Прелюдия к номеру шесть?
|
|
1 глава Каменаши Казуя настороженно относится к долгим отношениям. Он боится обязательств, боится привязанностей, боится, что любовь будет длиться ровно до тех пор, пока он не заметит раздражающие его привычки (и тогда все полетит в тартарары). Каменаши Казуя тратит чертову уйму времени, размышляя об отношениях, которые не хочет заводить. Впрочем, это не значит, что он ни с кем не встречается. Ему уже есть двадцать три года, и за плечами остались пять долгих романов. Три девушки и два юноши. Первой была девочка из старшей школы. Они встречались два года до выпуска, после чего та уехала учиться в каком-то университете в Киото, а Каме остался в Токио. Вдвоем они решили, что романы на расстоянии не привлекают ни одного из них. Вторым был парень. Каме исполнилось восемнадцать, он съехал от родителей и еще не привык к одиночной жизни в большом городе. Это продлилось три месяца - пока они не съездили в недельный отпуск, и Каме не решил, что наряжаться по выходным в девушку немного странновато и не особо комфортно. Аки-сан стала, возможно, его первой настоящей любовью. Она была старше него - дочь старого друга семьи. Каме знал ее с тех пор, когда еще не играл в бейсбол. Прошло три года, и их пути привели к развилке. Ни один не хотел уступать и выбрать чужую дорогу взамен своей. С третьей девушкой была скорее просто интрижка - она напоминала ему Аки-сан. Его терпение истощилось только через два месяца, когда он по-прежнему иногда называл ее не тем именем, а она не возражала. Последний роман едва не дотянул по продолжительности до четырнадцати месяцев. Его партнер был постарше, поопытнее (двадцать девять лет в момент начала их отношений), и Каме он тоже напоминал об Аки-сан, только с несколько другой стороны. Закончилось все спором об отстраненности Каме и его незаинтересованности. Каме до сих переживал из-за этого (совсем чуть-чуть), потому что справедливость упреков задела за живое. Нельзя сказать, что Каме все это надоело, и он превратился в отшельника из-за неудачных романов. Просто, возможно, теперь у него несколько завышены ожидания. Иногда он все еще ходит по клубам (хотя не так часто, как в университете) и проводит ночь в чужой квартире. Просто у него есть своя жизнь (ему уже почти двадцать четыре, и он не молодеет) и работа (он фотограф для журнала мод "Сибуй", в котором он проходил практику). А с возрастом все меньше времени остается на гулянки, и все больше занимает работа. Он получает сообщение: "Пойдем сегодня в караоке? В Сибуе, как обычно". - Нет, у меня съемка довольно поздно, - отвечает он, и почти не врет. Только под "поздно" он подразумевает семь часов следующим утром. Но можно оправдаться тем, что если он не будет спать до этого времени, то это действительно окажется поздно. Но он будет. Черт. Он и правда становится отшельником. --- Каме засыпает на диване в десять вечера, зажав в одной рукой коробку с едой из китайского ресторанчика, а во второй - палочки. В четыре он просыпается от будильника, включенного на мобильнике, а в четыре пятнадцать уходит в спортзал, где занимается с четырех тридцати до половины седьмого. А потом несется в Старбакс за экспрессо, после чего незаметно проскальзывает в студию всего в шесть пятьдесят девять. - Опаздываешь, - кричит одна из его помощников, заметившая, как он снимает громоздкую куртку кремового цвета. Уже через несколько секунд она оказывается рядом с Каме и сует ему в руки стопку бумаг. Он едва не обжигается расплескавшимся кофе. - Всего семь часов! - протестует Каме. Он немного задержался в спортзале, но надо же было компенсировать китайскую еду и отсутствие занятий последние полторы недели. - Я вовремя, - продолжает он. Его помощница Эми закатывает глаза. - Семь - это для модели. Шесть - для нас. - Она щелкает его по лбу. - Вы и без меня способны установить оборудование и освещение, - раздраженно отвечает Каме. - На это есть техники. - Он обводит окружающую обстановку рукой. - Поди, не ракетостроение. Он прижимает стаканчик с кофе левым локтем к груди и перебирает документацию. А потом щелкает языком. - "Джин"? Тридцать две стра... Обложка? Эми снова щелкает Каме по лбу и отбирает кофе, прежде чем тот выплеснулся на его одежду - черную жилетку со старомодными золотыми пуговицами и белоснежную рубашку снизу. - Да что с тобой в последнее время? Обычно к этому времени ты уже все знаешь о модели - особенно, если это кто-то настолько важный, что ему отводится тридцать две страницы и фотография. Ты витаешь в облаках с тех пор, как... - Каме обрывает ее пристальным взглядом, и она кривит розовые губы, прежде чем резко сменить тему. - Обложка с самым популярным сольным певцом в Японии, - огрызается Эми. - Никогда о нем не слышал. - Он не так давно на сцене. Появился примерно полтора года назад. - Она поднимает один палец. - Его первый сингл разошелся тиражом в полумиллион копий. Думаешь, случайность, да? - Она улыбается и поднимает уже два пальца. - Второй сингл - четыреста тысяч, а последний... - Она делает паузу, и Каме понимает, что внимательно слушает - он знает, что сольные певцы такими тиражами не продаются. Три пальца. - Последний уже разошелся тиражом в семьсот тысяч за последний месяц - и продажи продолжаются. К концу месяца общий объем может перевалить за миллион. Он чертовски популярен. - Он ни разу не шел на развороты, - отвечает Каме. - Я бы запомнил. И странно, что... - Это первый раз. - Прошу прощения? - Его первое появление перед публикой, - говорит Эми и поправляет указательным пальцем очки с ярко-зеленой оправой. - Серьезно? Ни одного выступления? - Серьезно. И он ни разу не появлялся на всех этих музыкальных шоу. Каждый раз только видеозапись или телемост со студией, но там рассмотреть его невозможно. Такая таинственность. - Она улыбается. - Но у меня есть его снимок на мобильнике! Я видела, как он заходит в гримерку. - У Эми загораются глаза, и она вытаскивает из заднего кармана потертых узких джинсов ярко-розовый DoCoMo.- Хочешь посмотреть? - А я-то уже почти поверил, что ты вменяемое человеческое существо, - замечает Каме, улыбаясь, пока они вдвоем идут к оборудованию для съемок. - А ты просто фанатка. Эми закатывает глаза. - Он действительно привлекательный. - Ее улыбка становится шире. - А вдруг он поможет тебе забыть о... Каме удостаивает ее страдальческим взглядом. - Ладно. Он уже скоро должен выйти из гримерки, - очаровательно улыбается Эми. --- Каме любит фотографирование. Первую камеру - старую, пыльную и тяжелую - подарил ему на четырнадцатилетие его дедушка. Каме должен был проявлять пленку сам, и он прочитал несколько книг в местной библиотеке, чтобы научиться это делать. Он решил, что все это нравится ему не меньше бейсбола (а это немало). Так что это оказалось неизбежно. Все время, которое Каме не проводил на площадке для бейсбола, он шатался по улицам и паркам Токио, делая черно-белые снимки чем-то занятых людей. Пейзажи и виды, и вещи, которые ему хотелось бы запомнить. Ослепительное небо в безоблачный день или мягко покачивающаяся от легчайшего ветерка листва кленов. Или обычный служащий, дремлющий на автобусной остановке на улице, где находился дом Каме. Когда он поступил в университет Хосэй, тренеры по бейсболу были очень разочарованы - Каме предпочел команде практику в "Сибуе". Покачивание головы, легкая нахмуренность. Такой талант пропадает. Как-то незаметно, думает Каме, фотография решила обойти бейсбол и стала чем-то большим, чем просто увлечение. Странно, что его место работы - это "Сибуй", журнал мод, в какой-то степени даже гламурный. Он всегда снимал натюрморты и пейзажи, вещи, находящиеся в естественном окружении. Но Каме выработал также свои пристрастия в вопросах, относящихся к эстетике людей и моде. Ему казалось, что вместо того, чтобы находить картинку, которую хочет запечатлеть, он может создать свою собственную. В довольно юном возрасте - двадцать три года (почти двадцать четыре), - он является одним из основных фотографов журнала и четко представляет, чего хочет. Все, с чем Каме работает, находится под его ведением. Никаких обрезаний, никакого монтажа, никакого фотошопа без его разрешения. Говоря проще, Каме предпочитает прямоту. И если его успех можно считать показателем, то он знает, что делает. --- Каме не понимает все эти фокусы с оглаской. Когда дверь гримерки открывается, он ожидает увидеть ничем не примечательного мужчину, возможно, коренастого и пузатого - кого-то, кому принесет выгоду такая таинственность в развлекательной индустрии Японии, завязанной на активной рекламе и ориентированной на имидж. Но Эми права, решает Каме. Этот Джин действительно привлекателен без всяких усилий. Темные волосы достают почти до плеч, волнами обрамляя лицо. Темные бархатистые глаза полуприкрыты, в них отражается небольшая сонливость. Полные губы - Каме не знает, почему не обратил на них внимания в первую очередь. Когда он поворачивается, Каме видит широкие плечи и стройные ноги, заметные через костюм. Он выпадает из восхищенного ступора, когда женщина хлопает Джина по плечу и указывает в сторону Каме, после чего они оба идут идут к нему. - Аканиши-сан, это фотограф, - объясняет женщина в темно-сером костюме. Ее прямые темные волосы собраны в пучок. Она совершенно одноцветна за исключением вспышки ярко-розовой оправы очков. Каме решает, что это его менеджер. - Гуччи, - немедленно определяет Каме, скользнув взглядом по ее очкам. И улыбается. - У моей помощницы такие же, только другого цвета. - Женщина улыбается в ответ, Джин выглядит впечатленным. - Каменаши Казуя, - представляется Каме и кланяется; влажные волосы цвета корицы падают на глаза. - Это честь быть первым человеком, делающим ваши официальные фотографии, Аканиши-сан. Парень моргает и чешет нос, после чего позволяет себе смущенную улыбку. - Можно просто Джин, Каменаши. Каме отвечает на его улыбку - та очень заразительная, очаровательная и в какой-то степени даже невинная. - То есть, я хотел сказать, Каменаши-сан, - поправляется Джин, проводя рукой по волосам. Каме замечает родинку в уголке его правого глаза. - Просто Каме, - отвечает он. - Мы сейчас заканчиваем с оборудованием, так что если хотите, подождите там, - он указывает на складные стулья и длинный стол с едой неподалеку. - Все будет готово минут через пятнадцать. - Столько еды! - смеется Джин, и Каме вздергивает узкую бровь. - В смысле, - поясняет Джин, заметив его растерянный взгляд, - если я буду есть, то точно запачкаю костюм. А он от Зегны, - уточняет он дизайнера, - и новый. И я не хочу запороть свою первую съемку, разлив кофе и накрошив булочку на костюм за двести пятьдесят тысяч йен. - Зато выйдет забавная естественная фотография, - успокаивает его Каме. Он смотрит в сторону Эми, ругающейся с техниками из-за установки освещения. - А пока мне надо удостовериться, что моя помощница не убьет наших осветителей. - Он кивком указывает на тех и, извинившись, отходит. Только когда Каме делает пару шагов по направлению к Эми, он осознает, что ему не об кого спотыкаться, никто не несет дорогое оборудование, от которого надо уворачиваться. Съемочная площадка подозрительно пуста. - А где все? - интересуется он. - Поскольку, - поясняет Эми, решившая поправить прожектор сама, - это его первая съемка, а он чертовски известен, пойдут разговоры. Поэтому по его просьбе мы используем минимальное количество людей, чтобы ни один придурок не повесил на форум фотки, сделанные мобильником, - деловито заканчивает она. Каме приподнимает бровь. - А ты разве не... - Я никому не покажу! - вскрикивает Эми, и Каме морщится - от ее взмаха руками прожектор качнулся, угрожающе накренившись уже над кем-то из техников. --- Джин, как обнаруживает Каме, от природы фотогеничен. - Ты уверен, что это твоя первая съемка? - спрашивает он. - У тебя все отлично выходит. Естественно, - уточняет он и отводит фотоаппарат от лица, чтобы улыбнуться Джину. - Только подбородок чуть-чуть подними, - просит Каме.- И смотри прямо на меня. Отведи волоса от лица. - Тоже мне «отлично», тебе приходится давать мне конкретные указания, - смеется Джин, и Каме не упускает возможности сделать несколько снимков. - Это все мелочи, - отвечает он, продолжая фотографировать и веля Джину устроиться, как ему будет удобнее. - Можешь снять пиджак, если хочешь. Все равно до конца съемок, скорее всего, придется несколько раз переодеться. - То есть, если я разденусь сейчас, то облегчу жизнь стилистам, - шутит Джин, ослабляя бледно-розовый галстук. - Садись на стул, лицом к спинке - да, так хорошо. - Каме смотрит, как Джин кладет руки на спинку стула, опускает на них голову и закрывает глаза. - Можем сделать несколько снимков без рубашки, если хочешь, - серьезно предлагает Каме, и Джин резко вскидывает голову. - Нет, - смеется он. - Ни за что. Неудобно. --- Они заканчивают съемку в одиннадцать, но Каме кажется, что чего-то не хватает. - Ты как насчет естественных фотографий? - спрашивает он, когда Джин собирается уходить с площадки в гримерку. - В смысле, не здесь, - показывает он на съемочную площадку, - а на улице. Хорошие бы были фотографии. Но я пойму, если тебе уже хочется уйти. Джин моргает и переводит взгляд на своего менеджера. Та пожимает плечами. - Она обычно просто изображает из себя няньку, - шутит он, подмигивая женщине. - Но... Да! Было бы здорово. Порядок. - Он улыбается. - Стопка студийных фоток - это будет довольно скучно, да? Ты не против, если мы заодно перекусим? Умираю с голоду. Я ничего не ел утром - испереживался весь. - Завтрак - самая важная еда за день, - замечает Каме, автоматически провожая Джина до гримерки. - А ты чем завтракал? - уточняет Джин. - Я не видел, чтобы ты хоть что-то съел. Каме колеблется. - Стаканчиком кофе, - признается он. - Ну ты и лицемер, - недоверчиво возвещает Джин, не переставая смеяться. И Каме не удерживается от улыбки, делая вид, что бормочет себе под нос гадости в ответ. --- Они уходят из студии незадолго до полудня. Менеджер препоручает Джина Каме, заявляя: "Теперь ваша очередь быть его нянькой". Каме делает снимок своим Никоном Д40, когда Джин делает обиженное лицо, и под возмущенный крик вешает фотоаппарат, пока тот не успел его отнять. - Это моя гордость и счастье, - указывает Каме на фотоаппарат. - Не прикасайся к нему... - Он выдерживает драматичную паузу. - Никогда. Джин кивает с широко распахнутыми глазами, будто он принял угрозу близко к сердцу. - Поедим сначала? - спрашивает он. - Надеюсь, ты не рассчитываешь ни на что роскошное? - уточняет Джин, сцепляя руки на затылке, надувая щеки и медленно выдыхая воздух, и смотрит в сторону Каме. - Мне рамена хочется. После такого утра нужно что-нибудь простое. К тому же, я знаю хорошее местечко недалеко отсюда. Давно туда не заходил. - Веди, - нетерпеливо предлагает Каме. Они идут пешком - Джин сказал, что это совсем рядом. Четыре квартала "вон в ту сторону". - Итак, - начинает Каме после нескольких минут молчания, - у тебя какая-то странная противорекламная акция. - Он смеется и, приподняв бровь, косится на Джина. - Идея рекламного отдела или твоя собственная? - Собираешься продать это репортерам? - Джин приподнимает бровь в ответ. Увидев обалдевшее лицо Каме, он качает головой и широко улыбается. - Я шучу. Мне сказали, что "Сибуй" известен своими фотографами, а его представители порекомендовали тебя в качестве фотографа для этих съемок. Конечно, - задумался он, - они, наверно, просто хотели, чтобы в их журнале мои снимки появились раньше всего. Это бизнес. - Он пожимает плечами. - В общем... Джин прикусывает нижнюю губу и чешет нос - привычка, - и Каме привычно делает фото. - Вернемся к твоему вопросу - и то, и другое. Мы только начали записывать мой первый сингл, и студия звукозаписи хотела обсудить мой будущий имидж. - Его улыбка кажется вымученной. - И когда я сказал, что хочу быть собой, они решили, что я шучу. - Он делает паузу. - Я не неряха, который вечно ковыряется в носу, и не несносный придурок, не умеющий держать язык за зубами. Просто они посчитали меня слишком наивным за веру, что публика оценит меня, - Джин указывает на свое лицо, - за мою музыку, а не за... - Он запинается. - Привлекательность? - по инерции заканчивает Каме. Джин выглядит удивленным, и Каме смущается. - Да, - отвечает он. - За это. Они останавливаются перед перекрестком в напряженной тишине, и Джин внезапно разворачивается, рассматривая окрестности. - Кажется, мы прошли мимо ресторана, - растерянно сообщает он, снова почесывая нос и смущенно улыбаясь. Они возвращаются назад, минуя три магазина, прежде чем остановиться перед уютным ресторанчиком. Каме заглядывает в большое окно и видит приглушенный свет и разговаривающих посетителей, сидящих за стойкой и смахивающих на завсегдатаев. Он не замечает, что засмотрелся, пока Джин не тянет его за рукав внутрь. Там тепло, и он жестом предлагает Каме сесть за столик около переднего окна. Джин устраивается напротив. - В общем, я просто предложил пока не показываться на публике, потому что хотел прославиться благодаря своей музыке, - честно признается он. - За написание песен и голос. Мне тогда было двадцать четыре, и я вдолбил себе в голову, что если не смогу стать сногсшибательно известным, то забуду о музыке и пойду в служащие, - оскаливается он. Каме замечает, что Джин много улыбается. - Все или ничего, - смеется тот. - Ну смог же, - отвечает Каме. Джин заказывает еду, не задумываясь, Каме - чуть подольше. Официантка обещает принести им напитки через несколько минут. - Я одного не понимаю: а зачем тебе показываться на людях теперь? Ты ведь и без этого отлично справляешься. Твоя таинственность совершенно не мешает, если смотреть по продажам. - Я думал об этом, - объясняет Джин, скользя взглядом по людной улице, - и решил, что лучше я раскроюсь сейчас сам, до того, как пропадет новизна, и репортеры выяснят, кто я такой. К тому же, мне нечего терять, ведь так? - Джин складывает руки перед собой, сжимает губы и медленно пожимает плечами. - Нечего терять, моя музыка себя доказала. Я себя доказал. Пресса не может сказать мне, что я получил пятнадцать минут славы из-за своего обаяния и внешности, потому что последние полтора года в их распоряжении была только моя музыка. - А как насчет анонимности? - не удерживается от вопроса Каме. - Ты же знаешь эту желтую прессу, им бы только влезть в частную жизнь. Как только все узнают, как ты выглядишь, они неотрывно начнут следить за каждым твоим шагом. - Он закусывает губу, чтобы не продолжать мысль, но Джин перехватывает эстафету. - Они постараются докопаться до тайной причины, почему я так долго не показывался на публике, да? - спрашивает он и выбалтывает все свои самые невероятные выдумки: - На самом деле я женщина, сменившая пол, и мне пришлось ждать, пока закончатся все операции. Я бывший работник из квартала красных фонарей и не хотел светиться. Я злостный алиментщик, и матери моих детей не станут молчать, когда узнают, что я не прозябаю в нищете... - Он смотрит на ошеломленное лицо Каме. - Ты слишком много об этом думаешь, - смеется тот. - Сам запиши собственные слухи и продай их газетам, - предлагает он, и Джин кривит губы в притворной досаде. Долго он, впрочем, не выдерживает и негодующе фыркает - Может, я так и сделаю. - Еще чего. - Каме отпивает чая со льдом без сахара. - Выживешь. Он вздыхает и, наклонив голову, задумчиво рассматривает Джина. Спокойное лицо, сильная челюсть. Спокойный и уверенный. - Я уж надеюсь. Мы ведем переговоры насчет моего первого альбома, песни уже написаны, музыка к ним тоже. Я хотел, чтобы все было готово к этой зиме, как раз после выхода сингла, но синглы прямо перед альбомами продаются плохо, а еще это мое решение раскрыть себя... В общем, мы отложили релиз до лета - неофициально. Официально я вообще не работаю над альбомом, - трещит он. - Извини, я все вываливаю на любого, кто готов слушать. И с кем можно разговаривать. Все просто очень секретно, и... Ой, извини, - повторяет он; по щекам расползается румянец. - Меня совсем необязательно впечатлять, - честно признается Каме. - И лично я думаю - теперь думаю, то, что есть у тебя, действительно хорошо продается. В смысле, искренность и честность. Так что лучший имидж - быть собой. На самом деле, привлекательно. - Он тоже неуверенно подбирает слова. Каме не уверен, как надо наставлять Джина, не знает, поможет ли его опыт разобраться тому в проблемах, связанных с работой. - Спасибо, - выдыхает Джин. У него загораются глаза, когда им приносят рамен. Каме делает еще несколько снимков и не моргает и глазом после того, как Джин бодро предлагает доесть его, Каме, законченный лишь наполовину обед. Он выходят из теплого помещения на улицу, где падает легкий снег. На часах тринадцать пятнадцать, и Каме прищелкивает языком. - Не знал, что сегодня пойдет снег. Конец ноября... - говорит он и смотрит на Джина, потирая руки и дыша на них, чтобы согреть. - В паре кварталов отсюда есть парк. Если по пути к станции пройдем через него, сможем сделать еще несколько снимков. Он начинает шагать по направлению к парку, второй парень следует за ним. - Дашь свой номер? - внезапно спрашивает Джин, вытаскивая из кармана блестящий черный телефон с красной полоской по краям. - Благодаря тебе, день прошел спокойно, - объясняет он и несмело улыбается. - Если снова захочешь где-нибудь пообедать, обещаю, что мы не будем говорить о всякой ерунде вроде моей карьеры. - Он смеется, и Каме диктует ему свой номер и адрес электронной почты. Джин делает тоже самое. Каме также не упускает возможности сделать снимок, пока тот внимательно смотрит на дисплей мобильника, а снежинки оседают у него на волосах. Они расходятся у станции Сибуя. Каме машет на прощание и смотрит, как спина Джина скрывается в толпе. И в этот же момент ему звонит Эми. - Что такое? - спрашивает он. - Вы там почти все? - уточняет она. - Ты приведешь его смотреть на снимки? А как насчет естественных? Она кажется занятой, запыхавшейся, и Каме вспоминает, что оставил ее приводить все в порядок с минимальным количеством помощников и бестолковыми техниками. - Я все, - отвечает Каме, ускоряя шаг. - У него были еще дела, так что я проводил его до станции. Я принесу все остальные снимки, и мы сможем заодно просмотреть все студийные - или у тебя были еще планы на сегодня? - интересуется он. - Нет, совсем нет, - отвечает Эми. - Мы же снимали и на обложку. Я позаботилась, чтобы у меня весь день был свободен. - Она смеется. - Я просто уточняла. Тебя не было пару часов, и я сомневалась, что съемки заняли столько времени, так что... - Фраза оборвалась резким вдохом. - Тебе купить что-нибудь в магазине? - уныло спрашивает Каме. Он все еще чувствует угрызения совести. - Нет. Я отправила за едой одного из техников. Раз уж они больше ни на что не годятся, будут мальчиками на посылках. - Каме слышит неприязнь в ее голосе. - В общем, редакторам нужны эти снимки как можно скорее - уже приближается крайний срок для фотосъемки. Январский номер выйдет через пару дней, а это уже будет на обложке февральского. В общем, ты знаешь. Начальство требует. - Ммм... - Каме прикусывает губу. - Тогда я вернусь минут через пятнадцать. Потом позвоню Джину и предложу просмотреть снимки завтра. - Без проблем, - отвечает Эми. Каме кажется, что она любезнее, чем обычно. - А когда вернешься, мы поговорим. - О том, как я себя веду в последнее время? Извини, очень много всего навалилось... - Нет, балбес. Насчет Джина. - Каме практически видит ее хитрую девчачью ухмылку. - Он тебе понравился? А ты ему? Знаешь, когда вы были в студии, он на тебя так смотрел... - А тебе работать не пора? - спрашивает Каме и отключается, чувствуя себя более смущенным, чем стоило бы в подобных обстоятельствах. Его щеки полыхают. --- Когда Каме возвращается в студию, Эми уже проявила пленку и заканчивает распечатывать негативы. Команда разбирает оборудование в темной комнате. Они собираются вернуться в главное здание "Сибуя", чтобы рассортировать снимки. - Я их просмотрела, - говорит Эми, прижимая пакет с фотографиями к боку. - Отлично получились, он очень фотогеничный. Странно, что он не стал пользоваться своей внешностью с самого начала карьеры. Это бы ему только помогло. - Он сказал, - припоминает Каме, - что хочет, чтобы ценили его работу, а не внешность. Они проходят мимо музыкального магазина, когда он удерживает Эми за рукав ее шерстяного пальто. - Подожди секунду, ладно? Хочу кое-что прикупить. - Его последний сингл? - Эми пихает Каме бедром и взвизгивает, когда он щипает ее за руку. - Помолчи. Мне просто интересно. - Он затаскивает ее в магазин и быстро находит все три сингла Джина на большом стенде рядом с кассами. - Это все? - вежливо спрашивает кассирша, и Каме лезет в задний карман красных джинсов за бумажником. - Да. - Подарок для вашей девушки? - Женщина поддерживает разговор, сканируя диски и косясь в сторону Эми. - Он очень популярен, да? - продолжает она. - Все для нее, - убедительно отвечает Каме и морщится, когда почти пятисантиметровый каблук Эми вонзается в его правую ногу. --- - Он действительно привлекательный, - в очередной раз повторяет Эми. Добравшись до офисного здания "Сибуя", они отмечаются у главного редактора и занимают конференц-зал на восьмом этаже, раскладывая фотографии на длинном столе. Пустого места не остается. - Сколько у нас всего? - спрашивает Каме, прикасаясь к краю фотографии, на которой Джин стоит спиной к камере, повернув голову и глядя через плечо. В уголках его глаз собрались морщинки, а рот раздвинут в широкой улыбке. К этому моменту он уже успел переодеться в мешковатые штаны оливкового цвета с классической оранжевой кофтой Пума. На голову наброшен белый капюшон, из-под которого выглядывают пряди темных волнистых волос, обрамляющих лицо. Одна рука лежит на бедре, пальцы второй - раздвинуты в классической "V". Каме не замечает, что засмотрелся, пока Эми не бьет его по плечу. - Ты меня собираешься слушать? Я сказала, что здесь в районе трех сотен фотографий. А потом добавила, что та, к которой ты прикасаешься, очень милая и удачная, но ты не слушал и стоял с идиотской улыбочкой на лице. - К концу тирады ее голос поднимается на октаву. - Помолчи уж, - бесстрастно отвечает Каме, берет фотографию и прилепляет ее к одному из окон. - Значит, нам надо отобрать примерно тридцать студийных снимков, и пусть они сами отбирают остальные. - Если ты этого хочешь, - говорит Эми, и они в тишине отбирают хорошие снимки от неудачных. Там плохое освещение, тут странный ракурс. - С ним хорошо работать, у него много энергии, - пытается нарушить молчание Каме, тщательно раскладывая фотографии по костюмам. - Это заметно по снимкам, - говорит он. - До сих пор не верится, что это его первая съемка. - Ты хороший фотограф, - прямо говорит Эми. - И с ним ты очень удачно поработал - перед началом он здорово нервничал, ты разве не заметил? Ты помог ему успокоиться. - Она смеется. - Иногда ты так беззаботно выполняешь свою работу, что даже не замечаешь, что делаешь. - Цыц, - отвечает Каме и бросается в нее одной из неудачных фотографий. - Я всегда знаю, что делаю. Домой Каме возвращается только в десять вечера. Когда он сидит в постели и возится с мобильником, тот звонит в его руке. Мелодия вырезана из рекламы. Звонит Джин. - Алло? - Каме? Это Джин? Мне менеджер звонила, она хотела знать, успел ли я посмотреть фотографии. А я про них вообще забыл. - Джин смеется. - А... - Каме смотрит на часы на прикроватном столике. Уже почти час ночи. - Ты хочешь сейчас заехать и посмотреть? - уточняет он и неловко заканчивает, - потому что немного поздновато. - Ой! - Это уже вскрик осознания. - Я не заметил, что сейчас так поздно. - Сквозь помехи пробиваются извиняющиеся нотки. Каме всегда раздражало, что в его квартире мобильник не очень хорошо ловил связь. - Мне будет достаточно просто посмотреть их до того, как журнал начнет печататься. Наверно, надо было подождать до завтра и позвонить в "Сибуй", но у меня был твой номер, и я решил проверить, не дал ли ты мне ненастоящий или... - Он замедляется к концу предложения. - Не то чтобы я решил, что ты такое сделаешь, - торопливо поправляется Джин. - Это мой настоящий номер, - негромко отзывается Каме, но его смешок прерывается зевком. - Извини. Могу показать их тебе на этой неделе, если хочешь. Когда ты свободен? - Как насчет завтрашнего вечера? - предлагает Джин. - Я свободен где-то после семи. Если ты не занят, можем сходить поужинать. Каме мысленно прикидывает даты. На следующее утро назначена съемка с рок-группой, но он точно знает, что обзор займет меньше десяти страниц, а проявкой и отбором фотографией займется другая команда. - Пойдет, - отвечает Каме и задумывается. - Мне что-нибудь придумать или ты уже что-то запланировал? - Не волнуйся, я обо всем позабочусь. Вдвоем? - уточняет Джин. - Если ты больше никого не зовешь, - говорит Каме. - Зовешь? - Да нет. Просто уточняю - вдруг ты захочешь кого-то привести, например, свою помощницу... - Эми, - снова зевает Каме. - Ее зовут Эми. И она, скорее всего, будет занята. - Каме не уверен точно, но ему очень не хочется звонить и уточнять. - Тогда завтра скину указания. - Это свидание, - по инерции говорит Каме и мысленно ругает себя. Джин только немного устало смеется. - Тогда завтра. Вернее, уже сегодня. - Он снова смеется и извиняется, - извини, что так поздно позвонил. Я не заметил, что уже заполночь. Так что... - Все в порядке, - говорит Каме. - Увидимся завтра вечером. Нависает странная тишина. - И фотографии отлично получились, если интересно. - А, правда? Я рад! Я боялся, что все выйдет ужасно. - Все хорошо, - повторяет Каме. - Спокойной ночи. - Спокойной ночи. И Каме гадает, послышались ли ему хрипловатые нотки в голосе Джина или нет. || >> |