...Автор: maxw3llsmage Перевод: Lady X Фэндом: "Saiyuki" Kazuya Minekura Рейтинг: PG Пейринг: Годжо/Хаккай Саммари: До Хаккая,
несмотря на количество прочитанных им книг, иногда может действительно
не доходить Дисклеймер: Все принадлежит законному владельцу. Размещение: с разрешения автора и переводчика |
|
Хаккай был поглощен
чтением, так что понятно, что он был порядочно напуган, когда нечто тяжелое
хлопнулось всем весом на стол прямо рядом с ним. Почти подпрыгнув
на полметра, но быстро сориентировавшись – лишь дернулся чуть, - йокай
встретился взглядом с кораллово-красными глазами друга, все еще чуть опухшими
после драки, куда их владелец ввязался всего с полчаса назад. - Что, - начал
Годжо, указывая на предмет, который он только что обрушил на стол, - это
за херня? - А, - Хаккай
едва взглянул и поправил очки, - судя по всему, это мой чемодан. Хаккай вздохнул.
Похоже, чтение все-таки придется отложить… Он запомнил страницу, на которой
остановился, и закрыл книгу. – Боюсь, что
не понимаю, что ты имеешь в виду. - Он собран,
- почти прорычал каппа. – Вещи, книги, зубная щетка, блин, все до твоей
мельчайшей побрякушки собрано. - О, - Хаккай
отложил книгу и сложил руки на груди, посмотрев другу прямо в глаза. –
Мне кажется, это обычное дело – собирать вещи, когда хочешь уехать. - А еще, блин,
обычное дело - оставлять соседу по комнате записку, перед тем, как втихушку
уйти в ночь, - сказал Годжо. – Или ты думаешь, что мне все равно? О. Так вот в
чем дело. - Прости меня,
Годжо, - ответил Хаккай тем же мягким тоном. – Но ты четко сказал мне
этим вечером, что твоя жизнь – не мое дело. Я лишь принимаю этот факт. - Вот так, покидая
меня? – вопросил каппа. Хаккай призвал
все свое терпение, чтобы интонация голоса оставалась такой же спокойной. - Я тебе уже
сказал, Годжо, - ответил он.- Я больше не хочу висеть у тебя на шее, это
неудобно для нас обоих. Не хочу отягощать твою жизнь. Кулак Годжо врезался
в крышку стола, и Хаккай почти подпрыгнул, но опять же - уже второй раз
за этот вечер – только чуть шевельнулся в итоге. – Отягощать? Твою мать,
Хаккай! Какого хера с тобой происходит? - Мм, ну, вообще-то,
много чего, и именно поэтому мне нужно уйти. – Хаккай медленно, методично
открывал замки чемодана. – Я уже говорил тебе, Годжо. Я больше не хочу
кому-либо причинять вред.- Он открыл чемодан настолько, чтобы просунуть
туда книгу, а потом опять закрыл – накрепко. - Ну - ну так
и что же? – Голос Годжо звучал почти отчаянно. - Ты ввязываешься во все
это, чтобы спасти мою задницу от этих бандитов, а теперь – теперь просто
берешь и уходишь? - Вообще-то я
планировал уйти еще до этого, - сказал Хаккай. – Но потом пошел дождь,
и я подумал, что тебе нужен зонтик. - Как, блядь,
заботливо с твоей стороны. Хаккай вздохнул. - Годжо, ты не
привык к такому новому стилю жизни. Ты сам так сказал. Я лишь пытаюсь
оказать тебе услугу. Ты же мне – господь свидетель – оказал уже много
услуг. Я не вижу в этом ничего неправильного. - Неправильно
как раз то, что ты уходишь, а я… Хаккай терпеливо
ждал, пока каппа закончит предложение, а Годжо так и стоял, упрямо упершись
взглядом в стол. Наконец, он вздохнул и медленно покачал головой. - Я не имею права
держать тебя здесь, - сказал он глухо. – Не могу. Так что просто… иди,
если хочешь. Хаккай моргнул,
чувствуя, будто упустил что-то из его слов. - Годжо… - Я сказал -
уходи! – огрызнулся тот. – Этого ты хотел, да? Иметь свое собственное
место, устроить свою жизнь с какой-нибудь бабой, завести уютную семейку
и не кудахтать больше над гребаным Ша Годжо, не беспокоиться о его выпендрежных
заморочках. Так что вали! Хаккай нахмурился. - Годжо, ты… - Пошел!! И только чтобы не видеть больше боли в этих кроваво-красных глазах, Хаккай подхватил чемодан и вышел. *** Хаккай отправился автобусом
в один из соседних городов. Зашел в самую дешевую гостиницу и тут же начал
искать жилье. После недолгих поисков ему попалась маленькая комнатка в
уютном коттедже, которую сдавала симпатичная пожилая пара, и он сказал
им, что заполнит документы на вселение уже к следующему дню. Потом он возвратился в гостиницу
и как раз собрался почитать книгу, но чтение как-то не шло на ум. Страницу
какой книги он ни читал, мысли все возвращались к ярко-коралловым глазам,
и бесплодные попытки сосредоточиться не стоили боли в груди. На следующий день Хаккай начал
искать работу. Он обзвонил кое-какие из местных школ, и на следующий день
его пригласили на собеседование. Потом он сделал кое-какие покупки в продуктовом
и зашел к Ху Ангам, чтобы отдать документы на вселение. Хозяева сообщили,
что въезжать можно уже через несколько дней. Ночь он провел в местном баре,
обнаружив в себе неожиданное желание сыграть в карты, - может быть, просто
захотев подзаработать. Но азарт пропал так же внезапно, и на смену ему
пришло пустое тянущее чувство одиночества. Хаккай тут же, со всех ног
заторопился в гостиницу. Утром третьего дня он проснулся
рано, надел свой лучший костюм и направился в школу. Директор оказался
дружелюбным лысеющим человеком лет сорока восьми; с его приятным рокочущим
смехом строгость была почти не заметна. Собеседование прошло хорошо -
пока директор не спросил, с какой целью он приехал в этот город. - Ну, скажем так, я собираюсь
начать жизнь с нового листа, - ответил Хаккай, улыбаясь. – Я надеюсь найти
здесь свою нишу, свое место в жизни. Место, куда смогу возвращаться каждый
день, зная, что там есть кто-то… Я не имею права держать тебя
здесь. Он остановился как вкопанный.
Директор поднял взгляд от газеты, которую в данный момент пролистывал. - Да? Вы говорили…? - О, Годжо… Директор моргнул. - Прошу прощения? Хаккай медленно, текуче поднялся. - Покорнейше прошу простить
меня, сэр, - сказал он.- У меня возникло срочное дело. Боюсь, что не смогу
представить свою кандидатуру в качестве учителя. - Э? - Простите, что отнял у вас
столь много драгоценного времени. Доброго дня. – Хаккай развернулся и
выбежал из комнаты, даже не оборачиваясь и игнорируя ошеломленное бормотание
позади. Он немедленно отправился к
Ху Ангам и сказал им, что, к сожалению, должен забрать документы о вселении,
потому что у него появилось дело, которое нужно срочно уладить. Не прошло и часа, как он уже сидел в рейсовом автобусе, на обратном пути в Чан Ан. К тому времени, как Хаккай
добрался до знакомой дороги, ведущей через знакомый же лес, солнце уже
село. Когда он подходил к домику, там было темно, но какое-то шестое чувство
подсказало Хаккаю не удивляться. Он нашел запасной ключ - там же, где
и всегда: два дюйма под землей, под старой решеткой с восточной стороны
дома,- отпер дверь (которую они вместе чинили, кстати), и вошел в темную
прихожую. Запах сигарет и крепкого пива
ударил по мозгам, как только открылась дверь, но ему было не привыкать.
Он лишь чуть поморщился, проходя через гостиную и нащупывая выключатель
– и попутно запинаясь о большую кучу сваленных на полу тряпок. Это его не беспокоило – Годжо
всегда имел дурную привычку разбрасывать свою грязную одежду по всему
дому, - но вот тот факт, что эта куча стонала и шевелилась… - Годжо? - Мм. Хаккай щелкнул выключателем,
и взору его предстал бывший (?) сосед по комнате, бесформенной амебой
валяющийся посреди гостиной. Йокая не могло не передернуть при виде замусоренного
пивными банками и бычками пола. Паркет был весь в лужах - кухонная раковина,
очевидно, была переполнена. Простыни на кровати были смятыми, грязными,
чем-то изрядно заляпанными, а, принюхавшись, Хаккай почувствовал в воздухе
еще и отчетливый запах рвоты. Стол, за которым Хаккай читал только две
ночи назад, был единственным относительно незагаженным местом: на его
деревянной крышке лежали чуть помятый лист бумаги и ручка. Наклонившись ближе, Хаккай
смог разобрать свое имя в первых строчках, нацарапанных характерным неразборчивым
почерком Годжо. «Хаккай,- прочитал он, - ты тупой мудак, ты…». «Сволочь, как ты мог уйти» «Я вытаскиваю твою жалкую
окровавленную задницу из-под дождя, и вот какую благодарность получаю
в ответ» «Хаккай, надеюсь, что ты там,
блядь, счастлив, где бы ты ни был, потому что я» «Хаккай, прости меня. Я не
хотел злиться, я просто не хотел, чтобы ты уходил, и, пожалуйста» «Хаккай, боже, не покидай
меня. Я не это имел в виду, ты так мне нужен здесь» «Надеюсь, ты сдохнешь к тому
времени, когда это письмо до тебя дойдет, ты, чертов долбоеб, я собираюсь» Хаккай вздохнул, собрал письма
– все, включая последнее – в стопку и выбросил их все в ближайшее мусорное
ведро (которое тоже - хотя он уже почти не удивлялся, - содержало большую
порцию блевотины). Повернувшись к бесформенной массе на полу, он склонился
и мягко потряс Годжо за плечо. - Эй. - Ммн. Пшелвон, - пробурчал
каппа, упрямо сворачиваясь в позу эмбриона. Угу. Как мило. Правда, означает
это, что последние три дня каппа потреблял только алкоголь, никогда еще
не валялся в отключке так долго и, возможно, продолжал бы в том же духе,
не вернись Хаккай так внезапно. Но йокай старался не думать об этом, наклоняясь,
крепко обнимая Годжо и поднимая его, тяжеленного, на себя. - Ну-ка, давай. В каком же
ты состоянии... - Нн. Кай? - Налитые кровью
красные глаза открылись, неуверенно сфокусировавшись на нем. Хаккай улыбнулся. - Привет, Годжо. - Хаккай, ты... хе-хе. Ты...-
Годжо тянулся к нему. - Ты... ты... гребаный... ммудак! Хаккай мог бы увернуться,
как он предполагал, но решил, что для них обоих лучше будет, если он примет
этот удар. В итоге, его очки пролетели через всю комнату, а они оба упали
на пол, судорожно вцепившись друг в друга. - Сволочь... - все приговаривал
Годжо, хотя уже не пытался атаковать Хаккая, а скорее наоборот, собираясь
держать его мертвой хваткой.- Свооолочь... Хаккай вздохнул. - Да, - сказал он.- И "ой,
больно", кстати говоря. - Хм. Мало я тебе поддал,-
протянул Годжо, морщась от яркого света в гостиной.- Бля. Чувствую себя
дерьмом. - И выглядишь так же,- заметил
Хаккай и почти рассмеялся. Годжо созерцал его с минуту. - Ты вернулся, - сказал он
через некоторое время. - Почему? Хаккай долго молчал, перед
тем, как начал - тихо, почти стеснительно: - Я понял, каким был дураком. - Мм? Хаккай улыбнулся и закрыл
глаза, боясь потерять самообладание, если еще раз посмотрит на Годжо прямо. - Ты имеешь право держать
меня здесь, Годжо. Ты и только ты. Я раньше не понимал этого... а сейчас
понял. Прости меня. - Мм. Черт, хоть ты и прочитал
столько книг, ты самый тупой йокаище, что я видел в жизни.- Годжо зарылся
лицом Хаккаю в шею. - Вкусно пахнешь. - Умм?.. спасибо,- сказал
Хаккай. - В отличие от тебя, все эти дни я не валялся в пьяной отключке
на полу собственной гостиной. И не должен ли ты... сердиться на меня или
что-то в этом роде? - Ты же понял это,- мурлыкнул
каппа. От него пахло куревом и табаком, но Хаккай обнаружил, что его это
не раздражает - и никогда особо не раздражало, вообще-то.- Это заняло
столько времени, но все-таки ты понял. Так зачем же мне на тебя сердиться? - Аа, - Хаккай поднял руку
и нерешительно коснулся кончиками пальцев темно-красных волос Годжо. -
Годжо, должен сообщить тебе, что... я не очень опытен в этой сфере. Мои
последние отношения, как ты знаешь, закончились не очень... оптимистично. - Да клал я на это,- ответил
Годжо, все еще не отрываясь от Хаккаевой шеи. - Я же не из-за твоего прошлого
в тебя... ну, ты понял, да? - О.- Хаккай сглотнул.- С-спасибо,
Годжо. - Мм. - Так ты точно уверен? Молчание. - Годжо? Опять молчание. Хаккай поморгал,
вслушиваясь в медленное, размеренное дыхание у своей шеи, и не мог не
улыбнуться. Сначала он подумал отнести Годжо в постель, но одна мысль
о засаленных простынях заставила его передумать. Тогда - на кушетку? Но
на ней - сплошные бычки и пивные банки. Ну ладно, тогда остается пол.
А что до разламывающихся спин наутро... что ж, как говаривал Годжо, у
них бывали деньки и похуже. Устраиваясь как можно удобней
на твердом деревянном полу, Хаккай притянул Годжо ближе и, дотянувшись
до ближайшей пустой банки, запустил в выключатель. Один точный бросок,
и комната вновь погрузилась в чернильную тьму. Слушая бренчание множества
жестянок на полу, Хаккай вздохнул. Завтра ему предстояла большая уборка:
вытащить бычки из пивных банок, упаковать банки в мусорные мешки, постирать
и сменить простыни, вымыть пол, починить раковину в кухне. И, судя по
жизнерадостному сопению Годжо над ухом, помощи от каппы будет как от козла
молока. Но, пропуская меж пальцев
тонкие, винно-красные пряди волос, Чо Хаккай понял, что не особо возражает. The End |