Только завтра

Автор: Дитрих фон Лоэнгрин

Фэндом: Prince of Tennis

Рейтинг: G

Жанр: если внимательно читать между строк, можно обнаружить романтику. Поищите, авось получится. Автор не пытался. Стеба нет. Честное слово. Только ирония, легкая, как кувалда.

Персонажи: Рё Сисидо + Тётаро Оотори

Примечание: Написано на Фест для LGKit.

Disclaimer: мальчики принадлежат Такэси Кономи. Мы их поиграть взяли.

Размещение: с разрешения автора.

- Слушай, Тётаро, ты когда-нибудь целовался?

- С кем, Сисидо-сан? – спросил Тётаро, метко зашвырнув жестяную крышечку от банки с ледяным чаем в пустой железный бак, украшенный яркой надписью «Не трогать! Взрывоопасно». Крышка звонко ударилась о дно, повертелась пару секунд и приготовилась месяцами храниться там среди окурков да смятых сигаретных коробок.

Рё пожал плечами. – С девушками, с кем еще-то?

- С девушками? – задумчиво повторил Тётаро. – С девушками, пожалуй, нет.

Где-то невдалеке пронесся поезд. Дело шло к вечеру: загорались по одному уличные фонари, в начавшей уже засыхать траве трещали и звенели цикады, а на ветку каштана примостилась ворона и принялась уныло, сердито каркать. Тётаро почему-то подумалось, что точно такой же голос бывает у Гакуто Мукахи, когда он пытается стрясти с Юси Оситари деньги за томатный сок. Ворона тоже орала от безысходности.

Они сидели на пустыре, где пару лет назад некая мелкая, но амбициозная компания по производству бытовой техники собралась возводить офис, а потом так и застряла, ничего не закончив; теперь там стояли лишь заброшенные контейнеры, ящики поменьше да прочий строительный хлам. Конечно, это было далеко не самое подходящее место для учеников Хётэй Гакуэн, прославленной «школы для феноменально богатых и сказочно умных», как называл ее – не без тщательно завуалированного аристократического ехидства – риккайдайский «профессор» Рэндзи Янаги, но зато сюда мало кто захаживал, поэтому Тётаро пустырь даже в некотором смысле нравился, тем более отсюда отчетливо виднелись каштаны: весной бывало очень красиво.

Рё достал из кармана несколько щетинистых плодов и принялся их подкидывать, как мячики. – Ты, Тётаро, мужик, - сказал он, почтительно помолчав мгновение-другое. – Вот Оситари сроду бы не признался, что у него еще ни с кем… ни разу… ну, понимаешь.

Тётаро слегка склонил голову набок. – Вы думаете?

- Сто пудов, - кивнул Рё. – Он же только кино смотреть умеет. Танцы при луне, призраки оперы, всякая такая лабуда. Не, Оситари парень нормальный в общем-то, двинутый только малость. На кино и двинутый.

Некоторое время Тётаро заинтригованно, будто кролик, смотрел, как Рё возится с колючими каштанчиками, затем поддался-таки искушению повертеть свой любимый серебряный крестик: пример напарника оказался страшно заразительным. – Ну что ж, если ему хочется так!

- А, - Рё отмахнулся. – Чего ему хочется-то? Ничего ему не хочется. Просто чердак от фильмов этих рвет. Ах, Кристина, будьте моей навсегда! – он так похоже и смешно изобразил героя известной рок-оперы, что Тётаро невольно фыркнул.

Юси Оситари ему был до известных пределов симпатичен, несмотря на нелепую кансайскую привычку тянуть гласные и сопровождать каждую фразу томными придыханиями. Но зато Юси отличался поразительной тактичностью, редко лез в то, что его никоим путем не касалось и, кстати, не дразнил Тётаро «католиком», чем систематически забавлялись его детсадовский приятель Гакуто и Вакаси Хиёси. То ли у Юси не хватало энтузиазма, то ли мешало благородное кансайское воспитание, но Тётаро испытывал к нему глубочайшую благодарность, а о причинах не тревожился. Можно было бы, разумеется, и поругать его для поддержания беседы, только критических пунктиков не нашлось; на том саркастический порыв и заглох, не развившись.

Вороны блуждали по розовато-серому закатному небу, усеянному крохотными, как перышки, облачками, и снизу напоминали стайку перевернутых букв «ку»; взвизгнул и разогнал их стайку коршун, до той поры высматривавший голубей с подъемного крана. Оставив несчастные каштаны в покое, Рё заложил руки за голову. – А все-таки мы Сэйгаку хоть немножко уделали, - вдруг довольно ухмыльнулся он. – Да, Тётаро?

Мальчик с улыбкой посмотрел куда-то в сторону. – Точно. Мы-то уделали.

- Помнишь? Ты ему р-р-раз… в угол засандалил… два, три, все, ни черта они не отбили. – Рё закрыл глаза, вспоминая матч. – Жаль, Вакаси игру продул. Я уж думал, он унюханный пришел, такая физиономия дикая была.

- Хиёси-кун… нюхает? – деланно ужаснулся Тётаро.

- Тьфу, псих, шучу я! – захохотал Рё. – Станет он клей нюхать, да ему сутенер наш голову одной левой открутит, если узнает.

Тётаро соскочил с ящика, чтобы размяться – затекли мышцы. Под ногами печально хлюпнула раскисшая земля. – А и впрямь игра ничего была, Сисидо-сан. Живенькая. Капитан Атобэ еще…

- Ой, смени тему, ради бога, Атобэ тоже двинутый, - буркнул Рё. – Хуже Оситари.

Тётаро не возражал. У Рё и великого предводителя команды Хётэй, Кэйго Атобэ, отношения зависели от погодных условий: то они всеми правдами и неправдами выгораживали друг друга перед суровым тренером Сакаки, которого даже первоклашки втайне звали «сутенером», то закатывали грандиозные скандалы, такие, что клуб потом подолгу не мог оправиться. Драк, впрочем, Тётаро не помнил: Кэйго предпочитал словесные стычки, благо в этой области не имел конкурентов.

- Так я про девушек, - очнулся Рё. – Брат мой журнальчик притаранил, Тётаро, мать моя женщина, там фотографии – убиться и не жить. Стоит эдакая, в меховом плащике или чем-то еще, под ним белье одно, а на шее ошейник с цепью, будто собачий. Ну, скажу я тебе… - Он уважительно засопел. – Мощно. Отец в лоскуты порвет, коли отыщет.

- А не жалко ему? – поинтересовался Тётаро. – Журнал-то дорогой.

Рё горестно помотал головой. – Да кабы журнал, а то ведь нас.

Тётаро пару раз и сам под чутким руководством дьявольски осведомленного Вакаси забредал в те углы книжных магазинов, где журналы продавались только в прочной закрытой упаковке, или на сетевые странички с архивами снимков и видеозаписей: Вакаси с начальных классов был тихоней-подрывником, в воспаленном от мистических романов мозгу его вечно зрели идеи, направленные против господствующей системы. Систему олицетворял Кэйго, символ оголтелого тоталитаризма. Именно тогда, забравшись на сайт, они крайне удачно подцепили вирус и заразили им клубный компьютер, за что Кэйго чуть не перебил в сердцах всю команду; Вакаси как инициатору и лидеру ополчения досталось особенно крепко, а вот Тётаро в сущности не слишком и ругали, сочли скорее жертвой, чем полноценным заговорщиком. «Святой крест помог», решил про себя Тётаро и с тех пор исправно носил его поверх рубашки – чтоб никто не догадался. Никто, следует заметить, и не догадывался – ни о компьютере, ни о трагической участи Хагиноскэ Таки, ни о жутких кривых царапинах на новом синем «Порше» тренера, появившихся сразу после изгнания Рё из основного состава.

Злополучные же фотографии Тётаро прилично разочаровали: на них красовались исключительно мужиковатые беловолосые европейки, ростом не меньше гиганта Мунэхиро Кабадзи, да странные вялые индуски с ненатуральными коровьими ресницами. Со смутной брезгливостью, непонятно почему наплывшей, Тётаро предположил, что и ценное приобретение братьев Сисидо недалеко ушло. – Ну, будьте осторожны, Сисидо-сан, - неожиданно сухо посоветовал он. – А то папа ваш рассердится.

- Угу, - пробубнил Рё. – Этому старперу только дай… Вчера целый вечер про старшую школу гундел, будто я сам не в курсе, куда деваться. Все оклематься не может, что Хиро учиться бросил. А Хиро от математики опупел уже. Носом у него ихняя математика идет пополам с физикой. Зато музыку сейчас пишет, песни, группа у него, - с гордостью добавил он. – Скоро до «Орикона» допрыгается.

Тётаро эта тирада почти успокоила. Его в принципе развлекала манера Рё выражаться: старший напарник пересыпал свои страстные речи таким количеством «простолюдизмов», по терминологии Кэйго, что трудно бывало вообразить Рё учеником Хётэй Гакуэн. – Обязательно… допрыгается, - мягкие кудри слегка дрогнули от бодро-вежливого кивка. – Хит свой он доделал? «Только вчера, только завтра»?

От Рё словно поплыли могучие волны света. – А-а, не забыл? Да, текстик у него… «Только вчера повстречались, только сегодня я услышал тебя, только завтра я скажу…». Всякое такое. Ничего. Порядочно. Когда Хиро поет, лучше получается.

- Да и у вас… - Тётаро вернулся на ящик. – «Только завтра я скажу, только завтра ты услышишь, только завтра ты узнаешь – но как дожить до завтра?» - тихо замурлыкал он, стараясь не перевирать мелодию; вороны уже умолкли, и его негромкий голос звучал одиноко – чудовищно глупо, надо полагать, вышло бы, если б загорланили птицы. – «Но как, но как, но как, но как, но как дожить до завтра?»

- Выучил! – восторженно завопил Рё и разразился аплодисментами. – Выучил, монстр культуры и искусства. Только морду не делай такую серьезную, а то я поверю.

- Ну и верьте, пожалуйста, - внезапно ответил Тётаро, не уточняя, во что именно.

Минут на пять воцарилось молчание. За компанию с сумерками прибыл колючий прохладный ветер, неуютно зашелестела трава. Откуда-то, совершенно не по сезону, возник комар и умоляюще заплакал над самым ухом, будто прося уступить ему малюсенькую капельку крови на пропитание – и так ему крошечный последний срок отмерила осень. Рё хотел было еще помучить и без того замусоленные каштанчики, но потом смилостивился, зевнул и по-хозяйски потыкал Тётаро в бок. – Эй, не спи, замерзнешь. Давай-ка с якоря сниматься, ладно? Девятый час, уроки на понедельник готовить нужно. У меня с химией дела нынче тускло обстоят.

- Ладно, - Тётаро застегнул рюкзак. – После трех тренируемся?

- По расписанию. Слушай, Тётаро, насчет журнала-то. – Рё засунул руки в широкие карманы штанов, покопался там, пытаясь согреть покрасневшие пальцы или найти утерянную пачку жвачки, и резко развернулся на каблуках. – Он фиговый, если честно. Бабы эти резиновые… американские… кому оно сдалось?

- Никому, Сисидо-сан. – Тётаро потуже завязал затертый кожаный шнурок, чтобы не потерять ненароком крестик. – Абсолютно.

Вторая банка улетела в «Не трогать! Взрывоопасно». Рё и Тётаро вышли с кладбища покинутых контейнеров, прошагали вдоль заржавевшего от бесконечных дождей решетчатого забора с облезлыми объявлениями о стройке, свернули влево от каштанов и направились к длинной, тщательно прибранной от сгнившей листвы кленовой аллее. По пути они кидали каштаны и пели, из всех сил стараясь переорать друг друга, «Но как, но как, но как, но как, но как дожить до завтра?» - сначала на мотив модной «Снежной пудры» Маюми Ханасаки, потом под «Отчаянную ненависть» и, наконец, на старую мелодию квартета «Шприц».

The End

fanfiction