Упрямство
|
|
Инуи нравится разговаривать. За ужином он разговаривает с мамой Кайдо о еде, с отцом Кайдо – о правильном поведении на публике, с братом Кайдо – о видео–играх. Теперь он сидит на кровати Кайдо и разговаривает с ним. Дверь закрыта, и комната кажется меньше, чем обычно, потому что Инуи занимает много места. Кайдо хочется быть таким же высоким и широкоплечим. Может, однажды у него это получится. Пока Инуи говорит, Кайдо сидит совершенно неподвижно. Если чуть–чуть пошевелиться, то их коленки столкнутся, а ноги окажутся рядом. Когда Инуи так разговаривает, он становится сосредоточенным, чуть ли не хмурится, но Кайдо знает: это значит, что Инуи хорошо. Кайдо наблюдает за его лицом. Свет отражается в стеклах очков, и глаза почти не видны. Прямо над переносицей есть маленькая складочка, которую можно разгладить одним прикосновением. Вчера над верхней губой было несколько темных волосов. Сегодня их уже нет. Рука Инуи опирается на кровать, длинные пальцы широко расставлены. Кайдо аккуратно опускает свою руку рядом так, что расстояние между их мизинцами не шире большого пальца Кайдо. Ему хочется скользнуть ладонью под ладонь Инуи, почувствовать мозоли, мягкую кожу на запястье, а потом погладить бледную поверхность предплечья. Кайдо нравится голос Инуи. Мягкий, но в то же время сильный. Голос, к которому прислушиваются другие люди, голос, которому доверяют. Когда Инуи произносит имя Кайдо – а это он делает часто – тому хочется провести большим пальцем по губам Инуи, скользнуть между ними. «Ты понимаешь, Кайдо?» – спрашивает Инуи, и тот понимает, что не расслышал ни слова из сказанного. «Извини, сенпай», – говорит Кайдо и опускает глаза. «Ты о чем–то задумался?» «Ни о чем», – Кайдо думает, как ему хочется схватить Инуи за воротник рубашки и дернуть, чтобы та расстегнулась и пуговицы разлетелись по полу. Думает, как толкнет Инуи на кровать, заберется следом и оставит свою метку везде, куда только можно дотянуться ртом. «Ни о чем», – говорит он. «Ты покраснел, – говорит Инуи. – Хорошо себя чувствуешь?» Он наклоняется и прижимает ладонь ко лбу Кайдо. Их коленки соприкасаются. Кайдо сидит, не шевелясь. «Ничего страшного, – говорит Кайдо. – Здесь тепло». Сердце в груди колотится, а кожа словно горит. «Тебе нужно отдохнуть, – замечает Инуи. – Ты же не хочешь заболеть. Мне лучше уйти». Он поднимается. Кайдо тоже поднимается, и оказывается совсем рядом с Инуи. Можно протянуть руку и опустить ее на плечо Инуи, не разгибая локтя. Можно говорить шепотом, и Инуи услышит. Еще один шаг – и они прижмутся друг к другу. Кайдо делает шаг. Обнимает Инуи за пояс и сжимает руки, спрятав лицо на плече у Инуи. Он чувствует, как тот напрягается, и спрашивает себя, не закончится ли все прямо здесь, сейчас, но терпеть крохотные расстояния между ними больше нет никаких сил. Грудь Инуи кажется такой твердой, и Кайдо чувствует какой–то запах, скорее всего, лосьон после бритья. Пахнет зеленью. «Кайдо, – говорит Инуи. – Это не самая хорошая идея». Он опускает руки на плечи Кайдо и легонько толкает. Кайдо держится еще крепче и закрывает глаза. Если это единственный шанс быть так близко к Инуи, он собирается использовать его на всю катушку. «Нет», – говорит Кайдо. ««Нет, это не лучшая идея», или «нет, это отличная идея»»? – Инуи опускает руки. «Нет, не отпущу». Еще нет. Грудь Инуи опускается, и он тяжело выдыхает. Теплый воздух попадает на шею Кайдо, и кожу в этом месте начинает покалывать. Руки Инуи снова оказываются на плечах Кайдо, и тот думает, как сильно Инуи оттолкнет его на этот раз. Когда у Инуи получится высвободиться, Кайдо примет заслуженное наказание. Так будет только честно. «Оно того стоит?» – спрашивает Инуи. Кайдо не отвечает. Он не из тех, кто взвешивает все «за» и «против», не из тех, кто рассчитывает свои шансы. Инуи двигается, и Кайдо готовится к тому, что произойдет. Он из тех, кто держится и никогда не отпускает. А потом руки Инуи скользят по спине Кайдо, и щека Инуи прижимается к его виску. «Кайдо», – произносит он, и тот чувствует, как его имя вибрирует в горле у Инуи. Инуи гладит Кайдо по голове, кладет ладонь ему на шею. Они стоят на одном месте целых пять минут, не меньше. Все происходит куда медленней, чем Кайдо себе представлял, но и лучше тоже. Его обнимают руки Инуи, рот Инуи прижимается к его лбу. Кайдо поворачивает голову, поднимает ее, и оказывается так близко, что их губы почти соприкасаются. У Инуи звенит мобильный. Кайдо хочется разбить его о стену. Но Инуи уже отвечает, поэтому ему остается только стоять и молча кипеть. Он подходит к Инуи сзади, кладет руки тому на плечи и прижимается к спине, придумывая кошмарные последствия для того, кто посмел позвонить. Сломанная нога. Грипп. Отмена любимого телешоу и пропажа всех кассет с записями. «Это мама», – говорит Инуи, и Кайдо чувствует стыд за то, что придумывал. Инуи поворачивается к нему лицом, – «Мне пора домой». Кайдо сжимает пальцы на руке Инуи. Смотрит на него, но ничего не говорит. «Что ты делаешь завтра днем?» – спрашивает Инуи. Завтра воскресенье. «Ничего». «Позвони мне», – говорит Инуи, и Кайдо думает, как хорошо, что он не разбил его мобильный о стену. Тут Инуи наклоняется, а Кайдо тянется вверх, и наконец–то, наконец–то они целуются. Их рты встречаются, губы раздвигаются, прижимаются, расходятся. Немного неловко, и немного мокро, и у Кайдо бешено бьется сердце. В следующий раз будет еще лучше, и Кайдо тянется за следующим, но Инуи делает шаг назад. «Мне действительно пора», – повторяет он. «Хорошо», – говорит Кайдо. Он все еще держит Инуи за запястье. «Завтра», – говорит Инуи. Кайдо кивает. «Тогда спокойной ночи». «Спокойной ночи». «Кайдо, теперь ты можешь меня отпустить». «Нет», – говорит Кайдо. И
улыбается. |