|
Как ни странно, этот вопрос всегда исходит от Кена. От Кена, который до
сих пор запросто может играть школьников. Благодаря своей улыбке – вернее,
ухмылке - он похож на ребенка, надевшего отцовский костюм. Эта улыбка
напоминает Го так же часто, как он забывает: Кен умнее, чем кажется.
- Что ты хочешь делать? – спрашивает Кен, когда они сидят за столом в кухне
Го, сгорбившись над мисками с фаст-фудом, и желудки у них переполнены
бульоном.
- Взять отпуск, - говорит он, хотя они только что вернулись из отпуска:
теоретически, поездка в Лос-Анджелес была отпуском, пусть и сопровождалась
неизбежными фотосессиями и записями диалогов.
В клипах Кен всегда выглядит лет на семь моложе: как старшеклассник, а не как
студент. Старшеклассник на экскурсии. У него таких экскурсий никогда не было,
у Кена – тоже; к тому времени они оба уже были в JE, отрабатывали Го-Кен
Комбо.
- Нет, я имею в виду... после, – Мияке машет рукой над миской, будто
разгоняет давно уже исчезнувшее облачко пара. - После этого.
- Что, ты имеешь в виду - после V6? - он удивляется, хотя с набитым желудком
всегда становится теплым и вялым. Трудно заглядывать далеко вперед, а до
конца V6, кажется, еще годы и годы. Только вот средний возраст Tonisen скоро
перевалит за тридцать; ему кажется забавным, что “Arashi” чуть ли не вдвое
младше. Продюсерам следовало придумать им другие названия, если у них были
далеко идущие планы на их группу. Теперь они втроем уже не coming century.
JE похоже на настоящую семью, с поколениями. Какое поколение представляют
они? - думает Го. Может, дядюшки? Младшие дядюшки. “Tokio” точно начали
раньше.
- Ну, чего ты сейчас от меня хочешь? - ворчит он. - Я слишком много съел,
чтобы думать.
- Не злись. Просто в прошлый раз, когда я спросил тебя, ты сказал, что
слишком голоден, – справедливо замечает Кен.
- Но почему сейчас? До этого еще годы и годы.
- Наверно...
Они молчат некоторое время, обдумывают эту мысль. Они обсуждали уже это
раньше: и вместе с менеджментом, сидя за длинными прямоугольными столами, и
время от времени – с глазу на глаз. Го не фанат литературы, не фанат кино и
вообще не фанат чего-либо (даже его накачанные мускулы - исключительно
результат того, что JE настаивает на своих стандартах), но он помнит одно
высказывание: заканчивать – сложнее всего. От концовки зависит, будет ли
фильм (или книга) хорошим. С карьерами наверняка то же самое.
- Может, курить начну, – говорит он.
- Правда? – прищурив глаза, смеется Кен своим высоким “ха-ха-ха”, из-за
которого вышибалы в клубах Лос-Анджелеса не верят ему, когда он говорит им,
что ему на самом деле двадцать пять. (“No passport, passport in hotel room”,
- поворачиваясь к Кену, беспомощно: “Скажи ты ему, что так всегда было!”)
- Почему бы и нет? – спрашивает он. - Нам ведь можно будет, так?
Он без энтузиазма ковыряется в своей тарелке. Она еще наполовину полная, но
он уже объелся, выудив оттуда все любимые кусочки. Сейчас только 8 вечера;
наверно, он съест еще что-нибудь перед сном.
Го быстро наедается, но точно так же быстро снова ощущает голод. Дзюнъити не
нравится, когда Го так делает: оставляет что-то в тарелке, чтобы доесть час
спустя. Сейчас уже невозможно представить Окаду пухлым ребенком, но он
сохраняет уважение к еде. Когда Дзюнъити ест, то оставляет тарелку идеально
чистой, задумчиво смотрит вокруг, качает головой.
- Конечно, почему бы и нет? - бормочет Мияке; рамен начинает действовать и на
него тоже. Наверно, в этом рамене какая-то пищевая добавка, из-за которой так
хочется спать.
- Не спи, - говорит Го Кену. - Мы еще не старички.
- Я не сплю, - с негодованием отвечает Кен. - Я думаю...
- О чем?
- О том, что я хочу делать. После, в смысле.
Он знает: Кен ждет, что он его спросит, но ему не хочется. Вместо этого, он
встает и убирает со стола.
Го старается лишний раз не готовить: слишком уж большой беспорядок остается
после готовки. Проще купить какой-нибудь фаст-фуд: две миски, две пары
палочек, а в итоге – все те же два довольных желудка. К тому же, он сам не
умеет готовить рамен; наверно, в итоге он, жертва комфорта, будет питаться
только тем, что готовится не дольше трех минут.
Неделю спустя Дзюнъити тоже поднимает этот вопрос, пока они стоят у подъезда
звукозаписывающей студии, пережидая дождь.
- Я удивился, что они дали нам выпустить следующий сингл так скоро, - говорит
он. - Он тебе нравится?
Го зевает. В дождливые дни - так же, как и после пищевых добавок - его клонит
в сон.
- Конечно, нравится, почему он может мне не нравиться?
- Не знаю, - говорит Дзюнъити, как обычно - прямо и почти смущенно. - Я
просто думал, новый сингл будет нескоро, вот и все.
Внезапно сонливость слегка отступает.
- Что, думаешь, они просто нас распустят? Но ведь у нас у всех до сих пор
контракты, так?
- А, правда, - и Дзюнъити прячет руки в карманы. - Конечно, не распустят. С
чего бы им вдруг.
- И почему все думают, что мы вот-вот уйдем на пенсию?
Он высовывает руку из-под навеса, позволяя каплям дождя, льющего со всех
сторон, упасть на нее. Если он быстро высунет руку и тут же спрячет ее
обратно, она ведь, теоретически, должна остаться сухой?
- Извини, - Дзюнъити поворачивается и смотрит на него с удивлением, отводя
глаза, как ребенок. У Дзюнъити никогда не получается пристально смотреть. -
Сердишься?
- И почему все думают, что я сержусь? - он снова машет рукой.
- Промокнешь, - зачем-то говорит Дзюнъити.
- Ты совсем как Кен, - Го снова высовывает руку из-под навеса. - Говоришь
очевидные вещи.
- Извини.
- Уходи, - говорит он - дождю, не Дзюнъити.
- Не думаю, что он тебя слушает, - отвечает Дзюнъити с серьезным видом.
Го смотрит на него, сузив глаза, но Дзюнъити просто засовывает руки в карманы
и улыбается. Го снова выставляет руку под дождь. Поток воды разбивается о
нее, и он чувствует, как капля ударяет его по щеке.
- Похоже, усиливается, - Дзюнъити слегка наморщивает свой большой лоб, глядя
на дождь.
Важно всегда помнить про Дзюнъити, что он не такой безобидный, каким кажется,
понимает Го.
- Прямо как из ведра. Мы тут надолго застрянем.
Он перестает наносить удары дождю, поворачивается и переходит к другому концу
навеса. С это стороны вода льет еще сильнее. То ли навес построен криво, то
ли Дзюнъити прав насчет дождя.
- Ты почему не на машине?
- Не люблю водить, - беспокойно говорит он. Из-за дождя перед глазами все
сливается, он едва может разглядеть конец здания. Это Ито виноват; он должен
был его подвезти, но им пришлось задержаться в студии, и Ито не смог или не
захотел приехать.
- Могу отвезти тебя, – предлагает Дзюнъити
Го тут же оборачивается:
- Что, у тебя есть машина?
- Я на ней сюда приехал. Она в подземном гараже, через дорогу.
- Ну, и чего ты тогда ждешь? - спрашивает он недоверчиво.
Дзюнъити смотрит на Го, нахмурив брови, как если бы тот сказал что-то
очевидное, как Кен.
- Я ждал, пока дождь кончится, - оценивающим взглядом смотрит на ливень,
почесывает затылок. - М-да, не думаю, что это скоро произойдет. А ты?
- Нет, – его ответ звучит немного мрачно. У него такое ощущение, будто его
обвели вокруг пальца.
- Ну, пошли тогда. Ждать дальше - бессмысленно.
- Что?
- Я пошел, ладно?
Дзюнъити уже на полпути через улицу, когда Го кричит ему: “Эй, подожди”. Но
Дзюнъити не останавливается, и Го выбегает на улицу вслед за ним. Капли дождя
бьют по нему, словно крошечные кулачки. Улица не такая уж широкая, но ему
приходится пропустить машину, которую он почти не видит, и когда Го наконец
пересекает улицу, он уже наполовину вымок.
Волосы промокли совсем.
Дзюнъити поджидает его у лифта.
- Кажется, на четвертом этаже.
- Кажется? - переспрашивает он.
Двери лифта открываются.
Машина Дзюнъити на пятом этаже; это Тойота Королла, машина, которая совсем не
подходит для знаменитости. Он садится в нее с чувством облегчения: из-за
тусклого света, звука дождя и запаха мокрого бетона у него создалось
ощущение, что он застрянет здесь на всю вторую половину дня или, возможно,
даже навсегда. Будет вечно бродить по гаражу в поисках машины Дзюнъити.
Дождь неистово бьется о переднее стекло, и ему непонятно, как Дзюнъити
удается что-то разглядеть даже при бешено работающих “дворниках”. Сейчас
только пять вечера, но из-за дождя у всех включены фары. Многие ли из этих людей
едут домой, думает он.
Дзюнъити включает радио, и безукоризненный говор дикторов NHK наполняет
машину. Кен всегда ставит музыку, американские песни. Го почему-то не
удивляется; в конце концов они всегда знали, что Дзюнъити в сердце своем
давно уже старик. Однажды он удивил их всех, когда спел энку в караоке.
Сам Го любит слушать рэп и R&B. В отличие от Дзюнъити, он не смущается,
когда слышит самого себя по радио.
Он бездумно смотрит на поток машин, когда Дзюнъити произносит:
- Плохо.
- Что? - Го нервно поворачивается. - Что плохо?
- Забыл свернуть в твою сторону. - Дзюнъити отвечает смущенно. - Извини,
просто привык сразу ехать домой из студии.
Вдруг до него доходит, что он промок, замерз и проголодался (живот урчит уже
давно, хоть он и пытается его игнорировать).
- И как далеко возвращаться? – он не пытается скрыть раздражение.
- Не уверен. Могу поискать поворот и развязку.
Они едут так какое-то время. Го смутно чувствует, что ему следовало бы
разозлиться сильнее, но это же Дзюнъити. Дзюнъити, который однажды пошел в
магазин за десятком яиц, а вернулся с двумя золотыми рыбками.
Дзюнъити съезжает в крайний ряд. В то же самое время Го чихает и ловит
сочувствующий взгляд.
- Эй, мы вообще-то уже рядом с моим домом. Хочешь зайти, обсохнуть? И ты
наверняка проголодался.
- Мы так далеко проскочили? – Наверно, он тоже был чересчур невнимательным.
Го опускается на сиденье, резко вздыхает.
- Извини, что проблемы доставляю, - заявляет он.
Вместо ответа, Дзюнъити улыбается и сворачивает к подъезду.
У Дзюнъити есть полотенца и запасные рубашки, но тщательный осмотр
холодильника выявляет только мисо и несколько овощей.
- Забыл, что собирался заехать в магазин, - объясняет Дзюнъити.
- Да ладно тебе, давай закажем что-нибудь с доставкой на дом, - Го чувствует
себя лучше после душа, и его раздражение уменьшается.
Но Дзюнъити уже роется в кухонном шкафчике:
- Как насчет попробовать этот рамен? Правда, быстрого приготовления, но я
слышал, он неплох.
- А разве не ты у нас много готовишь? Если ты имел в виду быструю лапшу, то
разве это считается?
- Могу добавить немного овощей... Это быстрее, чем заказать что-нибудь. Разве
ты не голоден? - Дзюнъити уже наполняет кастрюлю водой.
- А тебе в душ не надо? - волосы Дзюнъити все еще мокрые, взъерошенные, и его
рубашка тоже местами промокла. - Дедуля Масаюки наорет на тебя, если
простудишься и петь не сможешь.
Джин замирает с разделочной доской в руках.
- А, точно. Пойду переоденусь.
Поставив кастрюлю на плиту, он быстро уходит, и Го остается пялиться на овощи
в раковине. Он все еще размышляет, не помыть ли их, когда Дзюнъити
возвращается в сухой футболке и в том, что похоже на штаны от пижамы. Волосы
у него еще мокрые, а руки покрылись гусиной кожей.
- У тебя пиво есть?
Дзюнъити редко болеет, напоминает себе Го. “Кожа да кости”, - все говорят про
него, но он крепче, чем кажется. Это Кен ухитряется вернуться из отпуска с
простудой, жалуясь на отвратительные кондиционеры в отелях.
- Лучше не пить на пустой желудок. И, кроме того, еще больше замерзнешь.
- А мне все равно хочется, - говорит он упрямо.
На нижней полке стоят пять или шесть банок Asahi, и он берет одну. Дзюнъити
прав, она холодная, но ему нравится, как холодное пиво стекает по языку.
Он потягивает пиво и молча смотрит, как Дзюнъити моет и режет овощи и достает
рыбный рулет из морозилки. Пара яиц, ростки бамбука и сухие водоросли. Го
поражен вопреки самому себе.
Все готово меньше, чем за десять минут, и какое-то время они просто сидят и с
удовольствием чавкают.
- Ну как? – говорит Дзюнъити немного нервно, хотя он и сам ест это и должен
бы знать.
Не надо говорить, что получилось хорошо, думает Го. Он ведь и так усиленно
ест, разве это не очевидно?
- Неплохо.
- Мне тоже так кажется. Хорошая марка. Саппоро-стайл, надо будет запомнить.
- Ты часто ешь быструю лапшу? - он не может скрыть удивления.
- Нет, не часто. Но ее ведь проще всего приготовить на одного человека. А
когда у меня гости, я готовлю что-нибудь посолидней или заказываю.
- А я что – не гость? - он пытается притвориться обиженным, но время выбрал
плохое: у него рот все еще набит лапшой и куском наруто. И в любом случае, он
не хочет ссорится. Наверно, от пива у него развязывается язык. Кроме того, он
все еще голоден.
Когда они уже съели половину, он замечает, что в комнате очень тихо. Если он
попросит включить радио, будет ли это невежливо? - думает Го. Музыкальный
центр Дзюнъити стоит в соседней комнате. Вообще-то это не абсолютная тишина:
ее нарушает звук дождя. Даже на тринадцатом этаже можно слышать дождь: он
ведь барабанит по крыше балкона. Го смотрит поверх плеча Дзюнъити в окно. Они
слишком высоко, чтобы отсюда можно было разглядеть улицу. Все замерло, кроме
дождя; и у него впервые за день возникает ощущение покоя.
- Все еще сердишься? - вдруг спрашивает Дзюнъити.
- Что?.. Нет, - отвечает он машинально, пытаясь вспомнить, из-за чего он
сердился. Должен ли он еще сердиться.
- Когда я говорил о сингле, недавно...
- А, - он отставляет миску бездумно. - Нет, не сержусь.
- Ты думал об этом?
- О чем? - ощущение спокойствия точно покинуло его сейчас. Дождь шипит на
него. Дзюнъити, сидящий напротив него, выглядит очень серьезным, словно ему
уже лет сорок.
- Что ты хочешь делать потом?
- Конечно, я думал об этом. А ты?
- Не знаю, - говорит Дзюнъити, все еще серьезно. - Я толком об этом не думал.
Облегчение, которое он чувствует при этих словах, омрачается тем фактом, что
он-то уверен в том, чем Дзюнъити будет заниматься. Кен тоже, наверно, даже
если голос когда-нибудь его подведет. Не важно: у Кена есть витамины, он
заботится о себе. Его энергия точно не иссякнет, как у какой-нибудь
батарейки.
И даже если иссякнет, думает Го, всегда найдется кто-нибудь, кто захочет о
нем позаботиться. Таков уж Кен. Его всегда все любили - даже сам Го, против
своей воли.
- Тебе надо играть, - говорит он, удивляя самого себя этими словами. Он
говорит это, просто чтобы нарушить молчание, которое становится неловким. -
Ты неплохо играешь.
Голос Дзюнъити тоже звучит удивленно:
- Мы все неплохо играем.
С отсутствующим видом он делает глоток из пивной кружки Го, которая все еще
стоит нетронутая. Го открывает рот, чтобы возразить, но тут Дзюнъити говорит:
- Знаешь, кто меня удивил?
- Кен, - говорит Го одновременно с Дзюнъити.
Они оба смущаются.
- Он умнее, чем кажется, - говорит Го, умудренный опытом.
- Го-Кен Комбо, - говорит Дзюнъити и смеется.
- Мы не настолько похожи, - он знает, это правда, и слегка расстраивается
из-за этого. Жизнь проще, думает он, если ты как Кен.
- Да, вы не похожи, - соглашается Дзюнъити. - А как насчет тебя? Тебе
нравится играть?
- Я плохо играю, - он снова удивляется самому себе. Бросает взгляд на свою
полупустую миску и думает: “Наверно, это из-за дождя”.
Они молчат какое-то время, и он спрашивает себя, почему согласился заехать. С
Кеном никогда так не бывает, но Кен был занят: отвозил Блю к ветеринару. Даже
у собак Кена проблемы со здоровьем. Может, он их перекармливает витаминами.
- А мне показалось, ты хорошо справился, - говорит Дзюнъити задумчиво, почти
критикуя. Он иногда словно превращается в человека постарше, взвешивающего
каждое слово. Никто из них еще не играл подобные роли.
Почему-то эти слова обнадеживают, но он все равно объясняет:
- Только когда я играю самого себя.
- А как же Нандзё? Он был молчаливым циником.
- Иногда я тоже бываю молчаливым циником.
- Точно, - говорит Дзюнъити с удовлетворением, будто что-то доказав.
- Зато тебе удалось побыть героем, - говорит Го и почти тут жалеет об этом.
Но Дзюнъити только пожимает плечами.
- Думаю, ты справишься.
- Ну, а что собираешься делать ты? Ты ведь не ответил на вопрос, - Го и сам
не ответил, но дело не в этом.
- Найду, с кем состариться, разве не все так делают?
- Ты уже как старичок, тебе это наверняка будет легко.
- Наверно, - внезапно Дзюнъити улыбается ему. Обычной улыбкой - не старческой
улыбкой, не улыбкой Кена. - В любом случае, мы еще долго будем заняты в V6,
так что не стоит беспокоиться.
Он поворачивается, сидя на стуле. Дождь почти прекратился.
Обычно в такой момент Дзюнъити спрашивает: “Хочешь, отвезу тебя домой?” И
если он спросит, Го придется ответить: “Да”.
Но он не спрашивает, и Го тоже.
- Кен говорит, ты хочешь начать курить.
- Что? - он сперва не понимает, к чему эта фраза, а когда до него доходит, он
удивляется, как этой случайно брошенной реплике удалось пробраться сюда.
- Не надо. Это вредно для голоса, - Дзюнъити очень серьезен сейчас, и
невозможно поверить, что он ровесник Кена и они говорили об одном и том же.
- Ладно, - говорит он и сам не знает, почему. Это ведь была всего лишь глупая
шутка.
Он не знает точно, что они будут делать, когда уберут со стола. Может, будут
разговаривать: через какое-то время Дзюнъити всегда поднимает случайные темы,
словно его мозг принадлежит другому измерению. Или они будут смотреть
телевизор.
Но сейчас он рад сидеть вместе с ним, пока небо расчищается перед закатом.
Ему тепло, хочется спать, и странным образом он беспокоится о будущем уже не
так сильно, как раньше.
Го думает: "Наверно, это из-за пищевых добавок".
Дзюнъити думает: "Го более одинокий человек, чем кажется".
The End
fanfiction
|