ЛюбопытствоАвтор: Рант Бета: Нарцисса Малфой Фэндом: RPS Пейринг: Алан Рикман/Орландо Блум Рейтинг: R Жанр: romance Саммари: До чего доводит любопытство… Предупреждение: Дисклеймер: Этого никогда не было. А жаль.)) Размещение: с разрешения автора |
|
-1- Не нужно было ему сюда приходить. Надо было остаться дома, наедине с тихим вечером, удобным креслом, любимой книгой... С бокалом подогретого вина с пряностями, наконец. Тем более что самочувствие его оставляло желать лучшего. Ночные прогулки под дождем в его возрасте обычно приводят к простуде. Привели и на этот раз. Надо бы все-таки купить машину. А то, как мальчик - короткими перебежками из театра до дома. Но так не хочется терять все это: тихие улицы, плывущие в дожде, низкое ватное небо, родные очертания станций подземки, мерное покачивание полупустого поезда… А чертова простуда - не такая уж и большая плата. Вот и Рима говорила, что лучше бы им остаться. В конце концов Йен - не такой уж и близкий друг… Ну, замечательный актер. Ну, работали вместе в "Распутине". Ну и что? Так ведь нет - захотелось выбраться в люди, любопытно было встретиться со старыми знакомыми, повеселиться всем вместе… И Йен все-таки такой милый человек… Да и вообще, неприлично как-то пропустить День Рождения хорошего знакомого из-за какой-то там простуды. И все ведь как хорошо начиналось… Рима - со своей вечной спокойной
улыбкой, рука уверенно лежит на сгибе его локтя, жаропонижающее проглочено
загодя, на всякий случай, часа на четыре его должно хватить. Один из самых
лучших ресторанов города, стеклянные двери, мрамор, ковры, хрусталь… Йен
МакКеллан - виновник торжества, встречающий гостей у входа, знакомые лица,
актерская братия, его поколение. Безупречные костюмы, шелестящие платья
спутниц, запах дорогих духов, вспышки фотокамер… В руке согревается уже
второй бокал шампанского, улыбки, ничего не значащие вопросы, совсем ничего
не значащие ответы, все и так всё про всех знают, все знают друг друга
уже много лет. Маленькие столики с закусками прихотливо расставлены по
кругу, маленькие стульчики кажутся кружевными - так изящно они выглядят.
Рима уже в стайке своих приятельниц - переговаривается, чему-то весело
смеется, вот - оглянулась, тревожно улыбнулась - ну как ты? Все нормально,
дорогая, все хорошо… На небольшой сцене настраивают инструменты музыканты,
у барной стойки веселое столпотворение людей помоложе - бармен не успевает
смешивать хитроумные коктейли, модные в этом сезоне. В предпростудном состоянии, особенно когда оно забито сверху основательной дозой растворимого аспирина, часто кажется, что ты находишься отдельно от всего окружающего мира. Все как-то отдаляется, звуки смолкают, в голове наливается звенящая пустота - стоишь, словно мультяшный человечек в реальном мире - ни сказать ничего, ни сделать… Так случилось и сейчас. Только вот списать все это на болезнь не удалось. В развеселой толпе у барной стойки стоял молодой человек - просто какое-то ходячее недоразумение: растрепанные каштановые волосы мотылялись по плечам из стороны в сторону - так активно он что-то доказывал своему собеседнику. Руки, обвешанные браслетами, ремешками, фенечками жестикулировали, грозя опрокинуть стаканы с выпивкой в радиусе пяти метров вокруг. А одет… Боже! Как он был одет!!! Такое чувство, что попал он сюда не по приглашению, а прямиком с улицы! Потертые джинсы годны были только на то, чтобы мусор в них выносить, рукава черной навыпуск рубашки были завернуты аж до локтей, в расхристанном вырезе болталась связка шнурочков, цепочек и медальонов, и весь этот антураж дополняли белые кеды… Боже! Куда катится мир? Алан покачал головой и хотел уже было переключить внимание на своего очередного почтенного собеседника, но не смог. Молодой человек в белых кедах, будто почувствовав на себе пристальный взгляд Алана, повернулся в его сторону и встретился с ним глазами. Это был веселый открытый бесшабашный взгляд. Теплые карие глаза чуть удивленно изучали его, потом в них мелькнуло узнавание, Алану показалось, что даже интерес… Или это все таки ему показалось? Показалось, что молодой человек сделал движение, словно хотел сделать шаг к нему? Но нет. Он просто улыбнулся - сияющая белозубая улыбка - всего одна - так улыбается сама цветущая юность. Улыбнулся так, словно вокруг никого не было кроме него и Рикмана, и предназначалась она ему одному. И тут Алану показалось, что он знает этого мальчика уже очень давно. Откуда? Ведь кто-то знакомый, воспоминания теснились, но никак не хотели всплывать на поверхности памяти. А мальчик уже отвернулся - вот он опять бешено закивал головой, схватил своего собеседника за плечо, чуть подогнул колени, заглядывая тому в глаза… И гомон праздничной толпы опять обступил Алана. -2- - Алан… ну как ты? Развлекаешься? - Йен добродушно похлопал Рикмана по спине, приглашая обернуться. - В меру сил и возможностей, Йен. Ты же видишь… Не беспокойся ты - вечер просто прекрасен, ты великолепно все устроил! - Я рад, дружище! Да, кстати… Я хотел тут представить тебе кое-кого… - тут из-за плеча МакКеллана показалась сконфуженная физиономия того самого "экзотичного" юноши, белые кеды секунду помялись в нерешительности и выступили вперед. - Вы же еще не знакомы? Алан - это Орландо Блум, наша восходящая кинозвезда… - на этих словах Йен мягко привлек к себе молодого человека, и скользнул губами по его щеке. Тот рассмеялся, но глаза его все также неотрывно изучали Рикмана. - Орландо - это Алан Рикман, гордость нашей страны… Сказать, что Алан был ошеломлен, значит ничего не сказать. Сотни самых разнообразных мыслей мгновенно устроили в его голове настоящий водоворот: "О, Господи, ну конечно же это Блум!", "Наверное, это он сам попросил Йена нас познакомить", "Но почему?"... А вблизи… Боже, вблизи этот мальчик выглядел как не от мира сего, как ангел… Да, как ангел, с полчаса назад упавший с неба тут неподалеку, нацепивший на себя что попало и постучавший в первый попавшийся дом. Вот он протягивает руку, что-то говорит… что? Сквозь странную завесу, окутавшую сознание Алана, пробиваются отдельные слова "мистер Рикман", "столько слышал", "давно мечтал"… Нежные теплые пальцы касаются его ладони легким волнообразным движением, словно не пожимают руку, а ласкают ее. А глаза… Глаза цвета молочного шоколада выжидательно смотрят, зачаровывают, околдовывают, лишают воли… Вот он умолк, чуть склонил голову набок, ладонь его продолжала доверчиво греться в руке Алана, и вдруг расплылся в хитрой, все понимающей улыбке. "А ангел-то себе цену знает!" - подумалось невольно Рикману, и именно эта мысль отрезвила его и помогла прийти в себя. Он несколько раз встряхнул руку Орландо и произнес: - О да, мистер Блум… конечно… - хотя что именно "конечно" он не имел ни малейшего понятия, - я видел ваши работы во "Властелине колец" и в… - Алан запнулся, припоминая, - … в "Карибских пиратах". Вы - талантливый актер. Орландо весело хмыкнул: - Подумать только - я не мог даже предположить, что вы - и смотрите подобные фильмы. - Почему же? - руки их разжались, и Алану вдруг показалось, что в зале резко похолодало, словно с рукопожатием юноша забрал с собой все тепло. Наверное, Орландо тоже почувствовал что-то подобное, потому что он передернул плечами, словно от озноба, и пододвинулся ближе. - Я вообще стараюсь следить за тем, что выходит на экраны. Да, и потом мои племянники, знаете ли, они в совершеннейшем восторге от этих фильмов… - О! Им скорее пристало бы быть в восторге от "Гарри Поттера" и вашего профессора Снейпа… - А они и в восторге! Только сам Гарри Поттер и его друзья нравятся им куда больше, чем мой герой. Брови на секунду нахмурились, глаза упрямо сверкнули: - А мне нравится! Алан улыбнулся: - Что ж, мистер Блум, обязательно передам ваши слова профессору Снейпу при встрече. Он будет очень рад… Веселый заливистый смех Орландо взорвался сотней звонких колокольчиков и рассыпался в воздухе словно пригоршня конфетти - Алан подумал, что этот смех он не отказался бы слышать почаще, и даже приготовился изречь еще что-нибудь в том же духе… Но тут его тронули за локоть - это была Рима: - Прошу прощения… Дорогой, пойдем, присядем за столик. Именинник готовится произнести речь. - Да-да, хорошо… - Алан кивнул и снова перевел взгляд на Орландо - парень стоял с таким несчастным видом, словно его лишили сладкого, а теперь еще и грозятся поставить в угол. Рикман очень постарался, чтобы его слова прозвучали спокойно и естественно, хотя внутри у него все сжалось: - Удачи, мистер Блум. Еще увидимся, - и протянул руку. Легкие пушистые ресницы вспорхнули, как мотыльки, ясные глаза окатили волной нежности и тепла, рука устремилась к его руке, как утопающий стремится к соломинке: - Еще увидимся, мистер Рикман. Спасибо… Руки их встретились. Алану показалось, словно его пронзило ударом электрического тока. Словно этот мальчик держал сейчас в своей руке не его ладонь, а его сердце. -3- Но, судя по всему, хоть тела их разошлись в разные стороны - сами они так и остались стоять связанные взглядом и прикосновением. Естественно, что сидели они за разными столиками, но взгляды их были прикованы друг к другу. Кто с кем заговорил, поднес бокал к губам, наклонился к собеседнику, кивнул, улыбнулся - две пары глаз: темно-карие и янтарные - напряженно следили за каждым движением, то ли ревниво, то ли с любопытством, то ли стараясь побольше успеть увидеть, заметить, запечатлеть в памяти… Алан не слышал, что там за речь толкал хорошо поставленным голосом Йен, не слышал, что шептала ему на ухо Рима, понятия не имел, о чем вдохновенно щебетала Дункан - он был в состоянии лишь бессмысленно кивать невпопад, да время от времени скрываться за очередным бокалом вина. В итоге он, кажется, добился своего - все оставили тщетные попытки разговорить его и занялись друг другом. А он, наконец, предоставленный самому себе, самозабвенно отдался разглядыванию Орландо. В голове приятно шумело, сердце щемило от какой-то непонятной тоски, руки все еще помнили тепло его пальцев… Чем он любуется - живой мужской красотой или воспоминанием о ликах с прерафаэлитских полотен? О чем он тоскует - о собственной ушедшей молодости и беспечности или о еще одном прикосновении молодого, неприлично молодого тела? Чего он хочет - собрать свои кости и пока не поздно сбежать домой к спокойствию, книгам и креслам или?… или?... Йен уже отговорил, вовсю звучала музыка, парочки кружились на импровизированной танцплощадке у самой сцены, бессмертный Фрэнк Синатра разливался по залу своими "Strangers in the night". Алан пригубил еще один глоток вина - сладко и терпко, все вместе - что ж, помечтать не вредно. Мелодия закончилась, но через секундную паузу музыка заструилась вновь. Теперь это были резкие рваные аккорды танго, какого-то нынешнего, из тех, что поет сладкоголосый Хулио, один, другой, третий - Алан улыбнулся, непроизвольно притопнул ногой в такт под столом - танго всегда было его слабостью… Он вновь перевел взгляд на Орландо - тот тоже смотрел на него, чуть прищурившись, словно пытаясь угадать, что же могло вызвать такую светлую ностальгическую улыбку у мужчины, годившегося ему в отцы. Но неожиданно обзор Алану загородила какая-то длинноногая мамзель в платье карамельного цвета - если конечно пару клочков материи на ее теле можно было назвать платьем. Она остановилась у столика Блума, приняла фотомодельную позу. Орландо недоуменно сморгнул и приподнялся. Девушка склонилась и что-то спросила - Орландо смущенно улыбнулся и покачал головой. Она еще с секунду постояла, словно пришибленная на месте, а потом резко развернулась и гордо понесла свое великолепное тело в противоположную сторону, на лице ее было написано искреннее изумление. - Алан. Алан! Может, ты отвлечешься, наконец, от своего непонятного времяпрепровождения и потанцуешь со мной? - Дункан настойчиво положила руку Рикману на плечо. Он нехотя поднялся и последовал за нею по запутанным проходам между столиками. Он уже собирался пройти мимо блумовского столика, но вдруг помедлил и остановился - любопытство взяло верх. - Мистер Блум, а вы почему не танцуете? Или, может быть, дама была не в вашем вкусе? Мальчик, как и следовало ожидать, смутился: - Я просто не умею… Танго - это не для меня. Вот если бы это был какой-нибудь клубный танец… - О! Не умеете… - Алан изогнул бровь. - Какое упущение для актера… Дункан уже тянула его за руку, но он все же успел склониться почти к самому уху молодого человека и прошептать: - Я могу научить. Прямо сейчас, - озорная усмешка пробежала по его губам, потемневший от напряжения взгляд буквально впился в лицо, ставшее для него наваждением в этот вечер, мягкий хрипловатый баритон гипнотизировал каждой ноткой. Смуглая кожа вроде бы и не должна была по идее так жарко краснеть, но наперекор всем законам природы щеки Орландо запламенели румянцем. Он не произнес ни слова в ответ, но в шоколадном омуте его глаз вовсю прыгали и резвились чертики. Алан все понял как надо и протянул ему руку, приглашая встать, а потом повернулся к Дункан: - Извини, дорогая, но не позволишь ли ты мне научить этого молодого человека танцевать? Женщина поначалу опешила, но потом кивнула и отошла в сторону, пропуская их к танцплощадке. Все-таки любопытство - великая вещь. -4- Секунду спустя они стояли друг напротив друга. Танцующие пары неспешно двигались вокруг, бросая на них нескромные взгляды. Алан сделал шаг навстречу Орландо, который застыл перед ним, чуть разведя руки в стороны, словно вопрошая: "А дальше-то что?". И, как будто давая ответ на незаданный вопрос, Алан положил руку ему на талию и притянул к себе: - Просто повторяй мои движения. Следуй за мной, - шепнул он в маленькое точеное ухо, полускрытое каштановыми завитками, другой рукой перехватил одну его взметнувшуюся ладонь, дернул плечом, показывая, где Орландо должен устроить вторую. - Будешь за барышню, - и улыбнулся. - Так. Четыре шага в сторону. Так. На пятом - поворот. Нет, я - на обеих ногах, ты - на одной, давай - подогни. Угу. То же самое в другую сторону - раз, два… Ну нееет… Следуй за мной не глазами, следуй всем телом, чувствуй движение - четыре, поворот. Прекрасно. Не смотри на меня - собьешься, смотри в сторону, надо - щека к щеке. Вот так лучше… Юное тренированное тело превратилось в продолжение его рук и ног. Шаг, еще, лицо Орландо осветила задорная хулиганистая улыбка, поворот, жаркий шепот: "Да это похоже на уроки фехтования!", гордо задранный подбородок, легкий, почти прозрачный пушок на нежной коже, четыре, пять, нога прильнула к его ноге, узкие бедра скользнули, прижались на мгновение, поворот, волосы теплой волной задели его щеку, Боже… помоги мне… Мелодия умолкла. Кругом раздались аплодисменты и смех. Медленно, словно нехотя, Алан убрал руки и согласно этикету склонил голову, благодаря за танец. Отступил назад и поднял голову: Орландо стоял там же, тяжело дыша - и он мог поклясться, что усталость после танца была тому виной - закусив губу и бросая по сторонам мрачные, почти ненавидящие взгляды. Сердце Алана в очередной раз ухнуло в самые пятки дорогостоящих, сшитых на заказ ботинок. - Вы прекрасный ученик, мистер Блум! - громко, с расстановкой произнес он, надеясь, что эти слова выведут мальчика из оцепенения. Орландо встряхнулся, виноватая
улыбка растянула побледневшие губы, он перевел взгляд на него и с важной
вежливостью ответствовал в тон: Но в глазах его не было ни важности, ни вежливости, ни чувства вины, ни улыбки. Только темная глухая страсть. Как девятый вал. Как танго. Как удар шпагой в сердце. -5- Рикман нашел в себе силы рассмеяться, кивнуть и спокойно вернуться за свой столик. Но у него не было сил забыть то, что произошло. Еле заметная тяжесть руки на плече, вспотевшие тонкие пальцы зажаты в его ладони, дыхание у самого уха, разгоряченная смуглая кожа пахнет корицей, растопленной карамелью - и такого же цвета сияющие глаза… Раньше надо было думать - приходить сюда или не приходить. А теперь поздно - он знает, как начинаются такие вещи - скрытый огонь, желание, изгиб шеи, кожа на ощупь как бархат, касание длится вечность - и ему уже никогда, никогда, о Боже, в который раз никогда не стать прежним. Алан спрятал пылающее лицо в ладонях, потом замедлил дыхание, пытаясь унять колотящееся сердце. Кажется, помогло. Теперь еще пара пригоршней ледяной воды - и все будет хорошо. Он встал из-за стола и, извинившись перед друзьями, быстро направился к выходу из зала. Поглощенный своими чувствами он не заметил, что Орландо Блум, не сводивший с него глаз все это время, тут же последовал за ним. Они шли по коридору друг за другом, не прикасаясь друг к другу, думая друг о друге. Рикман свернул к двери в мужской туалет, рванул дверь, вошел, развернулся к раковине, как вдруг дверь снова хлопнула, и в тоже мгновение он оказался прижатым к ней молодым сильным мужчиной. Орландо завладел губами Алана в лихорадочном поцелуе. Да и сам он был словно в лихорадке, по напряженному телу волнами прокатывалась дрожь, одна рука сдавливавшая его плечи, скользнула по двери и защелкнула замок. - Черт, ты с ума сошел! Прекрати сейчас же! Меня же ждут! - Алан с усилием освободился от губ Орландо. - Им придется подождать… - губы скользнули по щеке, язык обвел ушную раковину, зубы игриво прикусили мочку. Алан ответил стоном, по спине его пробежала дрожь. Он больше не мог себя сдерживать. Он больше не хотел себя сдерживать. Руки его высвободились из захвата, сомкнулись за спиной Орландо, буквально пересчитывая тому ребра, рывок, поворот - и теперь Блум оказался на его месте у двери, в полной его власти. И нельзя было сказать, что он был против - Орландо еще сильнее притянул Рикмана к себе, губы их снова встретились. Они целовались страстно, с силой - языки сплетались и расплетались, изучали десна, ласкали нёбо, каждый хотел одержать верх над другим. Орландо внезапно сдался, мгновение - и он прикусил Рикману губу, тот застонал. Огонь разгорался внутри него со страшной силой - язык Орландо завладел его ртом полностью, торжествуя победу. Пальцы Алана путались в каштановых кудрях, поглаживали затылок, ласкали шею… и снова путались, терялись, тонули в шелковистом море волос. Нежные и вместе с тем сильные руки Орландо бродили по его спине, поглаживая, лаская, проводя дорожку вдоль позвоночника, гибкие пальцы забрались под пиджак, скользнули под рубашку, пробежались по границе ремня и снова впились в плечи. Стройная нога медленно поползла вверх-вниз по ноге Алана, дразня, искушая, потерлась о бедро - Орландо мурлыкнул, не прерывая поцелуя, - и нога тут же удобно устроилась на ягодицах партнера, захватывая Алана в плен, из которого невозможно было выбраться. Мужчина глухо зарычал, возбуждение его все нарастало и становилось почти болезненным. Он чувствовал все - шероховатую ткань рубашки Орландо, его нежную, льнущую к нему кожу, выступающие ребра, ходящее ходуном сердце, джинсы неизвестно как удерживающиеся на узких бедрах… Интересно, почему они с него не сваливаются? О, если он удерживает их таааким способом - о! Неужели ему всегда приходиться быть в … хм-хм… приподнятом настроении?... Алан не удержался и сымитировал пару толчков, впечатывая бедра молодого человека в дверь и с удовольствием наблюдая за его реакцией: - О, Алан… Орландо застонал, постепенно переходя на хриплые нотки и, насколько это было возможно, запрокинул голову, открывая доступ к безупречным линиям шеи в вырезе рубашки, милой впадинке между многочисленными цепочками и шнурками… Алан гибким звериным движением выскользнул из захвата и припал губами к теплой бархатной коже, легкая испарина возбуждения, на языке солоноватый привкус. Чертовы проклятые цепочки, которые только мешали, он закинул юноше за спину - пусть болтаются пока там. Потом перевесим… -6- Пара пуговиц, на которых держалась рубашка Орландо, исчезли словно по мановению волшебной палочки. Рубашка соскользнула с плеч, открывая взору Алана неправдоподобно совершенное тело - Боже, да такие тела стоят мраморные и холодные по музеям! А это - живое, горячее - выгибалось дугой под руками Рикмана, стонало, бормотало что-то нечленораздельное, отзывалась дрожью на каждое прикосновение губ - а он все продолжал без устали исследовать, ласкать, выискивать тайные местечки на его коже, которые заставляли Орландо терять контроль над собой и время от времени сползать по стенке… Хотя надо признать - мальчик тоже времени даром не терял. Руки его прошлись по плечам Алана, подцепили пиджак - Рикман завел руки за спину и пиджак упал на пол, словно черные крылья. Воспользовавшись случаем, тонкие пальцы рванули галстук, запутались в пуговицах рубашки, опять рванули - рассыпавшиеся с ворота пуговицы весело заскакали в разные стороны. Теплый жаждущий рот покрыл поцелуями шею Алана, язык задержался на кадыке, скользнул в сторону, спустился к плечу, потом вниз, вниз..., влажным колдовским кругом обвел заострившийся сосок, руки пробрались за ремень… Ручка на двери заездила из стороны в сторону, с той стороны ее несколько раз дернули, потом постучали. - Занято! - рявкнул Алан, словно выныривая из омута. Орландо ничего не рявкнул - он и вправду был занят - но Алан почувствовал, как он улыбнулся и тут же мягкий смешок защекотал его разгоряченную кожу. Отрезвленный стуком в дверь, Рикман чуть отстранил от себя юношу: - Господи… мальчик мой… да не место же здесь… - Почему? Алан, ну пожалуйста,
это место ничем не хуже другого, - Орландо вновь прильнул к нему всем
телом, затуманенные страстью карие глаза смотрели умоляюще. - Или ты меня
уже не хочешь? - брови притворно нахмурились, но губы - горячие, припухшие
губы - улыбались… - Не хочу? А это что, по-твоему? - и долгим, словно в танце, движением бедер он потерся о бедра Орландо. Возбужденная плоть встретила на своем пути другую… Мальчик дрогнул, качнул бедрами, ответил на движение... Голова его опустилась к Рикману на плечо, руки доверчиво обвили шею: - А если хочешь - бери! Не думай ни о чем. Я здесь… рядом… сейчас… - жаркий лихорадочный шепот звучал как музыка, со все нарастающим темпом, руки сражались с пряжкой Алана, победили, перешли к молнии…Алан хрипло застонал, но голос его прервался, теряясь в водовороте желания. А потом Орландо вдруг рассмеялся, поднял голову и, чуть отодвинувшись, произнес: - Раз, два, три, четыре. На пятом - поворот, - и резко крутанулся, поворачиваясь к Рикману спиной, прогибаясь, предлагая себя, словно безупречное дикое животное, не имеющего ничего, кроме инстинктов. Точнее одного инстинкта. Основного. - Я опять за барышню… - последние слова Блум почти промурлыкал. Ну кто же от такого откажется?! Алан и не собирался. Его руки
прошлись по трогательным, выпирающим, как у подростка, позвонкам, задержались
на шраме, погладили, губы коснулись этой отметины старой боли, словно
стараясь стереть даже воспоминания о ней. Стараясь заслужить прощение
за боль грядущую. Джинсам наконец было позволено занять свое законное
место - на полу. -7- …………………. В дверь заколотили уже со страшной силой. "Ну сколько можно там заседать???" - Какой нетерпеливый… - Блум лениво хмыкнул и попытался отыскать свою рубашку. Нашел - но не свою… - Орландо, по сравнению с тобой - он просто само терпение! - мягкий волнующий баритон вторил звукам льющейся из крана воды. - Можешь звать меня Орли… - нежный ангел возник позади Алана, отразился в зеркале, накинул рубашку на его плечи. Рикман поднял голову, холодные капли стекали по его лицу. Орландо прижался грудью к его спине, положил подбородок на плечо. Оба они смотрели на свои отражения, словно изучая друг друга заново. Странно, но сейчас Алану показалось, что они очень похожи. Словно два слепка с одного и того же лица. Только один слепок - утро, а другой - вечер. Алан чуть склонил голову, прикасаясь щекой к щеке Орландо, и улыбнулся: - Нееет, мне не нравится… Ты - другой. Ты - Лан. - Лан? Здорово! Меня еще никто так не называл… - Орландо коснулся губами его волос. - Лан и Алан? - Да, получается так. Почти в рифму… Так, пересмеиваясь и даря последние прикосновения, поцелуи и взгляды, они помогли друг другу одеться. Когда они наконец вышли из туалета, первым, кого они встретили, был "Мистер-Само-Терпение". Окинув парочку уничтожающим взглядом, господин особо крупных размеров язвительно процедил сквозь зубы: - Интересно, что это вы там делали так долго? - глазки его противно замаслились… - Любопытство - это грех… - важно ответствовал Алан, проходя мимо. Орландо расхохотался. The End |