Еще два шага в сторону Тьмы

Автор: Juxian Tang

Фэндом: "Звездные войны"

Рейтинг: R

Жанр: angst

Пейринг/герои: Анакин, Боба Фетт, другие.

Предупреждение: изнасилование, AU - альтернативная вселенная

Summary: Давным-давно в далекой галактике встретились маленький мальчик Боба Фетт и большой мальчик Анакин Скайуокер. Встреча произошла при крайне неудачных для одного из них обстоятельствах.

Disclaimer: Лукас, Лукас и Лукас.

Размещение: с разрешения автора

Часть 3

- Значит, целью Кемдара шантажировать генерала Кеноби было и обмен устроить, хм?

Анакин сглотнул слюну, острую, как стекло. Время от времени и раньше случалось, что он чувствовал себя неуютно под взглядами членов Совета, а их первую, неудачную встречу, когда его привел сюда Квай Гон, он вспоминал довольно часто. Но сейчас эта неловкость была просто ошеломляющей по интенсивности. Как будто он стоит перед ними голый - нет, хуже, будто все его страхи и чувства открыты им. Ему пришлось сделать усилие, чтобы расслабить тугой узел в груди.

- Они сказали мне, что послали три сообщений учи... магистру Кеноби. Две последние из них были адресованы также и Совету.

"Чтобы дж'едайя в'идели, к чему пр'иводит их б'ездействие," вспомнил Анакин скользкий голос Кемдара.

- Удивляет меня, что не доходило до нас ни одно из этих сообщений, - продолжил Йода. - Перехвачены они были, должно быть. Но кем?

Да, это было странно - в любое другое время Анакин всем сердцем согласился бы, что эту загадку необходимо разрешить. Но сейчас все, о чем он мог думать, было огромное облегчение. Внезапно колени стали ватными, он почувствовал страшную слабость. Когда Оби Ван сказал ему, что ни он, ни Совет ничего не знали о том, где он был, Совет искал его в течение десяти дней и Оби Ван присоединился к этому поиску после возвращения на Корускант, Анакин боялся поверить в это.

Они не знали. Они не видели этого - не видели, что с ним делали. Его позора. От нахлынувших воспоминаний он на мгновение закрыл глаза. Память о темной душной камере, о том, как дверь открывается, чтобы впустить очередного наемника, была такой яркой, что казалось, он снова соскальзывает туда. Удастся ли ему когда-нибудь вообще вырваться из этой камеры?

Нет. Он вырвался. Он не позволит себе эти мысли. Он не настолько слаб, чтобы дать им сломать себя.

Анакин открыл глаза, снова пытаясь сосредоточиться на Совете. Голограммы тех членов Совета, что были сейчас далеко, слабо мигали. Он поймал на себе пристальный взгляд Оби Вана, в котором мелькнуло беспокойство.

Оби Ван чувствовал, что что-то было не так. До брифинга на Совете он пытался добиться ответа от Анакина.

- Ты ведь знаешь, что ты можешь поговорить со мной. Что тебя мучает. Ты можешь сказать мне - что бы это ни было.

И на какой-то момент Анакину почти захотелось... Наверное, если бы здесь был Квай Гон, он бы не удержался, выплеснул бы все, весь свой позор и отчаяние. Но Оби Ван - он подумает, что Анакин оказался слабым, если допустил это. Он подумает, что это его собственная вина, он был слишком самонадеянным и попал в плен.

И он выдержал взгляд Оби Вана и сказал:

- Нет, я уже все сказал. Ничего больше.

Он не может рассказть об этом никому. Ни Оби Вану. Ни даже Палпатину - которому Анакин рассказывал почти все. Ни уж конечно Падме.

Его щеки вспыхнули при этой мысли. Чтобы Падме узнала об этом! Узнала о том, что он был не мужчиной!

Он даже не смог встретиться с ней до брифинга. Не смог - и не мог бы, пока не узнал точно, что известно Совету. Он только разговаривал с ней - он должен был увидеть ее прекрасное обеспокоенное лицо. Он так скучал по ней...

- Ани, - сказала она мягким голосом, и только то, как у нее словно перехватило дыхание, сказало ему, как сильно она переживала за него. - Пожалуйста, больше не делай так. Не пропадай.

И он улыбнулся, и улыбка почти получилась нахальной и беззаботной, как обычно.

- Сделаю все, что от меня зависит.

Он так хотел увидеть ее - казалось, его тело разламывает физически от того, что она так близко, но все же вне досягаемости. А теперь - теперь он сможет ее увидеть! Сможет держать ее в ладонях ее чудное лицо, целовать ее мягкие, охотно размыкающиеся для него губы.

Потому что *ничего не было*. Ничего не было. Никто ничего не знал.

Когда он возвращался на Корускант, Анакин готовил себя к тому, что ему придется пройти через расследование, придется, возможно, еще раз увидеть эти записи. Он говорил себе, чтобы никто не станет относиться к нему хуже, это была не его вина.

Но как же здорово, как же замечательно было, что они ничего не знали!

И если они не знали, Оби Ван не знал, где он, то это значило... Конечно, Анакин никогда не думал, что Оби Ван поддастся на требования Кемдара - но порой, в минуты малодушия, он спрашивал, почему никто не придет к нему на помощь. Спасать Оби Вана на Геонозис полетели лучшие силы джедаев. И он тоже. Если бы Оби Ван оказался в беде, он нашел бы возможность, спас бы его.

Но учитель ничего не знал. Иначе бы тоже, конечно, спас его.

- Странное, странное дело это, - повторил Йода.

- А ты знаешь, что было в этих передачах? - Цепкий взгляд Мэйса Винду, казалось, проникал ему прямо в душу. Анакин опять сглотнул, но его голос прозвучал совершенно спокойно.

- То, как они используют на мне дроидов для допросов. - В конце концов это было только частично неправда. А в памяти эм-ди на "Рабе-1" он частично стер, какие повреждения тому пришлось лечить.

Винду слегка кивнул головой.

- Клаату землетрясение разрушило почти, - проговорил Йода. - Неизвестно, где Кемдар скрывается сейчас.

Хорошо. Хорошо - давайте говорить о сепаратистах. Не надо копать глубже, пожалуйста. Потому что глубже - ничего нет. Он будет верить в это. Он забудет. Он поедет сегодня к Падме и останется с ней на ночь, зароется лицом в россыпи ее темных волос, утонет в ее запахе.

Все будет, как раньше.

- Возможно, мальчик сможет сказать что-то большее о планах Торговой Корпорации, - донесся до него голос Ки-Ади-Мунди, и Анакин вернулся в реальность. - Он пробыл с ними довольно долго.

- Его сейчас допрашивают в офисе верховного Канцлера, - согласно кивнул Винду. - Он не подлежит юрисдикции Ордена, но нам передадут все сведения, которые он сообщит.

Анакин вспомнил с неожиданно сжавшимся сердцем, каким маленьким нахохлившимся воробышком Боба Фетт выглядел, когда его увозили на его репульсационном стульчике. Он бросил только один взгляд на Анакина, сквозь свою обычную сдержанность - но Анакин не мог забыть, каким почти отчаянным был этот взгляд.

Среди чужих людей. Один.

Он сделал глубокий вдох и произнес:

- Я хотел бы поговорить о мальчике с Советом.

* * *

- Ты обещал. Ты обещал, что я смогу делать на Корусканте все, что захочу. - Голос звучал очень тихо, и мальчишка не смотрел на него. Лицо было почти скрыто растрепанными темными волосами, но Анакин видел, как маленькие руки вцепились в край стола до белых костяшек.

И он чувствовал волну обиды и боли, которая исходила от Бобы, пусть даже мальчишка не допускал эмоции в свое лицо и голос.

- Прости, - сказал он. - Это моя вина.

Он не собирался этого отрицать - он чувствовал себя виноватым. Он действительно думал, что все будет так, как он говорил - и теперь он не был уверен, что у него есть даже оправдание.

- Что мне делать с твоим извинением, Скайуокер. - Черные глаза яростно сверкнули на него.

Стоящий рядом Палпатин издал расстроенный вздох - он, видимо, не привык к стилю общения Бобы. Боба снова опустил голову и заболтал ногами. Голени у него уже были не в гипсе, только два импульсных аппарата были присоединены на месте переломов.

- Я сделал бы все, чтобы помочь тебе, - сказал Анакин. Это была правда. Но "сделал бы" было слишком мало.

- Мне не надо ничьей помощи.

И это было неправдой.

Тебе нужна помощь, подумал Анакин, тебе нужен кто-то. Но Совет...

Он вспомнил, что произошло всего час назад, и от гнева снова сжал кулаки.

- Ты не можешь стать его опекуном. - В голосе Мэйса Винду было предупреждение - не спорь со мной.

- Но... но почему?

Он не мог поверить своим ушам. Даже тогда, более десяти лет назад, когда в этой самой комнате Квай Гону запретили брать его в ученики, ему все же разрешили стать опекуном Анакина. Почему сейчас ему запрещали?

- Ты не магистр. Это разрешено только магистрам.

Так сделайте меня магистром! Но они не хотели, все задерживали звание...

- Война идет сейчас, хм, - задумчивым голосом проговорил Йода. - Как сможешь ты опекать его, если далеко будешь?

Он не подумал об этом. Но... у него были друзья. Он мог бы попросить помочь Падме, Палпатина - они бы не отказались. Они бы присмотрели за мальчиком, если бы узнали, как это важно для Анакина.

Он был обязан Бобе своим спасением. Но дело было не только в этом. Ему так хотелось сделать что-то для мальчишки, изменить его жизнь. Добавить в его жизнь что-то хорошее, чтобы он смог пережить, справиться со своей потерей. Анакин знал, как больно, когда теряешь самого близкого тебе человека. И нужно, чтобы рядом с тобой кто-то был.

- Боба доверяет мне, - сказал он. - Я могу помочь ему.

- Не забывай, кто он такой, - проговорил Винду, и Анакин почувствовал, как гнев поднимается в нем от безаппеляционности этого тона. Он-то помнил, кто такой Боба - а помнил ли об этом Винду? - Это не просто мальчик. Это клон одного из самых жестоких наемных убийц в галактике. Клон, в котором не внесено никаких генетических изменений.

- Он ребенок!

Неужели они не понимают этого! Если они сейчас отвергнут его, оттолкнут, то конечно он повторит судьбу Джанго. Как они могут списать мальчишку вот так?

Они списали бы и тебя, напомнил он себе, если бы не Квай Гон.

- Посмотри сюда, юный Скайуокер, - спокойный голос Йоды заставил его повернуться. Маленький учитель держал в руке проектор с изображением двух каких-то мелких предметов. Анакин присмотрелся: дротики? - Что такое это, знаешь ли ты? Убиты были этим падаваны Венде Мару и Талле Минг, охранявшие "Раб-1" на Геонозисе.

Это не Боба, хотел было сказать он, но не мог. Он вспомнил холодный, затененный ресницами взгляд мальчишки, когда Боба сказал, что уже убивал.

- Нет доказательств у нас, иначе дело его в другом месте рассматривалось бы. Но оставлять его на Корусканте опасно слишком.

Анакинн почувствовал, как сопротивление его уходит. Он мог спорить с Оби Ваном, даже с Винду - но решение Йоды оспаривать не мог даже он.

- Что вы хотите с ним делать?

- К остальным клонам он присоединиться может на Камино, к тем, что ближе всего по возрасту ему.

- Он не обычный клон, неужели вы не...

- Ты забываешься, Скайуокер. - Глаза Винду сверкнули. - Ты свободен.

Он еще пытался что-то сказать, но Совет обладал удивительной способностью игнорировать его, когда они хотели.

Анакин вышел, провожаемый сочувственный взглядом Оби Вана, и оперся о стену, внезапно почувствоввал слабость. Между своей самой большой удачей - тем, что Совет ничего не знал о голографических записях - и неудачей с Бобой, он чувствовал себя совершенно вымотанным. И он не знал, как будет смотреть в глаза мальчишке.

Но пришлось смотреть.

- Я ведь уже говорил, - деликатно произнес Палпатин, заполняя паузу. - Если тебе нужна помощь, Анакин, я буду рад сделать все, что могу. - Он со значением взглянул на Бобу.

Палпатин уже сделал довольно много - забрал Бобу после брифинга в офисе, завез его в клинику, где ему сняли гипс с ног, а потом привез к себе. Сейчас они находились в апартаментах Канцлера на Республика 500, но даже здесь, где Анакин обычно чувствовал себя легко и удобно, он не мог расслабиться, не мог отбросить гнев, что он испытывал при мысли о решении Совета.

- Спасибо, сэр.

- Я мог бы стать официальным опекуном мальчика, - продолжил Палпатин, и от его доброго лица, спокойного голоса и невероятно щедрого предложения Анакин почувствовал, как тугая пружина злости внутри него ослабевает. Канцлер не знал, каким трудным опекаемым может оказаться Боба. Но он готов был пойти на это - ради Анакина, ради их дружбы.

- Мне не нужен опекун, - отрезал Боба.

- А ты сможешь с ним общаться, - продолжил канцлер. Приподнятая бровь показала, что он услышал возражение Бобы, но сейчас он говорил с Анакином. - И Совету будет необязательно об этом знать. Если они не хотят его на Корусканте - хотя, честно признаюсь, это решение мне непонятно - я знаю отличную летную школу, куда его можно поместить. Ты хотел бы стать пилотом, Боба?

- Нет! - отрезал мальчишка с вредным видом, но Анакин заметил, что это было слишком торопливое отрицание. О, канцлер действительно видел людей насквозь - он знал, чем можно соблазнить мальчишку. Боба снова опустил голову, занавесив лицо длинными прядями, и закусил губу.

Анакин опять почувствовал стыд.

Мальчишка не выдал его, не сказал ни слова о том, что происходило на Клаате - лгал так удачно, что никаких дыр в его рассказе не было обнаружено. А Анакин его так подвел.

- Я буду продолжать бороться за тебя, - сказал он. - Я стану магистром, и тогда опекунство можно будет передать, правда, сэр?

- Конечно, - Палпатин кивнул. - Анакин... - он сделал знак, и Анакин последовал за ним к окну. Голос Палпатина звучал приглушенно, только для него. - Мальчика сейчас не переубедить. Давай дадим ему подумать ночь, а завтра ты с ним еще поговоришь. Ты сможешь с ним завтра встретиться?

- Да, конечно...

- Хотя его ведь не пустят в Храм.

- А, это даже очень удачно, - вдруг вспомнил Анакин. - Мы с Оби Ваном сейчас не в Храме. Там какой-то съезд и все комнаты заняты, так что нас пока попросили переселиться в общежитие.

- Ну и замечательно, - Палпатин просиял. - Поговори с ним завтра. Я почти уверен, что он пересмотрит свое мнение.

Боба молча выслушал его предложение, и только когда Анакин уже пошел к двери, его догнал звенящий от ярости - и боли - голос.

- Я не хочу с тобой встречаться, Скайуокер! Ты такой же, как все джедаи! Я тебя ненавижу.

* * *

Его отец был прав. Ни на кого нельзя рассчитывать. А джедаи - храмовники, как называл их отец - они лжецы и лицемеры, именно так он и говорил. Они только притворяются, что делают что-то хорошее - чтобы подманить тебя поближе, как цветок данга. А потом высосут из тебя все, что можно, и выбросят сухой оболочкой.

Боба думал, что один джедай не такой. Он почти поверил Анакину Скайуокеру. А тот предал его.

Отец предупреждал об этом - разве Боба забыл его слова? Он помнил. Но тогда почему было так больно? Неужели он действительно размечтался, что все это может быть правдой - что они будут вместе, друзьями, партнерами, они будут прикрывать друг другу спину. Скайуокер будет учить его - так, как когда-то учил отец.

Не будет так. Никогда не будет. Боба стиснул кулаки. Ну и пусть. Скайуокер выглядел по-настоящему расстроенным - Боба в это не верил. Ему никто не нужен. Он справится сам. Он сильный - его отец всегда говорил, что он сильный и умный, что он особенный.

Он забился подальше в угол мягкого дивана в гостинной канцлера. Холонет с огромным экраном был включен перед ним, услужливый робот не переставая таскал ему сок, чипсы и конфеты, а на столе стояли разборные модельки легких кораблей. Модельки были потрясающие, и Боба с трудом удерживался, чтобы не схватить их, только косился. Но нет, он не позволит ничему вывести его из его дурного настроения.

Он все здесь ненавидит.

Шаги канцлера, очень легкие для пожилого человека, были почти не слышны на мягком ковре. Он подошел, сел на диван напротив Бобы, глядя на него своими добрыми, встревоженными глазами. Боба посмотрел на него исподлобья и сделал вид, что ужасно увлечен рекламой на экране.

- Я знал твоего отца, - внезапно произнес канцлер.

Против своей воли Боба вскинулся на него. Врет? Не врет? Светлые глаза канцлера открыто встретили его взгляд.

- Он не раз выполнял работу для меня, - продолжил Палпатин.

Боба нахмурился. Вопрос вертелся на языке, и он-таки не выдержал.

- Они все говорят, что мой отец был плохим. Как он мог работать на тебя? Ты же *хороший*, да?

- Как они все любят делить на хорошее-плохое, черное-белое, - со вздохом произнес канцлер. - Мне кажется, это слишком простое деление. Слишком простое и недостаточное. Разве в мире бывает что-нибудь просто, Боба?

Он не очень-то любил соглашаться с кем-либо, тем более с этим хрупким старичком, но пришлось - действительно, просто не бывало.

- Ну вот видишь, - канцлер улыбнулся своей терпеливой, беззащитной улыбкой. - Твой отец был безжалостным, умным, надежным, великолепным профессионалом. Я горжусь тем, что был знаком с ним.

Эти слова - это было то, что Боба всегда мечтал услышать. Да, его отец был именно таким - и наконец-то нашелся человек, который понимал его.

- Вы действительно так думаете? - Глаза у него загорелись.

- Ну конечно. - Палпатин снова улыбнулся и наклонился к нему. - Потерять твоего отца было серьезным ударом для нашей стороны. Но я рад видеть, что у него такой замечательный сын.

- Потому что я - это он, - с гордостью подтвердил Боба - и вдруг поделился секретом, который он хранил в своем сердце, как самое ценное воспоминание. - И папа говорил, что я даже лучше, чем он ожидал.

- Я не сомневаюсь, - сказал Палпатин. - Именно поэтому джедаи и боятся тебя.

На мгновение эти слова оказались шоком, а потом Боба понял. Ну конечно! Как она сам не догадался. Разумеется, в этом все было и дело! Этот Винду не дурак, он знает, что Боба не отступит, пока не убьет его. Именно поэтому они и запретили Анакину оставить его!

- Джедаи не глупы, - продолжал Палпатин, словно отвечая мыслям Бобы. - Они понимают, что втянули галактику в войну, которая приносит неисчислимые бедствия. И они совсем не желают подвергать себя дополнительной угрозе с твоей стороны - особенно если ее так легко устранить.

Так все и было! Джедаи - трусы, и Винду никогда бы не удалось убить его отца, если бы не реек, который отвлекал его. Боба во все глаза таращился на Палпатина. Как он сам раньше до всего этого не додумался? Похоже, старичок был очень непрост. Впрочем, если он был на стороне его отца, значит, он был вполне приличный человек?

- Но Анакин, - вдруг вспомнил Боба; он злился на джедая, но справедливость требовала отдать ему должное. - То есть, Скайуокер. Он не трус.

- Конечно, нет! - тут же поддержал его Палпатин. - Анакин Скайуокер особенный. Самый сильный джедай из всех, кого я когда-либо знал, а я знал очень многих, поверь мне. Джедаи используют его - разумеется, им нужно, чтобы он, их инструмент, всегда был в их распоряжении. Поэтому они заставляют его скрывать его отношения с женой, прекрасной, достойной женщиной.

Значит, девчонка, о которой Анакин вспоминал в бреду, Падме - это его жена? Боба моргнул. Сам он никогда не женится, это точно.

- Поэтому они не позволили тебе остаться.

Он закусил губу. Возмущение кипело в нем. Если бы только Анакин понял это!

- Когда-нибудь Анакин поймет, - уже в который раз Палпатин говорил так, словно Боба высказывал свои мысли вслух. - Поймет, что они только используют его. Его главное достоинство - и беда - в том, что он обо всех думает слишком хорошо. Он думает, джедаи его друзья. Когда он осознает, что это не так, все изменится. Он отвернется от них.

Светлые глаза Палпатина, казалось, смотрели прямо ему в душу. Боба чувствовал, что не может отвести взгляд - да и не хотел отводить. Чуть ли не впервые он встретил человека, который понимал его так хорошо - с которым у Бобы были одинаковые чувства, желания.

- Это произойдет, - сказал канцлер. - Я знаю это так же верно, как то, что твой отец будет отомщен.

Боба почувствовал, как странное приятное оцепенение охватывает его. Ему было спокойно и уютно под взглядом Палпатина, под ласковое звучание его слов - и все, что ему хотелось, так это принять обещание Палпатина - и сделать все, что этот человек захочет от него.

Усилием воли он частично сбросил ступор.

- Я сам хочу отомстить за своего отца.

- Хорошо, конечно. А для этого тебе нужно учиться. Учиться убивать. В той школе, куда я тебя пошлю - там тебя научат не только быть пилотом. Ты будешь лучшим, Боба Фетт, я знаю - как твой отец и хотел. Ты будешь очень полезен нашей стороне.

Сопротивляться уютному мягкому голосу было очень трудно. Но Боба все же сумел собрать в себе силы, вспомнив, что говорил его отец. Джанго подчинялся только тем, кто платил - и то только в рамках контракта.

- Я ни на чьей стороне, - сказал он, - только на своей. Но ладно, я поеду в эту школу.

- Вот и прекрасно, - Палпатин поднялся, воссияв улыбкой, как будто Боба сделал ему самый дорогой подарок. Уже возле двери он вдруг повернулся, как будто вспомнив что-то. - А как ты относишься к бывшему учителю Анакина, генералу Кеноби?

Забыть, что именно из-за этого человека оборвалась их с отцом спокойная жизнь на Камино? Никогда.

Ответить было легко.

- Ненавижу его.

- Тогда, возможно, ты поможешь мне. Я пытаюсь сделать так, чтобы Анакин поскрее увидел настоящее лицо членов Ордена, Кеноби в том числе - быстрее бы освободился от их обмана. Ты мог бы сделать кое-что... впрочем нет, наверное, у тебя не получится, ты слишком мал.

- Заказ? - улыбнулся Боба. Палпатин посмотрел на него с мягкой улыбкой.

- Да, заказ.

- У меня получится.

- Тогда вот.

В руке канцлера неожиданно оказался маленький голографический проектор. Боба смотрел, как он нажимает на кнопку и голубое изображение появляется в воздухе.

- Г'енерал К'еноби, Совет джедайя, - прозвучал знакомый колеблющийся голос Кемдара прозвучал в тишине. - Это наше последнее пр'едупреждение. Если в'ы н'е согласитесь на обм'ен г'енерала Хаманы и полковника Тес'сета, мы позаботимся о том, чтобы то, что с'ейчас происходит с в'ашим товарищем, показалось бы ему м'илосердным.

Голограмма сменилась изображением Анакина, сидящего на полу с прикованной к стене рукой, и двоих наемников, приближающихся к нему.

Палпатин быстро выключил проектор - но Боба помнил все, что там было дальше. Он мог только глупо хлопать ресницами.

- Так сообщения все-таки приходили?

- Какое это имеет значение? - Палпатин усмехнулся. - Ну что, берешься за заказ? Я хочу, чтобы ты сделал одну вещь, Боба...

* * *

В вестибюле общежития пришлось подождать. Вокруг ходили, ползали и летали представители разных рас, большинство из которых Боба не видел раньше даже на картинках. Он сидел на обшарпанном диванчике, делая вид, что просматривает толстый гоночный журнал. Тяжелая коробочка проектора оттягивала ему карман.

Его первый настоящий заказ... разве это было не здорово? Он выполнит то, что сказал ему сделать Палпатин - он не облажается. И плюс ко всему - у Бобы была уверенность, что он делает правильную вещь. Он отомстит этому Кеноби за то, что тот пытался убить его отца.

Наконец Анакин появился - снаружи, опоздав на несколько минут, пытаясь расчесать волосы пятерней. Глаза у него были не тревожные, как раньше, а по-хмельному счастливые.

- Извини, что заставил тебя ждать. Пойдем?

Боба, хромая, поковылял за ним к лифту.

- Я еще и дома не успел побывать, - рот у Анакина не закрывался, - то бишь, там, куда они нас переселили. Номер 6347, - он взглянул на магнитный ключ. - Замечательно.

Боба рассмаривал удаляющийся вниз город и думал, неуютно, что он, кажется, скучал по джедаю - за одну ночь успел соскучиться. А что будет, когда он не увидит его долго-долго? Не нужно было привязываться. Не нужно...

- Канцлер мне сказал, что ты согласился поехать в летную школу - это правда?

Боба кивнул, искоса взглянув на него.

- Но ведь это ж чудесно! - Анакин просиял. Обе его руки, живая и из металла, легко легли на плечи Бобы, поворачивая его лицом. Синие глаза светились. - Это правильное решение. Я уверен, что ты не пожалеешь.

- Как будто у меня был выбор, - пробормотал Боба. Анакин рассмеялся.

Лифт остановился.

- Ну вот мы и дома. Ну и душно же! - Анакин немедленно отправился открывать окно. Комната была небольшая и крайне скромно обставленная - две кровати, стол, маленький холовизор на стене. У одной из кроватей на полу лежал коричневый джедайский плащ и рюкзак.

- Оби Вана нет, ну и ладно, - заявил Анакин. Боба остановился посреди комнаты.

- А можно мне попить?

- Конечно! Сейчас посмотрю, что тут есть. - Анакин скрылся на кухне. Послышался звук открываемого холодильника. - Тебе сока или энерджи-дринк?

- Энерджи, - отозвался Боба. Одним движением он оказался возле вещей Кеноби, вытащил из кармана проектор. Положил его на пол в паре сантиметров от полы коричневого плаща, перевернув, заклинив кнопку так, чтобы он включался, стоит кому-то стронуть его с места.

Анакин вошел в комнату с двумя банками энерджи. Боба стоял у окна.

- Когда ты улетаешь?

- Завтра утром, - проговорил Боба.

Теплая рука снова коснулась его плеча, и против своей воли Боба слегка поежился от удовольствия, как кот.

- На каникулах, следующим летом, я тебя обязательно навещу, - сказал Анакин. - И, может быть, мы даже сможем куда-то поехать. И ты можешь мне посылать сообщения - я уверен, что это не запрещено.

Боба кивнул. Этого всего было слишком мало, хотелось ему кричать. Но все уже было решено, ничего нельзя изменить.

- Тебе может быть сложно поначалу, - сказал Анакин задумчиво, продолжая держать руку у него на плече. - Все будет новым, чужим. Но ты привыкнешь - это будет только временно. У тебя появятся друзья. Я уверен, что у тебя все получится.

- Я знаю, что получится, - пробурчал Боба. - Я способный.

Скайуокер усмехнулся.

- Жаль, что я тебя так и не успел познакомить с...

- Не люблю девчонок.

- Она не девчонка, - начал было он и смутился. Видеть джедая смущенным такой мелочью было действительно забавно. Анакин слегка сжал ему плечо и отпустил. Уши у него все еще горели.

- Еще пить хочешь?

- Нет, у меня пока есть.

- Ну ладно. - Джедай поставил свою банку с напитком на стол. - Нет, ну посмотрите только, - с наигранным возмущением произнес он. - Этот Оби Ван считает, что он один здесь живет. Раскидал свои шмотки на пол-комнаты.

Он нагнулся, поднимая проектор, и Боба почувствовал, как сердце у него ухает вниз. Но уже было слишком поздно.

В наступившей тишине голос Кемдара звучал невыносимо отчетливо. Он еще раз повторил свой ультиматум, каждое слово из которого Боба помнил наизусть, а потом звук сменился. Боба не мог поднять голову. Шум оборвался - видимо, Анакин выключил запись. Только тогда Боба смог посмотреть на него.

Он боялся, что его виноватый вид выдаст его, но когда он увидел Анакина, то понял, что тот не замечает его. Никогда раньше Боба не видел, чтобы чье-то лицо менялось так страшно и так быстро. Даже в камере на Клаате, избитый и измученный, Скайуокер не выглядел так. Лицо мертвеца - лицо человека, который смотрит на острие клинка, выходящее из груди, в то время как он был уверен, что спину ему прикрывает друг.

Его глаза казались почти черными, взгляд как будто был направлен куда-то вне этой комнаты, вообще вне этого мира. Анакин медленно опустил руку с проектором.

Прости, вдруг захотелось закричать Бобе, я не хотел этого делать! Я не думал! Я не хотел причинить тебе боль!

Он думал, что навредит Кеноби, и радовался этому - он не думал, что сделает больно Скайуокеру.

Но он сделал. Он предал Анакина. Палпатин обманул его - или он сам обманулся, слишком увлекся возможностью своего первого заказа.

А теперь - теперь уже ничего нельзя было исправить.

- Неужели нужно было мне лгать, Оби Ван? - прошептал Анакин, и его голос был беззвучно-мертвым. Механическая рука сжалась на проекторе - пока он не посыпался на пол кучкой разломанных деталей.

Боба смотрел на это, и ему хотелось повернуть время вспять - но он знал, что ничего уже не поправить. И он знал, что своим поступком, пусть даже Анакин ничего не узнает о его предательстве, он отрезал для себя путь к их дружбе, к их близости, к их *партнерству*. Не будет ничего - он вдруг понял это так, словно будущее на мгновение приоткрылось ему. Не будет встреч на каникулах. Не познакомится он с этой Падме. Он уничтожил это все. Он потерял Анакина.

Палпатин использовал его. Но это был последний раз, когда Боба позволил кому-то себя использовать.

Ночью он пробрался на взлетную площадку и вывел "Раба-1" с Корусканта.

* * *

В следующий раз, когда они встретились, Боба Фетт смотрел сквозь темный визор мандалорского шлема - точно такой же, как был у его отца, только с красной окантовкой - и через плечо у него был перекинут бластер ЕЕ-3.

Он смотрел на высокую фигуру в черном, слышал размеренное дыхание механических легких, встречал взгляд отполированных линз черного шлема.

Он ничего не забыл; но мальчик, который плакал в ту ночь, глядя на удаляющиеся огни Корусканта, был похоронен внутри него так же глубоко, как Анакин Скайуокер был спрятан в этом вселяющим ужас костюме Повелителя Тьмы.

- Я готов сделать все, что вы захотите, лорд Вейдер, - произнес охотник за головами. - Если мы договоримся о цене.

The End

<< ||

fanfiction