|
5.
Под утро Ричарду приснилось море, почти такое же синее, как раскинувшееся над этим морем небо, но все же теплое на вид. Ветер срывал белые шапки пены с набегавших на берег волн, и Ричард потянулся навстречу брызгам, ожидая теплого прикосновения - но прикосновение вдруг оказалось обжигающе холодным. Дикон вскрикнул от неожиданности и распахнул глаза.
- Что такое, юноша? - невозмутимо спросил Ворон, не убирая с его щеки ледяных пальцев. - Вам что-то не нравится?
Вместо ответа Ричард улыбнулся, поворачивая голову так, чтобы пальцы скользнули по скуле. Алва приподнял бровь, многообещающе усмехнулся и прижал к его щеке всю ладонь. Ричард втянул воздух сквозь стиснутые зубы, и Ворон рассмеялся.
- Умывание холодной водой имеет занятные последствия, - поделился он с Ричардом. - Вам это тоже не помешает, так что вставайте.
Ричард свел брови, собираясь ответить, но Ворон снова хмыкнул и качнул головой.
- Нет, юноша, отомстить мне вы не успеете. По крайней мере, сейчас.
Дик моргнул, пытаясь решить, следует ли понимать это так, что у него будет и другая возможность. Герцог Алва быстро поднялся с кровати, и пальцы, уже ставшие чуть теплее, на мгновение скользнули в волосы оруженосца. Тот прикрыл глаза.
- Вставать, тем не менее, придется, - заметил Ворон, отходя от постели. - И чем быстрее вы это сделаете, тем больше времени будет у вас на то, чтобы привести себя в порядок.
Ричард залился краской и быстро поднялся. Подобрал и торопливо натянул одежду, на мгновение замер. Присевший на подоконник Алва посмотрел на него, прищурившись, и показал глазами на дверь - но улыбнулся при этом так непривычно мягко, что Ричард с трудом удержался, чтобы не кинуться к нему.
- Хотите, чтобы мы остались без завтрака? - спросил Алва так же мягко.
- Извините, монсеньор, - пробормотал Ричард, чувствуя, что не может удержать глупой улыбки. Коротко кивнул и выскочил за дверь. По счастью, в коридоре никого не было - потому что от улыбки он так и не смог избавиться до самого умывания.
То, чего ждал виконт Валме, все-таки случилось. Лицо герцога Окделла всё утро казалось озарённым внутренним светом. Это звучало до отвращения высокопарно, но других слов Марсель подобрать не мог. Алва выглядел как обычно, но Валме мог бы поклясться, что маршал чем-то очень доволен. Судя по всему - проведённой ночью. Это называется, они спешат. Марсель чуть не фыркнул и поймал себя на том, что завидует Ричарду - но тут же отмахнулся от этой зависти, которая была лёгкой и белой, словно облачко в летнем небе. Тем более, что юноша очевидно влюбился в эра и был при этом совершенно счастлив. Марсель мысленно пожелал ему как можно дольше оставаться в подобном блаженном состоянии. Но каков сюрприз! Виконт покачал головой и задумался. У него была потрясающая, просто-таки восхитительная новость, которой было решительно не с кем поделиться. Да и стоило ли? Вспомнив лицо Ворона во время четверной дуэли, Марсель поёжился. Вряд ли Алва станет отрицать свою очередную победу, но безнаказанно портить репутацию герцога Окделла тоже не позволит. Жить наследник Валмонов собирался как можно дольше и счастливее, поэтому решил пока держать язык за зубами и обсуждать возникшую ситуацию только с посвящёнными - буде таковые появятся и пожелают узнать мнение Марселя.
Пока виконт размышлял об этом и о том, как может отреагировать свет, если интрига вскроется, юный Арамона подъехал к клюющему носом приятелю и что-то спросил. Валме прислушался, но ответ Окделла так и остался для него тайной. Марсель вернулся к размышлениям, которые стали уже не такими радужными. Если выяснится, что сын Мирабеллы Окделлской вступил в связь с Кэналлийским Вороном, убийцей Эгмонта и многих других Людей Чести, парню можно будет только посочувствовать. Можно было не сомневаться, что вассалы и родичи отвернутся от безумца, позорящего звание Человека Чести. И хорошо, если только это! У Эгмонта не было других сыновей и избавляться от юноши семья вряд ли рискнёт - Великому Дому, каким бы нищим и добродетельным он ни был, нужен хоть какой-нибудь наследник. С другой стороны, новая знать и сторонники Олларов из старой, хоть и не будут затевать с Окделлом ссор - кому охота связываться с Вороном? - все же не примут ни сына мятежника, ни любовника Первого маршала. Хотя... Марсель задумался о собственном отношении к Ричарду. Закатные твари, да наплевать, чей он там любовник и чей сын. Ричард вызывал симпатию открытостью и некоторой наивностью, с которой смотрел на мир и окружающих его людей. Если память вернётся к нему вместе с предубеждениями, что-нибудь может измениться, но пока Марсель Валме хорошо относился к оруженосцу Ворона и отношения своего из-за каких-то мелочей менять не собирался.
Всю первую половину дня Ричард провел в попытках смотреть куда угодно, только не на своего эра. Попытки были по большей части тщетными, но он упорно старался - потому что при любом взгляде в сторону Ворона немедленно чувствовал, что начинает улыбаться, а иногда еще и краснеть. Яркие картинки, не очень четкие, но невыразимо приятные, лезли в голову одна за другой, и Ричард не мог этому противиться. Ему оставалось только сделать вид, что он дремлет, чтобы спрятать лицо. Подъехавшему к нему Герарду Ричард обрадовался как избавлению, зная, что порученец скорее всего заговорит о чем-нибудь интересном и при этом не имеющем отношения к возмутительно тревожащим воспоминаниям. Так и вышло - и до дневного привала они с увлечением обсуждали свободный город Фельп, которого ни один, ни другой еще не видел. Ричард даже позволил себе несколько раз быстро взглянуть на герцога Алву, который вел себя так, будто этот день ничем не отличался от предыдущих.
На привале Ричард мгновенно заснул и, на свое счастье, спал без снов. Однако когда день начал клониться к вечеру, его мысли вдруг приобрели совсем другое направление.
Он не представлял, как ему теперь следует себя вести, и ему было некого об этом спросить. Монсеньор не сказал ничего про то, что будет дальше - и Ричард не знал, что делать: может ли он просто прийти к Ворону вечером? Или нужно ждать, пока тот придет сам? А если он не придет? Или решит, что Ричард не хочет продолжения? Особенно если учесть, - вдруг с ужасом подумал герцог Окделл, - что он весь день отводит глаза и смотрит в сторону. Если монсеньор это заметил, то вполне мог подумать, что Ричард старается его избегать. Эта мысль была такой неприятной, что Дик серьезно расстроился.
- Вы наконец-то научились спать в седле, юноша? - промурлыкал над ухом Алва. Ричард опять не заметил его приближения. Не зная, что ответить, он растерянно улыбнулся эру.
- Крайне вовремя, - Ворон, судя по всему, и не ждал ответа. - Кстати, если сегодня вы собираетесь вновь нанести мне визит, не забудьте запереть дверь. Когда Герард рано утром хочет кого-нибудь разбудить, удержать его бывает крайне сложно. Но замки все же иногда помогают.
Ричард моргнул, не сразу поняв, о чем говорит его эр - а когда понял, не смог удержать счастливой улыбки, в то же время чувствуя, как к щекам приливает румянец. Алва несколько секунд смотрел на него со странным выражением лица, а потом коротко улыбнулся, кивнул - то ли Ричарду, то ли своим мыслям - и направил коня вперед.
Остаток дороги до Фельпа прошел для Ричарда в блаженном полусонном тумане. Он действительно научился дремать в пути, он засыпал на дневных привалах, стоило ему лечь или хотя бы сесть, иногда он о чем-то разговаривал с Герардом и Марселем, то и дело отвечая невпопад - Герард при этом удивлялся, а Марсель, как истинный придворный, невозмутимо продолжал беседу. А ночи... Ночи были похожи одна на другую и отличались одна от другой, как облака в небе - неповторимые и неизменные. Ночь за ночью Ричард падал в бескрайнюю синеву, и утро за утром просыпался с улыбкой. Втайне он надеялся однажды проснуться раньше Ворона и все-таки отомстить за то ледяное прикосновение, но это, казалось, было невозможно. Впрочем, это было единственное, чего Ричард хотел, но не мог достичь.
Встречу с фельпским гонцом и новость о разгроме флота он тоже продремал, но разговор Алвы с послом по имени Бенито Финелли потом подробно пересказал ему Герард, пребывавший в бесконечном восторге по поводу всего, что делал и говорил Первый маршал. Ричард принял новости к сведению и решил, что раз герцог Алва ничуть ими не встревожен, то и ему не о чем беспокоиться.
Когда, въехав на исходе четырнадцатой с начала пути ночи в Фельп, они слушали приветственную речь дукса в балахоне и смешном колпаке, Ричард уже не хотел даже спать. Он вообще ничего не хотел и думал только о том, чтобы удержать глаза открытыми. Он понимал, что оруженосцу Первого маршала Талига не пристало клевать носом и зевать во весь рот, и сосредоточился на том, чтобы не выглядеть сонным. Перед глазами плыли цветные круги, мешая как следует разглядеть дукса, а в ушах что-то ровно шумело. Ричард моргнул, через несколько секунд вспомнил, что глаза нужно открыть, и после некоторых усилий ему это удалось. Дукс как раз говорил о том, что гостей ожидает палаццо Сирен.
- Никогда еще я так не радовался тому, что меня ждет какой-то там дворец, - пробормотал рядом Марсель. Ричард тихонько засмеялся и чуть-чуть проснулся. Марсель подмигнул ему ободряюще, Ричард улыбнулся в ответ и всю оставшуюся дорогу - по счастью, совсем недолгую - в полусне слушал мечтательные рассуждения Марселя о шадди, куаферах и портных, сам мечтая только о том, чтобы их путь наконец закончился.
Дворца он, разумеется, не разглядел, а засуетившихся вокруг них слуг едва заметил. Алва, казавшийся совершенно бодрым, коротко отдавал какие-то распоряжения, потом их куда-то проводили по невыносимо длинным коридорам, а потом Ричард кивнул, отпуская слугу, и вдруг понял, что остался в отведенной ему комнате совсем один.
Приготовленная для умывания вода была теплой, так что умывшись, он не стал бодрее, чем был до того. Мучительно попытался сообразить, что будет дальше - кажется, дукс говорил о каком-то совете, который был намечен на ближайшее время, и оруженосец наверняка должен будет сопровождать своего эра, но когда это будет?.. Ричард не мог вспомнить. Наверное, нужно было найти кого-нибудь и спросить, или сказать, чтобы его разбудили. Ричард сделал несколько неуверенных шагов в сторону двери и остановился, когда она открылась сама собой.
- Юноша, куда это вы собрались? - поинтересовался, входя в комнату, Ворон. - Неужели вы все еще на что-то способны?
Ричард нахмурился и открыл было рот, чтобы сообщить, что если он нужен, то он готов нести службу, но предполагаемое сообщение выходило слишком длинным, и он не успел даже начать. Алва негромко рассмеялся и взял его за плечо.
- В кровать, живо.
Ричард непроизвольно улыбнулся. Ворон засмеялся снова.
- Спать, юноша. В жизни должно быть место разнообразию.
- А совет? - пробормотал Дик, уже даже не стараясь открыть глаза и слушаясь направляющей его руки. - Он когда?
- А вам есть, что сказать почтенным дуксам? - серьезно поинтересовался маршал. Ричард помотал головой и начал сосредоточенно раздеваться, почувствовав рядом край кровати.
- В таком случае, полагаю, сегодня они будут лишены счастья лицезреть вашу персону, - Ворон помолчал. - Спи. Когда ты мне понадобишься, я тебя разбужу.
- Опять будет холодно, - пожаловался Дикон, вслепую падая на мягкую постель.
- Обязательно, - согласился герцог Алва.
Ричард улыбнулся в последний раз и мгновенно уснул.
Следующие дни закрутились ярким разноцветным вихрем: море сверкало под солнцем ослепительными искрами, на верфях пахло свежим деревом, фельпские адмиралы белозубо усмехались, разговаривая с Рокэ, хотя до того были сумрачны и невеселы; приехал генерал Вейзель, который, похоже, беспокоился за Ричарда и при случае сдержанно и негромко заметил, что рад видеть его в таком хорошем настроении; вокруг палаццо Сирен цвели розы и камелии, наполняя и без того сладкий воздух своим ароматом, во дворе негромко звенели фонтаны, и с каждым днем - и особенно с каждой ночью - война казалась Ричарду все более увлекательным занятием. А вид Первого маршала, которому летний белый мундир шел едва ли не больше кэналлийского платья, уже не бросал Ричарда в краску, вынуждая отворачиваться, но приносил такое удовольствие, что Ричард иногда начинал улыбаться ни с того, ни с сего. Порой герцог Алва ловил его взгляды и по-кошачьи усмехался, прежде чем отослать оруженосца с очередным поручением - а однажды, когда Ричард увлекся разглядыванием эра так, что начал кусать губы, тот с преувеличенной укоризной покачал головой, едва не заставив юношу засмеяться в голос от внезапно охватившей его необъяснимой беззаботной радости.
Когда Первый маршал отправил своего порученца в город перед запланированным на следующую ночь взрывом Веньянейры, Ричард забеспокоился. Неужели он отошлет и оруженосца тоже?.. Но Алва ничего не сказал, скользнув взглядом по встревоженному лицу Дика, и когда наступила ночь, на бастион они поднялись все вместе.
Окутанный тьмой полуразрушенный бастион показался Ричарду призрачным, и трупы его защитников только усилили впечатление. Ворон шагал впереди, легко преодолевая завалы, Дик почти не отставал от него - сам удивляясь тому, что интуитивно чувствует, куда можно поставить ногу, а какой обломок стены лучше обойти или перепрыгнуть. Марсель отстал, и герцог Окделл оглянулся, дожидаясь виконта Валме.
- Как вам это местечко, Ричард? - небрежная легкость в голосе Марселя показалась Ричарду несколько наигранной. Он пожал плечами.
- По-моему, здесь безопасно.
- Завидная уверенность, - пробормотал Валме, зачем-то обходя вполне надежный камень и пытаясь опереться на другой, грозящий вот-вот рухнуть.
- Не туда, - Ричард спрыгнул рядом, чтобы показать более удобный путь.
- Благодарю, - с явным облегчением откликнулся Марсель, стараясь шагать след в след за Ричардом. - Ну же и беспорядок тут устроили. А прибрать некому.
- Господа, вы попали в затруднительное положение или просто прогуливаетесь? - поинтересовался сверху Ворон, успевший подняться на относительно ровную площадку, примыкавшую к почти разрушенной стене.
- Мы созерцаем окрестности, - с достоинством ответил Марсель. Алва хмыкнул и сел прямо на камни, прислонившись к стене.
- Что ж, созерцайте. Время у нас есть.
Когда они добрались до площадки и устроились неподалеку от Первого маршала, тот, судя по всему, уже успел задремать. Луна заливала башни и стену холодным мертвым светом, и в этом свете лицо Алвы казалось совсем бледным. Ричард засмотрелся - не ощущая сладкого жара, обычно накатывавшего на него мгновенно. Он смотрел, как разглядывал бы картину, статую или профиль, вычеканенный на монете, смотрел, стараясь запомнить и сохранить воспоминание навсегда.
- Не слишком-то приятное зрелище, - вполголоса заметил рядом Марсель, и Дик непонимающе оглянулся. Валме рассматривал мертвых мушкетеров, которые целились в ночную тьму из своих мушкетов.
- Да, - рассеянно согласился Ричард. - Наверное.
- Прошу прощения, - Валме развел руками - я, кажется, отвлек вас... от размышлений.
Дикон слегка смутился и тряхнул головой.
- Нет-нет, все в порядке.
- В таком случае, - Марсель устроился поудобнее, - я буду надоедать вам беседой. Окружающий пейзаж наводит на меня тоску.
Ричард согласно кивнул, хотя сам не испытывал никакого беспокойства - в конце концов, вряд ли Ворон стал бы спать в небезопасном месте, значит, все в порядке.
Необязательный разговор продлился до тех пор, пока луна не пропала с неба, сделав предрассветную тьму еще темнее. Алва проснулся и заявил, что им пора. Они добрались до подготовленного заранее укрытия в скалах, встретив там Вейзеля, державшего в руках какой-то пакет с бумагами.
- Рокэ, - начал артиллерист, но Ворон поднял руку:
- Минуту, Курт. Ричард, посмотрите, чем заняты внизу наши гости.
- Слушаюсь, монсеньор, - Дик быстро отошел к краю скальной площадки. В сером утреннем сумраке внизу осторожно шевелились тени, обозначая неторопливое приближение врагов. Дикон прищурился, прикидывая перспективы, а потом так же быстро вернулся к укрытию, готовый докладывать о том, что смог разглядеть.
Ворона возле укрытия не было.
Ричард растерянно повертел головой.
- Безумец, - генерал Вейзель душераздирающе вздохнул, глядя куда-то в темноту. - Наденьте шлемы, господа.
Дикон закрыл рот и послушался. Так же послушно уселся в яму, которая была предназначена обеспечивать им безопасность во время взрыва. Сердце должно было колотиться как сумасшедшее, но оно стучало тихо и редко. Или это время замедлилось? Наверное так, потому что прошёл, кажется, час, за ним еще один, а бордоны всё не взрывали и не взрывали стену. Наконец земля вздрогнула и мёртвые камни стены полетели вниз. Темнота перед глазами Дикона стала будто светлее, подёрнулась дымкой. Он был скалой и долиной, ощущал, как мёртвые обломки разрушенных стен давят на живую плоть, мешая вздохнуть. Лёгкий ветерок скользнул по каменной коже, замер один раз, другой. Дикон почувствовал боль и вскрикнул. Из-за этого пришлось вдохнуть и закричать ещё раз - потому что он распался на сотни, тысячи частей и понёсся вперёд и вниз, в то же время оставаясь на месте, неся смерть живым и защищая других таких же. Глухой рев скал отдавался у него в ушах, наполняя голову невыносимой болью, но почти сразу она сменилась восторгом, какого он не испытывал никогда в жизни. Дикон закричал снова и потерял сознание.
Марсель сам не знал, что его впечатлило больше - взрыв или нечеловеческий крик Окделла. Мальчишка выгнулся дугой, сбросив шлем. Растерявшийся Вейзель пытался привести его в сознание, но не преуспел.
- Капитан, помогите, - прошипел бергер. - Он может разбить голову о камни.
Валме вцепился в плечи Окделла, тот снова вскрикнул, но как-то радостно, Вейзель ловко сунул рукоять ножа между разомкнутыми зубами. Окделл издал хриплый торжествующий рык и снова попытался дёрнуться, по напряжённому телу пробежала дрожь.
- Тише, тише, - зачем-то успокаивал генерал бессознательного Ричарда. Марсель и сам бы сказал что-нибудь, но не успел.
- Что здесь происходит? - виконт поднял голову и встретился с синим взглядом, в котором сквозило то же безумие, что в памятное утро в Нохе. Окделл на руках у Валме шумно вздохнул и затих.
- Дайте сюда, - Ворон опустился на колено рядом, перехватил у Марселя Ричарда, безжизненно запрокинувшего голову. Валме забрал уже ненужный нож Вейзеля, поднялся, не зная, что говорить, и отступил на шаг.
- С ним такое уже было, - негромко сказал Вейзель, вставая рядом. - Не совсем так, но...
Марсель рассеянно кивнул, не отводя глаз от замершего в неудобной позе Алвы. Тот вдруг погладил юношу по лицу, так осторожно - да что там, так нежно, что Валме почувствовал неловкость. Но отвернуться не смог. Ричард дернулся и, видимо, открыл глаза. Валме почему-то показалось, что Ворон тоже вздрогнул, но скорее всего, это было своего рода эхо от движения Окделла.
- Камни, - еле слышно и, похоже, не слишком осознанно пробормотал оруженосец. - Радовались...
Марселя внезапно охватил озноб. До этого самого момента виконт Валме в глубине души был уверен, что титулы Повелителей - бессмысленные слова, пережитки прошлого, за которое Люди Чести зачем-то с тупым упорством цепляются не одну сотню лет. Теперь он не знал, что и думать.
- Радовались? Могу их понять, - голос Алвы был совершенно, безупречно спокойным. Марсель вдруг понял, что Ворон и в самом деле мог не удивиться услышанному. - Вы можете встать, юноша, или вас надо нести на руках?
- Не надо, - смущенно ответил тот, пытаясь сесть. - Извините, монсеньор, я...
- Извиняться не за что, Ричард, - Ворон выпрямился и помог Окделлу сперва сесть, а потом и встать. - Пора возвращаться. Курт, - он обернулся через плечо, знакомо прищурившись. - У вас тут наверняка заготовлен удобный спуск.
Уже через несколько часов Ричард не мог точно вспомнить, что с ним произошло - а после длинного дня, вместившего в себя осмотр образовавшихся завалов, знакомство с огромными волосатыми пауками и прием, устроенный дуксами в честь, как они говорили, "блистательной победы", у герцога Окделла нашлись совсем другие поводы для волнения.
На приеме, сопровождавшемся обильными возлияниями, было очень скучно. Дуксы поочередно говорили длинные речи, Первый маршал невозмутимо их выслушивал, и Ричард, решив, что все время смотреть на эра не следует, постарался уделить внимание чему-нибудь другому - и в итоге сам не заметил, как напился. Неожиданно речи закончились, сменившись ровным гулом голосов, а потом Ворон оказался рядом и вполголоса сообщил Ричарду, что собирается покинуть это унылое место. Оруженосец быстро поднялся, стараясь удержать равновесие, и выразил готовность сопровождать монсеньора. Монсеньор приподнял бровь, окинул Дикона изучающим взглядом и кивнул.
В палаццо Сирен было тихо и почти пусто, слуги не попадались на глаза, а остальные обитатели дворца, видимо, либо уже спали, либо еще отсутствовали. Шагая по коридору за своим эром, Дикон вдруг представил, что будет дальше, и неожиданно для себя шумно вздохнул. Ворон обернулся через плечо и блеснул глазами.
- Что, юноша, на приеме было слишком душно?
- Нет, я... - Ричард замер, приоткрыв рот и глядя, как завороженный, на блестящие глаза и насмешливую, но не злую улыбку. Потом сделал шаг вперед. И еще один.
- Вот уж нет, - сказал маршал через минуту, слегка отстраняя от себя оруженосца, - прошли те времена, когда я считал поцелуи в коридорах дворцов достойным развлечением.
Ричард наклонил голову набок, пытаясь осознать смысл длинной фразы, а потом решительно вернулся к прерванному занятию.
- Это возмутительно, - заметил Ворон еще через минуту, улыбаясь так, что у Ричарда задрожали колени. - Вы меня совершенно непристойным образом соблазняете, хотя всё должно быть наоборот.
- Должно? - удивился Дикон.
- Да, действительно, - задумчиво согласился непонятно с чем герцог Алва. - Продолжайте, не буду вам мешать.
От его тона по позвоночнику Ричарда пробежала острая дрожь, одновременно холодная и обжигающая. Он снова потянулся к эру, но потом замер.
- Мы в коридоре, - шепотом сказал он, не совсем понимая, что говорит.
- Наконец-то вы обратили на это внимание, - усмехнулся Алва. - Ну что ж, тогда придется дойти до более удобного места.
До комнат Первого маршала было не более десяти шагов, но Ричарду они показались очень длинными. Он едва дождался, пока Ворон запрет двери, и снова шагнул к эру. И оказался в стальной хватке, не причинявшей боли, но совершенно не позволявшей вырваться.
- Подобная дерзость, - очень серьезно сообщил Ворон, запуская руку в волосы Ричарда и заставляя его откинуть голову, - заслуживает возмездия.
- Я готов, - хрипло пробормотал Дикон, чувствуя на шее поцелуй, больше похожий на укус.
- Этого сложно не заметить, - тихо засмеялся Алва, и Ричард прижался к нему еще сильнее, широко раскрывая глаза и проваливаясь в хорошо знакомую синюю бездну.
6.
Разумеется, Ворон беспощадно поднял оруженосца затемно. Не то, чтобы Дикон был против пробуждения, но вставать, даже проснувшись, не желал. Гул в голове отступал только перед прохладными прикосновениями Алвы, и Ричарду не хотелось, чтобы они прекращались.
- Поднимайтесь, юноша, - маршал растрепал Дику волосы и мягко отстранил его. - У меня есть сюрприз для наших фельпских друзей и я рассчитываю, что вы поможете мне их пригласить.
Дикон кивнул и, скатившись с кровати, принялся спешно приводить себя в порядок. Проглотил завтрак, не замечая вкуса, и бросился исполнять приказ маршала, изрядно удивив только что вставшего Герарда, который явно намеревался произвести ежедневную процедуру подъёма офицера для особых поручений.
"Корабли" поражали воображение. Приземистые, колючие, серые - Дикону они напоминали ежей, а не ызаргов, которых он не видел или не помнил. Тараны впечатляли, а рассказ об артиллерийской мощи плавучих уродов он прослушал, задумавшись. Рокэ готовится дать бордонскому флоту бой! Судя по тому, что юноша знал о маршале, планировалось что-то потрясающее. Герард, разумеется, пришел к тому же выводу, поэтому они начали переглядываться таинственно и радостно.
- Молодые люди, - Ворон замечал все и всегда. - Ваш преждевременный пыл стоило бы слегка охладить.
Герард уставился на Первого маршала растерянно и слегка виновато, а Ричард, понимая, что эр нисколько не сердится, посмотрел открыто и ясно.
- До вечера вы мне не понадобитесь, - Рокэ махнул рукой, отпуская их обоих. - Я бы рекомендовал вам искупаться. В конце концов, эти бухты годятся не только для того, чтобы прятать в них корабли.
Герард чуть не подпрыгнул на месте, Ричард поймал взгляд Марселя, в котором ясно читалась зависть, и молча посочувствовал ему - но почти сразу об этом забыл. Луиджи Джильди подсказал, что совсем рядом с Байябьянкой есть крохотная бухточка, которая им вполне подойдет - и до вечера Ричард и Герард валялись в песке, ныряли в теплое сине-зеленое море и болтали о том, что же замышляет Кэналлийский Ворон. Попутно Ричард с легким удивлением выяснил, что плавать он умеет, не слишком быстро, но уверенно - хотя предположить, где он успел научиться, он не мог.
Вечером Алва хмыкнул, обнаружив, что непривычный к жаркому солнцу Ричард ухитрился, сам того не заметив, сжечь кожу на плечах и руках, и отправил его спать.
То, что выходной с купанием маршал устроил своим оруженосцу и порученцу не случайно, Дикон понял только через несколько дней, в утро сражения - когда в ответ на предложение Скварцы сойти на берег Ворон поинтересовался, умеют ли Марсель, Герард и Ричард плавать. Они остались на флагманском "ызарге", и, сидя вместе с остальными внутри удивительного кораблика, Ричард вдруг задумался о том, что Первый маршал никогда и ничего не делает зря. Додумать эту мысль до конца он не успел – его послали обливать загребных морской водой, и размышлять стало некогда. Духота была почти невыносимой, и Дикон рискнул снять мундир. Уже на бегу бросил быстрый взгляд на своего эра, но тот, похоже, не обратил на вольность оруженосца никакого внимания.
Сквозь щели посудины текла вода, снаружи стреляли, что-то трещало и скрипело. Алва велел всем проверить оружие, адмирал Скварца попытался отговорить маршала от участия в абордаже - бесполезно, с замиранием сердца подумал Дикон, видя, как сияют глаза Ворона, и понял, что ничего не боится. А потом внутрь "ызарга" хлынули воздух и свет, затрещали выстрелы, Алва ухватился за канат. Вот тут Дик испугался - того, что может отстать - и кинулся следом.
Над фальшбортом вражеского корабля показался кто-то в каске, и Алва разрядил пистолет ему в лицо. Не дожидаясь, пока над бортом галеры появится еще кто-нибудь, Дикон кошкой взвился по верёвке. Тут же с кем-то столкнулся, ткнул шпагой, увернулся от одного удара, отмахнулся от следующего, рубанул по перекошенной усатой харе. Рядом появился Марсель, Ричард улыбнулся виконту и шагнул в образовавшуюся брешь между своими и чужими. Ворон и адмирал Скварца были впереди – расчищали дорогу. Гремели выстрелы, в бордонских моряков летели гранаты, все орали. Ричарда охватило злое веселье. Какой-то бордон наставил на него пистолет, юноша рухнул на колено, бешено выбрасывая руку со шпагой вперёд и вверх, за спиной «дельфина» будто пронеслась чёрная молния, тот сел, не успев спустить курок. Ричард левой рукой выхватил оружие из мёртвых пальцев, выстрелил в толпу противников, шарахнулся от невесть откуда взявшегося вражеского клинка, едва не свалившись с помоста. Ударил в ответ, спихнул раненого противника вниз и осмотрелся. Алва бесновался впереди, надо было идти за ним, но Ричард успел сделать не больше шага, когда палуба под ногами вздрогнула. Юноша понял, что с другой стороны в галеру вцепился ещё один «ызарг». Бордоны дали мушкетный залп. Рядом кто-то упал, но Ричард смотрел только туда, где был монсеньор. Убедившись, что эр жив, Дикон повертел головой, чтобы сориентироваться и понять, что делать дальше. Людская волна качнулась назад – на корму втащили сетку с огнестрельным оружием. После залпа фельпцы ринулись вперёд, тесня бордонов. Все перемешались, определить, где свои и чужие, было почти невозможно, но Дикон упорно шёл, продолжая орать и отмахиваясь от бордонов. Те неожиданно закончились. Ричард понял, что вражеский капитан предлагает Алве дуэль.
- Юноша, вашу шпагу!
Дикон отдал эру оружие, подхватил короткие сабли и отошёл.
Следующие несколько минут он завороженно смотрел, как Алва стремительно и легко гонит бордона к мачте – и, наверное, не смог бы отвести глаза, даже если бы общая бойня вдруг началась снова. Но все ждали исхода дуэли – как будто он был не очевиден. Когда всё закончилось, Ричард подошел, вернул Ворону его клинки, получил обратно свою шпагу и замер, не зная, что дальше.
Бордоны сдавались, это было ясно. Подбежал теньент, у которого Алва забрал знамя с ызаргом. Корабль был захвачен. Кое-как вытерев и убрав в ножны оружие, Дикон огляделся. Прямо на «Морскую розу» нёсся галеас. Деваться с куршеи было некуда. Ричард слегка присел, чтобы быть готовым к столкновению.
- Страшно? – весело поинтересовался Алва. Дикон покачал головой. Он не боялся ни боя, ни смерти, ни даже увечья.
- И правильно, - маршал подмигнул оруженосцу. Мгновение спустя Ричард понял, почему. Наперерез галеасу шли два «ызарга».
Когда Ворон приказал присоединиться к атаке на «Сердце волн», Дикон оживился. Абордаж, несмотря на тесноту, юноше понравился. Тем более, что маршал сказал, что на галеасе будет просторнее, хоть и противников пообещал больше, чем на галере.
Пока они подходили, «ызарги» уже успели вцепиться в бордонское судно. Тряхнуло - таран «Морской розы» вошёл в корму «Сердца волн». Дикон налетел на эра, пробормотал извинения, Ворон что-то ответил, но юноша уже не услышал – на корме галеаса рвались гранаты. Не успев удивиться собственной прыти, Дикон перемахнул через фальшборт и присоединился к Алве и абордажникам, сдерживающим бордонов. Ворон оглянулся, махнул рукой и Ричард едва успел вовремя растянуться на палубе. Над головой дважды провыла картечь. Юноша глянул на маршала и подскочил. Абордажники теперь наступали на бордонов, построившихся вокруг мачты. На мгновение стало страшно, но Дикон запретил себе бояться. Промешкав, он успел занять место только во второй линии, но расстраиваться и ругать себя было некогда. Взвыла дудка, кто-то закричал, Дикон последовал его примеру – и орущие, визжащие, размахивающие оружием толпы врезались друг в друга. В мешанине клинков, рук, ног, спин и лиц можно было сойти с ума, но Ричард отмахивался от чужих и бил в ответ, уклонялся от своих – иногда чудом. Гремели выстрелы и Дикон понял, что останавливаться опаснее, чем двигаться. Замер он только один раз и на мгновение – когда, неожиданно выскочив на свободное пространство, натолкнулся на совершенно безумный взгляд Ворона. Тот смотрел за спину оруженосца, и Дикон развернулся, ожидая встретить смерть, но "дельфин" свалился ему под ноги, а над ним стоял растерянно улыбающийся Герард.
- Вперёд! – крикнул Ричард приятелю и повернулся. Алва куда-то исчез, на его месте оказались двое бордонов, Дикон бросился в атаку, Герард присоединился. Ричард кричал что-то, сам не понимая, что именно. Наконец, его противник отступил, зажимая кровоточащее запястье, Дикон извернулся и ткнул доставшегося приятелю бордона в спину, чтобы вернуться к своему, успевшему переложить шпагу в левую руку. На Герарда налетел кто-то с тесаком, помощи ждать было неоткуда, а драться с левшой было неудобно. Возникший из порохового дыма Алва походя прирезал увлечённого поединком бордона и снова исчез. Кто-то с кормы орал «в сторону» и ругался. Дикон рванулся к борту, мимоходом заметив, что Герард, разделавшийся-таки со своим противником, мчится к противоположному, запнулся о чью-то руку и налетел на свёрнутый в бухту канат. Грянули выстрелы, коротко пропела картечь, возле мачты, где сгрудились «дельфины», загремели взрывы – абордажники с подошедших «ызаргов» тратили гранаты.
Из толпы бордонов вышел невысокий человек. Ричард понял, что враги сдаются, и сполз прямо на грязную палубу – ноги его больше не держали.
Остаток дня прошёл как в тумане. Дикон выполнял какие-то поручения, пил вино, разбавленное водой, отдыхал, снова что-то делал и говорил, но думать мог только о том, что скоро они будут на берегу и можно будет, наконец, уснуть.
Казалось, война закончилась, так толком и не начавшись. Время снова закрутилось вихрем, перемешивая дни и ночи, запах цветов и аромат благовоний, шум моря и плеск фонтанов. Позади были праздненства в Фельпе, позади была ночь святого Андия. Когда Марсель начал зазывать всех, кто был рядом, в гости к "прекрасным пленницам", Дикону стало не по себе - он не взялся бы с уверенностью сказать, от чего. Но Ворон, как всегда, незаметно оказавшийся рядом, сказал ему на ухо, весело и насмешливо: "Вы этого не помните, юноша. Ну так сравните впечатления". Ричард растерянно обернулся, собираясь что-то ответить, но Алва добавил - "Я потребую подробного отчета" - и Ричард вздрогнул, мгновенно представив, к чему может привести такой отчет. Маршал засмеялся и отошел, и ночь святого Андия понеслась дальше, жаркая и томительная, наполненная женским смехом, объятиями, непристойной болтовней - и пронизанная, как иглой, острым синим взглядом, который держал Ричарда, не позволяя расстроиться, обидеться, решить, что хоть что-нибудь может быть не в порядке. Все и было в порядке, хотя отчет наутро оказался куда менее интересным, чем то, что за ним последовало.
Потом Эмиль Савиньяк привел армию - а еще Сону, которой Ричард искренне обрадовался. И лето вдруг стало кончаться.
Ворон подолгу разговаривал с Савиньяком и Вейзелем, отправлялся по делам, не взяв с собой ни Ричарда, ни Герарда, и - как казалось Ричарду - был чем-то встревожен. Однако когда юноша как-то раз попытался выразить беспокойство, Алва иронически прищурился и заметил:
- Вы хотите, чтобы я еще и с вами говорил о делах?
Больше Ричард вопросов не задавал, но беззаботная радость лета пропала, ее сменило тихое спокойствие осени - хотя солнце было все таким же теплым и все так же ярко блестело в сине-зеленых волнах, когда они покидали вольный город Фельп, направляясь в Урготеллу.
Ворон что-то напевал, глядя на багровеющий закат, Марсель опирался на борт неподалеку от него, и, опустив голову, вглядывался в пенные гребни, а Ричард сидел на палубе на бухте толстого каната и пытался понять, отчего ему грустно - неужели за прошедшее время он успел настолько привыкнуть к Фельпу?..
Марсель упорно разглядывал белую пену, потому что больше ни на что и ни на кого смотреть не тянуло. Разговаривать, как ни удивительно, не тянуло тоже. Виконт Валме проклинал себя за сентиментальность и за дурацкий интерес к чужим личным делам и пытался подумать о чем-нибудь более важном - да хоть об отсутствии писем из Олларии, которое встревожило Ворона и остальных - но мысли упорно возвращались к неприятному и неловкому разговору, который несколько дней назад состоялся у них с Алвой.
А ведь начиналась вечерняя беседа вполне мирно! Они пили вино на одном из балконов палаццо Сирен, и Марсель лениво рассказывал что-то неважное об очередном визите к бордонкам, а Ворон так же лениво и невнимательно слушал, думая явно о чем-то другом.
- И что же, Марсель, - спросил он внезапно, когда тот уже почти решил, что Алва вовсе не обращает внимания на его болтовню. - Вы так и не надумали жениться на прекрасной Софии?
- Жениться? - Валме комически пожал плечами и развел руками. - Боюсь, я не смогу составить ее счастье.
- Вот уж не думал, - маршал потянулся за кувшином и долил себе вина, - что идея брака для вас заключается именно в этом.
- Люди вообще хотят быть счастливыми, - откликнулся Марсель слегка удивленно, искренне не понимая, с чего вдруг собеседника потянуло на обсуждение матримониальных вопросов.
- И очень глупо с их стороны, - сообщил Ворон, глотнув вина и рассматривая освещенные вечерним солнцем облака. - Счастье обычно кратковременно, а воспоминания о нем могут отравить всю оставшуюся жизнь.
- Пожалуй, я понимаю, о чем вы, - Марсель почти против воли бросил взгляд вниз, на террасу, где оруженосец маршала и утреннее чудовище самозабвенно выясняли, почему у второго никак не получается несложный фехтовальный прием, которому пытался научить его первый. Алва проследил за его взглядом и вопросительно приподнял брови. Марсель слегка смутился, но решил, что пытаться демонстративно сменить тему будет глупо.
- Если к герцогу Окделлу вернется память, - он помолчал, - то воспоминания о последних неделях вряд ли его порадуют.
Несколько секунд Ворон задумчиво смотрел на него. Виконт уже ждал холодного совета не лезть не в свои дела, но маршал усмехнулся, то ли равнодушно, то ли невесело.
- Если к герцогу Окделлу вернется память, он будет счастливее многих, - Алва кивнул в ответ на непонимающий взгляд Марселя. - Потому что воспоминания о последних неделях он не сохранит.
- Как? - Марселю показалось, что вопрос прозвучал излишне обеспокоенно, но Алва этого как будто не заметил, снова глядя на облака.
- Я слышал о таких случаях. Память либо не вернется вовсе, либо возвратит его в тот день, когда он ее утратил. Меня, пожалуй, устроят оба варианта. Или все же второй?..
Он взглянул на Марселя и иронически изогнул бровь. Видимо, выражение лица виконта говорило само за себя.
- Вы, Валме, непозволительно расслабились и забыли, что я собой представляю. Если герцог Окделл вновь вернется к мыслям о благе Великой Талигойи и о моих непростительных преступлениях, я сочту это достойным финалом приятного времяпрепровождения. Или вы думали, что я верю в вечную любовь?
Алва резко встал и подошел к перилам балкона.
- Юноша, не морочьте Герарду голову, - его голос был спокойным и слегка насмешливым. - Это делается не так.
Алва внезапно перемахнул через перила и мгновением позже мягко приземлился на плиты террасы.
- Дайте сюда шпагу.
Марсель налил себе еще вина и по примеру Ворона посмотрел на облака. Верить в то, что Алва просто развлекался, а теперь развлечение стало ему надоедать, не хотелось ужасно - но что еще было думать?..
Именно ответ на этот вопрос виконт Валме и искал вот уже третий день. Однако в волнах Померанцевого моря ответа тоже со всей очевидностью не было.
В Урготелле шел дождь. Иногда он прекращался, потом начинался снова. Осень здесь славилась дождями, но Ричард думал, что особой славы в непрерывно падающей с неба воде нет. Казалось, что время тоже становится водой и с мерным шорохом утекает прочь, размывая все, к чему прикасается. Ворон делал вид, что он спокоен, но Ричарду плохо в это верилось. Ночи становились все длиннее, дел почти не было - если не считать делами похожие один на другой приемы во дворце Фомы Урготского, на которые оруженосец должен был сопровождать своего эра - и Ричард, наконец, смог выспаться. Как ему казалось, за все лето сразу. Впрочем, по ночам сон по-прежнему был не единственным его занятием. Днем Ворон казался равнодушным и отстраненным, иногда он пропадал во дворце Фомы с утра до вечера, и Ричард с Герардом проводили время в библиотеке посольства или, если позволяла погода, во дворе, пытаясь тренироваться. Ричард успевал начать скучать - но ночами Рокэ становился таким же, каким был летом. Или почти таким же. Что-то неуловимо изменилось и продолжало меняться, но что - Дик не понимал. Он бы мог встревожиться, но искры в синих глазах ночь за ночью убеждали его в том, что все в порядке. Все хорошо.
А потом принцесса Елена предложила Ворону участвовать в ее мистерии, и он почему-то согласился.
Вечером после мистерии Ричард спускался в гостиную, очень довольный прошедшим днем. На то, как сияла Елена Урготская, когда Ворон внезапно появился ниоткуда, да еще и с букетом настоящих лилий, было приятно смотреть - а то, что Ричард помогал эру раздобыть эти лилии, делало его как бы соучастником. Конечно, резонно решил Ричард, принцесса Елена вряд ли оценила бы его участие, но главное же не это. Рокэ делает людей счастливыми, хотя и притворяется, будто ему все равно.
На последней ступеньке Ричард вдруг подумал, что, наверное, он должен был бы ревновать, ведь Елена Урготская со всей очевидностью влюблена в Ворона. Но ревновать не получалось, а получалось только думать о том, что через час-другой, когда они выпьют вина и Марсель отправится спать или к какой-нибудь даме, монсеньор, как обычно, посмотрит насмешливо и спокойно и скажет: "Дикон, ты ждешь особого приглашения?.." А потом... Ричард зажмурился и чуть не стукнулся лбом об дверь гостиной. Распахнул ее и вошел, все еще улыбаясь своим мыслям. Алва наверняка догадается, о чем он думал - ну и пусть догадается.
- ...Цветы, которые вы должны были преподнести принцессе Елене, были отравлены, - сказал граф Шантэри. - Почему вы их заменили?
- Терпеть не могу искусственных цветов, - откликнулся герцог Алва, стоявший возле стола и рассеянно разглядывавший вино в бокале. - Удивительно, от каких мелочей все же зависит успех отравителя... А, Ричард, - он вскинул глаза и коротко улыбнулся. - Налейте себе вина и устраивайтесь. У нас тут очередное бездарное покушение.
Вино в бокале Ворона было темно-багровым, но пламя камина, сверкнувшее сквозь хрусталь, окрасило его в светящийся красный. Тонкая позолота рассекла алый цвет пополам, как молния. Дикон смотрел, не в силах оторвать глаз, чувствуя, как в голове нарастает шум, будто за окном гудит ветер, становящийся ураганом.
Потом все потемнело, его пальцы соскользнули с дверной ручки, а под ногами открылась черная пропасть.
Ричард Окделл открыл глаза и понял, что лежит в постели. Кто-то раздел и уложил его, как уже было однажды. Но тогда он напился, а что случилось сейчас? Как можно было просто взять и упасть в обморок на глазах у Ворона? Ричард сжал кулаки под одеялом и вздрогнул - кольца Эпинэ на руке не было. Он беспокойно обвел взглядом комнату, погруженную во мрак почти полностью - и внезапно обнаружил, что возле его кровати стоит кресло, а в кресле сидит герцог Алва собственной персоной и листает какие-то бумаги. Вероятно, Дикон шевельнулся от неожиданности, а Алва заметил это движение - потому что он немедленно поднял голову. Синий взгляд встретился с глазами Ричарда.
Что-то было не так. Дик не мог понять, что именно, но ощущение неправильности не оставляло его. Однако Ворон продолжал молча смотреть, и Дикону отчего-то показалось, что он все знает.
Так или иначе, другого выхода не было и тянуть было бессмысленно. Ричард облизал пересохшие губы и хрипло сказал:
- Эр Рокэ, я... Мне нужно с вами поговорить.
Он ждал иронической усмешки или язвительного комментария, но Ворон молча кивнул, показывая, что ждет продолжения, и не отводя невыносимо прямого и острого взгляда.
Дикон вспомнил все заготовленные фразы, вздохнул и решился.
- Я сегодня был у эра Августа, и он сказал... - слова застряли у него в горле, когда Алва вдруг зло, по-кошачьи, улыбнулся и резко встал из кресла.
- Не продолжайте, юноша. Это знаменательное событие случилось не сегодня, а несколько месяцев назад. Вряд ли вы сможете рассказать мне свежие новости.
- Несколько месяцев? - пробормотал Ричард растерянно, не понимая, зачем Алва над ним издевается.
- Именно так. Кроме того, - Алва прошелся по комнате, зажег еще несколько свечей, - пока вы были лишены памяти, мы с вами успели повоевать в Фельпе, а теперь проводим время в Урготелле. И кстати, - он снова рухнул в кресло и недобро усмехнулся, разглядывая растерянного Ричарда, - вам, герцог Окделл, следует знать, что я, как общепризнанный негодяй и мерзавец, воспользовался вашим недугом, чтобы расположить к себе и совратить. Впрочем, - он небрежно махнул рукой, как будто не замечая потрясенного оцепенения Дика, - если уж на то пошло, сложно с уверенностью сказать, кто кого совратил. Так или иначе, я не воспротивился вашей инициативе, хотя, возможно, следовало бы.
Ричард открыл рот, чтобы что-нибудь сказать - он, правда, и сам не знал, что именно - но Алва не стал дожидаться.
- Кстати, портить вам репутацию я поленился, так что о вашем падении знают разве что... - Алва возвел глаза к потолку и задумчиво загнул сперва один палец, потом еще один. Потом подумал, пожал плечами и один разогнул. Ричарду захотелось исчезнуть, провалиться куда-нибудь, спрятаться так, чтобы его никто никогда не нашел.
- И, разумеется, я не буду настаивать на продолжении, - светским тоном сообщил Ворон. - Мне кажется, вы уже не испытываете ко мне недавней симпатии.
- Эр Рокэ, - Дикону наконец удалось протолкнуть эти слова сквозь сжавшееся горло. - Зачем... почему вы... так?
Первый маршал несколько секунд разглядывал его - как показалось Дику, с веселым недоумением.
- Видите ли, герцог Окделл, - наконец сказал он доверительно. - У меня странное чувство юмора. Я подумал, что после того, как вы собирались меня отравить, было бы забавно...
- Это неправда!.. - Ричард поперхнулся, дернулся, садясь на кровати, и схватился за горло, пытаясь выдохнуть тяжелый воздушный комок.
- Довольно, - неожиданно сухо и холодно произнес Ворон, вставая. - Вы, юноша, явились в мой дом с ядом, который вручил вам кансилльер. То, что вы не успели его применить, - случайность, я полагаю. Ваш драгоценный эр Август бежал из Олларии. Еще нескольких участников этого гениального замысла я убил. Вы остались живы только благодаря тому, что утратили память. Теперь она к вам вернулась. Что ж, убить вас я всегда успею, а пока вспомните еще и о том, что вы по-прежнему мой оруженосец, и ведите себя соответственно.
- Да, монсеньор, - прошептал Ричард онемевшими губами.
- Надеюсь, виконт Валме будет любезен и ознакомит вас с событиями последних месяцев. Я предупрежу его об этой необходимости. Спокойной ночи, герцог Окделл.
Дверь бесшумно закрылась.
Дикон зажмурился, обхватил себя руками и уткнулся лбом в колени. Потом лег набок, сжавшись в комок, и натянул одеяло на голову.
7.
Проснулся он в сумерках. За окном шумел дождь и сказать, утро на дворе, день или вечер, было невозможно. Вставать не хотелось. Звать слугу, умываться и выходить из комнаты не хотелось ещё больше. Не хотелось вообще ничего. Но сказаться больным - трусость, недостойная Повелителя Скал. Дикон стиснул зубы и дёрнул за витой шнур, вызывая слугу. Заносчивый тип в белом принёс воду для умывания и осведомился, будет ли герцог Окделл завтракать. Ричард отказался, стараясь говорить как можно спокойнее, хотя наглость прислуги выводила из себя - тип смотрел понимающе и как-то гадко. Наверное, знал... Что именно знал слуга и сколько ещё таких осведомлённых в этом доме, обдумывать Дикон не стал.
Оставаться в комнате было жутко и тоскливо, поэтому Ричард велел проводить себя в библиотеку, однако на полпути столкнулся с Арамоной-младшим. Дикон едва узнал его - мальчик выглядел намного старше, чем когда они встретились в Олларии. Откуда он тут?
- Ричард! - фамильярно воскликнул сын капитана Лаик, и Ричард понял, что ничего не понимает. Разве они успели подружиться? Когда?
- Доброе утро, - нужно было что-то говорить.
- Ты так рано, - Герард - Дикон, наконец, вспомнил имя - заулыбался. - В библиотеку?
В его тоне и выражении лица не было желания подольститься, и Ричард вынужден был признать, что успел как-то сойтись с отродьем Свина. Падать ниже уже некуда, - с горечью подумал герцог Окделл и медленно кивнул.
- Я сейчас приду, - зачастил Арамона, - только разбужу капитана Валме.
Ричард уже собирался пойти дальше, но Герард вдруг ухватил его за рукав. Что он себе позволяет?
- Что-то случилось? - беспокойство в голосе Арамоны было таким искренним, что Дикону стало неловко.
- Позже, - напряжённо прошептал Ричард, - я всё объясню.
Герард тряхнул головой и умчался. Дикон постоял секунду, глядя ему вслед, покачал головой и последовал за слугой.
- Капитан, просыпайтесь, - кто-то бесцеремонно встряхнул Марселя за плечо. Виконт с трудом открыл глаза.
- А где Герард? - он моргнул раз, а потом другой. Но кошмар в виде полностью одетого и до омерзения бодрого Рокэ исчезать отказывался.
- Герард вот-вот появится, но времени уже нет. У меня есть для вас особое, - Алва подмигнул, - поручение.
- Я готов, - Валме сел в кровати, отбрасывая одеяло. Сон как рукой сняло.
- Пока вы приводите себя в порядок, я изложу вам суть дела, - Ворон тактично отвернулся и Марселю стало досадно - Окделл по утрам, вероятно, представлял более приятное зрелище.
- Герцогу Окделлу, - в унисон его мыслям начал Алва, - требуется ваша помощь. Полагаю, вам не составит труда ознакомить его с ходом Фельпской кампании и предоставить все сведения о том, что ему следует знать.
Марсель замер, глядя на прямую спину Первого маршала. Значит, это все-таки случилось. То-то Ворон такой бодрый - все вышло так, как он хотел. Да и ждать не особенно долго пришлось, не успел он окончательно заскучать... Виконт Валме сам не понимал, почему испытывает такое раздражение, но от того, чтобы оборвать шнуровку камзола, которая совершенно некстати запуталась, удержался с трудом. Поэтому он на всякий случай решил перейти на деловой тон - поручение так поручение, надо выполнять.
- Чем заканчиваются воспоминания Ричарда? - вот и шнуровка наконец поддалась, очень кстати.
- Герцога Окделла, капитан, - Алва обернулся, и Валме увидел, что он широко улыбается. - О ваших приятельских отношениях вам тоже придется ему напоминать - если сочтете нужным, конечно. А что до воспоминаний, то это он, полагаю, в состоянии рассказать и сам. Признаться, это не слишком интересная тема.
Марсель не успел ответить - в дверь постучали.
- Доброе утро, сударь!
В другой день виконт немало порадовался бы ошарашенному выражению лица юного Арамоны, но сейчас было не до него.
- Доброе утро, Герард, - откликнулся Первый маршал. - Как видите, капитан Валме уже встал и ваше вмешательство не потребовалось. Идёмте, вы мне нужны.
- Слушаюсь монсеньора!
- А вам я бы посоветовал не тянуть с выполнением задания, - герцог по-прежнему улыбался, но Марселю показалось, что этот процесс не доставляет ему удовольствия. Впрочем, хватит уже выдавать желаемое за действительное, подумал виконт Валме, чувствуя, как раздражение накатывает снова.
Являться пред светлы очи герцога Окделла, едва проснувшись и даже не позавтракав, не хотелось - но Алва советовал не тянуть, и Валме смирился. Ричард отыскался в библиотеке. Юноша сидел над раскрытой книгой, глядя в пустоту, и Марселю стало его жалко.
- Доброе утро, герцог Окделл, - виконт решил слегка поклониться, что оказалось излишним, потому что юноша посмотрел сквозь него и машинально кивнул в ответ. - Мне поручено ознакомить вас с ходом Фельпской кампании и предоставить прочие необходимые сведения.
- Ознакомьте, - медленно проговорил Окделл после паузы. Марселю стало не по себе. Закатные твари, что Ворон с ним сделал?! На мальчишку было страшно смотреть. Бледный до прозрачности, он говорил тихо и невнятно, как во сне, и смотрел при этом в пространство, а не на собеседника - как слепой.
- Это будет долгий разговор, - светским тоном сообщил Валме. - Если вы не против, его можно было бы совместить с завтраком.
- Я не против, - не меняя ни тона, ни выражения лица, произнёс Окделл. Марсель обворожительно улыбнулся, но его старания пропали втуне - Ричард его не видел.
Валме успел позавтракать, Окделл - посидеть над тарелкой. Виконту казалось, что он никогда столько не разговаривал. Собеседник кивал или безжизненным голосом переспрашивал, удивляясь очевидному и не замечая того, как виртуозно Марсель обходит щекотливую тему отношений Первого маршала с оруженосцем.
- Благодарю вас, - поблагодарил герцог Окделл, когда Валме, наконец, подошел к финалу своего рассказа, начавшегося Летним лагерем и закончившегося вчерашней мистерией. Марсель вежливо кивнул. Юноша посмотрел на свою тарелку, на чашечку с шадди, а потом медленно поднял глаза на виконта Валме. Марселю захотелось отвести взгляд, но делать этого было нельзя.
- Вы, наверное, не знаете... - казалось, Окделл сам с трудом понимает, что хочет сказать, таким мучительно-растерянным было выражение его лица, - ...что происходило в Олларии? До нашего отъезда?
- Это зависит от того, что вы помните, - осторожно заметил Марсель, не зная, не вызовет ли его вопрос каких-нибудь неприятных последствий.
Окделл свел брови, пытаясь то ли вспомнить, то ли сформулировать.
- Назовите хотя бы день, после которого для вас наступило сегодня, - Марселю вдруг показалось, что Окделл пытается узнать что-то очень важное, но то ли не хочет спрашивать прямо, то ли толком не знает, о чем именно спрашивать.
Окделл назвал день, и Марсель совершенно не удивился.
- Насколько я помню, - задумчиво сообщил он, аккуратно ставя свою чашечку на блюдце, - ничего особенного в столице не случилось. Разве что дуэль герцога Алвы с четырьмя противниками одновременно, но вряд ли это можно считать...
- С кем? - невежливо перебил Окделл. Виконт Валме не обиделся. По крайней мере, герцог Окделл начал подавать признаки жизни.
- Ги и Иорам Ариго, Килеан-ур-Ломбах и кто-то из Приддов, боюсь, что его имя я вспомнить не смогу, - перечислил Валме, наблюдая за собеседником. Удивительно, а он-то думал, что бледнеть герцогу Окделлу уже некуда.
- Они... - шевельнул губами юноша.
- Мертвы, - наклонил голову Марсель.
- Но почему... - Окделл сосредоточился и наконец посмотрел на Марселя, а не сквозь него. Виконт Валме поздравил себя с тем, что ему во второй раз удалось не отвести взгляд, хотя это было почти невозможно. - Что послужило причиной дуэли?
- Я знаю только повод, - виконт пожал плечами и откинулся на спинку стула. Окделл начал разговаривать, это уже что-то. - И, признаться, он был совершенно пустяшным. Однако в целом история вышла довольно странная.
Теперь герцог Окделл слушал его намного более внимательно, так что виконт Валме стал рассказывать подробно. Окделл слушал молча, правда, из просто бледного начал становиться зеленоватым. Зато у него появилась мимика - услышав о том, как Ворон спровоцировал дуэль, он прикусил губу, а когда Валме дошел до завтрака у кансилльера, нахмурился, будто задумавшись. Когда рассказ закончился, Окделл медленно кивнул.
- Благодарю вас, виконт Валме.
Марсель открыл было рот, чтобы предложить вернуться к менее официальным обращениям, но юноша вдруг отодвинул стул и встал.
- Если вы не возражаете, я... - он ухватился за спинку стула, и тут Валме наконец понял, что он чем-то потрясен так, что еле держится.
- Прошу прощения, - торопливо пробормотал Окделл и вышел из столовой прежде, чем виконт успел сказать хоть слово.
Валме задумался. Ему не давала покоя какая-то мысль, лежащая почти на поверхности, но ускользающая всякий раз, как он пытался ее ухватить. Окделл потерял память. На следующий день Ворон явился во дворец и намеренно нарвался на дуэль. Четверо убитых. Завтрак у Штанцлера. Кольцо с молнией. Вино. Закатные твари!..
Ужас, охвативший Ричарда, требовал немедленных действий. Как это могло случиться?! Он ведь ничего не рассказывал Ворону, откуда тот узнал, что кольцо Ричард получил от кансилльера? И все остальное... Все остальное было еще хуже. Неужели Ворон решил, что во всем виноваты Штанцлер и Катари... Ричард, не замечая того, болезненно поморщился. Какое право он теперь имеет называть Ее Величество по имени?.. Нет, об этом лучше не думать. Но понятно, почему Ворон убил братьев Ариго - он, наверное, хотел сделать больно королеве, хотя бы так. Кансилльер был прав, этот человек не знает, что такое милосердие, и творит все, что пожелает. А Ричард еще усомнился в этом. Заколебался, попытался сделать все по-своему - и в результате предал тех, кто ему доверился. И поделом ему то, что с ним случилось, его ведь предупреждали, на что способен Ворон. Ее Величество рассказывала про Джастина Придда, а он, Ричард, еще пытался защищать кэналлийца, говорил, что ни один человек на свете не может быть таким жестоким. Что ж теперь, матушка и граф Ларак тоже... получат в подарок картину? Ричард привалился плечом к стене коридора, ноги его не держали. Если его тоже, как оступившегося Придда, убьют родные, это будет справедливо. Только... Это ведь некому на себя взять. Наль?.. Смешно даже думать. Эйвон?.. Как они будут жить с таким грузом на душе, они ведь не Спруты. Ричард должен все сделать сам, избавить их от позора и необходимости смывать этот позор. А предателю и любовнику Ворона жить все равно незачем. Но как?.. Ричард криво улыбнулся, невидяще глядя в пустоту. Пусть его убьет Ворон. Он пойдет и скажет, что это он во всем виноват, что он сам решил отравить маршала и сам раздобыл для этого яд, и только обморок и утрата памяти помешали ему завершить начатое. Ворон убил четырех человек просто из-за подозрений, если он будет точно знать, что герцог Окделл готовил на него покушение, он не остановится ни на минуту. Так все и решится, и может быть, перед смертью Ричард успеет попросить, чтобы герцог Алва пощадил его родных и не рассказывал им... Ричард коротко и горько рассмеялся на ходу, не понимая, куда несут его ноги. Алва - и пощадил. Нелепость, можно даже не надеяться. Ну, по крайней мере, им не придется брать на душу грех убийства. Да, так будет лучше для всех.
Он сам не заметил, как остановился перед очередной дверью, толкнул ее, забыв постучаться, и вошел. Он не ошибся.
- Юноша, что заставило вас ворваться ко мне столь решительно? - лениво поинтересовалась Закатная тварь, которую Ричард должен был называть монсеньором.
- Я должен, - Дикон понял, что смотрит вниз, и вскинул голову. Нельзя мямлить, надо говорить отчётливо - пусть Ворон решит, что он дерзит, и разозлится. - Я пришёл, чтобы сознаться. Я сам достал яд, а вы убили невинных людей.
- Какая прелесть, - герцог Алва поднялся из кресла, в котором сидел, и прошелся по комнате. Присел на край стола и начал внимательно рассматривать замершего возле двери оруженосца. - А скажите, юноша, зачем же вы посвятили этих невинных людей в свои планы? Они начали радоваться раньше времени, - Алва задумчиво покачал головой, - и вышло так некрасиво.
- Они ничего не знали! - Ричард понял, что почти кричит.
- Еще интереснее, - Ворон изогнул бровь. - В таком случае, остается предположить, что они стремились покончить с собой, а я оказал им услугу. Неужели я невольно совершил благое дело?.. Как это скучно.
- Вы... - Ричарду не хватило воздуха, он вздохнул и начал снова. - Вы даже хуже, чем...
- Чем говорил вам эр Август? - с издевательской заботой подсказал герцог Алва. - Да, это вполне возможно. У Штанцлера хорошие шпионы, но все-таки обо всех моих делах он, я надеюсь, не осведомлен. Хватит, юноша, - он резко оттолкнулся от стола и выпрямился. - Достойная попытка оправдать соучастников, но увы - неудачная. Это все, что вы хотели мне сказать?
- Жаль, что я тогда не знал, что вы собой представляете! - Ричард выталкивал слова, почти задыхаясь, но молчать он не мог, гнев и возмущение рвались наружу. - Я бы ни секунды не сомневался! Я бы не решил... - он вдруг замер с открытым ртом, наткнувшись на неожиданно внимательный взгляд Ворона.
- Продолжайте, герцог Окделл, - тот по-кошачьи улыбнулся. - Что именно вы бы не решили?
Ричард опустил голову. Охватившая его ярость вдруг пропала, оставив только безнадежную тяжелую усталость.
Неожиданно холодные пальцы прикоснулись к подбородку, заставляя поднять лицо - и Ричард неосознанно шарахнулся назад, чтобы избежать прикосновения.
Хотя Алва продолжал улыбаться, взгляд его стал ледяным.
- Вы неподражаемы. Неужели вы всерьёз рассчитывали, что я стану вас убивать из-за вашего, скажем так, признания? - Ворон с удовольствием смотрел на оруженосца, прижавшегося спиной к стене. - Зря. Вы ведь заодно сочли нужным продемонстрировать мне, что для вас страшнее смерти, - Алва сделал пол-шага вперёд, и Дикон почувствовал, что сейчас закричит от ужаса.
- Вы, - в горле стоял ком и пришлось его проглотить, чтобы продолжить. - Вы не посмеете.
- Вы повторяетесь. Я смею и буду сметь. Хотите сохранить остатки достоинства - убирайтесь и не показывайтесь мне без повода, - в синих глазах мелькнули злые искры. Дикон почувствовал, что заражается этой злобой и безумием.
- Почему вы меня не убили?! - в отчаянии выкрикнул он.
Ворон рассмеялся, откидывая голову.
- Потому что другой вариант показался мне более привлекательным, разумеется. И не зря.
Ричард сжал кулаки, жалея только о том, что у него нет при себе оружия. Впрочем, можно ведь и без оружия. "Если хочешь оскорбить..." - всплыло в памяти неуместно и некстати, но он не позволил себе остановиться.
Ничего, конечно, не вышло. Его кулак попал в железные тиски обманчиво тонких пальцев.
- Вы внезапно передумали насчет прикосновений? - поинтересовался Ворон, отталкивая его руку, безвольно упавшую. - Не стоит, герцог Окделл. Последовательность - это тоже добродетель.
Ричарду показалось, что он сейчас упадет - и он устало прислонился к стене. Он бы с удовольствием сполз по ней и закрыл глаза, но не на виду же у Алвы.
- Пожалуй, мистерий с меня хватит, - Алва снова смотрел на него холодно и равнодушно. - Ваше благородное решение поговорить со мной прежде, чем использовать яд, делает вам честь, но оно же лишает меня причины вас убивать. Так что вынудить меня вам не удастся, можете даже не надеяться. А теперь идите к себе и приведите себя в порядок, если не хотите, чтобы все присутствующие вас жалели.
- Вы не знаете, что такое жалость.
- Вы ошибаетесь, - улыбка Алвы больше напоминала оскал. - Если бы я не знал, я бы уже взял вас за руку и отвел в ваши покои. Идите, герцог, если не хотите этого добиться.
Ричард с усилием оттолкнулся от стены. К счастью, до двери было недалеко. Перед глазами стоял туман, в ушах звенело, но, закрывая дверь, он все же услышал, как Алва тихо засмеялся ему вслед.
8.
Марсель не подслушивал - в покоях Первого маршала орали. Алва с оруженосцем на повышенных тонах выясняли какой-то очень важный вопрос. Виконт посмотрел по сторонам, никого не увидел и прислонился к стене. Пока он тут стоит, вряд ли кто-нибудь рискнёт шпионить. Вмешиваться в беседу Марсель не имел ни малейшего желания, но поговорить с Алвой стоило. Разумеется, если бы разговор стих или интонации сменились на менее злые и более интимные, Марсель бы немедленно ушёл в свои покои или в гостиную, но за дверью продолжали в том же духе. Через некоторое время стало почти тихо, Валме решил уйти и уже свернул за угол, когда скрипнула дверь. Послышался смех Алвы и звук медленно удаляющихся шагов. Марсель пожал плечами и повернул обратно. Постучал.
- Кто бы там ни был, убирайтесь к кошкам, - зло сказал Алва из-за двери.
Марсель подумал, что пристрелить вошедшего маршал вроде не обещает, и толкнул дверь.
- А, Валме, - Алва отошел от столика с бокалом в руках. - Я должен был знать, что мои слова вас не остановят. Слушаю вас.
- Ваше поручение выполнено, господин Первый маршал, - Марсель решил, что официальный тон в данном случае не повредит. По крайней мере, другим тоном сказать ему было нечего: злорадно спрашивать, по-прежнему ли Алву устраивает финал "развлечения", совершенно не хотелось.
- Я это заметил, капитан, - сухо сообщил Ворон. - Вы, кажется, сообщили герцогу Окделлу буквально всё, что могли сообщить.
"Не всё", - подумал Валме, но и этого тоже говорить не стал.
- Выпьете? - Алва кивнул на кувшин и бокалы, предлагая, видимо, Марселю наливать себе самому. Марсель решил пренебречь мыслями о том, что время еще слишком раннее для вина, и подошел к столику.
- Примите к сведению, - сказал тем временем маршал, задумчиво разглядывая содержимое своего бокала. - Герцог Окделл может попытаться устроить с вами дуэль по какому-нибудь нелепому поводу. Я запрещаю вам поддаваться на эти попытки.
- Дуэль? - виконт осторожно поставил кувшин. - Благодарю за предупреждение. Но мне с герцогом Окделлом, кажется, в любом случае не из-за чего ссориться.
- О, это не имеет значения, - светски заметил Ворон, опустошив свой бокал и немедленно наполняя его вновь. - Меня он, скажем, пытался убедить в том, что участвовал в заговоре с целью меня убить.
- А он не участвовал? - спросил Марсель раньше, чем подумал, стоит ли это делать.
- Теперь сложно сказать, - пожал плечами Алва. - Если и участвовал, то как-то неудачно.
Следовало прикусить язык, но начав задавать вопросы, Марсель уже не мог остановиться.
- Он пытался вас отравить?
- С чего вы взяли? - Ворон усмехнулся, и Валме подавил желание поежиться. Но ответил честно:
- Вспомнил завтрак у кансилльера.
Герцог Алва кивнул - больше своим мыслям, чем в ответ на слова Валме.
- Вы наблюдательны. Нет, герцог Окделл не пытался меня отравить. Эта задача оказалась ему не по силам. Однако теперь он считает себя виноватым во всех последствиях.
Ворон говорил ровно и спокойно, но от его тона Марселю хотелось сбежать из посольского особняка куда глаза глядят и подождать в безопасном месте, пока вся эта история как-нибудь не закончится. Во время абордажа было веселее, неожиданно подумал виконт Валме.
- Значит, - осторожно спросил он, - именно из-за этого герцог Окделл сейчас пребывает... в несколько угнетенном состоянии духа?
Герцог Алва повернулся к виконту Валме и улыбнулся - широко и весело. Марселя все-таки передернуло, но он надеялся, что это было не очень заметно.
- Не только, Валме. Не только. Полагаю, - улыбка Алвы стала еще шире, - что новость о наших с ним отношениях его тоже слегка расстроила. Наверное, это неприятно - узнать, что убийца твоего отца, мерзавец и негодяй... - Алва не договорил и снова наполнил свой бокал.
Марселю стало так тошно, как не бывало никогда в жизни. Если Рокэ сообщил Ричарду эту новость примерно в том же духе, то странно не то, в каком состоянии Окделл находится, а то, что мальчишка до сих пор не сунулся в петлю. Впрочем, попытки нарваться на дуэль - это почти то же самое. Ну и развлечения у господина Первого маршала, подумал виконт с очередным всплеском раздражения.
- Похоже, вы ошиблись, предполагая, что Окделл будет счастливее многих, - ляпнул Марсель неожиданно для себя.
- Похоже, ошибся, - на удивление спокойно согласился Алва. - Впрочем, теперь у него есть еще больше поводов меня ненавидеть - а это занятие всегда доставляло ему определенное удовольствие. Думаю, вскоре он окончательно войдет во вкус.
- Вы говорили, что вас устроит такая ситуация, - начал Марсель.
- И был прав, - ответил Ворон, не дожидаясь продолжения. - Во-первых, так гораздо интереснее. Во-вторых, - он опять улыбнулся, но теперь в этой улыбке совсем не было веселья, - этого невозможно было избежать.
Марсель не нашел, что ответить. Посмотрел на свой бокал, из которого не сделал ни глотка, и поставил его на столик.
- Если у вас нет больше вопросов, капитан, - нарушил молчание Ворон, - то я вас не задерживаю.
Виконту Валме очень хотелось спросить, как герцог Алва собирается жить дальше, но это было бы глупо, высокопарно и бессмысленно, и в любом случае никак не касалось виконта. Поэтому он просто коротко поклонился и вышел, осторожно закрыв за собой дверь.
Дикон не помнил, как добрался до своих покоев. Закрыл дверь и привалился к ней спиной. Значит, герцог Алва не хочет его убивать. Действительно, зачем? То, что Ворон с ним уже сделал, намного хуже смерти. Юноша понял, что смеётся, и прикусил губу, чтобы смех не перешёл в безумный хохот. Возможно, слёзы принесли бы облегчение, но их не было. Глубоко вздохнув, Дикон попытался успокоиться и подумать. Вызвать Ворона на дуэль не вышло - значит, придётся искать другой путь. Убить себя самому - грех, но он и так уже нагрешил достаточно, чтобы попасть в Закат. Привычно и спокойно зарядив пистолет, юноша задумался. Надо было написать Айрис или Налю - попытаться всё объяснить и попросить прощения. Почему-то вспомнилось перекошенное от злобы лицо матушки, и Ричард решил, что писать никому не будет. Объяснения могут принять за оправдания - и не поверить. А если поверят, то расстроятся ещё больше. Пусть лучше думают, что он сам во всём виноват.
В дверь осторожно постучали. Ричард решил было не открывать, но стук повторился. Наверное, это кто-то, кто знает, что он у себя. Глупо делать вид, что его нет - кто-нибудь может забеспокоиться раньше времени, и ему не дадут совершить задуманное. Можно было бы не тянуть и покончить со всем прямо сейчас - но Ричард вдруг представил, как тот, кто стоит за дверью, услышав выстрел, поднимет тревогу, все засуетятся, выломают дверь и увидят... Дикон поморщился. Зря он вообще решил сводить счеты с жизнью прямо в посольском особняке. Нужно будет уйти куда-нибудь, где ему никто не помешает.
В дверь постучали в третий раз.
Ричард отложил пистолет и пошел открывать. На пороге мялся Арамона-младший.
- Дикон! - мальчик явно испугался и растерялся. - То есть, извините, ваша светлость...
Виконт Валме говорил, они с Герардом стали друзьями. Скоро это перестанет иметь значение - как и многое другое.
- Пустое, - Ричард попытался вежливо улыбнуться. Арамона просиял. Дикон отстранённо подумал, что Герард совсем не похож на Свина. - Ты что-то хотел?
- Да, мы вчера договаривались пофехтовать с утра, - зачастил Герард, - но монсеньор дал мне поручение и сказал, что ты всё вспомнил, но последние полгода забыл. Я хотел рассказать.
- Виконт Валме ознакомил меня с ходом Фельпской кампании, - когда Арамона упомянул монсеньора, у Дикона потемнело в глазах от ненависти.
- Тогда, может быть, пофехтуем? - Герард с надеждой уставился на того, кого считал своим другом. - Дождь как раз прекратился.
Ричард задумался на секунду. Спешить было некуда - а чтобы выполнить задуманное, нужно было, чтобы его оставили в покое.
- Хорошо, я сейчас.
- Я подожду.
- Да, - Дикон невесело улыбнулся, - я ведь не помню, куда идти.
Арамона сочувственно вздохнул. Ричард стиснул зубы. Еще не хватало, чтобы сын Свина ему сочувствовал. "Приведите себя в порядок, если не хотите, чтобы вас жалели" - как будто сказал у него в ушах ненавистный голос, и Дикон едва не саданул кулаком по стене. Хуже всего то, что Алва был прав, как всегда. Если герцог Окделл не хочет видеть жалость в глазах тех, с кем разговаривает, нельзя давать им повод. Торопливо схватив шпагу, Ричард вернулся к ожидающему у двери Герарду.
- Ну что? - он постарался, чтобы это прозвучало бодро. - Где мы обычно фехтуем?
Герард, похоже, принял его бодрость за чистую монету, потому что широко улыбнулся.
- Пошли, я покажу!
Во дворе особняка было сыро и прохладно, но дождя действительно не было. Ричард привычно встал в позицию, Арамона занял место напротив него.
Через десять минут Дикон понял, что сын Свина умеет многое из того, что умеет и сам Ричард - а это значит, что фехтовали они действительно довольно часто. Получалось у Герарда далеко не все, но он очень старался. Ричард, почти не желая того, начал вдруг получать удовольствие от звона шпаг, от привычных знакомых движений, от того, что Арамона-младший фехтует намного хуже, но не стесняется остановиться и попросить показать еще раз то, что у него не получается... Время шло, и Ричарду стало хотеться, чтобы тренировка не кончалась - со шпагой в руке было намного проще ни о чем не думать.
- Давай передохнем? - сказал наконец Герард, останавливаясь и утирая лицо, и Дик неохотно согласился. Они присели на мраморную скамью. Арамона восстанавливал дыхание, а Ричард бездумно разглядывал плиты двора.
- Ты не против, если мы будем иногда фехтовать? - неуверенно спросил Герард, пытаясь заглянуть ему в лицо. Ричард машинально кивнул, и Арамона явно обрадовался. - Ты так здорово дерёшься.
- Разве? - спросил Дикон, чтобы не молчать. Герард энергично закивал.
- Капитан Валме рассказывал про абордаж?
Ричард нахмурился. Виконт Валме говорил что-то про морское сражение с бордонами, но Дикон не запомнил, о чем шла речь. Герард правильно истолковал его сомнения.
- Это же самое интересное! - возмущенно сказал он. Следующие несколько минут Ричард слушал размахивающего руками Арамону, который рассказывал взволнованно и увлеченно, но вполне четко и последовательно. Без упоминаний монсеньора, разумеется, обойтись не могло, но Ричард постарался не показать злости, которая охватывала его каждый раз. Внезапно Герард резко замолчал.
- Так что там было? - спросил Дикон, удивившись тому, насколько его заинтересовал рассказ Арамоны.
- Ну, - Герард замялся и покраснел.
- Бордон зашёл мне за спину и?.. - Ричард нахмурился. - Ты это видел, значит, ты знаешь, что произошло? Не убил же он меня, в конце концов, - юноша слабо улыбнулся.
- Ну, - повторил Герард и затараторил, - он был ко мне спиной, так что я ударил его шпагой и он упал.
Потрясённый, Дикон не знал, что сказать. Надо было поблагодарить - ведь Арамона спас ему жизнь. Жизнь, которая ему теперь не нужна.
- Спасибо, - Ричард хотел, чтобы это прозвучало искренне, но вышло тихо и вяло.
- Не за что! - с чувством воскликнул Герард. - Потому что потом на нас выскочили сразу двое, ты ранил своего, убил того, что дрался со мной, и повернулся к своему, а потом я не видел, потому что на меня налетел ещё один...
Ричард рассеянно кивнул. Как бы там ни было, а за эти полгода они с сыном Свина, похоже, действительно успели подружиться и даже спасти друг другу жизнь. На своего отца Герард был ни капельки не похож, он был честным и, видимо, смелым - и явно считал Ричарда своим другом. Дикон поймал себя на том, что хотел бы вспомнить эту дружбу.
- Я был бы рад, - это вышло почти искренне, хотя о радости говорить было сложно, - если бы мы стали друзьями снова.
- Я тоже! - а вот Арамона-младший действительно был рад, это было видно. Ричард протянул руку для рукопожатия.
- А теперь, - он поднялся со скамьи, - ты отдохнул?..
Герард с готовностью вскочил и схватил шпагу.
К себе Ричард вернулся, еле держась на ногах. Отказался от предложения слуг подать обед, потребовал воды для умывания, умылся и упал на кровать. Он хотел передохнуть полчаса и решить, что делать дальше, но закрыв глаза, немедленно провалился в сон. Проснулся в сумерках, позвал слугу и велел принести ужин. Поел, не чувствуя вкуса и не понимая, что ест. Прошелся по комнате. Пистолет так и лежал на столе, и Ричард рассеянно повертел его в руках. Мысли двигались с трудом, охватившая его усталость не прошла после сна. Он решил, что подумает обо всем завтра, положил пистолет на место и снова лег спать, теперь уже до утра. Почти засыпая, Дикон вдруг подумал, что нужно подождать. Рано или поздно его служба все-таки закончится, а ведь Алва уже принял его вызов. Так или иначе, у них будет дуэль - и может быть, выйдет так, что Ричарду повезет и он сможет убить Алву, отомстив тем самым за все сразу. А если нет - значит, Ворон убьет его. Нужно просто подождать. С этой мыслью Ричард уснул.
Марсель Валме обнаружил, что испытывает к герцогу Окделлу нечто, похожее на уважение. После новостей, которые, судя по всему, Ворон вывалил на него без всякой жалости, было бы неудивительно, если бы Повелитель Скал впал в глухое отчаяние или действительно попытался покончить с собой. Марселю и самому при воспоминании о разговоре с Алвой становилось неуютно - а ведь его это никак не касалось. Тем не менее, Окделл, хотя и не был образцом безоблачного счастья, душевных страданий тоже больше не демонстрировал: вежливо здоровался при встрече, фехтовал по утрам с Герардом, проводил с ним же время в библиотеке. Марсель почти не ждал этого, но юноши, похоже, смогли подружиться заново. Виконт Валме неожиданно для себя понял, что слегка завидует Герарду. Он бы тоже не отказался вернуться от вежливого безразличия к спокойному приятельству с герцогом Окделлом. Но для этого надо было что-нибудь сделать, а для начала хотя бы проявить такое намерение. Повод нашёлся легко – их высочества должны были вот-вот устроить новый приём, куда герцогу Окделлу, вероятно, придется сопровождать своего эра. Вряд ли ему будет дело до обеих принцесс, но вот им до него - вполне возможно. Так что лучше предупредить его о грядущей напасти заранее и заодно рассказать то, что ему нужно знать о Елене и Юлии. Найти Ричарда труда не составило - он сидел в библиотеке. Арамоны поблизости не наблюдалось - маршал, вероятно, опять отослал порученца.
На приветствие герцог Окделл ответил спокойно и - по мнению Марселя - почти доброжелательно, и это придало виконту Валме уверенности: еще два дня назад все попытки разговаривать с Окделлом казались ему такими же неуместными, как флирт у постели умирающего, но теперь такого ощущения не возникало.
- Я вспомнил, - беззаботно сообщил виконт, усаживаясь в кресло напротив, - что рассказывая вам о том, что вам нужно знать, упустил из виду кое-что важное.
- Я вас слушаю, - Окделл слегка наклонил голову и Марсель не увидел выражения его лица, но мог бы поклясться, что скрип зубов ему не послышался.
- Речь пойдёт о прелестных дочерях Фомы Урготского, - светским тоном начал виконт свой рассказ, слегка обескураженный такой нервной реакцией. Но тут Ричард поднял глаза, и Валме увидел на его лице смешанное с растерянностью облегчение. К счастью, говорить не о том, о чем он на самом деле думает, виконт научился далеко не вчера, так что его речь не потеряла плавности. Рассказывая машинально кивавшему Ричарду о том, что представляют собой Пиончик и Ласточка и что им известно о герцоге Окделле, Марсель лихорадочно думал. Это что же, Ричард ждал, что виконт Валме будет говорить с ним о его романе с Вороном?.. Интересно, он этого ждет ото всех - или Алва соизволил ему сообщить, что посвященных не так уж и много? В сущности, кроме самого Марселя об отношениях, связывавших маршала и оруженосца, наверняка знает разве что дядюшка Шантэри - просто потому, что он всегда все знает. В том, что Герард или кто угодно еще ничего даже не подозревает, Марсель был совершенно уверен. В отличие, судя по всему, от герцога Окделла, который ждал неприятных разговоров в любой момент и от кого угодно. Надо было как-то дать ему понять, что беспокоиться не о чем, но как сделать это, не оскорбив и не нарвавшись на дуэль?.. Так и не найдя решения, виконт Валме решил заканчивать разговор.
- Так что если вас обеспокоила возможность того, что ваши отношения с Еленой или Юлией могли выходить за рамки простого знакомства, то напрасно, - он легкомысленно улыбнулся.
- Нет, я не... - Окделл опять растерялся, но взял себя в руки. - Я беспокоился не об этом.
Марсель машинально изобразил вопросительный взгляд, но Ричард снова повесил голову. Можно было рискнуть, а можно было оставить юношу в растерянности. Марсель мысленно бросил монетку, но смотреть, какой стороной она упала, не стал.
- Мне кажется, я догадываюсь, что вас беспокоит, - виконт думал, что приготовился к любой реакции. Кроме последовавшей. Герцог Окделл посмотрел сквозь собеседника. Мертвенно бледное лицо исказила ненависть, но голос прозвучал ровно.
- Значит, вы знаете.
Марсель подумал, что живые люди так не разговаривают. Однако следовало отвечать, а не раздумывать.
- Да, - сказал он со всем возможным спокойствием, - и полагаю, я единственный, кто знает.
Алебастровая маска треснула - Окделл болезненно поморщился.
- Но зачем?.. - он не договорил, но виконт Валме предположил, что понять этот вопрос можно только одним образом.
- Мне никто ничего не рассказывал. Я был излишне наблюдателен, - он пожал плечами, почти чувствуя себя виноватым. - Если бы не это, не знал бы вообще никто.
- Теперь все равно узнают, - Ричард говорил еле слышно и так безнадежно, что Марселю стоило большого труда не пустить на лицо сочувствующее выражение - ему почему-то казалось, что его сочувствие нужно герцогу Окделлу меньше всего.
- Вы собираетесь сделать свои личные дела достоянием общественности? - поинтересовался виконт Валме, демонстрируя сдержанное недоумение.
Ричард посмотрел на него непонимающе.
- В таком случае, - продолжил Марсель, решив считать этот взгляд отрицательным ответом, - я сомневаюсь, что кто-то будет распускать подобные сплетни.
- Вы полагаете... - неуверенно начал герцог Окделл, пока его лицо постепенно приобретало цвет, который сложно было считать здоровым, но который, по крайней мере, не напоминал о смерти так очевидно.
- Я полагаю, - твердо сказал Марсель, - что если вы сами не сочтете нужным кому-то рассказывать, то вряд ли этим займется кто-либо еще.
На несколько секунд Окделл прикрыл глаза. Потом открыл их и посмотрел на виконта довольно спокойно.
- Благодарю вас.
- Не стоит благодарности, герцог, - виконт Валме вежливо кивнул.
- Насколько я понимаю, - помедлив, сказал Окделл, - вам привычнее называть меня по имени.
Виконт, решивший, что неприятный разговор закончился, не успел сдержать удивления - и похоже, юноша истолковал его неверно.
- Прошу прощения, - он опустил голову, но Марсель увидел, как он заливается краской. - Я не подумал, что теперь это может быть... неуместно.
Марсель мысленно назвал идиотом сперва себя, потом герцога Окделла, потом - для компании - и Алву заодно, но когда он заговорил, его голос был совершенно спокоен.
- Сочту за честь, Ричард, и надеюсь, что вы ответите мне тем же.
Окделл слабо улыбнулся и кивнул. Облегчение Марселю скрыть все-таки удалось.
Часом позже, фехтуя с Герардом, Дикон увлёкся так, что не услышал, как подошёл Алва - о том, что кто-то находится у него за спиной, Ричард понял по выражению лица Герарда.
- Неплохо, молодые люди, - промурлыкал ненавистный голос. Дикон резко обернулся. Ворон усмехался, рассматривая его. - Герард, хотите посмотреть, что нужно делать, когда противник гонит вас, как зайца?
- Конечно, монсеньор!
Арамона радовался появлению Ворона и Дикон не мог ему этого простить.
- Посмотрим, юноша, способны ли вы напугать кого-нибудь, кроме моего порученца, - кошачьи нотки из голоса Первого маршала никуда не делись, но теперь к ним прибавилась издёвка. Ричард молча отсалютовал эру шпагой и бросился в атаку, не дожидаясь ответной вежливости. Алва улыбался, и Дикону хотелось его убить - так сильно, как никогда раньше. Конечно же, шпаги защищены и он не сможет даже ранить Ворона, но ярости это не уменьшало - и теперь Ричард думал только о бое. Он сам не понял, как ему удалось опередить Алву, но это произошло: его шпага замерла возле шеи Ворона. Такой открытой, беззащитной шеи.
- Неплохо, но вы опять забыли о защите, - Алва продолжал усмехаться. Дикон почувствовал лёгкий тычок в грудь и опустил взгляд. Кончик шпаги Ворона упирался туда, где билось его сердце. Жаль, что это была не дуэль - подумал Ричард. Ворон тем временем обернулся к Герарду.
- Боюсь, урок вышел излишне показательным. Герцог Окделл превзошёл самого себя, - Алва слегка поклонился в сторону Дикона. - Вы успели что-нибудь понять?
- Не знаю, монсеньор, - Арамона явно растерялся.
- Ну так попробуйте это выяснить, - Ричард понял, что над Герардом Ворон не позволяет себе издеваться, и испугался. Нужно предупредить мальчика. Пусть знает, что собой представляет герцог Алва, пусть не повторит ошибки его оруженосца.
Герард атаковал без предупреждения, но Дикон легко отбил его удар, оказавшийся пробным. Ругать себя за глупость было некогда - пришлось защищаться и контратаковать. Ричард постарался успокоиться и сосредоточиться, но это оказалось непросто. Когда он наконец смог посмотреть по сторонам, Алвы во дворе уже не было.
Когда бой закончился, Ричард пробормотал, что ему надо уйти, и торопливо отправился к себе, чтобы не пришлось разговаривать с Герардом сразу же. Заперев дверь, он рухнул на кровать и уставился на бархатный полог. Неужели, когда придет время, он действительно сможет убить Ворона?.. По крайней мере, теперь он мог верить, что у него есть шанс. А если вспомнить слова виконта Валме - Ричард нахмурился, вспомнив утренний разговор, но заставил себя думать не о том, что Валме все знает, а о том, что больше, по его словам, не знает и не узнает никто - то оставшееся Ричарду время не будет отравлено позором и всеобщим презрением. И его родных это не коснется. И все будут думать, что он просто мстит за отца. А его личное дело останется его личным делом. Если бы еще можно было быть уверенным, что Валме говорит правду!.. С чего он взял, что Ворон не станет никому рассказывать? Может быть, он просто считает герцога Алву благородным человеком и исходит именно из этого?.. Тогда надежды мало. Ричард, не замечая того, сжал кулаки. Он тоже считал Ворона благородным человеком, ему даже начало казаться, что герцог Алва не настолько плох, как пытались доказать ему эр Август и Ее Величество, он почти поверил, что... Ричард зажмурился и ударил кулаком по постели. Поверил - и получил то, чего заслуживал. Для Кэналлийского Ворона все, кто его окружает - не более, чем пыль под ногами, он делает, что хочет, и ему плевать, если его желания ломают чью-то жизнь. Он унизил и оскорбил Ричарда, кто помешает ему, если он захочет сделать то же самое с Герардом?.. Дикон перевернулся на живот и уткнулся лицом в подушку. Надо будет поговорить с мальчиком - но как? Как объяснить, что может ему угрожать? На секунду Ричард подумал, не посоветоваться ли с Валме, раз уж он все равно знает - но тут же отказался от этой идеи. Это было бы невыносимо унизительно. К тому же... Ричарду пришла в голову ужасная мысль. А что, если виконт решит, что оруженосец ревнует?! Он почувствовал, как запылали щеки, и спрятался в подушку еще глубже, как будто кто-то мог его видеть. Нет, об этом нельзя разговаривать ни с кем, это сделает и без того мучительный позор еще хуже.
Ричард сам не заметил, как провалился в беспокойный неглубокий сон. Проснулся он уже вечером - и решил найти Герарда и все-таки попробовать поговорить с ним. Как начать разговор, он не представлял, но понадеялся, что сможет что-нибудь придумать. Умылся и отправился искать приятеля.
Не найдя Герарда ни в библиотеке, ни в его комнате, Ричард спустился в гостиную. Уже открывая дверь, он услышал звук, которого никак не ожидал услышать, - и замер на пороге.
- Если вы пришли выпить за здоровье своего друга, юноша, то вы как нельзя более вовремя, - Ворон убрал руку со струн гитары, блеснувшей темным лаком. - Герард, налейте и герцогу Окделлу.
Герард просиял и кинулся за бокалом. Ему очевидно было не до разговоров, но уйти было бы, вероятно, невежливо. К тому же, сбежав, Ричард дал бы Алве очередной повод над ним поиздеваться. Юноша стиснул зубы и прошел в гостиную. Подчиняясь небрежному кивку эра, присел на краешек одного из кресел, надеясь, что сейчас он выпьет и после этого сможет уйти, не привлекая ничьего внимания.
- Господа, - Алва чуть приподнял свой бокал. - Здоровье рэя Герарда Кальперадо!
Герард забормотал что-то смущенное и взволнованное, Алва отвечал ему с мягкой, почти ласковой насмешкой, которую Ричард помнил гораздо лучше, чем хотел бы. Посол, виконт Валме и капитан Джильди улыбались, наблюдая за раскрасневшимся порученцем. Ричарду было холодно, будто он сидел не в гостиной, где ярко пылал камин, а снаружи, под секущим стекла дождем. Ворон дал порученцу титул рэя, чтобы его не связывали со Свином. Это было правильно и справедливо, но Герард почему-то возражал. Дикон прислушался и понял, что ничего не знает о своём друге. Герард не любил отца и осуждал его, но опасался расстроить близких. Ричарду стало стыдно - ведь когда-то он думал, что Герард похож на капитана Лаик. Он машинально опустошил бокал, который держал в руках, и смущенный, но улыбающийся Герард подошел, чтобы наполнить его вновь. Ричард улыбнулся в ответ, стараясь, чтобы улыбка вышла искренней - и выпил снова, бездумно подчинившись словам Ворона, предложившего всем выпить за душу гитары. А потом струны зазвенели и заплакали, и Ричард вжался в кресло, думая о том, что нужно немедленно уйти. Ворон пел по-кэналлийски, Ричард помнил эту песню - он уже слышал ее когда-то, очень давно, и тогда ему казалось, что герцог Алва вовсе не Закатная тварь. Это теперь он знает правду. Ричард смотрел, не видя, как пляшут по темному лаку отблески пылающего в камине пламени, и пытался понять, как же так получилось. Как вышло, что его эр оказался худшим подлецом, чем он мог даже вообразить? Ричард прикусил губу и вдруг вспомнил злые язвительные слова - "если уж на то пошло, сложно сказать с уверенностью, кто кого совратил". Что Алва имел в виду, говоря это? Неужели Ричард сам, по своей воле, захотел того, чего не может хотеть ни один порядочный человек? Нет, невозможно!..
Захваченный этой ужасной мыслью, он не замечал ни того, что глядит в огонь, недоуменно приоткрыв рот, ни того, что его эр внимательно смотрит на него.
Из гостиной Ричард ушел, как только песня закончилась, но уснул не сразу. Он долго ворочался, гоня от себя мысли, которые никак не хотели уходить, а потом сон наконец пришел, но не принес облегчения. Во сне Ричард мучительно пытался найти выход из темных холодных коридоров, изгибавшихся и перетекавших один в другой, бежал, чувствуя за спиной что-то страшное и не находя в себе сил оглянуться, кусал губы, запрещая себе звать на помощь. А потом вдруг очередной коридор закончился, он выскочил на свет и замер, пораженный тишиной и спокойствием. Легкий ветер коснулся его лба, растрепал отросшие волосы, и Дикон машинально потянулся за этим прохладным прикосновением, неосознанно улыбаясь - а потом понял, что у него закрыты глаза, и торопливо открыл их.
И встретился со знакомым синим взглядом.
Оцепенение сна не позволяло ни отстраниться, ни даже открыть рот, чтобы сказать что-нибудь - хотя Ричард все равно не нашел бы слов - поэтому он просто смотрел, как синий взгляд становится равнодушным и отчужденным, как Ворон, одетый во все черное, неторопливо убирает руку от его лба и отворачивается, надевая перчатку.
Когда от движения закрывшейся двери заплясал огонек свечи, не успевшей догореть, Ричард почему-то подумал, что это мог быть и не сон.
9.
- Ваше слово?
- Десять.
- Отвечаю.
- Ну разумеется, - Марсель вздохнул, но тут же улыбнулся. - Ричард, у вас что-то весьма неплохое. Не возьмусь сказать, что именно, но не меньше сорока.
Судя по тому, как насупился герцог Окделл, Марсель угадал.
- Тут и правда сорок один, - Ричард положил карты на стол. - Давайте попробуем еще раз. Я постараюсь не подавать виду.
Виконт Валме начал находить удовольствие в попытках научить герцога Окделла играть в тонто. Окделл знал карты и их комбинации, он даже довольно быстро запомнил, на что можно рассчитывать при обмене карт, а чего лучше избегать, как слишком призрачной надежды, но блефовать он не умел категорически. Если ему на руки приходила не стоящая внимания мелочь, он скучающе зевал, моргал, начинал смотреть по сторонам и задумываться о чем-то своем. Если же комбинация оказывалась хорошей или хотя бы многообещающей, у Ричарда только что глаза не загорались. Это было неплохо, если учесть, что с утра герцог Окделл был вял и рассеян, весь день то ли спал, то ли просто сидел у себя, и только теперь, спустившись вечером к позднему ужину, начал походить на человека. Но это было совершенно ужасно, если Марсель действительно питал надежду со временем сделать из герцога Окделла подходящего партнера для тонто.
Впрочем, пока Марселя вполне устраивала и просто возможность скоротать вечер в приятной компании. Знать бы еще, куда запропастился Алва.
- Ваше слово? - виконт мельком взглянул на карты. Ничего особенного, но вряд ли дело дойдет до раскрытия.
- Мои тридцать, - Окделл тоже не уделил картам должного внимания.
- Удваиваю, - кинул пробный камень Марсель. Ричард потянулся за вином.
- А?.. Да, отвечаю, - судя по всему, герцог Окделл больше думал о том, чего бы ему налить в бокал.
- Меняю, - Марсель незаметно вздохнул. Ну, по крайней мере, Ричард продолжает упорствовать, хотя карты у него, судя по всему, никакие.
- Еще двадцать, - пробормотал Окделл, задумчиво пробуя мансайское.
- Стоит ли? - не удержался Марсель. - С вашими-то картами.
- Еще двадцать, - Окделл вскинул глаза. - Извините, я просто отвлекся.
Виконт Валме пожал плечами и снова удвоил. Окделл зевнул, извинился и добавил тридцать сверху. Марсель предложил раскрыться. Ричард не возражал, поскольку заинтересовался засахаренными фруктами в вазочке, стоявшей рядом с Валме.
- Закатные твари! - не сдержался Валме, разглядывая карты Окделла. Сердце, Король и Королева Скал, сорок два. - Ричард!..
Окделл радостно улыбнулся, сразу растеряв всю свою рассеянность – как только теперь понял Валме, напускную.
Хлопнула дверь. В гостиной появился свежеиспеченный рэй Кальперадо. Валме подмигнул Ричарду, собираясь восхититься его талантами позже, и повернулся к порученцу Первого маршала.
Герард поздоровался, отчитался о прослушанных реквиемах, вызвав этим сочувствие не только у Марселя, но и у Ричарда, отдал пакет на имя графа Шантэри и отправился спать. Валме осторожно покосился на безмолвного Окделла: тот, как и всегда в последнее время, при упоминании о Первом маршале мгновенно закаменел, но фруктами в вазочке продолжал интересоваться по-прежнему, только слишком уж тщательно. Марсель с трудом удержался от желания подсказать Ричарду, что его настроение выдает напряженная поза. Но пакет волновал виконта Валме куда больше.
- Полагаю, - сказал он в пространство, - я как офицер для особых поручений должен быть в курсе...
Окделл резко кивнул. Виконт Валме скрыл удивление, порадовавшись, что ему для этого не нужны посторонние предметы, и потянулся за ножом. Вскрыл печать и прочитал письмо, извещавшее графа Шантэри о том, что Ворон отправился неизвестно куда, потому что счел это необходимым. Марсель торопливо развернул следующую бумагу.
«Я, Рокэ, герцог Алва, считаю обучение Ричарда, герцога Окделла, законченным», - было написано там. - «Он достоин стать одним из талигойских рыцарей. Я подтверждаю это перед землей и небесами. Ричард Окделл свободен от клятвы оруженосца и с этого мгновения не несет никаких обязательств передо мной».
Марсель поднял глаза и встретился с беспокойным взглядом новоявленного талигойского рыцаря.
- Это касается вас, - он протянул бумагу через столик. Окделл вздрогнул, но документ взял.
Строчки, написанные знакомым почерком, расплывались, перед глазами потемнело. Дикон сжал кулак, комкая лист.
- Я его убью, - сказать это получилось неожиданно спокойно. - Найду и убью.
Марсель бросил в камин какую-то бумагу и поднял на юношу недоуменный взгляд.
- Алву, - зачем-то пояснил Ричард. Виконт пожал плечами, но беззаботную улыбку изобразить не смог.
- Тут есть ещё кое-что, - он передал Дикону приказ, отдававший его в распоряжение Эмиля Савиньяка. Ричард повертел листок в руках и спросил:
- Что вы сожгли?
- Свой приказ.
- А что вы собираетесь делать?
Виконт снова пожал плечами, но изображать ничего не стал.
- Собираюсь разыскать маршала Алву.
Дикон медленно кивнул, лихорадочно пытаясь решить, что же делать. В Талиге творится Леворукий знает что и Ворон наверняка поехал туда. А ведь это нарушение королевского приказа. Юноша отправил бумагу вслед за сожжённой Марселем.
- Я еду с вами.
К счастью, виконт Валме не стал ничего переспрашивать. Кивнул, собрал остальные бумаги и поднялся.
- Я иду к послу. Отправляйтесь к себе, Ричард, и постарайтесь выспаться. Мы отправимся вечером.
Дикон тоже встал. Кивнул Марселю и медленно вышел из гостиной. Бездумно провел ладонью по полированным перилам лестницы, так же бездумно заперся в комнате и не раздеваясь, упал на постель. Прикрыл глаза и скривился, как кривился в раннем детстве, собираясь заплакать. Сейчас слез не было, да и не могло быть, но мучительная, почти невыносимая злость требовала выхода. Он вцепился зубами в рукав, чтобы не закричать - злость была куда больнее боли. Алва просто вышвырнул его, как ненужную вещь, как испачканную перчатку. Даже не стал убивать, предоставив собственной судьбе. И уехал по своим делам, небрежно избавившись от общества оруженосца. Еще пару дней назад Ричарду казалось, что хуже быть не может. Он горько рассмеялся, понимая, насколько сильно ошибся. И все же кое-что Алва забыл. Раз Ричард более не связан клятвой, он может потребовать удовлетворения. Герцог Алва принял его вызов и теперь не сможет отказаться от дуэли. Остается только догнать его - и все будет кончено, так или иначе.
Ричард поднялся, торопливо содрал с себя одежду и лег спать. Утыкаясь лицом в подушку, он понадеялся, что сегодня ему ничего не приснится.
Он опять ошибся. Синяя, невозможно тёплая волна подхватила его, как только он провалился в сон. Что-то чёрное - перья или волосы - задевало лицо, темнота сменялась синевой и ласковым ветром. Дикон слышал смех и нежный шёпот, хотелось кричать от счастья и плакать от боли одновременно, потому что этот ветер, и смех, и ощущение невозможной лёгкости уходили навсегда, а Ричард не мог ни дотянуться, ни догнать, ни вернуть. Проснувшись, он вытер лицо. Глупый сон заставил Повелителя Скал плакать, словно маленького ребёнка. Боль никак не желала уступать место злости. Дикону стало грустно. За окном было ещё темно и юноша решил попробовать уснуть вновь. Сон пришёл не сразу. Снилось летнее море, которого Дикон не помнил, и прохладные пальцы в волосах. Ворон улыбался, глядя на оруженосца. Ричард не знал, чему радуется его эр. Он хотел отпрянуть, выкрикнуть Ворону в лицо всё, что он о нём думает, ударить - но сон лишил его власти над собой. Юноша почувствовал, что падает - и оказался в объятиях человека, которого ненавидел, а тот шептал ему на ухо возмутительные и смешные непристойности. Ричард попытался вырваться, но Ворон не пустил. Дикон вынужден был признать, что сопротивление бесполезно, расслабился и, наконец, провалился в спокойную темноту, которая пахла так же, как Алва, но это было лучше, чем смех и шёпот.
Луиза Арамона с ненавистью воткнула иголку в ни в чём не повинный шёлк и покосилась на подопечную. Та смотрела в окно, за которым не было, да и быть не могло ничего интересного, но госпожа Арамона была уверена, что Айрис не видит ни съёжившегося садика, ни надоевших статуй. О монсеньоре девица Окделл не вспоминала с тех пор, как король выпустил из Багерлее всех узников. Юная герцогиня, взглянув на нового герцога Придда, сделалась так тиха и задумчива, как бывают только неожиданно влюбившиеся девушки. Отличаются ли юные герцогини от прочих девиц, Луиза не знала, но что-то ей подсказывало, что в подобной ситуации не слишком. Селина молчала, но Луиза знала, что дочка расстроена тем, что подруга "предала" монсеньора. Все бы так предавали! Когда Айрис узнала, что столицу захватил Ракан, а Алва сидит в Багерлее, вдова капитана Лаик приготовилась к урагану, но обошлось - Её бывшему Величеству удалось как-то успокоить взбесившуюся девицу. Не то, чтобы госпожу Арамону сильно беспокоили сердечные дела Айрис Окделл, но ей не хотелось, чтобы девочки поссорились. Айрис теперь вздыхала и злилась из-за двоих. Точнее, из-за троих - кроме сердечных дел, ее беспокоили еще и семейные: с момента появления девицы Окделл в Олларии брат не написал ни строчки ни ей, ни кому-либо еще из родственников, хотя, как явствовало из писем Герарда, был жив, здоров и доволен жизнью. Луиза в глубине души недоумевала по этому поводу: по рассказам сына оруженосец Первого маршала казался ей славным юношей, мальчики даже подружились, чему Герард был очень рад, и непонятное невнимание к семье выходило чуть ли не единственным недостатком герцога Окделла. Положим, эреа Мирабелла, по мнению Луизы, особого внимания и не заслуживала, но мать есть мать, и сестра есть сестра. Впрочем, бесплодные размышления о поведении герцога Окделла увлекали госпожу Арамону не слишком. Тихая задумчивость Айрис интересовала ее куда больше.
Что же касалось объекта ее задумчивости, тут Луизе едва не пришлось признать свою несостоятельность в наблюдениях. Герцог Придд иногда посещал Её бывшее Величество, проводил положенное время, разговаривая о стихосложении, истории и литературе, и вежливо откланивался. Если он и испытывал интерес к кому-либо из присутствующих, об этом не было известно никому, поскольку кроме безупречной вежливости Спрут никаких других признаков жизни не проявлял. Единственным обнадеживающим результатом наблюдений оказалось то, что интереса герцог Придд не проявлял и к госпоже Оллар тоже - как бы та ни старалась этот интерес вызвать.
В конце концов Луиза искренне озадачилась вопросом, что же Айрис Окделл нашла в этой ходячей статуе. Вот и теперь она смотрит в окно и вздыхает - наверное, вместо садика видит в стекле бледное лицо Повелителя Волн. Луиза вдруг представила себе Придда вместо одной из статуй на постаменте и чуть не подавилась неуместным смехом.
Повелитель Волн оказался легок на помине - камеристка объявила о том, что он явился с визитом.
- Айрис, дитя мое, - утратившая корону драная кошка прижала ко лбу бледные пальчики. - Если вас не затруднит... Скажите Валентину... герцогу Придду, что я дурно себя чувствую и не смогу его принять.
- Да, Ваше Величество, - Айрис вскочила и вынеслась из гостиной чуть ли не вихрем.
Правильно, если гость не выказывает тебе должного восхищения, незачем его принимать, пусть походит зря. Однако случайно ли Катарина отправила именно девицу Окделл? Луиза присмотрелась. Похоже, святой мученице и в самом деле было не по себе, что-то у нее даже цвет лица из благородной бледности стал отдавать в неблагородную прозелень.
- Принести нюхательные соли, Ваше Величество? - Луиза отложила вышивание.
- Если вас не затруднит... - пролепетала мученица, закатывая глазки.
Еще бы, конечно, госпожу Арамону не затруднит, ведь шкатулка с нюхательными солями стоит в будуаре, примыкающем к приемной. Будем надеяться, госпожа Оллар переживет лишние несколько минут без своего флакончика.
Бесшумно войдя в будуар, госпожа Арамона приоткрыла дверь, закрытую со стороны приемной портьерой, молясь о том, чтобы петли не скрипнули.
- Я рад это слышать, - в ровном голосе Спрута присутствовали нотки, которые у нормального человека превратились бы в крайнее волнение. - Я не мог даже надеяться, что ваше внимание...
- Зря, - отрубила девица Окделл, и Луиза непроизвольно поморщилась. Все-таки после почти года при дворе девочка все равно не научилась себя вести как подобает. Хотя, может быть, и к лучшему. Но когда же они успели сговориться?
- Однако мы оказываемся в сложном положении, - Придд стал говорить тише, и Луиза навострила уши. - В текущей ситуации я предпочел бы нарушить все правила и просить вашей руки немедленно.
- Я не против, - сообщила Айрис. Луиза едва не застонала. Девица Окделл шла напролом, и ее счастье, что объект ее интереса, судя по всему, не возражал против такой атаки.
- Вы делаете меня счастливым, - надо же, а у Придда и впрямь есть оттенки интонаций, Луиза готова была поклясться, что он улыбается. - И все же, полагаю, мне следует просить вашей руки у герцога Окделла. А его местонахождение в данный момент неизвестно.
- Ну еще бы, неизвестно! - Айрис даже голос повысила. - Монсеньор в Багерлее, а его где-то кошки носят!
- Тем не менее, нужно подождать, - мягко сказал Придд. Айрис вздохнула, но возражать почему-то не стала.
Луиза подумала, что возможно, сочувствовать герцогу Придду в связи с перспективой женитьбы на девице Окделл преждевременно, поскольку если обо что и может разбиться Окделловское упрямство, так это об ледяную невозмутимость Приддов - и пошла искать нюхательные соли.
Когда Чарльз Давенпорт закончил рассказ о том, что произошло в Олларии, и отправился спать, найдя дорогу в комнаты едва ли не ощупью, Марсель потребовал принести еще шадди и посмотрел на герцога Окделла с некоторым беспокойством. В обеденном зале "Лунного зайца" по-прежнему было пусто, говорить можно было без опаски, но Окделл молчал, глядя в пустую кружку.
- Мы поедем в Тронко, - с фальшивой бодростью начал Марсель, - сообщим новости Дьегаррону и решим, что делать дальше.
Окделл по-прежнему молчал - как каменный, с раздражением подумал Марсель. Конечно, за время пути он уже успел привыкнуть к молчащему Ричарду, тем более, что тот явно не возражал ни против компании, ни против взволнованной болтовни Герарда, а по вечерам, после ужина в очередной придорожной гостинице, по-прежнему играл с Марселем в тонто. Виконт Валме не мог не отметить, что герцог Окделл делал в игре большие успехи с тех пор, как научился удерживать одно и то же выражение лица. Впрочем, втайне он подозревал, что это нельзя назвать успехом, поскольку во все остальное время выражение лица у Ричарда было почти таким же. Однако ужасающего впечатления мертвеца, не знающего о том, что он мертв, Ричард уже не производил, а хмурое настроение легко можно было объяснить погодой, отсутствием новостей и множеством причин, о которых Марсель старался не думать, благо сейчас было совершенно не до них.
Так или иначе, но вот в эту самую минуту молчать было определенно не время. Марсель зачем-то вспомнил, что он капитан, а Окделл - корнет, так что можно не спрашивать его мнения, а приказать сопровождать его в Тронко. Потом Марсель вспомнил, как они оба обошлись с приказами Первого маршала Талига, и едва не расхохотался над собственной нелепой идеей.
- Я еду в Олларию, - гляди-ка ты, камень заговорил.
- Ричард, - Марсель вздохнул и оглянулся в поисках служанки с подносом шадди. Служанка обнаружилась рядом, опустила шадди на стол и исчезла.
- Ричард, - опять начал Марсель. - Алвы в Олларии скорее всего нет. Там сидит этот Ракан. Если вы туда явитесь, вас арестуют.
- Почему? - удивился Окделл. - Я принадлежу к Людям Чести, я сын Эгмонта Окделла. Первый маршал, - он еле заметно поморщился, - выгнал меня. Я приехал к своему королю.
Марсель чувствовал, что смотрит на герцога Окделла так, как действительно смотрел бы на заговорившую скалу. В голове мелькнула неприятная мысль о том, что Окделл говорит серьезно и действительно собирается перейти на сторону Ракана, но Валме немедленно отмел ее. Как бы там ни было, а недоверие Окделлу пусть демонстрирует кто-нибудь другой.
- Но что вы там будете делать? - спросил он, глотнув слегка похожего на шадди напитка.
- Что понадобится, - безжизненно сказал герцог Окделл, продолжая разглядывать пустую кружку.
- О том, что мы ехали вместе, знает только Давенпорт, - виконт начал думать вслух. Ричард кивнул.
- Где вы собираетесь остановиться? - уточнил Марсель. Ричард пожал плечами:
- Пока не знаю.
- Как же мы будем обмениваться новостями? - продолжил размышления Валме. - Возможно, удастся передать весточку через баронессу Капуль-Гизайль, ей можно доверять. А поскольку вы бывали у неё, возобновление знакомства никого не удивит.
Окделл снова болезненно поморщился и кивнул. Спрашивать, что беспокоит герцога, незаметно ставшего виконту другом, было незачем, поэтому виконт спросил о другом.
- У вас есть деньги?
- Немного, - Окделл опять пожал плечами.
- Жизнь в столице стоит дорого, а я могу написать в Валмон, - Марсель сказал раньше, чем успел подумать, что выросший в нищем Надоре Ричард может обидеться.
- Давайте, - безразлично ответил молодой человек. - Возможно, мне когда-нибудь удастся...
- Никогда, - с улыбкой заверил его Валме. - Я не даю вам деньги в долг, а снабжаю необходимыми средствами на правах старшего офицера.
Ричард слабо улыбнулся его шутке и кошелёк принял.
- Значит, утром... - начал Марсель, но Окделл перебил его:
- Я поеду сейчас. Для ночевки еще рано.
- Хорошо, - спорить с Повелителем Скал не представлялось возможным. Они поднялись одновременно.
- Удачи, - Марсель тряхнул руку Ричарда. Говорить что-то еще нужды не было. Окделл кивнул и попытался улыбнуться - вышло не слишком хорошо, но виконт все равно оценил попытку.
- Я скажу Герарду, - Марселю не удалось договорить, потому что Окделл снова его перебил:
- Я попрощаюсь.
Пока он поднимался по лестнице к комнатам, которые отвел путникам хозяин гостиницы, виконт Валме провожал его задумчивым взглядом. Ему не давала покоя мысль о том, стоило ли учить герцога Окделла блефовать. Возможно, если бы парой недель раньше Марселю Валме не было скучно без партнера для тонто, сейчас Ричарду Окделлу не пришла бы в голову столь самоубийственная затея.
Прощаться с Валме было просто - жизнерадостный виконт не стал задерживать, напутствовать и беспокоиться. А вот Герард не смог или не захотел отпускать друга просто так. Став рэем, порученец Первого маршала не забыл семью, и Ричарду пришлось ждать, пока Герард напишет короткое письмо матери.
- Я ни слова не писал о монсеньоре, так что даже если письмо попадёт в чужие руки, никто ничего не поймёт.
Дикон кивнул, пообещал быть осторожным и даже выдавил из себя ещё одну улыбку. Пожал руку Герарду и ушёл. Марселя в зале уже не было, и Ричард отправился под дождь.
На душе было муторно - то ли от прощания, то ли от неизвестности. Что он будет делать в столице, Дикон не представлял, но там может быть Робер Эпинэ, с которым можно и нужно встретиться и поговорить. И Айрис, при мысли о которой сердце Ричарда сжималось от ужаса. Что могло ждать фрейлину бывшей королевы в захваченной мятежниками столице, представлять было страшно. Робер - человек чести, но что он может сделать один, даже если он там. А мерзавцев, дорвавшихся до власти, могло оказаться много.
Сона разбрызгивала воду на раскисшей дороге, Ричард поплотнее закутался в не успевший толком просохнуть плащ и надвинул шляпу. Думать об Олларии не хотелось и не получалось, и он решил, что подумает о делах, когда окажется рядом со столицей. Это решение оказалось неверным, потому что в голову вновь полезли мысли о снах, которые Ричард видел почти каждую ночь. Усталость не позволяла бодрствовать все время, но просыпаясь утром от снов, которые нельзя было считать кошмарами, но которые не приносили радости, он не чувствовал себя отдохнувшим. В этих снах, которые Ричард так старался забыть, что, возможно, именно поэтому помнил до мельчайших подробностей, Ворон всегда был рядом, и с ним было спокойно. Иногда он делал немыслимые вещи, при воспоминании о которых Ричарда бросало в краску и передергивало, как от озноба, а иногда просто смотрел на Дикона, взлохмачивал ему волосы и непонятно улыбался. Эти сны были залиты солнцем, в них пахло цветами и морем, в них не было места страху, унижению, злости, мучительной обиде. Все это ожидало Ричарда по утрам, когда он просыпался. Вспоминать сны было невыносимо, накатывавшая на Ричарда ненависть - он бы уже не смог сказать точно, к Ворону или к себе самому - мешала дышать. А не вспоминать не получалось. Страшно было даже допускать, что сны напоминают ему о том, чего он не помнит, о том, что действительно было. И хуже всего было то, что - если верить снам - ему это нравилось. Наяву Дикон уже давно не чувствовал себя таким счастливым. Несколько раз он ловил себя на почти непреодолимом желании спросить у виконта Валме, действительно ли он, Ричард, был так безгранично счастлив в Фельпе, с Вороном. Но задавать такой вопрос было бы слишком унизительно, и Ричард молчал, благодаря Создателя за то, что виконту пришла шальная мысль поучить герцога Окделла играть в карты, и упражняясь в умении не показывать, о чем он думает. Он не знал, получается ли у него. Но видимо, получалось - если виконт Валме не стал возражать против его намерения ехать в Олларию.
У городских ворот ему повезло. Чернявый коротышка, разговаривавший с охраной, когда Ричард подъехал к воротам, оказался генералом и военным комендантом Раканы - так Его пока ещё Высочество приказал именовать столицу - и сказал, что направляется во дворец, где находится Первый маршал Талигойи Робер Эпинэ, и готов сопровождать герцога Окделла, если ему нужно туда же. По дороге Карваль - так звали южанина - молчал, видимо, ожидая расспросов, но спрашивать Дикон опасался и потому тоже молчал, глядя по сторонам. В городе было тихо и пугающе пусто. Не кричали торговцы, не ругались сцепившиеся возчики, никто не пел, а детей на улицах не было вовсе. Ричард вспомнил свою мечту о Великой Талигойе и ему стало тошно.
- Давно тут не были? - спросил Карваль тоном человека, который чувствует себя обязанным завести беседу, но не слишком хочет это делать.
- Давно, - согласился Ричард. Какая-то женщина собралась перейти улицу, но, завидев всадников, шарахнулась в щель между домами. Ричард почувствовал, что ему не удается удержать равнодушное лицо, но Карваль этого то ли не заметил, то ли заметил, но ничего не сказал. Беседа прервалась, так и не начавшись.
Во дворце было не так пусто, как на улицах города. В приемной толпились люди, и некоторых Ричард даже узнал. На него смотрели, как на выходца, поэтому он решил не здороваться и молча последовал за генералом Карвалем, разрезавшим толпу как нож масло. Незнакомый теньент перед кабинетом, к которому подошли Карваль и Ричард, выслушал коротышку, стукнул в двери, вошел и доложил о появлении генерала Карваля и герцога Окделла. Ричард коротко вздохнул. Двери распахнулись.
- Дикон! - шагнул ему навстречу Робер Эпинэ, выглядевший так, будто он не спал несколько лет. Ричард собрался поздороваться, но тут Робера отодвинул в сторону светловолосый голубоглазый человек, одетый в белое.
- Ричард, герцог Окделл, Повелитель Скал! - он широко улыбался, и Ричарду стало не по себе. - Чему мы обязаны вашим внезапным явлением?
Предстояло самое сложное, но Ричард обещал себе, что справится с этим. Он опустился на одно колено и склонил голову, радуясь тому, что этикет позволяет спрятать глаза.
- Я готов служить моему королю.
- Поднимитесь, герцог Окделл, - в голосе Его Высочества Альдо Ракана Ричард различил торжествующие нотки. - Мы принимаем службу сына Эгмонта и потомка святого Алана.
Ричард встал и взглянул на человека, который назвал столицу своим именем, еще не успев сесть на захваченный трон. Ракан выглядел довольным. Стоявший рядом с ним Робер хмурился, вероятно, пытаясь понять, откуда Ричард взялся в столице.
- Мы рады видеть, - снова заговорил наследник истинных королей, законный правитель Великой Талигойи, вызывавший у Дикона отчетливую неприязнь, - что вы решили присоединиться к нам. После того, как мы узнали, что ваша служба предателю и государственному преступнику - разумеется, вынужденная, о чем нам тоже известно - закончена, мы надеялись, что вы вскоре появитесь.
Дикон понял, что ему не удается скрыть удивление. Как они могли узнать? Это случилось слишком недавно, и вряд ли граф Шантэри или Фома Урготский отправляли гонца с новостями к Альдо Ракану. Предательство?..
Ракан удовлетворенно улыбнулся.
- Вас удивила наша осведомленность?
- Да, Ваше Высочество, - Дикон решил, что отрицать очевидное глупо.
- Она легко объяснима, - Альдо продолжал улыбаться. - Нам сообщил об этом герцог Алва.
Дикон почувствовал, что совсем ничего не понимает. Алва? Сообщил Ракану?.. Он лихорадочно пытался сообразить, как задать вопрос и стоит ли его задавать.
Робер Эпинэ вздохнул.
- Алва сложил оружие и заключен в Багерлее. Его Высочество спрашивал у него, где ты, но он сказал, что не знает ничего о твоей судьбе с тех пор, как освободил тебя от присяги.
Ричард медленно кивнул и снова поднял глаза. Робер смотрел на него с беспокойством, а Альдо Ракан все еще улыбался.
Обратной дороги не было.
<< || >>
fanfiction |