Постоялец

Автор: Mad Martha

Переводчик: G-Hope

Бета: Анфиса

Оригинал: http://www.schnoogle.com/authorLinks/Mad_Martha/The_Lodger/

Рейтинг: PG-13

Пара: HP/DM

Примечание: Разрешение на перевод получено

Дисклаймер: Все принадлежит законным владельцам

Размещение: С разрешения автора

 



 

1 часть

 

На улице шёл дождь. Он барабанил по окнам с двойными рамами, и капли стекали вниз по стеклу, сперва неспешно, потом всё стремительнее и быстрее.

Гарри Поттер без особого интереса провожал взглядом дорожки капель на стекле и спешащих под дождём людей. Лишь немногие укрывались под зонтами,  но всё равно создавалось впечатление, что волшебный мир ещё не придумал заклинание, как не промокнуть в такую погоду.

    Мистер Поттер?

Он перевел взгляд и встретил живой пытливый взор агента по недвижимости. Она выжидательно смотрела на него, протягивая гусиное перо.

        Мистер Поттер, Вы не распишетесь вот тут?..

        Ах, да, конечно. Простите.

Вежливый ответ сам сорвался с языка, он даже умудрился выудить откуда-то милую улыбку, хотя настроение к этому вовсе не располагало. Всего лишь старая привычка. Рон часто говорил, что он чересчур мягок с людьми себе во вред.

Гарри подписал бумаги, и агент забрала их обратно. Это была ещё совсем молоденькая ведьма, и казалось, она нервничает чуть больше обычного – ведь перед ней сидел сам Великий Гарри Поттер, и чтобы скрыть свой трепет, она задорно щебетала. Все попытки Гарри убедить её оказались напрасными.

        Вот и отлично, мистер Поттер. Вы оставите эти бумаги у меня, и я Вас уверяю, я очень быстро подыщу для Вас кого-нибудь подходящего.

Гарри проглотил язвительный ответ: «На Вашем месте я бы не стал биться об заклад». Вместо этого он снова дежурно улыбнулся и поднялся со стула, пожимая ей руку. Как-никак, это ведь не её вина. Скоро она сама убедится, какую проблему может представлять просто имя «Гарри Поттер». Да уж, без сомнения, она отыщет кучу людей, желающих снять комнату, до тех пор, пока не прозвучит имя владельца дома, которое заставит большинство предполагаемых съемщиков испуганно отказаться и подыскать что-нибудь другое.

А среди желающих останутся такие, кому он сам не захочет сдавать комнату.

Гарри мысленно вздохнул и вышел на улицу, тут же съежившись под проливным дождем. Зонта, как у многих других, у него не было, но потоки воды с неба мало его тревожили. Засунув руки в карманы джинсов, он медленно побрел по Косому переулку. Он почти перестал одеваться как волшебник, все равно желающих поглазеть на него не становилось меньше. И пусть сейчас он выглядел скорее как маггл, но из-за этого его никто не донимал.

Половина волшебного мира бежала от него как от огня, боясь, чтобы, не дай бог, не «побеспокоить» великого героя. Другая половина сгорала от нездорового любопытства, которое сводило Гарри с ума. Казалось, такое отношение к нему будет длиться вечно, и он сам не знал, что же сильнее действует ему на нервы.

И всё же, он пообещал Гермионе, что попробует претворить в жизнь эту идею со сдачей комнаты внаём. Ей казалось, что компания пойдет ему на пользу. Гермиона вечно о нём беспокоилась. Ах, если бы это «вечно» сменилось хотя бы на «часто».

 

 

Дом, в котором жил Гарри, стоял на краю магглской деревушки в графстве Сомерсет. Изначально дом принадлежал Сириусу Блэку. Правда, совсем недолго. Блэка всё же  признали невиновным, но он погиб в последнем сражении против Вольдеморта и его последователей. Гарри унаследовал все имущество Блэка, поскольку единственным членом семьи в завещании был назван крестник. И даже если в живых остался кто-то из его родственников, Гарри не сумел отыскать их.

 

Это был пяти-комнатный отдельно стоящий дом с большим садом. В конце войны он недолго пробыл штабом Ордена Феникса, и несколько месяцев, пока потрясения в обществе не улеглись, Гарри прожил здесь с небольшой компанией друзей. Потом все разъехались, подыскав собственное жильё.

Оставалась смутная надежда, что хотя бы Рон (последний, кто оставался жить с ним) не уедет, но и она угасла, когда Рыжий объявил о помолвке с Гермионой. Гарри прекрасно справился с ролью лучшего друга –  поздравил их, помог организовать свадьбу, устроил мальчишник и позаботился о том, чтобы потом Рон вовремя добрался домой к предстоящему бракосочетанию. Одним словом, он старался, как мог, провожая их в новую совместную жизнь. Да и потом поступил, как полагается настоящему другу в таких обстоятельствах –  отдалился от них и позволил им зажить этой новой жизнью, не посягая на нее и не вмешиваясь.

Теперь Гарри жил в этом доме один. Тихая и зачастую утомительная действительность.

У него было многое из того, к чему так стремятся люди – собственный дом, деньги, слава, друзья. Но даже сложенные вместе эти ценности, как оказалось, стоили очень и очень немного. Он ведь никогда не мечтал о славе, такой горькой на вкус, лишенной тепла. За деньги можно купить лишь вещи. А друзья жили своей жизнью. И вот теперь он собирался пустить в дом черт знает кого.

 

Легкой походкой огибая дом, Гарри задался вопросом, вдруг будущий постоялец надумает тут что-нибудь изменить. Годы жизни с Дурслями наложили свой отпечаток, он не любил, когда дом загромождали вещами, в своё время это означало больше работы по дому – вытирать пыль и мыть.  Но здесь почти всё: мебель, картины и украшения на стенах – покупал Сириус, и Гарри не мог заставить себя выбросить хоть что-нибудь.

Когда в доме жил Рон и остальные, чтобы всем хватило места, пришлось вынести кое-что из спальни Сириуса и из той комнаты, где тогда жил Ремус Люпин, вещи уложили в  сундуки и отнесли на чердак. Там они до сих пор и лежали – Гарри никак не мог собраться с силами, чтобы заняться этим. После того, как съехал Рон, время от времени он поднимался на чердак и, проводя там порой немало времени, копался в ящиках, просматривая и прикасаясь к вещам крестного,  находя в этом странное внутреннее успокоение. Отчасти он понимал, что в таком пристрастии таится что-то нездоровое, но если честно, ему было плевать. Порой только это и заставляло его жить дальше, день за днём.  Он боялся признаться себе, а тем более кому-то ещё, что сейчас как никогда был близок к такому времяпрепровождению.

Только Гермиону не удалось одурачить, так родилась идея сдать комнату. Она изводила Гарри разговорами об этом уже черт знает сколько месяцев, настойчиво убеждая, что компания –  это хорошо, так у него появятся новые хлопоты и это его отвлечет. Гарри, со своей стороны, всё чаще обдумывал предложение Гермионы, признавая, что его попытки казаться радостным и умиротворённым не производили на друзей особого впечатления.

Унизительно было осознавать, что его уныние и чувство одиночества каким-то образом передалось друзьям. Он не хотел, чтобы они вот так волновались о нём, и если бы можно было перестать общаться с ними, не вызвав тем самым очередную волну беспокойства на свой счёт, он бы так и сделал. Только бы покончить с этой  вечной тревогой за него.

Но он не мог так поступить. Не говоря уже об обиде, которую этим им нанесёт, Гарри всегда знал, что он просто слишком слаб. Что-то внутри него отчаянно тосковало по общению с друзьями, и неважно, что после этих встреч он чувствовал себя куда хуже.

Наверное, Гермиона была права, подумал он, стоя посреди комнаты, которую собирался сдать внаём, и уставившись взглядом в никуда. Наверное, когда в этом доме появится ещё один человек, он сможет сосредоточиться, наконец, на чём-то новом. Пусть даже эта перемена вызовет у него лишь глухую досаду из-за того, что в его доме живет незнакомец.

Лучше чувствовать досаду, чем ничего не чувствовать.

 

 

        Ты должен мне галлеон, –  сообщил Рон Гарри,  когда тот переступил через порог. На веснушчатом лице появилась усмешка.

        Ограбление средь бела дня, вот что это такое, –  притворно заворчал Гарри. Запустив руку в карман, он покопался, вытащил золотую монету и бросил Рону. –  С каких это пор Пушки начали выигрывать? Тем более у Гордостей?

        Эй, для Пушек настали новые времена. Эпоха возрождения…

        Скорее случайное везение!

        Не заводитесь! –  усмехаясь, предупредила Гермиона, выйдя из кухни.  И легонько пихнула мужа в грудь. –  Ты накрываешь на стол. Давай за дело.

        Не жизнь, а  сущий кошмар, –  прокомментировал шепотом Рон  Гарри.

        И кажется, он тебе по душе, – заметил Гарри, и его друг быстро скрылся в кухне.

Они с Гермионой молча переглянулись, когда Рон вышел. Между ними секретов было ещё меньше, чем между Роном и Гермионой, и Гарри это всегда казалось странным.

        Я последовал твоему совету, –  сказал он ей.

        Насчет постояльца? – Она улыбнулась, когда он кивнул в ответ. – Вот и отлично. Это намного лучше, чем в одиночестве слоняться туда-сюда по дому.

        Насчёт этого я вовсе не так уверен, –  холодно ответил он. –  Посмотрим еще, как всё обернётся. Если вообще кто-нибудь найдётся, я не удивлюсь, если желающих не будет.

        Не будь таким пессимистом! – Она нежно сжала его руку. –  Пошли обедать, обсудите заодно с Роном квиддич. Ему не терпится с кем-нибудь обговорить игру, а Фред всю неделю в Амстердаме.

        Как, кстати, дела у Фреда? –  спросил Гарри.

Беспокойство Гарри было искренним – Фреду Уизли тяжело пришлось, когда Джорджа убили в последней битве против Вольдеморта. Конечно, Рону, да и всей семье было ничуть не легче, ведь  они потеряли на войне Артура и Перси. Но Фред остался без брата-близнеца, и это на время порядком выбило его из колеи. Это как лишиться одной ноги, заметил на этот счёт Чарли, –  пока не потеряешь, воспринимаешь как само собой разумеющееся. И Гарри всерьез подозревал, что если бы не жена Фреда Анжелина и не двое маленьких детей, он вполне мог решиться на какой-нибудь отчаянный поступок. Так или иначе, самому энергичному из всех Уизли – Фреду понадобилось много времени, чтобы смириться и прийти в себя. Он и сейчас продолжал вести дела в магазинах волшебных шуток, и его успехи заслуживали уважения. Эта торговая сеть растянулась по всей Европе, и он уже поговаривал о скором  открытии филиала в США. Главным инвестором компании был и оставался Гарри.

        Вроде бы ничего, – ответила Гермиона. –  Вечно занят, и никогда нет дома. Удивительно, как это Анжелина не читает ему морали на сей счет. Ой, да, они снова ждут ребёнка!

        Правда?

        Да, и ты бы об этом уже знал, если бы ездил в гости к Молли почаще, – мягко пожурила Гермиона.

Гарри вымученно улыбнулся. Ездить в гости к Молли, значит видеться с Джинни, а справляться с ними двоими было… выше его сил. Он так хотел, чтобы Джинни, наконец, встретила бы кого-нибудь и перестала терзать саму себя и мать напрасными надеждами. Он нежно любил ее… как сестру. Увы, Джинни так и не выросла из детской  влюбленности в него, это его смущало и ставило в неловкое положение.

Именно это он и сказал Гермиона, добавив:

   Послушай, может, ты поговоришь с Молли? Тебя она, наверное, послушает.

        Я уже пробовала, – ответила Гермиона извиняющимся тоном.    Она… ну ты же знаешь, какая она. Пока ты не женишься на ком-нибудь другом –  не поверит.

        Что весьма маловероятно, – Гарри пожал плечами. Ладно, как есть, так есть. Некоторые вещи нельзя изменить, он слишком хорошо это знал, и поэтому просто сменил тему разговора. – Пахнет чем-то вкусным… Только не говори, что стала одной из тех жутких домохоязеек из «Досуга ведьм»!

Гермиона захихикала.

  Это всё жульничество с моей стороны. Свято верю в эти маленькие пакетики с разными смесями и приправами, что продают в бакалейных магазинах. Я могу почистить овощи, порезать и перемешать их, но когда речь заходит о…

 

Обед за кухонным столом прошел в милой непринужденной обстановке. Гарри вызвался помочь вымыть посуду, а потом Рон утащил его к себе в крохотный кабинет, чтобы поговорить о своём.

Название «рабочий кабинет» служило простой отговоркой, чтобы заполучить в единоличное владение небольшой уголок в этом доме, где хранились всякие мелочи, которые Рон собирал, и где он мог позволить себе не заботиться о порядке и не получить при этом нагоняй от хозяйки дома. Его отец был таким же, только в его случае это был не кабинет, а садовый сарай; Гарри, помнится, когда ему было шестнадцать, как-то украдкой заглянул туда, испытывая что-то вроде благоговейного страха. Молли Уизли застала его там, но только засмеялась и по секрету поведала Гарри, что у каждого мужчины должен быть такой вот собственный чулан. Гарри не понял, что она хотела этим сказать, пока однажды Рон не затащил его в свой кабинет поболтать с глазу на глаз, тогда-то он и увидел собранное там барахло.

Где-то под кучей журналов и книг по квиддичу, программками матчей и всякими диковинными штуковинами с работы Рона прятались два старых потертых кресла, и, проведя кое-какие местные раскопки, он даже умудрился обнаружить их. На поиски бутылки огневиски Огдена и двух стаканов ушло куда меньше времени, они неизменно находились в нижнем ящике стола.

        Ради всего святого, только не говори Гермионе, что у меня здесь, – смакуя слова, произнес Рон и, прилично плеснув виски в стаканы,  протянул один из них Гарри.

        Ты каждый раз это мне говоришь, –  заметил Гарри, –  уверен, она давно уже знает.

        Ну, да, но официально она не знает, а вот если кто-нибудь ей скажет, тогда будет знать и официально. И значит, ей придётся сказать мне что-нибудь по этому поводу.

Гарри в изумлении глянул на Рона.

  В этом заявлении точно есть логика, но будь я проклят, если смогу ее понять.

Рон закатил глаза.

  Сразу видно, что ты не женат.

        Если пойти под венец, значит начать вести себя как герой из «Розовой пантеры», боюсь, я никогда не решусь на такой шаг, –  сказал он, наморщив нос. – Хотя я и так вообще-то не собираюсь.

Повисла странная пауза, и Гарри показалось, что Рон смотрит на него с каким-то неуверенным беспокойством. Трудно было сказать настоящая эта неуверенность или напускная. Когда-то давно Рон только и делал, что дурачился, но с тех пор как он стал аврором, многое в привычке вести себя как клоун оказывалось лишь игрой на публику. Мало, кто знал, каким проницательным и наблюдательным он был на самом деле. Гарри принадлежал к числу этих немногих, но оказалось, что даже в компании лучшего друга Рону трудно сбросить привычную маску.

А порой он просто не хотел отказываться от неё.

Чтобы ни было у Рона на уме сегодня, он предпочел промолчать. Быстро сделав глоток виски, он поставил стакан на стол и поднял с пола какой-то небольшой предмет, похожий на миниатюрный сундук, вырезанный из дерева.

        Вот, я хотел тебе показать.

Он протянул вещицу, и  Гарри с опаской ее осмотрел. Хоть выглядела она деревянной, на ощупь оказалась ворсистой, как будто была покрыта шкурой животного, к тому же от неё исходил малоприятный запах. В целом эта штука вызывала смесь отвращения и страха.

        Что это такое?

        Слышал о том, что сотрудники отдела заклинаний уменьшают документы при хранении?

        Защелка Ищи-Свищи? –  Гарри, прищурившись, посмотрел на сундучок. –  Что ж, это объясняет форму.

        Да, но эта штука еще и мерзкая, –  Рон тихо засмеялся, когда Гарри торопливо поставил миниатюрный сундук на стол. –  Да не нервничай так! Неужели ты думаешь, Гермиона разрешит притащить домой что-нибудь опасное?

        Хм, ладно, проехали. В чем же заключается ее мерзость?

        Кто-то изменил заклинание так, чтобы его можно было применить и к живым существам.

Гарри уставился на Рона.

        Ты, наверное, шутишь. Это опасно?

Улыбка соскользнула с лица Рона.

        Очень даже. Срабатывает где-то три раза из пяти. Оставшиеся два… Он пальцем постучал по сундучку. –  Приятного мало. Жертве может изрядно достаться.

        Жертве?  Ты имеешь в виду, кто-то испытывал эту штуку на человеке?

        Я о таких случаях ничего не знаю, но думаю, конечный замысел был именно такой.

Теперь Гарри смотрел на сундук с нескрываемым отвращением.

        Так это был?..

        Это был кот. И сейчас это, э-э, бывший кот.

        Фу! И на черта тебе он?

        Ну, например… –  в серьезных глазах Рона мелькнул огонёк, – неплохое пресс-папье, как думаешь?

Гарри уставился на Рона не в состоянии поверить.

        Тебе не из-за огневиски беспокоится надо. Если Гермиона обнаружит, что у тебя здесь дохлый кот в форме сундука с защелкой, боюсь, спать тебе в палатке на лужайке у дома пару недель как минимум.

Рон хихикнул и перевернул жуткий ящик на бок.

        Завтра я его заберу и отнесу в Выставочный зал. Я просто подумал, что тебе может понравиться.

        Так и есть. Всегда лучше знать наперед, что еще Упивающиеся приготовят для меня.

В этих словах была только доля шутки. Пусть Вольдеморт и его ближайшее окружение мертвы, но еще живы были не один и не два темных мага, для которых он оставался мишенью номер один. Рон клялся, что все это его раньше времени в могилу сведет, особенно с учетом того, что Гарри отказался от наблюдения, услуг телохранителей, и других повышенных мер охраны дома. Судя по огорченному виду Рона, сейчас он думал именно об этом. Гарри поспешно сменил тему.

        Так ты нашёл контр-заклинание?

        Обычное открывающее заклинание возвращает предмет  в первоначальный вид. Но с этой штукой мы пока еще ничего не придумали, –  Рон с мрачным видом допил виски. –  Я хотел бы…

        Нет, Рон, – сказал Гарри тихо, но твёрдо. –  Я не стану связывать самого себя по рукам и ногам дополнительными мерами безопасности только из–за вероятности того, что я могу стать жертвой чего-то подобного.  Я отказываюсь жить всю оставшуюся жизнь с оглядкой. Мне с лихвой хватило и Вольдеморта.

        Именно, Гарри, именно! Ты хоть представляешь, что с нами будет, со всеми твоими друзьями, если тебя вдруг убьет какой-нибудь оставшийся в живых жалкий ублюдок, и это после того, как ты выжил в войне против этого чудовища?

Гарри посмотрел на него. Он очень хорошо представлял, что в таком случае сделают его друзья –  какое-то время они будут оплакивать его, а потом свыкнутся с мыслью о его смерти и заживут своей привычной жизнью. Трудно ожидать чего-то другого. Вообще-то, Гарри считал, что для многих из них жизнь была бы проще, если бы не необходимость вечно тревожиться о Гарри Поттере. Хотя скажи он это Рону, тот разразится возмущенными тирадами. Поэтому он только пожал плечами.

        Вряд ли это случится. Как-никак, за последние два года у них было предостаточно возможностей. Едва ли можно сказать, что я пытаюсь от них спрятаться.

        Не напоминай мне об этом! –  выпалил Рон. – Иногда у меня такое впечатление, будто ты хочешь, чтобы они тебя преследовали.

Он умолк, едва сдерживая злость, но Гарри промолчал в ответ. А что ему было сказать? Яростно отрицать? Это будет слишком явным притворством и только опять рассердит Рона. К тому же ему не слишком хотелось, чтобы Рон узнал, как близко к правде оказалось прозвучавшее обвинение.

Порой в отчаянии казалось, что в его жизни осталось так мало смысла, что проще взять и покончить со всем этим.  К счастью, пока такие мысли были не до конца серьезны. Но глупо отрицать, хотя бы наедине с самим собой, что если какой-нибудь Упивающийся и в самом деле станет его преследовать, то он вовсе не убежден, что сможет поручиться за свои ответные действия.

Многое изменилось со времен последней битвы. Да, Вольдеморт проиграл это сражение, но в чём-то победа всё же досталась ему. Ведь погибло столько людей, не только родные Рона, Сириус и Ремус, но и Дамблдор, Макгонагалл, Хагрид, Олимпия Максим, старые друзья –  Оливер Вуд и Виктор Крум, и это лишь несколько имен. Вольдеморту удалось сломить Гарри Поттера. Конечно, так сразу заметить было сложно – вода точила камень исподволь и незаметно. Магический мир оправился от потрясений и вернулся к жизни, а Гарри так и остался где-то там, в прошлом, без сил и веры.

        Что ты хочешь от меня услышать? –  наконец очень тихо спросил он. –  Да, валяй, запирай мой дом на сотни замков и преврати его в подобие Гринготтса? Да, приставь ко мне человека, который станет следовать за мной по пятам? Это пустая трата времени и денег.

        Твоя жизнь –  это пустая трата времени? – спросил Рон, повышая голос.

Гарри вздрогнул, но не отступил.

        Ты же знаешь, что я не это имел в виду. Рон, я обычный человек, один из многих. Так ты лишь напрасно займешь людей, которые действительно нужны где-то в другом месте. Я не Министр Магии, не кто-то особо важный! Я просто…

Я просто большое недоразумение. Он поспешно замолк.

        Просто кто? –  потребовал ответа Рон. Увы, он знал Гарри чересчур хорошо. –  Просто никто? Это неправда, ты никогда не был никем.

        И что из того? –  с издевкой спросил Гарри. –  Ладно, я Гарри Поттер, тоже мне, подумаешь! Когда-то я выжил при встрече с Вольдемортом по чистой случайности, и вдруг стал иконой для всего магического мира.

        Ты выжил дважды, – грубо напомнил Рон. – Ты сумел избавиться от него, дважды.

        Скажу еще раз «тоже мне, подумаешь», – Гарри резко побледнел и крепко сжал губы. –  В последней битве я не сделал ничего особенного, просто остался в живых и нанес смертельный удар в нужный момент. Такое впечатление, будто все позабыли о том, что мы потеряли очень многих, чтобы у меня появилась такая возможность. И это не обязательно мог быть я, с той же легкостью это мог сделать ты, твоя мама, Гермиона или Чжоу Чанг.

        Да нет же, никто из нас не сумел бы так приковать внимание этого чудовища; он совершал те ошибки, которые совершал, только потому, что ты Гарри Поттер…

        Чушь!

Резкий стук в дверь раздался как раз вовремя – спор не успел перерасти в ссору. Гермиона просунула голову в комнату.

        Надеюсь, вы двое не спорите, –  строго проговорила она.

Напряженная обстановка практически сразу  разрядилась, ни Рон, ни Гарри не хотели втягивать в перепалку Гермиону. Это бы ее только расстроило, и им обоим досталось на орехи.

Рон закатил глаза.

        Да разве мы могли?

        Хмм, – она бросила на них взгляд, полный подозрения, но не стала продолжать. Вместо этого она с осуждением принялась разглядывать бардак в комнатушке. –  Ты вообще собираешься навести здесь порядок?

        Прошу прощения, но это моя комната! –  с возмущением заявил Рон, а Гарри тихо засмеялся.

        Такой запах, словно здесь где-то дохлое животное…

На Гарри напала самая настоящая истерика, он торопливо отвернулся и закусил палец, чтобы не расхохотаться.

Рон вскипел:

        Не забудь напомнить мне, чтобы я как-нибудь наведался в твой кабинет, чтобы разнюхать всё вокруг и высказать парочку придирчивых замечаний по какому-нибудь поводу.

        В любое удобное для тебя время, – с важным видом ответила она, –  только при условии, что ты не станешь вести себя как слон в посудной лавке и не разобьешь что-нибудь.

Она наградила мужа легкой самодовольной улыбкой и быстро исчезла, резко захлопнув дверь и оставив невразумительные возмущенные реплики Рона без ответа.

Гарри только мельком глянул на друга и вновь начал смеяться.

        Ей-богу! – негодующе воскликнул Рон. –  Женщины! Как думаешь, она заметила стаканы из-под виски?

 

 

Два дня спустя Гарри получил письмо:

 

Уважаемый мистер Поттер,

Спешу сообщить Вам, что я получила подтверждение заинтересованности в комнате, которую вы планируете сдать внаем, от одного из предполагаемых клиентов. Я подъеду к Вам с этим молодым человеком после шести вечера, если это не доставит Вам особых беспокойств.

 

Искренне Ваша,

Аурелия Гейблот,

младший агент по недвижимости,

Вублс & Гиджет

Агентство недвижимости,

Косой Переулок, 56.

 

Гарри прочитал письмо и покорно вздохнул, сворачивая и пряча его в рукаве мантии. Оставалось надеяться только на то, что, кем бы ни был этот человек, он окажется, по крайней мере, порядочным.

 

В тот вечер он едва не опоздал, ввалившись домой через собственный камин без десяти шесть. Пару минут ушло на то, чтобы привести все в порядок: он пошвырял продукты на кухне, скинул магглский пиджак и зажег свет. На дворе был поздний октябрь, вечера становились всё холоднее, поэтому Гарри оставил огонь живо гореть в камине, а на плиту поставил греться чайник, здраво рассудив, что по такой погоде вряд ли кто-нибудь откажется от чашки чая или кофе.

И в нервном напряжении принялся мерить шагами кухню.

В дверь позвонили ровно в пять минут седьмого. Для магического мира такое решение казалось немного непривычным, но всё-таки считалось, что если ты по делу –  вежливее будет аппарировать на порог дома, а не сразу в гостиную к клиенту. Гарри мгновенно огляделся, чтобы проверить, не оставил ли он на виду что-нибудь, что может смутить гостей, и поторопился открыть дверь.

На верхней ступеньке, мило улыбаясь, стояла молодая ведьма. Ее спутник, запахнувшись в длинную темную мантию,  ожидал в стороне у двери, куда почти не доставал неяркий свет из прихожей. Его одежда на какой-то короткий миг вызвала у Гарри неприятные воспоминания об одеянии Упивающихся Смертью. Он с любопытством вгляделся в лицо незнакомца, но в сумерках трудно было что-то рассмотреть. Мисс Гейблот уже что-то нерешительно говорила.

        Добрый вечер, мистер Поттер, надеюсь, мы не очень рано, но молодой человек торопится найти что-нибудь подходящее, поэтому я подумала…

        Всё в порядке, –  Гарри отступил на шаг и пустил гостей в дом.

Возникшее было воспоминание об Упивающихся померкло, когда в свете прихожей стало ясно, что это обычная темно-синяя мантия, но тут же нахлынуло вновь, стоило мужчине скинуть капюшон, и Гарри увидел серебристо-светлые волосы и красивые правильные черты лица.

        Чёрт возьми! –  вырвалось у Гарри.

Это был Драко Малфой.

 

В последний раз он видел его много лет назад. Самое четкое воспоминание о бывшем однокласснике осталось со времен судебных процессов над Упивающимися Смертью в самом начале войны. Малфой и сам предстал перед судом, но уже после того, как дал показания против своего отца; и во время слушаний по его делу Дамблдор поручился за него. Его оправдали, но сам он отказался перейти на их сторону и просто исчез из виду.

Гарри как-то особо и не вспоминал о нем до этого самого момента, изредка только задаваясь вопросом, а выжил ли Малфой в войне. Хоть он и был признан невиновным, пресса продолжала обвинять его, очерняя без зазрения совести,  и вряд ли  хоть что-то могло вернуть ему честное имя. Он вполне мог стать жертвой, не первой и не последней, линчевателей из «комитетов бдительности», превративших ужас войны в настоящий террор.

Он изменился. Это было очевидно, хотя Гарри никак не мог сообразить, что же именно изменилось. Помимо того, что он почти незаметно переменился с годами, осунулся и стал неприметно одеваться. Что-то иное появилось в манере вести себя, в выражении лица. Заметное лишь потому, что собственное отражение в зеркале напоминало о том же.

Это по-прежнему был Драко Малфой, но уже совсем не тот Драко Малфой, которого Гарри Поттер помнил со школы.

На мгновение они в изумлении уставились друг на друга, после чего Малфой решительно повернулся к ведьме.

  Ничего не выйдет, - резко отчеканил он. –  Вы не сказали мне, что это Гарри Поттер. О чём Вы только думали?

Мисс Гейблот нервно заломила руки.

        Я не… Это не было… То есть я просто не знала, что еще делать…

К полному удивлению Гарри она бросила на него умоляющий взгляд, явно надеясь на его помощь. Секунду назад он сам был готов целиком и полностью поддержать Малфоя (черт возьми, Драко Малфоя?) Но Гарри, всегда оставаясь джентльменом, просто не мог не обратить внимания на панику и замешательство девушки. Он не совсем понимал, в чем именно проблема, но точно мог сказать, что агент совсем недавно на этой работе и испугана до смерти тем, что только что совершила какую-то непоправимую ошибку.

        Всё в порядке, –  спокойно заметил Гарри. –  Ты и не должен был знать.

Малфой недоверчиво глянул на него.

        Не должен был? Ты что,  с ума сошел? Кто в этом мире не знает…

        Слушай, ты хотел снять комнату, я прав? –  перебил Гарри. –  Так вот у меня есть комната, и я сдаю ее внаем.

Малфой не отводил сердитого взгляда.

        Не говори ерунды. Ты хоть представляешь, что скажут полчища твоих преданных друзей, фанов и сторонников, если я сниму комнату в твоём доме? И если тебе сложно вообразить их реакцию, поверь, мне абсолютно нет.

Гарри пристально посмотрел на Малфоя.

        Тогда разве тебе не повезло, что никто из них не живет здесь? Я не собираюсь давать объявлений в «Ежедневном Пророке», так что здесь ты в безопасности, как ты считаешь?

Гарри замер в ожидании, но через минуту стало понятно, что Малфою нечего возразить в ответ. Поэтому, махнув рукой в сторону лестницы, он произнес:

        Хочешь посмотреть?

 

В какой-то момент молоденькой ведьме удалось отвести Гарри в сторону, и она отчаянно зашептала, что очень сожалеет, она просто не знала, что ей делать, для этого молодого человека так трудно было подобрать жилье… Лично Гарри считал, что ее начальник просто подложил ей свинью, раз поручил такое сложное дело молодой сотруднице и ожидал, что она справится. Ведь в самом-то деле, не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, что Драко Малфой трудный клиент. Только Гарри совершенно не мог понять, с какой это стати он вообще ищет себе жилье?

Эта комната была самой большой гостевой спальней, в ней даже пару раз останавливался Дамблдор. Очень мило обставлена и к тому же со смежной ванной комнатой. Засунув руки в карманы, Гарри пару минут молча следил за Малфоем взглядом и в итоге спросил:

        Ну как?

Малфой обернулся и посмотрел на него. Его лицо напоминало маску, и по нему ничего нельзя было прочесть, как тогда – на суде.

        Почему ты так дёшево ее сдаешь? Ждал кого-то?

Гарри пожал плечами, слегка удивленный вопросом.

        Я сдаю ее не ради денег, и вообще-то я никого не ждал.

Мисс Гейблот попыталась было чуть слышно запротестовать, но ни один, ни второй не обратили на неё никакого внимания.  Малфой, похоже, обдумывал ответ Гарри. Казалось, он ему не поверил, хотя это была самая, что ни на есть, чистая правда.

Наконец он произнес:

        Я согласен.

Гарри кивнул.

        Хорошо. Я дам тебе ключи, можешь въезжать, когда пожелаешь.

        А прямо сейчас?

Слова прозвучали почти как вызов.

Гарри вопросительно поднял брови, и Малфой вынул из кармана небольшой сверток –  уменьшенный заклинанием багаж. На секунду Гарри вспомнил про кота Рона. С Малфоя станется запаковать в багаж еще и домового эльфа –  идея показалась почти забавной.

Он еще раз кивнул.

        Договорились, –  он повернулся к обрадовавшейся ведьме. –  У Вас есть с собой контракты?

 

Появившись из камина в гостиной, Гарри заметил сидевшую на диване Гермиону, на коленях которой довольно урчал Криволапка. Гермиона моментально вскочила и подхватила Гарри, пока тот не успел упасть, после чего стала его отряхивать.

        Боже мой, Гарри, это ты! Вот уж не ждала!

        Рон дома? – тут же перебил он ее.

        Нет, ещё нет…

        Вот и хорошо.

В сильном волнении он прошелся туда-сюда по комнате, и вдруг резко остановился прямо перед ошарашенной Гермионой.

        У  меня появился постоялец.

        О! –  Гермиона моргнула. –  Замечательные новости, разве нет?

    Даже и не знаю. Поэтому я и захотел с тобой поговорить. Он не знает, что я здесь – как раз сейчас он распаковывает свои вещи.

Гермиона попыталась уловить основную мысль.

        Ты ускользнул из дома, воспользовавшись каминной сетью, и даже не сказал ему, куда направляешься? Ну… Ладно, это, конечно, твой дом, но  я не совсем понимаю, к чему все это.

Гарри возмущенно посмотрел на нее.

        Это Драко Малфой.

        ЧТО?! – вырвалось у нее.

        Да знаю я, знаю! Меня это тоже порядком удивило…

        Просто удивило? Мягко сказано. Я думала, он погиб, ну или живет где-нибудь… в другой стране! Гарри, пожалуйста, скажи мне, что ты не согласился, –  последние слова прозвучали, как мольба.

Гарри беспомощно всплеснул руками.

        Ну… вообще-то согласился. Мне ничего не оставалось, агент по недвижимости была в полном отчаянии и я…

Гермиона на миг прикрыла глаза, мысленно напоминая себе, что это Гарри Поттер – человек, который как магнит притягивает к себе поистине невозможные ситуации.

        Только не говори, что решился на всё это, только чтобы вытащить из беды этого агента.

        Ну, не совсем, – он чуть слышно усмехнулся. –  Гермиона, это было что-то невероятное…

        Могу себе представить!

        Кажется, он изменился. И в сложившейся ситуации ему было ничуть не легче, чем мне.

        Хмм…

Гермиона задержала на нем взгляд, пытаясь собраться с мыслями.

        Гарри, ты осознаешь, что это может быть очень опасно? Тебе не кажется странным, что Малфой  первым  откликнулся на твое объявление? И зачем ему, кстати, вообще снимать комнату?

        Я не знаю, –  Гарри нахмурился. –  Я об этом тоже подумал, но… Гермиона, его оправдали на суде. Дамблдор лично за него поручился, и мне неприятна сама мысль, что он мог ошибаться. Кроме того, я уже говорил, он стал каким-то другим, это точно.

        А именно?

        Может, тебе мои слова покажутся глупостью, но такое впечатление, что он попал в какую-то серьезную передрягу.

Гермиона с досадой вздохнула.

        Клянусь, Гарри, только тебя можно развести на какую-то жалкую сопливую историю.

        Он еще не успел рассказать мне свою историю, и, зная Малфоя, вряд ли вообще стоит этого ждать, –  Гарри вздохнул и провел рукой по волосам, растрепав их еще больше. –  Послушай, мне лучше вернуться, пока он не узнал, что я уходил. Я просто хотел с тобой поделиться.

        Так где лежит завещание, на тот случай, если он вдруг убьет тебя ночью? –поинтересовалась она. –  Гарри, прошу тебя, будь осторожен!

Он криво усмехнулся и  шагнул в камин:

        Осторожность –  мое второе имя! Дом Феникс!

И он исчез. К досаде и обеспокоенности Гермионы примешивалась легкая веселость, и она вслед за Гарри сунула голову в камин.

        Очень надеюсь, что  ты в состоянии  представить всю ярость Рона, когда я ему расскажу.

 

Не успело пройти и пяти минут, с момента Гарриного возвращения, как  Малфой в неловком молчании  появился на пороге кухни, правда, уже без мантии. Нельзя сказать, что Гарри чувствовал себя намного свободнее, но надеялся, что его смущение не бросается в глаза. Он снял с крючка на стене связку ключей.

        Вот, –  произнес он, отдавая ее Малфою, и показал на дверь, ведущую в сад. –  Это черный вход. Ты пришел через парадный. В гостиной есть камин, подключенный к сети, теперь ты тоже можешь им пользоваться.

Малфой спрятал ключи в карман.

        Спасибо.

Гарри на секунду замер в нерешительности, и, наконец, сказал:

        Я лучше тебе всё покажу. Это кухня, что очевидно.

В первый раз за всё это время к Малфою на миг вернулось давно знакомое язвительное настроение:

        Что очевидно.

        Можешь спокойно брать тарелки, кружки, столовые приборы и всё прочее, хотя не обещаю, что в холодильнике найдется много съестного. Ну, я, как и любой холостяк, не привередлив  в плане еды. Чаще всего покупаю что-нибудь готовое.

Гарри прошел через всю комнату и открыл маленькую дверь сбоку.

        Здесь прачечная. Если захочешь, можешь пользоваться, если у тебя нет каких-то других договоренностей.

Он закрыл дверь и, закрыв дверь, повел  Малфоя из кухни дальше по коридору.

        Столовая… гостиная… кабинет.

Гарри чуть помедлил, прежде чем открыть дверь:

        Я не думал, что… Лучше я вас познакомлю, на тот случай если он тебя не помнит.

        Кто? –  Малфой снова забеспокоился. –  Мне показалось, что ты живешь один.

        Да один, если ты людей имеешь в виду.

Гарри открыл дверь и зашел в кабинет.

        Люмос!

Комната наполнилась светом, и где-то в углу послышался шорох.

        Фоукс?

С тихим шелестом крупная птица с ярким оперением перелетела через комнату и опустилась на плечо Гарри. Поправив крылья, феникс одарил незнакомца острым взглядом.

Малфой отступил на шаг.

        Это же феникс Дамблдора.

        Да, и когда Дамблдор умер, Фоукс стал жить со мной.

Гарри настороженно посмотрел на Малфоя.

        Не то чтобы он завещал феникса мне, ты же понимаешь. Фоукс просто появился здесь после похорон, вот и всё.

Гарри до сих пор не мог решить, как воспринимать это, да и сказать ему по этому поводу особо нечего было. Фоукс решил, что будет жить у Гарри. Точка.

        Разве у тебя не было совы?

        Хедвиг? Да, она живет у меня в спальне, когда ей нездоровится.

        Какие-нибудь еще удивительные соседи по дому, о которых мне стоит знать заранее? Домашние эльфы, например?

        О Господи, конечно, нет, –  Гарри по-настоящему удивился. –  С какой стати мне нужен домашний эльф?

Малфой бросил на него взгляд из-под ресниц:

        Мне помнится, один из них питал к тебе весьма нежные чувства.

Вот оно что. Гарри помолчал немного, заботливо поглаживая феникса.

        Если ты про Добби, то его убили… во время войны. Он попытался защитить Дамблдора, когда Упивающиеся ворвались в Хогвартс.

Повисла тишина. Гарри не хотел оборачиваться и смотреть, как Малфой отреагировал на такую новость. Вместо этого он продолжил:

        Ну, раз Фоукс не нахохлился, заметив тебя, и не стал тебя клевать, будем считать, что он не против того, что ты здесь. Пойдем, я покажу тебе все остальные комнаты.

 

Гарри только успел закончить обход верхнего этажа дома, как где-то внизу загрохотало  в дымоходе, и почти тут же  послышались торопливые шаги в гостиной.

        Эй, Гарри,  ты где?

Гарри вздохнул:

        Ну, началось…

Едва он успел выйти на верхнюю площадку лестницы, как внизу появился Рон.

        Я здесь. Гермиона тебе всё рассказала, да?

        Это, должно быть, какая-то ошибка… 

Но тут Рон как-то резко замер на нижней ступеньке, в изумлении уставившись наверх. Гарри обернулся посмотреть. Рядом с ним  с совершенно непроницаемым выражением лица стоял Малфой.

        Как видишь, никаких ошибок, – холодно отозвался он. –  И клянусь, если ты сделаешь хоть одно движение, чтобы достать палочку, тебе от меня достанется не на шутку!

Вообще, сомнительно, конечно, что у него бы это получилось, но одной угрозы хватило.

        Гарри!

        Знаешь что… – отрывисто бросил Малфой, –  я, пожалуй, пойду упаковывать вещи.

        Вот и вперёд! –  огрызнулся Рон.

        Заткнитесь! Оба! –  сердито сказал Гарри. –  Рон, в кухню. Я не стану спорить с тобой на лестнице. Малфой –  не будь дураком, ты только что заплатил мне за месяц вперед, а я не беру деньги обманным путем.

        Я тебе говорил, что им это не понравится, –  едко отозвался Малфой.

        И что с того? Чей это дом, в конце концов?

Он силой потянул за собой Рона в кухню. Рыжий даже дар речи почти потерял от негодования. Увы, только почти.

        Да ты невыносим! –  разразился Рон, как только Гарри захлопнул за собой дверь. –  Скажи, тебе, что, умереть захотелось?! Это же Драко Малфой!

        Ах, так ты тоже это заметил? –  спокойно ответил Гарри. –  Вот и хорошо. А то я подумал, может, это у меня галлюцинации. Он поставил на плиту чайник и начал рыться в поисках чайных пакетиков.

        Прекрати ерничать! Черт подери, его же отца казнили!

        Да, на основании показаний Драко. Может, ты и не помнишь, но я был на суде. И на том и на другом, вообще-то.

Рон недоверчиво уставился на него.

        И ты решил, что всё в порядке? Согласился, значит, чтобы он жил с тобой, потому что тогда Дамблдор вдруг встал и сказал, что на самом деле Драко Малфой совсем не такой плохой человек.

        Рон, не устаивай истерику! У меня есть комната, которую я сдаю, а ему нужно снять жилье. Такое случается.

        Нет, не случается! Не с нормальными людьми…

Гарри улыбнулся другу:

        Спасибо на добром слове.

        Черт возьми, Гарри, ты же знаешь, что я не это  хотел сказать, –  Рон с разочарованием посмотрел на него. –  Ну почему ты так наплевательски относишься к собственной безопасности? То, что его оправдали, еще не делает его невиновным.

        Его допрашивали  Веритасерумом. Лучшей гарантии быть не может.

        И все равно этого мало.

Гарри вздохнул:

        Чего ты от меня хочешь?

        Выстави его за дверь!

        Знаешь, мне всегда казалось, что ты с удовольствием прожил бы мою жизнь за меня.

        Неправда! –  в голосе Рона звучали обида и досада. –  Я только хочу, чтобы ты осознал грозящую тебе опасность и позволил мне вмешаться и хоть что-нибудь исправить!

        Рон, ты не сможешь уберечь меня от жизни! У вас с Гермионой своя жизнь и не стоит надо мной постоянно трястись, –  Гарри заставил себя вовремя остановиться и быстро отвернулся к плите. 

Он подхватил чайник с кипящей водой и принялся заваривать чай. И только добавил через плечо:

        Позволь мне тебе напомнить, что это была идея Гермионы, а не моя. Я согласился, только бы она была довольна.

        Да уж, и я с ней еще поговорю на эту тему…

        Не смей!

Не сами слова, но глубина затаившихся в них чувств –  отчаяния и злости, потрясли самого Гарри. Толика горечи пролилась в словах:

        Ради всего святого, Рон, хватит уже на эту тему.

Повисла тяжелая пауза. Гарри небрежно поставил чайник обратно на конфорку и принялся судорожно размешивать чай в заварнике. Не поднимая глаз на Рона, он сосредоточился на движении ложки. Что-то странно знакомое было в его слегка нервных жестах. Сообразив почти сразу, что каким-то образом умудрился научиться заваривать чай так же, как это делала тетя Петуния, он спешно отложил ложку в сторону.

        Если бы, –  тихо начал он, –  ты не женился и не уехал, и если бы ты по-прежнему жил здесь, и ситуация представляла бы опасность и для тебя, вот тогда бы ты мог…  и имел бы право отдавать мне распоряжения. Но ты женился и уехал, я счастлив за тебя, Рон, но даже статус моего лучшего друга не дает тебе право вот так заявляться сюда и кричать на меня. Это мой дом и моя жизнь.

А Рон очень сильно изменился, признал Гарри. Еще пару лет назад, Рыжий вряд ли бы нормально воспринял такие слова и в гневе ушел бы, хлопнув за собой дверью. А вот сейчас он практически не изменился в лице, только пристально посмотрел на Гарри, и в его взгляде читалось столько боли и огорчения, что Гарри предпочел бы не иметь с этим ничего общего. Он уже собирался сказать…

        Послушай, мне жаль, что мы оставили тебя здесь одного…

        Ой, да заткнись ты! –  оборвал его Гарри.

На эту тему он ни с кем не хотел говорить, а уж тем более с Роном, не здесь, не сейчас, вообще никогда.

Он схватил с полки две чашки и с силой поставил их на кухонный стол, затем на секунду исчез, открыв холодильник в поисках молока,  и снова появился из-за дверцы холодильника. Этих нехитрых привычных действий хватило, чтобы взять себя в руки.

        Я и не хотел, чтобы вы жили тут всю жизнь. Это было бы чертовски эгоистично с моей стороны, не находишь?

Рон нетерпеливо вздохнул:

        Ах, если бы ты хоть иногда был чуть более эгоистичным.

        Вот и  отлично, сейчас как раз такой момент. Ты не заметил?

Гарри быстро налил молоко в кружки.

        Хватит уже на тему Малфоя, ладно?

        Было бы ладно, если бы не приходилось вновь и вновь думать о том, как печально эта затея может для тебя кончиться!

        Пей свой чай. Честное слово, только полный идиот решится на что-то серьезное против меня. Думаешь, я не знаю всех до одного авроров, что ошиваются здесь и пугают моих соседей, а заодно пытаются наложить очередное охраняющее заклинание на дом?

        Да, а ты каждый раз опять их снимаешь! –  Рон хмуро глянул на него поверх кружки.

        Они мне мешают, когда я копаюсь в саду,– вежливо ответил Гарри. –  С заклинаниями я еще могу примириться, но пусть твои люди оставят местных жителей в покое. Они все магглы  и не самым лучшим образом реагируют на людей в остроконечных шляпах с волшебными палочками.

        Еще одна головная боль, –  раздраженно сказал Рон. – Какого хрена Сириус вообще решил купить дом посредине магглской деревушки? Мы всегда бросаемся в глаза магглам, когда навещаем тебя.

        Волшебники пялились на него, –  холодно ответил Гарри. – Вечный ярлык «беглец из Азкабана». И я знаю, каково ему было. Лучше пусть меня окружают люди, думающие, что я чудаковатый отшельник, чем все эти ведьмы, тычущие в меня пальцами.

        В тебе всё больше ожесточения, –  заметил Рон. –  Я подумал об этом еще тогда, когда они попытались наградить тебя орденом Мерлина, а ты начал орать на министра. Но каждый раз, как какой-нибудь журналист пытался поймать тебя на улице, ты так ловко цеплял на лицо счастливую  улыбку и…

Гарри заметил выражение лица друга и сглотнул:

        Я не ожесточен, –  слабо отбиваясь, ответил он. –  Ну, я хотя бы пытаюсь. Просто трудно оставаться  вежливым и внимательным, когда какой-то идиот заводит очередную хвалебную речь в мою честь. Они забывают о таких людях, как Джордж и Перси, о твоем отце. И о Сириусе.

Пришлось наорать на министра, чтобы все эти имена внесли на мемориальную доску в Косом переулке. Черт, воспоминания о тех событиях так и полнились горечью. И всмотревшись сейчас в лицо Рона, Гарри понял, что лучше бы он вообще не поднимал эту тему.

Господи, еще минута и они будут рыдать над чашками с чаем.

– Слушай, контракты уже заключены – подписали и забыли, –  быстро проговорил он. –  Я    не собираюсь просить Малфоя уехать, так как мне еще успокоить тебя?

Эти слова были сигналом к перемирию, и Рону хватило понимания последовать ему.

        Разреши мне хотя бы наложить на дом дополнительные заклинания и установить сигнал тревоги на случай, если здесь появится кто-нибудь особо неожиданный. Из-за Малфоя ты становишься еще уязвимее. О нем, знаешь ли, не слишком хорошо отзываются в обществе.

Гарри не очень пришлась по душе эта идея –  определение Рона «кто-нибудь особо неожиданный» куда шире, чем его собственное, но ради примирения с другом можно заплатить и такую цену.

  Договорились.

 

Из кухни раздавалась перебранка, и  голоса спорящих неслись вверх по лестнице к спальне, где Малфой оставил свои вещи.

Прямо сейчас он стоял посреди комнаты и раздумывал, стоит ли опять упаковать багаж. Он малодушно надеялся, что всё-таки ему не придется этого делать. Уже слишком поздно, а на улице накрапывает дождь, и найти, где бы остановиться в такой час, будет чертовски сложно. К тому же он заплатил Поттеру за месяц вперед, а иначе, кто знает, насколько хватит этой суммы.

Черт, да что ж за ерунда такая. Увидев владельца дома, надо было сразу решительно воспротивиться. Вообще-то он и сам толком не понял, почему дал уговорить себя снять эту комнату. Хотя комната очень даже ничего.

Он осмотрелся.

Ладно, надо признать, комната выше всяких похвал. Даже не сравнить с той прошлой, в которой он жил. Поттер что-то упомянул насчет того, что здесь пару раз гостил Дамблдор, что ж, Драко вполне мог себе это представить.

По правде говоря, и сам дом был очень милым и уютным, полным воздуха и света, а в обстановке мешались маггловские и волшебные вещи, это было вполне понятно, зная владельца. И тем более странным представлялось сложившееся у Малфоя впечатление, что Поттеру здесь не по себе. С чего вдруг ему так показалось, Драко не знал, но честное слово, Поттер изменился. И не таких перемен можно было ждать от этой чертовой войны. Похоже судьба дважды героя войны – не дорога, усыпанная розами.

Драко гордился своей наблюдательностью и смекалкой. Если бы не они, вряд ли после суда он долго бы оставался в живых. К тому моменту, как суд неохотно, но всё же признал его невиновным, он надежно занимал первое место в списках лиц, вызывающих всенародную ненависть. И слишком многие жаждали хладнокровно убить его, будучи действительно к этому готовы. Если честно, его порядком удивило то, что Рон Уизли тут же на месте не проклял его, хотя до этого чуть было не дошло. И не то чтобы Драко целиком осуждал его за этот порыв – все-таки отец Драко убил двоих братьев Рона.

И как раз сейчас пресловутая наблюдательность трезвонила ему о том, что не все так ладно в Поттеровском королевстве. И более того, судя по всему, друзья Поттера знают об этом тоже. Всё, начиная с обстановки его приезда, до того краткого обмена репликами на лестнице, говорило о каком-то скрытом опасении.

Прекрасно, просто прекрасно. Может, всё же стоит уехать. Мысль находиться рядом, когда Поттер потихоньку сходит с ума, его совершенно не прельщала.

С одной стороны, если сейчас он уйдет, то в итоге наверняка опять окажется в какой-нибудь захудалой маггловской комнатушке. Конечно, тогда и вероятность привлечь к себе внимание Упивающихся и ярых линчевателей станет намного меньше, но ведь это дом Гарри Поттера –  интересно, будет он здесь в большей или меньшей опасности? Поттер сам находится в весьма незавидном положении –  «мишень номер один» для Упивающихся. Но, скорее всего этот дом сверх всякой меры окутан всевозможными охранными заклинаниями, и надо быть отчаянным храбрецом, чтобы попытаться добраться до Гарри. Хотя с другой стороны, Рон Уизли уже знает, что он здесь, а это совсем не к добру. Считай, и авроры в курсе, а хотелось бы этого избежать.  А если уж знают авроры, то и «комитеты бдительности»  выяснят это совсем скоро. Попытаются ли они добраться до него здесь –  под крышей дома, принадлежащего Гарри Поттеру? Трудно сказать. Маловероятно, что Гарри воспримет такие события благосклонно. Но кое у кого из этих комитетов стимулов для попыток более чем достаточно… Самые ярые фанатики без сомнения убедят себя в том, что тем самым  «спасают» Гарри от него. Да и надеяться, что в случае чего аврор Уизли поспешит вмешаться, не стоит.

Драко вдруг резко опустился на турецкий сундук, что стоял у изножья кровати и обхватил голову руками. Мысли о том, кого считать врагом на сегодняшний день,  изматывали, но его жизнь зависела именно от того, сумеет ли он остаться на шаг впереди, предсказать действия всех этих людей. Два раза они (они, судя по всему, это Упивающиеся Смертью) подбирались к нему слишком близко с явным намерением вернуть его «в лоно единомышленников». Оба раза  он сдал этих людей аврорам. Просто-напросто дело того не стоило, хотя вызывало некоторый интерес. Так или иначе, это оказалось разумным решением, поскольку первые на самом деле были из «комитетов бдительности» и только пытались заманить его в ловушку. Голова шла кругом от бесконечных стараний разобраться, кто для него кто, вопросов «почему?» и мыслей о собственной безопасности на день сегодняшний, и том, что переменится завтра. Иногда он задавался вопросом «А для чего всё это?» Если бы ему только хватило смелости перестать играть в прятки и сделать шаг вперед, всё, по крайней мере, было бы кончено.

Но собственная гордость не позволит ему этого. Ведь от Малфоя у него-то и осталась только эта гордость, и черта с два они отберут её у него.

        Хочешь чаю?

Драко резко вскинул голову. В дверном проеме, с любопытством его разглядывая, стоял Гарри.

        У меня еще есть время на чай, перед тем как отсюда уйти? –  резко спросил он.

        Не говори глупостей. Я же сказал тебе –  это мой дом, и мы подписали контракты, припоминаешь?

        В случае чего вряд ли я решу подать на тебя в суд.

Драко поднялся на ноги, замечая, что взгляд Гарри блуждает по комнате.

Поттер слегка нахмурился:

        Остальные твои вещи уже в шкафу?

        Нет, это всё, что есть, –  Драко с удивлением почувствовал на языке привкус горечи собственных слов. Он заставил себя смыть и проглотить этот привкус, и только потом продолжить. 

        Остальное уже давным-давно унесло ветром.

        Мне уже приходил в голову вопрос, а как вообще получилось, что ты снимаешь жилье?

Святая простота, а чего еще, впрочем, ожидать от этого человека?

        Я бы сказал тебе, что это не твое дело, – отрывисто ответил он, поставив тем самым Поттера на место, –  но после казни отца Министерство конфисковало поместье Малфоев. Как и почти всё наше имущество. Я удивлен, что ты до сих пор этого не знаешь.

        После суда над тобой мне было немного не до того, –  ответил Гарри, не задетый его словами. –  Я потерял связь со многими людьми, не только с тобой.

Драко хотел сказать в ответ что-то язвительное, но в голову ничего не пришло. По правде говоря, ему, в общем, было все равно. Что толку цапаться с Поттером? В конце концов, этот человек предложил ему жилье. Он уступил.

        Ну, да… К счастью, Министерство не смогло предъявить права на деньги, которые я унаследовал от бабушки, так что небольшой доход у меня всё же есть. На жизнь хватает. И это хорошо, так как у меня нет работы.

К его удивлению, Гарри, казалось, не усомнился в его словах. На миг Драко показалось, что он готов вот-вот что-то спросить, но в последний момент передумал. Вместо этого он сказал:

        Так ты чай будешь?

Чай и непринужденная доброжелательность. Как глупо… Драко попытался заглушить тот тоненький голосок внутри, что был позорно благодарен за предложенное.

        Да, спасибо.

Гарри кивнул:

        Тогда спускайся в кухню, как надумаешь.

 

Гарри казалось, что они оба будут испытывать неловкость, хотя бы поначалу, но удивительное дело –  этого удалось избежать. В основном он толком и не ощущал присутствия Малфоя в доме, разве что по вечерам, когда он приходил домой, то свет уже горел. Когда они случайно сталкивались, сказать друг другу было особо нечего, хотя атмосфера в доме сохранялась вполне дружелюбной.

Гарри знал, что если не заглянуть к Рону и Гермионе раз или два в неделю, они обязательно обидятся,  и покорно исполнял свой долг, чтобы друзья могли убедиться, что он по прежнему жив и здоров. А в остальном, всё шло как всегда.

Только однажды где-то в середине ноября нагрянул неожиданный гость.

Когда Рон наложил на дом новые заклинания, он дополнительно поставил магическую ловушку на каминный пролет в гостиной, чтобы избежать появления нежданных гостей. Гарри как раз готовил себе ужин, когда сигнал тревоги вдруг известил о том, что кто-то попался в ловушку.

На то, чтобы проверить, кто же это пожаловал, ушло пару минут, после чего Гарри освободил гостя из ловушки. Им оказался Джастин Финч-Флетчли.

        У тебя отличные охранные заклинания, – ехидно заметил бывший ученик Хаффлпафа с курчавыми волосами. Он отряхнулся и шагнул из камина.

        Идея Рона, –  объяснил Гарри. –  Давно не виделись, как у тебя дела?

        Ну… в общем неплохо.

Джастин, как и многие другие участники Ордена Феникса, жил в этом доме последние несколько месяцев войны и еще недолго после.

        Все хотел тебя навестить, но вот уж не думал, что меня чуть не съест твой камин.

Гарри в ответ улыбнулся, мысленно задаваясь вопросом, что же, черт побери, привело этого человека сюда, спустя столько времени.  Да, за время войны он узнал Джастина гораздо лучше, но они никогда не считали друг друга близкими друзьями, и после того, как Джастин уехал отсюда, он больше никогда не возвращался.

        Чаю? –  спросил Гарри и провел его в кухню.

        Если можно, кофе.

        Да, конечно.

Следующие 15 минут прошли под знаком пустой болтовни со стороны Джастина, пока Гарри готовил кофе и выискивал в буфете жестянку с печеньем. Потом он умолк и дружески улыбнулся Гарри.

        Ну, расскажи, что ты тут в последнее время замышляешь?

Гарри терпеть не мог подобные вопросы, особенно когда они исходили от людей, с которыми он был не так уж и близок.  Вот интересно, а что они надеялись услышать в ответ? Поэтому он только пожал плечами.

        Да всякое разное. Стараюсь не бездельничать.

        А я слышал, у тебя в доме гость, –  пара ярких карих глаз пристально следила за ним поверх чашки с кофе.

        Вообще-то да, –  Гарри старался не смотреть с тоской на остывающий ужин на плите, за целый день он только сейчас что-то приготовил. Хотя тон, с которым были сказаны последние слова, вполне отражал всю гамму чувств. –  Откуда ты узнал?

        Да так, знаешь…

        Нет, не знаю, –  Гарри нахмурившись глянул на Джастина. –  Я думал, только Рон и Гермиона в курсе.

        У меня свои связи в Министерстве, –  отозвался Джастин, пожав плечами. –  Довольно рискованно, ты не считаешь?

        Может быть, но не страшнее, чем темной ночью пройтись по Косому переулку. На меня слишком долго охотятся, так что, боюсь, я упал в цене, –  пошутил он.

        И всё равно, –  настоял Джастин. –  Драко Малфой? Гарри, ты хоть представляешь, сколько людей следит за ним? Лучше не стоять на пути, если вдруг что-то произойдет.

Гарри бесшумно опустил чашку с кофе на стол:

        Это предупреждение?

        Просто дружеский совет.

Возникла напряженная тишина.

        Не пойми меня неправильно, –  наконец произнес Гарри, –  но я предпочитаю, чтобы другие люди не совали нос в мои дела. Я взрослый человек, знаешь, внушающий страх убийца Темного Лорда  и всё такое. О себе я могу позаботиться сам.

        Мне кажется, ты не понимаешь главного, –  холодно проговорил Джастин.

Гарри отставил в сторону дипломатичные манеры:

        Я все понимаю. Особенно главное. И тебе лучше уйти прямо сейчас.

Джастин поставил чашку на стол. Когда он поднял глаза на Гарри, его взгляд был полон искреннего сожаления:

        Без обид, но иногда мне кажется, тебя нужно спасать от тебя самого, Гарри.

        Да уж, и если Рон с Гермионой до сих пор в этом не преуспели, что заставляет тебя думать, что ты сможешь? –  Гарри постарался, чтобы слова прозвучали добродушно, но точно мог сказать, что Джастин их воспринял не так.

Это никуда не годится. Черт, кто дал право всем этим людям заявляться к нему в дом и угрожать?

Гарри проследил взглядом, как Джастин исчез в камине и закрыл за собой доступ к кружаной сети.  Потом вернулся на кухню и выбросил в помойку ужин. Аппетит пропал.

 

        Джастин Финч-Флетчли? Вот так неожиданность.

        Он почти напрямую сказал, что если я попаду под перекрестный огонь, он за это не несет никакой ответственности! –  с негодованием воскликнул Гарри.

        Ну, я тебя предупреждал, что Малфой не очень-то популярен в обществе, –  чересчур спокойно ответил Рон, это выводило из себя.

        Да, но что, черт возьми, творится с этим миром, если люди полагают, что вправе явиться ко мне домой и говорить подобное? Не для того я сражался с Вольдемортом и его приспешниками, чтобы в итоге иметь дело с такими самодовольными и лицемерными тупицами, которым хватает наглости указывать, как мне жить!

Рон в задумчивости потер переносицу.

        Так что ты хочешь, чтобы я сделал?

Гарри посмотрел на друга. Рон опять рассматривал его с легким оттенком беспокойства.

        Ничего, –  тихо произнес он и поднялся, чтобы уйти.

        Гарри… –  Рон схватил его за рукав. –  Гарри, сядь.

        Да что тебе беспокоится? –  огрызнулся Гарри. –  Это ведь Малфой, ты и слышать не хочешь!

        Неправда. Черт тебя побери, сядь!

Гарри сел, внутренне негодуя. Рон тихонько вздохнул и чуть наклонился вперед, уперев локти в колени.

        Послушай, –  произнес Рон, и вдруг его былую нерешительность как водой смыло. Теперь перед Гарри сидел полный серьезности аврор. – Малфоя начали преследовать ровно с того момента, как он вышел из зала суда. Из-за этого он почти два года провел в министерских «домах безопасности».

        Откуда ты знаешь? –  спросил Гарри.

        Я просмотрел его дело, когда он опять внезапно появился. В то время как большинство групп, которые охотились за ним, прекратили свое существование спустя пару лет после окончания войны, одна из них до сих пор действует. И так как почти все самые известные Упивающиеся  были схвачены, эта группа сосредоточилась на таких людях, как Малфой, считая их перебежчиками, спасавшими только свою шкуру.  Шесть месяцев назад произошел отвратительный случай –  они схватили кого-то из семьи Мигденов.

        Это дело рук «комитета бдительности»? –  Гарри очень удивился. Он предполагал, что Кристофер Мигден просто стал жертвой разбойничьего нападения.

        Боюсь, что так, –  нахмурился Рон. –  Пришлось приложить немало усилий, чтобы скрыть это дело от Пророка. Дело в том, Гарри, что имя Малфоя слишком запятнано. Упивающиеся Смертью ненавидят его за то, что он предал отца. Комитеты ненавидят его за то, что он Драко Малфой. Полтора года назад группа Последователей Тьмы пыталась завербовать его, а он сдал их аврорам, так что он весьма непопулярен в тех кругах. Еще одни линчеватели, выдавая себя за Упивающихся, пытались заманить его в ловушку, но он опять же сдал их нам, так что теперь они всё упорнее ненавидят его. –  Рон издал короткий смешок. –  Мне даже его жалко, а это уж о чем-то да говорит. Его слава догоняет твою.

        Ладно, всё это, конечно, замечательно, но он живет в моем доме, –  напомнил ему Гарри. –  Хоть это и приятно узнать, что не я один в такой опале, мне не нравится сама мысль, что кто-то пытается его убить, особенно, пока он мой постоялец.

        Понятно, но если честно, не знаю, что еще можно сделать. Я немного усилил заклинания…

        Еще немного и от этих заклинаний меня самого трясти начнет!

        И я запер каминную сеть. На дом поставлен сигнал тревоги, –  Рон пожал плечами. – Я упомяну при случае, что у тебя дома возможны неприятности, но не хочу открыто говорить об этом – могут услышать не те люди. Единственное, что я могу предложить –  это предупредить Малфоя о возможной опасности, если он не будет осторожен. Хотя, полагаю, он сам прекрасно об этом знает.

        А что с Джастином?

Рон задумался.

        Я могу наведаться к нему, но это лишнее. Он уже, должно быть, понял, что ты рассказал мне о нем. К тому же, очень сомневаюсь, что именно он охотится за Малфоем, наверняка,  это был просто удобный способ передать предупреждение, так как он довольно хорошо тебя знает.

        Ладно, –  вздохнул Гарри. –  Спасибо, Рон. Я лучше пойду и не стану отрывать тебя от работы.

Он встал, но Рон опять схватил его за рукав, чтобы задержать.

        Гарри… пожалуйста, будь осторожен, хорошо?

Гарри в ответ только слабо улыбнулся:

        Это и наполняет мою жизнь смыслом, ты не находишь?

 

 

Жизнь снова стала более насыщенной, и, наверное, поэтому Гарри опять начали сниться сны. Ночные кошмары, так или иначе, оставались его спутниками почти всю жизнь, но после того, как он стал жить один, плохие сны сменились бессонницей.  Теперь, живя с Малфоем под одной крышей, он снова мог заснуть, но нельзя сказать, что перемена принесла с собой успокоение. Давно знакомый парад мертвых опять маршировал каждую ночь перед глазами и будил его в дрожи и холодном поту рано утром.

Как-то после особо ужасного сна Гарри выбрался из кровати, нашел очки, накинул домашний халат и спустился вниз промочить горло. К его удивлению из-под кухонной двери выбивался свет, и он, зайдя в кухню, обнаружил там Малфоя, который дремал над полупустой чашкой за столом. Он резко очнулся, как только Гарри вошел в комнату, и на мгновение в крайней панике уставился на него.

        Прости, –  произнес Гарри, еще никак не придя в себя ото сна. –  Что ты здесь делаешь?

        Не спалось, –  Малфой незаметно сглотнул и отвел взгляд. –  Я тебя разбудил?

        Да нет. Мне тоже не  спалось.

Гарри направился к буфету и, почувствовав холод каменного пола босыми ногами, немного поморщился. На секунду глянул на полки, нашел банку с какао и достал ее.

        Хочешь какао?

        Э-э… да. Спасибо.

Гарри кивнул и не спеша прошелся по кухне, доставая молоко и небольшую кастрюльку, чтобы его подогреть. Потом опустился на стул за столом, а плита принялась за свою работу. Чувство того, что он все еще там, во сне, не проходило, и мгновение спустя он снял очки, пытаясь избавиться от кошмара, потерев переносицу холодными пальцами. Он не знал, какие из снов он ненавидел больше – те, что были о Вольдеморте, или те, которые были о том, что совершил Вольдеморт.

        Ты выглядишь так, как я себя чувствую.

Гарри вскинул голову, слегка удивленный. Без очков Малфой казался расплывшимся пятном; он снова надел их, и изображение вновь стало четким. Тот сказал это без тени улыбки, утверждение прозвучало, как жестокая правда.

        В смысле, дерьмово?

Ой, это было бестактно. Но Малфой, похоже, не обиделся. Он в задумчивости разглядывал Гарри.

        Знаешь, никогда не думал, что увижу тебя вот таким.

Гарри слабо усмехнулся:

        Каким? В халате и одолеваемым бессонницей?

        Нет… Живущим в одиночестве в огромном доме где-то на краю света. Я всегда представлял, что ты живешь в маленьком милом домике с маленькой милой женушкой с двумя маленькими милыми детками. Но не это, –  Малфой угрюмо смотрел на него. –  Что случилось, Поттер?

Улыбка  исчезла с лица Гарри.

        Оказалось, что женитьба –  это не для меня, –  спустя мгновение выдавил он. Он поднялся, чтобы снять молоко с конфорки. Повисла пауза, пока он готовил какао, потом снова сел за стол, протягивая кружку Малфою.

        А ты что? –  спросил Гарри больше из желания перевести разговор на другую тему, нежели из искреннего желания узнать. –  Разве ты не хотел жениться?

        Знаешь, когда большую часть времени проводишь в раздумьях, удастся ли найти место, где можно в безопасности переждать ночь, вряд ли вспомнишь о женитьбе. –  Малфой отпил какао, погруженный в размышления. –  Вообще-то, я думал, что в итоге именно я окажусь в одиночестве в огромном доме где-то на краю света. Забыл, что Министерство может по закону завладеть всем имуществом отца. –  Он пожал плечами и снова повернулся к Гарри. –  Так в чем дело, Поттер? Я всегда думал, что ты женишься на сестре Уизли. Она что, с кем-то другим?

Черт, это начинало смущать.

        Нет, Джинни по-прежнему одна.

        Так в чем проблема?

        Она не в моем вкусе, –  Гарри очень надеялся, что это его заткнет.

Малфой повел бровью:

        Ты меня удивляешь. И что, никто больше не нарисовался на горизонте?

Гарри окинул его взглядом, обдумывая, что же такого сказать, что заставит Малфоя замолчать, не прибегая к грубостям. На эту тему он вообще не любил говорить, чтобы не напоминать себе о том, что его бросили одного, и не один раз.

        Был кое-кто, –  ответил он после недолгого размышления.

        И?

        Он женился, –  ответил Гарри, натянуто улыбаясь. Изумление, застывшее на лице Малфоя, того стоило.

        Ох…

        Да, «ох»! – Гарри допил какао, сделав несколько больших глотков.

Ему было интересно, догадается ли Малфой, о ком он. Скорее всего, он ведь совсем не глуп, и не надо быть гением, чтобы выяснить, кто это.

Судя по выражению на лице, Малфой определенно догадался:

        Он знает?

Хороший вопрос. Гарри на миг прикрыл глаза.

        Я не знаю, – тихо произнес он, –  так что с твоей стороны будет большой любезностью не говорить ему. Это так, на  всякий случай.

        Вряд ли у меня появится желание воспользоваться возможностью. –  Малфой допил свое какао. – Да уж, вот этого я не совершенно не ожидал. Думаю, я лучше пойду спать. –  Он встал из-за стола и поставил кружку в раковину. –  Спасибо за какао.

        Малфой… –  Гарри устало потер лоб. –  Рон просил меня предупредить тебя о том, что ты можешь стать мишенью определенного «комитета бдительности». Тут на днях ко мне приходил человек…

        Ничего нового, –  к Малфою вернулось привычное замкнутое выражение. – Ты хочешь, чтобы я подыскал себе другое место?

        Нет, конечно нет! Но ты должен быть начеку.

        Я начеку все эти годы. Это тебе надо бы беспокоиться, –  взгляд, которым наградил его Малфой, был полон раздражения. –  Доброй ночи.

И он ушел.

Гарри просидел так еще пару минут, уставившись в пустой дверной проем, потом тряхнул головой, и поднялся на ноги. Поставил кружку в раковину, выключил свет и направился обратно вверх по лестнице к себе.

Только он забрался под одеяло, как заметил бутылочку на прикроватной тумбочке.

«Черт!» Он опять забыл принять таблетки. Не удивительно, что они не действуют. Вздохнув, он сел в кровати, открыл бутылку и высыпал на ладонь две небольших таблетки безобидного вида. Доктор сказал, пройдет неделя или две, прежде чем появится результат. Гарри пил лекарство уже два месяца, и во многом чувствовал себя еще хуже, особенно учитывая то, что одним из побочных эффектов было временное расстройство желудка. Но он всё равно упорно продолжал его принимать. Еще раз вздохнув, он проглотил таблетки, запив половиной стакана воды, и снова забрался под одеяло. Ему нужен был этот сон, завтра предстояли дела.

 

 

Среди прочего Малфоя крайне озадачивал вопрос, на что же тратит всё свое время Гарри.

Он сам был безработным и отлично знал, что у свободного времени есть отвратительная привычка тяготить. Из-за этого он и пристрастился шататься по библиотекам и музеям, в основном по маггловским, поскольку в магических он сразу бы бросался в глаза. Но всё это до ужаса надоедало.

Но Гарри, судя по всему, всегда было чем заняться, но Драко до сих пор так и не узнал, есть ли у того работа.

Так что наблюдение за Гарри превратилось в новое увлечение, и хотя в чем-то он ненавидел себя за это, но признавал, что с самой первой их встречи он время от времени был занят тем же, что и сейчас. В основном он объяснял себе это желанием быть в безопасности, в порыве искренности, правда, сознавая, что это простое любопытство. Он хотел докопаться, что же в Поттере изменилось. И хотел понять, что же он порой видел застывшим в глазах Гарри, столь похожее на то, что отражалось в его собственных.

Гарри исчезал по утрам из дома в неизвестном направлении, и это сводило Драко с ума. Случалось это не каждый день, но имелась определенная закономерность – на одной неделе это происходило по понедельникам, вторникам и средникам, на другой –  по четвергам, пятницам и субботам. Да и по воскресеньям иногда тоже.

В конце концов, Драко проиграл внутреннее сражение с самим собой и решил проследить за Поттером, зная, что потакает крайне неразумному и опасному порыву. Но он был просто обязан удовлетворить свое любопытство.

Это оказалось не так-то просто. В первый день он почти сразу потерял Гарри из виду, как только тот вышел во внутренний двор и аппарировал. На следующий день ему, однако, удалось застать Гарри за тем, как он по каминной сети отправился в «Котелок для зелья» –  одно из маленьких кафе в Косом переулке, и сумел последовать за ним. По прибытии, правда, он опять потерял его, но для начала и это было неплохо. Назавтра Драко проснулся и вышел из дома даже раньше, чем Гарри успел позавтракать. Он уже ожидал его в «Котелке для зелья», когда тот появился, и с легкостью последовал за ним.

И теперь у Драко обнаружилось оправдание, чтобы идти по пятам за своим домовладельцем. То, как беспечно Мальчик Который Выжил относился к собственной безопасности, ужаснуло Драко. Сам он предусмотрительно использовал мантию, которая скрывала от лишних взглядов, и Путающее Следы Заклинание. Гарри же шел по улице так, словно он ничего собой не представлял, или, может быть, он просто не думал, что еще остались желающие убить его. Непростительная глупость.

Из «Котелка для зелья» Гарри отправился в «Дырявый Котел». От сгоревшего во время войны здания остался один остов, но выход в маггловский Лондон по-прежнему существовал и находился в этих укрепленных магическим способом руинах, которые служили одним из памятников погибшим в войне. Завидев, куда направляется его «намеченная жертва», Драко почти ожидал, что мемориал и есть конечная цель, но Гарри едва скользнул взглядом по голым, закопченным от огня стенам и прошел через выход в Лондон.

Драко поспешил за ним. Теперь Гарри шустро пробирался по улице к ближайшей станции метро, а в этот самый момент его преследователь принялся обыскивать карманы, надеясь, что ему хватит маггловских денег на билет.

Они проехали почти половину Лондона, и Драко дважды едва не терял Гарри в утренней суматохе. Когда они наконец приехали, оказалось, что пункт их назначения лежит в восточной части города, где окна большинства домов и магазинов были забраны тяжелыми решетками, а то и вовсе заколочены досками. Люди, в основном, молодежь и подростки бесцельно слонялись по улице. И, как показалось Драко, здесь вряд ли стоило задерживаться без особой на то причины.

Но в центре этой улицы находилось совершенно непохожее на остальные здание. Оно было выкрашено в кричаще яркие краски, а над дверью красовалась бойкая вывеска, на которой  значилась надпись в стиле граффити: «Нетинебудет». 

К изумлению Драко, сюда-то и направлялся Гарри.

 

        Что случилось со стеной? –  спросил Гарри, стаскивая с себя пальто.

Яркие настенные рисунки в игровой комнате потекли и разбухли от воды. Когда он уходил в субботу, всё было в порядке, кое-где потрескавшиеся, но всё равно в сносном состоянии. А сейчас, похоже,  стену придется полностью перекрашивать.

Карен насупилась.

        В выходные протекла крыша, и вода попала внутрь. Ты еще не видел комнату Салли наверху! Ее компьютеру крышка.

        Черт, у нее хоть остались файлы где-нибудь на диске?

        К счастью, да! Но мы всё еще пытаемся спасти бумажные архивы.

        Попробуйте феном, –  посоветовал Гарри. –  А что с крышей?

        Тим принес из дома лестницу, но у него были какие-то дела, –  Карен провела рукой по туго сплетенным волосам и беспокойно посмотрела на Гарри. – Ну, ты же знаешь, я не очень дружу с высотой, если бы надо было только подняться на чердак…

        Да нет проблем, –  заверил он, –  где лестница?

Десятью минутами позже он уже пытался определить серьезность повреждений на крыше. Хотя  всё оказалось не так печально, как он сначала предположил, но всё равно –  это не просто переложить пару листов шифера  обратно. Два или три оказались сломанными, а нескольких вообще не доставало, такое чувство, будто кто-то проломил крышу кирпичом, что, учитывая район, было не так уж невероятно.

Гарри помедлил и еще раз оглядел повреждения. Если ремонтировать всё маггловским способом –  это будет стоить денег, и едва ли у приюта они найдутся.   Да и отвертеться привычным «мой двоюродный брат строитель» в попытке объяснить, откуда он взял новые листы шифера, вряд ли получится. К тому же, ему еще понадобится эта отговорка, чтобы купить краску для стен.

Он огляделся. Вокруг никого не было, только Карен внизу придерживала лестницу.

        Ну что там, всё плохо? –  окликнула она, заметив, что он обернулся.

        Ничего такого, что я не смогу починить, –  отозвался Гарри и поднялся ступенькой выше, перегибаясь через карниз, чтобы она не увидела, чем он занят.

После чего он вытащил из рукава палочку и ткнул ею в повреждения. «Reparo шифер!» –  прошептал он, и сломанные куски снова соединились.

        Ну, вот и всё! –  крикнул он и убрал палочку обратно, пробормотав заклинание, прятавшее ее, пока он работал.

        Отрадно, – улыбнулась ему Карен, когда он спустился вниз. –  Гарри, я даже и не знаю, чтобы мы без тебя делали.

Он пожал плечами, пытаясь скрыть неловкость от похвалы. Как-никак по меркам магов он же не сделал ничего особенного.

        Просто пара листов шифера, –  пробормотал он.    Давай лучше посмотрим, что со стеной. Я знаю, где можно достать дешевую краску, и ребята могли бы нам помочь всё перекрасить.

Они как раз оценивали ущерб, нанесенный игровой комнате, когда пришли трое старших ребят-завсегдатаев, которые бывали в приюте почти каждый день. Гарри сразу же их узнал –  молчаливый худой Тарик с заносчивым взглядом, коренастый Амос, побритый наголо, чьи татуировки выделялись даже на темной коже, и Джером – еще один высокий худощавый парнишка-драчун, готовый сразиться со всем миром. Местные органы образования считали их самыми  злостными прогульщиками, и полиция охотно звала  их безрассудными головорезами, но сам факт того, что в приюте они не доставляли никаких хлопот и не позволяли другим докучать Салли и Карен, говорил сам за себя. Гарри и сам не считал их плохими, просто так получилось, что у них больше проблем, чем у большинства. Поначалу, когда Гарри только начал помогать в приюте, они порядком расстроили его, посчитав, что у этого белого парня (а Гарри был одним из немногих белых в приюте) скрытые мотивы.

Пожалуй, если говорить строго, так оно и было, но эти мотивы не имели ничего общего с их предположениями, и неожиданная стычка с Амосом в этой самой комнате в ту неделю, когда он только здесь появился, заставила того проявить уважение к Гарри. За время войны против Вольдеморта Гарри он прекрасно научился иметь дело с такими противниками, как Амос. Ребята не ожидали, что такой хрупкий, вежливый молодой человек окажется столь жестким и твердым.

Сейчас они уже считали его частью команды и порой могли заговорить с ним о наболевшем, когда не хотели отводить душу в разговоре с Карен или Салли. Часто эти  истории казались тревожащими, если не откровенно душераздирающими, но Гарри и сам мог «похвастаться» своими историями,  и  у него имелись все основания  понимать, что эти дети могли жить с ношей куда более тяжелой, чем кто-либо имел право от них требовать. Обычно им нужен был только сочувствующий слушатель, ведь дома даже на это им рассчитывать не приходилось.

Теперь они встречали его с шумным восторгом обычных уличных подростков, но типичные шуточки и дружеские подкалывания над ним были пресечены раз и навсегда.

        Слышишь, тут какой-то белый околачивается на улице, – прозвучали первые слова Джерома, – ты его знаешь?

Гарри удивился.

        Не думаю, а что, должен?

        Он шел за тобой сюда, – перебил Тарик. –  Присматривается ко всему с того самого момента, как ты приехал, но ведет себя так, как будто у него здесь дела, понимаешь? Слоняется по другой стороне улицы.

        Сколько ему лет? –  спросила Карен. –  Это может быть новенький…

Ее прервали раздавшиеся короткие смешки.

        Он слишком взрослый, –  сказал ей Амос, усмехаясь. –  И слишком белый! Бледный-бледный паренек. Мы его здесь никогда не видели.

Гарри почувствовал, как по шее побежали мурашки:

        Где он сейчас?

        Как я и сказал, – повторил Тарик, –  слоняется по улице, явно думает, что ничем не выделяется.

        Мне вызвать полицию? –  встревожено спросила Карен. –  У нас здесь никогда не было проблем, но…

        Нет, оставь это дело мне, –  спокойно ответил ей Гарри. –  Если он шел за мной, то наверняка, я-то ему и нужен. Может быть, я его знаю, но почему тогда… Ладно, неважно. Я пойду   посмотрю.

        Тебе наша помощь нужна? –  спросил Джерон, в глазах которого уже заиграли опасные огоньки.

Гарри усмехнулся:

        Вот что я тебе скажу: если покажется, что у меня проблемы, можешь прийти и выручить из беды.

Хихиканье проводило его до двери.

Хватило одного беглого осторожного взгляда с порога, чтобы понять, о ком говорили ребята. Как только они назвали его «бледным», у Гарри сразу возникло подозрение, но чтобы ничем не рисковать, Поттер отступил.

и вышел из здания через боковую дверь.  Он подошел сзади быстро и незаметно, в нем пробудилось странное чувство гордости оттого, что он еще умел вот так подкрасться, вытащил из рукава палочку и легонько ткнул ею в бок раньше, чем этот парень что-либо сообразил.

Драко резко подскочил и замер на месте, почувствовав, как ему в ребра упирается палочка.

        Знаешь, кое-кто из моих друзей может превратно воспринять твое присутствие здесь, –  негромко произнес Гарри. Совершенно точно, что он не шутил. Вот чего он не ожидал после всех этих недель под одной крышей –  так этого.

        Всё не так, как тебе кажется, –  ответил Драко, помедлив секунду.

        Неужели? Мне только кажется, что ты меня преследуешь. Где твоя палочка, Драко?

        В джинсах, –  выдавил он. –  Передний левый карман. Ты что, собираешься ее забрать?

        Я должен! –  огрызнулся Гарри. –  Рон на моем месте этим бы не ограничился! Черт тебя побери, в какие игры ты играешь?

        Я… –  Драко замолк, и если бы Гарри не знал его слишком хорошо, он бы подумал, что Малфой смущен.

        Ну?

        Мне… стало любопытно. Вот и всё. Я просто захотел узнать, куда ты уходишь каждый день.

Гарри уставился на него:

        Зачем?

Драко пожал плечами.

        Мне особо нечем заняться. Как я уже говорил, у меня нет работы. Мне нечего делать и мне стало скучно.

        Мерлин! –  после секундной заминки Гарри убрал палочку. –  Тебе лучше войти внутрь. Здесь небезопасно.

        Не говори ерунды…

        Идиот, это территория магглов! Ребята, сказавшие мне, что ты здесь, уже собирались разобраться с тобой просто за то, что ты тут околачиваешься. Это совершенно чужой мир –  ты здесь выделяешься, как белая ворона, и поверь мне, в этой части Лондона, люди прекрасно это замечают. –  Гарри пристально посмотрел на него. –  А теперь давай внутрь!

Троица ребят увеличилась до банды из десятерых, куда входили, в том числе, и несколько девчонок, когда Гарри грубо толкнул Драко в открытую дверь. Карен тоже их ждала, и, посмотрев сначала на Драко, а потом на Гарри, удивленно приподняла брови.

        Твой друг? –  вежливо осведомилась она.

        Я с ним в школу ходил, –  коротко ответил Гарри. –  Карен, можно я на несколько минут займу комнату Салли? Мне надо поговорить с этим идиотом.

        Да, пожалуйста, –  отозвалась Карен и отошла в сторону, чтобы они смогли подняться по лестнице.

        Тебе точно наша помощь не нужна? –  опять спросил Амос, злобно глянув на Драко.

        Нет, всё в порядке. Мы разберемся, –  заверил Гарри и подтолкнул Драко к лестнице. –  Вперед, первая дверь налево.

Повисла тишина, пока они не оказались в комнате, и Гарри не наложил Заглушающее заклинание на дверь. Теперь Драко опять заговорил.

        Рад видеть, что ты хотя бы палочку с собой носишь.

Гарри обернулся и сложил на груди руки, смерив взглядом Драко.

        И что ты этим хотел сказать?

        Я последовал за тобой сюда практически безо всяких сложностей, – раздосадовано сказал Драко. –  Ты не обременяешь себя даже тем, чтобы просто скрыть свои передвижения. Слепой мог бы за тобой пойти, всего лишь применив простейшее Выслеживающее заклинание!

Гарри пожал плечами.

        И что с того?

        Что ты имеешь в виду, говоря «И что с того?», –  теперь Драко был ошеломлен. –  Поттер, скажи, тебе умереть захотелось? Ты хоть имеешь представление, сколько людей мечтают увидеть тебя мертвым? Они могли бы проследить за тобой до этого самого места, выманить и похитить. Не одна неделя бы прошла, прежде чем твои драгоценные друзья узнали бы, что с тобой произошло!

        Ну, пускай попробуют, –  ответил Гарри, не сводя с Драко пытливого взгляда. –  Ты хочешь сказать, это твой предлог, чтобы за мной последовать? Надеешься, что я поверю твоей показательной трогательной заботе о моем благополучии? И это спустя все эти годы?

        Нет! –  раздраженно оборвал его Драко. – Твое дело, на что спускать свою жизнь, но…

        Так зачем ты сегодня за мной пошел?

Драко на миг сердито замолчал.

        Я тебе уже сказал, мне было скучно, и я хотел узнать, что ты делаешь весь день. Я подумал, может быть, у тебя есть работа.

        Видишь ли, Малфой, так получилось, что это не работа в строгом понимании. Я работаю здесь на добровольных началах. Доволен?

Малфой молча закипал от злости.

        И так уж получилось, – через мгновение еще тише добавил Гарри, – что я, как и ты, такой же безработный. И я, как и ты, тоже очень легко могу заскучать. Я решил лучше работать волонтером, чем сходить с ума дома весь день.

        Ты безработный? –  не веря, произнес Драко.

        Именно так.

        Гарри Поттер не может найти работу.

        Совершенно правильно.

        Это самая дикая чушь, которую мне доводилось слышать.

        Ладно, может быть, я немного преувеличил, –  язвительно сказал Гарри, –  но, принимая во внимание мою биографию, тебе придется меня извинить. Работать на Министерство, которое взяло бы меня на какую-нибудь непыльную бумажную  работенку только потому, что я – это я, мне почему-то не захотелось. Может называть меня кем угодно, но вести колонку знаменитости в «Досуге Ведьм» или в «Ежедневном Пророке» я тоже не горел желанием.  Мне от этого не по себе.

        Так иди расставлять книжки по полкам в «Флориш и Блотс»!

        Я уже пробовал. Они очень внимательно отнеслись к моему заявлению на работу, но признались, что их будет немного смущать, если я стану ползать по полу и расставлять книги в их магазине. Положение знаменитости обязывает, как видишь. Они считали, что люди будут приходить скорее, чтобы поглазеть на меня, а не покупать книги. То же самое было и в нескольких других местах, где я пытался устроиться работать.

И это оказалось настоящим унижением –  все в магическом мире любили его настолько, что никто не хотел, чтобы он оказался где-нибудь поблизости.

Драко всё так же смотрел на него, явно не веря.

        Ладно… Но почему ты не пошел в профессиональный квиддич? Совершенно точно, ты был очень неплох в этом.

        Ранение на войне, –  терпеливо ответил Гарри. Он осторожно поднял правую руку, подождав, пока резкий контур шрама не выступит на коже там, где были повреждены мышцы и сухожилия  – Она частично парализована. В обычной жизни все более-менее нормально, но чтобы ловить снитч – нет. Или чтобы стать аврором, не то чтобы я намеревался, –  он попытался обратить всё в шутку. – И шрам почти ничем не хуже, чем этот, –  Гарри похлопал себя по лбу, где над правой бровью виднелся шрам в виде молнии.

Драко не переставал глядеть на него с недоуменной досадой.

        Хорошо. Значит, ты не можешь найти нормальную работу. Но это не объясняет, почему ты работаешь здесь.

Гарри пожал плечами.

        Им нужна была помощь, а у меня было свободное время…

        Нет, Поттер, дело не в этом. Это приют для магглов. Если ты так сильно хотел помогать, почему не пошел в больницу Св. Мунго?

        Может быть, потому что не хотел, чтобы моя так называемая слава росла и дальше, –  Гарри начинало это надоедать. – Я не какой-нибудь меценат-даритель из благородной магической семьи, который пытается завоевать себе хвалебную репутацию! Кроме того, мне нравится название этого приюта. То, что они здесь делают, по-настоящему важно.

        Ой, дай мне предположить! – к Малфою вернулась привычная презрительная ухмылка. –  Название из «Питера Пена», я прав? В этот самый момент ты просто обязан сказать мне, что у тебя душевное родство с этими «потерянными мальчиками», что наведываются сюда.

        Слушай, а не пойти ли тебе! Никто не просил тебя идти за мной.

        Уизли и Грейнжер знают, что ты сюда ходишь?

Настала очередь Гарри злиться.

        Гермиона знает.

        Но Уизли нет? Спорим, он закатил бы истерику, если бы узнал, что ты находишься в таком незащищенном месте!

        Ты собираешься ему сказать?

На минуту-другую они уставились друг на друга. Драко первый отвел взгляд, с досадой вздохнув и засунув руки в карманы.

        Какой же ты всё-таки мерзавец, Малфой! –  раздраженно произнес Гарри. –  Ну какое тебе дело, как я провожу свое время и как сильно при этом рискую?

        Видишь ли, мне нравится то, в какой безопасности я сейчас живу, –  сухо проговорил Малфой. –  А если ты вдруг решишь дать себя убить, я опять окажусь на улице.

Гарри ошеломленно уставился на него:

        Так значит, ты хочешь быть уверенным, что меня не убьют, чтобы сохранить за собой комнату в моем доме? –  Он почти засмеялся. Это был самый странный комплимент, который он слышал в своей жизни, и прекрасно знал, что Драко откажется считать это комплиментом, даже если наставить на него палочку. –  Отлично! Если ты так настойчиво решил строить из себя моего телохранителя, как раз сможешь помогать мне здесь.

        Эй, постой!  Я не говорил, что…

        Поздно, –  в первый раз за долгие недели Гарри испытал прилив искреннего развлечения, заметив, что Драко охвачен настоящей паникой. –  Считай, что тебя насильно завербовали. Поможешь мне перекрасить игровую комнату, рядовой.

 

 

События всей следующей недели как забавляли, так и интриговали Гарри. Драко устроил жуткий скандал по поводу того, что от него ждут помощи в маггловском детском приюте, и ни на минуту не прекращал жаловаться в своей столь отличительной и знакомой манере.

Но он так и не ушел, хотя в любой момент преспокойно мог это сделать.

Гарри здраво решил не напоминать ему об этом и вместо этого просто передал Драко краску и кисти, и тому оставалось только смириться. Поттер покорно сносил замечания в свой адрес о художественных способностях и качестве покраски, но добродушно парировал находчивые колкости Драко в адрес здешних детей, которые, в свою очередь, сперва явно подозрительно отнеслись к светловолосому незнакомцу, а затем неохотно, но сполна оценили его остроумие и едкий юмор.

Никто и не мог предположить, но сочетание колких насмешек и прекрасных манер ученика частной школы восхищало этих бунтующих подростков, особенно когда мишенью издевок оказывался Гарри. Наверное, они, как и всякие хищники, могли с легкостью различить их давнюю междоусобицу. Как бы там ни было, эти двое вдоволь развлекали всех обитателей приюта всю неделю, а в пятницу Гарри закончил работу и поспешил домой в необычно приподнятом настроении.

Он припозднился, зайдя по дороге за покупками, и когда он неловко аппарировал в сад перед входом, обе его руки были заняты пакетами с продуктами. Неожиданно яркий свет ослепил его, и, увидев, что сад заполонили авроры, Гарри замер на месте.

        Что, черт возьми, здесь происходит? – требовательно спросил Поттер у первого встретившегося ему человека. Не дождавшись ответа, он повторил вопрос, на этот раз гораздо громче и злее.

Из толпы с мрачным видом появился Рон:

        К тебе наведались нежданные гости, пока тебя не было, – сказал он Гарри.  – Сигнализация сработала где-то час назад. По счастливой случайности твоего соседа по дому тоже здесь не оказалось, но они прошерстили дом. Фоукс и Хедвиг подняли страшный шум, когда я зашел внутрь.

На миг Гарри был так ошеломлен, что не мог вымолвить и слова. Потом он всё же спросил:

        Кто они?

        Зайди в дом и посмотри.

        Вы поймали их?

        Нет, но они оставили визитную карточку.

Рон подвел его к главному входу, где на страже стояли два аврора, чьи лица показались Гарри смутно знакомыми. Авроры отступили, и стала видна часть оштукатуренной стены рядом с дверью.

Кто-то грубо нарисовал на ней Темную метку флуоресцентной зеленой краской из баллончика и перечеркнул ее крест накрест красным. Таким же красным кто-то намалевал слова «ДА НЕ БУДЕТ ПОКОЯ ТЕМ, КТО УПОДОБИЛСЯ ЕГО ВОЛЕ». Внизу стояла подпись «МФ».

        Мстители Феникса, – из-за плеча сказал Рон. – Если это и вправду они, придется возобновить их дело, потому что предположительно Мстителей распустили два года назад. Но я сомневаюсь, что это они. Скорее всего – кучка детишек, распаленная отцовскими историями об охоте на Упивающихся.

        Мне от этого должно полегчать? – Гарри был в ярости. Он протиснулся между толпящимися аврорами и вошел в дом.

Небольшим утешением стало то, что по большей части погром ограничился перевернутой мебелью и вырванными с корнями из горшков растениями. Краску в баллончиках они припасли для наружной части дома. Гарри от этого легче не было. Он ворвался в кухню и обнаружил, что обеденный стол из сосны перевернут. Сердито взмахнув палочкой, он поставил стол на место и с шумом уронил на него свои покупки. Все дверцы шкафов в кухне были открыты, а в их содержимом основательно покопались. Дверь в кладовую тоже осталась открытой, и даже не заглядывая туда, Гарри видел, что многие вещи исчезли. Кто бы здесь не побывал, они свели дело к банальному грабежу.

        Знаешь, там, откуда я родом, если к тебе забираются в дом и крадут вещи – это считается уголовным преступлением и называется «кража со взломом», – отрывисто сказал он Рону, шагая обратно по коридору к лестнице.

Гермиона стояла на верхней площадке лестницы, на ее лице застыло страдальческое выражение:

        Ох, Гарри…

        А здесь они что натворили? – спросил он у нее.

        Они украли те немногие вещи, что у меня были, и к тому же прибрали к рукам часть твоих, – раздался очень сдержанный голос Драко, и сам он появился в дверном проеме своей комнаты. – Еще они попробовали свои силы в граффити, но честно, на мой вкус, не слишком удачно.

Драко вёл себя куда спокойнее, чем Гарри, который, увидев эмблему Мстителей, едва сдержался. Здесь, над кроватью, оказался еще один рисунок, сделанный всё той же краской. Этой комнате досталось больше других – прикроватный столик и стул безжалостно сломали, матрац вспороли, одежду Драко вышвырнули из шкафа и порвали, скромные туалетные принадлежности раскидали по полу и растоптали.

Гарри несколько минут молча разглядывал устроенный бардак, пока не расслышал какие-то приглушенные крики. Он круто развернулся и заторопился в свою комнату, но не успел он выйти, как в открытую дверь, прошелестев, влетела Хедвиг и опустилась к нему на плечо. Такой сердитой он не видел её уже очень давно – сова, не переставая, ухала, щелкала клювом и беспокойно хлопала крыльями. Заглянув к себе в спальню, Гарри увидел, что Фоукс, распушив перья и зло поглядывая, уселся у изножья кровати. Так или иначе, с наступлением Дня Сгорания вид у него был заморенный и грязный, и вообще-то всем своим видом феникс производил впечатление старой перьевой метелки, которую без всякой пощады запихнули в наволочку.

Гарри вытянул руку, и Фокус тут же сорвался с места. На мгновение Гарри задержался на пороге, чтобы рассмотреть опустошенные ящики шкафа и стола, разбросанные в беспорядке личные вещи, и попытался совладать с собой.

        С вами ничего не случилось? – спросил он  птиц, не заботясь о том, что кто-то может посчитать это странностью. В ответ Хедвиг очень нежно ущипнула его за ухо, а Фоукс решительно пригладил топорщившиеся перья. По-видимому, никто из них не пострадал, разве что события этого вечера сильно им досадили.

Приободрившись благодаря их участию, Гарри смог вновь вернуться к себе в комнату и оценить нанесенный ущерб. Всё оказалось не так страшно, как он опасался – здесь не оказалось ни лозунгов на стенах, ни сломанной мебели, но не доставало кое-каких вещей, в том числе его метлы, обычно стоявшей прислоненной в углу, все без исключения фотографии  были выдернуты из рамок, а их стекла разбиты. Именно это потрясло его сильнее всего - почти все, кто был изображен на этих фотографиях, погибли. Осторожно убрав с плеч Хедвиг и Фоукса, Гарри наклонился, чтобы поднять фотографию родителей, и разбитое стекло посыпалось на пол.

        Скорее всего, твою метлу можно отследить, – тихо произнесла Гермиона с порога.

        Если они не сломали себе шею, пытаясь взлететь на ней, то, будем считать, им несказанно повезло, – ответил Гарри. Он сам удивился, когда услышал свой голос без тени эмоций. Ведь спокойным он себя как раз не чувствовал. – На этой метле я летал в последнем сражении. С тех пор она стала вести себя весьма бурно и непредсказуемо. – Он обернулся и увидел её лицо. – Что еще?

Она измученно смотрела на него, как будто ей предстояло сообщить еще что-то крайне неутешительное.

        Гарри… кажется, они еще побывали на чердаке. Люк был открыт, когда мы туда заглянули.

В один миг Гарри пронесся мимо нее и побежал по коридору.

Дверь на чердак по-прежнему оставалась широко распахнутой, но кто-то всё же свернул веревочную лестницу. Подпрыгнув, Гарри размотал ее, и быстро забрался наверх, в холодное и темное помещение чердака. Он резко обронил короткое заклинание, и свисавшая с балки лампа наполнила комнату светом.

Вломившиеся в дом люди, как оказалось теперь, очень старательно отнеслись к делу. Все, абсолютно все коробки, сундуки и свертки, хранившиеся здесь, вскрыли, а их содержимое разбросали. Вся одежда Сириуса, его книги, личные бумаги и множество других вещей, которые после его смерти Гарри упаковал с такой осторожностью и любовью, были раскиданы и валялись теперь на пыльных досках. К имуществу Ремуса Люпина отнеслись с той же грубостью. Хуже того, когда Гарри принялся перебирать груды испорченных вещей, он понял, что и здесь кое-чего не хватало.  Среди прочего они украли, по меньшей мере, две рукописные книги Люпина с заклинаниями, старинные карманные часы, которые Ремус всегда носил с собой, запасную палочку Сириуса, все его дневники и магический ковер, незаконно им принадлежавший.

То, что чувствовал сейчас Гарри, словами выразить было просто невозможно. Мало того, что какие-то люди обчистили его дом, они копались в коробках, хранивших в себе всё, что осталось от погибших героев войны – от этого кощунства на глаза наворачивались слезы, тогда как предыдущие несчастья не вызывали у него и сотой доли подобных эмоций.

Когда он спустился с чердака, тоска и обида переросли в слепую ярость.

        Только не говори мне, что эти люди приходили за Драко, – с ощутимой злобой сказал он Рону. – Ни один «комитет бдительности» не совершил бы такое. Они бы не стали марать руки, грабя тех, кто стал для них мишенью.

К чести Рона, он не отреагировал на тон Гарри, хотя некоторые его сотоварищи-авроры явно забеспокоились.

        Скорее всего, это и не был «комитет бдительности», как таковой, – ответил Рон. – Совершенно ясно, что это не МФ. Их удары всегда точны и аккуратны, единственной их целью всегда оставалось одно – схватить Упивающегося и вздернуть его на виселице. Как я уже говорил, наверняка это кучка детишек, которая наслушалась разговоров на кухне.

Гарри в упор посмотрел на него:

        Детишки, говоришь? Как будто они могли бы пробраться сквозь всю эту защиту!

Рон пожал плечами:

    А я не говорил, что все они дети, кто-то наверняка постарше, если не умнее.

        Ах, так! И именно это всё искупает, да?

        Нет, не искупает! – резко отозвался Рон. – Конечно же, нет! Но я с самого начала тебя предупреждал, что может стрястись нечто подобное, правда? Я просил тебя, я умолял тебя позволить мне надежнее защитить дом, но ты не согласился. Правда в том, что за стенами этого дома достаточно людей, которых возмущает то, что сын Люциуса Малфоя избежал наказания, отделавшись легким шлепком. Может быть, они и не зайдут так далеко, не вломятся в твой дом, но у многих из них есть дети, которые выросли на рассказах о сбежавших Упивающихся. Дети, добавлю, которые выросли с совсем другим отношением к тебе и ко мне. Гарри, настало другое время: тебе придется порядком помучаться, чтобы втолковать этим детям, что существует разница между расправой с человеком, убившим твоего брата, и поджогом дома того, о котором дядя намедни говорил «дрянное ничтожество».

        Прекрасно, просто прекрасно. – Гарри отдаленно осознавал, что начинает часто и отрывисто дышать, и это опасно предвещало то, что он на грани истерики. – Рад узнать, что это еще одна прелесть геройского статуса, и я могу рассчитывать на полное ко мне презрение следующего поколения.

        Общественное мнение отлично всё нивелирует, правда, Поттер? – холодно заметил Драко, стоя на пороге своей комнаты.

Гарри бросил на него мрачный взгляд, но не проронил ни слова. Заметив, что у него трясутся руки, он засунул их карманы джинсов и повернулся к Рону.

        Мне плевать, что украли мои вещи, – произнес он, и, несмотря на все усилия, голос его слегка дрогнул. – Но они забрали многое из того, что принадлежало Сириусу, в том числе его дневники. Рон, я хочу, чтобы их мне вернули. Меня не волнует всё остальное, я просто хочу, чтобы мне вернули вещи  Сириуса и Ремуса. Никто, кроме меня, не имеет права прикасаться к ним.

        Я посмотрю, что мы сможем сделать, – осторожно ответил Рон, но Гарри видел сомнение в глазах друга, и это так рассердило его, что казалось еще немного – и он закричит.

В этом не было вины Рона, и Гарри понимал это. Он сам виноват, раз хранил дорогие сердцу предметы в доме и упрямо отказывался от надлежащей защиты. Но сильнее всего Гарри беспокоило то, что его ограбили люди из одного с ним сообщества, люди из магического мира, знающие цену украденным вещам, и знающие, чем эти вещи были для Гарри. Обычный воришка-маггл, наверное, никогда бы и не притронулся к ним. Да и вообще по пальцам можно было пересчитать тех, кто знал, что хранится на чердаке.

Это озарение снизошло так неожиданно, что у него даже дух захватило. Если только совсем немногие знали о припрятанных наверху вещах Сириуса и Ремуса, зачем этим так называемым детишкам вообще понадобилось забираться на чердак?

Гарри проделал небольшой разрыв в защите дома и аппарировал из дома еще раньше, прежде чем Рон и остальные сообразили, что же только что произошло.

 

Тогда как главная редакция «Ежедневного Пророка» находилась в Косом переулке, издательство «Вечернего Пророка» обосновалось в Хогсмиде; такое решение приняли после того, как во время войны было уничтожено главное здание «Хогсмидского Гарольда», и северное издательство осталось не у дел. Обычно, дорога в редакцию занимала порядка двух часов, если использовать или каминную сеть или общественные порт-ключи. У Гарри, однако, до сих пор сохранились свои связи в Министерстве Магии, и, прибегнув к магическим зеркалам, он оказался на месте уже через пятнадцать минут.

Уже смеркалось, когда он переступил порог «Вечернего Пророка», но издательство никогда не погружалось в сон, и многие сотрудники еще были на рабочих местах. Молодая ведьма, работавшая в приемной, застыла в таком благоговейном трепете, только завидев Гарри Поттера, что безропотно пропустила его в редакцию. Гарри, знакомый с планировкой здания по прошлым посещениям, без труда отыскал редакционный отдел.

Джастин Финч-Флетчли как раз сидел за рабочим столом в главном офисе и разговаривал с коллегами, когда к нему подошел Гарри. Удивленный появлением бывшего одноклассника, Джастин уставился  на него.

        Гарри! Что тебя привело сю…

Гарри схватил его за ворот мантии и с силой выдернул из кресла, не слыша изумленных возгласов других журналистов.  Одного только взгляда на побледневшее  от ярости лицо Поттера и его плотно сжатые губы,  хватило, чтобы все они заткнулись.

        Гарри! – Джастин тщетно пытался высвободиться. – Что?..

Одной из немногих привычек, сохранившейся со времен войны, было то, что даже в ярости голос Гарри звучал спокойно и уверенно.

        Твои друзья сегодня вечером нанесли мне визит, Джастин.

        Что? Я не…

        Не говори мне, что не понимаешь о чём речь! Припоминаешь, как пару недель назад наведывался ко мне? И так заботливо предупреждал, что мой постоялец не доведет меня до добра?

        Я не знаю о чем ты…

Гарри так сильно встряхнул Джастина, что его голова с хрустом запрокинулась назад.

  Чушь собачья! – только сейчас голос Поттера зазвенел от ярости и боли, пугающе звучный в неожиданно повисшей тишине. – Кучка твоих жалких подонков-мстителей сегодня вечером ворвалась ко мне в дом, и они, не найдя того, за кем пришли, решили перевернуть всё верх дном и ограбить меня!

        Я тут ни при чём…

Гарри с силой пихнул Джастина к колонне около стола, так, что тот даже застонал от боли.

        Не смей говорить, что ты здесь ни при чем! Они забрали вещи, и лишь мои знакомые и друзья знали, где они лежат. Скажи-ка мне, Джастин, кому ты всё разболтал? Ну, как, проникся собственной важностью, осознав, что можешь растрепать им все секреты самого Гарри Поттера?

        Я не понимаю… о чём ты, черт побери… говоришь, – прохрипел Джастин.

        ЧУШЬ!  – Гарри снова схватил его за грудки и резко ударил о колонну. Джастин задохнулся от боли.  – Они унесли вещи Сириуса и Рема! Ты ведь помнишь Сириуса и Ремуса, правда, Джастин?! Два волшебника, которые ПОГИБЛИ, СРАЖАЯСЬ С ВОЛЬДЕМОРТОМ! И только, чтобы вот такое вот дерьмо, как ты и твои дружки, могли без зазрений совести разрисовывать граффити их дом и красть их вещи?!

Кто-то из-за спины схватил Гарри, оттаскивая его в сторону. Гарри в ярости накинулся на посмевшего удерживать его, но всё напрасно.  Рон прекрасно знал всего эти трюки и просто крепко и жестко держал друга, пока вскоре Гарри не вымотался и не устал. К настоящему моменту он был уже слишком измотан собственной яростью и горем.

        Давай, друг, пора идти домой, – тихо произнес Рон, когда Гарри ослабел.

        Но я не хочу…

        Нет, Гарри. Ты доходчиво изложил свою точку зрения, теперь возвращайся домой, а я здесь со всем разберусь.

Рон пришел не один, а вместе со старым приятелем по школе Дином Томасом – тоже аврором.

Со словами: «Дин, выведи его отсюда, хорошо? Я скоро», – Рон осторожно подтолкнул Гарри ко второму аврору.

Когда Рон опять повернулся к Джастину, тот уже успел приободриться и стоял перед ним, опираясь одной рукой о колонну. Лицо его пылало, хотя скорее из-за унижения перед коллегами, ставшими всему свидетелями, а не по причине устроенной Гарри взбучки. От внимания Рона не ускользнуло и то, что никто из редакционных работников так и не помог своему коллеге.

– Мстители Феникса, да, Джастин? – спросил Рон у него, когда тот немного пришел в себя. – Тебе лучше надеяться, что старый Руфио Калдикс ни о чем не узнает. Его люди никогда не посмели бы думать о грабеже тех, за кем охотятся, не говоря уже о том, чтобы досаждать самому Поттеру.

        Пошёл ты, Уизли! Что ты во всём этом понимаешь?

Рон гадко улыбнулся.

        Немного, но завтра у меня в кабинете ты меня просветишь. Скажем, в десять часов? И не опаздывай, не хотелось бы посылать за тобой моих людей.

 

За время отсутствия Гарри Драко и Гермиона успели навести порядок. Починили мебель, восстановили все разбитые вещи, а один из оставшихся в доме авроров услужливо уничтожил оскорбительную надпись с наружной стены дома.

Ничего из этого Гарри так и не заметил, когда вернулся домой. Он не обратил никакого внимания на людей, которые до сих пор шатались по дому, и прямиком направился вверх по лестнице к себе в комнату, и резко захлопнул за собой дверь, ставя тем самым во всем окончательную точку. Рон с тоской проследил за ним, и пошел в кухню, где его ждали Гермиона и Драко.

        Куда он отправился? – сразу же спросила она.

        Туда,  куда я и предполагал. Прямо в Хогсмид, за Джастином Финч-Флетчли, – устало вздохнул Рон. – Чай есть? Я закоченел, на улице страшный мороз.

В ответ на это именно Драко достал пакетики, чашки и принялся заваривать чай. Гермиона с опаской глядела на мужа:

        Он наделал шума?

        О! Ну, Гарри его слегка поколотил и поднял на уши всю редакцию «Вечернего Пророка». Завтра это всё наверняка появится на первых страницах, и к тому времени, если Джастину хватит мозгов, он будет сидеть у меня в кабинете и выдавать все свои секреты один за другим.

        Джастин – последний идиот, – с отвращением произнес Дин, стоя у двери в кухню. – Что за бес в него вселился, раз он решил связаться с этими полоумными новичками мстителями?

Драко промолчал, заливая вскипевшую воду в чайник, но очень четко осознал, что все смотрят на него.

        Надеюсь, Малфой, ты доволен, – грубо бросил в его адрес Рон. – Пока это не произошло, я думал, что с Гарри всё налаживается. А теперь мы снова там, где и были в самом начале.

Драко поднял на него глаза:

        Уизли, твоё мнение я принял к сведению, – холодно отозвался он. При столкновении лицом к лицу со старым недругом Драко на этот раз не хватило привычной язвительности. – Сейчас слишком поздно, но завтра утром я уеду…

        Только посмей! – огрызнулся Рон. – Если ты думаешь, что можешь вот так бездумно появиться в этом доме, разбить весь нормальный ход жизни Гарри, беззаботно смыться и оставить нас собирать осколки, подумай хорошенько еще раз! Черт тебя дери, ты останешься здесь, пока мы будем разбираться с последствиями. Заголовков на первых страницах газет нам хватит и без слухов о том, что мы выгнали тебя из Гарриного дома.

        Кроме того, – примирительно вставила Гермиона, – в том состоянии, в котором Гарри находится сейчас, не думаю, что будет хорошей идеей оставить его одного.  Так бы я, конечно, не стала бы просить, но раз уж ты живешь здесь, ты можешь за ним присмотреть?

        Ты просишь Драко Малфоя позаботиться о Гарри?! – вдруг воскликнул Дин. Он не мог в это поверить.

Драко ощетинился, но сумел удержать язык за зубами.

Гермиона не сводила с Дина невозмутимого взгляда.

        Ну, конечно, если ты готов вызваться добровольцем вместо него…

Дин был пойман врасплох.

        Я не могу… моя жена…

        Я так и думала, – сухо ответила она и повернулась к Драко, – Ну так что, ты согласен?

На миг он задержал на ней взгляд и пожал плечами:

        Поскольку, видимо, я никуда не уезжаю,  думаю, что да.

 

Следующая неделя началась для Гарри  в том же привычном русле, но он замкнулся в себе, как никогда раньше. Заголовки газет, пестрящие подробностями его стычки  с Джастином, не сослужили хорошую службу. Один из вечеров спустя несколько дней после ограбления он провел с Гермионой и Роном, после чего  вернулся домой в на редкость унылом и гнетущем настроении. Драко, державшийся в тени, внимательно следил за ним большую часть времени и заметил эту разницу.

Их легкие, чуть терпкие отношения, полные добродушных подшучиваний, исчезли. Поведение Гарри в приюте стало таким угрюмым, что  Карен даже, как ни странно, в один из дней отвела Драко в сторону и напрямик спросила, что не так. Он устоял перед искушением сказать ей, что это не её дело, и вместо этого попытался отделаться, сказав что-то про проблемы в семье.

Карен эти слова не впечатлили.

        Может быть, я и не знаю Гарри достаточно хорошо, – подчеркнула она. – Но могу распознать «потерянного ребенка», когда его вижу. У Гарри нет семьи. Попробуй еще раз.

Драко наградил ее фирменным взглядом Малфоев, раздраженный её настойчивостью.

        Просто неудачная неделя. Такое объяснение тебя устроит?  Потому что, знаешь, такое иногда случается, и иногда случается, что ничего при этом поделать нельзя.

Точно так же ее не впечатлил его пристальный взгляд.

        Ага. Только это не объясняет, почему ты носишься с ним как курица с цыпленком. И не надо так на меня смотреть, мистер… Что ты за человек я уже поняла, просто мне интересно, что ты в Гарри хочешь найти.

Это зашло слишком далеко.

        Можешь вмешиваться в жизнь Гарри, если он тебе позволит, – сердито проговорил Драко. – Но попрошу тебя воздержаться от вмешательства в мою. Ты обо мне ничего не знаешь.

Карен хмыкнула:

        Как я уже тебе сказала,  Сероглазка, «потерянного парнишку» я разглядеть сумею. И у тебя и у него далеко не всё в порядке, и вам давно пора осознать это.

Эта неожиданная стычка доставила Драко не самые радостные ощущения. Не добавило этих ощущений и то, что через два часа Гарри умудрился куда-то незаметно ускользнуть, а ведь в это утро он казался еще более замкнутым. Мысленно чертыхаясь, Драко рискнул аппарировать домой прямо с переулка за приютом.  Он ворвался в дом и с облегчением обнаружил, что Гарри действительно дома. Его маггловский пиджак висел на  перилах лестницы, и, когда Драко заглянул к нему в комнату, Гарри лежал на кровати.

        С тобой всё в порядке? – вопрос вышел резче, чем хотелось. Беспокойство уступило место раздражению.

Гарри чуть заметно кивнул.

        Хочешь чего-нибудь?

Тот отрицательно покачал головой.

В замешательстве, Драко задумался, что же теперь делать. Может быть, Гарри просто устал; он сам часто не спал и прекрасно знал, что большую часть ночи Поттер обычно слоняется по дому.

        Ну, тогда отдыхай, – наконец произнес Драко, и, не дождавшись ответа, тихонько притворил за собой дверь и спустился вниз.

Час прошел в бесцельной уборке кухни, и Драко всё же признался себе, что он беспокоится сейчас и беспокоился всю эту неделю. Такая мрачность была совершенно не в Гаррином характере, в нависшей угрюмой тишине таилось отчаяние, которое Драко легко почувствовал, сам прожив в нём год после суда. Печаль, разочарование и что-то еще, чему Драко не мог дать название, привели его в этот дом; и, зная по собственному опыту, что это такое, он боялся того, что происходило теперь с Гарри.

Он разглядел что-то похожее в его взгляде, когда только вселился в этот дом. Что-то не поддающееся объяснению, возникшее после окончания войны.  Быть может, понимание – недостаточно делать только то, что ты должен делать; понимание, переросшее в безысходность. Привычное, довлеющее над тобой осознание – чтобы ты не делал, этого мало; всё, чего ты хотел – невозможно; вся твоя жизнь – обломки и руины.

Разница между ними заключалась, конечно, в том, что Драко понимал – в какой-то мере он заслужил такую судьбу. Но кто-кто, а Гарри Поттер, не должен проходить через это.

Несмотря ни на что, он отогнал возникшее было желание связаться с Уизли и высказать свои опасения. Интуитивно он понимал, что Гарри этого бы не захотел, и в данный момент Драко отчетливо знал, что куда важнее то, что хочет сам Поттер, а не Гермиона Уизли для и вместо него. Удержаться от порыва было тяжело, и Драко искренне сомневался, что он сам сможет помочь Гарри, если наступит кризис. Карен определенно была права, у него, как и у Поттера, навалом своих  странностей и проблем.

Короткий осенний день незаметно превратился в ранний вечер, а Гарри так и не показался из своей комнаты. Насколько знал Драко, тот не ел целый день, поэтому в шесть часов он заварил чай и с кружкой поднялся наверх.

Гарри лежал в той самой позе, что и раньше. Немного нахмурившись, Драко поставил кружку на прикроватный столик и потрогал Гарри за плечо.

        Поттер, я принес тебе чаю.

Никакой реакции. Теперь он легко потряс его за плечо.

        Поттер?! Ну, давай же, проснись!

Никакой реакции. Вдруг забеспокоившись, Драко присел на край кровати, схватил Гарри за плечи и с силой встряхнул.

        Гарри! Черт тебя побери, просыпайся!

Тело Поттера оказалось вялым и безжизненным. Только тепло кожи и слабое дыхание убеждали, что он еще жив. Когда Драко отпустил его, Гарри тяжело повалился обратно на подушки, его рука безвольно свесилась вдоль тела. Всё это только доказывало, что к настоящему времени он с той же легкостью мог бы уже быть мертвым.

На Драко нахлынула паника. Он неумело завозился с выключателем, пока на прикроватном столике не загорелся свет лампы, и осмотрелся вокруг. Комната оставалась такой же безукоризненно чистой с тех пор, как на прошлой неделе они с Гермионой здесь всё убрали, и ничего не указывало на то, почему же Гарри сейчас находился именно в таком состоянии.

Расстроенный этим, Драко дернул на себя ящик столика и заглянул внутрь.

Сверху лежала Гаррина палочка, а из других вещей тут, по большей части, находились выглаженные и сложенные носовые платки. Чуть глубже – небольшая пачка старых фотографий, которые опять надо вставить в рамки, и маггловские наручные часы.  Еще здесь была маленькая белая пластиковая бутылочка с четко отпечатанной наклейкой.

Из любопытства Драко достал ее. Это было не магическое лекарство, в таком случае упаковку сделали бы из более прочного материала  – камня или стекла, у этой же был вид предмета промышленного производства, обычно свойственного маггловским товарам. На этикетке значилась надпись «Пароксетина гидрохлорид, 20 мг, в таблетках», ниже приводилась какая-то инструкция, здесь же стояла фамилия неизвестного ему врача. Эта надпись не имела для Драко ни малейшего смысла, но бутылка оказалась пустой.

Чувство паники переросло в настоящий страх. Для Драко пустая упаковка из-под таблеток и лежащий  без сознания маг рядом  не означали ничего хорошего. Понимая, что у него не остается иного выбора, как позвать помощь, он бегом припустился вниз по лестнице.

 

Вывалившийся из камина в гостиной в облаке едкой копоти и дыма Рон Уизли показался Драко как никогда мрачным; пусть он и не был рад его видеть, но угрюмый вид аврора по-настоящему встревожил его.

Рон не стал тратить лишних слов:

        Где он?

        Наверху…

Рон помчался вперед, перепрыгивая по две ступеньки за раз, а Драко побрел следом. Когда же он сумел нагнать его, Уизли уже сидел на краю Гарриной кровати и пытался прощупать пульс друга, сначала на запястье, а потом на шее. Аврор нахмурился еще сильнее, когда приподнял веки Гарри и попытался проверить реакцию на свет.

    Как долго он в таком состоянии? – отрывисто бросил Рон через плечо.

        Я не знаю, – Драко попытался справиться с невольным чувством вины. – Я зашел сюда сразу после обеда и поговорил с ним, но думал, что он хочет отдохнуть, – в последнее время Гарри плохо спит. Но потом, когда я пришел и попробовал разбудить его…

        Помоги мне его поднять.

Вдвоем они приподняли Гарри с подушки, но он тут же, как тряпичная кукла,  привалился плечом к Драко. Рон принялся бить Гарри по щекам:

        Гарри, очнись! Ну давай же, брат!

Когда это не помогло, Уизли подтянул к себе левую руку Гарри и начал водить большим пальцем по ладони, пытаясь вызвать ответную реакцию и привести друга в сознание.

На лестнице послышался топот шагов, и в комнату ворвалась Гермиона, всё еще одетая в испачканную зельями рабочую мантию.

        Что случилось? – запыхавшись спросила она.

        Похоже, он что-то принял, – коротко отозвался Рон. Он взял с прикроватного столика бутылочку, непонимающе глянул на нее и протянул жене. – Мы не уверены, как долго он в таком состоянии, но возможно, с самого полудня.

Она с беспокойством  рассмотрела упаковку.

        Это маггловское лекарство.

        У него замедленный пульс и расширены зрачки. Может, попробуем Заклинание Детоксификации?

Гермиона покачала головой:

        Нельзя, пока мы не узнаем от чего это лекарство, это может только ухудшить ситуацию. Рон, мне надо связаться с папой, чтобы выяснить, что это за таблетки, мне название не знакомо. Пытайтесь разбудить его, я ненадолго.

Она выбежала, захватив с собой лекарство, а Рон и Драко остались в комнате, тщетно стараясь растормошить Гарри.

        Как он мог до такого дойти? – требовательно спросил Рон. – Как он мог за такое короткое время так упасть духом? Я видел его только во вторник, и казалось, что с ним всё в порядке. Не великолепно, конечно, но в порядке.

        А мне вот не казалось, что «с ним всё в порядке» с того самого вечера, как он вернулся из гостей к вам, –  резко возразил Драко. Его возмутили слова Рона, полные подозрения. – У него был чертовски жалкий вид, и с того дня он вряд ли сказал больше пары слов. Может быть, мне стоит спросить у тебя, почему…

По выражению лица Рона сразу стало  ясно, что Драко попал в точку. У Рыжего тотчас появился затравленный вид.

        Вот черт! Не надо было ему говорить. Но я не знал, я думал, это его взбодрит…

        Что не надо было ему говорить? – спросил Драко.

Рон странно на него посмотрел:

        Неважно.

        Просто великолепно! Ты не расскажешь мне, что вызвало у Гарри такую реакцию, но ждешь, что я стану помогать собирать разбитые осколки.

         Малфой, это не твоего ума дело.

        Прошу прощения, Уизли, но я думаю, что это моего ума дело, – резко огрызнулся Драко.

         Твоя жена позаботилась, чтобы это стало «моим делом», когда попросила присмотреть за ним. Что ты собираешься делать, если и когда он очнется? Забрать с собой? Или оставить здесь и надеяться на лучшее?

На миг ему показалось, что Рон сейчас скажет что-то действительно язвительное, но Уизли вполне держал себя в руках. Он сжал губы в тонкую линию, и вместо того, чтобы ответить, отпустил руку Гарри и поднялся на ноги. Быстро развязав шнурок, он снял левый ботинок и носок Гарри и провел ногтем большого пальца по голой пятке.

В первый раз за всё это время в ответ была хоть какая-то реакция, Гарри слабо дернул ступней и чуть пошевелился, издав еле слышный звук протеста.

        Вот это уже другое дело! – обрадовано воскликнул Рон. Он снова похлопал Поттера по щекам.  – Гарри, ну очнись же! Давай! Что ты принял?!

Гарри не ответил, но в ту же минуту вернулась запыхавшаяся Гермиона, всё еще сжимая в руках маленькую бутылочку.

        Ну?! – спросил Рон, когда она торопливо вошла в комнату.

        Это антидепрессант, – резко выдохнула и присела на краешек кровати, с тревогой глядя на Гарри. – Как он?

        Состояние очень нестабильное.

        Неудивительно. У этого препарата нет смертельной дозы, но когда его принимает маг – это плохая затея.  Не могу поверить, что Гарри так сглупил, раз вообще решил обратиться к врачу-магглу…

        Не можешь поверить, говоришь? – Драко бросил на нее взгляд, полный злобной досады. – А к кому ему еще оставалось обратиться? Он же Мальчик Который Выжил  – если Поттер пойдет к колдомедику, завтра же «Ежедневный Пророк» будет пестреть заголовками об этом, плевать на врачебную тайну.

Гермиона вздохнула.

        Чтобы избавиться от действия лекарства, ему надо поспать до утра, но медленно действующее Заклинание Детоксификации тоже поможет. Давайте так и поступим и пусть спит. Не знаю как вы, но я не отказалась бы от чашки чая. И нам надо поговорить.

На этой зловещей фразе она вытащила палочку и направила ее на Гарри.

 

 

За это тревожное время заваренный ранее чай уже давно успел остыть. Драко вылил его в раковину и поставил на плиту чайник с водой. Он порылся в буфете в поисках двух лишних кружек, и через секунду нашел задвинутые далеко вглубь одну с надписью большими буквами «Черный Пес!» и вторую – целиком черную с приклеенными картонными глазами цвета янтаря на боку. Он испытал смутное неудобство, предположив, что кружки принадлежали Сириусу Блэку и Ремусу Люпину, но Гарри здесь не было и, значит, он не огорчится, поэтому Драко вынул их из шкафчика.

Гермиона присела за кухонный стол, но Рон беспокойно ходил туда-сюда. Увидев кружки, он остановился и нахмурился.

        Не стоило доставать…

        Или эти, или банки из-под джема, – перебил Драко. – Выбирай.

Вот о чем он не собирался рассказывать Уизли, так это о том, что только вчера он обнаружил в мусорном ведре осколки разбитой посуды. У Гарри оставалась куча кружек и чашек, даже после налета, но сейчас буфет был практически пуст. Тем более что, судя по несчастному виду Гермионы, она уже сама обо всем догадалась.

Он налил чай. Как только эти две кружки наполнились горячим питьем, янтарные глаза на первой заморгали, а вторая затявкала, как игривый щенок.

        Верх показательности, – пробормотал он и передал кружки на стол. – Ну, вот. Ты хотела поговорить. Говори.

Гермиона поставила пустую пластиковую бутылку из-под таблеток на стол. 

        Это… это был антидепрессант, – произнесла она. – Кроме всего прочего, это лекарство устраняет проблемы с бессонницей. Эта упаковка рассчитана на три месяца, а таблетки были прописаны чуть более двух месяцев назад. Обычно на то чтобы препарат начал действовать, уходит где-то неделю.

        Яснее ясного, что это лекарство не подействовало, – едко заметил Драко.

Она бросила на него короткий взгляд.

        Да, вместо этого Гарри, вероятно, стало еще хуже. Маги отличаются от магглов в этом плане и часто очень плохо реагируют на маггловские медицинские препараты, но Гарри, конечно, этого не знал.

        Он что, за один раз принял месячную норму этой дряни? – нетерпеливо спросил Рон.

Гермиона замерла в нерешительности.

        Может быть, он просто понемногу увеличивал дозу приема, видя, что лекарство не помогает, – предположила она. – Несмотря на все внешние признаки, он не обязательно принял такую большую дозу лекарства намеренно. Может быть, она просто нарастала и нарастала, пока вот так всё не закончилось, – но слова Гермионы прозвучали не очень уверенно. – Малфой, скажи, несколько последних недель, Гарри, случайно не вел себя странно, или, может быть, ему было  плохо?

        Нет, – чуть нехотя ответил Драко. – До ограбления он казался довольно бодрым, ну а после всё очень резко началось катиться под гору.

        Просто, раз он обратился к врачу, должно быть, он чувствовал себя в самом деле скверно, – настаивала она. – Я знаю, Гарри никогда не обратится за помощью, разве что, если это – последняя надежда.

В голосе Драко опять послышалась нотка раздражения.

        Единственное, что я хочу понять – почему он не рассказал вам о своем самочувствии?! Вы-то его так называемые друзья!

Рон издал какой-то странный звук, потом неожиданно развернулся и вышел из кухни. Гермиона с грустью проследила за ним взглядом, но не попыталась остановить.

        Гарри не рассказывает нам о таких вещах, – спустя мгновение тихо проговорила она.  – Он не хочет создавать лишних хлопот и досаждать другим, кроме того, он панически боится хоть как-то нам навязаться. Чтобы мы с Роном ни говорили по этому поводу – всё без толку, а если я пытаюсь заговорить с ним о том, как неважно он выглядит, он или меняет тему разговора, или начинает возражать. У меня несколько месяцев ушло только на то, чтобы уговорить его взять постояльца, он всё время избегал этих разговоров.

Драко, не веря, уставился на нее:

        Это была твоя идея?

Гермиона кивнула.

        Я  думала, так у Гарри появится хоть какая-нибудь компания, и ему будет на что отвлечься в то время, когда он не пропадает в этом жутком приюте, выслушивая горести чужих людей. Он так часто хандрит.

        Просто гениально! – Драко старался изо всех сил придумать, как толком выразить свою реакцию на слова Гермионы, но напрасно, поэтому сменил тему. – О чем вы двое сообщили  ему в тот вечер, когда он гостил у вас, что это так его расстроило? Он вернулся куда как в худшем состоянии.

Она вздрогнула.

        Я и понятия не имела… Ну, то есть, я предполагала, что он может не очень хорошо это воспринять, но, с другой стороны, была такая же вероятность, что он обрадуется… С Гарри никогда не знаешь, как всё получится… но уходя, он казался довольно счастливым.

        Кто-кто, а ты-то должна знать, что за этим счастливым видом может скрываться! – сердито проговорил Драко.  – Может быть, я и не знаю его хорошо, но даже я вижу, что он всегда всё держит в себе! Но что же, черт побери, вы ему сказали?

Гермиона опустила взгляд вниз на свои руки, бережно обнимая ладонями тихо рычащую кружку.

        Я жду ребенка. Когда-нибудь ему всё равно пришлось бы узнать, вряд ли бы у меня получилось долго это скрывать от него.

        Вот дерьмо! – Драко резко пустился на стул, вдруг почувствовав себя таким уставшим. Теперь он легко мог представить, что же на самом деле произошло. Спохватившись однако, что его ответ на последние слова Гермионы мог показаться… немного странным, Драко резко повернулся к ней:

        Грейнжер, ты знаешь, что Поттер – гей?

        Господи, он что, тебе сказал? – она изумленно взглянула на него.

        Да, сказал. Но ты знала до этого, да?

        Конечно…

        А Уизли?

Гермиона с угрюмым видом посмотрела на Драко.

        Малфой, я вижу, куда ты клонишь, я прекрасно знаю, что Гарри был влюблен в Рона. Я знала об этом давным-давно, задолго до того, как мы поженились, но у нас с Гарри на сей счет не возникало никаких вопросов, он знал, что Рон не испытываешь тех же чувств к нему.

Драко повел  бровью. Для него прозвучавшие слова показались немного странными, но он смолчал.

        Повторяю вопрос, а Уизли знает?

Повисла пауза, и Гермиона отвела взгляд.

        Да, знает, – ее голос казался необычно напряженным.  – Но они между собой никогда об этом не говорили.

        Гарри думает, что Уизли не имеет понятия.

Она издала  злой смешок.

        Нет, это просто смехотворно и глупо с их стороны – притворяться, вместо того, чтобы все выяснить, как взрослые люди. Боже упаси, если у них только наметится разговор про чувства! Они полагают, что если сделать вид, что ничего такого не происходит, то они смогут остаться приятелями, не предав «настоящую мужскую дружбу», не растеряв чувства гордости и собственного достоинства. Даже если такое притворство убьет одного из них!

        Думаешь, то, что произошло сегодня, из-за этого? – из слов Драко никак не исчезал оттенок холодной язвительности, но он особо и не старался этого избежать. Он не собирается сидеть здесь и выслушивать, что депрессию Гарри банально спихивают на безответные чувства к Рону Уизли.

        Нет, – огрызнулась Гермиона, защищаясь. – Но думаю, что это частичная причина.

Рон вновь появился на пороге кухни. К нему вернулось самообладание и  по его взгляду опять практически ничего нельзя было прочесть.

        Он всё еще спит, – доложил он, опершись о косяк двери. – Но сейчас у него уже более-менее нормальный вид.

Драко никак на это не отреагировал, задумчиво продолжая переводить взгляд с Грейнжер на Уизли и обратно.

        Что мы будем делать? – спросил он.

        Мы? – холодно отозвался Рон.

        Последнее, что я от тебя слышал – это запрет покидать этот дом, так что да, думаю «мы», ты так не считаешь?

        Вдруг заговорила совесть, Малфой?

        У меня хоть есть чему заговаривать, в отличие от…

        Не начинайте, – устало сказала Гермиона, – ни один, ни второй. И к вашему сведению, я без понятия, что делать. Я попробую поговорить с Гарри, когда он проснется, но не думаю, что это что-то сильно изменит.

Рон задумчиво потер переносицу.

        Если бы мы говорили о ком-то другом, я бы вспомнил про больницу св. Мунго, но Гарри – не тот случай. Как уже упомянул Малфой, раньше, чем успеешь сказать «Нокс!», это всё появится на первых страницах «Пророка». К тому же, можно еще надеяться, что он согласиться поговорить с нами. Я бы, конечно, не стал биться об заклад, но и принуждать я его не буду. Нам повезет, если он вообще захочет обсуждать это с кем-то из нас.

        В таком случае, – вставил Драко, вставая, – у меня есть предложение.

        Продолжай, – настороженно смерив его взглядом, произнес Рон.

        Уже поздно. Идите домой. Сегодня ночью я присмотрю за ним, а к завтрашнему дню вам придется что-нибудь придумать.

В тот момент, как он произнес это, он понял, что слова прозвучали очень дружелюбно, слишком дружелюбно; Гермиона разглядывала Драко с самым настоящим подозрением.

        Не хочу показаться грубой, Малфой, но что за внезапная забота о Гаррином благополучии?

«Потому что в данный момент, менее всего он хотел бы видеть вас обоих», – подумал он.

Несомненно, эта же идея не посетила столь выдающийся, по общему мнению, ум Гермионы, хотя Рон подозрительно затих. Драко мельком взглянул на него и задумался, что же скрывается сейчас за этим вежливым выражением.  За последние несколько лет он проникся невольным уважением к  этому рыжеволосому аврору и изо всех сил старался никогда не оказываться в ситуации, которая дала бы основания Уизли допросить его.  Ради всего святого, вот этот аврор лично сразился с мадам Лестранж, когда она уже во второй раз безумствовала в свите Вольдеморта – и одолел без труда. А ведь когда Темный Лорд освободил её и ее мужа из Азкабана, она  уже превратилась в бешеную психопатку.

        Мне кажется, будет лучше, если все правильные слова Гарри сейчас скажет человек не слишком ему близкий, – наконец ответил Малфой, тщательно подбирая слова. – Так это меньше огорчит и заденет за живое обе стороны.

Повисла пауза. Гермиону несильно, но возмутило заявление Драко. А Рон, прислонившись к дверному косяку, задумчиво его разглядывал.

        Думаешь, у него на уме  есть что-то, чем он не захочет делиться с нами?

Драко посмотрел ему прямо в глаза.

        Думаю, есть много вещей, которые он не хочет обсуждать с вами. Но, тем не менее, со мной он, может быть, поговорит. Я ему не друг, и  мне он сможет сказать всё, что ему вздумается.

Рон фыркнул.

        Как бы не так! Он чересчур вежливый, в этом-то его и проблема.

        По-моему, ты забываешь, с кем говоришь, – язвительно подчеркнул Драко. – Нет причин, чтобы со мной он обходился так же любезно.

        И все-таки он вежлив. Хотел бы я знать, почему.

        Проснувшееся гриффиндорское чувство  ответственности, не иначе, – ответил Драко. Он не собирался обсуждать с Роном свои отношения с Гарри, если «отношения» – подходящее для этого слово. – В любом случае, сомневаюсь, что его будет заботить вежливость, когда он наконец-то проснется. Вот еще одна причина, по которой вам двоим стоит держаться подальше, когда это произойдет. Никому не нужен разлад в  вашей «замечательной тройке» только оттого, что Гарри не хватит дипломатичности после этого… происшествия.

        Думаю, нам не составит труда не обращать внимания на любые необдуманные слова Гарри, когда он за себя не отвечает, – напрямик сказала Гермиона.

Драко потихоньку терял самообладание.

        Может быть вам и не составит труда, но не думаю что, то же получится у Гарри, – резко возразил он. – Кроме того, ему совершенно не нужно, чтобы ты, Грейнжер, носилась с ним как курица-несушка…

        И откуда это ты вдруг знаешь, что нужно Гарри? – проговорил Рон. Но вопрос показался Драко не столь едким, как он того ожидал, скорее в словах сквозила странная нотка любопытства. Уизли изучал его с неожиданным интересом.

Малфой ответил ему, бросив ядовитый взгляд, раздосадованный тем, что даже толика информации о нем самом стала известна не кому-то там, а Рону Уизли.

        Тебя это не касается, Уизли. И, пожалуйста, может быть, вы, наконец, свалите отсюда?

Он получил удовольствие, заметив, что Гермиона побагровела от ярости, а Рон всё продолжал пялиться с этим вежливым  ничего не значащим видом, что всерьез начинало беспокоить. Потом тот кивнул и повернулся к жене.

        Пойдем, думаю нам пора.

Она в изумлении глазела на мужа.

        Но Рон! Гарри…

        С ним всё будет в порядке. Малфой прав, лучше, если нас не будет здесь, когда он проснется.

Гермиона выглядела еще более ошеломленной.

        Повтори, будь добр, потому что, клянусь, я слышала, как ты сказал «Малфой прав…»

Рон  крепко взял ее за руку и  потянул за собой в коридор.

        Домой, дорогая, сейчас же. Кружаную муку, не спорь.

Она бормотала что-то всю дорогу к камину в гостиной, и в последний миг бросила на Драко невообразимо мрачный взгляд, прежде чем исчезнуть в дымоходе.

Рон посмотрел, как она исчезла и…

И вдруг Драко обнаружил, что стоит припертый к стене рядом с камином, а локоть Уизли до боли упирается ему в горло. Всё произошло так мгновенно, что он даже не успел вытащить свою палочку или как-то защититься; скорость движений Рона была поразительной.

Карие глаза Рона полыхали огнем, но голос оставался таким же спокойным.

        Я верю тебе, Малфой. Если хоть что-то случится с Гарри, повторяю: «хоть что-то», клянусь, моим коллегам по работе придется постараться, чтобы опознать то, что от тебя останется. Я ясно выразил свою мысль?

Мадам Лестранж  разметало по всей ширине улицы в Хогсмиде после стычки с Роном Уизли, и после этого ходили упорные слухи, что некоторые части её тела так и не удалось найти. Авроры всегда старались не убивать преследуемых, но если до этого доходило, заканчивалось всё неизменно грязно.

– Я понял, – прохрипел Драко, и хватка на горле ослабла. Он потер шею и с обиженным видом проследил за тем, как Рон подошел к камину и, как бы между прочим, сыпнул горсть кружаной муки в пламя.

        Сообщи мне завтра, как он, – произнес он, бросив взгляд на Драко, спокойно шагнул в камин и исчез.

 

Ближе к самой полуночи Гарри проснулся, Драко как раз сидел на стуле рядом с кроватью и тихо читал при магическом свете; честно признаться, он так и не поладил с маггловскими приборами в доме Гарри.

Как только Поттер зашевелился, Малфой поднял глаза от книги, бесшумно закрыл ее и отложил на кровать. 

        Как ты себя чувствуешь?

Несколько секунд Гарри тупо смотрел на него.

        Нормально, – наконец выдавил он.

        Хочешь чего-нибудь попить?

Поттер задумался, затем кивнул. Драко исчез из комнаты где-то на десять минут, после чего вернулся обратно с двумя большими кружками чая.

– Подозреваю, мне полагается прочесть тебе лекцию относительно того, что теперь тебе надо как можно больше пить, чтобы вывести из организма эту маггловскую дрянь, но давай обойдемся без поучений, – заметил Драко, ставя кружку на стол.

Эти слова обескуражили Гарри.

        Ты о чем?

Драко замер и удивленно поднял брови.

        Ну, привет, Гарри! Ты вообще понимаешь, что двенадцать часов провалялся без сознания, а?

        Правда, что ли?

        Хм-м… – Драко вытащил из кармана пустую пластиковую бутылочку и легко бросил ее на кровать рядом с Гарри. Потом снова опустился на стул и вопросительно посмотрел на Поттера.

        Ну что, припоминаешь теперь?

Гарри медленно поднял упаковку от лекарства и присмотрелся к ней.

        А-а. Это. Я принимал его, только не знаю, зачем. Оно всё равно не действовало.

Ему потребовалось необыкновенно много времени, чтобы просто приподнять руку и потереть глаза.

        Это потому что маггловские препараты очень плохо сказываются на здоровье магов, – холодно высказался Драко. – Сколько таблеток ты принял?

        Э-э… Я точно не уверен… – и Гарри в самом деле не был уверен; он помнил, как его  захлестнуло отчаяние, когда он открыл бутылочку с лекарством, но четких воспоминаний о том, сколько же таблеток высыпалось на ладонь, не осталось.

        Попробуй ответ «все за один раз».

Тишина.

        Я этого не помню, – наконец произнес Гарри. Дерьмо, вот дерьмо…

        Ты помнишь, как я с тобой разговаривал?

Он молча покачал головой.

        А как мы с Уизли  пытались разбудить тебя несколько часов назад?

        Нет, – еще одна пауза. – Он думает, что я пытался покончить с собой?

        Да, что-то вроде того, – Драко сложил руки на груди  и беспристрастно взглянул на него. – Признаюсь, эта же мысль настойчиво вертелась и у меня в голове.

        Ты и сейчас так считаешь?

        Я не знаю. Допускаю, что в этот раз всё произошло случайно, но еще я думаю, что ты был недалек от этой идеи. Я прав?

Гарри взглянул на него. Ну и как, черт возьми, ответить на этот вопрос? Ответь «да» – и станешь похож на сумасшедшего, погрязшего в жалости к самому себе.  Ответь «нет» – и Малфой тебе не поверит.

        А ты как думаешь? – вместо этого спросил он.

        Я тебе уже ответил. Пей свой чай.

Гарри медленно, убийственно медленно приподнялся на локтях и поднес кружку ко рту. Руки дрожали, и скорее даже не из-за последействия лекарства. Рон думает, что он пытался убить себя, и что хуже всего, он и сам не так уверен, что не эта мысль была на уме, когда в обед принял эти таблетки.

        Я не хотел, чтобы это произошло, – пробормотал Гарри и вдруг ужаснулся, ощутив, как сильно щиплет в глазах.

         Да, я думаю, что не хотел, – настроение Драко оставалось по-прежнему неуловимым. – Если бы ты и вправду решил покончить с собой – есть гораздо более надежные способы, чем пригоршня маггловского лекарства. Хотя ты, идиот, всё равно мог отравиться им. Тебе разве никто не говорил, что медикаменты магглов не действуют на магов?

        Я не знаю, – тихо ответил Гарри. – Может быть. Я не помню.

        Так запомни на будущее. Существуют отличные зелья, лечащие депрессию – почему ты их не попробовал?

Вспышка злости захлестнула Гарри на миг.

        Видишь ли, я не слишком хорошо готовлю зелья, поэтому мне пришлось бы обратиться к колдомедику. С таким же успехом я мог бы просто-напросто заявиться в редакцию «Пророка» и сделать официальное заявление по поводу состояния моего психического здоровья!

Гнев  растворился так же быстро, как и появился, оставив вместо себя только  пустоту и холод.

        Кроме того, принимая во внимание мою биографию, признайся я колдомедику, что у меня депрессия и мелькают мысли о суициде, мне еще, может быть, и с волшебной палочкой пришлось распрощаться, пока они не убедились бы, что я не представляю опасности.

Он поставил полупустую кружку на стол и скользнул обратно под одеяло. Ему хотелось только одного – опять погрузиться в это забытье. Думать о том, что он натворил, или почти натворил и почему, отчаянно не хотелось.

        Что заставило тебя так резко вернуться домой и принять эти таблетки? – спросил Драко тихо, но настойчиво.

Гарри пожал плечами.

        Не знаю, – спустя миг он добавил. – Честно, я хреново себя чувствовал. Но я всегда хреново себя чувствую.

        Так хреново, что решил покончить с собой?

        Нет… да… нет.  Нет.

        До того, как эти идиоты вломились в твой дом, ты выглядел не так плохо.  Даже до того, как ты побывал в гостях у Грейнжер и Уизли, ты всё еще не смотрелся настолько паршиво.

        Заткнись, – прошептал Гарри. В глазах опять защипало, и он сердито заморгал, пытаясь избавиться от жжения. – Тебе-то что?

         Должно быть, это больно, когда все твои друзья вдруг разом уходят и бросают тебя одного.

Гарри изо всех сил зажмурил глаза.

        Не так больно, как когда убили Сириуса и Ремуса, – выдавил он.

Но это была ложь. Сириус, Ремус, Дамблдор, родители… Они всегда оставались на расстоянии вытянутой руки. Мертвые никогда не покидали его.

Это живые люди поворачивались к нему спиной, так или иначе, покидая его в полнейшем одиночестве; даже когда ему еще не исполнилось одиннадцать, он не чувствовал себя таким покинутым.

        Должно быть, стало еще больнее, когда Рон Уизли отвергнул тебя.

Что-то горько сжалось в груди.

        Он не отвергал меня, он даже никогда не…

        Чушь! Он с самого начал всё знал, и не говори «нет».  Он и его любимая женушка в очередной раз ткнули тебя носом в это, правда ведь? Могу себе представить! «У нас будет ребеночек, разве ты не рад?!»

        Заткнись, – это что-то, больно давившее внутри, грозило вырваться наружу. – Он мой лучший друг. Они оба мои лучшие друзья.

        Знаешь, я весьма скептически отношусь к понятию «друзья», – напрямик сказал Драко. – У них есть странная привычка – никогда не быть рядом в тот момент, когда они нужнее всего на свете.

Что-то внутри треснуло и разбилось, и из глаз потекли слезы, как Гарри не пытался остановить их. Совсем рядом с ним под тяжестью прогнулась кровать, и кто-то уверенно и решительно приподнял его с подушки и подтянул к себе. Поттер попытался сопротивляться.

        Оставь меня в покое…

        Даже не надейся.

Еще секунду или две он продолжал вырываться из этой крепкой хватки рук, но сил бороться уже не осталось и, наконец, Гарри обессилено сполз вниз и уронил голову на плечо Драко. Слезы текли по лицу, и их было уже не остановить.

        Почему тебе не всё равно, Малфой? – пробормотал он.

Шепот на ухо был очень тихий и неожиданно лишенный привычной язвительности.

        Мне не всё равно, потому что ты совершил правильный поступок, а мир магов в ответ только оттолкнул тебя. Точно, как и меня.

        Это и есть причина?

        А чего еще ты хочешь?

        Не знаю, – вяло произнес Гарри.

Тишина. Потом шепот стал еще теплее и мягче.

        Ты дал мне крышу над головой. Ты отнесся ко мне по-человечески. Не должен был, но отнесся. Самое меньшее, что я могу в ответ – сделать все возможное, чтобы ты не совершил с собой того, что чуть не сделал я не так давно. Ты этого не заслуживаешь, Гарри Поттер.

Гарри хотел было спросить, что же Драко имел в виду, но сил уже не осталось. Вместо этого он только произнес:

        Я счастлив за них… Действительно счастлив. Просто… Я хотел…

        Я знаю.

        Правда?

        Да. Не очень-то благородно, да, гриффиндорец, ненавидеть тех, кого любишь? Поверь мне, об этом я знаю достаточно.

 

|| >>

 

fanfiction