...
|
|
Суть в том, что Коки делал это уже кучу раз. С Каме или Джином, или ещё как. Подумаешь. Чёрт, да притворяться на сцене, что отсасываешь кому-то – это практически часть его работы. Поэтому он даже не понял, чего добивается Уэда – пока Уэда не притиснул его к стене и не накрыл его рот своим. Не то чтобы он возражал, нужно признаться. Он был точно уверен, что вовсе не возражает. Он просто не понял, вот и всё. Это же Уэда. Уэда, который в данный момент засовывал язык ему в рот, а колено – между ног. Он мог бы привыкнуть к такому Уэде, произнёс тихий голос в его голове. Он почувствовал, как напрягается член, натягивая ткань блестящих брюк. Он застонал, прижимаясь к своему визави. Уэда чуть отстранился только для того, чтобы прошептать ему в рот чуть сердито, но больше возбуждённо: "Мерзавец", - прежде чем снова неловко прижаться к нему ртом. В какой-то момент во время этой битвы языков он почувствовал, как что-то щекочет запястья, и поднял взгляд – Уэда оторвался от его рта и переключился на горло, – только чтобы обнаружить, что уже поздно, и его руки связаны блестящим розовым боа из перьев. Он моргнул. Уэда ухмыльнулся. "Какая у Уэды зловещая ухмылка", - опасливо подумал он. Ключевое слово – "опасливо". В конце концов, он же не возбудился настолько, что готов был взорваться. Честно. Он пошевелился. - … Что ты делаешь? – пискнул он и поморщился от подозрительно высокого тона. Он был уверен, что голоса гангста-рэпперов не должны быть такими подозрительно высокими, когда их загоняют в угол и сексуально домогаются товарищи по группе, а именно - принцессы-тире-боксёры. С другой стороны, решил он, он наверняка единственный в мире гангста-рэппер с товарищем по группе принцессой-тире-боксёром. Это вернуло ему уверенность в собственной мужественности. Уэда зловеще ухмыльнулся и наклонился, дохнув тёплым воздухом ему в щёку, прежде чем заговорить. - Я покажу тебе, как сделать это правильно, - хрипло пообещал он. Коки невольно вздрогнул. Уэда усмехнулся и опустился перед ним на колени, стягивая с него блестящие красные штаны. Коки почувствовал себя идиотом: руки связаны над головой розовыми перьями, а штаны (которые ко всему прочему не сочетаются по цвету с розовым боа из перьев) спущены до лодыжек. - Уэда… - настойчиво прошептал он, потому что не любил чувствовать себя идиотом (если только не нарочно). - Да? – Низкий голос, усмешка, взгляд сквозь тёмные ресницы, и Коки удивился, что не упал. - Это публичное место, - выдавил он. Кто-нибудь из товарищей по группе мог в любую минуту зайти в раздевалку. Джин бы посмеялся и начал бы отпускать глупые шуточки. Каме неделю бы с ними не разговаривал, потому что делать минет в раздевалке – вряд ли профессионально. Джунно и Мару наверняка вскрикнули бы и зажмурились – а потом годами смотрели бы на них с растерянностью и ужасом (он был уверен, что ни один из них даже не занимался сексом и не обладал знаниями об этом феномене). И Коки, что самое главное, чувствовал бы себя глупо. Коки не любил чувствовать себя глупо (если только не нарочно). Уэда только усмехнулся и взял член Коки в руку, уверенно сжимая его изящными пальцами. Как ни странно, это был очень эффективный способ заткнуть панический голосок в голове Коки. Потому что рука Уэды на его члене ощущалась очень приятно. Почему-то даже приятнее, чем собственная рука. Рука Уэды, решил Коки, должна всё время быть на его члене. Уэда усмехнулся, услышав непроизвольные вздохи. Коки не знал, кто это вздыхает, но был уверен, что не он. Порнозвёздные стоны, наполнившие комнату, когда рука Уэды сменилась губами (горячими, влажными и чёрт, как же это было приятно), тоже явно принадлежали не ему. Он запустил руки в волосы принцессы Уэды, стараясь притянуть его ближе. Уэда сердито посмотрел на него, отстранился и пробормотал: "Ты портишь мне причёску, стервец", - прежде чем снова обвести языком член Коки. Коки подумал, что имеет все основания портить причёску Уэды. Уэда с такой силой схватил его за бёдра, что он был уверен – там останутся чёрные и фиолетовые синяки. Не то чтобы в данный момент его это волновало, поскольку губы Уэды делали что-то, что посылало разряды удовольствия сквозь его тело и, проклятье… Тот факт, что крепкая хватка не позволяла ему глубже погрузиться в рот Уэды, был гораздо важнее. - Тат-чан, - простонал он, потому что это казалось уместным. Уэда довольно замычал вокруг его члена, и каким образом мычание может быть таким приятным? Но оно было, и когда Уэда обвил пальцы вокруг основания члена, скользя по разгорячённой коже в том же ритме, в котором его голова двигалась вверх и вниз, понадобилось всего несколько мгновений – секунд – прежде чем он напрягся, застонал (кажется, раздался тонкий стон, но не его) и кончил в тёплый рот Уэды. - Ха, - вот всё, что он смог сказать, соскальзывая по стене и смутно – очень смутно – размышляя, развяжет ли Уэда его руки. В основном он думал о том, как ему сейчас хорошо и как хочется испытывать это ощущение всё время. - Давай, - сказал Уэда, поднимая его за боа из перьев. Коки моргнул. - …Что? Уэда закатил глаза. - Я только что показал, как это нужно делать. Теперь посмотрим, справишься ли ты. Он снова моргнул и открыл было рот, чтобы снова сказать: "Что?" – и тут до него дошло. (Эй, он сейчас был не совсем в форме.) Уэда зловеще ухмыльнулся и тряхнул волосами, обнимая Коки за плечи. The End |