|
Никто не знал, откуда у Каме вдруг взялся ребенок. Просто однажды Каме,
раздраженный, пришел с ним на репетицию и притащил с собой упаковку
памперсов. Когда ему начинают задавать вопросы, он смотрит на всех широко
раскрытыми глазами и отвечает, что не знает, - и никто не понимает, как
отреагировать на это.
Но все считают, что у Каме есть очень хорошее объяснение этой ситуации,
потому что он пробыл в офисе Джонни несколько часов и вышел оттуда живым.
***
Джин возвращается, когда ребенку уже три месяца. Каме назвал его Акио,
сияющий человек, и у Акио пухлые щечки, тонкие черные волосы и вечно сердитое
выражение лица. Джин в замешательстве склоняется над колыбелькой в первый
день после возвращения, разглядывая пухленькие кулачки и покрасневшую кожу.
- Это что, правда, твой ребенок? – говорит он, будучи не в состоянии даже
приблизиться к пониманию этой идеи.
- Да, - отвечает Каме, поправляя малышу подушки и осторожно дергая за одеяло.
– Думаю, да.
Акио начинает плакать, и Каме берет его на руки, прижимаясь бледным, усталым
лицом к розовой щечке младенца. Он воркует с малышом, и гладит его по
волосам, и выглядит, как чей-то отец или, может, как чья-нибудь мать. Он
выглядит нежным.
Джин смеется и дотрагивается до волос на загривке малыша, нащупывает теплую,
мягкую кожу.
- Ты всегда хотел стать отцом.
*
Растущий малыш всегда рядом. Ему нравится Джин, нравится хвататься кулачками
за пушистые волосы Джина и дергать за них, нравится тыкать пальцем в его
щеки, нравится, когда Джин катает его на плечах. Когда малыш на руках у
Джина, он прекращает плакать. Каме, кажется, всегда разрывается между
чувством облегчения и досадой, суживает глаза от ревности, когда малыш
смеется, лопочет и неуклюже хватается за лицо Джина.
- Ты ему так нравишься, - говорит Каме с тоской в голосе. Каме, похоже,
постоянно волнуется, что малыш не очень-то его любит, но это просто смешно.
Всякий раз, когда Каме уходит из комнаты, малыш нервничает, его личико
наливается красным, и он машет крохотными кулачками. Однажды Каме оставил его
с Пи и Джином на время очередного собрания, и Акио сидел и кидался игрушками
в Шиге и Массу, когда те пытались приблизиться. Потрясающий ребенок.
- Бубубубубубубубубубубубубубуб, - говорит Джин малышу, подхватывая его за
подмышки и кружась вместе с ним. У Акио пухлое тельце, все в младенческих
перетяжках.
- Он признал в тебе равного по интеллекту, - сердито замечает Каме.
- Твой папа так со мной груб! – воркует Джин. Акио заливисто смеется и
бросает своего игрушечного пингвина в сторону Каме. – Наверно, потому что
твоему папе нужна разрядка, - добавляет он любезно.
- Заткнись, Джин, – Каме плюхается на диван и начинает сворачивать носочки
Акио. Каме еще даже не исполнилось двадцать два, и он парень, но в последнее
время он ведет себя так, как вела себя тетушка Джина во время климакса.
- Я серьезно, Каме. С тех пор как я вернулся, я еще ни разу не видел, чтобы
ты хотя бы взглянул на какую-нибудь девчонку.
- Просто мне сейчас это не интересно.
Джин неловко переминается с ноги на ногу. Он не очень-то хорошо умеет
серьезно рассуждать о чувствах, но ему кажется, что сейчас нужно попробовать,
ведь все остальные ведут себя так, будто это совершенно нормально, что Каме
ни с кем не встречается, не флиртует и у него есть ребенок.
- Это из-за матери Акио-тяна? – осторожно спрашивает он.
- Что? – На диване теперь растущая гора носков, из маленьких шариков словно
выстраивается крепость. – Нет такого человека, - говорит он. – Нет такого
человека, который мне интересен и кого я смог бы получить.
- Ты Каменаши Кадзуя, - тихо говорит Джин. - Кого ты не смог бы получить, а?
Каме горько смеется.
- Ты бы очень удивился, - говорит он, бросая новый хлопковый снаряд, и
крепость, рушась, падает на пол.
*
Джин начинает испытывать странное собственническое чувство по отношению к
Акио. Когда он приходит на репетицию и обнаруживает, что Коки склонился над
высоким стульчиком малыша и корчит глупые рожи, ему не до конца удается
подавить вспышку гнева. Он отпихивает Коки в сторону.
- Отвали, - говорит он, наклоняясь, чтобы поцеловать мягкие волосы малыша. –
Ему кошмары будут сниться из-за твоего уродливого лица.
Он не знает причину, но чувствует, что Акио принадлежит ему так же, как Каме
всегда принадлежал ему. То чувство он тоже никогда не мог объяснить.
*
Джину снится, будто он сидит в ванне с маленьким мальчиком с белыми волосами
и голубыми глазами, которого он называет Брюс. Мальчик зовет его “папа” с
сильным американским акцентом, и в конце сна, когда Джин смывает шампунь с
его волос, белые волосы оказываются на самом деле черными, и он видит Акио,
крошечную версию Каме, смотрящего на него. “Папа”, - повторяет Акио и
начинает плакать.
Он просыпается один, в своей квартире, и пару мгновений чувствует смущение;
во сне у него по дому были разбросаны игрушки и одежда, и, кажется, кто-то
варил кофе на кухне. А здесь есть только белые стены, превратившиеся в черные
в три часа ночи, и единственные разбросанные игрушки – его собственные.
Он пытается снова заснуть, но ему слишком одиноко.
*
Каким-то образом папарацци получают фотографии Каме с Акио. Они строят
предположения, является ли малыш ребенком его бывшей девушки или плодом
запретной любви; некоторые таблоиды предполагают, что он сын одной из хостесс
того бара, который Каме будто бы часто посещал до рождения Акио. Некоторые
девушки заявляют, что они его мать: хорошенькие девушки, некрасивые девушки,
- но Джин не видит Акио ни в одной из них.
Джин в бешенстве.
- Он всего лишь младенец, - со злостью говорит он Пи по телефону. – Почему
они не оставят его в покое?
- Он не просто младенец, - смеется Пи. – Он младенец Каменаши Кадзуи, и никто
не знает, откуда он взялся. Это, конечно, хреново, но вовсе не удивительно.
Каме уже давно был к этому готов.
Но Джин понимает, что на самом-то деле Каме к этому не готов. Он видит это в
напряженной линии челюсти Каме, когда тот наклоняет голову, проходя мимо
фотографов, в более частых придирках Каме на репетициях. Все всегда думают,
что Каменаши готов ко всему, но Джин знает: в этот раз Каме чертовски
достали.
*
- Эй, Джин, - говорит однажды Накамару, рассматривая новые фотографии Акио в
костюме зайца, которые только что сделал Каме. – Иногда Акио похож на тебя.
Джин смотрит на малыша, который ерзает у него на руках. Для него Акио
выглядит совсем как Каме, но иногда ведет себя почти как Джин. Это
неудивительно, если учесть, что Джин полностью завладел его вниманием, но на
секунду Джин снова видит глупую улыбку малыша, и ему не дает покоя какая-то
смутная мысль на краю его сознания.
- Заткнись, Накамару, - резко говорит Каме. – Они ничем не похожи.
*
- Откуда это у тебя? – спрашивает Рё с таким отвращением, словно он презирает
детей и его выводит из себя милое личико Акио. Но едва Джин садится, Рё
начинает щекотать малыша и пытается забрать его у Джина. Рё притворяется
жестким парнем, но на самом деле он похож на большую, добрую девчонку,
которая умирает от желания посплетничать о кинозвездах и поиграть с
косметикой. Джин старается помочь ему поддерживать его имидж, но вероятно, Рё
ему не так уж и нравился бы, если бы действительно был таким, каким
притворяется.
- Каме на собрании, - объясняет Джин. - Акио, спокойно, - говорит он, потому
что малыш так сильно дергается, что может пораниться.
- И тебе приходится приглядывать за ребенком? – усмехается Рё и лениво
скрещивает руки на груди, словно он гений, а Джин - чертов придурок. – Ты
кто, его девушка, что ли?
- Нет, - говорит Джин, но чувствует, как заливается краской. - Заткнись.
- Что за черт, - смеется Рё. - Что за черт, Джин. Ты с чего вдруг краснеешь?
- НЕ ЗНАЮ, - вопит Джин, и теперь даже Акио смотрит на него, как на идиота.
*
Первое слово Акио – его собственное имя. Второе - Ото-сан, папа, только он не
может произнести это правильно, поэтому выходит что-то вроде искаженного
ОТОСО, ОТОСО. Его третье слово – Поп-поп, он необъяснимо произносит его
всякий раз, когда видит Джина.
*
- Каме, - серьезным тоном говорит однажды Джин. В первый раз за долгое время
они одни: ни одногруппников, ни менеджеров, ни Акио. Акио на этих выходных
находится у бабушки, пока КАТ-ТУН снимаются за городом в новом клипе. Каме и
Джин сидят босые на газоне рядом с отелем, позируя для камер: джинсы закатаны
до щиколоток, ноги непринужденно раскинуты. Взгляд Джина прикован к Каме, к
изящному локону у него на лбу.
- Откуда он взялся?
Каме молчит, рвет пучки растений и пальцами сминает ярко-зеленые травинки.
- Он чудо, - наконец говорит он. – Я загадал на упавшую звезду.
- Я серьезно, Каме.
Он поворачивается и смотрит на Джина своими карими глазами под изогнутыми
бровями.
- Я правду говорю, - безучастно говорит он. – Вот откуда он взялся.
- Кто его мать? – настаивает Джин, почти поверив в это на минуту. Это –
безумное объяснение, но это - единственное объяснение, которое за все время,
и с таким серьезным видом, предложил Каме.
- Джин, – вздыхает Каме, у него теперь напряженно искривлен рот, словно Джин
его огорчает. – Ты разве не знаешь?
- Что?
Солнце у них над головами светит ослепительно ярко, хотя на улице
по-настоящему холодно. Джину хочется надеть темные очки, чтобы укрыться от
солнца и от того, как Каме смотрит на него.
- Ты не чувствуешь это, когда смотришь на него?
- Чувствую что? – спрашивает Джин, словно понятия не имеет, о чем Каме
говорит. То, что Джин чувствует, когда смотрит на Акио, - очень сильное
чувство, но он не знает, что это. Он хочет, чтобы Каме объяснил это ему, но
Каме просто встает и, раздосадованный, быстро уходит.
*
Джину снятся нежные, влажные сны о Каме на фланелевых простынях, о руках
Каме, которые скользят настойчиво и быстро вдоль его живота и ниже, по его
бедрам, о вздохах и переплетенных пальцах.
- Каме, - шепчет он во сне, а Каме отвечает:
- Заткнись, ребенка разбудишь.
*
Каме избегает Джина, но это хорошо, потому что Джин избегает Каме. Вспоминая
о своем сне, Джин чувствует горячую волну внизу позвоночника и начинает
запинаться, а ему вовсе не хочется выглядеть идиотом перед Каме, ведь он еще
даже не решил, что означает этот сон. Если сон означает, что Джина влечет к
Каме, тогда Джину в какой-то момент захочется выглядеть перед ним любезным и
привлекательным, как Джеймс Бонд. Если же этот сон – просто какая-то
аномалия, тогда Джин просто хочет, чтобы Каме никогда не узнал об этом сне, а
Каме поймет: что-то случилось - в ту же секунду, когда Джин откажется
встретиться с ним взглядом.
Через пару дней, впрочем, он начинает испытывать отчаянное чувство потери;
ему не хватает Каме, ему не хватает Акио, а все остальные его только
раздражают.
*
Каме звонит ему в слезах на пятый день. Сначала Джин думает, что Каме
расстроен из-за ссоры, которой у них не было, но ему следовало бы сразу
догадаться. Каме никогда, ни за что на свете не стал бы плакать перед ним
из-за этого, никогда не стал бы звонить Джину и умолять.
- Я в больнице, - говорит он охрипшим голосом. - Акио заболел.
Джин никогда в жизни не испытывал такого страха.
*
- КАМЕ, - вопит он, вбегая в отдельную комнату ожидания, которую специально
организовали в больнице.
- КАМЕ, - вопит он снова. – ТЕБЕ ПРОСТО НУЖНО НЕ ВОЛНОВАТЬСЯ. ВСЕ БУДЕТ
ХОРОШО.
Каме, с всклокоченными волосами и во фланелевой рубашке, сидит, почти сползая
со стула.
- Господи, ну почему я позвонил тебе, - говорит он. – Я мог позвонить кому
угодно, а позвонил тебе. Тебе. Самому беспокойному человеку во вселенной.
- КАМЕ, - вопит Джин опять. Кровь приливает у него к ушам, а потом слезы
снова катятся по лицу Каме, и Джин садится перед ним на корточки и обвивает
его руками, старается вести себя тихо в этот раз, старается шептать, как он
шептал бы, если бы Акио плакал. – Все хорошо, все хорошо. Обещаю, все будет
хорошо.
- Джин, - всхлипывает Каме и утыкается лицом в шею Джина. – Джин.
Это очень долгая ночь.
*
Джин прав, и все снова в порядке. Температура у Акио спадает, и они могут
забрать его домой на следующий день, и словно ничего и не произошло. Впрочем,
когда он отвозит их обратно в квартиру Каме, то обнаруживает, что ему трудно
уйти, с этим воспоминанием о телефонном звонке и бледном личике Акио. В конце
концов, он засыпает в одних трусах на кожаном диване Каме, закутавшись в
покрывало и все время ожидая услышать плач Акио. В конце концов, он остается
на неделю.
*
Каме всегда был напряженным и безумно дотошным, но Джин обнаруживает, что
Каме стал еще хуже, с тех пор как стал отцом. Он знает, к Каме пару раз в
неделю приходит уборщица, но Каме все равно дезинфицирует кухню и ванную
почти каждый день; Акио наблюдает за ним с удивлением со своего высокого
стула. Когда Джин встает с постели, Каме, собрав волосы в пучок на макушке, в
розовых резиновых перчатках до локтей, уже оттирает кухонный стол каким-то
антибактериальным очистителем, безвредным для детей.
- Привет, - бормочет Джин.
- ПОП-ПОП, - выкрикивает Акио и тянет к нему свои ручки.
- БУБУБ, - кричит Джин в ответ и стаскивает малыша со стула.
- Опять убираешься? - спрашивает он.
Каме бросает на него сердитый взгляд; конечно, он убирается.
- Зачем?
Каме с удвоенной силой трет кафельную плитку.
- Мне нужно избавиться от микробов, а то он опять заболеет
- Каме, - говорит Джин. – Ты не виноват, что он заболел. Моя мама говорит -
дети все время болеют!
- А Я НЕ ХОЧУ, ЧТОБЫ ОН ВСЕ ВРЕМЯ БОЛЕЛ! – кричит Каме, и Акио начинает
плакать. Каме смотрит на него в ужасе и стаскивает свои резиновые перчатки.
- Прости, прости, Акио-тян, прости, все хорошо. Прости.
- Ты безнадежен, - говорит Джин, передавая ребенка обратно Каме. – Перестань
быть таким зацикленным, маниакальным придурком и поиграй со своим ребенком.
- Ты уходишь? – спрашивает Каме, и от напряжения его голос звучит на
несколько октав выше, чем обычно.
- Э, - говорит Джин. – Думаю, нет?
Вероятно, когда-нибудь ему следует пойти домой, но когда он думает об этом,
то понимает, что его квартира – лишь пустое, одинокое место, где нечем
заняться, а дома у Каме полно потрясающих игрушек.
*
Когда Акио уже больше года, Каме решает, что нужно нанять няню. Джин смотрит
на него с неприкрытым ужасом.
- Что? – говорит он, прижимая к груди плюшевого мишку малыша. – Почему?
- Я не могу и дальше брать его с собой на работу, - вздыхает Каме. – Все
хорошо к этому относятся, но он отвлекает. Он теперь может ходить. И он
проводит слишком много времени с тобой, и теперь он тоже жутко избалован.
Джин слышит, как за спиной Каме Акио напевает непонятные звуки и рушит домики
из конструктора.
- ОН АНГЕЛ, - настаивает Джин. – Мальчику нужно быть со своей матерью.
- Я не его мать, - резко говорит Каме, но у него сияющий и виноватый взгляд,
и он втянул голову в плечи.
- Нет, ты чудовище, - сердито говорит Джин, подхватывая Акио с пола. – Мы
идем гулять.
*
Джин настаивает на том, что тоже будет сидеть на собеседованиях: угрюмое и
неразумное присутствие рядом со спокойным и деловым Каме. У Каме есть список
серьезных, взрослых условий: знание первой помощи, рекомендации, опыт работы,
а Джину просто нужно найти кого-то, кто понравится Акио. Каме спрашивает
кандидатов, умеют ли они делать искусственное дыхание; Джин заставляет их
петь песни из «Короля Льва».
Каме составляет список из шести людей, которых он покажет Акио. Джину из них
нравятся только двое: пожилая женщина, с морщинками от смеха вокруг глаз,
которая принесла тарелку с печеньем на свое интервью, и молодой парень с
широкими плечами и дружелюбной улыбкой. Впрочем, что-то в красивых глазах и
больших руках этого парня тревожит Джина, так что он больше склоняется к
кандидатуре той бабушки.
Каме нравится другая кандидатка - девушка с круглыми глазами и в розовом
кардигане, которая выглядит так, словно сошла с экрана детской телепередачи.
Когда Каме впервые впустил ее в квартиру, она посмотрела на него, от
удивления раскрыв рот; возможно, это фанатка, однако она быстро справилась с
волнением. Джин не знает, почему она ему не нравится, но это как-то связано с
нежными интонациями ее голоса и теплой улыбкой Каме.
Выбор Акио очевиден. Он со счастливым видом цепляется за этого
двадцати-с-чем-то-летнего занудного парня, которого Каме при отборе допустил
во второй тур только из-за очень хороших рекомендаций; у парня очки с
толстыми стеклами и кудрявые волосы, которые парят бесформенным облаком у
него над головой. Возможно, под всеми этими очками и кудрями он милый (Джин
знает за время работы в Джонниз: с правильной прической почти любой человек
может стать милым), но он кажется скучным и обычным, из тех людей, с которыми
Джин до этого был мало знаком. Он почти обижается на Акио, ведь тот так
быстро и сильно привязался к этому парню.
Каме улаживает всякие детали вроде зарплаты и пособий, а Джин с едва
прикрытой враждебностью пялится на этого нового чужака. Аккуратно выглаженные
брюки и галстук этого парня кажутся чуждыми в этой квартире, рядом с рваными
джинсами и обтягивающим свитером Каме. Его зовут Судзуки-сан, и он смотрит на
Джина и нервно улыбается, словно надеясь, что однажды они смогут стать
друзьями.
- Акио, - зовет Джин, когда видит, что малыш направляется к Судзуки-сану со
своей любимой игрушкой. Эту игрушку ему купил Джин. Маленький предатель. –
Акио-тян!
Акио плюхается на попу и смотрит на Джина своими большими карими глазами так,
словно тот ведет себя глупо.
- Иди сюда, - говорит Джин и протягивает руки.
Каме смотрит на него немного странно поверх своих очков, но когда Джин строит
ему противную гримасу, Каме только округляет глаза и возвращается к просмотру
документов. Акио минутку разглядывает Джина, а потом, наконец, подползает и
дергает Джина за край джинсов, чтобы тот его поднял и обнял.
Поднимая Акио на руки, Джин ухмыляется глупому Судзуки-сану поверх головы
малыша. В конечном итоге, Акио всегда предпочитает его.
*
Джин спал с парнями раньше, но никогда в парней не влюблялся. Он не уверен,
должно ли это отличаться от того, как влюбляются в девчонок, должен ли он
хотеть чего-то другого. Он пытается представить, что обращается с Каме так,
как всегда обращался со своими девушками, и от этой мысли чувствует дрожь
смущения. Если Джин будет звать Каме “малыш” и попытается делать за него
всякие вещи, которые делают мужчины, Каме, наверно, просто подумает, что Джин
идиот.
Он не знает, что делать вместо этого; он только знает, что начал хотеть от
Каме чего-то большего - нечто таинственное, сверх секса или дружбы.
В конце концов, он решает, все это сводится к одному: когда он вечером
возвращается домой, ему хочется, чтобы Каме был там.
*
Джин думает, что Судзуки-сан гей. Ну, точнее, не думает – знает; так же, как
всегда это знал, просто взглянув на человека, просто по тому, как этот
человек смотрит на него. В данном случае - по тому, как Судзуки-сан смотрит
на Каме, когда думает, что никто за ним не наблюдает - взгляд скользит по
линии спины Каме, пока тот режет грибы на кухне, по его обнаженным рукам,
высунувшимся из рукавов пижамы. Это злит Джина.
Джин рассказывает об этом Каме, на случай, если тот хочет знать; рассказывает
только о том, что Судзуки - гей, а не о том, что Судзуки на него запал. Он не
хочет давать Каме никаких идей.
- И что? – говорит Каме. Он выглядит раздосадованным. – Разве это твое дело?
Потом Каме вдруг злится и заставляет Джина уйти домой без ужина, хотя он
готовил любимое блюдо Джина. Каме говорит, что просто устал, но Джин знает,
когда Каме сердится по-настоящему, и в этот раз Каме рассердился всерьез.
Он звонит Каме перед тем, как лечь спать, и говорит:
- Ты что, в него втюрился? – но Каме просто вешает трубку.
*
Теперь, когда Акио нечасто бывает с Каме на работе, Джину кажется, что он
никогда с ним не видится. Каме тратит кучу времени, пытаясь убедить его, что
это полнейшая чушь, что Джин ухитряется видеться с Акио три или четыре раза в
неделю, но Джин не может справиться с ощущением, что пропускает что-то каждый
день, когда не видит малыша. Акио теперь делает все эти классные новые штуки:
бегает, прыгает и учит новые слова. У Джина такое чувство, что однажды он
придет в гости, а Акио внезапно станет уже совсем-совсем большим и уйдет
тусоваться со своими неподходящими друзьями.
Джин спьяну рассказывает Пи обо всем этом однажды вечером, развалившись в
трениках на полу его гостиной. Они пьют пиво в течение нескольких часов, и
тело Джина кажется тяжелым и влажным, как использованное полотенце.
- Джин, только без обид, - говорит Пи, глядя в потолок, - но ты как-то
странно относишься к этому ребенку.
*
- Каме? – спрашивает однажды Джин, пока они обедают дешевыми бенто из
магазина. На другом конце комнаты Накамару и Коки громко репетируют
вступление к новому синглу, а Джунно заснул на диване. Уэда куда-то пропал
несколько часов назад; Джин предполагает, Уэда ушел стричься.
- Мм? – говорит Каме. Он не очень-то обращает внимание на Джина, проглядывая
расписание на неделю и рассеянно набивая рот рисом.
- Как ты думаешь, ты бы мог когда-нибудь быть с парнем? – Джин чувствует себя
неловко и пытается вести себя обычно, гоняя еду по тарелке палочками.
Каме прекращает делать то, чем занимался, и пристально смотрит на него.
- Да.
- А, - говорит Джин. – Ты гей?
- Да, - осторожно произносит, наконец, Каме.
- А, - говорит Джин. – А.
*
- Извращенец, - шипит Джин, когда Судзуки печет кексы и приносит один из них
Каме во время обеденного перерыва. Судзуки смотрит на Джина большими,
испуганными глазами и медленно протягивает ему кекс с розовой глазурью и
мелкими крошками-звездочками, рассыпанными по поверхности.
- Акио украсил это для Вас, - произносит он дрожащим голосом.
Это лучшее, что когда-либо пробовал Джин.
*
В конце концов, Джин рассказывает Ямапи, потому что ему нужно кому-нибудь
рассказать, а Пи единственный известный ему человек, который может и будет
хранить это в тайне. Они играют в видеоигры, и Джин все время отвлекается и
поэтому продолжает проигрывать.
- Каме – гей, - выпаливает он, когда его гоночная машина в третий раз выходит
из-под контроля и взрывается.
Ямапи смеется: его феррари безупречно скользит через финишную линию.
- Что за фигня, Джин.
- Но это так! – настаивает Джин. – Он сказал мне! Никому не говори. ТЫ ДОЛЖЕН
МНЕ ПООБЕЩАТЬ, ЧТО НИКОМУ НЕ СКАЖЕШЬ.
- Да я и так знаю, - говорит Ямапи. – Ты что, правда, не знал?
- Что?! – у Джина странное ощущение в желудке, и он чувствует, что
начинает сердиться так, как сердится, когда смущен - то есть сильно.
- Все знают.
- Что?! – взвизгивает Джин. – Откуда??
- Не знаю, - пожимает плечами Пи. – Не то, чтобы он мне об этом сказал или не
то, чтобы молчал. Просто я знал, и он знал, что я знаю.
- Как долго?
- Всегда.
Джин чувствует себя так, словно кто-то заставил его пойти в арт-хаусный
кинотеатр и просидеть весь сеанс одного из тех длинных европейских фильмов об
обезьянах, которые влюбляются в домохозяек и о вечной борьбе за спасение,
которые Каме иногда любит смотреть, чтобы выглядеть умным.
У него миллион вопросов, и он не знает, какой из них задать первым, не знает,
понравятся ли ему ответы.
- Вот почему он тебе никогда не нравился? – наконец спрашивает он сердито.
Пи вдруг выглядит раздосадованным и пихает его, так что Джин соскальзывает со
своей подушки на пол. Попкорн, которые они ели, рассыпан теперь повсюду.
- Мне он никогда не нравился, потому что он вечно волнующийся зануда! Что за
хрень с тобой происходит?!
- Он не такой! – возражает Джин, хотя Каме действительно такой.
- ОН ТАКОЙ, И ТЫ ЗНАЕШЬ ЭТО, - вопит Ямапи.
- ТОЛЬКО Я МОГУ ТАК ГОВОРИТЬ, - вопит Джин в ответ. - ВОЗЬМИ СВОИ СЛОВА
ОБРАТНО.
- ОН И МОЙ ДРУГ ТОЖЕ, БУДУ ГОВОРИТЬ О НЕМ ВСЕ, ЧТО ВЗДУМАЕТСЯ, - Ямапи
начинает кидаться подушками Джину в голову, но он не очень хорошо целится, и
большая часть из них отскакивает от груди Джина или пролетает мимо.
- КАМЕ - ЛУЗЕР, - вопит Пи. – КАМЕ – ЖАЛКИЙ ЗАНУДА.
- ЗАТКНИСЬ, - кричит Джин. Он приземляется на стул Ямапи, прижимает ладони к
щекам и ко рту Пи, чтобы заставить его заткнуться. Пи мямлит:
- И еще он уродливый!
- ОН КРАСИВЫЙ, - воет Джин и розовеет от смущения. Они замирают и смотрят
друг на друга; лицо Ямапи становится непроницаемым и бледным.
- Господи, - выдыхает Пи. – Господи.
- Ненавижу тебя, - Джин бредет обратно к своей подушке. – Заткнись.
- Ты жалок.
Пи поднимает свой пульт управления и начинает готовиться к новой игре, в этот
раз выбирая красную хонду. Джин чувствует, что, наверно, умрет, если сейчас
посмотрит в лицо своему другу.
- Как думаешь, почему только я не знал? – спрашивает он через некоторое
время. Ямапи уже на третьем круге, а Джин только на втором, его машину шатает
и заносит на поворотах.
- Ну, Джин, - снисходительным тоном говорит Пи. – Иногда ты не очень-то
хорошо слушаешь…
- Заткнись на хрен, - говорит Джин и тут же разбивает свою машину вдребезги.
*
В свой выходной Джин идет с Акио в зоопарк. Каме, похоже, волнуется из-за
этого, словно Джин споткнется и уронит Акио в клетку со львами, но в конце
концов он забивает миллион разных телефонных номеров на непредвиденные случаи
в мобильник Джина и со слабой улыбкой отправляет Акио в зоопарк. Джин ходил в
зоопарк со своим отцом в детстве, в те редкие дни, когда у его отца был
выходной. Когда Акио кричит от восторга и показывает на обезьян, одной рукой
уцепившись за волосы Джина, Джин задается вопросом, испытывал ли его отец
такую же радость, смотрел ли он на крошечные ручонки Джина и видел ли перед
собой будущее, и чувствовал ли, что все будет хорошо. Не страшно будет
поседеть, и облысеть, и стать близоруким, потому что Акио все еще будет
рядом, молодой, живой и красивый, и возможно, Каме будет рядом тоже.
Когда Джин покупает Акио игрушечную зебру в подарочном магазине,
женщина-продавец улыбается ему и говорит:
- У Вас очень красивый сын.
*
Джина то и дело посещают грезы о том, как он предложит Каме пожениться и
официально усыновит Акио. Он не знает, возможно ли это в Японии, но ему все
равно. Они воспользуются банковскими сбережениями Каме и купят дом на большом
куске земли, где-нибудь возле моря. У них будет дочь, младшая сестренка для
Акио. Ее будут звать Хоши или Кейко, и она вырастет и станет хирургом. Акио
будет пожарником. Каме будет целовать Джина в щеку, и говорить ему, что любит
его, и печь для него разные вещи, и делать ему минет, и они будут очень
счастливы.
Это очень глупые грезы.
*
Джин взрывается, когда Каме объявляет, что ищет квартиру побольше, чтобы
взять Судзуки на работу с проживанием. Каме озадачен и смущен, но Джин
приходит в бешенство; в конце концов, они орут друг на друга, и Джин уходит.
- Надеюсь, ты и твой парень счастливы вместе, - выпаливает он, захлопывая
дверь.
Позже Каме звонит Джину, когда у того уже было время успокоиться и начать
чувствовать себя идиотом. Рассерженным, ревнивым идиотом. Джин лежит дома в
темноте и слушает диск с мрачной музыкой, который одолжил ему Уэда, когда в
тихой, одинокой атмосфере раздается звонок Каме. Сначала он думает
проигнорировать его, чтобы Каме подольше чувствовал свою вину и мучился
угрызениями совести, но мысль о том, что Акио, возможно, заболел или получил
травму, заставляет его поднять трубку.
- Я никогда не буду спать со своими служащими, - говорит Каме, словно сама
мысль об этом нелепа. Джин не хочет, чтобы причиной, почему Каме не сходится
с Судзуки, была боязнь скандала; он хочет, чтобы причиной было что-то вроде
“Я никогда бы не стал спать с ним или с кем-нибудь еще, потому что безумно
влюблен в тебя, Джин, и думаю, что ты потрясающий”.
Джин тяжело вздыхает.
- Что не так, Джин? – спрашивает Каме. – Ты такой странный в последнее время.
Он долго молчит, не уверенный, хватит ли у него храбрости сказать все те
вещи, которые угрюмо сидят в его голове в течение долгих месяцев.
- Я хочу быть самым важным человеком для Акио, - он надувает губы. - За
исключением тебя.
- Так и есть, - смеется Каме.
Сердце Джина переходит на галоп, и ему кажется, будто внутри него поселился
брыкающийся мустанг, каких он видел в старых американских фильмах про Дикий
Запад.
- Я хочу быть самым важным человеком и для тебя тоже.
Он не слышит дыхания Каме, не слышит вообще ничего из-за прилива крови к
ушам, а потом Каме шепчет:
- Так и есть, - и Джин думает, что вот-вот заплачет.
*
Они идут на свидание в три часа ночи, когда меньше вероятность наткнуться на
фанатов или быть замеченными папарацци. Они идут в тихое полуночное кафе в
пригороде, спрятав прически поп-звезд под толстыми шерстяными шапками и
прикрыв глаза очками, как у Кларка Кента. Каме выглядит уродцем в этих очках,
словно пришел сюда помочь Джину с домашней работой по математике. Их ноги
соприкасаются под столом, и Джин нервно кладет руку на бедро Каме. Сквозь
ткань он чувствует, что оно теплое и худое.
- Ты уверен насчет этого? – спросил его Каме, когда Джин нервно назначал
свидание. – Я не хочу делать этого, если ты не уверен, Джин.
- С чего мне не быть уверенным?
- Джин, тебе девчонки нравятся, - сказал Каме так, будто ему было больно. –
Тебе нравятся парни, и ты трахаешь парней, но влюбляешься только в девчонок,
- он смотрел на Джина большими карими глазами и выглядел слишком юным, чтобы
быть чьим-нибудь любовником, чьим-нибудь отцом. – Я не буду этого делать,
если это не любовь, - сказал он.
Джин схватил Каме за руку и с отчаянием потянул его за рукав.
- Это любовь, - пообещал он. – Клянусь.
Когда он вспоминает об этом на их первом свидании – они жмутся друг к другу
над мисками горячей лапши, его щиколотка соприкасается с щиколоткой Каме - то
понимает, что Каме всегда был его первой любовью: первой в четырнадцать лет,
и потом снова и снова, пока они взрослели и менялись, расходились и сходились
снова, когда Каме улыбался ему, или смеялся вместе с ним, или кричал на него.
Каме – его первая любовь снова и снова.
Джин настаивает на том, что сам заплатит за их ужин.
*
У них складывается удобная система, при которой Джин более или менее живет в
квартире Каме, с Акио и Судзуки, но притворяется, что это не так, когда
кто-нибудь об этом спрашивает, потому что они глупые, и неловкие, и
влюбленные, и нельзя же жить с человеком, с которым встречаешься только две
недели. Джин говорит – это не считается, ведь они любят друг друга уже десять
лет, но Каме настаивает на том, чтобы Джин сохранил свою квартиру. Джин
соглашается, но теперь его квартира - просто место с кучей вещей, а дом – это
квартира Каме с тремя спальнями, с толстым коричневым ковром в гостиной, с
ярко раскрашенной комнатой Акио и разбросанными игрушками, с дурацким душем,
у которого слабый напор воды и который никогда не бывает достаточно горячим.
Дом – это вставать по утрам и неловко болтать с Судзуки на кухне за кофе,
пока Каме завивает волосы.
Джин любит читать Акио рассказы перед сном, только чаще всего эти рассказы
очень скучные, поэтому он добавляет разные куски – куски с роботами,
безумными изобретателями и танцующими слонами. Каме ругает его за то, что он
мешает Акио учиться читать, но всегда улыбается, когда слушает эти истории,
всегда целует Джина и говорит малышу, что Поп-Поп – гений.
Джин ждет, что устанет купать Акио, укладывать его в кроватку и засыпать на
плече Каме каждую ночь, ждет, что ему вдруг захочется пойти в клуб или в
караоке, но этого не происходит, вовсе нет. Иногда ему хочется увезти Каме
куда-нибудь, где они будут по-настоящему одни, но в конечном итоге ему
хочется быть здесь больше, чем где-нибудь еще на всем белом свете.
Однажды ночью они стоят над спящим Акио, и Джин убирает густую черную прядь
волос с его лба, касается его пухлой щечки.
- Он так забавно выглядит, - шепчет Джин.
- Конечно, - говорит Каме. – Он же твой.
Он смотрит на Джина с тем выражением, которое бывает у него иногда, когда он
хочет, чтобы Джин его понял без слов, чтобы ему не пришлось говорить
что-нибудь драматическое или безумное.
- Он же твой.
- Конечно, он мой, - отвечает Джин. – И ты - мой тоже.
Позже они забираются вместе в кровать и ласкают друг друга как подростки, а
засыпают, как старики; Джин лицом прижимается к груди Каме. Ему снится, как
он ведет Хоши-тян и Акио в цирк, теряет их в толпе, но потом находит их
снова, как Каме кричит на него, и колотит его, и несет Акио на своих плечах.
Это хороший сон.
The End
fanfiction
|