Драбблы

Автор: LLogan

Фэндом: JE. RPS

Предупреждение: это фантастика (с)

Размещение: с разрешения автора

Рейтинг: R

Пейринг: Кояма/Тегоши

Жанр: драббл

Примечание: Для Рене

У Тегоши был обалденно нежный рот и мягкие, самые мягкие в мире губы. Такие, что хотелось мять их до бесконечности, наплевав на то, на что плевать не следовало.

Кояма прижимал его к двери, забирался руками под футболку, гладил ладонью его член, но это ни коим образом не удовлетворяло. Да и не могло удовлетворить. Он сам не понимал, зачем дает ход тому, что не может быть закончено. Но прекратить сейчас, когда Тегоши, прикрыв глаза, ждет его следующего поцелуя и потирается коленом о его бедро, не стесняясь собственных эмоций... Это было бы правильно во всех отношениях, но совершенно невозможно, и Кояма в сотый раз пожалел об утерянном самоконтроле.

- Чертов адреналин, - простонал он, пожирая глазами запрокинутое к нему лицо.

- И чертова куча людей за дверью, - в тон ему ответил Тегоши.

- И чертова следующая песня.

- И чертово... чертово...

Тегоши громко сглотнул и посмотрел на губы Коямы.

Не нужно было.

Они продолжали до тех пор, пока в дверь не постучали.

В тот момент Тегоши занимался его языком, и до Коямы не сразу дошло, что мир вокруг все еще существует и несколько тысяч человек в зрительном зале по-прежнему на своих местах. Ждут.
Честное слово, следовало бы стать строителем, или продавцом газет. Или кем он мечтал в детстве? Теперь Кояма уже не помнил, как не помнил того, что тревожило его две минуты назад. Опасность быть застигнутыми, кажется. Пропустить свой выход. Подвергнуться насмешкам окружающих. Зато они смогли бы заняться сексом, и у него перестало бы, наконец, стоять, как после ста банок Виагры. Возможно - перестало бы.

Тегоши обнял его, последний раз целуя в шею, и щелкнул замком за своей спиной.

Кояма мысленно с ним согласился.

В конце концов, он что, не может потерпеть одну песню?

Пейринг: Ямасита Томохиса/Нишикидо Рё
Рейтинг: PG
Предупреждение: ничего этого не было

Для Фло, которая хотела низкорейтинговых Рё/Пи.

***

Этой ночью он был за рулем. Хотя и был нетрезв. Такое случилось с ним впервые, и он улыбался, думая о том, как это по-ньюсовски - быть пьяным за рулем. Он выпил немного, но все равно захмелел - от того, каким был этот вечер, и от того, каким не стал. Он не мог остаться в Осаке - завтра с утра съемка, так что пришлось вести машину в таком виде. Теперь он был в дороге - замирающий от каждой вспышки света, в ожидании, что его вот-вот остановят, с круговертью философских мыслей в голове. Он мог бы доехать поездом или ночным автобусом, но на выезде его обуревала такая жажда деятельности, что добраться из Осаки в Токио казалось делом плевым. К тому же, он не мог позволить, чтобы кто-то, даже случайно, узнал, где он был этой ночью и как возвращался.

Он вдруг подумал о том, насколько в последнее время вырос список того, чего он не мог себе позволить. Не по этой ли причине, в конце концов, он оказался ранним утром на пустынном шоссе, в двух сотнях километров от столицы?
Вот Рё, снова вернулся он к тому, о чем размышлял несколько минут назад, мог позволить себе все. Хорошее настроение, плохое настроение, правду. Говорить правду о людях им в глаза.
Пи сжал руль крепче.
Рё мог, оценив шутку первым, засмеяться хрипловатым смехом, подсказывая реакцию остальным. И все, в том числе Пи, следовали за ним.
Рё мог позволить себе идти по улице за руку со своей девушкой, или поцеловать ее прямо на глазах у Пи, в его квартире, увлекая за собой на кухню и водя рукой по бедру, сминая юбку.
Рё мог позволить себе смотреть на Пи долгим многозначительным взглядом, из-под челки, лезущей в глаза. За обедом, когда вся группа и менеджмент в сборе - над пиалой с рисом, или на записи передачи, ничуть не стесняясь камер. В мире Рё существовал он сам и те, кто был ему интересен. Он мог себе это позволить, каким-то образом умудряясь не нарушать установленных правил.
У Пи это в голове не укладывалось.
Рё мог позволить себе снимать его губы крупным планом, отпуская при этом весьма смущающие комментарии, да так, словно речь идет о чем-то будничном, с чем Рё давно уже свыкся. Но несколько дней спустя заверить, что всегда думает о нем только как о друге. А еще неделей позже, когда Пи едва мог различить его лицо сквозь пар, поднимающийся над лоханью с водой, в которой они нежились после концерта, уточнить, что друзьям позволено все.
Меж тем, Пи все еще не имел представления о том, что являлось ложью, а что правдой. Рё и это мог - запутать так, что земля становилось небом, и даже Пи, который знал его лучше всех, терялся в этом клубке настоящего и вымышленного.

Мельком взглянув на часы, он сильнее надавил педаль газа. Дорога уносила его прочь, хотя все, чего хотел сейчас Пи, это рвануть назад. Но – да, да, да – он не мог себе этого позволить.
Из них двоих именно Рё мог быть сложным, острым на язык (иногда - чересчур язвительным), имеющим свое мнение, непонятным, соблазнительным, соблазняющим. Пи почти ничего этого не мог. Поэтому сегодня ночью он пошел простым путем.
Он позволил себе Рё.

***

Гримерка
...полна народу, это утомляет. К тому же здесь нет того, кого Кояма на самом деле хотел бы сейчас видеть.

Он покидает помещение, делая знак оператору оставить его в покое. По коридору налево, несколько ступенек вверх, туда, где маленькая гримерная, лампочки вокруг единственного зеркала и... он.

Тегоши развалился на стуле и щелкает пультом телевизора. На столе перед ним переносная аптечка. Он запрокидывает голову и смотрит на Кояму, его эмоции скрывает марлевая повязка, доходящая почти до глаз, но в них столько искр, что Кояма угадывает остальное.
- Соскучился? - кокетство не изменяет Тегоши даже когда даже у него грипп.
- Нет, - Кояма смотрит на него сверху вниз, а потом стягивает повязку и целует.
- Эй! - вскрикивает Тегоши. - Я же заразный.
Это точно, думает Кояма, самый заразный.

Он спихивает Тегоши со стула и занимает его место. Тот усаживается на гримерный столик, и они с минуту играют в гляделки. Это забавно, как и многое из того, что их связывает. Кояма думает, что не был таким с младшей школы, когда достаточно лишь взглядов, когда не помышляешь о чем-то большем. А еще он думает, что это самые странные и нездоровые отношения, какие у него были.
- Как там у всех дела? - спрашивает Тегоши.
Лампочки за спиной забавно подсвечивают его волосы. Кояма мысленно ржет. А потом подтягивает Юю к себе, разводя в стороны полы банного халата. Кого он обманывает? Ему хочется, так хочется этого, господи, каждый раз, когда он рядом с ним. И все его принципы трещат по швам только оттого, что Тегоши запустил руку в его волосы и перебирает их в своей излюбленной манере.
Краем глаза Кояма ловит свое отражение в зеркале. Серьезный, голодный взгляд, не его.
- Все хорошо.
У Тегоши температура, его кожа горит, Кояма гладит его бедра, как будто хочет взять часть тепла себе, и когда он забирается дальше - туда, где еще горячее, Тегоши разводит колени шире. Пара движений - резких, несдержанных, во рту моментально пересыхает, Кояма поддается вперед, но Тегоши уже отталкивает его руку.
Все правильно.
- Мне надо идти, - говорит Кояма, и не двигается с места.

Так целоваться можно только с Тегоши, думает он. Сладко и страстно, как будто ты пьян, или это последний поцелуй всего человечества. Это из-за температуры. Поэтому так хорошо, поэтому так сильно, и поэтому он уже не Кояма, он воск, расплавленный чужими горячими губами. А потом он смотрит на это со стороны, и... все прекращается. Кей отступает, вытирает рот, совершенно бездумным жестом, от которого глаза Тегоши расширяются.
- Почему? - спрашивает он.
Кояма не готов сказать.
- Слишком сложно, Тегоши.
- Что сложно, Кей-тян? Из-за работы? Или потому что я парень? Или.. - он закусывает губу, - ...из-за Шиге?

Кей разворачивается и идет к двери.

Концерт
... в разгаре. Кей смотрит на большой экран - это все, что видно с той точки, где он ожидает их с Шиге выхода на сцену. Нельзя сказать, то он серьезно относится к Тегомасс, и у него нет привычки смотреть их выступления. Но сегодня ему хочется, и он не жалеет.
От болезни Тегоши не осталось и следа. Его голос льется над огромным стадионом. Прожектора выхватывают стройную фигуру, сходясь в одной точке, играя блестками на его костюме. Он разводит руки в стороны, отдавая всего себя, наслаждаясь моментом. Это всегда действует безотказно, зал неистовствует, воздух колышется от тысяч учив, и Кояма чувствует, как вибрирует пол у него под ногами. Тегоши такой открытый сейчас - для публики, и такой далекий - от него.
Глядя на него, Кояма думает, что где-то, в параллельном мире, где он не оттолкнул Тегоши, их поцелуй перешел во что-то большее. И они успели сделать многое из того о-чем-Кей-не-помышлял, и тот, параллельный Тегоши сейчас так же поет на сцене, и другой Кояма следит за ним из-за кулис. Эти два мира абсолютно одинаковы, разница лишь в том, что тот Кояма получил то, что хотел, а он нет. Так... какого черта?
Эта мысль не дает ему покоя весь концерт.

Полотенце
...тапочки и горы прочего барахла валяются на полу, Тегоши сидит на корточках и собирает сумку, и даже оглядывается на вошедшего Кояму.
- Соскучился? - спрашивает он безо всякого выражения.
- Да.
Тегоши удивленно поворачивает голову. Кояма опирается на гримерный столик и складывает руки на груди.
- Как ты мог ляпнуть такое про нас с Шиге? - спрашивает он с укором.
- Я просто рассердился.
В этом весь Тегоши, и Кояма смеется - до тех пор, пока тот не подходит к нему вплотную. Они ничего не делают, просто стоят, но глаза Тегоши так близко - вызывающие, насмешливые, и его губы - близко и... Кояма снова теряет волю, ему хочется спросить какую-то чушь - как ты это делаешь? я под гипнозом? это яд? - но он сдерживается.
Впрочем, Тегоши не так легко обмануть.
- Что ты сейчас чувствуешь, Кей-тян? - прищуривает он один глаз.
- Что чувствую? - переспрашивает Кояма, и наконец говорит правду: - Похоже, ты все-таки меня заразил.

для Katerina Shtrebinger
клубника, потолок, солнце
ТегоПи. ПиТего.

***

Кажется, Тегоши уверен, что может всех провести. Что никто не видит его насквозь.
Он мил, уважителен, моментами простоват, почти наивен. Его громкий смех доносится изо всех уголков Агентства одновременно. Его улыбка как солнце, глаза полны задора, и это настроение заражает всех вокруг. Тегоши выслушивает нотации, глядя в потолок как школьник, скрестив пальцы за спиной. Тегоши дурачится, Тегоши ребячится, и, кажется, нет человека беззаботнее него.

А потом Ямапи замечает, как меняется Тегоши, когда они остаются наедине. Он словно затихает, и все вокруг затихает вместе с ним. Его мякгость и теплота никуда не деваются, но теперь они совсем иного рода. Его смех приобретает особую чувственность, а щеки краснеют, как у ребенка, переевшего клубники.
Ямапи глазам своим не верит.

Но однажды, оказавшись очень близко, он замечает, как пульсирует венка на шее Тегоши, выдавая сильное напряжение, выдавая его с головой. Тегоши, похоже, тоже это понимает. Он стремительно отстраняется, а потом виновато поднимает глаза на Ямапи.
Когда Ямапи ловит этот взгляд в первый раз, когда он осознает все, его мысли путаются, и он хватает воздух ртом с самым идиотским выражением лица.

В дальнейшем он ведет себя немногим лучше. Но так и есть - ему требуется время, чтобы привыкнуть. К ноткам в голосе Тегоши, которых он никогда не замечал раньше, к рукам, ищущим контакта с его руками, к долгим затяжным взглядам. И когда Ямапи осваивается с этим новым Тегоши, когда требовательные губы лихо возвращают ему поцелуй, он понимает кое-что важное.

Никто не видит Тегоши таким, кроме него.

Но только он видит его насквозь.

для Security
таблетка, окно, виноград
РёПи, Която

***

Едва Ямапи входит в комнату, Рё перестает играть и просто водит рукой по грифу, сжимая и отпуская, так что струны натягиваются и скрипят. Таков истинный звук Рё, и его голос, и его смех. Таков, в конце концов, характер Рё. Кажется, даже воздух вокруг него имеет свойство поскрипывать.
Его ногти коротко острижены, кончики пальцев загрубевшие, немного шершавые. Ямапи не помнит, откуда знает это. Наверное, он просто чокнутый. Такой же чокнутый, как Рё.

Он садится на пол, скрестив ноги, и чувствует, как тянет холодом через открытое окно. Он смотрит на Рё и представляет его лицо, когда в один из дней, не выдержав, обовьется вокруг него, как виноградная лоза. Остается лишь надеяться, что таблетку от Рё-зависимости изобретут раньше.

- Послушай-ка, - говорит тем временем Рё и начинает перебирать струны.

Ямапи слушает. Он любит песни Рё, его манеру играть, слегка прикрыв глаза, плести фразы, простые и точные одновременно. К тому же, многое из того, что сочиняет Рё, можно услышать единственный раз.

- Я забыл ту песню, - любит говорить он в ответ на просьбу спеть что-то определенное, - а раз забыл, значит в ней не было ничего стоящего.

Вскоре он придумывает что-то другое. И это касается не только песен.

Ямапи знает об этом едва ли не лучше всех, поэтому терпеливо ждет своей очереди.

The End

fanfiction