино на шее.
- Нет. Я не реву. Не реву.

Она больше не приходила.
Стопка книг в углу покрылась толстым слоем пыли, малиновые кексы, одиноко стоящие на тумбочке, стали совсем каменными, - и никого это не волновало, никто не прибегал сюда посреди дня, принося с собой запах лекарств и крови из больницы, никто не доставал его бесконечными разговорами. Разговорами, за которыми можно было забыть, кто ты и чего от тебя с замиранием сердца ждут конохские шиноби. Того же, что произошло с Итачи.
Нет. Этого не может быть.
Внезапно дверь с шумом распахнулась и ударилась о стену. В комнату, подобно урагану, влетел Ширануи - влетел и занял привычное место на кровати Сасори. Тот поднял голову от очередного крысиного трупа и пораженно посмотрел на него.
- В чем дело?
- Маленькая дрянь! - сквозь зубы бросил Генма. Каждое его слово источало какое-то немыслимое раздражение, почти ненависть.
- О, - Сасори приподнял брови. - Это ты мне?
- А? - Генма растеряно обернулся. - Что? А, нет, не тебе... - он немного нервно хохотнул. - Конечно, не тебе.
- Тогда в чем дело?
- Эта маленькая дрянь, - снова повторил он, усаживаясь на табурет перед Сасори. С размаху он чуть не вляпался локтем в горстку крысиных внутренностей, но, вопреки своему обыкновению, даже не обратил на это внимания. - Она считает, что может вертеть мной, как захочет... Все ее чертов возраст... Маленькая дрянь. - Генма вынул сенбон изо рта и с ненавистью воткнул его в засохший кекс, снова завалившись на кровать.
- Спасибо. Теперь здесь все будет мухами засижено.
- О, - Генма подскочил, сунул сенбон обратно в рот, схватил кексы и выскочил из комнаты. Появился через минуту и снова занял место на кровати. - Маленькая дрянь, - едва слышно продолжал злиться он, тупо глядя в потолок.
Сасори почему-то внезапно расхотелось заниматься крысами, и он рассматривал Генму, облокотившись на стол.
- Брось ее, - сказал вдруг он и немного пожал плечами, как бы показывая, что его слова, конечно, не истина в последней инстанции, но подумать над ними стоит.
- Кого? - Генма вынырнул из своих мыслей и растеряно глянул на Сасори.
- Ну... - тот замялся. - Маленькую дрянь.
- Как это? - Генма немного криво усмехнулся, при этом на его лице отразилось такое искреннее недоумение, как будто такая мысль вообще не приходила ему в голову.
- Ну... - уверенность Сасори заметно приувяла. - Скажи ей, чтобы катилась, куда захочет.
Генма еще немного посмотрел на него, потом снова уставился в потолок, будто что-то прикидывая. Сасори с интересом наблюдал за тем, как меняется выражение его лица: как мягче становятся глаза, как губы немного дергаются, стараясь удержать улыбку.
- Да нет, - фыркнул наконец Генма. - Ты что, я... Как я без нее?
- А в чем дело?
- Ну... я же... ну, люблю ее, - пожал плечами Генма, чувствуя, как куда-то уходит сжиравшее его раздражение.
"Люблю," - эхом отдалось в голове Сасори. Он уже не смог остановить себя, легко выстраивая ассоциативный ряд: любовь, нежность, ласка, розовый цвет, розовые пряди, спадающие на нежно-зеленые глаза, тоненькая, живая девушка с ярким, ласковым голосом... Сакура. Так или иначе, все его мысли сводились к Сакуре.
Потому что она больше не приходила.
Потому что он сделал ей больно.
Потому что он не хотел этого.
Потому что...
Он вдруг сорвался с места, оставив и крысу, и Генму, и бросился к двери.
- Эй! - Генма резко поднялся, когда сообразил, что Сасори оставляет его одного в комнате, при этом все дальше унося с собой ключи. - А когда ты вернешься? - крикнул он уже закрывшейся двери. - Черт, придется его ждать... Мог бы хоть ключи оставить, чтоб я дверь запер.
Но Сасори было наплевать на все двери на свете: и на те, что он оставил незапертыми, и на те, в которых он столкнулся с чрезмерно активным шиноби в зеленом костюме, и даже на входные, с грохотом захлопнувшиеся у него за спиной.
Он нашел ее у входа в больницу: она стояла и о чем-то беседовала с младшим Учихой. Сасори хотел подбежать к ней, но остановился, глядя на то, как солнце играет в ее волосах.
Младший Учиха что-то проговорил, немного улыбнувшись, и Сакура радостно засияла, только что не запрыгала на месте от переполняющих ее чувств.
Нужно было уходить.
Сасори глубоко вздохнул и сделал шаг назад. Потом еще один и еще. Шаг за шагом он отступал все дальше, не понимая даже, чего ему больше хочется: чтобы она увидела, как он с достоинством покидает поле битвы, или чтобы не смотрела на его позорное бегство.
Уже почти дойдя до угла здания, он бросил на нее последний взгляд - пара зеленых глаз в упор смотрела на него. Он растеряно замер на месте. Все его существо взмолилось о том, чтобы она его остановила. Но Сакура вздохнула, отвела глаза и взяла за руку Саске, уводя его в противоположном направлении.

Шел дождь. Холодные капли стекали по лицу, намокшая челка прилипла ко лбу и лезла в глаза. И все же Сасори до последнего торчал на улице: ходил туда-сюда по мокрым тротуарам, стараясь не обращать внимания на женщин, затихающих при его появлении, и стайку маленьких детей, которые бежали за ним и бросали грязь ему в спину. Наконец улицы опустели, и по ним принялся разгуливать холодный, злой ветер, а дождь, кажется, только усилился. Когда Сасори поймал себя на том, что от холода у него стучали зубы, то двинулся в сторону общежития.
В коридорах ему никто не встретился, должно быть, уже было довольно поздно. Сасори поднялся по лестнице, прошел по коридору к своей комнате и в удивлении остановился в нескольких метрах от нее. Дверь была распахнута, на полу в луже, уходящей далеко внутрь комнаты, разбросаны ошметки крысы. Не дыша, Сасори сделал несколько шагов к двери и замер на пороге, тупо глядя в комнату.
"Надо же... Никогда не думал, что Генма и правда... защищал меня," - усмехнулся он про себя, окидывая ошарашенным взглядом учиненный в комнате разгром.
Окно было распахнуто настежь, и дождь чуть ли не потоками хлестал внутрь комнаты, заливая пол, кровать, стол и даже стены. На полу тут и там раскиданы крысиные внутренности: наверное, их ветром снесло со стола и разметало по комнате. На стене над кроватью кто-то чернилами набросал подобие облака, что украшало плащи Акацки, и резко перечеркнул его крестом.
"Итачи мертв. Ты - следующий".
"Не лезь к Сакуре, грязная сволочь!"
Дальше Сасори разбирать не стал: написано было мельче, и дождь почти полностью размыл неряшливые иероглифы - черные полосы спускались вниз по грязно-голубой краске, в которую были выкрашены стены. Криво усмехнувшись, Сасори отступил назад и аккуратно закрыл за собой дверь.
Странно, но он ничего не чувствовал. То есть, конечно, ситуация была неприятной, но не более того. Сасори поймал себя на том, что в уме прикидывает, сколько времени у него уйдет на уборку комнаты и сможет ли он успеть убрать ее перед завтрашней миссией с утра или придется заниматься этим вечером; думает о том, что ущерб, в целом, нанесен не такой уж и большой: не навредили, а так - позлобствовали; мысленно кривится глупой фразе об Итачи - у тех, кто это сделал, даже и оскорбления-то толком не вышло.
Комната Генмы находилась напротив - Сасори нужно было только обернуться вокруг себя и постучать в дверь.
- Генма! Открой, - тихо позвал он, припадая к щели между дверью и косяком. В комнате послышалась какая-то возня, затем щелкнул выключатель.
- А? Кто это? - раздался в ответ сонный голос.
- Это Сасори. Можно я у тебя заночую?
Возня за дверью стала громче, слышно было, как Генма подскочил с кровати, зашуршал одеждой и подошел к двери.
- А в чем дело? - шепотом спросил он, не желая открывать.
- У меня там... потоп, - немного улыбнувшись, фыркнул Сасори.
Генма распахнул дверь, едва не попав Сасори по носу - хорошо, тот успел вовремя отстраниться.
- Какой потоп? - он удивленно уставился на Кукловода, подозрительно сдвинув брови.
Сасори не ответил. Даже если бы половина здания общежития, на которой находилась его комната, провалилась сквозь землю, а сам Сасори был бы весь в ранах и крови, Генма, при всем его благородстве, его бы не впустил. По одной простой причине.
Причина тем временем потянулась, зевнула и села на кровати, недоуменно глядя на Сасори светлыми голубыми глазами. Белые волосы в беспорядке разметались по черной рубашке, явно не подходившей девочке по размеру и, стало быть, принадлежащей Генме, узкие плечи были сонно ссутулены.
Генма почти в тоже мгновение перехватил взгляд Сасори и резко покраснел, при этом в глазах вспыхнула легкая паника.
- Эм... Так что там с потопом? - нервно пролепетал он, видно стараясь отвлечь Сасори от разглядывания девицы. Впрочем, отвлечь его было не так-то просто: нелегко отвести взгляд от девицы, которая - ты чувствуешь - совсем недавно занималась любовью.
- А какая разница? Ты же все равно меня не впустишь, - усмехнулся Сасори, показывая Генме, что все понял, и оттого вгоняя его в еще большее смущение. Им завладели странные чувства: одновременно и раздражение на Генму, и какая-то радость за него - потому что девица явно была именно той "маленькой дрянью" - и азарт от легкого прикосновения к той области жизни, которой он еще ни разу не касался.
- П-прости, - пролепетал Генма, чувствуя себя ужасно виноватым.
- Что там такое? - сонно проговорила девица, отнимая кулачок от лица.
- Ни... - начал, было, Генма, но Сасори опередил его, нагловато ступая в комнату и опираясь о дверной косяк:
- Мне негде переночевать, потому что в моей комнате кто-то устроил погром, так я думал, что Генма разрешит мне переночевать у него, но, видно, не судьба. Не хочу вам мешать!
- Слушай, - снова беспомощно прошептал Генма у него за спиной. - Я сидел там, но тебя так долго не было, а потом пришла...
- Да, я понимаю, - утвердительно кивнул Сасори, снова обрывая его на полуслове. - Нельзя устоять перед такой девушкой.
Девица скривилась, вылезла из кровати, пробралась к одежде, в кучу сваленной на стуле. Поковырялась там и развернулась к Сасори. На тонком пальце звякнула связка ключей.
- Выйдешь из общежития, пройдешь два квартала вперед, повернешь направо, там еще четыре квартала. Магазин цветов, клан Яманака. Ночью там никого не бывает, я приду в восемь утра. Постарайся выспаться, - затем девица всучила ему ключи и развернула на сто восемьдесят градусов, схватив за плечи. - Приятных сновидений.
- Как великодушно с твоей стороны, - он улыбнулся ей, обернувшись через плечо и вкладывая в улыбку все свое обаяние.
- Пошел вон, - так же любезно ответила ему девица, сопроводив свои слова милейшей из улыбок.
Девица не обманула: пройдя положенное количество кварталов, Сасори вышел к зданию, первый этаж которого был застеклен заляпанными дождем витринами, за которыми стройными рядами возвышались опустошенные на ночь пластиковые вазы. Вывеска в пастельно-розовых тонах заставила сердце предательски сжаться.
- Яманака! - вдруг Сасори услышал голос Сакуры, пробивающийся сквозь шум дождя. Он замер, присмотревшись к тому, что происходило у магазина.
Сакура, в конец промокшая и дрожащая от холода на пронизывающем ветру, отчаянно колотила кулаком в дверь магазина.
- Яманака! Я знаю, что ты там! Дома тебя нет! Открой...
- Ее там нет, - спокойно проговорил Сасори, подходя к Сакуре и перехватывая ее руку, когда она в очередной раз занесла кулак над небьющимся дверным стеклом. Девушка испуганно обернулась, немного дернувшись от неожиданности и страха.
- А, это Вы... - облегченно вздохнула она. - Я испугалась... Я тут... Ино... - она немного нелепо улыбалась, говорила несвязно, но как-то дружелюбно и тепло, как будто это не она сегодня днем отвела взгляд и ушла, когда он так хотел с ней поговорить.
- Что-то случилось? - спросил Сасори, не отпуская ее руки.
- А почему Вы здесь? - растеряно проговорила Сакура, игнорируя его вопрос.
- Там кто-то устроил погром... У меня, - он запнулся, но в следующую же минуту отбросил сомнения, - у меня дома. И одна добрая девушка разрешила мне переночевать в магазине.
Сакура удивленно отшатнулась от него и моргнула.
- Ино?
- Не знаю, она не представилась.
- А где она сейчас?
- Она? - Сасори растеряно улыбнулся. - Она... Так у тебя что-то случилось?
Сакура опустила голову, старательно заправила за ухо прядку, падающую на глаза. Тяжело вздохнула, снова подняла голову, но, наткнувшись на серьезный взгляд красных глаз, отвернулась и припала лбом к дверному стеклу.
- Саске... - едва слышно пробормотала она.
Сасори думал, что она скажет что-нибудь еще, но Сакура молчала, поэтому он вытащил из кармана ключи и принялся отпирать дверь. Колокольчик звякнул над дверью, Сакура немного отошла в сторону, и Сасори, отряхиваясь, зашел в магазин.
В темном помещении было тепло и нежно пахло цветами. Оставив ботинки у входа, Сасори босиком прошлепал в центр торгового зала. Множество полок с пластиковыми вазами по всему периметру помещения, низенькие стойки, высокий прилавок в углу. Спать, судя по всему, предполагалось прямо на полу либо на одной из стоек, свернувшись в клубок на собственной одежде. Не так плохо, но Сасори ожидал лучшего. Вздохнув, он подошел к маленькому, жесткому прямоугольнику, выдающемуся из пола, и грустно уселся на него.
"Если бы еще плащ был... Какая-никакая, а подстилка, - он похлопал рукой по стойке под собой. - Твердая, дрянь... Еще бы проблемы у меня были с позвоночником, хоть полезно было бы, а так... Н-да".
Сасори помотал головой, отряхивая с волос капли дождя, и вдруг заметил, что Сакура до сих пор стоит у порога, опустив голову вниз.
- Эй! - позвал он, пытаясь одновременно говорить тихо, чтобы не разрушить какой-то странный уют этого помещения, и так, чтобы Сакура услышала его сквозь шум дождя. - Ты что там стоишь?
- А что мне делать? - чуть не плача, пролепетала Сакура. - Я не хочу домой!
- Почему? - удивленно спросил Сасори.
"Почему? - про себя злобно передразнила Сакура. - Дома мама, вопросы... Почему так долго не было? С кем? Где? Сколько раз? Дома фотография на тумбочке: я, Наруто, Какаши-сенсей и Саске. Саске..." - она не заметила, как разрыдалась, усевшись на корточки у порога.
- Нет, так не пойдет, - Сасори тяжело вздохнул, поднимаясь и подходя к ней. - Слышишь? Встань.
- Не хочу-у! - взвыла Сакура и со всей дури врезала кулаком по луже у порога. Грязевые капли ровным рядком осели у Сасори на штанах.
- Ну хорошо, - он присел на корточки напротив нее. - Будешь здесь сидеть и... - он вдруг нахмурился, чуть внимательнее присмотревшись к ней. - Ты, что, ревешь? Прекрати!
- Не буду! - Сакура, тем не менее, прекратила реветь - только несколько слезинок прокатились по щекам, когда она резко подняла голову и посмотрела на Сасори. - Мне надоело прекращать! Надоело!
Сасори растеряно отшатнулся от нее.
- Ну... Тогда не прекращай!
- Конечно! - Сакура поднялась и, оттолкнув Сасори ногой, прошла в магазин. - Вам же на меня наплевать! Вы вообще только и думаете, как бы побыстрее отсюда слинять! Ко всем этим Вашим Итачи и прочим...
Сасори встал, закрыл дверь, тоненько звякнул привязанный над входом колокольчик.
- Что молчите? Нечего сказать?
- Итачи погиб вообще-то, - спокойно произнес Сасори, чувствуя, как в груди снова поднимается волна тоски.
Сакура затихла. Смущенно опустила голову.
- М-м... Простите.
- Ничего. Тебе же на меня наплевать, - передразнил он, грустно улыбнувшись.
- Мне? - Сакура снова взорвалась. - Мне на Вас наплевать? Да Вы живы-то только благодаря мне!
- Да разве это жизнь? - по-прежнему не повышая голоса, но уже гораздо более злобно проговорил Сасори.
- А что Вас не устраивает? Вам предоставили жилье, пропитание...
- Да меня все ненавидят! - прошипел Сасори. Губы искривила злая улыбка.
Сакура вновь затихла, отступив на шаг назад.
- Это не так, - неуверенно пробормотала она себе под нос.
- Ну да, - Сасори помотал головой и прошел к облюбованной им стойке. Немного подумав, он страдальчески скривился и свернулся на ней калачиком, уткнувшись носом в ладонь - как бы спрятавшись от холода.
Сакура еще немного постояла посреди зала, но через несколько минут последовала примеру Сасори и провалилась в тревожный сон.

Сасори проснулся о ноющей боли во всем теле. Висящие над входной дверью часы показывали три часа ночи. Заснуть теперь уже не представлялось возможным, поэтому он растянулся на спине, подложив руки под голову, и бездумно смотрел в потолок.
Внезапно тишину прорезал тихий всхлип. Сасори напрягся и обернулся в сторону Сакуры, которая лежала к нему спиной. Узенькие плечи, покрытые тонкой тканью платья, мелко подрагивали, дыхание было неровное, прерываемое едва слышными всхлипами, большинство из которых было не разобрать за тиканьем часов.
Она плакала - тихо и оттого невыразимо отчаянно, как будто в мире не нашлось ни одного человека, чтобы в темную, злую ночь сказать ей пару ласковых, ободряющих слов. Сасори вдруг почувствовал себя неуютно. Если бы она рыдала громко и напоказ, он, по крайней мере, знал бы, что делать: утешать, говорить ничего не значащие слова - конечно, это никогда не помогает в таких случаях, но он бы делал хоть что-то. А сейчас он лежал в темноте и понимал: что бы он ни сделал, это будет неправильно и подло - остаться ли в стороне, равнодушно выслушивая ее плач, или же влезть к ней в душу в попытке успокоить.
"Лучше жалеть о том, что сделано, чем о том, что не сделано, не так ли?" - рассудил он и развернулся к Сакуре, осторожно тронув ее за плечо.
- Эй, - Сасори немного толкнул ее, обращая на себя внимание. - Эй! Что случилось?
Сакура затихла - должно быть, хотела притвориться спящей. Но Сасори толкнул ее еще раз, и ей пришлось обернуться. Крупные слезы, стекающие по виску и переносице, тускло поблескивали в лунном свете.
- Ничего, Сасори-сан, - пролепетала она, вытирая кулаком соленые капли. - Я Вас разбудила?
Он помотал головой, встал со своей стойки и приблизился к Сакуре, усевшись на колени рядом с ней. Затем протянул руку и сгреб в ладонь ее замерзшие, немного подрагивающие пальцы. Сакура нисколько не удивилась, только устроилась поудобнее, глядя ему в глаза. В темноте их необычный, немного пугающий цвет был незаметен; они были почти черными и немного блестели в лунном свете.
- Мне было очень плохо, - вдруг сказала она, подвигав пальцами, зажатыми в его ладони. Сасори немного ослабил хватку, думая, что она хочет убрать руку, но Сакура только развернула ладонь и переплела свои пальцы с его, немного погладив остро выпирающие костяшки. Эти движения заставили Сасори немного вздохнуть.
- Плохо? - он задал вопрос шепотом, чтобы не выдавать хриплых ноток в своем голосе. - Почему?
- Я не знаю, - Сакура немного пожала плечами. - Я думала, что теперь у нас с Саске все будет по-другому. А оказалось, он не изменился... в лучшую сторону, - подумав, уточнила она. - С ним все так же тяжело, я имею в виду. А я... Не могу сказать, что я стала лучше, но я не могу больше... Я устала. Просто устала. Знаете, мне даже с Вами проще...
Сасори криво улыбнулся этому "даже", но не стал заострять на нем внимание. По большому счету, ему было все равно, что она говорит; важен был сам факт разговора: важно было то, как двигались ее припухшие от слез губы, и полу-интимный шепот, и доверие, с которым она вдруг потянулась к живому существу рядом с ней - даром, что им оказался преступник класса "S". Ее немного сбивчивая, тихая речь позволила Сасори остро ощутить ее телесность, теплоту. Ему открывала душу красивая, живая девочка, фактически очень мало отличная от той, которая выставила его из комнаты Генмы - и это означало, что к ней можно было прикоснуться, ее можно было обнять, поцеловать и даже сделать своей. Сасори тряхнул головой, стараясь прогнать навязчивый образ Сакуры, забившейся в угол душевой кабинки, - обнаженной и такой беззащитной.
- И тогда Ино сказала мне... - Сакура вдруг осознала, что Сасори не слушает ее. Он отвлеченно поглаживал пальцами тыльную сторону ее ладони и голодно смотрел на ее губы. Она замолчала, но Сасори не отвел взгляда, продолжая осторожно гладить ее руку. - Сасори-сан? - позвала она после непродолжительного молчания.
Сасори с трудом оторвал взгляд от ее губ и посмотрел ей в глаза. Нежно-зеленая полоска радужной оболочки в темноте стала совсем тоненькой, легкое дыхание еще не полностью восстановилось после слез и сбивчивого рассказа. Он осторожно улыбался ей, не говоря ни слова, будто боялся спугнуть ее, сделать ей больно.
Острое желание прикоснуться к губам Сакуры вскружило ему голову. Они были совсем одни, и так давно знали друг друга, что, казалось, между ними не могло быть неловкости, и были так открыты друг другу, что она просто не посмела бы его оттолкнуть. Не должна была.
И он подался вперед, прикасаясь губами к ее чуть приоткрытому рту. И она не оттолкнула его, потому что просто не могло быть иначе. Она сдалась без единого всхлипа, без малейшего писка или стона, как сдавались без какого-либо сопротивления маленькие, хрупкие деревеньки, встающие у него на пути. Он сравнивал деревеньки с землей: за покорность, за страх, за признание поражения. Сасори уничтожал все, что попадалось ему под руку - и тут Сакура, безусловно, выигрывала у всех: от беспомощного ребенка, прячущегося за материнскую юбку, до Третьего Казекаге, который оказал Сасори действительно достойное сопротивление. Он брал Сакуру не для того, чтобы убить - ощущение было необычным, но приятным.
Таким же приятным, как азарт, который рождала ее формальная самостоятельность: в любой момент она могла отказать ему. Осознание, что она все равно этого не сделает, подогревало его изнутри. Власть. Эта власть отличалась от той, которую он имел над марионетками - она была гораздо более приятной, осязаемой, жаркой.
Сакура не сказала ни слова, когда он зубами потянул вниз молнию на ее платье, одновременно запуская ладони под тонкую ткань и крепко сжимая ее плечи. Она промолчала, когда Сасори вновь поднялся над ней, захватывая ртом ее припухшие губы. И только когда он прервал долгий, влажный поцелуй, растеряно пролепетала:
- Сасори-сан, я... я не думаю, что это хорошая идея.
- Почему? - спросил он, даже не глядя на нее: настолько невозможным представлялось для него отвлечься от изучения губами ее шеи.
- Это неправильно, - пояснила Сакура, впрочем, не очень уверенная в своих словах.
- Что именно неправильно? - уточнил он, перебираясь губами с ее шеи на тонкие выступы ключиц.
- Я... и Вы. Неправильно. Не так должно быть.
- Да? - она кожей почувствовала его немного насмешливую улыбку. - А как должно быть? Я должен быть мертв? Я должен спать у себя в комнатушке? А где должна быть ты? Может быть, мокнуть под дождем или спокойно спать дома? - он наконец удостоил ее взгляда. - Но мы же здесь.
- И что?
- Если мы уже находимся не там, где нам положено быть, то почему бы и событиям развиваться не по положенной схеме? - он немного улыбнулся и прикоснулся губами к дернувшемуся в ответной улыбке уголку ее рта.
Сакура прикрыла глаза, слегка откинув голову назад. Ей нужно было остановиться и подумать, но мягкие прикосновения расслабили ее тело, подобно горячей воде: с каждой минутой ей хотелось все больше тепла, сердце билось все чаще, тяжелее, губы ныли, будто поцелуи этого человека были наркотиком для нее - наркотиком, которого с каждой дозой нужно все больше и больше.
Произошло то, чего Сакура боялась больше всего: когда она попыталась вызвать в своем воображении образ Саске и ожидала привычной волны любви к нему, ничего подобного не произошло. Стоять у края пропасти страшно, но когда падаешь, ощущение полета внезапно дарит тебе свободу и окрыляет, и позволяет обнять весь мир. И когда произошло то, чего Сакура боялась больше всего, она не почувствовала ничего, кроме облегчения и глупой, бесконтрольной эйфории. Хотелось гладить все, что попадется под руку, целовать все, на что наткнуться губы; хотелось обнять Сасори большими белыми крыльями, которые выросли у нее за спиной. Она потянулась к нему.
И он не мог этого не почувствовать. Открытость, доверчивость, хрупкое счастье, которое она вложила в его ладони, потому что рядом не было никого другого. Ее ощущение свободы передалось ему во всем: в прикосновениях, в беспорядочных поцелуях - и он мысленно благодарил судьбу за то, что именно он оказался рядом с ней в этот момент.
Сейчас она отдавалась не ему, а скорее, своим собственным ощущениям, которые захлестнули ее с головой, когда она предала Саске - освободилась от него. Но Сасори знал, что приручит ее. Это представлялось ему даже интересным - и он вдруг почувствовал отголосок давно не просыпавшейся сладости во рту. Вкус к жизни. Впервые за несколько месяцев.
Сакура таяла в его руках, едва не стекая крупными каплями сквозь его тонкие пальцы. Сасори отлично знал все тонкости человеческого тела, он годами работал с ним, познавал его, изучил все, что возможно было изучить - но никогда не использовал это так. Козырь, который прячут в рукаве до тех пор, пока надеются на благополучный исход.
До этого момента Сасори надеялся вернуться в Акацки. Теперь же надежда взорвалась, подобно какой-нибудь из глиняных птиц его бывшего напарника. И козырь вылетел из узкого рукава его рубашки, накрыв с головой тоненькое нежное тельце: если он не смог сделать ее марионеткой, он сделает ее своей маленькой сладкой игрушкой - самой любимой, самой оберегаемой.
- Сасори-сан, я... - задыхаясь, пролепетала она, прижимаясь к нему уже полностью обнаженным телом. - Я больше не могу... Мне нужно... Пожалуйста...
Вряд ли она понимала, о чем просила. Просто невыносимое напряжение, с каждой минутой нараставшее в ее теле требовало хоть какого-то выхода, и она понимала - только Сасори мог что-нибудь с этим сделать. Отсюда и умоляющее выражение в полуприкрытых глазах, и мучительно сладкий стон, и всхлипывающее "пожалуйста", предательски вильнувшее хвостом.
Конечно, он не устоял, да у него и не было такой цели. Он просто перестал сдерживать свое требующее ласки тело и бросился на нее с новым потоком прикосновений и поцелуев. И смяв это сладкое, сочащееся тело, погрузился в него легким, почти не встретившим сопротивления движением.
Возможно, она кричала, потому что подобный опыт отношений был для нее новым и довольно болезненным, но он ее не слышал. Он тихо улыбался, уронив голову ей на плечо и немного поскуливая от навалившегося на него удовольствия. Он хотел, было, отдаться ему целиком, и все же одна мысль не давала ему покоя: все так просто.
И он проиграл. С козырями или без них, с поддержкой или один, делая ошибки на каждом шагу и вставая готовым продолжать путь или убегая каждый раз как можно дальше, чтобы зализать рану - он проиграл. Но ничуть об этом не жалел. Он сделал все, что мог, но и того бы не сделал, если бы только знал, что у него не было ни единого шанса. Он не сделает ее игрушкой, он отдаст за нее жизнь где-нибудь в темном-темном лесу, потому что он никогда не знал ничего подобного. Такого блаженства. Такой теплоты. Такого нелепого, бесконтрольного счастья.
В памяти всплыли все самые теплые и мирные моменты их сосуществования с Сакурой - и во времена жизни в тайном кабинете Хокаге, и во времена службы в рядах конохских шиноби. Он всегда чувствовал это, а понял только сейчас - почему так поздно, но все же - хорошо, что не слишком поздно. Он любил Сакуру.
- А! - она вскрикнула и дернулась от накатившего оргазма; шелковое, покладистое тело сжалось вокруг напряженной плоти Сасори, и по его телу волной пробежала экстатическая дрожь. Все мысли горячей волной вымыло из головы, и он рухнул на нее, уткнувшись носом ей в шею.
- Знаешь, Сакура, - сонно пробормотал он спустя несколько минут. - Я люблю тебя.
Сакура лениво повернула голову, внимательно вглядываясь в красные глаза, проникнутые какой-то детской серьезностью. Тихо улыбнулась и поцеловала Сасори в кончик носа.
- Я тоже Вас люблю, - прошептала она с легкой улыбкой.
"Не верит, - усмехнулся про себя Сасори. - Не верит и врет. Но... думаю, все будет хорошо".

Сакура проснулась от того, что кто-то тряс ее за плечо.
- Сакура! - тихий голос принадлежал Сасори. Сакуре понадобилось всего несколько минут, чтобы вспомнить все произошедшее и покраснеть. - Сакура, я вижу, что ты не спишь! Вставай!
Сакура потянулась, развела руками и, не открывая глаз, попыталась нащупать вокруг себя хоть что-нибудь из одежды. Как назло, под руку ничего не попадалось, и Сакура резко села, оглядываясь вокруг и протирая глаза. Внезапно ее взгляд упал на часы, висевшие над входом в магазин, и она возмущенно засопела.
- Сасори-сан, еще так рано... Зачем Вы меня разбудили? - немного капризно протянула она. - Мне не нужно в больницу!
- Во-первых, если тебе и не нужно в больницу, то это не значит, что мне не нужно на миссию; во-вторых, через двадцать минут сюда придет твоя подружка, которая так любезно меня выручила и все равно нас выставит; а в-третьих... - он задумался, с некоторым недоверием разглядывая Сакуру, уже успевшую прикрыться платьем. - Я думаю, тебе уже можно говорить мне "ты". Хотя как хочешь, конечно... - он пожал плечами и уселся на низенькую стойку. - Чего ждешь?
- Когда ты отвернешься и дашь мне одеться! - Сакура с наслаждением сделала ударение на слове "ты".
- О, - Сасори приподнял брови. - Какая похвальная стеснительность!
- Будешь издеваться, я... - Сакура запнулась.
- Что? - ехидно переспросил он.
- Ничего, - девушка покраснела и принялась натягивать платье.
Их дороги должны были разойтись через пару кварталов от магазина, но Сакура ужасно не хотела расставаться с Сасори и взялась проводить его до Главного Зала, в котором шиноби обычно получали свои задания. Цунаде уже не выказывала удивления по поводу того, что ее ученица так сблизилась с преступником и не могла отойти от него ни на шаг, хотя на языке у нее так и вертелось не очень вежливое "какого черта?", особенно в тот момент, когда Сакура, невинно хлопая глазками, попросилась в сегодняшние сопровождающие Кукловода. Наверное, сдержаться Пятой также помогло выражение лица Сасори - тонкие, почти детские черты исказило сильное удивление, стало быть, он и сам не ожидал от девушки такого поступка.
- Зачем ты это сделала? - спросил он немного позже, когда они уже вышли за пределы Конохи и быстро передвигались в сторону разоренной деревни. Миссия была довольно интересной: кто-то ворвался в деревню, перебил все взрослое население, собрал детей в одну кучу и обосновался с ними в лесу, требуя переговоров с Конохой.
Сакура пожала плечами, даже не обернувшись. Она скакала примерно на шаг впереди Сасори и понимала, что он вряд ли услышит ее ответ.
Наконец они добрались до места, обозначенного в письме, которое прислал этот странный человек. На небольшой полянке никого не было, только ветер шевелил кроны деревьев. Сакура спрыгнула вниз и встала на самом приметном месте, разведя руки в стороны.
Сасори, собираясь атаковать, спрятался за толстый ствол дерева. Поступок этого человека свидетельствовал если не об его глупости, то о психической нестабильности уж точно, поэтому Сасори надеялся, что преступник не сможет уследить за территорией по всему периметру полянки.
- Эй! - крикнула Сакура, обращаясь к таинственному преступнику. - Эй! У меня нет оружия! Ты хотел поговорить с конохским шиноби, и вот я здесь! Выходи!
Ответом послужило молчание, но не такое, которое свидетельствовало бы о том, что в округе никого нет. Он был где-то рядом, просто почему-то не хотел показываться. Сасори почувствовал, что ситуация сильно отдает идиотизмом и какой-то подростковой непоследовательностью. Так мог бы, например, поступить тот же Дейдара.
- Эй! - снова крикнула Сакура, которая тоже начинала считать всю эту миссию глупостью. - Где ты? Выходи!
- Почему они послали тебя? - раздался вдруг откуда-то из глубины леса обиженный, капризный голос.
Сасори похолодел. Этого не могло быть.
- А? - Сакура обернулась в ту сторону, откуда раздавался голос. Сасори хотел спрыгнуть с дерева и оттолкнуть ее, уберечь, заставить убежать отсюда, но его ноги намертво приросли к толстой ветке, покрытой неровной корой. - Где ты? Выйди!
- Ты одна? - спросил голос, медленно приближаясь к полянке.
Больше у Сасори не было никаких сомнений.
"Но почему именно сейчас? Почему? Я так ждал этого, да я просил судьбу об этом, но когда раньше она внимала моим просьбам? Так почему же сейчас? - он по-прежнему не мог сдвинуться места, только дрожал и в отчаянии кусал губы - и сжимал во вспотевшей ладони рукоять куная. - Господи... за что?"
Он знал ответ. Он знал все свои грехи, он отдавал себе отчет в них, он понимал, что когда-нибудь расплата настигнет его. Он ждал этой расплаты каждый день, каждую секунду... он уже думал, что расплатился с судьбой за все, что натворил, когда ему не дали спокойно умереть и заставили пройти через весь этот кошмар. И наконец перестал ждать.
И только тогда она действительно настигла его.
- Одна! - ответила Сакура, шагая по направлению к голосу. Из леса ей навстречу вышел молодой парень в широком черном плаще, украшенном черными облаками. Его белые волосы были завязаны в хвост, который немного покачивался при ходьбе. Парень немного сдвинул брови к переносице и по-детски обиженно надул губы.
- Почему ты врешь? Ты не одна, да, - заявил Дейдара, почувствовав присутствие Сасори. Странно, что он не почувствовал его раньше: в воздухе все было пропитано знакомым запахом, причем намного сильнее, чем обычно, а это значит, что мальчишка не соврал - теперь у Сасори живое тело. Впрочем, Дейдара и не сомневался в мальчишке: он не был настолько опытен, и стал бы врать напропалую - или, по крайней мере, прицельно заявил бы об этом. Тот же, наоборот, обмолвился об этом факте так, как будто думал: Акацки отлично известно о том, что Сасори жив, а из Конохи они не вызволяют его по своим причинам. Может, держат его там в качестве шпиона или что-то вроде того... Дейдару мало интересовало, что там думает младший Учиха.
Сакура замерла одновременно и от понимания того, что их раскрыли, и от темного, почти животного страха. Акацки. Человек, которого Сасори так долго ждал...
- Господин! - крикнул Дейдара, больше не глядя на нее. - Господин, я знаю, что Вы здесь, да!
Сакура услышала, как позади нее почти бесшумно приземлился Сасори. Дейдара глядел поверх ее головы, широко и счастливо улыбаясь. Сакура боялась обернуться. Боялась увидеть в глазах Сасори, на губах Сасори ту же радостную, искреннюю улыбку.
- Здравствуй, Дейдара, - едва слышно проговорил Кукловод у нее за спиной, но не сделал и шага по направлению к своему подчиненному.
- Рад видеть Вас в таком хорошем состоянии, да, - Дейдара улыбнулся еще шире.
Сасори не смог сдержать ответной улыбки.
"Черт, Дей-кун... Это же чертов Дей-кун, будь он не ладен! Твой подчиненный. Хороший парень... Ты ведь рад встрече с ним?" - спрашивал себя Сасори и не находил ответа.
- Что же, думаю, Вам пора вернуться, - Дейдара сделал приглашающий жест рукой и рассмеялся. - Вернуться, да-а...
Сасори поразился: неужели Дейдара совсем не удивлен? Так Акацки знали, что он жив? Знали - и ничего не предпринимали?
- Погоди... Вам было известно, что со мной все в порядке?
- Ну... - Дейдара прекратил смеяться и почесал нос. - Мы подозревали, что те конохцы не просто так отогнали от Вашего тела Зецу и Тоби, да... Но узнали совсем недавно. И кстати, я тут не совсем на законных основаниях, - Дейдара ехидно засмеялся.
- Да уж, - вздохнул Сасори. - Когда ты хоть что-нибудь делал на законных основаниях?
- Я не об этом. Лидер и остальные не поверили этому мальчишке, а я... вот, решился. Кисаме жалел, что не может пойти со мной, но у них сейчас своя задача: лисеныш с незначительной охраной отправились на какую-то миссию в наши края, да. На ловца и зверь бежит, да! Итачи говорит, что никогда так не смеялся... Знаешь, я не уверен, что он вообще когда-нибудь смеялся, да... А тут... Да, смеющийся Итачи - это занятно.
- Погоди-погоди! - Сасори почувствовал, как подкашиваются ноги. - Итачи... ведь Итачи мертв?
- С чего Вы взяли, да? - Дейдара искренне недоумевал. - Уж не думали ли Вы, что он проиграл своему братишке? Нет, он понял, что Орочимару парнишку вообще ничему не научит, и договорился с мальцом, чтобы тот шпионил за этим старым идиотом, да... Вы бы видели лицо этого парнишки... Такое разочарование, да! Мне было его жаль... Он набирался силы, а Итачи его снова уложил, да... У него не было выбора. И он все-таки любит брата, глупый малыш... Лидер думал, что с его помощью мы сможем не только избавиться от Орочимару, но и много узнать о его достижениях. Лидер - он умный, да. А тут конохцы убили Орочимару, вернули мальчишку себе... Шпион в Конохе, да еще и лучший друг лисеныша... Подарок судьбы, да... И парнишка рассказал о Вас.
Сасори тряхнул головой. Надо же, а ведь Саске выглядел довольно искренне, когда радовался чему-то там с Сакурой и остальными... Удивительно. Но Итачи жив... и сейчас это было главным. Сердце радостной птицей забилось в груди.
Сасори заметил, как у Сакуры внезапно подкосились ноги, и она рухнула на колени, сжав в тонких пальцах траву. Представил, какой болью отдались у нее в груди слова Дейдары... Маленькая девочка, влюбленная в предателя. У него защемило в груди.
Дейдара наконец снова заметил Сакуру. Склонил голову к плечу, изображая сочувствие и скорбь.
- Прости, малышка, да, - проговорил он. - Каждому волку - своя стая, да...
Сакура молчала. Она не знала, что сказать - она не знала, как дальше жить, она не знала, как сможет вернуться в деревню. Ей было больно - и так больно не было раньше никогда.
- Я... - она подняла голову. Слез не было, только безумное отчаяние в темных, расширившихся зрачках. Она так и не смогла ничего сказать.
Наигранная скорбь на лице Дейдары сменилась искренним сочувствием. Он не понимал, что происходит. Так не должно было быть, в глазах всегда найдется что-то еще: страх, надежда, безумие. А тут боль и боль, и боль. Скучно. И страшно. И тоже больно, как будто эхом откликается боль ее глаз в его душе.
- Хорошо, - проговорил вдруг Дейдара, исполненный решимости подарить девчонке последнюю надежду - пусть ложную, но все-таки надежду. - Ты привела сюда господина, да... может, тебе повезет. Давай спросим у него, чего он хочет?
Сакура непонимающе уставилась на Дейдару. Тот поманил Сасори, подтянул его почти вплотную к девушке, указал на кунай, по-прежнему зажатый в его ладони.
- Одного из нас он убьет, - пояснил Дейдара. - Отойдет к тому дереву, и запустит кунаем кому-нибудь в лоб. Если захочет остаться с тобой, я не буду на тебя злиться и мой дух не будет навещать тебя по ночам: выбор моего господина важнее моего мнения. Если он захочет вернуться в Акацки, он убьет тебя. Хорошо?
Сакура кивнула. Сасори пожал плечами и отошел к указанному Дейдарой дереву. Дейдара театрально встал на одно колено и подмигнул Сакуре. Та закрыла глаза.
Ну что же, это игра. Это рулетка, в которой она поставила на черное, не обратив внимания на то, что все цифры окрашены в кроваво-красный. Она умрет здесь - и это правильно: она не сможет жить дальше. Жить с осознанием предательства Саске. Жить с осознанием предательства Сасори.
"Хотя почему предательства? - равнодушно подумала она. - Каждому волку - своя стая. Мне не было места в его жизни. Ему не было места в Конохе. Он будет счастлив там, с ними".
Это игра. Азартная игра. Сакура достойная ученица Цунаде - и в азартных играх ей так же не везет. Ни единого шанса, ни единого проблеска надежды... а ведь человек в плаще Акацки так хотел подарить ей эту надежду...
"Ну же, постарайся... Не для себя, так хоть для него," - Сакура попыталась вызвать в своей душе хоть какой-то оптимизм - и не смогла.
Она ждала уже довольно долго: должно быть, Сасори решил на прощание полюбоваться на нее или что-то еще - она не знала. И вдруг услышала тот характерный звук, с которым острый металл врезается в человеческое тело, и шорох - в нескольких шагах от нее на свежую зеленую траву упало что-то тяжелое. Сакура счастливо, неверяще улыбнулась.
И открыла глаза.

The End

fanfiction