Четырнадцать на двоих
|
|
- Через две недели,
- говорит Тэзука, когда они остаются в раздевалке впятером. - Я уезжаю
в Америку. Фуджи слышит
шлепок, потом расстроенный голос Оиши и громкий взволнованный - Эйджи;
Инуи бормочет что-то, поднимая с пола зеленую тетрадь. Фуджи чувствует
странное напряжение в спине. - Поздравляю, - говорит он, улыбаясь. *** - Это значит, у меня есть
четырнадцать дней, - задумчиво произносит Фуджи через несколько часов,
расчесывая пальцами темные пряди. Очки аккуратно сложены на столе, стеклами
вверх, чтобы не поцарапались. - Фуджи, - лицо Тэзуки без
очков кажется не таким строгим. Рука в его волосах замирает. Потом исчезает
совсем. - Кого ты поставил? - Фуджи заглядывает через плечо Тэзуки в список игроков для соревнований. Четким почерком в нем выведены семь имен. - Вот как, - добавляет он через минуту. И потом, - проводишь меня до дома? *** Его родители в Чибе, у родственников
отца, Юмико - у очередного бойфренда, поэтому в доме тихо и темно, когда
они заходят. Тэзука официальным тоном благодарит за приглашение. Они снимают
обувь и проходят наверх. - Хочешь чаю? - спрашивает
Фуджи. Тэзука обдумывает вопрос, в конце концов качает головой. - А я
не откажусь. Он пытается двинуться с места,
но у него не выходит. Пальцы Тэзуки крепко сжаты
на его локте. - Я хочу пить, - говорит Фуджи
низким голосом. - Отпусти. - Внимательный взгляд изучает его лицо, потом
Тэзука произносит, - Извини, - и наклоняется. Губы Фуджи не двигаются несколько
секунд, затем раскрываются и язык Тэзуки проскальзывает внутрь. Их поцелуй
пахнет его одеколоном и зеленым чаем, губы сухие и потрескавшиеся от весеннего
ветра, волосы щекочут нос Фуджи. Он отстраняется. - Я все-таки хочу пить, -
говорит совсем легко, и отступает на шаг. Тэзука следует за ним на кухню,
молча ждет, пока Фуджи кипятит чайник, наливает в две большие кружки горячую
воду, ищет в шкафчиках печенье. - Ты тоже можешь поехать,
- спина Фуджи застывает под взглядом Тэзуки. - Мне всего семнадцать, -
отвечает, не поворачиваясь. - У меня нет денег на Америку. - Если бы ты играл всерьез… - Нашел, нашел, - внезапно
произносит Фуджи весело, садясь напротив Тэзука и ставя на стол печенье.
- Было в самом низу. Кстати, у вас уже был тест по физике? Они больше не упоминают теннис. Когда Фуджи закрывает дверь за Тэзукой, его спина болит от напряжения. *** На следующее утро он чувствует
себя странно некомфортно. Кажется, что ноет позвоночник, и он дергает
головой из стороны в сторону с такой силой, что даже Кейскэ-сэнсей, тренер
теннисного клуба старшей школы, пытается отправить Фуджи к медсестре. - Все в порядке, Кейскэ-сан,
- отказывается он. Улыбается, шире чем обычно, и, вроде бы, тренер верит
ему. По крайней мере, не настаивает. - Сегодня тебе не стоит бегать…
и тренировку сократим до получаса, - говорит Инуи, провожая взглядом сэнсея.
- По-моему, ты потянул шейные позвонки. Возможность травмы при интенсивных
тренировках в этом случае составляет сорок восемь процентов. - Хорошо, Инуи. - Может, пойдешь домой? Или
к медсестре сходишь? На всякий случай? - Оиши, - улыбка Фуджи остается
такой же безмятежной, когда он поворачивается к волнующемуся за него однокласснику.
- Все в порядке, я же сказал. - Да, Оиши, - кивает, внезапно
появившись, Эйджи. И получает подзатыльник от сэмпая, проходящего мимо. - Вы, четверо, идите уже тренироваться!
Разбейтесь на пары, что ли, все равно все время вместе шляетесь. Только
не стойте столбами, а то малыш Тэзука заставит вас бегать сто штрафных! Фуджи пытается заглушить смешок,
прижимая ладони ко рту, но он все-таки вырывается. - Что смешного, Фуджи? - Тэзука. Приятное легкое чувство в
груди улетучивается; Тэзука строго смотрит сверху вниз, и Фуджи кажется
себе еще меньше, чем на самом деле. - Ты - и малыш, - тем не менее,
он улыбается. Тэзука подозрительно оглядывает его, но ничего не отвечает. - Иди переоденься, - говорит
он. - Сегодня с тобой тренируюсь я. Это такая форма заботы, думает
Фуджи по пути в раздевалку. Натягивает тренировочные штаны и слышит щелчок
в спине, когда разгибается. Кажется, Инуи говорил что-то про травму?..
Неважно, Тэзука этого явно не слышал, иначе бы не стал предлагать совместную
тренировку. - Я вчера видел Атобэ, - говорит
Фуджи, чтобы прекратить слышать мягкие хлопки, с которыми мячи приземляются
на покрытие корта. Тэзука - четко разграничивает тренировки и матчи -
он не выкладывается, не пытается поразить сэмпаев и тренера своим мастерством;
Фуджи кажется, что, предложи он ему сейчас газету, Тэзука смог бы прочесть
ее, одной рукой все так же отбивая подачи - но он просто устал. - Инуи сказал, у тебя болит
спина? - через три удара отвечает Тэзука. А. - Поэтому твои подачи сегодня
такие легкие? - Это практика, Фуджи. А не
подготовка к Большому Шлему, - Фуджи улыбается шире и пытается заставить
его ударить свечу. - И он все еще не капитан,
- он подхватывает оброненную нить разговора, возвращаясь к первой фразе.
Тэзука поднимает голову и поворачивает запястье - а, наконец-то. Свеча. - Спросил, как у тебя дела,
- повернуться немного правее, чем обычно, присесть ниже, чтобы удар был
глубже… о. - Попробуй еще раз, - советует
Инуи откуда-то справа. - На сегодня достаточно, -
говорит одновременно Кейскэ-сэнсей, глядя на часы. - Я ответил, что ты станешь
капитаном в следующем году, - с легким смешком Фуджи опускает ракетку
на плечо, тяжело дыша. Тэзука смотрит на него без выражения. - В следующем году меня здесь
не будет, - говорит он. Инуи не переставая помечает
что-то в своей тетрадке - это уже третья с начала года - и после предлагает
Фуджи несколько разных вариантов развития нового удара. - Чтобы не было аута, как
сейчас, - резюмирует, закрывая дверь раздевалки. - Мы можем отработать
завтра, если хочешь? - Завтра воскресенье, Инуи,
- доносится из душевой голос Эйджи, - мы же обещали проведать Таку-сан,
и мелкие придут… Фуджи тихо выходит за дверь,
не слушая продолжения разговора. Во рту поселилась вязкая горечь. Хочется закурить. Сигареты в дальнем кармане
сумки, синяя пачка "Делайт" вместе с зажигалкой, приобретенные
с месяц назад. С тех пор он выкурил не больше четырех штук. Автобусная остановка, как
обычно, пустует. Фуджи какое-то время смотрит на проезжающие машины, потом
на язычок газового пламени зажигалки, колеблясь. - Это вредно для здоровья,
Фуджико-чан, - озабоченно говорит Эйджи, появляясь сбоку. Фуджи косится
на него, скрывая удивление, но тот больше ничего не произносит. Он прикуривает и неглубоко
затягивается несколько раз, предлагает Эйджи - тот качает головой - и
постепенно успокаивается. Они не разговаривают, пока ждут автобус; Фуджи несколько раз ловит на себе нерешительные взгляды друга, но в конце концов Эйджи только вздыхает. *** Эчизэн выглядит одновременно
самодовольно и робко; у него новая кепка, он запивает суши неподходящей
для этого фантой и в целом почти не изменился за три месяца, прошедшие
с их последней встречи. Фуджи смотрит на него, потому что это легче, чем
смотреть, как все поздравляют Тэзуку. Он говорит свое слово последним. - Капитан, - смотрит куда-то
вбок, собираясь с мыслями, а потом - прямо в глаза Тэзуке. - Пообещайте,
что не будете поддаваться на Уимблдоне. Все смеются, Момоширо кричит
что-то про излишнюю самоуверенность, и наконец-то появляется Така-сан
с третьим кругом суши. Фуджи видит серьезный взгляд
Тэзуки и кивок. Он сжимает в пальцах стакан.
Кто-то подливает воды, он рассеянно улыбается, выпивает в несколько глотков
и тихо выходит на улицу. Квартал, где живет Така-сан,
довольно тихий, нет неоновой дикой расцветки центра - горят только огни
наверху, освещая вывеску суши-бара, и несколько фонарей вдоль дороги.
Спортивный магазин напротив уже закрыт. Фуджи щурится вдаль - там, кажется,
должны еще работать уличные корты?.. У него замерзают пальцы; он
прячет их в карманы школьных брюк. - Мне пора, - говорит, не
оборачиваясь, когда слышит тихий скрип двери. - Я скажу Кавамуре, - это
оказывается Инуи. Он медлит, затем добавляет, - и Тэзуке. - Не стоит, - отвечает Фуджи,
и шагает вперед. Несколько метров вниз по дороге, и он уже не слышит шума.
Тэзука говорит только то,
что необходимо; Фуджи говорит только то, что хочет сказать; а Эчизэн предпочитает
молчать, и может быть, думает Фуджи, отпирая входную дверь, это мудрее
всего. Теннис, как и секс, не требует многих слов. *** Они занимаются сексом сравнительно
тихо; тяжелое дыхание Тэзуки вырывается наружу с каждым толчком, он весь
- сведенные брови и хриплые стоны и мокрые после душа волосы, потому что
это уже второй раз за ночь и они успели вымыться. Фуджи подается вперед
и назад, вцепляется в простыни, когда Тэзука, наконец, находит нужную
позицию, зажмуривается еще крепче, чем обычно, и когда открывает глаза,
все уже кончено. Он осторожно встает, морщась;
боль в спине вернулась, аккомпанируемая на сей раз болью внизу спины -
и бредет в душ, захватывая пару влажных полотенец. Кидает одно Тэзуке. Тот не
двигается, вглядываясь в потолок. - Там есть что-то интересное?
- интересуется Фуджи, улыбаясь легко и фальшиво. Тэзука поворачивает к
нему голову. - Я иногда завидую Кавамуре. - Неправда, - мягко возражает Фуджи, забирая полотенце обратно и ложась в кровать. Постепенно простыни согреваются,
и можно расслабиться. - Это хорошо, что тебя заметили так рано. - Не знаю, - отвечает Тэзука через несколько долгих минут. *** Трубку на том конце поднимает
Мизуки - на просьбу позвать Юту он недовольно бурчит что-то и Фуджи слышит
- пинок? Толчок? - в трубке, наконец, слышен голос его младшего брата. - Да? - угрюмо говорит он.
- Это кто? - Извини, что разбудил. - Брат? - на заднем плане
раздается громкий возглас Мизуки и смех. Юта шипит что-то неразборчивое,
потом, - мы не спали, у нас тут - Мизуки-сан, перестаньте… черт! - Фуджи
терпеливо ждет, пока шум прекратится. - Вчера был день рождения
моего сэмпая из теннисного клуба, - тихо объясняет Юта. Ничего лишнего
больше не слышно, должно быть, он вышел из комнаты. - Я в коридоре, -
подтверждает размышления брата Юта. - Вчера остался на ночь у Мизуки-сан.
- Кстати, - неожиданно произносит
он, - я слышал, вашего Тэзуку пригласили в Америку? Передай мои поздравления.
Так из-за чего ты звонишь? - Хотел узнать, как ты. - Ты же звонил три дня назад?
- удивленно произносит Юта, и добавляет, прикрывая стеснение нотками раздражения
в голосе, - я уже не маленький, не стоит так беспокоиться… Мизуки-сан!
Что вы… Фуджи вешает трубку. Тэзука все еще спит, повернувшись
на спину; на часах около шести утра, и Фуджи не может заснуть, потому
что снова болит спина и - Это восьмой день. Легкий шорох заставляет его
обернуться к кровати. Тэзука смотрит пристально, потом поднимает руку
в приглашающем жесте. Фуджи садится рядом с ним. - Ты так редко улыбаешься,
- говорит он задумчиво, пропуская пряди темных волос сквозь пальцы. -
Тебе стоит делать это чаще. - Для этого есть ты, - Тэзука
закрывает глаза и поворачивает лицо в его ладонь; его голос звучит глуше,
и старше, и глубже, и он добавляет, - Это сложно. "Мне тоже", не отвечает
Фуджи. Он только улыбается шире, отчего внезапно боль в спине доходит
до плеч - разве такое возможно? Надо спросить у Инуи - и он сознает, что
пытается не думать об оставшихся пяти днях. Тэзука садится в кровати;
его лицо почти на одном уровне с Фуджи, он наклоняется совсем близко и
тихо предлагает, - ты мог бы поехать со мной. У Фуджи возникает - восхитительное
и странное чувство дежа вю, только Тэзука сказал "со мной",
а не "ты тоже", и это - хорошо, должно быть хорошо? А потом он внезапно вспоминает
про Эчизэна и Уимблдон и теннис. - Тебе всего семнадцать, -
говорит он в том же странном состоянии, как будто их разговоры замкнули
на повтор; Тэзука хмурится. Тэзука, разумеется, всегда
хмурится. Фуджи проводит ладонью линию
от его правой ключицы до левого соска. Легонько нажимает - захватывает
между большим и указательным пальцем и ни о чем не думает, только о гладкой,
бледной коже Тэзуки; он наклоняется прикусить сосок зубами, и Тэзука издает
очень тихий звук. Фуджи поднимает голову и больше
не улыбается. - Это всего лишь игра, Тэзука,
- он опускает руку ниже, гладит плоский твердый живот и кусает Тэзуку
в ямку между плечом и шеей, и затем опускает голову. Она оказывается у
Тэзуки на плече. Он не знает, что имеет в виду - их или теннис. Тэзука кладет руку Фуджи на
спину. - Для меня - нет, - говорит
он. Фуджи чувствует вибрацию его горла рядом со своей щекой. Он тихо смеется
в шею Тэзуки и думает, что имеет в виду он. - Это заметно, - и отстраняется,
поднимая голову на один уровень с Тэзукой. - Из меня не выйдет хорошего
менеджера, извини. Угол рта Тэзуки поднимается
вверх. Немного. - Может быть, - говорит он, и поднимается с кровати. - Уже семь. Пора вставать. *** - … не думаю, - медленно
произносит Инуи, осторожно, по капле, наливая что-то в пробирку. На Фуджи
он не смотрит, погруженный в составление очередного сока. - Но в любом
случае, советую тебе проконсультироваться у врача. Передай уксус, пожалуйста. Фуджи спрыгивает с одной из
парт, протягивает склянку с прозрачной мутноватой жидкостью (на бутылке
написано небрежным почерком "уксус, 4.2%"), которую Инуи принимает
с кивком благодарности и льет несколько капель в ту же пробирку. Несколько
раз встряхивает и ждет. - Готово, - довольно сообщает
Инуи, предлагая Фуджи попробовать. Тот отказывается, с улыбкой наблюдая,
как Инуи бережно отставляет пробирку, чтобы записать рецепт. - Я пойду, - говорит Фуджи
уже у двери. Инуи вдруг снимает очки. - Основываясь на данных, -
начинает он, нахмурившись и потирая переносицу, - Шансы девяносто три
процента. Фуджи прислоняется к двери.
Он слышит за ней шум школьных коридоров. Он слышит в следующем году меня
здесь не будет. - А на что, - интересуется
он, - ты оставил остальные семь? - На то, что он сломает себе левую руку. *** Одиннадцатый день начинается
с дождя. Эйджи встречает его перед воротами школы, хмурый и не выспавшийся.
В последнее время все выглядят одинаково раздраженными; это напоминает
Фуджи о приближающихся соревнованиях. Эйджи приветствует его бурчанием
и взмахом руки - которая опускается на его спину. Он открывает глаза и видит
белый потолок. Моргает несколько раз, но потолок никуда не исчезает. Его мозг работает быстро,
и когда врач отодвигает ширму, чтобы посмотреть, проснулся ли он, Фуджи
не удивляется. - Хорошо, что ты пришел в
себя, - говорит доктор, немолодой мужчина с усталым лицом. - Ты был без
сознания около получаса, я начал беспокоиться. Фуджи непонимающе улыбается. - Почему я в больнице? Разве
я не должен быть у школьной медсестры? - Должен был быть, - согласно
кивает врач. - Но Кикумару-кун сказал, у тебя были боли в спине, и ты
потерял сознание после того, как он до нее дотронулся. Поэтому он и решил
привезти тебя сюда. - Вы знаете Эйджи? - О, - доктор выглядит слегка
удивленным. - Я думал, ты знаешь, Фуджи-кун. Мой племянник учится в твоем
классе, его зовут Сюичиро. Кикумару-кун его друг, я часто его встречал. Оиши, понимает Фуджи, и вспоминает,
и понимает еще - - Что-то серьезное с моей
спиной? Доктор молчит минуту или две,
а потом, осторожно подбирая слова, объясняет, что они не знают. Завтра
его обследуют, а до того никто не в состоянии ничего сказать. Фуджи согласно кивает после каждой фразы, ощущая себя болванчиком. В голове пусто; он отворачивается к стене и закрывает глаза, кивнув в последний раз на предложение доктора перевести его в отдельный бокс. *** Он просыпается оттого, что
рядом кто-то находится. Кровать прогнулась слева - он открывает глаза. - Я поменял билет, - говорит
Тэзука будничным тоном, сидя на белых простынях. Фуджи не знает, что сказать,
поэтому молчит. Тэзука отодвигает с его лица спутанные волосы. - Он неплохой врач, - уверенно
произносит Тэзука. Его рука немного дрожит. - Инуи сказал, вероятность
успеха подобных операций - примерно семьдесят пять процентов. - Это не панацея, - Фуджи
пожимает плечами, кривится от боли и неопределенно машет в воздухе рукой.
- У меня позвоночный диск раскрошился, Тэзука. Даже если операция пройдет
нормально, такое может случиться еще раз. Если, - он вздыхает, - я не
буду осторожен. Они оба не разговаривают следующие
несколько минут. Затем Фуджи меняет тему. - Тебе ведь сегодня уезжать? - Я поменял билет, - терпеливо
повторяет Тэзука. Хмурится. - Но все равно уеду. Фуджи кивает и ждет продолжения. - Через две недели. - Опять четырнадцать дней? - Это мое счастливое число,
- Тэзука фыркает. Он шутит, только когда расстроен, поэтому Фуджи улыбается
в ответ, чтобы подбодрить его. - Это всего лишь игра, не
волнуйся. Тэзука поднимает на него усталые,
серьезные глаза. Он кажется старше, чем на самом деле. Фуджи не отводит
взгляда. - И что ты будешь делать без нее? *** После операции проходит три
дня, и ему уже разрешены небольшие нагрузки; в частности, вставать. До
этого он ездил в коляске, и было довольно забавно смотреть на Эчизэна
снизу вверх. Хотя Фуджи не хотел бы повторить
подобный эксперимент. Он один, впервые за эти дни;
череда одноклассников и родственников наконец прошла, вечерний обход больницы
начнется только через два часа. И Фуджи предоставлен своим мыслям. Он пытается не вспоминать
слова Тэзуки, но это сложнее и сложнее с каждым часом - делать в больнице
совершенно нечего, и он хочет выйти поотбивать мячи о стену больницы.
- Доктор, - говорит он, когда в его палате появляется дядя Оиши, - можно мне прогуляться? *** Он стоит на корте, играя с
Мизуки. Рудольф громко поддерживает своего менеджера, а за оградой стоит
Юта, внимательно наблюдая за сэмпаем и братом. Фуджи знает все это, но
не замечает, полностью погрузившись в игру. Вот только он не может отбить
ни единого мяча. - Черт, - шипит, промазав
опять. Счет застыл на четырех-ноль в пользу Мизуки, ему нужно вернуть
очки и показать мерзавцу, что за обман его младшего брата нужно платить.
Мизуки злорадно усмехается,
накручивая челку на палец и забивая еще один мяч. - Что ты будешь делать без
нее? - говорит он голосом Тэзуки. - У тебя больше ничего нет. Мизуки стоит над ним, и солнце
бьет ему в спину, отчего вокруг темных волос появляется ореол света. - У тебя нет ни Юты, ни Тэзуки,
- он растягивает слова. Его глаза светятся красным. - А теперь у тебя
нет тенниса, Фуджи-кун. Мизуки наклоняется и ракеткой
отрубает ему правую руку. Сердце Фуджи, когда он просыпается,
стучит втрое быстрее обычного. Утром он идет к доктору и
долго говорит, пытаясь заставить врача согласиться. Он не упоминает про кошмар. *** Соревнования префектур начинаются
в три, на корте слишком холодно для конца мая. Зрителей почти нет; в будни
школы отпускают на соревнования только основной состав команд и тренеров. Эйджи ежится под ветром, застегнув
молнию до упора и натянув воротник формы на подбородок. - Как неудачно, - бубнит он,
подпрыгивая на месте. - Правда ведь, Оиши? Дурацкие соревнования, нельзя
было перенести на день? Теперь опоздаем проводить Тезуку… - Эйджи, нельзя обижаться
на игру, - смеется Оиши, натягивая рукава подальше на самые кончики пальцев. - Если бы пошел дождь… - Возможность этого составляет
двадцать четыре процента, - отвечает Инуи. - Не слишком много. Но если
мы сыграем первый и второй парные матчи за тридцать восемь минут, то у
нас будет еще двадцать до начала посадки. Мы можем успеть. - Тогда Фуджи придется играть
четыре минуты, - Эйджи по-птичьи наклоняет голову вбок, раздумывая. -
Может быть, успеем раньше… - Мы можем отказаться от матча,
- предлагает Фуджи с улыбкой. Команда смотрит на него с ужасом, он в ответ
пожимает плечами. - О, я пошутил, конечно. Эйджи выглядит странно встревоженным. - А ты уверен, что уже можешь
играть? - спрашивает он внезапно. - Всего ведь две недели прошло… - Конечно, - Фуджи проверяет,
хорошо ли обмотана ракетка. Позавчера родители привезли ему грип из Чибы;
половину он отдал Эйджи. - Я бы не стал себя калечить. Эйджи убежденным не выглядит,
но перестает поглядывать в его сторону. Начинаются матчи, судья командует
построение и поклон, их первые соперники - Мидорияма. Они не слишком сильны,
но расчетливы и умеют использовать слабости соперника. Какая жалость, думает Фуджи, что у нас нет слабостей. *** Оиши коротко отрывисто дышит,
опираясь руками на колени. Бег вымотал и Фуджи, но он улыбается шире обычного,
глядя на заваленного странными подарками Тэзуку (Инуи преподнес ему чуть
ли не галлон жидкости цвета васаби с едким запахом). До посадки пять минут. - …а Фуджи даже предлагал
сдать матч, - продолжал Эйджи, - но мы успели! Наверное, рекорд поставили.
- Мидорияма в этом году еще
слабее, чем в прошлом, - встревает Инуи. Фуджи отводит Тэзуку в сторону.
Тот укоризненно хмурится. Фуджи разводит руками. - Я пошутил! - Тебе нельзя играть, - говорит
Тэзука. - Это мои последние соревнования,
- серьезно отвечает Фуджи. Он больше не улыбается. Пожимает плечами. -
Займусь учебой. - Я не знаю, что сказать,
- признается Тэзука. Смотрит куда-то влево, Фуджи оборачивается вслед
за взглядом; группа туристов расцеловывает несколько смущенных японцев.
Фуджи собирается что-то ответить, но - Объявляют посадку. Они провожают Тэзуку до ограды
летного поля, дальше пускают только пассажиров. Он идет, неся тяжелый
чемодан, и вдруг оборачивается. Ветер треплет волосы Фуджи,
закрывая обзор. Он только слышит голос, глубокий и громкий. - Я оставлю место менеджера
свободным, - говорит Тэзука. Команда непонимающе переглядывается, Фуджи пытается отвести непослушные пряди с лица. Когда ему это удается, уже слишком поздно - трап убирают со взлетной полосы. *** Звонок раздается ночью, Тэзука
чертыхается, когда в поисках телефона натыкается на угол стола, и нажимает
кнопку громкой связи. - Привет, - комнату заполняет
голос Фуджи. Тэзука включает свет и находит, наконец, трубку. - Я сдал
последний экзамен. - На какое число у тебя билет?
- спрашивает Тэзука. Бедро побаливает, придется искать мазь. - На четырнадцатое, - из трубки
раздается смешок. - Сможешь? - Сейчас, - в расписании четырнадцатое
обозначено синим кружком и фамилией; очередной дружеский матч, - Да. - Я позавчера видел Атобэ,
- добавляет Фуджи. Тэзука отрывается от расписания. - Ты слишком часто видишь
Атобэ, - замечает он. Фуджи опять смеется. - Он предложил помочь с переездом.
Заодно навестит тебя. Тэзука вспоминает предыдущий
визит Атобэ. - Не стоит, - сухо отвечает
он. - Я тебя встречу. - Кстати, - интересуется Фуджи.
- А сколько получают менеджеры? The End |