Дни
|
|
- Ты куришь? Фуджи глубоко
затягивается, тушит окурок о решетку и бросает вниз. Оборачивается. - Тезука. Он стоит, прислонившись
к косяку пожарного выхода, и смотрит, как всегда, невозмутимо и одновременно
укоризненно. Светлая форма старшей школы идет ему меньше, чем старая черная,
и он без очков. Фуджи улыбается. - Давно не виделись. - Три месяца,
- кивает он. Подходит ближе и достает очки из нагрудного кармана. Несколько
минут они стоят рядом, молча, Фуджи смотрит вниз на школьный стадион,
приветственные плакаты, огромную вывеску рядом со входом в школу. - Да, - внезапно
говорит он. Тезука не выглядит озадаченным, только косится на бело-синюю
пачку "Делайт". - Почему? - А нужна причина?
- Фуджи качает головой. - Ты не изменился. - Никто не меняется
за три месяца, - ровным голосом отвечает Тезука, и Фуджи мгновенно поднимает
голову. Хмурится. И выбрасывает пачку в дальний угол. Она с мягким шлепком
приземляется недалеко от решетки, Тезука смотрит ей вслед и поднимает
недовольно бровь. - Ты прав, -
теперь, когда руки нечем занять, Фуджи держит их - вытянутыми по бокам.
- Я больше не занимаюсь теннисом, так что препятствий особых нет... Я
подумал "почему бы и нет?" Он поворачивается
и идет к выходу, чувствуя спиной пристальный взгляд Тезуки. - Увидимся на
церемонии, я полагаю? - вежливо говорит Фуджи, не поворачиваясь. Хочется
почему-то поежиться, но он сдерживается. В толпе он замечает
знакомые лица и машет. Инуи и Оиши - оба в идеально сидящих пиджаках -
и Момоширо в расстегнутой черной форме. - Момо, - Фуджи
немного удивлен. - Что ты здесь делаешь? Момоширо довольно
ухмыляется: - Пришел проводить
вас в последний путь. Мы, наверное, больше и не увидимся. - Мы ведь не
уезжаем, - смеется Фуджи. - Будем навещать вас, иначе вы с Кайдо весь
клуб развалите, выясняя отношения. - Ну уж нет,
теперь, когда я стану капитаном, он будет наматывать круги каждый раз,
как что-то не то скажет. - Кто это станет
капитаном? Аа? - позади них раздается раздраженное шипение, и Фуджи против
воли вздрагивает. Никогда не любил змей, думает он. - Кайдо, - сразу
же берет его в оборот Инуи, уводя в сторону. - Мне нужно дать тебе рецепты
укрепляющих и восстанавливающих соков... - А где вы были,
Фуджи-семпай? - отсутствующе интересуется Момоширо, наблюдающий за командой
поддержки футболистов Сейгаку. - На крыше, -
кратко отвечает Фуджи. Они замолкают,
слушая представителей школы. Когда наступает очередь Тезуки, Фуджи встает
и сквозь толпу проталкивается к выходу. Возле двери оборачивается, ловя
тяжелый пристальный взгляд. Улыбается еще шире и наконец выходит. На улице собирается
дождь; темные свинцовые облака и пронизывающий ветер, которого не было
в сегодняшнем прогнозе погоды, предвещают затяжной ливень. Фуджи смотрит
в небо, сидя на узкой скамейке. Автобус здесь ходит редко, Сейгаку - конечная
остановка, и приходится ждать по двадцать-тридцать минут. На метро выходит
быстрее - десять минут до Коракуэн, а оттуда без пересадок до Авадзитё,
но сегодня Фуджи хочется дождаться автобуса. Минут через десять - по старой, оставшейся от игры в теннис привычке Фуджи не носит часов - со школьного стадиона доносятся все более громкие выкрики и начинает играть музыка. Фуджи отодвигается
на край скамейки и вздыхает. Тезука садится
рядом. - Официальная
часть закончилась, - говорит Фуджи, не спрашивая. Устало смотрит на пустую
дорогу. - Ты не едешь домой? Скоро начнется дождь. - Я знаю, - как
всегда, немногословно, отвечает Тезука. Фуджи склоняет голову на бок.
Синие глаза внимательно изучают бывшего капитана. - Тезука, - начинает
он и умолкает. Пробует еще раз. - Тезука... - Сыграй со мной,
- неожиданно прерывает тот. Фуджи недоуменно улыбается. - Тезука, ты
же знаешь, я больше... - Я знаю. В последний
раз. Чтобы выяснить. Серьезный взгляд
устремлен строго на дорогу. За поворотом появляется автобус, и Фуджи поспешно
встает. Веселым голосом отвечает: - Ну конечно.
Как-нибудь обязательно сыграем. Я тебе позвоню, - он не знает телефон,
но Тезука не указывает на противоречие. Он только крепко
держит Фуджи за запястье. - Завтра, - настойчиво
говорит он. И отпускает. Двери подъехавшего автобуса с шипением открываются,
в салоне никого, кроме престарелой пары с чемоданами. Фуджи ставит ногу
на первую ступеньку. - Тезука, я не
приду. - На уличном
корте, в девять. И двери закрываются. Фуджи потирает виски и садится на ближайшее сиденье. Когда он смотрит в окно, Тезуки уже нет на остановке. Он задумчиво вертит в руках
старые песочные часы. Они сломаны; песок давно вытек через тонкую трещину
в днище, но форма осталась прежней, красивой. Это часы его матери, и Фуджи
любит сравнивать себя будущего с ними - красивая оболочка, которая останется
от него, даже если все остальное уйдет. На запястье - четыре красных
пятна, следы от пальцев Тезуки. Фуджи трогает их, ожидая почувствовать
боль, но ее нет. Он закусывает губу и нажимает сильнее, все так же ничего
не чувствуя. Открывает третий ящик стола
и вынимает пачку сигарет и зажигалку. Затягивается, стараясь не выдыхать
дым на кактусы. - Причина, - бормочет он и
еле слышно хмыкает. Докурив, гасит бычок о заднюю стенку стола и прячет
все обратно. Песочные часы отправляются
на свое место в книжном шкафу, рядом с пустой рамкой от фотографии. Карточки
в ней меняются с пугающей частотой, особенно теперь, когда тренировки
не мешают фотографировать. Пора бы вставить новую, мелькает мысль. Может
быть, огромных махаонов, сфотографированных прошлым летом? Если порыться
в альбоме... Справа стоит он сам и. - Тезука. - На часах половина
девятого, не успеть, даже если выйти прямо сейчас. К тому же, на улице
после вчерашнего дождя слякотно и сыро, промозглый воздух не даст толком
насладиться игрой, а сам он не играл в теннис почти четыре месяца. Поэтому Фуджи только вздыхает,
запирая за собой входную дверь. Уже сумерки; ветер и правда чересчур прохладный
для апреля, и Фуджи ежится. На корте никого нет. Фонари
приходится зажигать самому, уже слишком темно, чтобы играть без дополнительного
света. Он оглядывается. Тезука сидит на скамейке у
второго входа. Фуджи машет рукой, и он встает, сжимая в руке ракетку.
- Фуджи, - здоровается он.
В голосе нет ни капли эмоций - ни облегчения, ни удивления, ни даже удовлетворения,
только обычное спокойствие. - В последний раз, - предупреждает
Фуджи. Он пожимает протянутую руку, как в официальном матче, и отходит.
Сверкает молния, паутинкой расходясь по небу, и сразу за этим раздается
грохот. Тезука высоко подкидывает
мяч и бьет. Подача совсем легкая, такую отбил бы и ребенок, Фуджи даже
не приходится задумываться над тактикой, и постепенно, постепенно он втягивается
в привычную схему игры. Через какое-то время начинает
накрапывать дождь, капли падают Фуджи на лицо, и он встряхивает головой.
Останавливаться не хочется, но Тезука уже стоит возле сетки и ждет. Дождь
на минуту прекращается, а затем на голову Фуджи обрушивается ливень. Он подходит к Тезуке, смеясь. - Засчитаем как ничью? - предлагает,
не задумываясь. И протягивает руку. Крепкие пальцы с огрубевшей
от постоянного трения о грип кожей перехватывают его запястье, тянут ближе,
и Фуджи успевает подумать, что не удержит равновесия, и. Тезука его целует. С мокрых прядей капает на
глаза, и Фуджи откидывает волосы с лица. Тезука отстраняется, резко разжимая
пальцы. - От тебя пахнет табаком,
- он спокойно смотрит, не извиняясь; и, должно быть, ничего не видит -
стекла его очков совершенно мокрые. Поэтому Фуджи улыбается по-настоящему. The End |