Одинокий звонок
|
|
Очень одинокий
звонок ночью на мобильник. - Привет. - Да. - Что делае...
а, черт, Аканиши, уберись ты отсю... Сброс. На часах
только 4:40 утра, очень душно в комнате, резкие тени на потолке. Но приходится
подниматься и молча сидеть на постели, лицом в ладони. Никаких вспышек
ламп, тихо взять ключи со столика и во вчерашних джинсах выскользнуть
на улицу, вдыхая свежий ночной воздух. Тихо урчит автомобиль,
стоя одним колесом на газоне. И снова ночные улицы, узкие полосы света
на стекле от фонарей. Два круга, чтобы прийти в себя, и можно звонить
обратно. - Чего хотел? - Ямапи, ну ты
прости, не собирался... - Ладно уж, где
ты? Удушливая атмосфера клуба накрывает с головой, стоит только открыть дверь. Жемчужные клубы
дыма причудливо извиваются в подсветке софитов танцпола и убранных в потолок
неоновых ламп, закручиваются кольцами вокруг него самого, лезут в слезящиеся
глаза, не давая свободно дышать. - Рё. Джин. Они обнаруживаются
у барной стойки, всегда у неё. Он кивает обоим, отводя глаза от примостившихся
по обе стороны от Джина девиц. Перед Рё неровной линией стоит череда маленьких
рюмок, большая часть из которых пуста, по полированной поверхности дерева
рассыпана соль. - Ямапиии! Джин привстает
и пытается за шею притянуть друга к себе, но тот, морщась от смеси запахов
алкоголя и табака, отступает. - Завязывал бы
ты курить. - Завязывал бы
ты быть таким правильным, - понимающе хмыкает Джин, и от его понимания
становится тошно. - Выпьешь? -
двигает пальцем рюмку Рё к краю столешницы. - Я за рулем,
- с сожалением отвечает Ямапи и даже не садится рядом, хотя клуб полупуст,
и в пьяном угаре вряд ли кто-то распознает его лицо. - Вообще, если
ты приехал, то все, да? Рё пытается закатить
глаза, как он всегда это делает, и бессознательно тянется рукой к пояснице:
футболка задралась и виден след от впивающегося в кожу ремня. Худая, затянутая
в черное спина. - Пойдем, - говорит
Ямапи, - пойдем-пойдем, тебе, правда, хватит. - А я сам доеду,
- обещает Джин. - Вот эта крошка подвезет меня... к себе. Ямапи хмурится,
но кивает, у него вполне хватит забот и с одним. - Вставай, Рё,
- он обнимает покачнувшегося парня за талию, и тот с готовностью обхватывает
его за плечи, прижимается слишком горячим боком и шепчет насмешливо, обдавая
дыханием шею и ухо: - Ты так заботлив,
Пи. Как всегда, - кривая улыбка, когда улыбаются только губы, а в глазах...
Ямапи всегда сложно разобрать, что за эмоции прячутся на дне его зрачков.
Туда слишком опасно долго смотреть. Они, пошатываясь,
выходят на улицу, и Рё спотыкается каждые пять шагов. - Джин! - кричит
Ямапи, с раздражением уворачиваясь от рук Рё, которому вдруг пришло в
голову, что будет весело, если он поцелует скучного Ямапи от всей души.
- Джин! Ты доедешь? Точно? - Да как всегда,
- смеется тот, и Ямашите кажется, что не так уж он и пьян. Не то что шепчущий
горячечный бред Нишикидо. - И зачем тебе
это надо, - скорее себе, чем кому-то еще, в сердцах говорит Ямапи, когда,
наконец, с усилием захлопывает за Рё дверцу машины. И садится за
руль, и, прежде чем завести мотор, тщательно пристёгивает вяло сопротивляющегося
Рё. Тот дёргано водит руками по его плечам и спине, то отталкивая, то
напротив, пытаясь притянуть к себе, и Ямапи на миг задыхается, когда его
лицо прижимают к пахнущей одеколоном и потом майке. Жарко, слишком жарко.
Ямапи выпрямляется и не с первой попытки попадает ключами в замок зажигания.
Руки отчего-то немного дрожат. Он выруливает
на пустую в этот час автостраду и медленно разгоняется, вжимая педаль
газа в пол. Что он делает? Почему тратит бесценные при его ритме жизни,
отведённые на сон часы на то, чтобы быть здесь и сейчас. С ним. Хороший
друг? Ямапи предпочитает думать, что дело обстоит именно так. - Ты... - Да хватит уже,
- срывается Ямапи, словно только и ждал, когда к нему обратятся, и со
всей дури выворачивает регулятор громкости радио, чтобы услышать там самого
себя. Неловко вышло. Ямашита осторожно
косится вбок, отчего-то в надежде, что Рё спит, но нет, лицо Рё повернуто
к нему и он смотрит, очень обиженно и сердито. Так, как никогда бы не
посмотрел, когда трезв. Ямапи отворачивается
и кусает губы. Убеждая себя, что дикое опьянение ему не почудилось. В
противном случае он просто довезет Рё до дома. Возможно дотащит его до
квартиры или даже постели, может, придётся этого пьяного идиота ещё раздеть
и уложить. Он отгоняет неуместную
навязчиво лезущую в голову мысль и сосредоточенно смотрит на дорогу. Фонари сливаются
в сплошную светящуюся череду, изредка перемежающуюся с черными провалами
развилок и ведущих в никуда дорог. А куда ведет его собственная? Ямапи
недовольно кривится и встряхивает головой, вздрагивая от того, что в этот
момент его едва ощутимо касается Рё. Машина резко
вильнула в сторону. - Вот черт. - Чего ты хмур... - Рё, убери руку,
мы чуть в аварию не попали! - Да я ж чуть-чуть... - Руку, сказал,
убери, - шипит Ямашита, дергая коленом, чтобы мучающая его рука сама тяжело
упала вниз. Рё садистки ухмыляется и ведет ее вверх, к бедру, разглядывая
теперь не складку между бровей Ямашиты, а темноту между его коленями и
животом. Это чертовски напрягает. - Ладно тебе... - успокаивающе говорит Рё, и на этом терпение и сила заканчиваются. Машину заносит
на повороте, но она останавливается точно у обочины, чуть развернута к
центру дороги. - Всё, приехали,
- холодно говорит Ямапи. Рё хрипло смеется
и пытается отстегнуть ремень. Он использует это время, чтобы хотя бы немного
успокоиться и остыть. Ямапи слишком хорошо осознает, что сделает Рё, когда
тяжелая пряжка со стуком ударится о сидение. Хочется выйти из машины,
или выставить из неё Рё, но ни один из вариантов не подходит. Нелепое
чувство ответственности пополам с привязанностью не позволит бросить его
здесь: ни в машине, ни без. - Рё. - Да ладно тебе,
- напоенное алкоголем дыхание касается его щеки. Рё, опираясь локтем о
его колено, балансирует на своем сидении и снизу вверх заглядывает в глаза.
- Расслабься, всё будет хорошо. Рё его целует. В уголок губ,
куда сумел дотянуться, но жадно, с упоением, прижимая Ямапи ладонью к
сидению, хотя ремень с этим заданием справляется не хуже. "Тебе же
нравится? - мысленно спрашивает Ямапи, но на самом деле глаза у него закрыты,
и смотреть, как пьяный Рё сходит с ума, у него сил нет. - Рё, скажи, что
тебе это нравится". Только мгновение
спустя, Ямапи понимает, что Рё уже там, у окна, смотрит на дорогу. - Все? Ты успокоился?
Мы можем ехать? Улыбка Рё отражается
в оконном стекле, и Ямапи несколько секунд смотрит на неё, прежде чем
снова завести машину. - Пристегнись.
Рё игнорирует
его. Откидывает на максимум спинку сидения и задумчиво смотрит в потолок,
пока за окнами ночной город снова сливается в бесконечный калейдоскоп
огней. Такой огромный мир во вне и такой маленький мир самого Ямапи, сейчас
сузившийся до размеров салона автомобиля. Ямапи устало трёт ладонью висок
и коротко касается кончиком языка уголка рта, куда его целовал Рё. - Давай еще?
- предлагает Рё. - Нет уж. - Я про выпить.
А ты про что подумал? - Вижу, ты начинаешь
трезветь. Рё вздыхает,
как-то слишком тяжело, и снова отворачивается, начиная нервно стучать
пальцами по стеклу, хотя прекрасно знает, что Ямапи это ненавидит. - Хватит. - Хватит что?
Ямапи ощущает
на себе тяжелый пристальный взгляд и несколько секунд думает, что ответить,
если бы Рё действительно требовался ответ. "Хватит мучить меня",
"хватит на меня так смотреть" или, может быть, "хватит
сопротивляться?". Это ответ не для Рё, это ответ самому себе. Шины взвизгивают,
Ямапи резко, словно боясь передумать, тормозит. Пустое шоссе, прямо под
фонарём, что слишком уж хорошо освещает лицо Рё: его резкие угловатые
черты, смуглую кожу и родинку на губе. Когда Ямапи расстегивает
пряжку ремня, пальцы немного дрожат. - Иди сюда, -
севшим голосом зовет он, сжимая в пригоршню волосы на затылке Рё. - Иду-иду, -
как-то очень поспешно соглашается тот. Ямапи бы подумал, что Рё испуган,
если бы вообще сейчас мог думать. Поцелуй выходит
жарким, со вкусом соли и джиновской сигареты. Рё удивленно постанывает,
мычит, порываясь что-то сказать, но Ямашита бы его слов не выдержал, верно? А через несколько
томительных ударов сердца Рё больше не рвётся говорить. Вместо этого он
жадно прихватывает зубами его губы - сколько раз он может в шутку при
всех повторять, что они созданы для поцелуев? Да, созданы, твоих поцелуев,
Рё. От этой мысли становится плохо, Ямапи отворачивает голову, пытаясь
вздохнуть, чтобы снова прижаться к чужому рту. Его рубашка расстегнута,
так же как до горла задрана черная футболка Рё, и Ямапи настойчиво гладит
его рёбра рукой, то и дело задевая стоящие соски. Парадокс, у Рё они всегда
стоят. Словно он всегда
голоден. Он знает, чего
хочет. Задевает локтем руль - машина отчаянно гудит, - и Ямашита, шумно
дыша, вырывается и смотрит, и видит изгиб плеча и шеи, обнажившиеся во
время возни. - Тихо-тихо,
- говорит Рё, его лицо снова медленно приближается, и поцелуй выходит
неторопливым, ленивым... и соленым. - Чертов руль, - шепчет Рё, когда
машина снова гудит, а сидение отодвинуто далеко назад. Ямапи с ним согласен,
чертов руль, чертова машина… чертов Рё! - Больно. Острое колено
Рё слишком сильно давит ему на бедро, на завтра останется синяк, но пальцы,
расстегивающие ширинку, отвлекают от этой мысли, и Ямапи, тяжело дыша,
привстает, помогая стянуть с себя джинсы. Они смотрят друг
на друга в нестерпимо неуместном здесь свете фонаря, и Рё первым отворачивается,
запрокидывает голову, подставляя под поцелуи кадык. Ямапи покусывает ему
горло, облизывает скулу и ямку между ключиц. Когда Рё отрывается
от него, возвращаясь на своё сидение, чтобы через голову стянуть и бросить
под ноги измятую майку, ему становится неловко. Он лежит с закрытыми глазами
и ждёт, пока Рё не разденется совсем и не переберется снова к нему между
разведенных ног. И резко вздрагивает,
когда Рё так и поступает. В самом деле,
он так и делает. Злится, что узко и не развернуться, и со всего размаху
бьет по ручке дверцы, чтобы та распахнулась и впустила бездну свежего
ночного воздуха. На какое-то мгновение это помогает, а потом снова нет. - Дверь закрой, приду… - Ямапи привстает, но не успевает договорить, потому что его рот накрывают губы Рё, сминают его, и он жадно проталкивает между зубов язык. Открытая дверца
больше не волнует никого. Горло, грудь,
пупок... оно. Ямашита сдавленно
стонет, приподнимает собой Рё и снова падает обратно, еще не обессилевший,
но чуточку более счастливый, чем секунду назад. А пальцы Рё продолжают
двигаться ниже, и Ямапи приподнимается на локтях, глядя, так же, как и
Рё, между своих закинутых на рулевую панель ног. Спасает только
полная уверенность, что Рё пьян и вряд ли на утро будет столь четко помнить
события. Как и всегда. Ямапи хмурится и откидывает голову назад, и на
этом начинается его личное безумие, полное сладких вздохов в районе живота,
и потного лба, прижимающегося к его груди, и дрожащей руки, что так долго
и исступленно готова его изучать. До бесконечности,
в течение которой Рё говорит: - Ты мне нравишься. И Рё говорит: - Я хочу тебя. А потом он сползает
совсем, становясь перед ним на колени и морщась от упирающегося в спину
руля. Ямапи вцепляется руками в откинутую спинку и привстает, позволяя
Рё подсунуть себе под задницу руки. Терпеть там прикосновения языка почти
невозможно, и он ругается вслух, напрягая ноги, пока пальцы не сменяют
язык. - Расслабься.
Ну, конечно,
как будто это так легко. Удовольствие
отрывочно, словно Рё забирает себе большую его часть. Он и стонет сам
больше, и движется резче. И состоит из контраста бледной кожи и черных
волос, что так ярко выделяются сейчас на фоне Ямашитиного бедра. - Рё. - Тихо, - не
убирая рук, он ложится на Ямапи и, наконец, начинает. Хочется кричать,
и Ямапи бы кричал, но выходит только стонать. Приглушенно из-за снова
прижимающегося к губам рта и очень чувственно, о чём ему сообщает неожиданно
ставший вменяемым Рё. Пара минут лихорадочного
ерзанья горящей спиной по велюровой обивке, и Рё обмякает, оставляя влажный
горячий след внутри. Сползает вниз коленями на коврик и вымотано выдыхает Ямашите прямо в живот, вызывая волну мурашек и приступ совершенного, бесстыдного удовольствия. Несколько минут
оба не двигаются и молчат. Рё даже не в силах вытереть сперму со своего
испачканного подбородка, а Ямапи просто не хочется открывать глаз; слишком
сейчас спокойно и хорошо. Мимо всего в
паре метров от по-прежнему распахнутой двери проносится машина - кому
не спится в это время, кроме них? – и по салону проходит легкий сквозняк,
рождая озноб. - Рё? Ямапи, наконец,
опускает ноги от руля, и это будто служит сигналом. Рё возвращается на
пассажирское сидение, привычно достает салфетки из бардачка и сует упаковку
Ямапи. Тот кивает, словно в этом нет ничего особенного. Он наклоняется
за джинсами, но краем глаза всё равно наблюдает, как торопливо одевается
Рё. - Довезу до дома,
- сообщает Ямапи, захлопывая дверь и ногой откидывая в сторону валяющийся
кроссовок, чтобы босой ступней надавить на газ. - Не уверен,
что это поможет, - бормочет Рё в ответ, глядя абсолютно трезвыми глазами. - Мне - поможет. Рё приваливается
к стеклу и устало моргает. Они в молчании
добираются до его дома. Сбоку медленно
светлеет небо, когда Рё с сигаретой выходит из машины. - Не проспи репетицию,
- бросает на прощание Ямапи. - Сам не проспи. Рё закуривает. *** Ночь, душно в
комнате, резкие тени на потолке. Молча сидеть на постели, лицом в ладони,
потом тихо забрать ключи со столика и во вчерашних джинсах выскользнуть
на улицу, вдыхая свежий ночной воздух. Очень одинокий
звонок ночью на мобильник. The End |