|
1 часть
Дни, когда ничего не происходит – не самые лучшие в жизни Каменаши Казуи. Не то, чтобы у него вообще была интересная жизнь, но все же иногда даже ему бывает скучно от самого себя. Он недавно съехал из родительского дома, и ему повезло с первой попытки найти работу – воспитателем в детском саду (Казуя подозревает, что получил это место сразу же - как только лысеющий директор чуть не облапал его жадным взглядом). В общем, он едва-едва начал самостоятельную жизнь. И постепенно приходил к выводу, что он, похоже, не понимает, в чем состоит прелесть независимости, о которой все так любят говорить.
Возвращаясь домой, Казуя проверяет сообщения на телефоне.
«Каменаши, не хочешь поужинать вместе в субботу? Ответь, пожалуйста». Ямашита. Настойчивый ухажер номер один. Этот хотя бы хорошо выглядит и имеет некоторое обаяние, в отличие от настойчивых ухажеров номер два и три, у которых нет ни вкуса в одежде, ни мозгов, а потому их имена в телефонную книгу не внесены.
«Казуя, тебе хватает продуктов?». Мама. Шкафы на кухне доверху забиты лапшой всех видов и фруктами. Мама волнуется чересчур сильно.
«Каме-чан, не забудь! В пятницу идем в караоке! Увидимся там!». Накамару. Надо будет попозже написать Юичи, что у него свои планы. На самом деле их не было, конечно, но всякая пятница в караоке – это хип-хоп дуэты Юичи и Коки, и туда как-то не хочется.
Уже поздно, и улица, ведущая к его дому, как-то неуютно пустынна. Казуя прижимает к себе сумку покрепче и торопливо засовывает телефон в карман. Легкий прохладный ветерок пробегает по его шее, и Казуя вздрагивает. Он опускает руку в карман, на асфальт выпадает обертка от жвачки. Казуя вздыхает, наклоняется за бумажкой и швыряет ее в ближайший мусорный контейнер.
На долю секунды ему кажется, что бумажка приземлилась на человеческую руку. Казуя отворачивается и моргает. Но из любопытства все же снова оборачивается и приглядывается получше.
А потом ахает, прижав ладонь ко рту. Там действительно рука, и к ней прилагается еще и тело.
- Вот же…
Кто-то другой закричал бы и упал в обморок или убежал. Казую тоже слегка мутит и ему не по себе, но… «Я не могу оставить это – этого человека здесь». Он закрывает глаза, кусает себя за руку, делает глубокий вдох и открывает глаза.
Это молодой парень, у него пухлые губы и взлохмаченные волосы, на нем одежда, больше подходящая подростку из Шибуи, нежели взрослому человеку. Крови нет, но повыше ключиц виднеются порезы.
Странно или нет, с этого момента жизнь становится намного интереснее.
* * *
Казуя просыпается и слышит, как кто-то тихо вздыхает, будто бархатные шторы отодвинули, чтобы полюбоваться спокойным утром. Вот только сегодняшнее утро совсем не кажется ему спокойным.
- Здравствуй, - шепчет незнакомец, которого Казуя подобрал вчера на улице. В его больших темных глазах читается восторг и восхищение. – Кто ты?
Он тянется потрогать обнаженную грудь Казуи. Теперь надо будет надевать на ночь майку, однозначно. Казуя бьет его по руке и натягивает на себя одеяло до самой шеи. Чем, чем он думал, когда привел этого человека домой?
- Нет, - говорит Казуя и вздрагивает, когда незнакомец проводит пальцем по его плечу, - я думаю, правильнее будет спросить, кто ты.
- Я? – мужчина тычет себя в грудь. – Я…
Он замирает, задумчиво сведя брови и глядя куда-то в пространство, и Казуя сильнее прижимает к себе одеяло.
- Ну? – подсказывает он.
- Джин.
Казуя кивает.
- Джин, а дальше?
Мужчина ослепительно улыбается.
- Джин.
- Нет, я имею в виду фамилию.
- Джин.
Казуя чувствует, как начинает болеть голова, и решает попробовать по-другому.
- Я нашел тебя вчера на помойке рядом с моим домом. У тебя есть родственники, которым я могу позвонить? Коллега, может быть, подружка?
Джин смотрит на него так, будто бы Казуя – самое необычное на свете существо из всех, кого он видел. Казуя осторожно машет рукой у него перед лицом, и к его полному удивлению Джин хватает его за пальцы, словно бы по рефлексу. Казуя испуганно вскрикивает и вжимается в спинку кровати. Незнакомец не отпускает его. Незнакомец!
- Как тебя называют?
Незнакомец широко улыбается и рисует круги на ладони Казуи. Казуя удивленно моргает.
- Что?
- Если я Джин, тогда твои подданные должны так же называть тебя по имени.
Стоп. Чего-о-о?
- Мои подданные?
Джин кивает.
- Да, подданные. Ах! – И на его лице появляется выражение неописуемой радости. – Ты наверняка из королевской семьи!
Джин подносит руку Казуи ко рту и облизывает его пальцы, и у него глаза лезут на лоб.
- Что такое, что ты делаешь?
Между губами Джина и его безымянным пальцем повисает тоненькая ниточка слюны.
- Это обычное приветствие в нашей стране, особенно для королевских особ из других земель.
Казуя резко отдергивает руку и вытирает ее об одеяло.
- Парень, я нифига не понимаю, о чем ты говоришь. Мне не нравится, когда незнакомцы облизывают мне руки, и уж совершенно точно я не принадлежу к японской королевской семье…
- Японской?
Казуя обычно весьма терпелив – для того, кто работает с малышами, это необходимое качество. Но это уже в самом деле слишком нелепо.
- Японской, - ясно и отчетливо произносит он. – Ты в Японии. Ты говоришь на японском языке. Мы понимаем друг друга. Если только ты не провел на помойке всю свою жизнь, то ты должен знать, что я ни капли не похож на императора.
Пока он говорит, взгляд Джина остается непонимающим, и только на последних словах тот оживляется.
- Богохульство! Богохульство!
- Да что такое…
Джин принимается размахивать руками, и Каме в замешательстве хмурится. Джин грубо хватает его за плечи.
- Ты явно дворянин на этой планете!
Парень точно наркоман. Казуя голову готов дать на отсечение.
- Как тебе такое в голову пришло?
Джин касается его щеки очень легко, но в голосе его звучит паника.
- Ты самое красивое создание из всех, кого я видел, пока странствовал по вашей планете, ты достоен титула.
Сердце Казуи вдруг заходится безумным стуком. Он сглатывает.
- Так по-дурацки меня еще никто снять не пробовал.
И он сталкивает Джина с кровати.
* * *
- Казуя, - медленно говорит Джин. – Ка-зу-я. Казуя.
- Для тебя я Каменаши-сан, - огрызается Казуя, шепча ругательства, когда ему не удается разлить тесто для блинчиков по сковородке ровным слоем. – У тебя что, никаких хороших манер нет?
Джин глупо улыбается в ответ.
- Казуя.
- Дурак, - бормочет под нос Казуя. Очень привлекательный, хорошо сложенный, но дурак.
- Что… это? – спрашивает Джин, разглядывая вилку на тарелке перед собой.
- Вилка. – Казуе кажется, что он разговаривает не с пятилетним ребенком (потому что пятилетние дети намного сообразительнее), а с младенцем. – Вилкой ты подносишь еду ко рту.
Джин слегка надувает губы, потом он нацеливается вилкой ровно себе в глаз. Ахнув, Казуя роняет черпачок с тестом и выхватывает вилку.
- Почему? – спрашивает Джин, тыча в крепко сжатый кулак Казуи.
- Почему? – переспрашивает Казуя, слегка повышая голос. – Ты бы собственный глаз сейчас выколол, идиот!
- А-а. – Джин склоняет голову, потом встает и становится рядом. – Тогда прими мою благодарность.
Он обхватывает Казую за талию и целует в шею. Казуя взвизгивает и бьет Джина вилкой по голове.
- Пусти!
Джин отпускает его, открыв рот.
- Тебе не нравится такая благодарность?
- Можно было просто сказать «Спасибо», - отвечает Казуя и чувствует, что краснеет.
- Но…- Джин потирает губы. – В моей стране это обычный способ выражения благодарности.
Казуя не собирается на это вестись. Он кидает вилку Джину прямо в грудь и даже не морщится, когда тот вскрикивает от боли.
- Извращенец!
* * *
Джин ужасно раздражающий увалень с возможной задержкой в развитии. У него совершенно ненормальная фиксация на рте и языке. Он наблюдает за Казуей и то покусывает губы, то облизывает их. У Казуи тоже есть такая привычка, но ему хотелось бы думать, что не настолько явная.
- Джин-сан, - начинает он, не обращая внимания на просьбы парня называть его просто по имени, поскольку тот понятия не имеет, кто такой этот «сан», - пожалуйста, помоги мне. Что ты помнишь со вчерашнего вечера?
- Я помню… как путешествовал.
- Это нам мало чем поможет. – Казуя прищелкивает языком. – Может, выдашь подробности?
- Это место мне незнакомо, - говорит Джин, игнорируя вопрос и тот факт, что если бы он действительно оказался в совсем новом для себя месте, то они с Казуей не смогли бы понять друг друга. – То, откуда я – я хотел оказаться подальше оттуда.
- А откуда ты? – Может быть, если задать вопрос правильно, Джин прекратит говорить загадками.
Джин поднимает руку над головой и широким жестом обводит потолок.
- Это очень далеко. Там стеклянные дома стоят вдоль улиц с синей травой. Наши луны светят даже тогда, когда встает солнце. Мои подданные счастливы и почитают своих правителей.
- И у всех – оральная фиксация, - добавляет Казуя, решив слегка подшутить. Может, это поможет добиться нормального ответа.
- У меня не было причин покидать свою страну, но я чувствовал сильное желание сделать это. – Джин закрывает глаза. – Я думаю, что хотел увидеть что-то новое.
- Ты говоришь так, будто ты не из Японии. Черт, будто даже и не с планеты Земля, - сухо замечает Казуя.
Джин странно смотрит на него.
- Так и есть.
-… Ага, а я – японская принцесса.
Джин моргает.
- А разве нет?
Казуя сдерживается, чтобы не дать оплеуху и Джину, и себе самому.
- Нет, я не принцесса. Мне двадцать три, я работаю в детском саду Сары Яшики, у меня два старших брата и один младший, я не женат. В моей биографии нет ничего, что относится к императорской семье Японии.
- А-а, - отвечает Джин после долгих раздумий. – Там, откуда я родом, к дворянству принадлежат только те, кто прекрасен лицом и телом.
Казуя тихо смеется. Джин тогда у них точно император. Правда, вслух он этого не говорит.
- А кто ты? Герцог или главнокомандующий?
Джин слегка кланяется.
- Я принц.
Казуя не выдерживает и громко хохочет.
* * *
С тех пор, как Казуя нашел Джина, проходит неделя. И до сих пор все, что можно сказать о нем – то, что он человек. Джин продолжает ломать вещи, обжигаться о печку на кухне, испуганно верещит, когда слышит, как собаки лают по ночам (он утверждает, что собаки передают ему послания из его далекой страны). Он разводит в квартире жуткий бардак. Казуя не понимает, что мешает ему выгнать Джина на улицу.
Наверное, его бедра. Его великолепные бедра.
- Что ты делаешь? – спрашивает Казуя, встревожено садясь на постели, когда одним ранним утром обнаруживает, что Джин стоит рядом и старательно вращает бедрами.
- Призываю солнце осветить эту комнату, - радостно отвечает Джин, совершая абсолютно непристойное движение задом.
- Пошел вон! – возмущенно орет Казуя и швыряет подушку.
Джин не успевает увернуться.
Проходит две недели. Казуе кажется, что прошла уже целая вечность. Странно, но хотя он каждый день грозится вышвырнуть Джина из дома, ему ни разу не приходит в голову сделать это на самом деле. Джин слишком… интересный. И симпатичный, к тому же.
Ямашита оставил его в покое с тех пор, как Казуя отклонил его предложение поужинать. Юичи и Коки продолжают звать его с собой в караоке, но скоро они станут забывать о нем. Все, с кем он проводит свое время, это его малыши и Джин, как бы досадно ни было это признавать.
- Твое одиночество затмевает твою красоту, - говорит ему Джин как-то вечером, когда Казуя готовит картинки для занятий с детьми.
Казуя сердито смотрит на него.
- Я сейчас занят. Почему бы тебе не пойти посмотреть телевизор?
- Ящик в той комнате показывает то, на что я смотреть не хочу. – Джин скрещивает руки на груди. Телевизор он невзлюбил с тех пор, как на одном из каналов наткнулся на ужастик про дом с привидениями.
- Ладно, тогда займись чем-нибудь другим, только не мешай мне. – Рука Казуи внезапно соскальзывает, и надпись на картинке получается неаккуратной.
Джин раздраженно фыркает.
- К тебе сегодня приходил знакомый. Он долго стучал в прямоугольный кусок дерева – дверь, по-моему.
Казуя резко поднимает голову.
- Кто это был?
- Он сказал, его зовут Та-гу-чи Джун-нос-ке, - выговаривает Джин. – Когда он увидел меня, глаза у него стали огромные.
- О нет, - стонет Казуя, пряча лицо в ладонях. – Разве я тебе не говорил никогда не открывать дверь, если меня нет дома?
- Он спросил: «Ты новый парень Казуи?». Я сказал, что да.
- Что-о-о?
- Ну, в моем понимании, парни – это особи мужского пола. Я мужчина. Раньше меня у тебя не было, значит, я новый. И я всегда рядом с тобой. Значит, я – твой новый парень.
Джин явно гордится своим открытием.
Почему-то Казую это нисколько не беспокоит, хотя и должно было бы.
* * *
Проходит четыре недели, и Казуя понимает, что ужасно сильно привык к Джину. Он понимает, что хихикает, когда Джин завороженно пялится на голубей в парке, или с потрясающей аккуратностью облизывает мороженое, или с ребяческим восторгом тычет пальцем в высоко бьющие струи фонтана.
Однажды вечером Казуя возвращается с работы подвыпившим. У его коллеги был день рождения, и она пригласила весь коллектив детского сада провести веселый бесшабашный вечер в баре для студентов. Когда Джин открывает дверь, Казуя тяжело дышит куда-то ему в щеку.
- Ты заболел? – с беспокойством спрашивает Джин, придерживая его за плечи.
- Нет, нет, - отвечает Казуя, чувствуя, как кружится голова и перед глазами все пляшет разноцветными пятнами. – Просто… помоги добраться до постели, а?
Фраза выходит кокетливой и полной намеков, хотя сам Казуя не уверен, хочет ли он, чтобы его слова звучали именно так, и поймет ли его Джин вообще.
Когда они добираются до спальни, Джин осторожно опускает Казую на кровать. Казуя мертвой хваткой обнимает Джина за шею, так что тому приходится лечь сверху.
- Я знаю, что это, - бормочет Джин, почти прикасаясь своими губами к губам Казуи, - ты пьян.
Казуя решительно и радостно кивает головой, как ребенок, которому пообещали конфету.
- В моей стране есть несколько способов облегчить последствия опьянения.
Казуя смеется, совершенно не сдерживаясь.
- Я надеюсь, ты имеешь в виду хороший секс, потому что сейчас я точно хочу секса, и у меня его не было о-о-очень давно.
Джин открывает рот, готовясь что-то ответить, но Казуя затыкает его поцелуем. Вкус у Джина горьковатый, он становится еще резче, когда смешивается со вкусом самого Казуи. Они целуются, и комнату заполняет свежий аромат намокших под дождем листьев
Джин отрывается и покусывает нижнюю губу Казуи так, будто безумно проголадался. Казуя задыхается стонами.
- Ты самое прекрасное создание на земле, - выдыхает Джин ему в губы и отчаянно целует. – Мне кажется, я всегда хотел сделать это.
- Сделай, - бессвязно шепчет Казуя. - Сделай это. Сделай со мной.
Он чувствует, как его жадно гладят, как стягивают одежду, как горячо целуют везде. Что же, хотя бы это Джин делать умеет.
А Джин ласкает его беспощадно, безжалостно, не останавливается даже тогда, когда Казуя просит: «Не так быстро, пожалуйста».
Предчувствие оргазма накрывает его с головой, томительная тяжесть в паху становится едва ли не болезненной. Казуя широко раскрывает глаза и смотрит на Джина, наполовину влюбленно, наполовину сердито. Джин щекой задевает его бедро, и Казуя с громким криком кончает.
- Ты, - едва дышит он, - не уходи, не…
И замолкает, когда чувствует пальцы Джина между ягодиц, когда в груди снова вскипает пламя.
Выясняется, что Джин, инопланетянин он там или нет, в постели становится неистовым и неуправляемым, движется сильно, быстро, жестко. Казуя крепко вцепляется в простыни под его тяжестью и перестает думать.
* * *
Они лежат под простынями, обнявшись, и отдыхают, долгое время не говоря ни слова. Джин крепко прижимается к Казуе сзади, широкой ладонью поглаживая его по груди.
Постепенно Казуя ощущает, что вроде бы трезвеет.
- Как ты себя чувствуешь?
Вообще-то, это Джин должен спрашивать у него, но почему-то так кажется правильнее.
- Как планета, которая взорвалась на миллион осколков, - без колебаний отвечает Джин.
Казуя смеется, прикрыв глаза. Прошло столько времени, а Джин все еще не может придумать нормальный комплимент.
* * *
Посреди ночи Казуя просыпается: место на постели рядом с ним пустое и остывшее. Двери, ведущие на балкон, раздвинуты. Он встает, немного пошатываясь, тут же всем телом чувствует холодный воздух, хватает халат с изголовья кровати и закутывается в него. Джин стоит на балконе, в пижамных штанах (Казуя научил его, проснувшись, первым делом натягивать штаны), прислонившись к перилам.
- Джин, - зовет Казуя, - что-то не так?
Глаза у Джина подозрительно блестят.
- Они идут за мной.
- Кто?
- Они, - шепчет Джин. – Они нашли меня и идут за мной.
Казуя вздыхает. Этот балаган ему порядком надоел.
- Джин, не говори чепуху. Ты повторяешься.
Джин ничего не отвечает. Он обнимает Казую за плечи, потом показывает что-то в темном небе, полном бесчисленных звезд.
- Они зовут меня. Это значит, они идут за мной. Я отсутствовал слишком долго, и мне пора возвращаться.
Казуя смотрит туда, куда указывает палец Джина. Это крохотная звездочка, затухающая в темноте.
- Джин, это всего лишь звезда.
Джин качает головой.
- Это знак. Чтобы я был готов.
Казуя не верит тому, сколько паники слышит в своем собственном голосе.
- К чему был готов?
- Возвращаться.
Казуя лучше согласится с тем, что у Джина не все в порядке с головой, чем примет – чем поверит в этот абсурд, в эту ложь.
- Ублюдок, - смеется он тихо и горько,- если хочешь свалить, можешь не выдумать всякую глупую чушь. Просто скажи.
Джин притягивает его к себе и прижимается щекой к его волосам.
- У меня в груди болит, когда я думаю, что оставлю тебя одного.
- Тебе было так больно, когда ты покидал дом?
- Нет. – Джин трется носом о его ухо. – Это впервые. Какое странное чувство.
Казуя обнимает Джина, гладит его спину, ощущает его кости, мускулы – его реальность.
- Черт бы тебя побрал, - говорит он. Он терпеть не может ругаться, но не может и сдержаться, а Джин все равно не поймет, что это значит. – Ты говоришь мне об этом только сейчас. Черт бы тебя побрал.
- Я чувствую, что если вернусь, даже если и должен сделать это, у меня всегда будет болеть вот тут. – Джин кивает, головой указывая туда, где в его груди бьется сердце. – Как ты думаешь, что значит?
Казуя долго вглядывается в мучительно искреннее лицо Джина, потом смеется, уткнувшись лбом в его обнаженную грудь и слушая, как стучит его то ли человеческое, то ли инопланетное сердце.
- Ну ты и дурак, - говорит он едва слышно и смаргивает слезы.
+++
Часть 2.
Дни становятся долгими и невыносимыми. Даже после беспокойного сна и до безумия нежного секса Джин умудряется незаметно выскользнуть из объятий Казуи и уйти на балкон. Так происходит каждую ночь, даже если на небе нет звезд и собаки в округе молчат.
Казуя откровенно устал просыпаться посреди ночи и спрашивать. Он все равно знает ответ. Джин всегда говорит одно и то же. Это даже начинает тревожить Казую. Иногда ему хочется поверить в то, что слова Джина – правда. Но это не так. Это просто не может быть правдой.
Инопланетяне из космоса. Какая восхитительная чушь.
- Ты не устал ждать? – спрашивает Казуя на семнадцатую ночь, снова проснувшись в темноте.
Джин отвечает ему ласковым как всегда взглядом, но не произносит ни слова.
- Чего ты ждешь на самом деле? – спрашивает Казуя сам себя, вглядываясь в бесконечное небо над головой. Он уже столько раз задавал этот вопрос, и всякий раз Джин в ответ лишь прикасался легонько к левой стороне его груди.
- Ка-зу-я, - вдруг говорит Джин. Это настолько неожиданно, что Казуя поворачивает голову так быстро, что едва не сворачивает шею. – Что случится, когда я уйду?
Ну и вопрос. Казуя хмыкает.
- Жизнь продолжится, что еще. Не думай, что только потому, что ты живешь со мной в этой маленькой квартирке, миру есть до тебя дело.
С другой стороны, логика Джина никогда этому миру не принадлежала.
- Там, откуда я родом, мы верим в то, - начинает Джин, бесстрашно облокотившись на перила балкона, - что каждое существо – это небесное тело. Это значит, что в глубине себя самого я звезда, метеор, галактика.
- Это самая глупая вещь из всех, которые я слышал. А это кое-что значит, учитывая, что я много чего слышал из того, что изрекал твой болтливый рот.
- Неужели ты не понимаешь, о чем я спрашиваю, Казуя, - жалобно говорит Джин. – Ты – это целый мир в тебе. Если я уйду…
Казуя не верит своим ушам. Голос Джин звучит как в кошмаре.
- Что случится с этим миром?
* * *
Повсюду разбросаны разноцветные мячи и крохотные скакалки, воздух наполнен топотом маленьких ножек и шумным задорным смехом. Ровно половина второго. Время для игр.
Казуя сидит на одном из матов в углу комнаты, скрестив ноги, и держит на коленях планшет. Предполагается, что он должен наблюдать за прогрессом детей в сфере социального взаимодействия и физической активности и выступать в роли посредника, если где-то начнется незначительная ссора, или товарища по играм, если дети попросят. Вместо этого он чувствует, что потихоньку засыпает.
- Сенсей, сенсей!
Маленькая ручка тянет его за штанину. Казуя резко выпрямляется, сбрасывая дремоту, и моргает. Рядом стоит самая младшая его воспитанница, Маки-чан.
- Что такое?
Нижняя губа малышки дрожит.
- Сенсей, я очень устала, а Юу-кун дергает меня за хвостик. Можно я буду спать рядом с вами?
Казуя вздыхает. Юу-кун настоящий хулиган. Надо будет потом сделать ему выговор.
- Ладно, неси сюда подушки и ложись, - говорит он, показывая на место рядом с собой и ласково улыбаясь.
Девочка шмыгает носом и кивает, потом ее глаза вдруг загораются от восторга, будто бы не она только что едва не плакала.
- Сенсей! Вы нас учили! Вот, это у вас на лице!
Казуя с любопытством наклоняет голову.
- Что ты имеешь в виду, Маки-чан?
- Сенсей, вы нас учили рисовать полосочки на бумаге, много-много, - объясняет малышка, подпрыгивая на месте. – Вон они!
- Где?
Маленький пальчик упирается Казуе в щеку и ползет выше, чертя линию до самого глаза.
- Вот! Только они чуть-чуть кривые, это как рисует Эрика-чан! – хихикает Маки-чан.
Стайка девчонок недалеко от них берется за руки и принимается водить веселый хоровод вприпрыжку, старательно выпевая на ломаном английском:
"Twinkle, twinkle, little star, how I wonder what you are." **
- Ложись, Маки-чан, спи. – У Казуи начинает ныть челюсть. – Сенсею нужно умыться.
** «Свети, свети, звездочка» - известная английская детская песенка.
***
После работы Казуя с дрожью в коленях входит в спальню. Ему кажется, что он видит фигуру Джина в гостиной.
- Джин, - зовет он, - Джин, иди сюда!
Ему никто не отвечает. Он слышит только, как шелестят шторы.
Казуя слишком устал, чтобы позвать или посмотреть в гостиной еще раз. Кондиционер в его комнате жужжит, как надоедливое насекомое. Всю ночь ему снится только этот звук.
Едва проснувшись, Казуя прижимается страстным жарким поцелуем к холодным-холодным простыням. Краем еще не проснувшегося сознания он понимает, что рядом никого нет, что некого толкнуть на край кровати, некого дразня потянуть за волосы и нельзя вдохнуть привычный запах. По лицу начинают бежать горячие слезы, Казуя прикусывает язык. Джин пропал, и Казуя пропал тоже.
* * *
Прошла неделя с того дня, как Джин ушел без единого слова, будто бы его увел за собой ветер, его собственные непонятные желания или эти чертовы инопланетяне. Казуя твердо уверен только в двух вещах: Джин никогда не вернется, а он – самый худший из всех неудачников в мире. Все вокруг напоминает ему о Джине, его придурочных улыбках, его невинном обаянии, его возбуждающем…
Так, стоп. Не надо снова.
- И… та-да-а-а! – Юичи гордо вручает ему сверток размером едва больше ладони.
- Зачем это? – Казуя тычет пальцем в неуклюже заклеенную обертку.
- Да, просто так. Подумал, что тебе не повредит немного хорошего настроения, - улыбается Юичи и делает глоток из стакана с холодным чаем.
Казуя внимательно смотрит на друга.
- Я выгляжу подавленно?
Юичи едва не отвечает «Да, ужасно подавленно», но вовремя тормозит.
- Открой. Я уверен, тебе понравится.
Казуя тяжело вздыхает. Челка падает ему на глаза. Обычно Казуя очень тщательно следит за своей внешностью, но в последнее время он стал выглядеть вовсе не так опрятно и ухоженно, каким его привыкли видеть. Юичи подталкивает его руку.
- Давай.
- Юичи, у меня все отлично. Ты не обязан дарить мне что-нибудь…
- Ай, как много ты болтаешь! – восклицает Юичи, забирает сверток и разворачивает его сам.
Когда на его ладонь падают две пластиковые звездочки, у Казуи челюсть отваливается.
- Что… как…
- Магниты, светятся в темноте, - объясняет Юичи. – Я знаю, ты очень любил их, когда мы были маленькими. Звезды, я имею в виду. Мы тайком выбирались по ночам из дому, чтобы полюбоваться ночным небом, помнишь? А когда звезда падала, ты визжал от радости, совсем как девчонка. – Юичи смеется над воспоминаниями. – Ты тогда был прямо как принцесса. Не то, чтобы ты сейчас особенно изменился, но все-таки…
- Я помню, - перебивает его Казуя, сжимая пальцы и поглаживая звездочки. Юичи и Коки подсаживали его повыше на старой лестнице и велели «сидеть на троне», чтобы звезды было видно лучше.
- И знаешь, - покашливает Юичи, - мы тогда думали, что ты в самом деле неплохо будешь смотреться в какой-нибудь другой галактике.
У Казуи нет сил спорить, он только скептически приподнимает бровь.
- Ну, ты не был похож на других детей, которых мы знали. Всегда был маленьким занудным перфекционистом. – Юичи смеется, увидев недоверчивое выражение лица Казуи.
- Ничего и не перфекционист! – защищается Казуя.
- Ну да, ну да. Ты и сейчас такой, - продолжает Юичи. – Но – ладно. Дело в том, что если подумать, ты действительно всегда стремишься вверх. У тебя весьма высокие стандарты, и ты ни с кем не встречаешься…
- А я то думал, ты решил меня подбодрить, - мрачно замечает Казуя и скрещивает руки на груди.
- Так и есть. Подожди, я все объясню, - уверяет его Юичи и похлопывает по плечу. – Итак, за все эти годы ты отверг кучу поклонников. Я ни разу не видел, чтобы ты с кем-то встречался.
Казуя с негодованием восклицает:
- Неправда! Я много с кем встречался, чтоб ты знал.
- Но ни с кем – больше нескольких недель, - парирует Юичи. – Даже если они отлично выглядели, или имели престижную работу, или хорошо учились в школе – ты все равно их бросал. Мы с Коки, - неодобрительно качает головой Юичи, - уже и не знаем, что тебе нужно. Мы думали, что тебе нужен кто-то не из этого мира. Может быть, кто-то, кто живет на далекой звезде.
- Ерунда какая, - спешит ядовито огрызнуться Казуя.
- Нет, послушай меня. – Юичи сжимает его руку. – Вот зачем я дарю тебе эти звезды. Одну ты прилепишь на холодильник, как и полагается, а вторую…
Нервы у Казуи напряжены как струны. Во рту мгновенно пересыхает.
- Вторую ты выбросишь высоко-высоко в небо, - говорит Юичи почти неслышно. – Обещай нам, Каме-чан. Обещай, что когда бросишь эту звезду в небо и она упадет на землю, ты забудешь о своих ожиданиях. Ты будешь любить, не глядя на звезды.
- Поверить не могу, что ты мне это говоришь, - хрипло говорит Казуя, чувствуя комок в горле.
- Поверь нам, пожалуйста. Больше всего на свете мы хотим, чтобы ты был счастлив, - говорит Юичи и тянется стереть слезы с его щек.
+++
Большую часть недели Казуя чувствует себя погребенным под каким-то завалом: коллеги донимают все возрастающим беспокойством, мать постоянно изводит ворчанием, малыши все время дуются и обижаются. А Коки и Юичи организовывают ему целую серию свиданий. Не желая разочаровывать и без того переживающих за него друзей, он скрепя сердце соглашается на встречи и день за днем надевает красивую одежду, изображает на лице очаровательную улыбку и идет.
Первая попытка – это женщина, и весьма странная. Если бы Казуя не говорил с ней предварительно по телефону, то подумал бы, что она немая. Коки заявляет, что она станет для него вызовом – ему придется первым сделать ей шаг навстречу, или свидание провалится ко всем чертям. Поэтому свидание на самом деле проваливается.
Вторая попытка – мужчина в стильных очках, он капельку приятнее, но это впечатление длится ровно до тех пор, пока во время прогулки по Синдзюку он не притормаживает перед витриной магазина косплэйных костюмов.
- Э-э-э, что такое? – осторожно спрашивает Казуя.
Мужчина поворачивается к нему, окидывает взглядом с головы до ног и смущенно улыбается. Казуя не может сдержаться и улыбается в ответ.
- Вы бы отлично выглядели в таком наряде, - говорит мужчина и кивает на костюмы гандамовских роботов в витрине.
Казуя краснеет, разворачивается на пятках и стремительно уходит, не оглядываясь.
Третья попытка – это снова мужчина, и он очень даже неплох. Красив, хорошо воспитан и по части остроумия может составить конкуренцию самому Казуе. Его зовут Тачибана Кейта. Юичи утверждает, что даже не ожидал, что он окажется таким замечательным.
- Мы свели вас вместе потому, что у вас имена хорошо сочетаются, - наполовину шутя, наполовину серьезно говорит Юичи. – Кейта и Казуя. Прекрасно звучит, не так ли?
- Он в самом деле хороший, - признает Казуя, слегка улыбаясь. – И у него отличный голос. Где вы его откопали?
- У друзей наших друзей. Поскольку ты перестал ходить с нами в караоке, Коки пришлось подсуетиться, и мы нашли Кейту. – Юичи потирает ладони и ухмыляется. – Выгодная партия, я бы сказал. И поспорить готов, - наклонившись поближе, заговорщицки шепчет он Казуе на ухо, - такой сильный и большой парень будет очень хорош… сам знаешь, в чем.
Кровь приливает к щекам Казуи, и он тычет друга в плечо.
- Мы и на второе-то свидание еще не сходили, а ты уже думаешь о всяком таком! Старый извращенец!
- Эй, я ненамного старше тебя! – возмущается Юичи, потирая плечо. – Но если серьезно, зануда ты старомодная – на третьем свидании, понял? Тебе срочно нужен секс.
- Я не удивлюсь, если узнаю, что ты пристаешь к Коки во сне, - огрызается Казуя, но сдержать широкую ухмылку ему так и не удается.
Второе свидание проходит без единой неприятной мелочи. Два дня спустя, на третьем свидании, они выбирают традиционный маршрут. Ужинают в ресторане, идут в кино, а потом Кейта, узнав, что Казуя не ходил и не веселился вместе с Коки и Юичи, предлагает отправиться в караоке. Казуя, к своему собственному удивлению смеясь, соглашается.
- Это для тебя, - говорит Кейта в микрофон.
- Что за песня? – Казуя облизывает губы и поудобнее устраивается в кресле.
- «Среди звезд», - отвечает Кейта с тихим и смущенным смехом. – Мне она очень нравится, такая радостная. Надеюсь, понравится и тебе.
У Кейты сильный и чистый голос. Кейта великолепен. Это все из-за песни – из-за нее у Казуи начинает болеть голова.
* * *
- Прости, прости, пожалуйста, - сбивчиво шепчет Казуя, низко кланяясь до тех пор, пока рука Кейты на плече не останавливает его.
- Ничего, это я должен извиниться, - говорит Кейта. – Не надо было приводить тебя в караоке, если бы я только знал…
- Нет, это я виноват, - вздыхает Казуя. – Нужно было сразу сказать тебе, что мне нехорошо. Мне очень, очень неловко.
Кейта качает головой.
- Ты не сделал ничего плохого, Казуя-кун. Я провел с тобой очень приятный вечер. Жаль, что приходится так его заканчивать.
Казуя тоже предвкушал, что вечер закончится тем, что у него будет болеть не голова, а кое-то что пониже спины. Пожелав Кейте доброй ночи и едва коснувшись его щеки губами на прощание, он идет на кухню и достает из ящика пластиковую звезду.
Он не принимал всерьез то, что Юичи и Коки сказали ему сделать со звездой. Что хорошего выйдет, если менять себя силой? Его «стандарты» - часть его самого, и он завел их не просто так. Своих маленьких воспитанников Казуя всегда учит гордиться тем, какие они есть. Он не видит смысла в лицемерии со своей стороны.
С другой стороны, все это разбивает его сердце. Казуя представляет мысленно, как оно трескается и разлетается на куски, как старое дерево.
- Если я отпущу тебя, ты заберешь с собой все мои печали? – шепчет он, прижав звезду к губам. – Этот мой идеал, о котором я грезил с детства, как говорят мои друзья. Если я отпущу тебя, я смогу снова спуститься на землю?
Он отводит руку далеко за спину и с размаху швыряет звезду высоко в небо, она летит, становится светящейся в темноте точкой, ударяется о фонарный столб и падает туда, где ее смогут найти разве что только уличные кошки.
На следующий вечер Казуя возвращается домой от родителей, одну руку сунув в карман куртки. Вокруг – мертвая тишина. Казуе хочется, чтобы какой-нибудь мелкий воришка уже выскочил из подворотни, так было бы веселее. Во второй руке он держит банку холодного зеленого чая, которую купил в магазинчике неподалеку. Чай в ней кончается ровно в тот момент, когда Казуя подходит к мусорным контейнерам. Повинуясь какому-то мальчишескому порыву, он забрасывает банку в контейнер баскетбольным броском.
Казуя промахивается на пару сантиметров и сердито пыхтит. В баскетбол он никогда хорошо не играл. Вот если бы у него была бейсбольная бита, то бросок вышел бы отличный.
Вздохнув, он поднимает банку и почти не глядя кидает ее в мусорку. Уже почти развернувшись, чтобы идти дальше, он вдруг слышит тихий стон – и стон явно человеческий.
- Нет, ни за что, это невозможно, - говорит он самому себе. Сердце его бьется так сильно, что едва не выпрыгивает из груди.
Он отваживается посмотреть в контейнер во второй раз. То, что он видит, заставляет его хрипло выдохнуть, будто бы его ударили под дых. На куче мусора лежит Джин, весь в крови. Жестяная банка попала ровно ему по голове. А еще…
К щеке Джина прилипла пластиковая звезда, и то, как она светится, видно несмотря даже на приставшие к ней капельки крови.
Казуя делает глубокий вдох и обеими руками крепко обхватывает Джина.
- Какой же ты идиот, - едва слышно говорит Казуя, стирая кровь с ключиц Джина. – Где ты был? Ты что, воевал с якудза?
- Я-куд-за? – повторяет Джин и морщится, когда Казуя ненароком больно задевает порез. – Мне ничего неизвестно об этих я-куд-за, о которых ты говоришь. Но могу признаться, что меня пытали, и я едва не увидел своими глазами ворота, за которыми покоятся мои предки.
- Тебя… - Казуя замирает. – Тебя пытали?
- Да, - очень серьезно отвечает Джин. – Они там постоянно устраивали мне допросы. Спрашивали, что я делал на этой планете, зачем я явился сюда, что я нашел.
- Что ты отвечал? – Руки Казуя снова движутся.
- Правду. Я сказал им, что нашел тебя.
Казуя ищет в голосе Джина хотя бы намек на ложь. И не находит.
- Что они сказали тебе на это?
- Им не понравилось. Меня отправили на процедуру, которая должна была воздействовать на мой мозг и стереть воспоминания о тебе из моей памяти.
Это самая странная вещь, которую когда-либо слышал Казуя. И все равно – ему приятно. Даже если ему хочется наорать на Джина, бросить ему в лицо бинты, потребовать прекратить нести чушь про инопланетян – у него все равно голова кружится от радости.
Джин наверняка ненормальный. Он наверняка все это выдумал. Джин перевернул его мир с ног на голову и ничего не сделал для того, чтобы вернуть все обратно.
- Но я отказался. Я сказал, что даже если стереть тебя из моей памяти, то вряд ли у меня перестанет болеть здесь. – Джин похлопывает по левой стороне груди. – И будет болеть столько, сколько я буду жить. Меня прогнали через всякие штуковины, били, хлестали и не давали есть и пить.
- Тяжело тебе пришлось, - неловко говорит Казуя.
- Но я нашел способ вернуться. Они сбросили меня там же, где и в прошлый раз.
- Я заметил, - коротко говорит Казуя. – Но Джин, почему ты вообще ушел, если знал, что тебя ждет такое?
- Я должен был, мне приказали, и я должен был подчиниться. – Джин опускает голову. – Но я вернулся, потому что осознал, что волен сам выбирать свою судьбу. Я понял вот тут, - продолжает Джин, прижимает руку Казуи к своему сердцу, а свою – к сердцу Казуи, - что моя планета не может существовать без твоей, не может вращаться бесцельно по бесконечной орбите.
Это, пожалуй, самое нелепое высказывание Джина из всех, но Казуя сдавленно смеется, чувствует, как что-то жжет глаза, а в ушах стучит кровь. Однажды он научит Джина, как сказать: «Я люблю тебя».
Джин наконец целует его, неуклюже, смешивая свой горьковатый вкус со вкусом Казуи. И как бы ни было это смешно, именно в этот момент Казуя понимает: все правильно. Все так, как должно быть.
- О чем ты думал, когда повел меня сюда посреди ночи! Эй!
Казуя замолкает, когда Джин хватает его за руку и тянет за собой на вершину холма. – Джин! Что мы вообще тут делаем?
Джин плюхается на траву и разводит руки в стороны.
- Ложись рядом. Есть кое-что в небе, что я хочу тебе показать.
Казуя хмурится, ничего не понимая, потом неохотно опускается на траву рядом с Джином и устраивается головой у него на плече.
- Клянусь, если это один из твоих розыгрышей…
- Нет, это не розыгрыш, - ослепительно улыбается Джин. – Но нужно подождать немного.
- Ладно. – Казуя зевает и утыкается носом в мягкий хлопок майки Джина. – Разбуди, когда надо будет.
Ему кажется, что проходит всего пять минут, не больше, а Джин уже взволнованно трясет его за плечи.
- Казуя, просыпайся. Просыпайся. Вот она, ты должен ее увидеть.
Казуя открывает глаза и видит падающую звезду.
- Я… - Внутри у него что-то сладко замирает. – Я не видел их с детства.
- Нет, эту ты не видел никогда, - возражает Джин, ласково ероша волосы Казуи. – Это мой корабль.
- А-а-а, - сонно бормочет Казуя. – Что он делает? Откуда он взялся?
- С моей планеты, конечно же, - заявляет Джин. – Я сам его построил. На это ушло много времени, но его течение здесь и там не совпадают. В начале двести десятого лунного затмения этой планеты корабль заберет нас обоих, и мы отправимся к звездам, вместе – ты и я, мы вернется ко мне домой. Я стану Императором, а ты – Императрицей, и ты родишь мне красивых и крепких детей. Наша жизнь будет прекрасной, и мы будем жить вечно.
- Здорово, - тихо говорит Казуя, и его голос растворяется в воздухе, а потом Джин слышит только легкое, спокойное дыхание, щекочущее шею.
- Сейчас у нас тоже все прекрасно, пока хватит и этого, - говорит Джин и крепко обнимает Казую. В мире все хорошо.
От автора: Инопланетянин или нет? Решать вам.
The End
fanfiction |