Достучаться до небесАвтор: Фэндом: Наруто Рейтинг: R Пейринг: Какаши/Ирука Жанр: angst Авторские примечания (по
желанию): Это не юмор. Развлечься получится вряд ли. Логическое продолжение
"А не решить ли нам пару чужих личных
проблем?". Про то, что проблемы никуда не исчезают. Про любовь,
непонимание и нежелание понять. Название принадлежит группе Guns'n'Roses
и немцам, снявшим потрясающий фильм. Дисклеймер: Все принадлежит законным владельцам. Размещение: С разрешения автора |
|
Глава 1 Иногда очень трудно удержаться, чтобы не говорить окружающим "мы", "нас", "нам". Это удивительно, когда из одинокого, эгоистичного "я" вдруг вырастает теплое "мы". Но в глубине души это "мы" вызывает страх: "мы" ли? И, получается, хочешь сказать "мы", "нам", "нас" - и молчишь. Потому что тешить себя надеждами - это одно, а брякать это при свидетелях - другое. А спрашивать напрямую как-то не по-мужски. Всё равно, что спросить: "ты меня любишь"? Добавить к этому "милый" и ужимки, и можно повеситься от отвращения к себе. Потому и остается "он" и "ты". Не вместе, но и не порознь. Солнце медленно ползло на запад, подтягивая за собой длинные хвосты оранжевых лучей. Они перечерчивали подоконник и неохотно поддавались родителю, оставляя после себя густые тени в углах. Шел последний месяц лета в Конохе, в воздухе уже пахло близкой осенью, но всё ещё было тепло. Из распахнутого окна тянуло цветочным ароматом, нежным, едва уловимым и абсолютно неожиданным для жестокой реальности, где друзья и знакомые умирают едва не каждую неделю. Здесь, в этой реальности, никогда нельзя было точно знать, вернется ли с миссии уходящий, и оставалось только смиряться, отпускать от сердца и ждать-ждать-ждать возвращения. И никто не срывался, никто не кидался на шею, а вот так же сидели на кроватях, скрываясь в тенях, возлюбленные и жены, а за окнами отправлялось спать солнце, или падал снег, или пели ранние птицы - всё, что угодно. Только Умино Ирука не был женой. Он следил за тем, как сгущаются тени в его скромном жилище, сминая в руках белые простыни, чувствовал дурманящий аромат цветов из окна, чувствовал себя - натянутой пружиной. Время текло медленно. Где-то на улице кричали дети - у кого-то вернулся с миссии родитель. "Да", - подумал он. - "Он тоже вернулся…" Его пальцы сгребли тонкий хлопок… Позади негромко "пыхнуло", и Ирука обернулся. В редких клубах дымка стоял Какаши. Помятый, уставший, но всё тот же. Стоял, засунув руки в карманы, и криво ухмылялся под маской. Ирука вскочил, гораздо быстрее, чем требовала необходимость, шагнул к долгожданному гостю, прижался, обеими руками стянул с него маску и поцеловал. Поцелуй получился долгим и жарким. Слегка оторвавшись, Какаши изумленно крякнул и усмехнулся. - Вижу, ты по мне скучал! Ирука проигнорировал насмешку и доверчиво
заглянул в его глаза, пробежался взглядом - Хей-хей, - рассмеялся Какаши. - Чувствую, сегодня мне придется побыть внизу! - Кровать ударила ему под колени, и он упал, коварно ухмыльнулся и легко перевернулся, подмяв Ируку под себя. - Э, нет! Как-нибудь в другой раз, любовь моя! На это оставалось только простонать. Прижатый Какаши к кровати, Ирука начал бешено извиваться, освобождаясь от водолазки, и крепко-накрепко вцепился руками в одеяло, когда Какаши потянул вниз его штаны вместе с нижним бельём и, как всегда, застрял на обмотанном бинтами бедре. Какаши грязно выругался, а Ируке внезапно стало смешно. Из-под приспущенных век он с улыбкой наблюдал, как Какаши разматывает бинт, рассеянно думая о том, чем заслужил он такое счастье? Если бы не та дурацкая история с Цунаде, были ли они здесь? Было ли это? Какаши поцеловал его во внутреннюю сторону бедра, и Ирука не смог сдержать стона. Он прикусил губу, продолжая смотреть, как Какаши встал на колени, стянул с себя водолазку, зацепив по пути протектор, и отправил их в дальний угол комнаты. Памятуя о некоторых подлостях экипировки, он извернулся назад, размотал бинт, отправил его туда же и, под невнятные протесты чунина, скатился вбок, стаскивая штаны. "Он же устал…" - подумал Ирука, но сегодня вечером здравые мысли были обречены - и он потянул Какаши обратно на себя ещё прежде, чем Какаши выпутался из одежды, сжал его бедра ногами, вцепился руками в его плечи. Какаши чуть удивленно заглянул ему в глаза. Ирука улыбнулся и потянулся за поцелуем… Дни шли за днями… *** Ирука не мог точно сказать дату, когда дни стали отмеряться от встречи до встречи с Какаши. Его жизнь до этой дурацкой выходки Цунаде представлялась зыбкой и нереальной, словно, появившись в его жизни, Какаши снял с его глаз шоры и показал, что мир широк и прекрасен. Хотя на самом деле мир практически целиком сосредоточился именно на нем. Шутка ли сказать, Ирука так давно был один, практически всегда один, заполняя свою жизнь работой и детскими проблемами, и, вместо того, чтобы беспокоиться о себе, большей частью беспокоясь о Наруто. Но Наруто рос не по годам и давно доказал, что уж за кого, а за него кусать ногти не надо. Он так и говорил, морща свою вытягивающуюся лисью мордочку: "Не парьтесь, сенсей! Уж кому-кому, а вам я проблем доставлять не хочу. Верьте в меня, и всё". И Ирука верил. Потому что вера в Наруто была одной из главных составляющих его жизни. Наруто про Какаши быстро догадался. Самого Копию он всячески избегал, поминутно обвиняя его во всех смертных грехах, теперь включающих совращение любимого учителя. Безошибочно сделав выводы из выражения лица Ируки, Наруто поскрипел зубами и, уставившись в тарелку с рамен, выдавил: "Любовь зла - полюбишь и козла". Впоследствии в разговорах этой темы они старались избегать. Ирука очень надеялся, что учителя ничего не замечали. Но верилось с трудом. Он понимал, что глупо надеяться, что во время разлуки Какаши скучает по нему так же, как он тосковал по нему. Всё-таки они с Какаши были совсем разными людьми. Даже слишком разными. Но он сам не раз твердил ученикам, что другой - не значит хуже, что нужно мириться с привычками и особенностями другого человека, признавать его право на ошибки и странности. Не то чтобы он сам это соблюдал, пока Цунаде не вступила в игру, но теперь понял смысл этих слов. Он не мог упрекать Какаши за молчание, за скрытность и за привычку бесшумно исчезать по утрам, не попрощавшись. Он любил Какаши, сейчас он хорошо это понимал. И жил этой любовью. Одной мимолетной улыбки Какаши хватало на весь день приподнятого настроения. Он реже кричал на детей и даже, наконец, приступил к разработке спецкурса по защите от гендзюцу. А воспоминания грели его изнутри, даже когда Какаши уходил на длительные миссии. Но один момент стал его беспокоить. Распространенное заблуждение, что на встречи Какаши неизменно просыпал, было опровергнуто в первую же неделю. Какаши вставал невероятно рано. На прямой вопрос Какаши неизменно невинно улыбался, чесал в затылке и отвечал что-то типа: "Гуляю". Как ни странно, ответил Ируке Ширануи Генма. Генма, неизменно спокойный как удав и как кот внимательный, оказался просто кладезю информации. Казалось, он знал всё и про всех, но выдавал информацию в строго определенных для каждого спрашивающего количествах. На вопрос Ируки Генма пожал плечами: - Я каждое утро вижу его возле скорбного камня. О том, что сам Генма делает у скорбного камня каждое утро, Ирука тактично спрашивать не стал. Но начал беспокоиться. Он не был дураком. Не надо быть хорошим психологом, чтобы понять, что Какаши что-то снедало. Какая-то застарелая боль, из-за которой так мучительно кривились его губы во сне. Присматриваясь к Какаши, Ирука все больше волновался по этому поводу. Если бы он сказал об этом Наруто, тот бы стопроцентно подавился рамен и, брызгая слюной, на пальцах объяснил бы "дурному сенсею", о КОМ он тут взялся беспокоиться, что все проблемы у Какаши находятся ниже пояса, а единственным методом помочь ему является выбивание зубов. А ночи стали холоднее, и, просыпаясь по утрам в пустой постели, Ирука чувствовал такую нехватку Какаши, что хотелось выть. *** В тот вечер, он почувствовал холод на коже и с неохотой вернулся в реальность из той блаженной дремы, когда ты пару часов назад самозабвенно занимался любовью, тебе тепло и самый любимый человек делит с тобой твою постель. Оказалось, Какаши отодвинулся от него и сел на кровати, нашаривая форменные брюки. Ирука потянулся и дотронулся до его спины. - Уже уходишь? Какаши обернулся. - Я думал, ты будешь спать. - Удивился он и лукаво добавил. - После такого-то! - А ты? - Пойду. - Какаши подмигнул и вернулся к прерванному занятию. Ирука опустил глаза. - Расскажи мне. - Вдруг тихо попросил он. - О чем? - О том, что тебя мучает. Я не могу просто смотреть. Какаши повел плечом. - Я не понимаю, о чем ты говоришь. - А я думаю, понимаешь. Дзёнин обернулся, и их взгляды скрестились на мгновение. Какаши задумчиво осмотрел его лицо, отвернулся и встал, застегиваясь. - Даже если так, то не думаю, что ты чем-то можешь тут помочь. Ирука подавил в себе раздражение и сел поудобнее. - Ты не можешь этого утверждать, пока не попробуешь. - Не стоит и пытаться, поверь. - Какаши улыбнулся через плечо и натянул водолазку. Ирука только вздохнул и лег на спину, изучая потолок. На следующий день Какаши ушел на миссию. В его отсутствие Ируку начали одолевать сомнения. Раздражение на себя и на Какаши сменилось усталостью и ожиданием. Он тосковал по нему как безумный. Но уверенность в том, что он должен знать, в чем дело, день ото дня становилась всё сильнее. Потому, он отправился к Цунаде и попросил разрешения посмотреть архив. Оттуда он ушёл, чувствуя себя очень старым и уставшим, в глубокой задумчивости свернул с основной дороги и направился к камню скорби. Факты, заключения психологов многолетней давности и собственные наблюдения сошлись в одной точке… И, с удивлением для себя, вместе с сочувствием Ирука ощутил… ревность. Когда Какаши вернулся, Ирука встретил его искренней радостью. Вопреки обычаю, сразу после работы они встретились и провели ночь у Какаши дома. Но Ирука вовсе не удивился, проснувшись утром и не обнаружив Какаши рядом. Он тихо оделся и вышел в предрассветную тьму. Утро выдалось туманным. Гравий хрустел под ногами, выдавая его приближение, но он и не думал скрываться. Какаши неподвижно стоял у камня спиной к нему, ссутулившись и привычно засунув руки в карманы. На звук шагов он не обернулся. Тогда Ирука подошел и присел рядом с ним на корточки. Молча протянул руку и погладил на холодной поверхности мемориала имена своих родителей. - Я знаю про Обито. - Сказал он. - Не знаешь. - Спокойно ответил Какаши. Ирука прикрыл глаза и опустил голову, собираясь с мыслями, потом поднялся на ноги. - Не думай, что ты исключительный. Я тоже терял друзей. Покажи мне хоть одного ниндзя, который бы их не терял. Какаши пожал плечами. Ирука потер лоб и уже мягче продолжил. - Пойми, нельзя винить себя в этом вечно. Ты не был виноват в его смерти. - Не то что бы я хотел это с тобой обсуждать. - В ленивом голосе Какаши появился лёд. - Но раз ты этого хочешь, я скажу. Это был первый друг, которого я потерял. И всё, что я могу для него сделать, это помнить. Ирука нахмурился. - Но не так же! - Он взял его за плечо и повернул к себе. Светлые глаза Какаши безо всякого выражения выдержали его взгляд. - Не тебе давать мне советы. - Холодно ответил он. Это было… жестоко. Ирука отшатнулся, как от пощечины. - Какаши?.. - тихо переспросил он. Беловолосый дзёнин повел плечом и спокойно повторил. - Ты - последний, чьи советы я буду слушать. И ещё мне хотелось бы знать, чем ты думал, когда начал вынюхивать обо мне? У Ируки сильно заболело в груди. - Я волновался о тебе. - Довольно ровно сказал он. - Я не тот человек, о котором тебе стоит волноваться. - Какаши повернулся обратно к камню. - Иди домой. - Спокойно сказал он. Ирука медленно провел рукой по лицу и, словно в поисках ответа, начал разглядывать рисунок линий и шрамов на своей ладони. Его голос прозвучал глухо. - Куда? К себе домой? К тебе домой? Или на самом деле ты живешь здесь, общаясь с призраком? Какаши не ответил. - Я люблю тебя. - Сказал Ирука ему в спину. Желтый листок с шуршанием опустился на камень… В который раз Какаши просто повел плечом. - Если ты предлагаешь мне сделать выбор, то я уже сказал. Прощай. Мир внезапно стал монохромным. Серый туман, серый гравий, серые волосы Какаши. Ирука медленно развернулся, не чувствуя, как острый камень поранил палец на левой ноге. Серые деревья сменились серыми зданиями Конохи. Забыв о крышах, он, прямой как палка, с остекленевшим взглядом, добрался по улочкам до своего дома, поднялся по лестнице, отпер дверь, затворил и, не в силах больше держаться на ногах, сполз по ней на пол. Он не знал, сколько сидел там, тихо размазывая слезы по щекам, пока не поднял голову и абсолютно пустым взглядом не уставился в окно. Начинался новый день. *** Глава 2 Дни тянулись как-то невероятно долго. Уши большую часть времени словно закладывало ватой: он практически не слышал того, о чем болтали другие учителя во время перерыва, вяло реагировал на проказы детей и вообще был непомерно, противоестественно спокоен. Иногда он застывал, невидяще глядя вдаль, и тогда только окрик (и то не всегда с первого раза) возвращал его к реальности. Наруто беспокоился. Ирука знал, что он беспокоится, так же как всегда знал, когда мелкий прохвост собирался списывать. Так же он знал, что если Наруто найдет подтверждение своей догадки, то большой ссоры, а то и драки не избежать… Какаши? Вот уж о ком он старался совсем не думать. Вместо этого он думал о себе, пытался разобраться в том, что ощущает, и как с этим справиться. Он не чувствовал такой фрустрации со своей первой миссии, загубленной по его вине. Боль, страх, проклюнувшийся комплекс неполноценности - всё перемешалось внутри. Он не мог понять, почему так произошло и почему ему так больно от этого. Это варево постоянно кипело у него в голове, изредка пробиваясь на поверхность всплесками отчаяния. Он улыбался. Он работал. Он учил детей и готовил их к нелегкой жизни. Он стал чаще общаться с другими учителями, гулял с Наруто, сходил с ним и Сакурой в кино. Но стоило ему остаться одному, как всё возвращалось: и боль, и страх, и тоска. К вечеру становилось так плохо, что хотелось слиться с полом и стенами, лишь бы потерять способность думать. Но больше всего пугало не это, а пустота, постепенно занимающая вакантные места. Пустота призывала смириться, раствориться в бытие, расстаться с глупым романтизмом и надеждой. Он не хотел сдаваться пустоте. Но надежду потерял. *** Осень окончательно вступила в свои права. Она была золотой, пышной и щедрой. Наруто вступил в фазу усиленного роста и окончательно начал басить. Ирука плохо помнил Четвертого, но предполагал, что Наруто на него очень похож. Только, судя по фотографиям, обещал быть намного выше и плечистей. Сейчас он широко шагал рядом, разбрасывая ногами листья. Сакура висела на левой руке Ируки и весело щебетала о том, о сём. Она была мудра, по-своему, по-женски. Ирука был почти на 100% уверен, что идея вытащить его на вечернюю прогулку принадлежала ей. Что ж, он действительно наслаждался ею. - Хорошая осень. - Сказал он. - Ммм? - Сакура встрепенулась и подалась чуть назад, чтобы улыбнуться ему. - Да, чудесная. Я совсем не помню, чтобы была такая же восхитительная осень. Сейчас не миссии, а сплошное удовольствие. - Не кукарекай, а то дождь пойдет! - шутливо приструнил её Наруто, показав кулак. - Дождь сейчас будет у тебя в штанах! - мгновенно взбеленилась Сакура, отрываясь от Ируки. - Да, и что ты сделаешь, а? - Наруто проглотил наживку и начал вскипать. "Опять…" - с тоской пронеслось в голове у Ируки. Между ругающимися начали метаться молнии. Ирука проследил за падением бордового кленового листа. Да, осень была прекрасной… *** Идея выездных занятий, конечно, была не новой. Но в спрятанных деревнях их как-то не практиковали. Школьный совет принял идею на рассмотрение и передал Цунаде. Та, в свою очередь, посоветовалась с несколькими родителями. В итоге все оказались согласны. Осень действительно была прекрасной, а детям не помешало бы отработать теоретические навыки в полевых условиях до того, как они станут боевыми. Класс Йоси-сенсея, самый старший в школе, было решено отправить в горы в трех днях спокойного хода от Конохи. Десятилетки стояли на ушах от радости. Йоси-сенсей поминутно краснел и бледнел, потом признался Ируке, что об этом походе они ещё могут пожалеть. Ирука сказал ему: "Не дрейфь!" и подмигнул. В этом классе не было никого, отдаленно похожего на Наруто, значит, бояться было нечего. Вместе с детьми и учителями Цунаде отправила молодую женщину-медика, Марико-сан, и, к вящей радости Ируки, Генму. Присутствие этого острова ледяного спокойствия было ощутимым плюсом. Команда номер семь в составе из двух всё ещё дующихся друг на друга подростков ушла на миссию пару дней назад, так что Ируку никто не провожал. Настроение было приподнятым - он уже сам забыл, что такое выбираться из деревни. Учительская работа сидячая, день изо дня в помещении. На миссии его (он мысленно крепко выругался в адрес Цунаде) не пускали. Так что у Ируки были сильные подозрения, что вместо того, чтобы усмирять детей, он будет стоять на ушах вместе с ними. Бедный Йоси-сенсей! Он поправил рюкзак и бодро зашагал по улице к выходу из города. Но всегда бывают непредвиденные факторы. Он слишком поздно понял, что не сможет свернуть с дороги - навстречу ему, неторопливо брел Какаши, углубившийся в книжку. Ирука застыл, глядя прямо перед собой, и не двигался до тех пор, пока Какаши не прошел мимо, едва не задев его плечом. На минуту внутри него затеплилась надежда, но Какаши не поздоровался. Возможно, даже не заметил. Когда он скрылся за поворотом, Ирука медленно закрыл глаза, собрался с силами и двинулся дальше. Но вернуть себе хорошее настроение до конца дня так и не сумел. *** "Мы всё сделали неправильно", - думал он, рассеянно шагая по пыльной дороге. "Мы всё начали неправильно, и это закономерно закончилось. У нас не было ничего общего. Хотя, что может быть общего у такого человека, как я, с одним из гениальнейших и эксцентричнейших людей в Конохе?! У нас никогда не было точек соприкосновения, и, пожалуй, мы даже не пытались их найти. И если я желал этого, желал ли он? Нет. Видимо, нет. Я был дураком". Он кинул взгляд на группу подростков, жизнерадостно нарезающих круги вокруг Йоси-сенсея, и невольно улыбнулся. "Но я был честен с собой. Я был честен с ним. Здесь нет моей вины. Нет моей вины в том, что я полюбил его, нет моей вины и в том, что я не получил (или получил?) ответа. Видимо... мне просто никогда его не понять..." Последняя мысль нашла свою дорожку в его мозгу и закрутилась, как старая пластинка. "Никогда не понять..." Он уткнулся взглядом вниз, где ноги, обутые в синие сандалии, поднимали дорожную пыль с каждым шагом. "Мне никогда не стать им, чтобы понять его. Вероятно, это безнадежно..." Восторженные детские голоса сливались с шелестом осенней листвы и криками птиц, собирающихся улетать куда-то, где теплее. Обычно говорят ещё про "стук сердца" или даже "гул крови в ушах", но этого не было. Он просто смотрел, как облачка пыли взметаются у него из-под ног. Когда он, наконец, поднял глаза, он понял, что, по крайней мере, для одного человека его состояние не осталось незамеченным. Он быстро отвел глаза и ускорил шаг, чтобы убраться от Генмы подальше. "Черт бы побрал этих всё видящих и запоминающих дзёнинов!" - была его мысль. *** Они шли до самого заката, прежде чем сделать привал. Глядя, как детские лица становятся сонными, и сами они уютно сворачиваются в спальных мешках, Ирука внезапно вспомнил Наруто. Наверное, и его он совсем не знал. Мысль была грустной... Он погладил по голове одну из девочек, пропустил между пальцами мягкие пряди, улыбнулся и вышел за пределы лагеря. Лесная ночь была черной и густой, как сметана. Он встал спиной к оранжевым всполохом крохотного костерка, покорно ожидая, пока глаза привыкнут к темноте. В ближних кустах шуршало, где-то недалеко гулко ухала сова... Среди прочих звуков выделилось вдруг истошное верещание белки, маленький зверек метнулся где-то наверху, прыгнул, и на Ируку обрушился целый дождь из осенних листьев. Он инстинктивно поднял руку и открыл глаза - около дерева напротив из темноты материализовался Генма. - Костер надо тушить. - Спокойно сказал он, скрещивая руки на груди. - Да. - Ирука снял сухой лист у себя с плеча и, стараясь не повредить, отправил по ветру. - Уже почти все спят. Надо договориться о дежурствах. Двое на двое будет достаточно, я думаю. - Хм. - Генма пожевал иглу и кивнул. - Сойдет. Я тут подумал, Ирука-сенсей, не производим ли мы слишком много шума, пока двигаемся по лесу? - Э? - рука Ируки инстинктивно метнулась к затылку. - Д-да, наверное. Вы думаете, это опасно? Но мы ведь так близко от Конохи. - Ничего не должно быть исключено. - Генма пожал плечами. - Вероятность очередного нападения со стороны Звука так же велика, как и всегда. - Да уж, от этих гадов жди чего угодно! - Ирука дернул глазом. - Думаю, Йоси-сенсей согласится, если следующий день мы проведем как тренировку по незаметному перемещению по местности. - Отлично. - Генма оттолкнулся от дерева и засунул руки в карманы. - Так кто будет дежурить первую половину ночи? Ирука отвернулся к костру. - Я сейчас поговорю с остальными. И ушел. *** Этой ночью ему снился Какаши. Была та же ночь, те же дети и те же всполохи костра за спиной. На месте, где должен был быть Генма, стоял Какаши, и он широко улыбался под маской. Во сне Ирука не мог подойти к нему и только стоял, опустив руки, и смотрел на широкую, одетую тенями фигуру с засунутыми в карманы руками, а в теле зарождалась немыслимая, невыносимая дрожь, останавливалось дыхание, потому что он просто был рядом... Оттого пробуждение было ужасным. Он справился с собой, чуть натянуто улыбнулся Йоси-сенсею и спокойно направился к своему месту. Лес уже почти пробудился. Ирука, ссутулившись, сидел на поваленном дереве и слушал его "позевывания", ленивый шум листвы, пение ранних птиц. Его личная трагедия была ничем для этого леса. Этот лес продолжал жить, как он хотел. Ирука вздрогнул, когда по его ноге пробежался муравей, и растерянно уставился на вереницу насекомых, последовавших за первым. Сзади хрустнула ветка. Ирука обернулся. - Что-то случилось, Марико-сан? - Нет. - Темноволосая ниндзя смущенно улыбнулась. - Было так тихо, я поставила несколько ловушек вокруг лагеря со своей стороны и решила немного составить вам компанию. Ирука покачал головой. Кажется, все они несколько расслабились… Марико присела на бревно рядом с ним. - Ирука-сенсей в последнее время такой задумчивый… Ирука вскинул голову. - Что? - Не удивляйтесь, - Марико подняла руки и смущенно засмеялась, - вы преподаете у моей младшей сестры. Я немного видела вас в школе. - А? - Ирука моргнул. - Ммм… Тогда ясно. - Он улыбнулся. Марико улыбнулась ему в ответ, и
он вдруг подумал, какая она красивая. Совсем не яркая, но такая естественная,
милая. Наверное, не люби он Какаши, он смог бы когда-нибудь полюбить девушку
похожую на неё… Но… - Что? - встрепенулся он. Она засмеялась. - Ничего. Вы, и правда, милый. Ирука густо покраснел. *** Следующий день, как и предполагалось, они двигались очень тихо. Ну… не считая Йоси-сенсея. Страдающий аллергией непонятно на что, нервный чунин очень старался не выказывать своего присутствия, но периодически душераздирающе чихал. Каждый раз, когда это происходило, Ирука вздрагивал. Йоси-сенсей снова чихнул. На этот раз где-то сзади и чуть слева. Ирука остановился на ветке и обернулся назад. Мимо вверху и внизу проскальзывали тени учащихся. Дети выполняли задание весьма успешно. Надо сказать, собственные ученики Ируки никогда не были такими исполнительными. Было завидно… Ирука дождался Иоси-сенсея, открыл рот, чтобы высказать всё, что он думает по поводу аллергии некоторых, и тут впереди раздался истошный детский крик. *** Для него те два удара сердца, пока он видел, как смертельная бледность залила лицо Йоси-сенсея, а кровь прилила к его собственным щекам, показались вечностью. Не думая, не колеблясь, надеясь только на то, что это не то, чего он боялся, темноволосый чунин стремительно развернулся и побежал в направлении крика. Он не оскальзывался больше. Крик повторился, но он уже знал, уже чувствовал чужую, источающую злобу чакру впереди. К крикам примешались звуки битвы. Он проскочил вперед мимо группы учеников, сгруппировавшихся для защиты, дети шарахнулись, и кто-то даже плюнул в него огнем, но Ирука не заметил. Страх. Детский страх, запах гари и душераздирающие крики спугнутых птиц царили теперь в лесу. ||
>> |