PerfectАвтор: Воздушный змей Фэндом: "Звездные войны" 2-3 эпизоды. Рейтинг: R Пейринг: Оби-Ван/Анакин Жанр: ангст Дисклеймер: Все принадлежит законному владельцу. Размещение: с разрешения автора |
|
На корабле нет никого, кроме нас двоих. Если не считать парочки дроидов. Никого кроме меня и ребенка, которому снится кошмар. Я знаю об этом. Я уже давно сижу здесь, рядом с его кроватью и смотрю на него. Он мечется из стороны в сторону, бессильно выгибаясь со стоном. Его кулаки сжимаются судорожно, словно он хочет схватить кого-то, удержать. Я нервно сглатываю. Что бы сказал мой покойный учитель, если бы увидел меня таким. Безмолвным, словно статуя, без сожаления взирающим на мальчика. Он так многого ждал от него… И от меня. Я знаю, он хотел бы, чтобы я стал ему хорошим учителем, может быть даже старшим братом. Но я не могу. Мне стоит только сделать шаг, наклониться над ним, и может быть, осторожно потрясти за плечо, разбудить его. Сказать что-нибудь успокаивающее, пообещать, что призраки и тени его сна не смогут преследовать его. Может быть, даже обнять его. Он ведь всего лишь ребенок. Всего лишь… Я помню как впервые увидел его. Там, на Татуине. Я так надеялся на встречу с ним. С того момента, как Квай-Гон передал мне его анализ крови. Я хотел увидеть чудо своими глазами. Но так вышло, что когда мы встретились, я не видел его. Мой взгляд неотрывно следил за схваткой моего учителя с Ситхом. «Скорее, Квай-Гону требуется помощь». Я помню, как неожиданная волна слабости охватила меня, когда учитель был уже вне опасности, на корабле. Я изо всех сил старался не показать своих чувств. И без сил опустился на стул. Не знаю, что на меня нашло. Я столько раз видел, как мой учитель сражался, и не с одним десятком воинов, и никогда не ощущал паники. В тот раз, я словно знал, его судьбу, предвидел… Потом, он нас представил друг другу – я улыбнулся. Тогда я был счастлив видеть кого угодно. Но затем… Мы стояли посреди сферической комнаты под внимательными взглядами магистров Джедаев. И я чувствовал – он дрожит. А затем после того как Йода сказал, что Квай-Гон больше не может иметь учеников. На какой-то миг – наши взгляды встретились –и я увидел – на самом дне его души – ненависть. Он ненавидел меня в ту минуту. Я затаил дыхание, не веря, что это возможно. Он был всего лишь ребенком… Впрочем, как и сейчас. Хрупкий и бледный, с блестящим от пота лбом. И я здесь - недвижимый. Как бы мне хотелось быть лучше. Найти в себе силы верить в него. Но все чаще я вынужден справляться с моим собственным кошмаром. Я помню, улыбку моего учителя, когда впервые он рассказал мне о тайне Джедаев – о способности читать других словно книгу. Он сказал, что не все владеют этим искусствам в совершенстве, разве только магистр Йода. Но, тем не менее, ты можешь пережить чувства другого. Пусть это будет житель самой отдаленной планеты, не способный произнести ни звука – ты сможешь видеть его насквозь. И я ждал. Но когда я смог это сделать. Когда передо мной, словно светящийся спектр открылись тайны других – я пожалел об этом. Потому что я увидел, в своем талантливом, сильном и бескорыстном ученике – в самом его сердце – этот гниющий корень – жажду обладания, власти. Я видел, как он сдерживается, как чистая любовь к матери, и к королеве с Набу закрывают от меня его тайные мысли. Я думаю, что он не знал об этом. Сам не знал. А я не могу в себе найти силы, чтобы закрыть глаза… Лицо Энакина искажает судорога: «Мама» - шепчет он. Я вздрагиваю, словно меня ударили, и усилием воли заставляю себя приблизиться, провожу рукой по его взмокшему лбу, глажу его волосы. И словно со стороны я слышу голос, мой. Он шепчет что-то ласковое, нежное. И понемногу, так и не просыпаясь, он успокаивается. И еле заметная улыбка появляется на бледном лице. Я сижу рядом с ним почти всю ночь, пытаясь разгадать, что ждет нас впереди… *** Годы прошли незаметно. Я привык к нему, и привязался. Я уже почти не обращаю внимание на то, как важна для него победа. Как малейшее поражение вызывает в нем гнев. И я бесконечно повторяю о терпении. Он улыбается. Он владеет чувствами так хорошо. Что за маской спокойствия, за его глазами прозрачно-синего цвета даже я не могу уловить его мыслей. «Да учитель, впредь я буду осторожней» - он кланяется, кажется даже слишком почтительно. Что это? Он позволяет себе издевку. Да - призрак усмешки на губах. Не в силах сдержать себя, я делаю выпад, хоть он и безоружен. На миг – удивление в глазах - он уворачивается. Снова усмешка. Кажется я не на шутку раздражен. Неуклюжий прием с моей стороны – неграциозный, но точно поражающий цель. Поверженный, Энакин смотрит на меня снизу вверх. Я кажется, напугал его. Он уже не улыбается. Глубоко вздохнув, я поворачиваюсь и ухожу прочь. Проходит минута, прежде, чем он нагоняет меня и просит прощения… Я лишь молча улыбаюсь. Я чувствую, что он не может отпустить произошедшее. Он уязвлен. И кажется, мне придется ждать его следующего выпада. И он не заставляет себя долго ждать. Правда совсем не так, как я предполагал… впрочем, как он сам, я думаю. Ночь. Я не могу уснуть. Тщетно, я пытаюсь освободить разум. Что-то не отпускает меня… Я медленно хожу по своей комнате, ожидая, что монотонный ритм моих шагов успокоит меня. И вдруг, неожиданно, я слышу… что это? Как будто чей-то стон. Я немедленно выхожу в коридор. Так и есть. Здесь тишину отчетливо нарушает болезненные всхлипы. Провожу рукой по воздуху. В темноте его комнаты его стоны еще громче. Я опускаюсь на колени рядом. «Энакин» - тихо. «Э…» И тут воспоминание накрывает меня. О той ночи, когда я сидел рядом так долго, не смея прикоснуться к нему. Возможно, его мать снится ему вновь. Он словно задыхается, стонет. Руки бессильно сжимают простынь. Я наклоняюсь к нему, желая успокоить его, как и тогда… Но имя, сорвавшееся с его губ заставляет меня застыть. Мое имя. И понимание обрушивается на меня. Пораженный, я смотрю на него, не отрываясь. На его неприкрытое, отчаянное … что? Стыд? Грех? Чувство отвращения, смешанное с моим собственным липким стыдом, как будто это моя вина, что я оказался здесь в его комнате и понял… В этот миг его ресницы дрожат, он открывает глаза и его расфокусированный взгляд встречает мой. Он словно медленно осознает, что я здесь, рядом. Не без внутреннего злорадства, я вижу, как понимание приходит к нему. Что я все слышал? Понял? Откуда, это триумфальное чувство внутри? Словно я наслаждаюсь местью? Но его взгляд на секунду, окрашенный болью и беспомощностью, почти тот час же становится жестким. Губы кривит усмешка. Тот самый корень – ненависть живет сейчас в нем. Я хочу уйти. Но сила эмоций, горящая во взгляде, устремленном на меня, словно приковывает меня к месту. Он медленно поднимает руку, прикасаясь к моему лицу, и резко притягивает меня к себе. Его губы впиваются в мои. Я чувствую, как во вселенную внутри меня врывается его сила и завладевает мной. Я чувствую бессилие – и с отголоском болезненного отчаяния, отвечаю на его поцелуй. Я знаю, что это его победа, его месть за все те моменты, когда я был сильнее его. Я был сильнее, потому что всецело принадлежал силе и никогда не поддавался страсти… *** С тех пор все было иначе. Наверное, ему бы хотелось изменить что-то. Я часто ловлю на себе его взгляд – в нем – сожаление? Просьба о прощении? Но я не могу найти в себе сил, словно что-то умерло внутри. Поэтому я не хочу сопровождать его на Набу. Я не смогу поверить
в него вновь… The End |