ДоппельгангерБета: Mister_Key Фэндом: Bleach Рейтинг: NC-17 Пейринг: Ренджи/Рикичи, Ренджи/Бьякуя - основные, также присутствуют некоторые другие. Жанр: экшн, angst Предупреждения: Размещение: с разрешения авторов. |
|
1 часть - Хисаги-тайчо? - Ну? - голос едва был слышен за мерным шуршанием перебираемых бумаг. - Вы же знаете, что такое доппельгангер? Могло показаться, что ничего не изменилось. Только дрогнули на секунду пальцы, сжимающие отчет, а сам капитан напрягся, обернувшись. - Зачем тебе? - под давно привычным взглядом исподлобья внезапно сделалось не по себе. - Ну... - Откуда ты об этом узнал? - не дожидаясь, задал тот очередной вопрос, откладывая ставшие вмиг неважными документы. - В шестом рассказали. Капитан молчал, по-прежнему глядя так пристально, будто ожидая, что офицер развернется и исчезнет в ту же минуту. На мгновение этот вариант показался наиболее привлекательным. - Так что это? Секунда, две, три - ответа снова не последовало. Хисаги глядел куда-то сквозь него, а потом и вовсе вновь отвернулся к рабочему столу, рассеяно поднимая брошенный лист. Еще минута, и уже казалось, что вряд ли капитан вообще ответит, но внезапно вновь раздался его голос. На удивление, гораздо более резкий, нежели когда-либо до этого. - Это в шестом и было. Давно уже... В тот день жара стояла невыносимая. Рикичи запомнил ее настолько отчетливо, будто все ощущения сводились только к зною, почти неподвижному воздуху, которым даже дышать невозможно было, и раскаленному камню площадей и стен Сейрейтей. Тренировка тянулась медленно, и все, о чем сейчас можно было мечтать - чтобы небо, наконец, закрыло тучами и пошел дождь. Солнце палило нещадно, и в черной форме находиться было невозможно. Отряду, разумеется, и в голову не приходило снять липнущие косодэ. Еще бы, шестой - сплошь аристократия, не могут они себе позволить уподобиться отбросам из одиннадцатого и ходить полуголыми на тренировке, как бы невыносимо жарко ни было. А стянуть ненавистную тряпку очень хотелось. Настолько, что Рикичи в который раз вымученно оттягивал ворот, проводя ладонью по мокрой шее. Тренировка, привычно неторопливая и размеренная, выматывала не меньше, чем если бы их сейчас гоняли по самому солнцепеку. - Построиться! - дрожащий от жары воздух прорезал резкий оклик. Отряд встрепенулся, все как один обернулись на голос, обещавший хоть какое-то разнообразие. Через площадь широкими шагами к ним направлялся растрепанный, тяжело дышащий от бега по жаре офицер одиннадцатого отряда. - Абараи..., - презрительно бросил кто-то рядом с Рикичи. Он не обратил внимания, только неотрывно следил за приближающимся к ним офицером. Разрисованный татуировками, с немыслимой красного цвета шевелюрой и громадными амбициями - Абараи Ренджи. В шестом его знали, да и как не знать того, кто уже не первый раз во всеуслышание орал, что собирается лично превзойти их капитана. Когда Ренджи поравнялся с ними, отерев пот со лба, никто даже не шелохнулся, взирая на явившегося выскочку с откровенным презрением. - Приказ был построиться! - Абараи, кажется, это нисколько не волновало. - С каких это пор руконгайское отродье может нам приказывать? - с неприязнью, точно глядя на что-то отвратительное, усмехнулся третий офицер, Наоки Мидорикава. - А с таких, - с готовностью, будто только и ждал этого вопроса, ухмыльнулся тот и продемонстрировал левое предплечье, на котором красовался блестящий начищенный шеврон на еще не разболтанной повязке. - Так что для тебя я Абараи-фукутайчо, офицер. Рикичи так и пошатнулся от полыхнувшей вокруг волны ненависти и ничем не сдерживаемой ярости. По части рейацу шестой отряд был одним из лучших, сейчас это чувствовалось особенно хорошо. Рикичи так и стоял где-то в середине неровного строя и недоверчиво смотрел на новоявленного лейтенанта. Трудно было поверить, что тому в самом деле удастся выдержать такой напор презрения, которым его окатил вверенный отряд. Да еще и отправили какого-то рядового к капитану, чтобы проверить, не вздумал ли выскочка из одиннадцатого устроить маскарад и надурить всем голову. Но рядовой вернулся белый как мел и притащил с собой заверенный документ с капитанской печатью. - Довольны? - ухмыльнувшись, Абараи потер ладони. - А теперь - построиться! - Да пошло оно к черту! - выругался Мидорикава. - Выискался! Я ему что, рядовой какой-нибудь? Рикичи покосился на беснующегося пятого офицера. Теперь пятого - Абараи лично понизил его в должности, едва выпала возможность вспыльчивому офицеру указать на место, да еще и отправил на дежурство вместе с распоследним рядовым. С Рикичи, конечно же, на которого Мидорикава прежде даже лишнего взгляда не бросал. Тот теперь подпирал с ним одну стенку и невольно был единственным благодарным слушателем, что мог понять тщетные взывания офицера к справедливости. Правда, никчемным отродьем из Руконгая, неизвестно как задержавшимся в благороднейшем из отрядов, Рикичи от этого быть не переставал. - Еще вчера я был старше его по званию! - ругался себе под нос Мидорикава. - А теперь эта шавка мне указывает?! Рикичи тихо вздохнул. Поначалу он невольно замирал всякий раз, когда офицеры или даже простые рядовые начинали обсуждать нового лейтенанта, цепляясь за любые мелочи, чтобы только прошипеть что-нибудь на его счет. А тем более, когда они это делали, прекрасно зная, что проходящий мимо Абараи все отлично слышит. Того, правда, это нисколько не волновало - он только ухмылялся бессильной злобе отряда и раздавал приказы как подзатыльники. - Какого черта, я не обязан здесь стоять! - в сердцах заявил Наоки и решительно направился прочь через пустынную площадь. - Но, Мидорикава-сан..., - неуверенно окликнул его Рикичи. Тот сбился с шага, будто на мгновение и правда задумался, стоит ли идти против приказа, но потом лишь прибавил ходу, одарив Рикичи презрительным взглядом. - Тебя спросить забыл. Рикичи, подавшийся было вперед, отступил, глядя вслед офицеру. Ну да, его слова никто не спрашивал. В этом отряде - уж точно. Даже другие рядовые, которые, пусть и до офицера не дослужились, но свое мало-мальски аристократическое происхождение держали, словно знамя. Погрузившись в не самые приятные мысли, Рикичи и не расслышал, как кто-то окликнул его, встрепенувшись только когда чей-то голос рявкнул неподалеку так громко, словно в самое ухо: - Ты меня слышишь вообще? В вечерних сумерках к нему приближался человек. С ярко-красной шевелюрой и чуть потухшим, но по-прежнему бодрым взглядом. Рикичи вытянулся по стройке смирно. - Абараи-фукутай... - Забей, - опередил тот его, отмахнувшись. - Где этот-то шляется? - он кивнул на пустое место рядом с Рикичи. Тот пришибленно пожал плечами, точно это в самом деле его вина, что Мидорикава покинул пост. - Он..., - протянул Рикичи, не зная, как сказать, чтобы не выдать офицера. Ведь устроит потом... - Свалил, - охотно подсказал Абараи, прислоняясь спиной к стене на месте сбежавшего офицера. - А ты ж чего, правильный что ли, раз остался? Рикичи совсем оробел. - Ну я... Я же не мог уйти, ведь... Ренджи фыркнул и внезапно усмехнулся, отворачиваясь в сторону пустой площади, куда раньше ушел Мидорикава. Августовские ночи приносили единственные часы прохлады - раскаленные за день улицы едва успевали остыть, прежде чем вновь появлялось обжигающее солнце, которое здесь, в Сейрейтей, летом слишком редко затягивалось тучами. Оттого дни становились еще более утомительными. По новоявленному лейтенанту это было видно, будто бы следы недавно остывшего пекла так и остались на нем - на взмокшем лбу и в не таких резких, как были с утра, движениях. Образовавшееся молчание, наверное, только Рикичи показалось неловким - Абараи стоял, вовсе не обращая на него внимания, пока, спустя минуту, не потер шею, тяжело вздохнув. - Мне, конечно, сказали, когда переводили из одиннадцатого, что отряд у вас долбанутый, но чтоб настолько... Пара дней, и видеть эти рожи напыщенные уже не могу - вы тут все у Кучики своего учитесь не только силе, да? - ухмыльнулся он. Но, едва только Рикичи успел рот открыть, чтобы возразить хотя бы на счет капитана, как тот махнул рукой. - Да успокойся, ты вроде на человека еще похож. Из Руконгая? Первым порывом было умолчать, как обычно, но, на удивление, молчать сейчас не хотелось. Рикичи слышал, что Ренджи сам оттуда, а если и не слышал - догадался бы. - Из двадцать третьего района. - Во, я так сразу и понял. И как тебя угораздило сюда? - Да ничего особенного, я просто... - Говори уж как есть. - Кроме кидо не могу ничего, вот в шестой и взяли. - Да, в одиннадцатом бы тебя за это быстро порвали... Рикичи невольно содрогнулся, даже не требуя объяснить, почему. Он не раз и не два видел тренировку одиннадцатого отряда, и хорошо, что те не заметили его, иначе в самом деле не унес бы ноги. А Ренджи там был седьмым офицером, сам себе напомнил Рикичи. И представил, каково это - быть на таком высоком посту в самом сильном и диком отряде, где, наверное, и выжить-то не просто. Ренджи напоминал выбравшегося из стаи зверя, который теперь обходил новые владения и только иногда лениво скалился. Вот и сейчас он вовсе не беспокоился, что его офицер посмел нарушить приказ и уйти в самоволку, зная, что в любой момент нагонит его. Рикичи украдкой глянул на лейтенанта и вздрогнул, когда невольно перехватил устремленный на него взгляд. Абараи его внимательно изучал. - Ты мне лучше скажи..., - начал тот и нахмурился, явно что-то припоминая. - Рикичи, - сообразив, подсказал он. - Ты мне лучше скажи, Рикичи, ты в бумажках всех этих разбираешься? А то мне сегодня эта рыба ваша... ну, Кучики, всучил кучу всякого барахла, требует отчет. Я ему что, писанину эту всю разгребать нанялся? - фыркнул он. - Или у вас учат тут не драться, а закорючки красиво выводить? - Ну, если только немного.., - пробормотал Рикичи, невольно вспоминая это "немного": третий офицер, которому в отсутствие погибшего лейтенанта приходилось заниматься документацией, скидывал это на младшего, и так, по цепочке, ненавистные и порядком истрепанные бумаги попадали в руки Рикичи. А он-то уж ни на кого скинуть это не мог - даже рядовому ничего не стоило послать его с этими бумажками подальше, вот и приходилось возиться ночи напролет, выводя один за другим иероглифы. Хочешь не хочешь, а научишься не только заклинания читать. - Но разбираешься? - уточнил Ренджи, поворачиваясь к нему и прислоняясь плечом к белой, оставляющей меловые следы на черной форме стене. Под немного насмешливым, но на редкость открытым взглядом Рикичи занервничал еще больше. - Да... разбираюсь, - чуть ли не жалобно ответил он. - Во, отлично! Тогда пошли! - Но, Абараи-сан! - Рикичи нерешительно шагнул следом. - Ну чего еще? - А как же... дежурство, как можно оставить пост? А кто будет сторожить ворота? Ренджи бросил короткий взгляд на упомянутые ворота и вновь посмотрел на Рикичи с таким видом, будто услышал очевидную глупость. - Пойдем, никуда твои ворота не денутся. С этого момента составление недельного отчета для Рикичи стало еще одной необходимой традицией. Он мог даже не притворяться, что всякий раз просто подчинялся приказам, а не добровольно спешил выбраться из всей этой аристократической напыщенной трясины. Подступал вечер пятницы, спадала жара, и сквозь открытые седзи наконец-то продувал прохладный ветер. Рикичи казалось, что за секунду до того, как в коридоре раздадутся тяжелые шаги, он уже знает, кто сейчас войдет. И правда - раздвигались через несколько секунд фусума, Ренджи перешагивал порог комнаты, окидывая взглядом нехотя подобравшихся рядовых и, ухмыльнувшись, кивал Рикичи, указывая следовать за ним. - Спелись, две дворняги, - щелкнула зубами вслед им самая ретивая офицерша, будто и не понимала, что лейтенант все прекрасно расслышал. Рикичи вжимал голову в плечи, стараясь не отставать. За широкой спиной, шагая чуть ли не след в след, он чувствовал небывалое покровительство. Так бы идти и идти, чувствуя эту едва присмиревшую, но все так же клокочущую огнем вокруг лейтенанта рейацу, видеть, как под стать ей колышутся в такт шагам ярко-красные волосы - еще один вызов всем тем традициям, что не один десяток лет соблюдали в шестом отряде. "А ему, небось, чужое покровительство не нужно, - вдруг тоскливо подумалось, когда они вышли на опустевшую площадь. - Ренджи-сан и против капитана выстоит". Солнце уже не пекло так же безумно, как днем, но камень испускал ощутимое тепло. В опустевшем корпусе не было ни души, да и кто стал бы добровольно просиживать здесь вечера напролет в конце недели? Рикичи привычно устроился за столом в лейтенантском кабинете, а Абараи примостился на стуле напротив, подперев ладонью щеку. - Сегодня сказал сделать отчет по миссиям с грунта за месяц. Уверен, он эту хренотень даже читать не будет, это лишь бы меня отсюда вышвырнуть, - поморщился он, кинув на стол кипу бумаги. Рикичи только улыбнулся - Ренджи по-прежнему был недоволен так, словно в ближайшие несколько часов ему надо будет это все делать, а не попросту сидеть рядом. - Чай будешь? - Да нет, спасибо, Абараи-сан, - вздохнул Рикичи, пододвигая к себе бумаги. Всего-то надо было сделать - упорядочить все эти многочисленные отчеты разных офицеров в один краткий. Не столько сложно, сколько муторно. Украдкой бросив взгляд на громыхавшего где-то за его спиной чайником и чашками Ренджи, Рикичи попытался хоть как-то сосредоточиться на работе. Первую неделю это никак не удавалось - ему все время казалось, что он делает что-то не так. Но лейтенант в этом действительно ничего не понимал, за ошибки отчитать не мог, да и пристальных взглядов не бросал - сидел рядом да рассказывал что-то свое. Постепенно Рикичи приспособился слушать его одним ухом и во время работы. - Держи, - Абараи бесцеремонно поставил на стол чашку чая. То ли Ренджи забыл, то ли и вовсе не слушал. Рикичи сделал глоток, едва не поморщившись - заварен был чудовищно крепко, до горечи во рту. - Знаешь, Рикичи, чтоб я без тебя делал только. Сидел бы безвылазно здесь, наверное. - Абараи вновь опустился напротив него, занимая свою обычную наблюдательную позицию. - На самом деле это не так сложно, Ренджи-сан, - Рикичи улыбнулся, взяв кисть в руки. - Вам-то, может, и не сложно, - отмахнулся Ренджи. - Всю жизнь над этими бумагами сидите, как будто других дел нет. Ваш Кучики - он что, только и умеет, что пыжиться, изображая каменную статую, и с бумажками возиться? - сказано это было с какой-то особой ненавистью, так что Рикичи даже украдкой быстро глянул на Ренджи, снова торопливо возвращаясь к работе. - Да как же, - хорохорился тем временем тот, заводя самого себя, - таким как он, все сразу, с рождения уготовано на блюдечке. И стараться не надо. Он и капитаном-то, небось, стал просто потому, что чистокровной персоне нужно сразу местечко потеплее. И что это за капитан, который только документами махать умеет? Рикичи умудрялся слушать и выводить без единой ошибки нужные строки, но не отвлекаться на этот раз уже не получалось. - Вот Зараки-тайчо - вот я понимаю, капитан! - пылко заверил Абараи. - Не то, что ваш. Он вообще у вас как к отряду обращается, с трона? Или брезгует и отправляет слуг? Наверное, Рикичи бы промолчал, в другой раз - точно, но сейчас, неожиданно для самого себя, поднял голову и тихо, но уверенно сказал: - Это не так, Абараи-сан. И тут же замер, понимая, что зря. Не то чтобы это было против общих правил, не то что запрещалось защищать капитана... это было против собственных правил Рикичи. К тому же, ведь он был согласен где-то в глубине души с Абараи. Более того - он мог рассказать ему даже больше, то, чего, возможно, Ренджи не слышал от одиннадцатого отряда раньше. А возможно, сказал он это лишь затем, чтобы тот на него посмотрел не как на пустое место впервые за разговор. Так и случилось - Абараи замер и вдруг как-то удивленно обернулся. У Рикичи взмокли ладони, в которых он зажал кисть. Он опустил бесполезный предмет на стол и тут же поднял снова, чувствуя себя безоружным первокурсником перед оскалившимся пустым. - Кучики-тайчо, он... он просто любит дисциплину. И всегда знает, что творится в его отряде, это неправда что ему нет никакого дела, просто он... - Высокомерная тварь. Еще немного, и кисть треснула бы у него в руках. Внезапно стало жутко, что капитан стоит прямо за его спиной и все слышит. Будто Ренджи сейчас говорит именно с ним. И смог бы, да, непременно смог бы сказать ему это и в лицо, тогда как Рикичи просто внезапно оказался между ними, между этими двумя немыслимыми потоками ледяной и огненной рейацу. Исчезни одна из них, и он либо сгорит, либо заледенеет. - Нет. - Да ладно, правда что ли? Ренджи смотрел на него едва ли не злобно, и больше всего Рикичи боялся, что тот сейчас уйдет. Невообразимо, как страшно было бы вновь остаться одному среди всех тех, с кем он провел эту пару лет. Абараи действительно поднялся, но, когда Рикичи уже готов был бы попросить прощения - неважно за что - Ренджи отвернулся, и Рикичи больше не мог видеть его усмешки, только спину, слишком напряженную, это было видно даже через косодэ. Рикичи закусил губу от досады. Кто его тянул за язык? Молчал бы себе, не впервые он такое слышал... Так нет ведь. Когда Ренджи внезапно развернулся, с каким-то странным весельем в глазах глядя на него, Рикичи уже был внутренне готов, что сейчас-то ему или скажут проваливать отсюда, или просто оставят одного наедине с бумагами, зная, что все равно совесть не позволит уйти, не закончив. - Это в вас, наверное, как мантру закладывают? - поперек всех опасений внезапно спросил Ренджи. Рикичи недоуменно посмотрел на него. - Молитесь на Кучики, как на божество, - презрительно продолжил тот. - Непогрешим и все такое. Слово - закон или божественное откровение, а? А если кому скажет - молись на меня и возьму к себе под крылышко, так что, сразу все бросать, не помнить никого и бежать следом за новым покровителем? Ренджи говорил так ядовито, точно в этом была отнюдь не каждодневная злоба на важного аристократа, снедавшая многих завистливых - нет, Ренджи завистливым не был, Рикичи был в этом уверен, - а такая закоренелая обида, которую вынашивают годами, ожидая момента для мести. Не по себе стало от одной этой мысли. - Нет, Ренджи-сан, - поторопился объясниться Рикичи. Ренджи только хмыкнул, ожидая, что же тот выдумает в свое оправдание. По крайне мере, весь его вид говорил об этом презрительном ожидании. Одно слово - и можно распрощаться со всеми мечтами, которые он себе навоображал. Нашел покровителя. - Это совсем не так, - продолжил Рикичи, надеясь увидеть в глазах, неизвестно когда ставших ему самыми важными, хоть немного понимания или желания выслушать оправдания. - Но ведь это его отряд. И здесь свои правила, вы же понимаете... - Конечно, понимаю, - фыркнул Ренджи. - Только Зараки из себя божество не делал в своем отряде со своими правилами. Рикичи стушевался, но, пересилив все возрастающую неловкость, покачал головой. - Я не могу пойти против его правил, Ренджи-сан, - чуть ли не взмолился Рикичи. - Капитану ведь ничего не стоит выгнать из отряда, и куда я тогда... - страшно было подумать о том, что он может оказаться не просто самым низшим по званию в отряде, а вовсе за бортом. И там уже не будет неожиданного счастья в лице покровителя Ренджи, который заступится. Выживай, как знаешь. - Так вот в чем дело, - Ренджи усмехнулся, но не злобно, а вновь расслабленно, точно над старой, но все еще смешной шуткой. - Что, хочешь быть выше? Давай, хочешь, я тебя третьим офицером назначу? Рикичи опешил. Он совсем не это имел в виду, но теперь... - Чего? - раззадорившись, продолжал Ренджи, говоря совершенно серьезно, без шуток. - Давай, Рикичи, будешь третьим офицером? - Я.. Я не знаю, это же..., - растеряно пробормотал Рикичи, озираясь кругом, точно сейчас кто-то ему подскажет, как быть. - Ну так что? - Но... - Будешь или нет? - с нажимом спросил Ренджи. Рикичи выдохнул, как перед прыжком в воду. - Буду. Ренджи ухмыльнулся. Неожиданно широко, с готовностью потирая крепкие ладони. - Ну все, - довольно произнес он. - Теперь-то мы с тобой этим аристократам покажем. Казалось, что ему было все равно, кто сейчас сидит на месте Рикичи. Тихо, словно опасаясь самого себя, Рикичи подошел к седзи, но так и не решился ни постучаться, ни раздвинуть их и пройти внутрь. Глупо было себя накручивать с самого начала мыслью, что он заслуживает звания третьего офицера, глупо было пытаться убедить в этом Ренджи, который - да, Рикичи тогда видел именно это в его глазах - хотел, чтобы он занял это место. Хотел по каким-то своим причинам, но действительно... что? Надеялся? Рикичи вновь поднял руку, но так и опустил, не доведя до дверей. Трусил. Как обычно. Ладони и спина саднили от недавних шрамов, едва затянувшихся, не без помощи медиков из четвертого и кого-то из двенадцатого отряда, вколовших ему очередной новоизобретенный препарат. Кожа на этих местах буквально горела и шелушилась, как от сильного ожога, но на этом - все. Никаких больше видимых следов та короткая, но слишком памятная встреча с пустыми ему не оставила. Провалить первое свое задание на новом месте - это надо уметь. Что уж говорить про место третьего офицера, первого в отряде после капитана с лейтенантом. После этого назначения его возненавидел весь отряд, а после такого провала еще и шипеть ему в спину будут, будто постоянно ходишь мимо разбуженного змеиного логова. Все шло хорошо: он и еще двое рядовых были отправлены в пустяковый патруль по десятому району, где объявился пустой. Рикичи поначалу волновался, что что-то пойдет не так, волновался до взмокших ладоней и дрожи в коленях, но вскоре и ему начало казаться, что это просто очередное задание, только он отныне должен не слушаться, а сам говорить, куда им идти - обязанностей немногим больше да ответственности, но, в конце концов... Пустой возник из ниоткуда. За ним - еще один, другой - не слишком крупные, но отчего-то сильнее обычных. Нужно было уходить, и ждали все именно этой команды от внезапно потерявшего дар речи Рикичи, который не то что не соображал, а меч в руках уже едва держал. Опоздай подкрепление хоть на минуту - в живых бы никого не осталось. Пустые, видимо, уже были слишком сыты, чтобы настойчиво пытаться отведать шинигами, потому мигом исчезли, едва завидели подоспевший взвод. Одного из них, как и Рикичи, залатали прямо на месте, третьему же пришлось намного хуже - он бы и так выжил, как бы ни выглядел на момент их прибытия, но неделя в больнице ему была обеспечена. Обеспечена, разумеется, благодаря самому Рикичи. Думать о том, как он сможет посмотреть ему в глаза, когда рядовой выйдет, пока не хотелось. Быть может, от этого избавит его сам капитан. Лично. Буквально через несколько минут. Рикичи сжал зубы, чувствуя, как бежит холод по спине - холод явно не от летней ночи. Удивительно, но страшнее сейчас ему бы было только показаться перед самим Ренджи. - Кучики-тайчо, разрешите войти. - Входите, офицер, - тут же раздался равнодушный голос из-за дверей. Лучше бы в нем была какая-то пауза, гневные нотки, презрение... в общем, хоть что-нибудь, чего никогда не позволял себе капитан. Хотя нет, презрение там все-таки было. Раздвинув седзи, Рикичи ступил внутрь, неловко задвигая их за собой. Капитан, будто статуя правосудия, недвижимо сидел за столом. Кисти у него в руках не было. - Кучики-тайчо, с рядовым Сакамото Тидзиро все в... его состояние хорошее. Рядовой Хагивара Манабу... в больнице, опасности для жизни нет. Возможно... неделя, может быть, меньше, - он запинался на каждом слове и едва держался, чтобы не оговариваться. Сказанное, похоже, не произвело ни малейшего впечатления. Уж подавно капитан не стал бы радоваться из-за того, что жизни его офицеров ничего не угрожает. И ниточка надежды, еще непонятным образом теплившаяся в груди Рикичи, оборвалась окончательно, когда Кучики не удостоил его даже взглядом. - Я удивлен вами, офицер. Провалить настолько легкое задание, не справиться с таким слабым противником, поставить под угрозу жизни других... - Кучики-тайчо, я... - ошибка, конечно же. На секунду сжались в еще более тонкую линию губы капитана, прежде чем его голос стал вовсе ледяным. - Не перебивайте меня, офицер. Мало того, что вы не только не можете взять контроль над отрядом, вы не можете взять контроль и над самим собой, - у Рикичи все замерло внутри - настолько медленно капитан поднял кисть со стола, настолько медленно взял лист бумаги. Прошение о переводе в другой отряд. - Вы поступили к нам после Академии с практически нулевыми способностями и лишь незначительными задатками в области кидо, которые, я предполагал, вы разовьете. Однако теперь я вижу, что вам не дается и это. Рикичи хотелось броситься к столу немедленно, начать умолять, только бы уже занесенная кисть не коснулась листа и не принялась выводить ему приговор. Он знал совершенно точно - если не успеет и капитан поставит под прошением свою печать, она будет ему как клеймо на всю жизнь, и хождение в рядовых в шестом окажется для него уже несбыточной мечтой. Он беспомощно стиснул зубы, обреченно наблюдая, как капитан неторопливо окунает кисть в чернила. - Я понимаю, отчасти это не ваша вина, - говорил он все холоднее, цедя, - да нет, практически выплевывая - слова. - Происхождение - это не только моральная ответственность за самого себя, но и понятие чести, наличие силы изначально. Ее надо лишь просто развить. В вашем же случае развить то, чего попросту нет, невозможно. Вот и все, все слова, что готовил Рикичи в свое оправдание, оказались бесполезны. Он беспомощно кивнул самому себе, покорно ожидая, когда капитан закончит документ. Но секунда, две, и кисть, с шелестом уверенно выводившая иероглиф за иероглифом, остановилась посреди строчки. - Кто вас назначил? - между тем, размеренный и тихий голос капитана вклинился в сознание хуже всякого громогласного вопля. Рикичи вздрогнул. - Абараи-фукутайчо, - тихо ответил он, хотя говорить отчаянно не хотелось. На лице капитана не дрогнул ни один мускул, только плотнее сжались холеные пальцы, едва качнулась кисть в руке. Капля туши собралась на конце, удерживаясь из последних сил, и упала в следующее мгновение на идеально белый лист бумаги. Показалось, что в этот самый миг Рикичи почти что мог расслышать, как взбушевалась грозой ярость за непробиваемой ледяной личиной. Взбушевалась, и вмиг же застыла снова. Рикичи хотелось уменьшиться или исчезнуть вовсе, пока он наблюдал, как капитан размеренно и неторопливо протягивает руку к краю стола, на котором, вдруг оживая, едва заметно взмахивает крыльями адская бабочка. Как легко садится на его белую руку и через секунду поднимается вновь, исчезая с приказом в узком окне кабинета. Будто Рикичи здесь больше и не было - капитан ни разу не посмотрел на него, принявшись разбирать какие-то свои бумаги, доставая листы из идеально ровных стопок, сверяя что-то, иногда едва наклоняясь, чтобы исправить. Можно было догадаться, что он ждал появления лейтенанта. Ждал и Рикичи, также покорно, как капитан, но даже при всем желании не так же спокойно. Чем дольше затягивалось гнетущее молчание, тем сильнее начинала пробирать дрожь ожидания бури. Казалось, что еще немного, и внутри него лопнет какая-то струна. И когда Рикичи был близок к тому, чтобы сойти с ума от этой пытки тишиной, за спиной грохнули седзи. - Да, Кучики-тайчо? - в секунду убил нагнетавшуюся тишину громогласный хрипловатый голос Ренджи, полыхнула огненная, но такая долгожданная рейацу. Сейчас-то она казалась хуже раскаленного железа, за которое неосмотрительно схватишься. Рикичи даже духу не хватило посмотреть на него. - Что случилось? - уже тише, явно кое-что осознав при виде Рикичи, спросил Ренджи, вовсе не теряя боевого запала. - Абараи-фукутайчо, мне хотелось бы знать, когда и на каком основании вы, в обход капитана, назначили рядового на пост третьего офицера? - остужая подскочившую на десяток градусов температуру в кабинете, холодно спросил Кучики. Ни взгляда в сторону лейтенанта, ни лишнего движения. - Вы же просили не беспокоить вас по пустякам, Кучики-тайчо, - с наглым вызовом ответил Ренджи, расправляя плечи и шагая вперед. Рикичи украдкой оглянулся на него. И верно, будто зверь шел, наплевав, что силы не равны. - Вы считаете, что три едва не погибших офицера - это пустяк? - удостоив таки лейтенанта взглядом, выгнул бровь капитан. - Ну, они же не погибли. Да и с каких это пор вас волнует, что творится в младшем офицерском составе? - оскалился Ренджи. - С тех же, с каких этот младший офицерский состав находится в моем отряде. Едва верилось, в то, что он слышал. Что капитан не просто не выгнал Ренджи после первых же слов, не просто не удостоил словом, как бывало чаще всего, а ответил ему. Ответил, пусть и ледяным голосом, от которого колотило самого Рикичи, но который и вовсе не замечал Ренджи. - Кто-то мне говорил, что вас раньше такие вещи не волновали, а ваш лейтенант сам все решал и делал, что хотел. - Неужели? И что же, вы теперь намереваетесь равняться на других лейтенантов? А вы того заслужили? Рикичи подумалось, что он по-настоящему оказался между огнем и льдом, и неизвестно, что уничтожит скорее. И заметят ли вообще, что тут на полу оказалась прикрытая инеем горстка пепла. Похоже, что им вовсе не нужен был кто-то еще, чтобы сойтись в бою. - А обязательно надо родиться чистокровной борзой, чтобы заслужить? Было ясно, что в этот раз Ренджи перешел все грани. И в глубине души Рикичи, возможно, был согласен с капитаном, если бы тот написал заявления о переводе их обоих в другой отряд, потому что последние слова, прогремевшие на весь кабинет, заставили затаить дыхание. Судя по рассказам Ренджи, сам Зараки после подобного четвертовал бы любого. Капитан смотрел на лейтенанта, уже не отводя взгляда. Рикичи пристально следил, как серые глаза сузились в злом прищуре, таком непривычном для капитана. За эти пять минут в кабинете Рикичи увидел эмоций на его лице больше, чем за все пять лет, что был в отряде. Он не сразу заметил, что теперь взгляд капитана был направлен на него. - Рядовой, выйдите. Я позову вас, когда закончу. С языка чуть было не сорвалось предательское "но", и только по короткому взгляду Ренджи стало понятно, что все это здесь происходит вовсе не из-за него, Рикичи, а из-за чего-то, малую часть чего он только что слышал. Возможно, он оправдывал сам себя, но поклониться и выйти из кабинета действительно получилось проще. Тихий хлопок седзи, и царившая в кабинете до его выхода гнетущая тишина уже не могла его достигнуть. Страх, близкий к панике, отступил, но лишь затем, чтобы прочно засесть в груди ледяным комом. Рано или поздно решится затеянный спор, и тогда... тогда судьба Рикичи будет незавидной. Он поторопился прочь от кабинета, но в тишине ему показалось, что он отчетливо услышал голос капитана на повышенных тонах. Это только придало его страху еще больше сил, и Рикичи поспешно вылетел на крыльцо. В помещении было прохладно, здесь же воздух оказался плотным, жарким и душным. Вот только жары Рикичи не чувствовал - руки оказались просто ледяными, а на лбу, когда он отер его тыльной стороной ладони, и вовсе проступил холодный пот. Вот тебе и офицер, готовый чуть ли не в обморок свалиться перед собственным капитаном. Рикичи тяжело сглотнул, озираясь на пустой коридор. Ренджи так и остался там. От растрескавшейся, накаленной за день солнцем земли поднимался удушливый жар, дышать здесь было нечем, несмотря на подбирающийся вечер. Простояв так с пару минут, он сел на крыльцо, прислушиваясь к тишине. Нет, тишины, какая стояла в кабинете, здесь уже не было. Здесь слышался отдаленный шум отрядов, здесь шумел сам пыльный воздух порывами ветра, шевелящими ярко-зеленую листву, стрекотали цикады в траве неподалеку. Ощущение, как будто вылез на поверхность из воды. Разгневанный голос капитана все никак не выходил из головы. Возможно, действительно послышалось, ведь не мог же Кучики-тайчо... повысить голос, пусть на лейтенанта? Мог бы любой другой капитан, но только не шестого отряда, которого даже бунт в Сейрейтей оставил бы равнодушным. Зря Ренджи шел против него. Ведь это правда - не место Рикичи среди офицеров. Возможно, и среди рядовых тоже. Торопливые шаги за спиной показались ему одновременно чудом спасения и неизбежным приговором. Рикичи торопливо поднялся, оглядываясь. Через порог перешагнул Ренджи, на удивление... живой, хотя сколько рассказов ходило о привычке капитана применять шикай, как дисциплинарный урок. Живой и странно рассеянный, он мельком взглянул на Рикичи, словно они были незнакомы. Если Ренджи вел себя так, значит, в кабинете случилось что-то вправду ужасное. Мучительно хотелось спросить, банальное любопытство сейчас неожиданно сильно терзало изнутри. Ренджи прислонился к стене, машинально взъерошил пятерней и без того спутанные красные пряди и вдруг, глядя на него, ухмыльнулся чему-то своему, даже и не замечая застывшего, не на шутку перепуганного Рикичи. А ему-то сейчас было вовсе не до странного веселья в глазах лейтенанта. - Ренджи-сан? - Кто бы мог подумать, а... - в какой-то момент его усмешка стала еще шире, странно самодовольной, будто... Да Рикичи сам даже не мог представить, что же могло случиться. - Ренджи-сан, - громче позвал Рикичи, подавляя то неприятное чувство, засевшее где-то в глубине души - что он пропустил что-то, чего уже не узнает. - А? - отозвался тот, наконец, вскинув голову. - Так что, мне идти? - оробев, спросил Рикичи, и встретил полное непонимание в глазах Ренджи, будто он вовсе впервые слышал об этом. - Он меня звал? - Кто? - Кучики-тайчо, - вовсе сбитый с толку Рикичи уже и сам не был уверен, о чем идет сейчас речь. - Да он забыл про тебя уже давно! - отмахнулся Ренджи и снова ухмыльнулся так широко, будто сам этот факт его необычайно веселил. - Как... забыл? - Рикичи не был уверен, может это злобная шутка. Но чтобы капитан просто... забыл о таком? - Так и забыл, чего тут думать, - вдруг моментально растеряв весь азарт, излишне равнодушно пожал плечами Ренджи, спускаясь с крыльца. - Пойдем-ка лучше... - Куда? - машинально спросил окончательно ошалевший Рикичи. Ему проще было пережить, если бы небо свалилось на землю, чем то, что произошло только что. - Никуда, - обернулся на него Ренджи - на его лицо вновь вернулась та беспечная хамоватая ухмылка, что вселяла некую... уверенность. Он внезапно чуть сощурился, оценивающе его оглядывая. - Ты, небось, так и сидел всю жизнь в шестом, да? Пойдем, покажу, чего без меня не увидишь... десятый офицер. Рикичи и вправду не видел, да и, честно говоря, не особо горел желанием, но опомнился уже на подступах к одиннадцатому отряду, куда чуть ли не волоком тащил его, совершенно ошеломленного и потому несопротивляющегося, Ренджи. Одиннадцатый, говорили, можно даже с высоты Соукиоку отыскать по разрушенным и недавно отстроенным заново стенам. Ломались те как бумажные перегородки в традиционных домах. Ломались мечами, кулаками, чужими головами... И сюда, уверяли каждого, если тебе дорога жизнь, рядовым даже не суйся. А офицеру и вовсе приближаться не стоит, потому что рядового вываляют в пыли и выкинут обратно, а офицера без драки не отпустят. - Ренджи-сан, - чуть ли не взмолился Рикичи, когда осознал, что они идут в самое логово одиннадцатого отряда, в казармы, - это же одиннадцатый... - Ну да, - подтвердил Ренджи, только ухмыльнувшись. - Не нервничай, тебя точно никто не тро... - Эй, Абараи! Договорить Ренджи не дали. Рикичи только успел заметить метнувшуюся к ним тень, а в следующее мгновение Ренджи уже кубарем полетел на землю, получив такой силы удар в челюсть, который, по идее, вышибает зубы до единого. Над ним теперь возвышался, потирая кулаки и злобно ухмыляясь, лысый офицер, чью фамилию Рикичи сумел даже припомнить, прежде чем отскочить на почтительное расстояние, когда тот неосторожно замахнулся ножнами с мечом, закидывая их себе на плечо. Мадарамэ Иккаку. - Что-то ты в обществе своих благородных девиц сам в бабу превращаешься, - хмыкнул он, глядя, как поднимается с земли Ренджи. - Валил бы ты к себе в шестой, а то как бы не зашибли ненароком. Рикичи чуть было не рванулся к Ренджи, не то на помощь, не то чтобы не оставаться так близко к ненормальному офицеру, но вовремя сообразил, что этого лучше не делать. Да и Мадарамэ на него было глубоко наплевать. Ренджи же, разогнувшись и сплюнув кровь, неожиданно сам ухмыльнулся и без сомнений достал из-за пояса занпакто. - Это кто еще из нас еще все время с благородной девицей таскается на пару, - ухмыльнулся тот, а Иккаку внезапно вскинул голову, сжимая ножны еще сильнее. - Что, проверим, чье общество влияет сильнее, а? Второго приглашения Мадарамэ ждать не стал: внезапно довольно оскалился и, только перехватив ножны в другую руку, кинулся вперед. Кинулся так быстро, что в этот момент остолбеневшему Рикичи вправду показалось, что видит он вовсе не человека, а зверя, бросившегося в самую гущу сражения и готово рвать зубами и когтями. В шестом так не дрались даже на спаррингах. Тяжелые ножны с грохотом сталкивались и чудом не выворачивались из рук. Не нужно было разбираться в боях, чтобы понимать, какие чудовищные удары обрушивал на едва подставленный меч Мадарамэ: даже Абараи некоторые с трудом выдерживал, отступая назад. - Слабак, - задыхаясь больше от бешеного восторга, чем от усталости, рычал Иккаку. - Неужто правда Кучики там у себя собирает только кидошников, и ты с ними заодно? Ренджи хотел что-то ответить, но следующий же удар едва не вышиб у него из рук занпакто. Рикичи беспомощно наблюдал за дракой, понимая, что еще немного, и их лейтенант вправду не выдержит такого напора. А ведь Мадарамэ дрался едва ли вполсилы. Ударь он еще посильнее, и сломается пополам занпакто, а меч Мадарамэ обрушится со всей этой силой на Ренджи, и тогда... - А Абараи как был козлом, так им и остался, - лениво прозвучало откуда-то сбоку. Рикичи оглянулся, замечая стоящего рядом шинигами. Офицеров одиннадцатого отряда он мог назвать даже посреди ночи. Во-первых, потому что в шестом это была любимая тема для презрительного обсуждения, до тех пор, пока не появился Ренджи, ну а во-вторых... те действительно были настолько яркими, что их сложно было не запомнить, в отличие от одинаковых холеных офицеров шестого. Имя пятого офицера, Айясегавы Юмичики, и вовсе не сходило с языков его обсуждающих. Рикичи не видел его раньше, но уже создал образ по рассказам - начиная от знаменитых его перьев, от которых любой нормальный человек уже приходил в замешательство, и заканчивая бренчащими на лодыжках браслетами и диковинными оранжевым воротником. Последнего, правда, на нем не было. Не удивительно, в такую жару и косодэ-то мечтаешь снять, а не надевать на себя лишние тряпки. - А ты, - внезапно перевел на него взгляд Айясегава, даже брови нахмурив в какой-то своей, странной манере, - кто тут у нас? Рикичи замялся, поспешно отводя чересчур пристальный взгляд, вдохнул побольше воздуха... - Десятый офицер шестого отряд... - Стой, стой, - снисходительно отмахнулся офицер. - То, что шестого сразу видно. Абараи пасешь по приказу Кучики, чтобы ни шагу в сторону? Рикичи поспешно замотал головой, но рот ему открыть снова не дали - беседовать, Айясегава, похоже, любил с самим собой. - Похоже, Абараи нам что-то рассказывал, - прищурился тот, будто припоминая. - Мелкий, нескладный, выглядит лет на шестнадцать... Рикичи, кажется? От такой характеристики действительно было впору под землю провалиться. Правда, заметив, как он покраснел до корней волос, офицер усмехнулся еще шире и - это было самое унизительное - чуть наклонился, будто Рикичи был не на несколько сантиметров его ниже, а на две головы как минимум. - Но-но, не обращай внимания, возраст... это ведь не главное, да? - Рикичи и думать не хотел, что тот имел в виду. - Кроме того, судя по всему, ты ведь... - А, Абараи, как я и думал! - к величайшему облегчению Рикичи, рявкнули со спины знакомым голосом. Поспешно отскочив назад, Рикичи обернулся, глядя, как к ним приближается Мадарамэ, а за ним и Ренджи: оба потрепанные, грязные, с разбитыми носами и в рваной форме, но до неприличия счастливые. - Стоило попасть к кидошникам гребанным, и уже хватку потерял, - даже со стороны было видно, как гордо тот держится, и гордость эту демонстрирует сейчас всем своим видом, неторопливо подходя к ним, глядя на Айясегаву. Теперь понятно было, почему так много говорили об этой паре... - А это что, конвой твой? А что тщедушный такой - вас там кормят хреново? - Это, - кашлянув, подоспел за ним Ренджи, стирая по дороге кровь с разбитой губы. - Это не конвой, он свой практически. Рикичи, - судя по ухмылкам Мадарамэ и Айясегавы, не одному Рикичи подумалось, что с такой гордостью детей своих, должно быть, представляют. - Не знаю, чего только делал в шестом, его бы сюда, и живо бы окреп. Всю оставшуюся дорогу до казарм одиннадцатого Рикичи старался держаться поближе к Ренджи и подальше ото всех остальных. Худшие опасения не оправдались - его во всей той суматохе, царящей внутри, не замечали. Честно говоря, не замечали даже самого Ренджи и двух офицеров с ним - настолько шумно там было, настолько много народу собралось, будто половина Готэй втиснулась в это потрепанное на вид, много вытерпевшее здание. Могло показаться, что это по случаю какого-то праздника, но, стоило спросить об этом у Ренджи, тот только махнул рукой и сказал, что здесь оно всегда так. Огромная комната, больше похожая на маленький зал, была самой забитой, но, к сожалению, именно в нее они и пожелали втиснуться. В воздухе стоял ощутимый запах алкоголя и пота. Когда они перешагивали через сидящих на татами офицеров и рядовых, на них не обратили внимания даже когда Рикичи споткнулся о кого-то. Да, некоторые, для которых этот пятничный вечер, видимо, начался раньше всех, уже лежали. Несмотря на присутствие Ренджи рядом, Рикичи весь вечер чувствовал себя не в своей тарелке. Он бы ушел, не будь это кто-то другой рядом с ним - непременно бы ушел, но сейчас сидел, как прикованный, только все реже отказываясь от выпивки. А после того, как ему в качестве альтернативы предложили сыграть в карты на желания с теми людьми, которых он и вовсе первый раз в жизни видел, то пара чашек сакэ показалась не такой уж неприятной перспективой. А за ней еще пара, и еще... С непривычки Рикичи стало дурно через час. Он уже едва ли соображал с кем пил, где... нет, где пил, все еще помнил, но видел, что явно не с Ренджи, а того, - он обернулся, окидывая мутным взглядом окружающих - и след простыл. Перед глазами все поплыло, и буквально за мгновение до того, как к горлу бы подкатил мерзкий ком, после которого начнет мутить, его кто-то ловко поднял с пола, и, позволяя опираться на себя, за что Рикичи был особенно благодарен, потащил к выходу. Пара длинных коридоров, и долгожданный глоток свежего воздуха. Все внутри постепенно успокаивалось. Можно было уже не сжимать так яростно пальцами деревянные перила, боясь упасть. От ночной прохлады даже частично исчез туман перед глазами. Жаль, что только частично, однако фигуру рядом с собой это не помешало рассмотреть даже в ночном полумраке, подсвечиваемом лишь светом, выбивающимся через окна казармы. Они стояли на крыльце, в долгожданной тишине, приятно разбиваемой приглушенным гомоном изнутри. В траве уже вовсю стрекотали цикады. Если бы не шум, этот звук мог бы показаться оглушительным. Хотя в Руконгае они пели все равно громче. - Спасибо, Айясегава-сан, - тихо поблагодарил Рикичи, усаживаясь на крыльцо рядом с офицером. - Юмичика, - улыбнулся тот. Так же пьяно и все так же лениво. - Меня зовут Юмичика, Рикичи. Было странно приятно, что тот помнил его имя. В шестом его запомнили только через месяц, и то только человек шесть. - Хорошо, Юмичика-сан. Они замолчали, но тишина не была неловкой, хоть офицер и разглядывал его все это время. Разглядывал так, что мигом приходили в голову все те сплетни, что о нем ходили. Рикичи стыдно стало от подобных мыслей, ведь тот единственный сейчас вспомнил о нем, вытащил сюда и тратил свое время чтобы... - Ни за что не поверю, что тебе нравится в шестом отряде, Рикичи, - вновь заговорил офицер. - Мне и не нравится, - не думая, нетрезво ответил он и только после схватился за язык. - Вернее, там не так плохо, и наш капитан, он... - показалось, что Юмичика сейчас ответит точно то же, что и Ренджи, но нет - молчал, глядя на него. - Он справедливый и ответственный. И... и терпеливый, наверное. Офицер усмехнулся. - Ты просто не видел по-настоящему терпеливых капитанов. Вон, Зараки-тайчо - самый прекрасный капитан. Ты видел, чтоб другие позволяли такой отдых бойцам? - Рикичи не видел, потому согласно кивнул, прислушиваясь к тому, как завывают что-то внутри все менее вменяемые "бойцы". - Абараи как сюда пришел, сразу своим стал. Потому что тут только руконгайский сброд и живет. И живет, мне кажется, лучше, чем там у вас. Рикичи снова кивнул, но офицера, видимо, такой ответ не удовлетворил. - Вы правы, Юмичика-сан, но меня бы сюда не взяли даже. - Тут ты прав, капитан слабых не любит. Хотя вот Абараи сразу принял. Хотелось спросить, а как же приняли самого Юмичику, ведь тот был не так уж и выше и не намного сильнее его. Алкоголь развязал язык, и Рикичи уже открыл рот, чтобы задать вопрос, который обычно бы не осмелился, но следующие слова офицера отчего-то вмиг растерзали все посторонние мысли: - Хочешь быть как Ренджи, Рикичи? Рикичи затих, осторожно кивнув. И тут же отрицательно покачал головой. Не так. Не совсем так. Мысль пьяная, но удивительно точная. - Я просто хочу чего-нибудь... добиться. - Признания? - подсказал Юмичика. Рикичи кивнул. - Может быть, и... - Уважения. - Нет... да. Нет, то есть... Я не знаю, может быть еще... - Абараи? Он излишне резко обернулся, непонимающе глядя на улыбающегося офицера. - Что?.. - Абараи. Ты хочешь добиться его? Тот глядел так уверенно, что... что снова Рикичи приходил к тому, с чего всегда начинал. С осознания, что он заведомо неправ, ошибается, а тот, кто говорит ему с высоты если даже не своей должности, то возраста и опыта - прав. Будто прав был сейчас и Айясегава, смотрящий на него как на ребенка, не понимающего какой-то элементарщины. А, быть может, он просто ослышался. В это было легче поверить. - Да, возможно, я хочу добиться признания Ренджи-сана, и... - Нет, не признания, - оборвал его вмиг язык, ставший в одночасье таким острым. Говорили про то, что пятый офицер одиннадцатого отряда порой очень напоминает капитана третьего. Что он тоже может не лезть за словом в карман, что тоже подмечает больше, чем хотелось бы, просто не всегда говорит об этом, в отличие от Ичимару Гина. Похоже, Рикичи пора было привыкнуть к тому, что это тот редкий случай, когда большинство сплетен оказалось правдой. - Ты хочешь от него не только признания, ведь так? - продолжил Юмичика, встречаясь с ним взглядом. Не будь выпито так много сакэ, Рикичи сбежал бы от этого странного разговора. Но сейчас ему было интересно дослушать до конца. - Все не так плохо, Рикичи. И отлично видно, как ты смотришь на него. - Я вовсе не... - Это легко понять, ты ведь до того никого близко не знал в отряде? Да и сомневаюсь, что даже знакомство дало бы тебе что-то. Сколько ты там был, Рикичи? Год, два? - Пять лет. - Пять лет, - повторил тот, кивая. - Пять лет, и тут появился Абараи. Как гром среди ясного неба, да? Тем более что вы так похожи... - Похожи? - Больше, чем ты думаешь, - рассмеялся Юмичика, пьяно облизывая губы. Что-то делало с Рикичи его присутствие, смешанное с нетрезвым маревом в голове. Его присутствие, его взгляд, его запах... тот неожиданно оказался сидящим слишком близко. Рикичи не отодвинулся. - Хочешь его опеки, покровительства? Или чего-то еще? Ты же восхищаешься им, Рикичи. Неужели тебе никогда не хотелось... - Айясегава! - послышался позади заплетающийся голос, от которого сердце в пятки ушло. Грохотнули седзи, на мгновение усилился шум, доносившийся из казарм, и вновь стало почти тихо. На крыльцо, изрядно шатаясь и хмуря лоб, шагнул Ренджи. - Какого черта ты тут делаешь?! - прорычал он, но Юмичика не торопился вставать. - Вывел, между прочим, твоего офицера свежим воздухом подышать, пока он нам весь пол не облевал. - Вывел, да? Уж выгулы в твоем сопровождении все зн... - Ренджи-сан.., - подал голос Рикичи, встречаясь взглядом с Ренджи. На какой-то момент показалось, что тот все слышал, все знает, потому так злится. Едва не стало дурно от одной этой мысли, но Рикичи заставил себя успокоиться: в том грохоте Ренджи не смог бы ничего услышать через стену, а когда открылась дверь - они уже заметили. Значит, ничего не было. Так почему же смотреть на него сейчас было сложнее, чем когда-либо до этого? - Простите, Ренджи-сан, я, видимо, действительно слишком много выпил и... - Да нормально, ладно, - вздохнул тот, как показалось - облегченно, и прислонился к перилам, глядя на них сверху вниз. - Башка трещит, а завтра утром гребаный Кучики... отчеты какие-то... хер я что вспомню завтра, - он потер висок и замолчал. Вот теперь уже Рикичи было неловко. Не столько из-за Ренджи, сколько под взглядом Юмичики, направленным на него. Как будто он должен сделать что-то. Словно ему доверили что-то особенно важное, и он теперь был обязан офицеру по гроб жизни. - Айясегава, тебя там Зараки-тайчо ищет, - раздалось, наконец, руша тяжелую тишину между ними. Хотя Ренджи, должно быть, ее и вовсе не замечал - смотрел пристально на Юмичику, будто пытаясь догадаться о чем-то. - А Хисаги не ищет? - А Хисаги смирился. Айясегава неожиданно легко усмехнулся, поднимаясь на ноги. - Заходи еще, как время будет, Рикичи, - бросил он последний взгляд на него, быстро исчезая в казармах. Снова стало тихо. Рикичи поднялся, осторожно глядя на Ренджи. - Заходи, как же, - усмехнулся тот, сходя с крыльца. - Айясегава спец по разводу новичков. Рикичи шел рядом, глядя себе под ноги. - Ну давай, рассказывай. - Что?.. - не понял он. - Что Айясегава тебе наговорил, что ж еще. - Мы почти не разговаривали, Ренджи-сан, - соврал Рикичи. Соврал удивительно легко - даже голос не дрогнул. Сейчас все было легко: и идти, хоть весь Сейрейтей обойти - сил на все хватит, и разговаривать с ним - он не смущался каждого слова, как обычно, и... и, быть может, Юмичика был действительно прав. Рядом с Ренджи было хорошо - хорошо и уютно, как не бывало ни с кем другим. - Правда что ли? - недоверчиво переспросил тот, и Рикичи кивнул. - Никогда бы не подумал. Рикичи неловко пожал плечами - дальше говорить было нечего, повисло молчание. Рикичи был рад, что ему больше не нужно отвечать на вопросы, что грозили вогнать его в краску. От одиннадцатого отряда до шестого путь неблизкий. И невообразимо хорошо сейчас было идти вот так, вдвоем, через пустынные улицы Сейрейтей, залитые только ленивым светом выползавшей на небо луны да далеких фонарей за оградами территорий других отрядов. В неподвижном воздухе все звуки разносились так, что до сих пор долетал до них нестройный хор голосов из казарм одиннадцатого отряда. Возможно, и стук его собственного сердца, ухавшего в груди, слышно ничуть не хуже. Улицы петляли, сворачивали в совсем темные проулки, где идти приходилось почти на ощупь, чтобы не споткнуться, и разок-другой Рикичи ненароком натыкался на Ренджи, задевал его плечом, от чего сердце принималось биться еще быстрее. Ворот шестого отряда они достигли как-то внезапно. Рикичи с тоской смотрел на тонущее в полутьме приземистое здание. Там-то, конечно, все уже спали, но стоит начать пробираться к своему футону, и уж кто-нибудь точно проснется. Что будет ему за ночные вылазки и возвращение в пьяном виде от старших офицеров, а то и вовсе от капитана, думать не хотелось. Подумалось о взбалмошном, пьяном и шумном одиннадцатом: сейчас ему тот отряд казался чуть ли не родным. Ренджи видел его насквозь. Замедлив шаг напротив казарм, он неожиданно бросил короткое: - Ладно, пойдем, - и потащил Рикичи за собой. Он очень слабо помнил дорогу, которой они шли. Помнил, что чем дальше, тем сложнее было идти, помнил, как слабели колени и от падения его удерживала только вовремя хватавшая за ворот рука Ренджи. Помнил, как тот беззлобно ворчал, что оставит его в следующий раз прямо в одиннадцатом, на растерзание офицерам... А потом Рикичи обнаружил, что сидит на жестком, кое-как застеленном сбитым покрывалом футоне в комнате Ренджи и держит в ладонях чашку с горьким, явно старым чаем. - Иначе завтра никакие будем совсем, - прокомментировал Ренджи над ухом. Рикичи же был уверен, что чай этот им поможет не лучше, чем обычная вода, но исправно глотал горькую холодную дрянь. Пьяное марево ничуть не отступало, но Рикичи теперь это даже не беспокоило. Оказалось, что можно привалиться к плечу Ренджи, слушая, как тот все еще сетует на завтрашние отчеты и капитана, который обязательно ему устроит выговор. - И ты еще не лучше, - не унимался он. - Что от тебя завтра останется? А отчет этот кто будет делать, я, что ли? Рикичи сумел только поднять голову и криво улыбнуться, соглашаясь со всем, что ему говорят. Слов он уже почти не разбирал и смотрел снизу вверх, отчаянно пытаясь поймать взгляд потемневших глаз. Как назло, Ренджи на него и вовсе не глядел. Но когда его взгляд все-таки останавливался на какие-то жалкие секунды, у Рикичи все замирало внутри. Когда Ренджи хмурился, черные татуированные брови практически сходились друг с другом. Рикичи впервые видел настолько близко сложные узоры на лбу, не скрытом банданой - ее еще вечером стащил с него Юмичика и со смехом повязал на голову Иккаку. Кожа под татуировками с виду казалась грубой, неудержимо хотелось проверить, какая же она на самом деле. Рикичи даже поднял руку, но неожиданно обнаружил, что Ренджи замолчал и теперь смотрит на него. Взглядом, который он пытался поймать весь вечер и от которого мурашки по спине бежали. И ему не нужно было ничего больше делать, чтобы у Рикичи пересохло во рту, а пьяные мысли лихорадочно заметались между желанием сделать безумный шаг и самой банальной трусостью. Прав был Юмичика, решительно подумал Рикичи, когда потянулся вперед и неумело прижался губами к губам Ренджи. В груди дрогнуло и замерло сердце. Рикичи не мог до конца поверить, что решился, что это оказалось так легко. Он теперь точно знал, что солоноватые губы Ренджи на самом деле обветренные и жесткие, и никакие неумелые попытки поцеловать вовсе не заставят их смягчиться. Один единственный выдох, который почувствовал Рикичи на своих губах, отдавал горьким запахом табачного дыма. Он ждал ответа, ждал, что ладонь Ренджи схватит его за затылок, уже не давая отстраниться, как видел он это не раз, что хотя бы разомкнутся упрямые губы, что... да что угодно, но только не то, что Ренджи вдруг отвернется. Рикичи только и ткнулся губами ему в щеку, бездумно пытаясь дотянуться хотя бы до уголка рта. Жесткие руки сжали его плечи и отстранили, достаточно резко и убедительно, чтобы не продолжать сопротивляться. - А вот этого не надо, - твердо велел Ренджи. Рикичи моргнул, без единой мысли в голове глядя на него. - Что?.. Но... - Не надо и все, - голос Ренджи был злым, а под его взглядом больше всего хотелось провалиться сквозь землю или сбежать куда-нибудь. Рикичи даже попытался рвануться в сторону, но его легко удержали на месте. Он в мгновение залился краской и жалко всхлипнул, сгибаясь пополам. - Вот тебя развезло, - вздохнул над головой Ренджи. Голос его заметно смягчился, но Рикичи не хотелось слышать сейчас ничего. - Так, ну-ка живо вали умываться. И возвращайся сюда. Рикичи казалось, что против него был настроен весь мир. Накануне утром лейтенант Кира, отчаявшись искать Ренджи, передал ему отчет от третьего отряда об их совместном задании. Рикичи точно помнил, как, торопясь на сбор, спрятал папку под футон, решив разобраться с ним позже. И теперь ее там не было. Рикичи перевернул всю постель, перетряхнул вещи и старые бумаги, с которыми ему приходилось возиться. Пойти и попросить копию - подставить и себя, и лейтенанта третьего отряда. Когда же краем глаза Рикичи заметил офицера Мидорикаву Наоки, прислонившегося к стене и с любопытством наблюдавшего за ползающим на коленях офицером и его бестолковой возней, все сомнения о том, куда могли деться документы, резко пропали. Но Рикичи со злым упрямством продолжил перекладывать туда-сюда вещи. - Может, попросишь лейтенанта Абараи помочь тебе? - учтиво поинтересовался Мидорикава. - Или весь одиннадцатый, у тебя же там приятелей теперь столько, сброд к сброду, - он ухмыльнулся и четко и ярко проговорил, - десятый офицер. Рикичи закусил губу от обиды и злости. И уже даже не на Мидорикаву с его выходками, не на Абараи, что с того самого вечера стал все реже звать Рикичи помочь с бумагами, а на самого себя. Все пошло наперекосяк из-за него самого. Рикичи до сих пор готов был сгореть от стыда, когда вспоминал, что натворил. А при мысли о том, чем это могло бы закончиться, и вовсе хотелось больше никогда в жизни никому на глаза не показываться. Ренджи тогда только швырнул ему одеяло и велел спать, а на следующее утро растолкал чуть свет и выгнал на утренний сбор. Рикичи же в то утро больше хотелось с головой накрыться этим же самым одеялом, пропахшим старым сигаретным дымом и самим Ренджи, и носа не показывать. - Может, это ищешь? Что-то прошелестело, и Рикичи все-таки поднял голову, чтобы увидеть брошенную в него папку. Он едва увернулся, и сплошь исписанные каллиграфическим почерком лейтенанта Киры листы ковром укрыли пол и футон. Кто-то из случайных свидетелей, оказавшихся поблизости, рассмеялся, а Рикичи принялся со злостью сгребать бумаги, не замечая, как мнутся некоторые листы. - Лучше бы ты в одиннадцатом и остался, вместе с Абараи. Самое место, - бросил Мидорикава, собираясь уже уйти, но Рикичи внезапно услышал свой собственный голос будто со стороны: - Лучше бы и остался. Там, по крайней мере, офицеров назначают по заслугам, а не по породе. Собиравшийся уже уйти Мидорикава застыл вполоборота. Застыл и Рикичи, соображая, что сказал. Будто не он вовсе. Так бы выразился только Ренджи. - Что ты с...? Рикичи вылетел из казарм быстрее, чем опомнился Наоки, и припустился во весь опор в сторону административного корпуса. Лицо горело, ноги не гнулись, а от мысли, что теперь его ждет по возвращении в отряд, становилось вовсе страшно. Он не Ренджи, который мог сцепиться с кем угодно. Его съедят и не заметят, об этом его предупреждали. День не проходил - он тянулся долгими часами под пристальными и насмешливыми взглядами. И, тем не менее, вечер неумолимо приближался. Уже давно сгустились сумерки, и Рикичи с тоской смотрел на горящие фонари, вокруг которых метались мотыльки. Не хотелось теперь даже в лейтенантскую идти и смотреть в глаза Ренджи, ведь тогда снова в голову полезут совсем ненужные мысли. Отодвинув от себя папку с законченным отчетом, он устало откинулся на спинку стула, бездумно глядя в потолок над собой. Работать в одиночку было тяжелее, хотя обычно Ренджи не то, что не помогал ему, а еще и рассказывал что-нибудь или просто тянул на разговор, так что над работой особенно не сосредоточишься. Но, по крайней мере, не было так дико скучно. Он поднял голову, разминая затекшую шею. Несколько часов нудной работы над документами, и уже с трудом разгибаешься. В коридорах было пусто и тихо - еще бы, в субботний вечер работать дураков мало, все, небось, уже давно разбрелись в гости в другие отряды, а может и вовсе в Руконгай. Шаги гулко отдавались в тишине коридора, и Рикичи невольно вслушивался в них, пытаясь на этом фоне различить голоса. Ночь стояла тихая и безветренная. Он прикрыл седзи за собой и, прихватив снятые дзори, направился по длинному балкону, опоясывающему все здание. На дощатый пол падал ровный лунный свет - в нем все вокруг замирало и затихало. Рикичи так до конца и не понял, что именно заставило его сбавить шаг, едва не крадучись направляясь вперед и вслушиваясь - как какое-то внезапное предупреждение. Возможно, он неосознанно почувствовал две слишком знакомые ему рейацу, что и заставили его насторожиться. - Ренджи…, - предостерегающий голос Бьякуи окатил ледяной волной. Рикичи резко замер. До угла еще метра три, но он боялся пошевелиться, только смотрел себе под ноги, на неподвижные лунные тени. - Капитан, в самом деле, вы же не собираетесь торчать тут весь вечер! Сегодня же суббота, - голос Ренджи звучал странно. Так обычно выпрашивают что-нибудь, чего очень хочется. - Я уже говорил вам, Абараи, - тон капитана стал холоднее, чем обычно, - что не собираюсь поддаваться вашим желаниям. - Капитан..., - голос Ренджи понизился до шепота, и звучал он... доверительно. Умоляюще. Рикичи казалось, что это плод его собственной больной фантазии. Шаг за шагом, приблизившись к повороту, он медленно заглянул за угол. То, что он увидел, показалось ему еще большим безумием. Ренджи стоял слишком близко к капитану, нависнув над ним, опершись руками о перила по обе стороны, а тому даже шага назад было сделать некуда. В темноте едва можно было различить их лица, достаточно было видеть очертания - яркие, контрастные в лунном свете, как выведенные на бумаге тушью. Ренджи говорил что-то, склонившись к самому лицу капитана, а тот смотрел снизу вверх, но даже сейчас, оказавшись зажатым в угол, держался как обычно - гордо, холодно, независимо. Кровь стучала в висках, и Рикичи удивлялся, как еще никто не услышал истеричное биение его сердца. Медленно, слишком медленно Ренджи склонился к капитану, а затем, замерев на секунду, преодолел последнее расстояние между ними, целуя его. Неспешно, осторожно он пробовал его губы на вкус - именно так, как еще вчера тянулся к самому Ренджи Рикичи. Руки капитана взметнулись, уперлись Ренджи в грудь, но не оттолкнули. Для Рикичи самого все замерло вокруг, только сердце с размаху ударилось о грудную клетку и стало очень трудно держаться на ногах. Он хотел уйти и одновременно боялся, сам не зная чего. Что-то пропустит? Если бы только это было простое любопытство... Он следил за ними, не моргая. Следил, как Ренджи мягко, на самого себя не похоже, коснулся шеи капитана, бережно стягивая шелковый шарф, как провел большим пальцем и зарылся пятерней в волосы, как... "Не надо и все", - всплыли в голове слова Ренджи. Теперь Рикичи знал, в чем была истинная причина. Он сам не понимал, почему ему становилось так сложно стоять на месте, глядя на них. Было обидно и больно, хотелось завыть и убежать отсюда, как побитая собака. Пальцы дрогнули, и он слишком поздно понял, что напрочь забытые им дзори выпали из рук на дощатый пол. Соломенные сандалии не могли упасть громко, но сейчас этот звук показался просто оглушительным в тишине, где самым громким до этого был стук его сердца. Оно ухнуло вниз в ту же секунду, когда он услышал настороженный голос капитана: - Стой. Там кто-то есть. - Капитан, но... - Ренджи, - строго предупредил тот. И пусть говорили они полушепотом, Рикичи слышал каждое слово - и скрытую угрозу в голосе капитана, и раздраженный вздох Абараи. Надо было бежать, куда угодно и как можно быстрее, но Рикичи только ошалело смотрел перед собой, слыша приближающиеся шаги. Если капитан, то можно считать себя покойником. Черная тень перекрыла падающий лунный свет, и Рикичи в ужасе уставился в глаза Ренджи. Прошла всего доля секунды, показавшаяся ему вечной. Ренджи уничтожающе посмотрел на него, но тут же оглянулся назад. - Да нет тут никого, капитан, - бросил он, украдкой показав сжатый кулак, и исчез за поворотом. А Рикичи оставалось только судорожно сглотнуть и как можно скорее уйти отсюда прочь. Гроза, что надвигалась на него секунду назад, просто придет чуть позже. || >> |