|
Come on and
save me
I'm loosing my touch
Day after day
Cause I miss you so much
Come on and save me
I'm loosing my mind
Waiting and waiting
For you to be mine
(Morandi "Save
me")
- А теперь перевернитесь,
пожалуйста, на бок, Аканиши-сан. Да-да, вот так. И правую ногу согните
в колене. Отлично!
Щелк. Щелк. Щелк.
- Давайте сделаем еще несколько
снимков с другого ракурса. Вы не могли бы лечь на спину? Кто-нибудь, поправьте
подушку!.. Прекрасно! Поехали!
Щелк. Щелк. Щелк.
- И напоследок…
Каме морщится и в который
раз за последние полчаса жалеет о том, что не захватил с собой айпод.
Слушать команды фотографа просто невыносимо. Выполнять их, конечно же,
ничуть не легче. Но хуже всего - наблюдать за тем, как это делает Джин.
Каме закрывает глаза и откидывается на спинку стула, пытаясь подумать
о чем-нибудь далеком и отвлеченном. Например, о ночном клубе, который
недавно открылся в Роппонги, и куда его два дня назад приглашал Нишикидо.
Или о новом автомобиле, который Каме давно хотел приобрести, но никак
не мог определиться с маркой. Или об окономияки, которые его мать обещала
приготовить в следующую субботу. О чем угодно, только не...
- Офигеть! - хрипло произносит Коки, сидящий справа от Каме.
- Да уж… - протягивает Уэда с явной завистью в голосе.
- Вау! - пораженно добавляет Мару.
- Ммм… - емко и красноречиво завершает обмен комментариями Джунно.
И Каме не выдерживает.
В тот момент, когда он открывает глаза, в его корабле с гордым именем
"Самоконтроль" появляется первая пробоина.
- Ого! - выдыхает Каме, не
в силах отвести взгляда от представившегося зрелища.
- Ага, - кивает Коки, судорожно сглатывая и вытирая внезапно вспотевшие
ладони о джинсы.
- Угу, - поджимает губы Уэда, делая вид, что полностью поглощен выдергиванием
нитки из своего шарфа, и ничто на свете не может быть увлекательнее этого
занятия.
- Эге, - широко улыбается Мару, почесывая затылок.
Джунно просто вздыхает и снова принимается клацать кнопками геймбоя.
Каме вдруг кажется, что лампы
в павильоне светят слишком ярко, и воздух - до отвращения густой и тяжелый.
Он автоматически поднимает руку, для того чтобы пощупать свой лоб.
Интересно, можно ли заболеть от одного случайного взгляда?
Разумеется, нет.
Это же просто совпадение.
Ну и что, что у Каме пересохло
в горле именно в тот момент, когда Джин раздвинул ноги пошире и как бы
невзначай опустил руку чуть пониже пояса?
На самом деле, ему давно хотелось пить. Нужно попросить кого-нибудь из
стаффа принести минералки - и проблема разрешится сама собой.
Ну и что, что сердце Каме
подскочило и понеслось бешеным галопом, стоило Джину приоткрыть рот и
нарочито медленно провести большим пальцем по нижней губе?
Учащенным сердцебиением при таком образе жизни, как у него, никого не
удивишь, да и четвертый стаканчик кофе на голодный желудок был явно лишним.
Ну и что, что у Каме заныло
внизу живота именно тогда, когда Джин лег к нему спиной, во всей красе
демонстрируя свою роскошную задницу, с которой то и дело норовили сползти
эти его дурацкие штаны с неописуемо низкой посадкой?
О нет, конечно же, это не показатель!
Просто Каме слишком много работает и слишком мало отдыхает. И у него давно
никого не было.
Черт возьми, Каме банально не хватает ни сил, ни времени даже на то, чтобы
подрочить перед сном.
Вот только зря он надел такие узкие брюки.
- Эй, Каме, что с тобой?
Коки придвигается ближе и хлопает его по колену.
- У тебя такой вид… такой… такой… - он закатывает глаза, не в силах подобрать
подходящее слово.
- Какой? - обреченно переспрашивает Каме, ожидая услышать в ответ страшную
правду, а именно - "Ты хочешь трахнуть Джина здесь и сейчас, разве
нет?".
Но Коки проявляет поразительное милосердие. Или не менее поразительную
недогадливость.
- Ты вообще завтракал? - без тени издевки интересуется он, заглядывая
Каме в лицо.
- Я пил кофе, - туманно отвечает Каме, надеясь, что этого будет достаточно
для того, чтобы удовлетворить любопытство Танаки. - А что?
- Ты очень бледный, - настырная забота Коки не знает границ. - Кажется,
еще чуть-чуть - и в обморок хлопнешься.
- Блин, Коки, я тебе девушка, что ли?! - возмущенно восклицает Каме, от
души отвешивая ему подзатыльник.
- Нет, но… - Коки хохочет так, как будто ему только что рассказали свежий
анекдот о любовных похождениях Джонни Китагавы.
- …ему хотелось бы! - громко заканчивает за него Мару.
Коки перегибается через Каме, пытаясь дотянуться до него, и едва не падает
на пол.
За их возней наблюдает чуть ли не вся съемочная группа. Даже Джин перестает
изображать из себя томную примадонну и вытягивает шею, желая понять, что
происходит.
После того, как Мару получает
заслуженный тычок в бок, а Коки удается кое-как утихомирить и усадить
на место, фотосессия продолжается, несмотря на несколько напряженную атмосферу,
воцарившуюся на съемочной площадке.
Каме снова закрывает глаза, терпеливо дожидаясь своей очереди и мысленно
уверяя себя, что штаны ему нисколечко не жмут. Да и вообще, он спокоен
и расслаблен, у него не стоит, и нет никакого повода для беспокойства…
- Мне кажется, что эти кудряшки
мне совсем не идут!
Капризный голос Джина моментально
выдергивает Каме из блаженного состояния медитации, он вновь открывает
глаза, и в его самоконтроле возникает еще одна брешь.
- Дайте, пожалуйста, зеркало!
Ну вот, эта прядь торчит не в ту сторону!
- Минуточку, Аканиши-сан.
Джин усаживается на кровати, скрестив ноги, и милостиво подставляет голову
девушкам-ассистенткам. Они бережно перебирают его блестящие кудри и сбрызгивают
их лаком, и это…
Черт возьми, это невероятно эротичное зрелище.
Пальцы в волосах, локоны, спадающие на лицо, и волнующий изгиб шеи…
"Ну почему у других людей работа - как работа, а у меня - сплошная
порнография?" - уныло думает Каме. И, похоже, не он один задается
этим вопросом.
- Аканиши ужасно… - странным голосом произносит Коки, постукивая ногой
по полу.
- Манерный? - деликатно предполагает Уэда.
- Несобранный? - выдает свой вариант Мару.
- Забавный? - поспешно добавляет Джунно, решив не отставать от коллектива.
- Привлекательный, - тихо констатирует Каме, тут же пожалев о сказанном,
потому что Коки немедленно акцентирует на этом внимание остальных и торжествующе
выносит вердикт:
- Похоже, у Аканиши период брачных игр!
- Да он у него круглый год! - машет рукой Мару, закашлявшись от смеха.
- Откуда у тебя столь глубокие познания в зоологии? - недоуменно хмурится
Каме.
- И на какую зверушку похож Аканиши-кун? - с неподдельным восторгом интересуется
Джунно.
Уэда неодобрительно косится в их сторону и с еще большим усердием принимается
теребить свой шарф.
- Не знаю… Может, на кота? Такого… вечно озабоченного и с завивкой!
Проигнорировав все остальные вопросы, Коки вскакивает со стула и уносится
в неизвестном направлении под благовидным предлогом: "Мне надо в
туалет".
Каме отчаянно жалеет, что не может последовать его примеру, потому что
Джин, наконец-то, сползает с кровати, а фотограф ласковым голосом подзывает
к себе следующую жертву.
Каме и не подозревает, что
его истинные мучения только начинаются. Вопреки своим привычкам, Джин
не уходит сразу же после окончания съемок, а усаживается на один из свободных
стульев - именно на тот, на котором до этого сидел Каме - и, закинув ногу
на ногу, извлекает из кармана смартфон.
Почему он не идет курить?
Почему он не идет переодеваться?
Почему он…
- Каменаши-сан, не отвлекайтесь,
пожалуйста. Работаем!
Каме вздрагивает и поворачивается
лицом к объективу, в глубине души надеясь, что фотограф не станет снимать
нижнюю часть его тела крупным планом, поскольку шансы на то, что ультрамодные
облегающие брюки смогут хоть как-то скрыть его… волнение, крайне невысоки.
Корабль Каме медленно тонет, и уже давно пора бить тревогу. Сможет ли
он добраться до спасательной шлюпки?
Раз. Два. Три.
Срочно приступить к эвакуации!
- Улыбнитесь, пожалуйста,
Каменаши-сан!
Каме прислоняется спиной к стене, на фоне которой проходит съемка, и прилежно
растягивает губы, так, как его учили на всевозможных тренингах задолго
до дебюта "КАТ-ТUN".
Судя по тому, как кривится фотограф, его попытка изобразить улыбку терпит
полный крах.
Каме абсолютно уверен, что ни одна из его дорам не имела столь провальных
рейтингов, как эта улыбка. Но они будут, если он сейчас не сможет с собой
совладать.
Чертов Аканиши Джин!
Когда же они последний раз трахались? О, конечно же, это было не вчера
и не позавчера, и даже не на прошлой неделе. А значит, катастрофически
давно.
И это нужно исправить.
Но как?
Каме просит прощения и занимает
исходную позицию.
- Станьте прямо, руки в карманы,
голову выше.
Щелк. Щелк. Щелк.
Джин даже не смотрит в его
сторону. Он хохочет и размахивает руками, что-то доказывая сидящему рядом
с ним Мару.
Он размахивает руками так, что порой задевает предплечье Мару и касается
его локтя, и Каме начинает казаться, что пальцы Джина задерживаются на
рукаве Мару дольше положенного.
Он моргает и запарывает еще один кадр.
- Повернитесь в профиль и
опустите взгляд... Внимание!
Щелк. Щелк. Щелк.
Джин отвлекается от оживленной
беседы и склоняется над своим смартфоном, машинально накручивая на палец
один из локонов. Подчеркнутая небрежность этого жеста вызывает у Каме
легкое головокружение, и он вынужден незаметно опереться рукой о стену,
для того чтобы не упасть.
Если это месть Джина, то Каме
ее заслужил.
"Знаешь, мы совершаем большую ошибку, смешивая личные отношения с
рабочими. Это существенно усложняет жизнь нам обоим. Мы движемся по инерции
вместо того, чтобы идти вперед. И поэтому я считаю, нам стоит ограничить
свое общение в пределах разумного".
Если эти пределы когда-либо существовали, то Каме сам не заметил, как
только что преодолел их.
- Опять не то… А что, если
попробовать с цветами? Принесите розы! Или нет, лучше подсолнухи!
Щелк. Щелк. Щелк.
Каме прижимает к груди чахлый
букет и послушно позирует перед камерой.
Он видит, как Коки подкрадывается к ничего не подозревающему Джину со
спины и взъерошивает ему волосы. Джин громко вскрикивает и пытается ухватить
Коки за свисающие с его штанов подтяжки, но тот успевает отскочить в сторону,
опрокинув при этом соседний стул.
Стафф давится смехом, работа опять стопорится, а фотограф оборачивается
на шум и, смерив нарушителей порядка нехорошим взглядом, произносит:
- Аканиши-сан, вообще-то, вы можете быть свободны…
- Да? - вскидывается Джин. - А как же общие снимки?
- Их не будет: сегодня мы вряд ли успеем, - говорит фотограф, посмотрев
на часы. - Но если возникнет такая необходимость, потом что-нибудь смонтируем
из уже имеющегося материала.
- О, значит, я могу ехать домой? - недоверчиво переспрашивает Джин, подкидывая
смартфон на ладони.
- Само собой разумеется, - терпеливо повторяет фотограф, кивая в подтверждение
своих слов. - И спасибо за отличную работу!
- Пожалуйста!
Джин коротко прощается и уходит, не оглядываясь.
Каме почти сразу же теряет
его из виду, как только фотограф отдает команду усилить освещение. Когда
загораются дополнительные лампы, направленные ему в лицо, он невольно
зажмуривается и делает шаг назад, упершись спиной в стену.
На площадке воцаряется гнетущая тишина, лишь изредка нарушаемая тихим
перешептыванием: фотограф совещается с менеджером, решая, что еще можно
предпринять в сложившейся ситуации.
Каме почти слышит, как они выносят безжалостный вердикт: "Бездарность".
Или, как вариант: "Никакой "Photoshop" здесь не поможет".
Стоя в центре съемочной площадки, под прицелами объективов, он как никогда
прежде ощущает себя слабым и уязвимым.
Десятки глаз пристально изучают его так, словно он - диковинный экспонат
под микроскопом.
Диковинный, но абсолютно бесполезный.
Каме сжимает руки в кулаки
и концентрируется на частоте своего пульса.
Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук.
Это все они: его злость, усталость, неудовлетворенность и одиночество,
объединили свои усилия и рвутся наружу.
Этот груз неподъемен.
Еще чуть-чуть - и спасательная шлюпка перевернется, и Каме утонет.
Что почувствует Джин, когда узнает об этом?
Но он не узнает. Он ушел, оставив Каме наедине с его страхами, потому
что Каме сам оттолкнул его.
Каме сказал, что не стоит
цепляться за детские воспоминания, и Джин согласился с этим.
Каме сказал, что у них нет будущего, и никогда не было, и Джин принял
это.
Каме сказал, что сможет обойтись без него, и Джин поверил в это.
Как он мог поверить?
Каме ведь отвратительный актер, разве нет? Он даже не в состоянии изобразить
искреннюю улыбку, когда от него требуется. И ни один графический редактор
не сможет придать его фотографиям товарный вид, разве что его лицо залепят
каким-нибудь глупым мультяшным смайлом.
Да, именно так, скорее всего, и сделают: нельзя же расстраивать поклонниц,
их расстройство слишком дорого обходится организации.
- Сделаем иначе, - внезапно
произносит фотограф. - Принесите диван.
Каме испытывает колоссальное чувство благодарности к нему в этот момент:
его слегка шатает, и лишь наличие опоры в виде стены пока что спасает
от окончательного падения, во всех смыслах этого слова. Коки не зря беспокоился.
Стафф не заставляет себя долго
ждать, и через считанные минуты Каме усаживают на черный кожаный диван,
тщательно приглаживают волосы и стряхивают невидимые пылинки с его плеч.
Он через силу бормочет слова благодарности и впивается взглядом в фотографа,
ожидая новых указаний.
"Посмотрите налево, посмотрите направо, обнимите подушку и улыбнитесь",
или как там еще?
Он выполнит все, что ему скажут. И даже последний пункт.
Особенно последний пункт.
Никто не сможет обвинить Каменаши Казую в непрофессионализме.
Долгий изучающий взгляд фотографа
заставляет Каме чувствовать себя неуютно, но он выдерживает его и не отводит
глаз, всем своим видом выражая готовность к работе. Напряжение постепенно
спадает, и остаются лишь щемящая досада и опустошенность. И Каме готов
отработать три смены подряд, только бы заглушить это, забыться и не сойти
с ума.
- Каменаши-сан, - прочистив
горло, произносит фотограф, - представьте, что вы смотрите на любимого
человека.
Каме невольно вздрагивает.
Перед его глазами отчетливо возникает образ Джина: его лицо, волнистые
волосы, улыбка, тонкие запястья и восхитительные очертания бедер под облегающими
джинсами.
Как он мог отказаться от всего этого?..
Погрузившись в свои мысли, Каме почти не замечает ослепительных вспышек
фотокамер и восхищенных лиц стаффа, замершего по краям площадки.
- А теперь вы должны позвать
его взглядом.
Каме облизывает губы и смотрит
туда, где до этого сидел Джин.
До чего же хорошо, что его здесь нет: у Каме вряд ли бы хватило духу вывернуться
перед ним наизнанку и открыто признать свою ошибку.
До чего же плохо, что его здесь нет: возможно, он бы понял…
"Джин, я не могу без тебя. Я загнал себя в тупик и не знаю, как из
него выбраться. Приди и спаси меня".
- Пообещайте ему что-нибудь,
Каменаши-сан.
Каме откидывается на диване
и смотрит вдаль с тоской и желанием. В этот момент он не играет на камеру
и не прячется за чужой маской. Он полностью обнажает свою душу и отдает
ее Джину.
Когда Каме возвращается в
реальность, со всех сторон то и дело доносится "Отлично!", "Поразительно!",
"Невероятно!". Ему аплодируют, им восторгаются, его боготворят.
Он снова на вершине.
Все как всегда.
Вот только никто из присутствующих на площадке не знает наверняка, к кому
была обращена его безмолвная мольба.
Каме невесело усмехается и собирается идти переодеваться.
Он даже не подозревает о том, что совсем неподалеку находится еще один
человек, который все это время наблюдает за ним.
И этот человек - именно тот, о ком он думает все это время.
* * *
Каме возвращается домой поздно
вечером, несмотря на то, что освободился еще после обеда. Он успевает
намотать, по меньшей мере, три круга по району, в котором снимает квартиру,
и посетить все известные магазины, попавшиеся на его пути.
Когда Каме подъезжает к своему
дому, на заднем сидении его машины свалено четыре больших бумажных пакета
из бутиков и один полиэтиленовый, с продуктами из супермаркета.
Три джемпера, две рубашки, куртка, шарф и пять пар перчаток.
Каме уже знает, что вряд ли когда-либо наденет что-то из этих вещей, за
исключением шарфа и перчаток, которые он постоянно теряет. Он запихнет
пакеты в шкаф и забудет о них до той поры, пока не возникнет необходимость
избавиться от лишней одежды.
То же самое произойдет и с продуктами, как только Каме поймет, что покупает
их гораздо больше, чем может съесть в одиночку. Но заплесневелый сыр и
скисший йогурт его волнуют еще меньше, чем неношеная одежда.
Просто он не спешит возвращаться в пустую квартиру.
Интересно, что сейчас делает
Джин? Как он использует те несколько часов, которые освободились в его
расписании после того, как они расстались? Зависает в каком-нибудь баре,
устраивает вечеринки, общается с друзьями? Конечно, Джину всегда есть,
чем заняться. Он никогда не станет бесцельно скупать ненужное барахло,
чтобы хоть как-то скоротать вечер.
Бросив пакеты у порога, Каме
разувается, моет руки и проходит в кухню. Заглядывает в холодильник и,
так и не решив, что он будет есть и будет ли есть вообще, включает чайник
и опускается на стул, ощущая себя вконец усталым и измотанным.
Дзынь! Дзынь! Дзынь!
Каме с трудом разлепляет веки
и на полном автомате идет открывать дверь. Он не задается вопросом, кто
бы это мог быть, потому что у него нет на это сил. Намного проще встать,
сделать несколько шагов, крутануть замок, распахнуть дверь и увидеть…
Джина.
Нет, нет, нет. Это невозможно.
Каме смотрит на него в молчаливом
ступоре, не зная, что сказать. Его бросает в жар, он чувствует себя до
отвращения глупым и больным, и судорожно цепляется за косяк, потому что
пол под ногами начинает предательски раскачиваться и ходить ходуном.
- Ты что-то забыл? - произносит
Каме севшим голосом, только для того, чтобы Джин перестал глядеть на него
с такой жалостью.
Вместо ответа Джин привлекает
его к себе и целует так, что у Каме темнеет в глазах. Он переводит дыхание
и утыкается лицом в шею Джина, цепляясь за него, словно за спасательный
круг.
Джин толкает его к стене и
прижимается всем телом, его руки по-хозяйски скользят по телу Каме, гладят,
сжимают, ощупывают. Каме закрывает глаза и полностью отдается во власть
тактильных ощущений. Он до сих пор не до конца верит в происходящее, в
то, что Джин пришел к нему сам, откликнулся на зов и появился именно тогда,
когда Каме в нем так нуждался.
- Джин…
Каме хочет попросить прощения, он просто обязан это сделать, но Джин затыкает
ему рот наиболее приятным из всех существующих в мире способов, и Каме
не сопротивляется.
Пальцы Джина привычно пахнут
сигаретным дымом - Каме успевает отметить это, когда Джин берет его лицо
в свои ладони и заглядывает ему в глаза.
Что он ожидает увидеть: боль, желание, неудовлетворенность?..
Каме запоздало пытается отвернуться, но Джин не позволяет ему этого сделать.
Он запрокидывает его голову и снова целует - на этот раз грубее, настойчивее,
дольше, шаря языком во рту у Каме и посасывая его нижнюю губу. Без лишних
слов трется бедрами о бедра Каме, ласкает пульсирующую жилку на его шее,
несколько раз проводит ладонью по груди, нарочно задевая ногтями соски,
а затем, опустив руку ниже, накрывает его пах.
Каме стонет, глухо и сдавленно.
На него накатывает тягучее, невыносимое блаженство, непередаваемая эйфория,
которая захлестывает с головой, не давая дышать.
Он не знает, как сказать об этом, как выразить хотя бы малую толику эмоций,
которые распирают его изнутри. Любые слова сейчас кажутся неправильными,
ненастоящими, бессмысленными.
И Каме молчит.
За него говорит его тело и его выражение лица, и каждое его движение.
"Я ждал тебя" - пальцы Каме путаются в складках рубашки Джина,
проникают под нее и прикасаются к обнаженной коже, поглаживая поясницу.
"Я хочу тебя" - он раздвигает ноги шире и беззастенчиво толкается
в ладонь Джина.
"Я не отпущу тебя. Ни за что" - руки Каме смыкаются на талии
Джина, лишая его малейшей возможности отстраниться.
Но Джин и не думает этого делать.
Он давно научился понимать Каме.
Без слов.
The End
fanfiction
|