хххАвтор: Hinterhalt Фэндом: В.Камша "Отблески Этерны" Пейринг: Рокэ меняет партнеров, как перчатки... Рейтинг: R Жанр: бред чистой воды. Смысл: отсутствует по определению. Дисклеймер: Все права на книгу, её героев и сюжет принадлежат Вере Камше. Однако же эта весчь додумана самостоятельно. Размещение: с разрешения автора |
|
"В слеше ничего помимо "интимных подробностей" нет, а сюжет отсутствует принципиально" Пророк Пролог. "Ему снились тяжелые
сны, а может, это был бред, но, очнувшись, он не вспомнил ничего, осталось
только липкое, тоскливое чувство, пропитавшее всё его существо…"
(Альтернативный Вариант.) *** Ричард Окделл спал. Он разметался по кровати, свесив одну ногу с края, измяв все простыни и скинув одеяло. Юноша спал и видел беспокойные сны. Он шел, брел, полз по уже знакомому тоннелю, полз, не видя конца и края. Тени расступались перед ним только для того, чтобы вновь сомкнуться за спиной. Стены словно пульсировали - он ощущал вибрацию руками и коленями. Ричарду все казалось, что это чье-то дыхание, тяжелое, утробное. Наверное, того, кто неотступно следовал за ним в этих снах. Дику было страшно, но страх был привычным - сон этот приходил далеко не в первый раз. Впереди забрезжил свет - не яркий, обнадеживающий дневной, но красноватые отблески, словно от пожара. Юноше не стало уютнее, когда он увидел их, сердце сжалось в предчувствии чего-то нехорошего. Но позади были тьма и охотник, которому был нужен он, Ричард Окделл. Поэтому Дикон не стал задумываться, порываясь вперед, к этому неверному и жуткому, но все-таки свету… Он очутился в хорошо знакомом кабинете, где так часто бывал за последние полтора года. И снова, как и всегда во время его визитов, горел камин, а высокое окно было распахнуто: суровый ветер врывался в него, принося с собой звездную пыль. Горели свечи - это от них и от камина шли неверные пожарные отблески. В глубоком кресле сидел незнакомый Дику юноша, а напротив, с неизменным бокалом вина и гитарой, - Рокэ Алва… Синеглазый человек лениво перебирал струны, отхлебывая из бокала время от времени, а юноша с удивительно ясными глазами все смотрел и смотрел на него, не отрывая взгляда. Ворон играл, словно не замечая… Потом поднял глаза и уронил что-то с небрежной усмешкой, со своим вечным ироническим прищуром. Дикон не слышал говорившего и не мог читать по губам. Он смотрел на немую сцену, и даже не пытался угадать смысл слов. Юноша напрягся в кресле, отвечая на реплику Ворона. Глаза его распахнулись, а пальцы накрепко вцепились в подлокотники. Ворон еще раз пробежал пальцами по струнам и что-то спросил, насмешливо приподняв голову. Его собеседник внезапно вскочил из кресла - Дикон даже отступил на шаг от неожиданности, - и выкрикнул что-то чуть ли не со слезами на глазах. Добавил еще несколько слов, стиснул зубы, отвернулся, обхватив себя за плечи. Ричард смотрел на своего сверстника, ощущая жалость. Он не знал, кто это, но понимал его чувства. Общаться с Вороном значило всегда быть готовым к тонкой издевке, шпильке, которая резала больнее шпаги. Рокэ, прищурившись, рассматривал согнувшуюся фигуру - в синеве его глаз можно было утонуть, в них застыло задумчивое, чуть мечтательное выражение. Потом он отложил гитару, неуловимым движением поднялся из кресла, приблизился к юноше со спины. Мягко, но решительно разжал сведенные судорогой пальцы, провел узкими ладонями по рукам - Ричард видел, как расширились глаза его сверстника, - мягко погладил по плечам, массируя их. И все это - шепча что-то на ухо неожиданно покрасневшему, смутившемуся юноше. Тот кусал губы, явно не зная, как быть, а Ворон, как всегда уверенный и спокойный, владеющий ситуацией, прижал его спиной к себе. Одна рука маршала обняла молодого человека за талию, вторая потянулась к застежкам камзола... Дикон смотрел, как губы Ворона скользят вниз по шее юноши, как маршал целует, ласкает, чуть прикусывает тонкую кожу… Как запрокидывается голова незнакомца, и прикрываются глаза, и размыкаются губы… Рокэ рывком развернул к себе юношу, впился в его губы поцелуем. Камзол полетел на пол, а за ним и рубашка. Ричард, который все не мог оторвать взгляда от откровенно непристойной сцены, отметил про себя, какими непривычно резкими, порывистыми стали движения его эра. Тот был явно не в себе - то ли слишком пьян, то ли… ослеплен страстью? "Возможно ли? - спросил себя Ричард, с отстраненным любопытством наблюдая за дальнейшим развитием событий. - Всего несколько минут назад Алва сидел, перебирая гитарные струны, снисходительно-меланхоличный. Было ли место страсти в этих бездонных синих глазах? Нет…" Рокэ повалил юношу на неизвестно откуда взявшуюся кровать, прижался к нему всем телом… Ричард продолжал равнодушно смотреть, но вдруг глаза его расширились от изумления. Вместо незнакомого молодого человека под Рокэ металась сама королева. Катарина Ариго сейчас не имела ничего общего с те бледным гиацинтом, который был так дорог сердцу герцога Окделла. Нежное лицо исказилось, словно от муки, хотя на самом деле от наслаждения - он понимал это! Тонкие пальцы вцепились в спину маршала, а Рокэ… Рокэ уже не тратил время на ласки, поцелуи. Он просто двигался - столь же нехарактерными дергаными движениями, и хотя дыхание его было тяжелым, а лицо исказилось почти так же, как у Катарины, но по глазам Ричард видел, что маршал даже не думает о женщине, извивающейся под ним… Дикон смотрел и смотрел, но не ощущал ничего из того, что должен был по идее. Ему не было больно или обидно, его не мучила ревность или зависть, ему даже стыдно не было! Он смотрел бесстрастными глазами, он - который даже думать о таком раньше постеснялся бы. - Как ты видишь это? Ричард обернулся на неожиданный голос. Юноша, уступивший место королеве, стоял рядом с ним, смотрел ему в лицо. Ричард с возрастающим беспокойством оглядел собеседника. Узкое лицо - чем-то знакомое, светлые, чуть вьющиеся волосы, спускающиеся на плечи, зеленые глаза - тревожные, нервные. В этих глазах сверкали и кружились искры, не имеющие ничего общего с отблесками камина. И в уголках губ таилось что-то, чего Дикон не знал и не хотел знать. А потом он перевел взгляд вниз и увидел, как по бледно-зеленому камзолу, снова застегнутому на все пуговицы, струится алая кровь из небольшого отверстия на груди. Красный не сочетался с зеленым, и от этого стало еще тревожней. Незнакомец перехватил его взгляд и чуть улыбнулся. - Она из дома Ариго. - он указал своими потрясающими глазами на стонущую женщину. Их цвет - алый. Она очень любит окрашивать им людей. Так, как она сделала со мной. Так, как она сделает с тобой… И делает с ним. Незнакомец повернул голову, наблюдая за парой. Дикон неохотно, но последовал примеру. Картина почти не изменилась. Все так же двигались на кровати две фигуры. Только вот в груди Ворона зияла дыра размером с кулак. Каждый раз, когда Рокэ подавался вперед, кровь из раны хлестала на грудь и лицо Катарины Ариго, окрашивая её в цвета её дома. Изменения, произошедшие с женщиной, были воистину жуткими. Гримаса наслаждения уступила место хищному оскалу. Катарина скалила зубы, ставшие вдруг острыми как иглы, заходилась от смеха, которого Ричард не слышал, и от которого тем не менее мурашки бежали по коже. Королева торжествовала, как хищник, вкусивший наконец-то от избранной жертвы. Но глаза Ворона по-прежнему оставались бесстрастными, как будто ему не было до этого дела. Дрожащий Дикон повернулся к юноше в зеленом, открыл рот, собираясь что-то спросить, но не нашел слов. Тот продолжал улыбаться, изучая Ричарда, глаза его искрились. - Вот она, - тихо промолвил он. - Правда, как она есть. - Что же это за правда?! - вырвалось против воли. - Что вообще происходит?! Кто ты такой..? Юноша улыбнулся неожиданно мягко, чуть снисходительно глядя на Дикона. - Ты же знаешь меня. Ты знаешь меня, Ричард Окделл. И он был прав - Дикон действительно знал его, и помнил о нем, только вот имя никак не шло на ум. - Ты смотри лучше. Лучше смотри… Дикон глядел на Рокэ Алву и Катарину Ариго. Происходившее на кровати вдруг показалась ему… никчемным, нелепым до крайности. Просто движения, без чувства, без смысла. Рваное дыхание, искривленные рты, судороги двоих, не знающих настоящей близости. Ричард неожиданно представил, как бы это выглядело… окажись он… на месте Ариго… И картина перед глазами послушно изменилась, очертания размылись и сложились в новое видение: он и Рокэ сплелись в теснейших объятиях на той же кровати, прижимаясь друг к другу так сильно, словно хотели слиться в одно целое. Он, с запрокинутой головой, крепко обхвативший ногами талию Ворона, зарывшийся пальцами в его густую иссиня-черную гриву. Алва, страстно целующий его шею, взглядывающий в лицо… Ричард смотрел на себя самого, что-то ласково шепчущего на ухо сладко жмурящемуся любовнику. Смотрел, как туманится его собственный взор и как нежно улыбается Алва… "Зачем? - вдруг подумалось Ричарду. - Разве мне это нужно? Об этом ли я мечтаю?" - Тебе противно? - спросил его собеседник. - Тебе противно смотреть на это, видеть себя в таком положении? Ричард медленно покачал головой. - Нет… - обладатель неспокойных глаз уже собирался что-то сказать, но не успел. - Нет, но я не понимаю, зачем мне это. Я мог бы стать его любовником… И мне не было бы плохо, - он еще раз посмотрел на собственное блаженное лицо. - Но… мне не это нужно. - Тогда что же? - недоуменно спросил его сверстник. - Чего вам еще надо, герцог Окделл? Ричард молча смотрел на занимавшихся любовью людей, пока они не растворились в пурпурном огне и расплавленном золоте. Над сверкающей всеми оттенками желтого степью заходило багряное солнце. Его лучи пронизывали воздух, травы, даже земля, казалось, отсвечивала алым. А на тонкой границе между землей и небом словно бушевал пожар, и небесный огонь несравним был с огнем камина. Он не кидал неверных отблесков, он заполнял собой все вокруг. Даже зеленые глаза собеседника Ричарда вспыхнули алым изнутри, а кровь его жидким огнем заструилась по груди, но это не пугало. По полыхающей степи неслись на быстроногих конях два всадника. Они стремились вперед, прямо в Закат, и, когда казалось, что сейчас они упадут прямо туда - в непрощающее пламя, и сгорят в нем, кони замерли. Два черных силуэта, бумажные тени на огненном фоне, надвинулись на юношей, и они узнали все тех же Повелителя Ветров и Повелителя Скал. Оба сидели в седлах, одинаково прямые, гордые. Ветер трепал черные и вспыхнувшие в закатных лучах темно-русые волосы. Рокэ Алва и Ричард Окделл смотрели в Закат, и в их лицах не было ни страха, ни сожаления. Их было двое, они были вместе и ничего не боялись. Алва поглядел на своего спутника, улыбнулся открытой, доброй улыбкой и растрепал ему волосы. Окделл принял эту ласку со спокойной готовностью, улыбнувшись в ответ. Вместе до конца - ближе, чем любовники, преданнее, чем друзья, доверяющие друг другу больше, чем учитель и ученик… - Какая глупость, - испуганный Ричард обернулся на своего собеседника. Он уже успел забыть о том, что смотрит не один, захваченный зрелищем и своими чувствами. - Так ты этого хочешь? - зеленые глаза были холодны как лед. - Ты хочешь его сердце? Наивный! Как ты можешь желать того, что не смогли получить многие, многие до тебя?! Или думаешь, ты первый? - губы юноши искривило отчаяньем. - Не только я, но и королева, и Леворукий знает сколько еще народу… Разве не об этом мы мечтали? Но, - пламя в его глазах разгоралось все ярче, - эти мечты бессмысленны. Бессмысленно мечтать о сердце Рокэ Алвы, потому что оно ему не принадлежит. Смотри! Ричард беспомощно обернулся, не в силах ослушаться приказа, хотя что-то внутри ныло и противилось из последних сил. На фоне заката Рокэ Алва протягивал руку своему спутнику. Ричард пригляделся повнимательнее и чуть не взвыл от отчаянья - на раскрытой ладони Повелителя Ветров горело его собственное сердце. Алва медленно, плавно поднял отведенную руку у себя над головой и пылающее сердце очутилось на фоне умирающего солнца, растворилось, слилось с ним… И свет засиял с новой силой, и уничтожил собирающиеся тени, но из груди Ричарда рванулся хриплый, переполненный болью крик и заполнил заново возродившийся мир, потому что юноша знал цену, и она была слишком высока. Новая кровь бежала по жилам этого мира, питая его, и это была кровь его эра. Новым дыханием наполнился ветер, разгоняющий тучи - но это был последний вздох его эра. Новое яркое солнце сияло в небе, но солнце это было… Он упал на колени, сотрясаясь от рыданий по тому, что могло бы быть, но оказалось невозможным. А юноша в зеленых цветах дома Волн стоял рядом и смотрел на него с сочувствием. - Вот видишь, - тихо произнес он. - Выхода нет, и выбора тоже. Ни мне, ни тебе, ни кому-либо еще не суждено удержать в руках Его сердце - оно слишком велико для нас. Так что смирись с этим и забудь. И право, лучше бы тебе не знать всего того, что ты, увы, узнал и еще узнаешь… Дикон открыл глаза. Он лежал на измятых простынях в спальне Ворона, за окном едко ухмылялся тонкий серп луны… А на щеках высыхали слезы. The End |