|
1.
Камень, казавшийся ярким даже в полумраке коридора, как будто притягивал взгляд, наливался злым алым светом. Ричард зачем-то провел пальцем по рассекавшей его золотой молнии. Голова кружилась, черные завитки на резной двери, ведущей в кабинет Ворона, плыли перед глазами. Ричард едва осознавал, что стоит перед дверью уже несколько минут, не решаясь ни постучать, ни отойти. Часы, которые он провел, бродя по городу, казались ему то вечностью, то секундами, все мысли, которые он успел передумать, сменяли друг друга с бешеной скоростью.
Наконец осталась одна, сразу же показавшаяся очевидной. Странно, с облегчением подумал Дик, что он не принял это решение сразу же. Ведь все так просто.
Ричард постучал в дверь, и, ожидая, пока она откроется, даже улыбнулся. В голове было легко и пусто, хотя кружиться она не перестала.
Дверь тихо скрипнула, отворяясь.
- Юноша? - Алва отступил, впуская оруженосца. - Что стряслось? Вы ввязались в очередную дуэль или, не приведи Создатель, проиграли Сону?
- Нет, - Ричард сглотнул и попытался сделать шаг вперёд. Ноги слушались плохо, перед глазами стало темно. Дикон заставил себя посмотреть на эра. Ворон насмешливо приподнял бровь и изогнул тонкие губы в издевательской улыбке.
- Какая прелесть. И во что же вы вляпались на этот раз?
Ричард почувствовал, что задыхается - от злости или от волнения, он и сам не смог бы сказать. Усмехающееся лицо Алвы задрожало, расплылось, и всё потемнело окончательно. Ричард ещё успел понять, что падает.
Лежать было приятно. Постель была мягкой, воздух свежим, пламя нескольких свечей не резало глаза и скрывало комнату в уютном полумраке. Однако то, что можно было разглядеть, позволяло понять, что эта комната ему незнакома.
Юноша резко сел на постели, обводя взглядом темные стены, тяжелую резную мебель, окно, за которым дышала теплом ночь... Задремавшая в кресле возле кровати женщина встрепенулась.
- Что такое, дор Рикардо? Голова болит?
Он растерянно прикоснулся к виску. Медленно качнул головой.
- Нет, - произнес неуверенно. - Не болит. А... где я?
Вопрос был, наверное, неудачным, но женщина казалась доброжелательной и искренне обеспокоенной. Она посмотрела на него с тревогой.
- Вы в своей комнате, дор Рикардо.
Дор Рикардо - это, видимо, его имя. Похоже на кэналлийское. Он нахмурился. Если это его имя, почему оно кажется чужим?
Мысли ползли неохотно, вопросы громоздились один на другой, вокруг открывались пугающие пропасти. Он в Кэналлоа? В Талиге? Где-нибудь еще? В голове всплывали названия стран и городов, но ни одно из них не вызывало ощущения узнавания.
Он в своем доме? В чужом? Он ранен? Что с ним произошло? И... - он попытался оттолкнуть самый страшный вопрос, но тот, появившись, уже не хотел исчезать, - кто он такой? Какую фамилию он носит? Кто его родители? Где они? Где... хотя бы кто-нибудь?
Женщина - вероятно, прислуга - молчала и приглядывалась к нему с непонятным выражением лица. Потом поднялась - он вздрогнул и вскинул голову.
- Пойду позову соберано, - она вздохнула. - Беда с вами какая-то, дор Рикардо.
Когда дверь закрылась, он невидяще смотрел перед собой. Когда она открылась вновь, яснее в голове не стало. Юноша попытался рассмотреть вошедшего, надеясь, что сможет что-нибудь вспомнить.
- Мне сказали, что вы пришли в себя, но ведёте себя странно. Думаете, вам это поможет? - холодно произнёс очень красивый человек в чёрном, которого ему наконец удалось разглядеть в полутьме.
- Я... - Рикардо, как он решил себя называть, растерялся. - Я не знаю.
Человек остановился возле кровати и посмотрел сверху вниз. Юноше показалось, что его собеседник то ли зол, то ли раздражен, но сказать точнее он бы не взялся. Кроме того, слово "соберано", которое произнесла служанка перед тем, как уйти, прозвучало как-то знакомо. Рикардо прикрыл глаза на мгновение - и вспомнил. Так жители Кэналлоа называют своего правителя. А правитель Кэналлоа - это...
- Вы Рокэ Алва! - радостно сказал Рикардо, забыв о недовольстве человека в черном. - Первый Маршал Талига!
- Вы решили начать с самого начала, герцог Окделл? - все так же холодно поинтересовался его собеседник. - Я бы предпочел услышать конец истории. Начало мне известно.
Юноша непонимающе моргнул и нахмурился. Герцог Окделл – тоже что-то знакомое, но что?..
- Я не знаю, сударь, - как можно твёрже произнёс он.
- Очаровательно, - собеседник напоминал большую хищную кошку. - Неужели вы думаете, что я не найду способа освежить вашу память?
- Это возможно? - Рикардо даже подался вперед, как будто стараясь поймать мелькнувшую надежду. - Пожалуйста!..
Рокэ Алва несколько секунд смотрел на него с выражением, больше всего похожим на недоумение. Потом молча опустился в стоящее рядом с кроватью кресло, провел пальцами по глазам.
- Я буду спрашивать, - сухо сказал он, - а вы отвечайте, не задумываясь. Кто правит Талигом?
- Фердинанд Оллар, - быстро, как было велено, откликнулся юноша.
- Как зовут его супругу?
- Катарина, урожденная Ариго.
- Где мы находимся?
- Не знаю, - юноша виновато пожал плечами, но Алва уже задавал следующий вопрос:
- Как называется столица Ургота?
- Урготелла.
- В каком году Эгмонт Окделл поднял восстание?
- Восстание? - Рикардо растерялся. Алва коротко кивнул.
- Назовите осенние созвездия.
- Щит, Всадница, Враги, Конь.
- Айрис, Дейдри и...?
Рикардо посмотрел на Алву непонимающе.
- С какими государствами граничит Талиг?
- Дриксен, Гаунау, Кадана...
- Довольно, - резко перебил его Алва. - В чём основная разница между эсператизмом и олларианством?
- Эсператисты различают семь ипостасей создателя, чем умаляют его величие.
Алва изогнул бровь.
- Однако. Назовите гербовые цвета Манриков?..
Через несколько минут град вопросов прекратился. На многие из них Рикардо смог ответить, другие ставили его в тупик, а некоторых он просто не понял. Алва вздохнул и откинулся на спинку кресла.
- Ну что ж. До сегодняшнего вечера притворяться вы не умели. Если исключить вероятность того, что вас научили этому за несколько часов... - он рассеянно расправил манжеты. Юноша молчал, ожидая продолжения.
- Вас зовут Ричард, герцог Окделл, - неожиданно резко сказал Алва. - Вы Повелитель Скал. И мой оруженосец.
Ричард осторожно кивнул, пытаясь привыкнуть к окончательному варианту своего имени.
- Вы находитесь в моем доме в Олларии, - продолжил Алва после паузы. - Несколько часов назад вы вернулись домой и... - новая пауза была почти незаметной, но Ричарду показалось, что Алва на мгновение заколебался, - вам стало плохо. Вы потеряли сознание и пришли в себя, - он пожал плечами, - вот таким. Ну что ж, бывает.
- Бывает? - переспросил Ричард. - Вы хотите сказать, это... Я заболел? Это можно вылечить?
Алва опять пожал плечами.
- Я когда-то читал о подобном. Возможно, память вернется к вам сама. Возможно, нет. Впрочем, вы немного потеряли, юноша. Землеописание вы по-прежнему знаете, сонеты Веннена помните, историю... по большей части тоже знаете. Вряд ли вы забыли, как держать шпагу и сидеть на лошади. Если мы считаем, что раньше вы это умели, конечно, - он усмехнулся. Ричард подумал, что Алва говорит несерьезно, и неуверенно улыбнулся в ответ. Вероятно, он сделал это зря - потому что Кэналлийский Ворон вдруг перестал усмехаться и внимательно вгляделся в него. Ричарду стало неуютно. Алва молчал, и он неуверенно спросил:
- А что... дальше?
- Дальше? - Ворон снова изогнул бровь. Ричард почувствовал, что краснеет.
- В ближайшее время вы, юноша, будете приходить в себя. Кончита о вас позаботится, - Алва прищурился. - А я пока займусь личными делами. Поговорим через пару дней.
Он встал и сделал несколько шагов к двери. На полпути обернулся.
- И не вздумайте покидать дом до моего разрешения.
- Слушаюсь, монсеньор, - с готовностью кивнул Ричард.
Алва покачал головой, непонятно хмыкнул и скрылся за дверью.
Ричард с облегчением откинулся на подушки. Он так и не понял толком, почему Рокэ Алва вдруг перестал злиться, но то, что он смог вспомнить о Первом Маршале Талига, заставляло его думать, что с эром ему, видимо, повезло.
Снилась башня в степи, охваченная то ли рассветным, то ли закатным пламенем. Ричард проснулся, когда уже рассвело, вызвал слугу - появился незнакомый южанин с непроницаемым лицом - умылся и спустился во двор со шпагой. Чувствуя себя неловким и нелепым, сделал несколько выпадов в воздух.
- Неплохо, - услышал он насмешливый голос за спиной. - Даже забыв всё, что касалось вас лично, вы не смогли выбросить из памяти наши утренние тренировки.
- Нет, монсеньор, - Ричард виновато улыбнулся. Ему казалось, что монсеньору зачем-то было очень нужно, чтобы он вспомнил что-то важное, но воспоминания не возвращались. - Я просто... проснулся.
- Раз уж вы проснулись в такую рань, глупо было бы упускать случай, - Алва насмешливо отсалютовал ему шпагой. - Защищайтесь.
И Ричарду пришлось туго.
- Ну что ж, - сказал наконец Ворон, опустив шпагу и прищуренными глазами наблюдая, как Ричард утирает мокрое от пота лицо и волосы. - По крайней мере, не хуже, чем было. Если не лучше.
- Лучше? - Ричард не смог сдержать удивления.
- Вероятно, юноша, вы в кои-то веки уделяли больше внимания тому, что я делаю, чем тому, что я собой представляю, - Алва улыбнулся, но улыбка показалась Ричарду не слишком веселой.
- Монсеньор, - неуверенно начал он. - Я не понимаю...
- Разумеется, - невозмутимо согласился Алва. - И это, пожалуй, к лучшему.
Ричард тяжело вздохнул, но сразу же улыбнулся. К манере Алвы говорить непонятные вещи насмешливым тоном он уже начал привыкать, и, не чувствуя в этом тоне ни злости, ни неприязни, решил, что это не худшее, что могло с ним случиться.
- Я уже отдохнул, - он снова встал в позицию. - И я не понял, где ошибся в последний раз. Если вы повторите...
- Вам это все равно не поможет, - Алва рассмеялся, глядя на замешательство Ричарда, - но я повторю. Ваше стремление к знаниям заслуживает награды.
Алва повторил ещё и ещё раз. Ричард понял, но исправить положение не сумел.
- Монсеньор, не могли бы вы объяснить мне, что нужно делать? - осторожно попросил он.
Рокэ смотрел на оруженосца с выражением, которое тот не мог понять. Ричард видел только, что его эр не злится. Ворон поднял взгляд вверх и прищурился - солнце уже взошло и отражалось в окнах.
- Пожалуй, мог бы. Но не сейчас.
- Хорошо, - Ричард понадеялся, что у него получилось скрыть досаду. - А что мне делать дальше?
- Позавтракайте и отправляйтесь в библиотеку. Вы иногда проводили там время, когда вам нечего было делать, - пояснил Алва, видя растерянность юноши.
- Спасибо, монсеньор, - Ричард только сейчас понял, что голоден, и улыбнулся.
- Приятно видеть, - неожиданно заметил Ворон, - что ваше недомогание вас совершенно не печалит.
Ричард решил, что спрашивать, почему Алва так считает, было бы глупо, и просто пожал плечами:
- Я подумал, что могло быть и хуже.
На лице Ворона на долю секунды появилось все то же непонятное выражение. Ричард открыл было рот, чтобы поблагодарить эра за утренний урок фехтования, но Алва неожиданно резко сказал:
- Можете идти.
- Слушаюсь, монсеньор, - машинально откликнулся Ричард.
Все-таки жаль, подумал он, что он ничего не помнит о себе. Возможно, именно из-за этого ему и не удается понять, почему Алва временами ведет себя так странно.
2.
В библиотеке пришлось задержаться надолго. Слишком многое нужно было узнать Ричарду Окделлу. Когда он ознакомился с историей восстания Эгмонта, его охватило смятение. Герцог Алва убил его отца, а его взял в оруженосцы - почему? Верить, что отец Ричарда был предателем и изменником, не хотелось. Наверняка у восстания были и другие причины, кроме подстрекательства иностранных агентов - но как же это узнать? Алва принадлежит к одной из сторон и вряд ли станет оправдывать своих противников. Обращаться к родственникам Ричард боялся. Он не помнил их и, сам не понимая почему, не хотел сообщать им о том, что потерял память. А были ли у него друзья, Ричард не знал.
Сам того не заметив, он съел обед, который принесла Кончита, та самая женщина, которая сидела с ним вчера, а потом вернулся к книгам и читал до позднего вечера. Вопросы всё множились, а кому можно их задать, Ричард так и не придумал.
Наконец он отодвинул книги, потянулся и решил пойти к себе. Мимоходом подумал, что нужно узнать, вернулся ли монсеньор, но потом решил, что если будет нужен, то его позовут - у Первого Маршала, должно быть, очень много дел и вряд ли стоит ему мешать, не имея на то серьезных причин. В коридоре он столкнулся с утренним кэналлийцем и решил, раз уж подвернулся случай, все-таки спросить.
- Монсеньор уже вернулся?
- Да, дор Рикардо, - слегка поклонился слуга. Пробормотав благодарность, Ричард взбежал по лестнице. Дверь в кабинет была закрыта, и он остановился.
- Входите, юноша, - раздался из кабинета насмешливый голос маршала. - Я знаю, что вы там.
Ричард толкнул дверь и вошел в кабинет. Ворон посмотрел на него вопросительно, и Ричард, не зная, что говорить, пожал плечами.
- У вас что-то срочное или вы просто соскучились? - язвительно спросил Алва, кладя на стол какую-то бумагу и откидываясь на спинку кресла. Ричард признался себе, что он действительно соскучился - с Первым Маршалом было интересно, а беспокойство о том, что же будет дальше, почему-то отступало. Но вслух этого сообщать, наверное, не следовало - поэтому Ричард решился спросить о том, что его волновало.
- Монсеньор, - он неуверенно сделал шаг вперед, - я читал про... про своего отца, и про восстание, но там написано... - он глубоко вздохнул и сжал кулаки. - Мой отец правда был изменником?
Повисла тишина. Кэналлийский Ворон рассматривал Ричарда с непроницаемым выражением лица. Потом неторопливо встал, подошел к столику, на котором стоял кувшин с вином и бокалы. Налил вина в два бокала и протянул один Ричарду. Тот машинально принял вино.
- Сядьте, - Алва кивнул на одно из кресел, стоящих возле камина, и сам опустился в другое. Ричард послушно подошел к креслу и сел. - Вы уверены, что хотите это знать?
Юноша напрягся.
- Я не знаю, что думать, монсеньор, - наклонив голову, произнес он. Послышался шорох - Алва откинулся на спинку кресла и вытянул ноги.
- С точки зрения короны ваш отец был мятежником.
- А почему... - начал Ричард, собираясь спросить, почему Первый Маршал взял в оруженосцы сына мятежника.
- Помолчите, - Алва сделал неопределённый жест рукой и, казалось, задумался. Или, может быть, вспоминал. Наконец он продолжил. - Ваш отец, Ричард, не был плохим человеком. Он даже не сразу согласился меня убить.
Ричард уставился на Алву. Тот снова взмахнул рукой, приказывая молчать, и Ричард смолчал.
- Не знаю, что именно заставило Эгмонта Окделла примкнуть к восстанию. Возможно, он искал смерти. А, может быть, действительно верил во всю ту чепуху о реставрации Раканов, которой щедро потчевали старую знать. Когда было уже ясно, что восстание обречено, я вызвал его на дуэль.
- Зачем? - рискнул спросить Ричард.
- Предрассудки, - коротко и непонятно сказал Алва. Ричард закусил губу. Если его отец был мятежником и восстание подавили, его должны были казнить. Но Ворон вызвал его на дуэль и убил. Ричард подумал, что бы он сам выбрал, если бы был на месте отца - которого даже не помнил. И кивнул своим мыслям.
- Спасибо, монсеньор.
Алва приподнял бровь.
- Не стоит благодарности. Этот экскурс в историю не представлял для меня затруднений.
- Я не об этом, - Ричард торопливо глотнул вина, надеясь, что Ворон не будет уточнять дальше.
Алва, продолжая рассматривать Ричарда, покачал головой.
- Вы и раньше временами удивляли меня, герцог Окделл, но, похоже, вы никогда не останавливаетесь на достигнутом.
- Раньше? - переспросил Ричард, сам удивившись тому, что мог чем-то удивить Первого Маршала.
- А, вы же не помните, - Алва усмехнулся. Ричарду показалось, что Ворон стал спокойнее, чем был, когда Ричард пришел. - Пожалуй, самым впечатляющим вашим подвигом был вызов на дуэль семерых юных дворян одновременно. Даже мне такого не удавалось.
Ричард чуть не пролил вино.
- Из-за чего? - он и не пытался скрыть потрясение.
- А вот этого, юноша, вы мне не сказали, - улыбка Алвы была одновременно насмешливой и доброжелательной.
Ричард моргнул и заставил себя отвести взгляд от эра.
- И как... как я остался жив?
Алва рассмеялся.
- Определённо, потеря памяти положительно отразилась на ваших умственных способностях. Я позволил себе вмешаться.
- Понятно, - пробормотал Ричард, хотя ничего не понял.
- Впрочем, можете меня поздравить. Мне наконец удалось затеять ссору хотя бы с четырьмя противниками.
Ричард понял, что беспокоится, и удивился.
- А... - начал было он, но маршал опять не дал ему договорить.
- Вряд ли кому-то из них удастся хотя бы ранить меня, - Ворон брезгливо скривил тонкие губы. И рассеянно продолжил, глядя мимо оруженосца, - вероятно, они рассчитывали, что со мной что-нибудь случится до того, как мы скрестим шпаги.
Ричарду стало страшно. Наверное, произошло что-то плохое. Может быть, он был в этом замешан, а теперь всё забыл? А может быть, с ним сделали что-то такое, от чего он потерял память. Ричарда передёрнуло. Пока он думал, опустив голову, Рокэ успел исчезнуть из кресла и теперь прохаживался по комнате. Ричард занервничал ещё сильнее. Маршал остановился и взглянул на него, слегка склонив голову набок.
- Вспомнили что-то, юноша? Или, может быть, беспокоитесь, что завтра я отправлю в Закат четверых Людей Чести?
- Нет, монсеньор, - Ричард пожал плечами. - Я ведь даже не знаю, кого...
- Графа Ариго, графа Энтраг, графа Гирке-ур-Приддхена-ур-Габенхафта - Закатные твари, ну и имечко - и графа Килеана-ур-Ломбаха. Вам что-нибудь говорят эти имена?
Пока Алва говорил, Ричард лихорадочно вспоминал наспех пролистанные тома по геральдике. Ариго и Энтраг - братья королевы, ур-Габенхафт - разумеется, Придд, но который? А о Килеане-ур-Ломбахе Ричард знал только то, что тот был или является комендантом Олларии.
- Только то, что я прочёл сегодня, - растерянно проговорил Ричард.
- Вот и прекрасно. Больше вам знать не обязательно, - Алва холодно и зло усмехнулся. Ричард понял, что его эр уверен в победе и не собирается щадить противников. Он неуверенно улыбнулся, напоминая себе, что Ворон считается лучшим фехтовальщиком Талига, а значит, с ним наверняка ничего не случится. Алва вопросительно вскинул бровь, а усмешка, игравшая на тонких губах, стала как будто мягче. Ричард улыбнулся шире и промолчал. Алва перестал улыбаться.
- Хотите узнать что-нибудь ещё? - деловым тоном осведомился он.
Ричард вздохнул.
- Да, монсеньор, многое.
- У вас есть некоторое время. Спрашивайте, - разрешил Алва.
За следующие полтора часа Ричард Окделл узнал больше, чем за весь день. Вздохнул с облегчением, услышав, что из его родичей в столице находится только Реджинальд, виконт Лар, который не явится в дом Кэналлийского Ворона без приглашения. Спросил, не следует ли известить графа Ларака и герцогиню Окделл о том, что герцог Окделл утратил воспоминания.
- А сами вы как думаете? - в синих глазах мелькнуло веселье.
- Не знаю, - вздохнул Ричард. Он не представлял, как написать незнакомым людям о том, что тот, кого они знали и, вероятно, любили, всё равно что исчез.
- Вы не хотите, - заметил Алва.
- Не хочу, - согласился Ричард.
- Ну так и не пишите, пока они сами к вам не обратятся, - Алва снова наполнил бокалы. - Я обещал устроить вашей сестре приглашение ко двору Её Величества. Теперь это придётся отложить до нашего возвращения.
- А мы куда-нибудь едем? - удивился Ричард.
- Скоро поедем, - Ворон широко улыбнулся. Ричард понял, что с удовольствием рассматривает своего эра, и, смутившись, опустил голову. Алва, видимо, по-своему истолковал этот жест.
- Пить вы всё так же не умеете, - разочарованно покачал он головой. - Отправляйтесь спать.
- Слушаюсь монсеньора, - Ричард встал и понял, что действительно пьян - пол качнулся под ногами.
- Не сверните себе шею на лестнице, - насмешливо сказал Алва в спину оруженосцу, когда тот уже подошёл к двери.
- Постараюсь, - серьезно откликнулся Ричард, нащупывая дверную ручку.
Алва хмыкнул.
- Ты уверен, что спросил все, что хотел?
Ручка неожиданно нашлась. Ричард ухватился за нее для лучшего равновесия и обернулся через плечо, чтобы посмотреть на своего эра с искренним недоумением.
Маршал пожал плечами, с интересом разглядывая оруженосца.
- Ты спросил, кто чем командует и какие посты занимает. Узнал то, что тебе нужно знать о недавних событиях, в которых ты принимал участие. На удивление разумно, должен признать. Но ты не задал ни одного вопроса о своих друзьях, привязанностях и круге общения. Что заставило тебя обойти эту тему?
Ричард сосредоточенно задумался, разглядывая ковер под ногами. Ответа у него не было.
- Может быть, - с сомнением предположил он, наконец поднимая голову, - я решил, что вы этого не знаете? Я же... ну... просто оруженосец.
Первый Маршал Талига расхохотался, искренне и неудержимо. Ричард, улыбаясь, прислонился к двери и ждал, пока его эр что-нибудь скажет.
- Ты неподражаем, Дикон, - сообщил Ворон, перестав смеяться. - Так или иначе, то, что тебе действительно нужно знать, ты уже узнал. А теперь иди спать.
- Спокойной ночи, монсеньор, - Ричард не слишком уверенно поклонился и вышел в коридор. Медленно шагая к своей комнате и рассеянно ведя рукой по стене, он вдруг подумал, что его эр, наверное, неплохо к нему относится. Эта мысль оказалась неожиданно приятной.
Утром Ричард опять проснулся рано - солнце только-только позолотило крыши домов. Умывшись, он спустился во внутренний двор. Размялся, вспоминая вчерашний урок, и понял, как сильно ему не хватает комментариев маршала. С надеждой обернувшись на шаги, Ричард увидел Хуана - теперь он знал, как зовут домоправителя монсеньора.
- Соберано уехал, - спокойно сообщил кэналлиец. Ричард кивнул, пытаясь скрыть разочарование. Хотелось проверить, не забыл ли он, как держаться в седле, но юноша вспомнил о запрете покидать дом и вернулся к упражнениям.
За завтраком Ричард пытался придумать себе занятие на ближайшее время - и наконец его осенило. Если у него есть родные, они должны были ему писать. Возможно, он сохранил эти письма. Нужно попытаться их найти, и тогда, если повезет, он сможет получить хотя бы некоторое представление о своей семье. Едва допив шадди, Ричард торопливо поднялся в свою комнату и занялся вдумчивыми поисками.
Письма он нашел не сразу - сперва из очередного отделения небольшого бюро, стоявшего в его комнате, Ричарду прямо в руки выскользнула, звякнув, орденская цепь. Ричард едва не уронил ее от неожиданности. Присмотревшись, он понял, что это орден Талигойской Розы, один из пяти высших орденов Талига. Ричард с недоумением рассматривал цепь, пытаясь понять, как она здесь оказалась. Для того, чтобы получить орден, нужно совершить какой-нибудь подвиг, так что вряд ли она принадлежит ему. Может быть... может быть, это орден его отца? Но почему тогда в книгах, которые он читал, об этом ничего не говорилось? Потому, что Эгмонт Окделл мятежник? Нет, вряд ли. Ричард отложил цепь в сторону, решив потом спросить о ней у монсеньора, и вернулся к поискам. В конце концов он нашел несколько писем - от вдовствующей герцогини Окделл и от Айрис, одной из сестер. Уселся прямо на пол рядом с бюро и погрузился в чтение.
По письмам сестра показалась ему искренней и впечатлительной. Ричард попытался представить себе, как она выглядит - и не смог. Интересно, внешне они похожи? Наверное, должны быть похожи.
Письма от Мирабеллы Окделлской заставили его ощутить озноб в середине теплого дня. Сухие слова скрывали бессильную ненависть герцогини ко всему, что составляло жизнь ее сына. Вдова Эгмонта Окделла осуждала службу Ричарда у Рокэ Алвы, самого Рокэ Алву, правящую династию, столичные нравы... Ричарду стало неуютно. Он задумался о том, любит ли Мирабелла своего сына. Почему-то даже в мыслях он не мог назвать ее матерью, хотя Айрис сразу же принял как сестру.
Расстроенный, Ричард собрал письма и убрал туда, где они лежали. Подошел к окну, взглянул на стоящее в зените солнце и забеспокоился, внезапно и остро. Конечно, монсеньор не говорил, что вернется сразу же после дуэли, но прошло ведь уже столько времени!.. С другой стороны, если бы что-то случилось, домашним бы наверняка уже сообщили об этом. Утешение было не слишком убедительным, и Ричард заходил из угла в угол, стараясь взять себя в руки. В конце концов, глупо так беспокоиться, Алву же не зря называют первой шпагой Талига. Но одно дело - сказать себе, что беспокоиться не о чем, и совсем другое - действительно в это поверить.
Кончита принесла обед, и Ричард отважился спросить у неё, скоро ли вернётся монсеньор.
- Не знаю, - покачала головой служанка. - Могу у Пако спросить, он с соберано утром ездил.
Ричард благодарно улыбнулся женщине. Если этот Пако был с маршалом утром и не привёз дурной вести, значит, всё в порядке и Алва просто занят.
Пообедав, Ричард отправился в библиотеку и снова углубился в книги, проверяя, как он запомнил прочитанное вчера, и ища какую-нибудь еще важную информацию. То, что прошло уже довольно много времени, он понял только тогда, когда заныли плечи и затекла нога, которую он подобрал под себя, усевшись в кресло. Ричард закрыл очередной фолиант и поднялся, чтобы потянуться. Подошел к окну - и увидел, как монсеньор отдает конюху поводья вороного мориска, выглядящего изрядно своенравным. Юноша замер, пытаясь рассмотреть маршала получше, но тот прошёл в дом, не снимая шляпы, и Ричард не увидел его лица. Казалось бы, можно было успокоиться и продолжить чтение, но Ричард не мог вернуться к книгам. Пусть лучше маршал прогонит его, чем мучаться неизвестностью. Подумав так, Ричард неожиданно успокоился и решительно направился к кабинету монсеньора.
С Вороном, уже избавившимся от шляпы и плаща, он столкнулся в коридоре.
- Куда это вы устремились с таким отчаянным видом, юноша? - рассеянно поинтересовался герцог Алва, стягивая перчатки. Ричард остановился, будто налетев на стену.
- Я хотел узнать... - начал он и сбился. Алва приподнял бровь.
- Я ведь сказал вам вчера, что собираюсь отправить своих противников в Закат. Так что если вас волнует их судьба, то напрасно. Волноваться уже не о чем.
- Нет, - Ричард мотнул головой, - я...
- Если у вас возникли новые вопросы, Ричард, то отвечать на них в коридоре я в любом случае отказываюсь, - Алва двинулся к двери в свой кабинет, и Ричард, решив считать его слова приглашением, пошел следом.
- Налейте мне вина, - велел Ворон, закрывая за ними дверь кабинета. Бросил перчатки на стол и упал в кресло. - И себе тоже.
Ричард не слишком уверенно подошел к столику с бутылками. Откупорил одну и потянулся за бокалом.
- Похоже, обучение придется начинать сначала, - язвительно заметил Алва. - Но на длинную лекцию я уже не способен. Сперва перелейте в кувшин, юноша, вино должно подышать. И кстати, одной бутылки нам определенно не хватит.
Ричард послушно открыл еще одну бутылку и перелил вино в стоявший там же на столике кувшин. Бросил вопросительный взгляд на эра.
Алва кивнул.
- Так что вы хотели узнать?
- Я нашел в своей комнате орден, - медленно начал Ричард. Алва снова кивнул, предлагая ему продолжать. - Вы не знаете... - Ричард замялся, - кому он принадлежит?
- Себя, я так понимаю, вы сочли недостойным? - усмехнулся Алва. - А зря.
Ричард смутился. Посмотрел в сторону, потом в пол. Наконец поднял глаза и столкнулся с изучающим взглядом эра.
- Тогда я хотел бы знать, - он опять замялся, подбирая слова.
- Что за героическое деяние вы умудрились совершить? - заботливо подсказал Алва. Ричард не удержался и улыбнулся.
- Да, монсеньор.
Ворон поднял брови и покачал головой, как будто удивляясь. Ричард не понял, что его удивило, но решил не спрашивать.
- В сущности, - наконец соизволил ответить маршал, - вы подняли боевой дух наших воинов, или как это обычно говорят. Сбили из пушки вражеский штандарт.
Видимо, на лице Ричарда отразилась охватившая его невольная гордость, потому что Алва мягко хмыкнул.
- Возможно, - заметил он, - вчера я уделил недостаточно внимания вашим подвигам. Разливайте вино, а я пока вспомню, чем вы еще успели отличиться.
Ричард наполнил два бокала и подал один из них эру.
- Садитесь, - Алва кивнул на второе кресло. - Ну, положим, в игре вам не везло, куртизанку вы посещали нечасто... Зато в защите праведников вполне преуспели.
Ричард растерялся, не зная, о чем ему больше хочется переспросить - о праведниках или о куртизанке. Рокэ то ли ждал, пока оруженосец станет задавать вопросы, то ли просто передумал разговаривать. Внезапно он встал и, передав Ричарду пустой бокал, быстро вышел, чтобы вскоре вернуться с инструментом, который был юноше незнаком. Заметив удивлённый взгляд оруженосца, Ворон усмехнулся.
- В чём-то вы неисправимы. Это гитара.
Ричард решил, что Алва опять говорит о том, чего он не помнит, спохватился и вновь наполнил бокал монсеньора. Тот машинально кивнул, пригубил вино и положил пальцы на струны. Ричард затаил дыхание.
Тревожная и тоскливая музыка тоже была незнакомой, как и язык, на котором пел Ворон - но Ричарду казалось, что он все понимает, что невозможно не понять тоску и обреченность, сквозившие в потоке звуков, то резких, то неожиданно мелодичных. Он машинально подтянул колени к груди, обхватив руками, уткнулся в них подбородком и зажмурился.
Следующая песня оказалась более веселой, третья была спокойной и безмятежной. Колыбельная, почему-то подумал Ричард и улыбнулся, не сознавая, что улыбается. Звуки стихли. Спохватившись, Ричард открыл глаза.
Монсеньор смотрел на него с каким-то непонятным выражением лица, заставившим Ричарда смутиться и выпрямиться.
Алва указал глазами на свой бокал, успевший вновь опустеть, и Ричард вскочил с кресла, виновато хмурясь. Мало того, что монсеньор вынужден возиться с его беспамятством, так он еще и о самых простых делах забывает. Ричард, сердясь сам на себя, торопливо налил вина и подал Алве бокал.
- Для человека, пришедшего задавать вопросы, вы удивительно тихо себя ведёте, - заметил маршал, в голосе которого не было насмешки - только усталость.
Ричард растерялся. Если он скажет, что уже узнал все, что хотел, Ворон наверняка отошлет его. А уходить не хотелось.
- Мне показалось, - осторожно начал Ричард, - что вы не расположены...
- Вам показалось, - резко оборвал его герцог Алва. Ричард опустил голову.
- Я собирался спросить только про орден, - честно признался он. - Я... Мне уйти?
- Сядьте, - так же резко велел Ворон. Ричард послушался, не понимая, из-за чего у эра опять изменилось настроение, но радуясь тому, что может остаться. - Чем вы занимались весь день? Изучали свое имущество?
- Я читал письма, - Ричард помедлил и решил пояснить. - Я подумал, что если найду письма, которые писали мне родные, то смогу что-нибудь узнать. О них.
- Ооо, - Алва неприятно прищурился. - И что, нашли?
Ричард молча кивнул.
- И каковы же ваши впечатления, герцог Окделл? - светским тоном поинтересовался Первый Маршал. Ричард заколебался. Врать не хотелось, но и говорить плохое о близких было некрасиво. Алва, приподняв бровь, внимательно изучал его лицо.
- Айрис очень хорошая, - быстро сказал Ричард, поняв, что молчание затянулось.
- Герцог Окделл и дипломатичность, - прокомментировал Алва, странно усмехаясь. - Неожиданная встреча.
Ричард нахмурился и сказал:
- Вы что-то знаете.
Алва широко улыбнулся и снова тронул струны.
- Я, юноша, многое знаю. И половину из этого следовало бы забыть.
Решив, что Ворон сменил тему, Ричард собрался уже вздохнуть с облегчением, но тот вдруг оборвал гитарный перебор и поймал взгляд оруженосца.
- Так как вам письма вашей матушки? Вашего опекуна или кузена? Или, может быть, вам писал эр Август? - последнее имя Алва произнес с таким отвращением, что Ричарду стало не по себе. Он молчал, не зная, на который из вопросов отвечать - и ждёт ли Ворон ответов. Маршал снова усмехнулся.
- Любопытно, что именно вынуждает вас молчать. Если то, что в этих письмах меня наверняка называют убийцей, негодяем и предателем из рода предателей, то не смущайтесь, ничего нового вы мне не скажете.
- Нет, я... - Ричард прикусил губу и поморщился. - Извините, монсеньор. Я не хочу... говорить о своей семье ничего плохого.
Алва выпрямился в кресле. Неторопливо отложил гитару и встал, не отрывая взгляда от Ричарда - тот чувствовал, как его лицо начинает гореть под этим взглядом. Ворон прихватил свой бокал и направился к столику, на котором стоял кувшин. Ричард опустил голову и смотрел на собственные колени. Когда эр остановился возле его кресла и неожиданно растрепал Ричарду волосы, юноша замер.
- Семью не выбирают, Дикон, - ему, наверное, показалось, вряд ли в голосе Алвы действительно проскользнуло сочувствие. - Однако от нее всегда можно убраться подальше. Где твой бокал?
Ричард вскинул голову, собираясь сказать, что нальет сам, но Алва качнул головой.
- Сиди.
Перегнулся через него, чтобы достать со стола пустой бокал Ричарда, и отошел. В воздухе остался висеть едва уловимый запах благовоний, а Ричард все еще помнил прикосновение пальцев, запутавшихся в его волосах. Когда Алва отдал ему вновь наполненный бокал, Дикон только моргнул и торопливо сделал глоток - во рту почему-то стало совсем сухо. Ворон опять отвернулся, чтобы откупорить новые бутылки. Ричард не заметил, как они успели опорожнить кувшин. Алва отсалютовал ему бокалом и Ричард смущённо улыбнулся в ответ. Ворон вернулся к гитаре.
- Эту песню ты уже слышал, хоть и не помнишь об этом, - тонкие пальцы тронули струны. - Я спою вам о ветрах далёких...
Ричард снова затаил дыхание. Когда песня закончилась, он поймал себя на том, что рассматривает своего эра, забыв о приличиях, и покраснел. Алва допил вино, Ричард последовал его примеру и вновь наполнил бокалы. Когда пальцы Ворона сомкнулись на хрустальной ножке поверх его собственных, юноша вздрогнул. Но Рокэ держал крепко и вино не пролилось. Встретив пристальный взгляд, Дикон смутился окончательно. Ворон непонятно и невесело улыбнулся и выпустил оруженосца, перехватив бокал. Отхлебнув, он снова начал петь. Ричард не понимал слов, но мотив был весёлым, и он заулыбался.
- О чём эта песня? - спросил он, когда Алва замолчал. Тот усмехнулся с тем же непонятным выражением.
- О смерти.
Ричард моргнул и почувствовал себя глупо.
- Пейте, юноша, - посоветовал маршал и вновь опустил руку на струны. Дикон пытался смотреть в пол, но от этого кружилась голова, и он перевёл взгляд на маршала. Чёрные волосы рассыпались, закрывая лицо. Хищно вырезанные ноздри трепетали, будто пытаясь уловить запах моря посреди душного города. Гитара рыдала, подчиняясь сильным рукам. Ричард понял, что вздрагивает.
Когда музыка стихла, он разочарованно вздохнул. Герцог Алва тряхнул головой, откидывая с лица волосы.
- Что вас так опечалило, Ричард?
- Я подумал, - Дикон попытался собраться с мыслями. - Жаль, что я ничего не помню... Вы уже пели, раньше, а я... как будто не слышал, хотя на самом деле слышал, - он потряс головой, не в силах объяснить, что имеет в виду.
- Да, действительно, - голос маршала вдруг прозвучал сухо и буднично. - Жаль, что вы ничего не помните. Но ничего не поделаешь. Кстати, - Ворон отставил гитару, - раз уж об этом зашла речь, я предложил одному достойному молодому человеку место моего порученца. Он составит вам компанию и избавит нас от необходимости сообщать о вашем состоянии всем подряд.
Ричард постарался сосредоточиться и на всякий случай согласно кивнул.
- Этого вы тоже не помните, - продолжил Алва, - но вы же мне его и представили. Герард Арамона - сын бывшего капитана Лаик.
Ричард вспомнил, что Лаик - это место, где обучались молодые дворяне, и снова кивнул.
- Арамона был порядочной свиньей, - рассеянно заметил маршал, - но сын, кажется, пошел не в отца. Ах да, - он прищурился, глядя на Ричарда, - вы не помните и этого. Какая жалость. Насколько я понял из ваших же рассказов, кто-то из унаров нашел на него управу.
Ричард поморгал и с любопытством уставился на эра. Тот усмехнулся.
- Видимо, теперь моя очередь развлекать вас этой историей.
Десять минут спустя Ричард сидел на полу возле кресла, с которого сполз, заливаясь хохотом, и пытался отдышаться. История про вертел вместо шпаги почему-то показалась ему невероятно смешной. Наконец он выпрямился, но взглянув на невозмутимо разглядывавшего его Алву, снова представил себе неизвестного ему, но наверняка неприятного капитана в окружении лучших полководцев Талига, глубокомысленно обсуждающих его удивительное оружие, и сложился пополам в новом приступе хохота.
- А я при этом присутствовал, - очень серьезно заметил Ворон. - Думаете, это было легко?
Дикон чуть не застонал от смеха.
Скрипа отворяющейся двери он не услышал.
- Ваше Высокопреосвященство, - неожиданно произнес герцог Алва совершенно трезвым голосом. - Вы, как всегда, вовремя. Мне кажется, этот молодой человек одержим демонами.
Ричард глубоко вздохнул, прогоняя желание опять засмеяться, и поднял голову.
На пороге комнаты стоял седой осанистый человек в облачении кардинала олларианской церкви и внимательно смотрел на него. Ричард смутился, отвел взгляд и попытался быстро встать. Пошатнулся, ухватился за подлокотник кресла и наконец выпрямился. Поклонился, с трудом удержав равновесие. Он понимал, что перед ним кардинал Сильвестр, но не мог сообразить, что следует говорить и нужно ли подходить за благословением. Мысли путались. Ричард представил, как должен выглядеть - растрепанный, в расстегнутом колете - и залился краской.
- Идите, юноша, - сжалился над ним Алва. - Надеюсь, вы в состоянии добраться до своей комнаты. А если нет, - добавил он, глядя, как Ричард неровно шагнул в сторону двери, - то я это услышу.
- Я п-постараюсь, монсеньор, - пробормотал Дикон, чувствуя, что у него горят даже уши. Осторожно обошел кардинала, еще раз неуверенно поклонился и вышел за дверь.
Уже определив, в какую сторону ему следует идти, и закрывая дверь, он услышал негромкий голос кардинала:
- Что все это значит, Рокэ?
- Вы же видите, Ваше Высокопреосвященство, - лениво откликнулся Ворон. - Мы с оруженосцем неплохо скоротали вечер.
На этом Ричард решил, что подслушивать нехорошо, а ровно стоять все равно сложно, и двинулся к своей комнате. Как ему удалось раздеться, прежде чем лечь, он уже не помнил.
3.
Голова гудела, как растревоженный улей. Дикон осторожно сел на кровати, пытаясь понять, что его разбудило.
- Дор Рикардо, - произнёс женский голос. - Выпейте.
Ричард вслепую принял поданный кубок и выпил до дна. Питьё было невозможно горьким, но жидким, а герцог Окделл испытывал запредельную жажду.
- Спасибо, Кончита, - поблагодарил он и открыл глаза. Было темно, света единственной свечи не хватало. - Уже утро?
- Нет, - служанка казалась грустной. - Но соберано велел вас разбудить.
- Что-то случилось? - Дикон забеспокоился.
- Не знаю, - покачала головой женщина. Она ушла, появился слуга с водой для умывания. Ричард пытался было думать, но мысли путались, сбиваясь в мутный клубок. Когда же в голове, наконец, прояснилось, раздался уверенный стук в дверь. Слуги так не стучат.
- Монсеньор? - осторожно спросил юноша. Дверь распахнулась. Алва выглядел свежим и весёлым, но Ричарду показалось, что тот не ложился вовсе.
- Доброе утро, юноша. Времени в обрез, поэтому постарайтесь справиться как можно скорее.
- Что случилось? - Ричарду стало тревожно.
- Война, - с явной радостью объявил маршал. - Подробности вам объяснит мой друг Эмиль Савиньяк, а сейчас у вас два часа на сборы. Вашему опекуну я написал сам, а станете ли вы писать кому-нибудь ещё – дело ваше.
- Монсеньор, а с кем война? - вопрос был глупым, но важным.
- Фельп и Ургот воюют с Бордоном и гайифской сухопутной армией. - Ричард уже собрался спросить, при чём тут Талиг, но маршал продолжил, - а мы едем менять свои мечи на хлеб. Кажется, так было у кого-то из великих.
Ричард улыбнулся, глядя на Ворона. Если маршал радуется войне, значит, всё в порядке.
- Собирайтесь, юноша, - Алва вышел.
То ли питье, принесенное Кончитой, помогло, то ли Ричард заразился хорошим настроением эра, но собрался он быстро и почти не задумываясь. Голова не кружилась, спать не хотелось - если бы не ощущение некоторой неуверенности в движениях, Ричард бы сам не вспомнил, что вчера напился. То есть, они с маршалом напились. Хотя нет, вряд ли Алва тоже был пьян. Ричард остановился, держа в руках фамильный кинжал, который собирался повесить на пояс, и задумался. Ему вспомнилось, как Ворон пел, как дрожало пламя свечей и сам воздух, казалось, звенел, даже когда струны молчали. Неужели так происходит всегда в присутствии Алвы? - подумал Ричард и заволновался, сам не понимая, почему. Торопливо схватил свои вещи, выскочил из комнаты и быстро пошел вниз.
На лестнице его остановил Хуан.
- Дор Рикардо, соберано велел передать, чтобы вы зашли к нему в кабинет. Давайте, я отнесу.
- Да, спасибо, - Ричард, не глядя, передал мешок слуге и едва ли не побежал к покоям маршала. Влетел, не постучавшись, и растерялся.
- Письмо для Эмиля Савиньяка на столе, - не поднимая головы от каких-то бумаг, проговорил Алва. - Поедете в закрытой карете, Сону приведёт Пако.
- Могу я узнать?.. - Ричард хотел спросить, когда он снова увидит эра, но тот отрицательно покачал головой. Юноша смутился ещё больше, взял со стола футляр с письмом и собрался уйти, но Алва поднял голову, поймал взгляд оруженосца и улыбнулся. Ричард замер.
- Не переживайте, - маршал подписал бумагу, отложил и потянулся за следующей. - Война тем и хороша, что на ней не до воспоминаний.
Ричард непонимающе моргнул. Алва бросил на него быстрый взгляд и снова зашуршал документами.
- Вас беспокоит что-то другое? Только не говорите, что вас так печалит наша временная разлука.
Ричард вспыхнул, не зная, что ответить.
- ...тем более, что надолго она не затянется, - рассеянно договорил маршал, перебирая бумаги. - Можете идти.
- Слушаюсь, монсеньор, - откликнулся Ричард, старательно скрывая радость. Коротко поклонился и вышел.
Уснуть в тряской карете казалось невозможным, но Дикон все же исхитрился проспать большую часть дороги. Хуану пришлось его будить, когда они приехали в Летний лагерь. Извинившись перед слугой, Ричард пригладил волосы и направился в сторону офицерской ставки. Сердце стучало так, что юноша удивлялся, почему на него не оборачиваются часовые.
- Дикон! - навстречу вышел светловолосый человек с маршальской перевязью. Ричард решил, что это и есть Эмиль Савиньяк. - Доброе утро. Ты завтракал?
Ричард отрицательно покачал головой и, спохватившись, протянул Савиньяку футляр.
- Письмо от Первого Маршала, - как можно твёрже произнёс он.
- Что-то срочное? - Эмиль забеспокоился.
- Не могу знать, - ответил Ричард. Савиньяк нахмурился и пошёл в дом, на ходу вскрывая письмо. Не зная, что делать, Дикон последовал за ним. Маршал прошёл в просторную комнату и остановился, как вкопанный - Ричард едва не толкнул его в спину. Савиньяк резко обернулся.
- Ну и как ты меня узнал?
Ричард вздохнул с облегчением. Алва написал Савиньяку, что произошло с его оруженосцем, и Дикон был ему за это благодарен.
- По перевязи, - Дикон улыбнулся, - и фамильным чертам. Я прочитал позавчера.
Савиньяк тоже улыбнулся, широко и одобрительно.
- Молодец. Вейзель не так приметен, но его я тебе представлю. Остальных тоже постепенно узнаешь.
Ричард кивнул.
- Садись. Завтрак сейчас подадут, а потом мы с Куртом едем в Олларию.
Дикон растерялся и хотел уже спросить, едет ли он с ними, но Эмиль его опередил.
- Рокэ пишет, что тебе туда нельзя, так что останешься здесь. Не беспокойся, скучать тебе не придётся.
За завтраком Эмиль заново познакомил юношу с генералом Куртом Вейзелем, который сдержанно посочувствовал молодому человеку и выразил надежду на то, что рано или поздно герцог Окделл восстановит свои воспоминания. Судя по тому, как вели себя Савиньяк и Вейзель, Ричард был для них если не другом, то хорошим знакомым. Дикон был рад и старался не испортить впечатление. Видимо, ему это удалось - после завтрака маршал Савиньяк хлопнул его по плечу и сообщил, что на его взгляд, все в полном порядке и Рокэ был совершенно прав, решив, что утрата некоторых сведений не помешает Дику выполнять свои обязанности. Потом он дошел с Ричардом до конюшен, куда Пако уже привел Сону, посмеялся, глядя на искренний восторг юноши при виде мориски, и задержался еще на несколько минут, чтобы убедиться, что Дик помнит, как держаться в седле. Затем велел одному из своих порученцев проводить герцога Окделла в штаб-квартиру Первого Маршала и показать отведенную ему комнату и ушел, подмигнув Дику на прощание.
Юноша отправился за порученцем, по дороге размышляя о том, что маршал Савиньяк, судя по всему, тоже очень хороший человек. Волнения забылись, на душе было легко и спокойно.
Сперва Дикон думал, что ему придётся искать себе занятие, но ошибся. Армия готовилась выступить и дел в лагере хватало. В один из первых дней Эмиль Савиньяк потратил пару часов на прогулку с Диконом по лагерю - показал, где чьи квартиры, и рассказал, кто может знать Ричарда Окделла - и кого Ричард может узнать при встрече. Тех, кого они не увидели во время прогулки, маршал Савиньяк коротко описал - иногда довольно нелестно, но всегда метко. Потом, встречаясь с упомянутыми персонами, Дикон мгновенно понимал, кто перед ним, и главной его задачей было сдержать улыбку при воспоминании о том, какие характеристики давал тому или иному человеку Эмиль.
Никто не потрудился предупредить Ричарда Окделла о приезде Первого Маршала, поэтому он едва не проспал. Алва заявился среди ночи в компании обоих Савиньяков, слегка взволнованного изысканного кавалера, которого Дикон не знал, и ровесника Ричарда, в котором тот без труда "узнал" Герарда Арамону.
- Надеюсь, вы готовы отправиться немедленно, юноша, - блеснул глазами Алва при виде растрепанного и ошарашенного Ричарда.
- Готов, монсеньор, - бодро откликнулся тот, лихорадочно думая, успеет ли он собраться минут за пять. Алва широко улыбнулся.
- Отлично. Но время выпить по бокалу у нас, разумеется, есть.
- Как ваши успехи? - поинтересовался он, пока Ричард разливал вино, а прибывшие рассаживались кто где. Дикон обернулся, не зная, можно ли говорить без утайки при незнакомом кавалере. Алва заметил его взгляд.
- Виконт Валме - мой офицер для особых поручений. Он знает о ваших затруднениях, так что можете не стесняться.
Виконт вежливо кивнул.
- И еще раз я рад знакомству, герцог Окделл.
- Спасибо, - глупо ответил Ричард, слегка растерянный. Про Валме ему никто не рассказывал, и как вести себя с этим человеком, больше похожим на придворного, чем на офицера, он не знал.
- А Дикон прекрасно справляется, - спас его Эмиль. - Не написал бы ты мне, Рокэ, что с ним, так я бы, пожалуй, и не заметил. Решил бы, что он просто дуется.
Ричард не понял, что имел в виду маршал Савиньяк, и вопросительно взглянул на него. Эмиль хмыкнул.
- Ну, теперь-то у тебя, надо думать, гораздо меньше поводов.
Переспрашивать, тем более при всех, Ричард не хотел, поэтому просто кивнул и начал разносить бокалы.
- Налейте и себе, - велел Алва. Ричард послушался.
- Кстати, - Первый Маршал прищурился, улыбаясь, и Ричард понял, что ужасно соскучился по этой улыбке. - Я все-таки выполнил свое обещание, и даже раньше, чем намеревался. Ваша сестра Айрис представлена ко двору Ее Величества.
Ричард чуть не выронил бокал.
- Но я думал, - неуверенно сказал он, - что она должна быть в Надоре.
- Вы были не одиноки в этом мнении, - согласился маршал, - но она решила иначе.
Ричард молча смотрел на Ворона, ожидая хоть каких-нибудь пояснений, и тот смилостивился.
- Пару дней назад юная Айрис Окделл осчастливила мой дом своим присутствием. Она хотела видеть вас, но я счел это излишним и сказал, что вас нет в столице.
Ричард понял, что задерживал дыхание, и с облегчением выдохнул.
- После этого мне ничего не оставалось, как сдержать слово, - продолжил Алва, задумчиво разглядывая Ричарда. - Чтобы происходящее приобрело чуть более приличный вид, я попросил госпожу Арамону исполнить роль дуэньи девицы Окделл. Так что, юноша, можете не беспокоиться - ваша сестра в надежных руках. Ну, насколько это возможно при Малом Дворе.
Валме непонятно хмыкнул, а Герард опустил голову - но Дик заметил, что тот чему-то радуется. Почти сразу сообразил, чему - и торопливо подавил зависть. Хотел бы он испытывать то же самое при упоминании о матери. Почему-то ему показалось, что даже вернись к нему воспоминания, он бы не смог так улыбаться.
- Спасибо, монсеньор, - искренне сказал Ричард. - Мне... наверное, нужно написать Айрис?
- Обсудим это позже, - бросил Алва. - Если что, напишете с дороги. - Он повернулся в сторону юного порученца. - Герард, по пути сюда мы проезжали мимо конюшен. Вы их заметили?
- Да, монсеньор! - мальчик вскочил, готовый выполнить любой приказ маршала.
- Отправляйтесь туда и узнайте, готовы ли наши лошади.
- Слушаюсь, монсеньор! - порученец исчез практически мгновенно. Ричард невольно улыбнулся, подумав о том, что Герард наверняка тоже считает, что ему очень повезло, и столкнулся с изучающим взглядом Ворона. Стало приятно и беспокойно одновременно. Дикон прикусил губу.
Валме прервал паузу, витиевато и шутливо жалуясь на то, что разбойник-Алва даже не предупредил его о том, что они выезжают сегодня - и виконту пришлось уехать из столицы без денег и багажа. Он смеялся над собственными затруднениями, и это подкупало. Примчался с докладом, что всё готово, Герард.
- Ну что ж, господа, - Ворон отставил бокал и поднялся. - Нас ждут море и война. Не понимаю, почему мы до сих пор сидим здесь.
Пяти минут Ричарду действительно хватило на то, чтобы собрать вещи, благо он их почти не разбирал - а через четверть часа, попрощавшись с братьями Савиньяками, они уже скакали по ночной дороге на юг в сопровождении отряда кэналлийцев. Теплый летний ветер развевал волосы, Алва вырвался вперед и Ричард, не задумываясь, пустил свою лошадь следом, просто от желания что-нибудь сделать. Его ожидало море, которого он никогда не видел или, по крайней мере, не помнил об этом, и война, о которой с таким удовольствием говорил его эр - а за спиной не осталось ничего, о чем он мог бы пожалеть. Ричарду хотелось закричать от счастья, но он только радостно улыбнулся и подставил лицо ветру.
Первые два дня дорога доставляла Ричарду исключительно удовольствие. Останавливались они дважды в день: в самое жаркое время - для короткого отдыха, а вечером - для коротких же ночевок в придорожных гостиницах. Кэналлийцы располагались неподалеку под открытым небом. Ночей не слишком хватало для сна, но дремать в седле Ричард не умел или не мог вспомнить, как это делается, поэтому по дороге разговаривал с Марселем или с Герардом - поскольку Первый Маршал, судя по всему, искусством сна в дороге владел прекрасно. Ричард немного жалел, что Алва стал отстранен и неразговорчив, но с остальными спутниками тоже было интересно.
С Герардом они сошлись сразу же: юный порученец был в таком восторге от предстоящих событий, что взахлеб делился с Ричардом всем, что знал об армии и о войнах и чего нельзя было прочитать в книгах. Ричард с интересом слушал и в ответ старался вспомнить то, что успел прочесть за пару дней, проведенных в библиотеке Алвы, или услышать за неделю в Летнем лагере.
Как себя вести с Марселем, он сперва не знал - и поэтому старался быть вежлив и сдержан. Когда он в третий раз за пять минут разговора назвал собеседника виконтом Валме, тот закатил глаза и с комическим вздохом заявил:
- Маршал Савиньяк рекомендовал мне быть попроще - это, сказал он, изрядно облегчает военную службу. Пока что основные тяготы я переношу в связи с отсутствием куаферов, но с этим ничего не поделаешь. Приходится обходиться малым... Герцог Окделл, может быть, вы будете обращаться ко мне по имени?
Ричард моргнул. Многословные высказывания Валме временами сбивали его с толку, он терял нить рассуждений виконта и смущался - но основную мысль он, кажется, уловил.
- С удовольствием, - вежливо ответил он. - Надеюсь, вы тоже, - он замялся, подбирая слова, - окажете мне такую любезность.
Виконт Валме задумчиво посмотрел на Ричарда. Тот забеспокоился.
- Что-то не так? - неуверенно спросил он.
- Я не подумал о том, что мое предложение может быть неуместным, - медленно проговорил Валме, продолжая рассматривать Дика. - Уж не знаю, герцог Окделл, насколько вы в данный момент осведомлены, но Люди Чести, к которым несомненно относитесь вы, не слишком любят быть на короткой ноге с так называемыми "навозниками". К которым, в свою очередь, отношусь я.
Теперь задумался Ричард. Наконец ему показалось, что он нашел правильные слова.
- Я действительно многого не помню, - осторожно начал он, - и я... вынужден судить только по тому, что вижу и слышу. И мне кажется... - он бросил быстрый взгляд на виконта. Тот, судя по всему, внимательно слушал. - ...что я был бы рад, если бы мы... могли стать друзьями.
Валме неожиданно улыбнулся.
- Не вижу причин вам не верить, Ричард.
- Рад это слышать, Марсель, - неожиданно даже для себя Дику удалось изобразить настолько утрированную церемонность, что Валме расхохотался. Алва, ехавший впереди, оглянулся на них, но ничего не сказал. Ричард незаметно вздохнул.
После этого разговора Марсель болтал безостановочно - и среди множества придворных сплетен и слухов Ричард наконец услышал и о куртизанке, у которой, судя по всему, несколько раз бывал. Марсель отзывался о ней исключительно в превосходной степени, но Ричарда прекрасная Марианна почему-то не слишком заинтересовала. Тем не менее, довольно откровенные рассказы виконта его не смутили.
На третий день Герард заговорил с Диконом о фехтовании. Ричард сначала смешался, не зная, как объяснить словами то, что его тело, похоже, знало лучше головы, а потом предложил пофехтовать во время дневной остановки. Несмотря на жару, они оба так увлеклись, что остановились только за два часа до выезда. Ричард утешал себя тем, что выспится ночью, но сны были тревожными и он часто просыпался. Поднявшись одновременно с Герардом, он умылся ледяной водой и почувствовал себя свежим. Днём они опять увлеклись - на этот раз обсуждением истории Двадцатилетней Войны. Как оказалось, Алва разрешил Герарду взять с собой книги, а тот уже успел запомнить описания нескольких сражений и теперь с восторгом пересказывал их Дикону, рисуя планы прямо в пыли. К вечеру оба едва держались в седле.
До очередной придорожной гостиницы они добрались поздно. Пока хозяин показывал им комнаты, Дикон мог думать только о том, чтобы упасть и уснуть, но, уже умывшись и почти засыпая, вдруг вспомнил, что гостиничный конюх показался ему каким-то вялым и бестолковым. А вдруг он забыл накормить лошадей, рассеянно подумал Дикон, или еще что-нибудь перепутал. Юноша потер глаза и, зевая, спустился в конюшню. Там все было в порядке, и он медленно побрел обратно, очень стараясь удержать глаза открытыми. На лестнице ему это еще удавалось, а вот в полутьме коридора, где и без того-то мало что можно было разглядеть, Дикон случайно опустил веки - и они вдруг налились такой свинцовой тяжестью, что поднять их не удалось. Впрочем, он помнил, что до своей комнаты, прямо напротив комнаты Первого Маршала, ему нужно пройти по прямой почти до конца коридора, и опрометчиво решил, что справится и так.
Через несколько шагов он на кого-то налетел - и, возможно, сбил бы с ног, если бы его крепко не взяли за плечи.
Дикон шевельнул губами, собираясь извиниться, потом подумал, что сперва надо открыть глаза, но каждая мысль была такой медленной, что прошли, казалось, часы, а ресницы все никак не хотели разлипаться. Ричард тяжело вздохнул - и почувствовал знакомый едва уловимый запах неизвестных благовоний.
После нормального человеческого ужина - первого за всю дорогу - Марселю никак не удавалось уснуть. Повозившись в постели с полчаса, виконт сдался. Натянув в темноте штаны, он ощупью пробрался к выходу и приоткрыл дверь.
- Юноша, бродя по коридорам в подобном состоянии, вы рискуете ошибиться дверью, - услышал он голос Алвы и замер, сам не зная, зачем. - Не уверен, что любой из постояльцев будет рад такому явлению.
- Вы-то уж точно не будете, - оруженосец маршала обиженно бурчал себе под нос, но было так тихо, что Марсель прекрасно разобрал слова.
- Ваша способность делать неверные выводы не отказывает вам даже во сне.
Марсель услышал шумный вздох и аккуратно закрыл дверь. Вот тебе и принципы первого юбочника Талига! То-то мальчишка пялится на своего эра, как голодный на еду. Особенно когда думает, что его никто не видит. Валме должен был почувствовать неловкость или даже стыд, но ничего такого за собой не заметил. Наоборот, его охватило азартное любопытство - настолько сильное, что даже спать расхотелось, а спать в последнее время виконт хотел почти не переставая. Вновь приоткрыв дверь, он услышал шорох и скрип плохо смазанных дверных петель - со стороны комнаты юного Окделла. Убедившись, что в коридоре никого нет, Марсель отправился решать проблему, выгнавшую его из постели. На обратном пути он старался не шуметь и прислушиваться одновременно, но никаких особенных звуков не уловил. Отложив все размышления и построение планов на завтра, он разделся и нырнул под одеяло. До войны еще не доехали, но интересное уже началось, - удовлетворенно подумал виконт Валме, прежде чем провалиться в глубокий крепкий сон.
4.
Утром Марсель подскочил с ощущением, что проспал самое интересное. Утреннее чудовище шарахнулось, не ожидая от виконта такой прыти.
- Доброе утро, Герард! - рявкнул виконт Валме и принялся торопливо умываться, разбрызгивая воду и отфыркиваясь. Глотая холодное мясо, он мимоходом пожалел, что не проснулся раньше герцога Алвы и теперь никогда не узнает, где тот провёл ночь. Тут же себя оборвал, подумав, что если оруженосец Первого Маршала действительно спал на ходу, вряд ли бы Алва решил составить тому компанию. К тому же, судя по содержанию их краткой ночной беседы, никаких отношений между ними не было. Или были до того, как юный Окделл потерял память? Марсель решил не строить необоснованных предположений и пообещал себе повнимательнее присмотреться к маршалу и оруженосцу.
Алва вёл себя как обычно - то есть, дремал в седле. Ричард же то клевал носом, то с видом человека, свалившегося с луны, таращился в спину своего эра, то ёрзал, будто ему что-то мешало нормально сидеть, и мучительно краснел. Герард Арамона направился к приятелю, явно собираясь завязать разговор, но Марсель нашел эту идею несвоевременной и не позволил отвлекать герцога Окделла от мыслей, которые Марселю хотелось считать неприличными. Пришлось выслушивать восторженные тирады Герарда о великих полководцах прошлого, но Валме терпел, продолжая наблюдать за Ричардом. К полудню тот приобрёл совершенно ошарашенный вид. Марсель подумал, что юноша пришёл к каким-то неожиданным выводам, и уже приготовился наблюдать развитие событий, но Окделл, не меняясь в лице, отправился спать.
Алва вёл себя так, будто ничего не произошло, и Ричард уже начал сомневаться, не приснился ли ему вчерашний разговор. Но беспокойные мысли и вопросы лезли в голову, заняться было решительно нечем, и Дикон принялся усердно думать, пытаясь сопоставить то, что он слышал и видел. Хотя некоторые шутки эра трудно было назвать добродушными, он, несомненно, хорошо относился к своему оруженосцу. Дикон понял бы это и так, но была ещё оговорка Эмиля Савиньяка о том, что Ричарду нельзя возвращаться в столицу. Тогда он списал этот запрет на нежелание маршала делать состояние оруженосца достоянием общественности, но теперь ему казалось, что эр хотел уберечь его от какой-то опасности. Считать так было не только тревожно, но и приятно, и Дикон на всякий случай засомневался. А вдруг маршал просто хотел на время избавиться от его общества? Но зачем? Чтобы избежать глупых вопросов во время лихорадочной подготовки к войне, - подсказал Ричард сам себе и понял, что краснеет. Тут же в его сознании пронеслись десятки разнообразных оправданий, но Дикон решительно пресёк их поток и вернулся мыслями к вчерашнему разговору. Он не хотел знать, зачем эру понадобилось куда-то идти на ночь глядя, но сама беседа слишком волновала юношу. Алва не был бы против увидеть его ночью в своей комнате! Ричард поймал себя на том, что ёрзает, потому что сидеть вдруг стало неудобно, и покраснел ещё больше. Но ведь он мужчина и ему должны нравиться женщины. Дикон вспомнил рассказы Марселя о прелестной баронессе Капуль-Гизайль и не почувствовал даже любопытства. Оказаться наедине с женщиной, даже такой красавицей, какой виконт описал Марианну, ему совершенно не хотелось. Ричард не знал, нравятся ли ему мужчины вообще, но вынужден был признать, что неравнодушен к своему эру. Этот вывод вернул мысли юноши к вчерашнему происшествию, и Дикон, уже начавший успокаиваться, снова покраснел, думая, что если бы он не валился с ног от усталости, что-нибудь могло бы произойти. Что именно, он не знал, но фантазия услужливо подбросила несколько картин, которые были одновременно непристойными и восхитительными. Глубоко вдохнув и мысленно сосчитав до шестнадцати, герцог Окделл попытался взять себя в руки и рассуждать логично. Вспомнил беседу ещё раз и запоздало устыдился собственной глупой реплики. Может быть, Алва просто шутил насчёт неверных выводов? Но тогда бы он вряд ли стал отводить оруженосца в комнату и следить за тем, чтобы тот не свалился спать как был, полностью одетый и в сапогах. Дикон почувствовал, что смутиться больше, чем сейчас, уже не сможет, и неожиданно успокоился. Может быть, для Ворона такое поведение было в порядке вещей? А может быть, между ними было что-то до того, как Ричард потерял память? Дикон удивился этой мысли, но вынужден был признать, что она подтверждается едва ли не всем, что он замечал в последнее время. Алва защищал его и не выставил, когда оруженосец забыл даже собственное имя. У Дика были какие-то поводы дуться на монсеньора, если верить Савиньяку - а ведь так часто бывает при близких отношениях. В конце концов, Алва же сам сказал... Ричард снова поёрзал и понял, что уже несколько минут беззастенчиво рассматривает маршала.
Ворон не счел нужным надевать в дорогу мундир и в кэналлийском костюме для верховой езды выглядел похожим на разбойника. Ричард подумал, что таких красивых разбойников, наверное, не бывает, и опустил взгляд на луку седла. Смотреть на эра было совершенно невозможно, потому что это немедленно начинало создавать неудобства.
Тем не менее, именно эти неудобства окончательно убедили юношу в том, что его предположение могло быть верным: вряд ли бы он испытывал подобное по отношению к монсеньору ни с того, ни с сего - но тело, как он уже успел заметить, многое помнило куда лучше головы. Ричард прикусил губу, стараясь избавиться от мыслей о том, что именно может помнить его тело, и решил подумать о менее приятных вещах. Если дела действительно обстоят так, как он предполагает, то почему же сейчас ничего не происходит - почему монсеньор ни словом, ни действием не напоминает Ричарду о том, что раньше они были более близки?.. Закатные твари! Ричард едва не хлопнул себя по лбу. Ну конечно, ведь Ворон наверняка считает, что если Дикон все забыл, то уже не чувствует по отношению к нему ничего особенного, так же, как к родственникам - и напоминание о подобных вещах может оказаться неуместным. Ричард невидяще посмотрел перед собой. И теперь монсеньор заботится о нем, оберегает от возможных неприятных последствий его недуга, да даже спать укладывает - и больше ничего себе не позволяет. Так вот почему вчера вечером, когда Алва говорил о его способности делать неверные выводы, у него был такой странный голос. Тогда Дик решил, что Первый Маршал просто устал, а оказывается, это он, Ричард Окделл, тому виной. Что же делать? Наверное, надо поговорить с монсеньором - но как? Просто приблизиться к маршалу у всех на глазах и заговорить казалось нелепым и неприличным. Тем более, что повода не было. Дикон решил вести себя как обычно и заговорить с Вороном только если представится удобный случай или появится другая, не столь личная, причина для беседы.
Несмотря на все волнения, спать всё же хотелось и Ричард уснул во время дневного привала. Сон был настолько ярким и непристойным, что проснувшись, юноша долго пытался отдышаться, будто с ним действительно только что происходило что-то подобное. До отъезда ещё оставалось несколько часов, и Ричард, кое-как успокоившись, попытался снова заснуть, но не вышло. Почему-то стало грустно, и юноша с тоской подумал, что мог ошибиться, приняв желаемое за действительное, а все утренние выводы показались вдруг безосновательными и фантастическими. Вспомнилась болтовня виконта Валме. Тот не говорил прямо, но из его высказываний было понятно, что соблазнить Ворона хотели бы очень и очень многие. И женщины, и мужчины. Стало ещё тоскливее. Может быть, Дикон просто был влюблён в маршала, а тот знал это и теперь просто не хочет напоминать? Хорошо, что он не полез со своими фантазиями к Алве.
Марсель был готов к тому, что ситуация разрешится во время дневной стоянки или в крайнем случае вечером, но ожидаемых изменений не заметил. Оруженосец Первого Маршала выглядел сильно расстроенным и к эру не приближался, не переставая, правда, того рассматривать. Алва, казалось, вообще ничего не замечал и продолжал дремать в седле. То ли что-то действительно произошло, пока Марсель спал, то ли юноша, как это свойственно многим влюблённым в его возрасте, успел выдумать трагедию, достойную Дидериха или хотя бы Веннена. Задумавшись, виконт упустил момент, когда юный Арамона подъехал к Окделлу и попытался завязать беседу. Тот сначала отвечал односложно, но после оживился - неестественно сильно, на взгляд Марселя. Молодые люди увлеклись разговором и до вечера ничего интересного произойти не успело.
Виконт Валме никогда бы не назвал свой сон чутким или беспокойным, но среди ночи его разбудил какой-то шум, доносящийся из окна. Помянув закатных тварей и разрубленного змея, Марсель встал с намерением высказать тем, кто не даёт усталым путникам спать, безобразничая во дворе гостиницы в такой час, всё, что эти путники о них думают, и увидел только одного человека. Первый Маршал Талига стоял у колодца и обливался водой из ведра. Луна на несколько секунд осветила запрокинутое лицо Ворона и Марсель понял, что тому совершенно не до разговоров. И вообще ни до чего. Будь это кто-нибудь другой, виконт с уверенностью сказал бы, что этот человек страдает, а так он подумал, что Алва чем-то сильно недоволен. Валме тихонько отошёл от окна и улёгся. К счастью, плеск воды и скрип колодезной цепи вскоре стихли - Ворон закончил водные процедуры и, как понадеялся Марсель, успокоился.
Утром виконт готов был бросить монетку, чтобы решить, стоит ли заговаривать с Алвой. Оруженосец маршала выглядел ещё мрачнее, чем вчера, а сам Ворон, хоть и старался выглядеть равнодушным, показался Валме разозлённым. Поговорили они или нет? Если да, то вряд ли разговор был из приятных. Марселю не нравилось, когда людям, к которым он хорошо относится, плохо. А в том, что ни маршалу, ни его оруженосцу не было хорошо, он был уверен. Заводить беседу столь личного свойства с герцогом Окделлом, который мог и не утратить вместе с памятью всех фамильных предрассудков, не хотелось, поэтому Валме нагнал Ворона и поехал рядом, собираясь с мыслями. Едва ли не впервые в жизни виконт не знал, с чего начинать.
- Хотите узнать, сколько вам ещё страдать от отсутствия приличной одежды и куафёров, Валме? - светским тоном поинтересовался Ворон, но синие глаза оставались холодными, чтобы не сказать ледяными. Марселю на мгновение стало не по себе, но он беспечно улыбнулся.
- Нет, я ведь слышал, как вы говорили, что дорога займёт чуть больше двух недель. Мне показалось, вы чем-то обеспокоены, хотя я не заметил, чтобы в последнее время происходило что-то необычное, - Марсель врал, нимало этого не смущаясь. - Я что-нибудь упустил?
- О нет, практически ничего, - Алва улыбался, но выражение глаз не изменилось.
- Позвольте мне сделать предположение, - начал Марсель, ещё не зная, что скажет дальше.
- Сделайте, - Ворон изобразил вежливый интерес.
- Вам снились дурные сны? - Валме всем своим видом демонстрировал, что шутит.
- Как вы догадались? - Алва приподнял бровь. Марсель уже собрался ляпнуть правду, но Ворон продолжил, - впрочем, вы не совсем правы. Сны, которые надоедают мне в последнее время, нельзя назвать безоблачными, но и приятного в них достаточно.
Надо было замолчать или сменить тему, но демон пустословия снова тянул Марселя за язык.
- Вас осчастливила своим присутствием дама? - шутливо спросил он.
- Ну что вы, как можно, - лёд в синих глазах неожиданно растаял. - Дамам, особенно благовоспитанным, нечего делать в снах такого мерзавца как я.
Валме рассмеялся и не стал переспрашивать, что именно снилось маршалу. Тот спросил, что снится Марселю, пришлось сознаться, что, увы, ничего интересного. Ворон сменил тему, и остаток времени до дневного привала они провели за беседой.
Ричард рассчитывал вечером продолжить разговор с Герардом, но порученца Первого Маршала перехватил Валме. Ричарду это показалось несколько странным - виконт не казался человеком, которого могли заинтересовать знания Арамоны. Неслышно, как он надеялся, вздохнув и в очередной раз обречённо посмотрев на спину своего эра, Дикон вновь погрузился в безрадостные размышления. За прошедшее время он успел окончательно прийти к выводу, что если бы Алва чего-нибудь от него хотел, он бы уже наверняка дал понять. Подобные мысли нисколько не радовали Ричарда, но по крайней мере, он был доволен тем, что подумал об этом прежде, чем успел навязаться Ворону. Этим он утешался до тех пор, пока Алва внезапно не придержал своего коня, оказавшись рядом с Ричардом.
- О чем столь важном вы размышляете второй день, юноша? - лениво поинтересовался маршал.
- О вас, - рассеянно сказал Ричард, поглощенный своими мыслями. В следующую секунду он вскинул голову, совершенно растерянный, и столкнулся с острым и прямым синим взглядом.
- Вот как, - небрежность тона почему-то казалась ненастоящей. - Это по меньшей мере любопытно. И что же в ваших размышлениях заставило вас принять такой несчастный вид?
Ричард не знал, что сказать. Соврать или промолчать сейчас он не сумел бы, даже если бы от этого зависела его жизнь - настолько пронизывающим был взгляд Ворона.
- Я... - Ричард попытался собраться с мыслями и понял, что неудержимо краснеет, - наверное, не смогу объяснить.
- Очаровательно, - мурлыкнул Алва, продолжая смотреть на оруженосца. - Может быть, хотя бы попробуете? Обещаю, что не стану вызывать вас на дуэль.
Дикон вдохнул и выдохнул. Посмотрел на охваченное закатным пламенем небо. На секунду закрыл глаза. И решился.
- Монсеньор, я хотел бы знать, как вы ко мне относитесь.
Молчание, затянувшееся на следующие несколько секунд, показалось ему мучительным.
- А зачем вам это знать, юноша? - наконец поинтересовался Ворон обманчиво мягким голосом. - Вас что-то не устраивает?
- Нет, я... - только начав отвечать, Дикон понял, что не знает, что говорить дальше. Действительно, что его может не устраивать? Все ведь в порядке. - Меня всё устраивает, но я хочу знать, - закончить получилось неожиданно твёрдо. Казалось, Ворона это удивило. Он слегка передёрнул плечами, прежде чем ответить.
- Вы - мой оруженосец. Как я должен к вам относиться?
- Я не об этом, - Ричард понял, что улыбается, и улыбнулся шире. - Вы меня спасали.
- Закатные твари! Я чуть не забыл, что вы ничего не помните. Я вытаскивал вас из луж, в которые вы умудрялись влезать, потому что никто не смеет трогать моего, - Алва сделал ударение на этом слове, Дикон смутился и закусил губу, - оруженосца.
- Спасибо, монсеньор, - пробормотал юноша, не зная, что ещё можно сказать.
- Вы узнали то, что хотели узнать? - светским тоном поинтересовался Ворон.
- Нет, - ляпнул Ричард и испугался. Но Алва промолчал, вероятно, ожидая продолжения.
- Мы подъезжаем к месту будущего ночлега, - произнёс он, когда пауза затянулась. - Если не передумаете продолжить нашу содержательную беседу, зайдите ко мне после ужина.
- Слушаюсь монсеньора, - невпопад ответил Дикон. Алва рассмеялся и дал шпоры коню.
В очередной придорожной гостинице, ничем не отличавшейся от прочих, Ричард машинально сделал все, что следовало сделать в соответствии с его обязанностями, так же машинально прожевал ужин, глядя в стол или в стенку - и все это время он пытался представить, как и о чем ему разговаривать с Первым маршалом. Непонятная вечерняя беседа оставила ощущение неудобства, и при воспоминании о ней Ричард слегка вздрагивал. Может быть, не следует пытаться продолжать?.. Алва ведь оставил ему возможность передумать. Но тогда он будет день за днем мучиться размышлениями, не в состоянии понять, что происходит. После ужина, когда все пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись, Ричард побродил несколько минут по отведенной ему комнате, выглянул в окно, не увидел во дворе гостиницы совершенно ничего интересного и решился. В конце концов, не выгонит же его монсеньор обратно в столицу или в Надор за один глупый вопрос.
Он на всякий случай причесал волосы, зачем-то посмотрел на себя в зеркало, быстро отшатнулся от испуганного бледного отражения и вышел в коридор.
До комнаты Первого маршала было не больше четырех шагов, так что передумать он не успел.
Дверь открылась от стука.
- Вы всё-таки пришли, - Алва не обернулся на вошедшего, продолжая смотреть в окно. Видимо, знал, кто это.
- Да, - растерянно ответил Дикон.
- Закройте дверь и садитесь, - Ворон кивнул на стул. - Такие разговоры на трезвую голову не особенно увлекательны, но я опрометчиво запретил всем пить по дороге. Итак, вы хотели спросить меня ещё о чём-то.
Дикон сел и опустил голову. Судя по тому, как вел себя Ворон, правильными могли оказаться самые неприятные предположения. Похоже, его эр догадывался, о чем пойдет речь, и был не слишком этим доволен. Может быть, никаких вопросов задавать уже не нужно - вот он, ответ? Дикона охватило отчаяние, неожиданно добавившее ему решительности.
- Монсеньор, - он вскинул глаза. Алва уже успел присесть на подоконник и теперь смотрел прямо на него, но Ричард запретил себе останавливаться. - Вероятно, я ошибся, но предпочту узнать наверняка. Мне показалось, что мы... Что нас могли связывать... - он все-таки замялся, но договорил, - близкие отношения. Я бы хотел знать...
- Нет, - резко оборвал его Ворон. - Вы ошиблись.
Ричарду показалось, будто он проваливается в бездонную пропасть. Но он ведь именно этого и ждал, почему он так разочарован?
- Прошу меня простить, - прошептал он еле слышно, снова опуская голову.
- Вас это расстраивает? - вежливо поинтересовался Алва. Дикон медленно, словно во сне, кивнул и так же медленно поднял голову, чтобы посмотреть на своего эра. Тот соскользнул с подоконника, потянулся и прошёлся по комнате. Остановился, задумчиво разглядывая оруженосца.
- Наши отношения, Ричард, были не слишком похожи на близкие. Насколько я могу судить, вы меня ненавидели.
- За что? - вырвалось у Дикона.
Ворон пожал плечами.
- За то, что я потомок предателя, убийца вашего отца и надежды на возрождение Талигойи... Перечитайте письма вашей матушки, там всё это должно быть, - Алва говорил спокойно и равнодушно, а Ричарду хотелось закрыть глаза и закричать, что всё это неправда. - Вы всё ещё расстроены отсутствием между нами близких, - Ворон подчеркнул это слово, но Дикону было слишком плохо, чтобы он мог смущаться, - отношений?
- Да, - почти зло ответил юноша. Ворон насмешливо изогнул бровь.
- Неужели, - в синих глазах плясали искры, - вы успели привязаться ко мне за какие-то несколько дней?
Ричард вздохнул.
- Да, - как можно твёрже произнёс он. Пропасть никуда не делась, но падение прекратилось. Теперь Дикон чувствовал себя канатоходцем.
- Может быть, - в голосе кэналлийца появились кошачьи нотки, - вам хотелось бы, чтобы между нами установились действительно близкие отношения?
- Да, - Ричард еле шевельнул губами, и Первый маршал никак не мог расслышать его ответа. Однако он вдруг оказался совсем рядом - так неожиданно, что Дикон вздрогнул - и наклонился над оруженосцем, опершись рукой о спинку стула, на котором тот сидел.
- В четвертый раз я спрашивать не буду, - неожиданно буднично сообщил Ворон перед тем, как сухие обветренные губы коснулись губ Ричарда. Тот непроизвольно приоткрыл рот и подался вперед. Герцог Алва вдруг отстранился.
- Встаньте, - повелительно сказал он, и Ричард послушно вскочил, надеясь, что поцелуй повторится.
Его надежда не оказалась обманутой, и мир перевернулся - бездна под ногами стала вдруг небом, в которое Ричард упал, радостно и безоглядно, захлебнувшись очередным вдохом и не пытаясь сделать следующий. Пронизанная искрами синева удерживала взгляд, крепкие пальцы сжимали плечи, и по всему телу от них шла дрожь, заставлявшая прижиматься плотнее и лихорадочно хватать губами воздух в те редкие мгновения, когда поцелуи прекращались. Дуновение воздуха из открытого окна, скользнувшее по лицу, тоже показалось Ричарду лаской, и он наклонил голову, ловя скулой ветер.
- Не боишься? - спросил ветер на ухо.
- Не боюсь, - согласился Ричард, падая навзничь на кровать, на оказавшиеся неожиданно шершавыми простыни. Кожа, ставшая вдруг слишком чувствительной, требовала новых прикосновений, и когда по его телу скользнули твердые ладони, он выгнулся навстречу, жмурясь и улыбаясь, не думая о том, что будет дальше, не стремясь это узнать, и желая только, чтобы происходящее длилось вечно. Голова кружилась, дрожь не прекращалась, и Ричард всхлипнул, кусая губы, готовый просить, сам не зная о чем - но просить не пришлось, теплая тяжесть вдавила его в матрас, он слепо потянулся навстречу, ловя губами скользнувшие по лицу длинные волосы, уткнулся в горячее плечо, щекой почувствовал шрам возле ключицы и едва не вскрикнул от неожиданно охватившего его счастья, но сдержался, потянулся, по-прежнему не открывая глаз, обнять, прижать к себе, удержаться рядом.
- Посмотри на меня, - шепнул ветер, и Ричард засмеялся, не понимая, как можно увидеть ветер, но послушно открыл глаза и снова провалился в бесконечную синеву. Потом он, кажется, глотал готовые сорваться с губ стоны, потом ему на губы легла теплая ладонь, и он улыбнулся, зная, что его улыбка скользнет по этой ладони, потом он уткнулся лицом в подушку, чувствуя, как щеку покалывает выбившееся из нее перышко, и синяя бездна, видимая даже под зажмуренными веками, потемнела, налилась тяжелым жаром, охватившим все тело, но он помнил прикосновение к губам, ставшее приказом молчать, и молчал, стискивая зубы, шумно дыша и все равно улыбаясь. И когда сдерживаться стало совсем уж невозможно, он все же сдержался, даже не вскрикнул, чувствуя, как жар становится пламенем и как ветер раздувает это пламя, не вскрикнул, сгорая, осыпаясь пеплом и рождаясь заново. Почувствовал, как рядом опускается успевшее стать знакомым и привычным тело, придвинулся, спрятал лицо на влажном плече и оставил на гладкой коже еще одну улыбку. Приоткрыл было рот, собираясь сказать что-то, сам еще не зная, что именно, но ветер прошелестел еле слышно - "Спи", и Ричард с готовностью послушался.
|| >>
fanfiction |