|
Замысел, несколько недозрелый.
1.
- Прежде всего, нам нужна ёлка, - провозглашает Джин, как раз к возвращению Каме из кафетерия. Он дергает одну из множества молний на костюме, надетом на него для сегодняшней фотосессии. Они все в свитерах и куртках с эмблемами, и выглядят так, будто Накамару подкупил стилиста. - Определённо.
- И ёлочные украшения, - говорит Тагучи. Узел его полосатого галстука болтается где-то на уровне груди, что должно, вероятно, выглядеть супермодно. К этому моменту Каме начинает подозревать, что замедленный ритм съемок - часть плана, чтобы загнать их в подобающее теме состояние, в ступор.
- Можно серьги Уэды использовать для украшения, - предлагает Коки, постукивая по полу, на котором сидит. Он выглядит проснувшимся. - Их у него столько, что хватит на всю...
- Я могу свои боксёрские перчатки использовать. Для украшения тебя, - легко отвечает Уэда, взглядывая поверх книги. - Их у меня тоже хватит.
Каме передает Коки орехи и перекидывает Джину пакет мини-крекеров с водорослями. Его не было всего пять минут, но этого явно хватило, чтобы потерять нить разговора.
- Мы знаменитые супер-идолы, - говорит Джин, взмахивая своими крекерами. - Мы можем позволить себе соответствующие украшения. Красные.
- Синие, - говорит Уэда.
- Зелёные, - широко улыбается Тагучи.
- Разноцветные, - миролюбиво предлагает Накамару. Каме оглядывает их и пытается понять, как они умудрились проснуться, придумать рождественскую вечеринку и даже наполовину организовать ее, пока он добывал еду. И чья это вообще была идея. Хотя, подозрения на этот счет у него есть.
- Да, да, как скажете, - говорит Джин, и Каме понимает, что тот отправится закупаться красной мишурой, как только съемка окончится. - И еще нам нужна выпивка.
Каме потягивает кофе. Вот теперь, похоже, это дело решенное.
*~*~*
Обеденный перерыв. В их распоряжении суши и пицца, и Джин развлекается с морским ежом и плавленым сыром.
- А для рождественской пьесы, - говорит он. - Нам нужно...
- Что такое "рождественская пьеса"? - интересуется Коки. После своей сольной фотосессии он все еще щеголяет в шляпе, выглядящей архаизмом.
- Это когда одеваются в костюмы и разыгрывают... ну, знаешь, когда он родился. В овине.
- Рождественский косплей? - спрашивает Тагучи. - А может кто-нибудь нарядиться Сантой?
- Санта родился в овине? - переспрашивает Накамару, исполняющий странный танец с куском пиццы, пытаясь избежать нитей горячего сыра.
- Не Санта, идиот, другой парень. Этот... божественный. Иисус.
- А, - говорит Коки, и наступает тишина.
- А почему в овине? - спрашивает Накамару прежде, чем откусить еще один большой кусок.
Джин пожимает плечами.
- Мать его беременна была, и они путешествовали на осле. И, думаю, промахнулись со временем, и надо было быстро найти место, но все было занято.
- Это понятно, - говорит Тагучи. - В Рождество всегда все занято.
Коки кивает. Джин и Мару моргают. Каме изо всех сил старается не рассмеяться, потому что рот его забит рисом.
- Много детей рождается в такси, по пути в роддом, - говорит Уэда. - Думаю, ей повезло, что не пришлось рожать на осле.
- Но бог-то, наверное, мог бы и получше это организовать, - задумчиво произносит Тагучи. - Или, ну, подождать немного.
- Ага, - Джин кивает, как будто это только что пришло ему в голову. - Джонни бы заранее все подготовил. Это странновато. Но так говорят. Так что, они в овине, и он рождается, и там ангелы, и овцы, и пастухи, и три короля.
- Они тоже там ночевали? - Накамару впечатлен. - Ничего себе овин.
- Нет, они зашли поздравить. И подарки принесли.
- А, так Санта - один из них.
- Нет, Санта...
Каме отправляется в туалет. И не спешит. Он поправляет прическу, хотя стилисты все равно над ней еще поработают перед продолжением съемки. Проверяет голосовую почту, смс. Выходит подышать свежим воздухом. В одном он твердо уверен, никакую женщину на осле он изображать не собирается.
Возвращаясь, он слышит, как Джин говорит: "...и я забыл про быка, и там еще был ее муж, но отец не он...", и видит схематичное изображение овина, которое может быть и внутренним устройством машины времени, сложенное из кусков коробок из-под пиццы и искусственной травы, украшавшей суши. А маленькие пакетики из-под соуса в форме рыбок изображают овец, или пастухов, или королей, Каме не может сказать точно.
*~*~*
Наконец-то они могут переодеться в свои шмотки. Правда, в случае Накамару, разница не особо заметна. Джин вздыхает с облегчением, скидывая на кресло в костюмерной галстук и стильный джемпер с треугольным вырезом, и натягивая собственные бесформенные джинсы. Они втянули Каме в рождественский проект где-то в процессе обсуждения пирога, и их дружные усмешки, когда он не смог промолчать и не предложить способ вручения подарков, засвидетельствовали, что дело сделано.
- Чур, я буду Сантой, - восклицает Коки.
- Санта должен быть толстым, - указывает Джин.
- То есть, Сантой можешь быть ты, - говорит Тагучи, прыгая на одной ноге, вторую пытаясь продеть в штанину, и Каме прячет лицо. Иногда Тагучи не умеет вовремя заткнуться.
Зато он знает, что лучший способ потерять интерес Джина - это не сопротивляться и не отбиваться. Так что потасовка не затягивается, и скоро Джин отступает, пытаясь вернуть форму шляпе, оббитой об Тагучи.
- У нас нет дымоходов, - рассудительно замечает Уэда. - Санте придется быть очень худым.
- Видите, - говорит Коки. - Я вполне себе могу быть Сантой.
- Санта-Коки, тайно проникающий через кондиционер, - Тагучи изображает волнообразные движения руками. - И если ты не погибнешь, поднимешься на уровень.
- Опустится, - говорит Джин. - Ему вниз нужно будет.
Тагучи закатывает глаза.
- Прежде всего, нам нужно решить с местом, - говорит Уэда. - Если мы соберемся у меня, родители пригласят ваших родителей, и... - он пожимает плечами. Они все знают, что он имеет в виду.
Каме не нравится последовавшее молчание.
- Нечего на меня смотреть.
*~*~*
Все дело в подаче.
Его руки еще измазаны в луке и фарше, когда он локтем открывает им дверь. Но место подготовлено, жаркое уже полчаса томится на медленном огне и мясо для соуса-болонез обжаривается, с притолоки кухонного дверного проема висит носок, а пиво уже должно остыть.
- Хэй, - говорит Джин, так закутавшийся, что среди шерсти видна только его улыбка. Стоящий за ним Тагучи кажется выше на голову, он выдыхает облака пара, одной рукой придерживая верхушку завернутой елки. Она похожа на громадную сосновую шишку, натянувшую чулок.
- Миссия выполнена, - провозглашает Тагучи по-английски.
- Мы еще вот что притащили, - гордо говорит Джин, слегка приподнимая выглядящий очень тяжелым пакет. - Подставка. И я хочу пива, - еще он очень хочет перестать мерзнуть, что говорит его взгляд, брошенный за плечо Каме. И Каме показывает грязные руки, извиняясь, что не может помочь им втащить добычу.
Пока они распаковываются, Каме моет руки, добавляет в соус помидоры и убавляет огонь. Потом Джин приходит за пивом. Он все еще кутается в свитер, и ему приходится поставить пиво на стол, чтобы растереть руки.
- Очень хорошо смотрится, - комментирует он, кивая в направлении комнаты, где Каме приглушил верхний свет и установил раскопанную где-то праздничную подсветку, а углы украсили два старых фонарика - зеленый и красный.
Это могло бы очень смахивать на стрип-клуб, так что, Каме рад, что Джин уловил правильное настроение. Он позволил Джину проверить кастрюлю, предотвратил его попытку пальцами выловить оттуда маленького осьминога и пронаблюдал, как Джин взял пиво и направился обратно в комнату.
- Эй, Тагучи! - позвал он. - Что-нибудь будешь?
Тагучи тоже остановился на пиве. Как и Каме, минутой позже решивший понаблюдать за процессом установки дерева.
- Видишь, наступаешь на это вот так, держишь ее прямо, и делаешь этой штукой вот так, и все, - объясняет Джин, вжавшись лицом в хвою и перемещая ель. - Каме, она прямо стоит?
Каме приглядывается через стеллажи, отделяющие большую часть кухни от комнаты.
- Вроде, да.
Она не слишком высокая, и очень хорошо вписывается в приготовленное для нее место между стеной и подлокотником дивана. Пока они не разрезают сетку, и она не раскидывается.
Ну, в некоторых направлениях.
Каме, конечно, не очень хорошо разбирается в праздничных ёлках, не считая громадных, стоящих в торговых центрах, и искусственных, в студиях. Но он не думает, что они должны выглядеть, будто ворох ветвей, сколоченных вместе обдолбанной макакой.
- Их так и продают? - спрашивает он.
Джин стряхивает иголки и не поворачивается к нему.
- М?
- Ну, в сетке?
- Нет, в нее заворачивают для транспортировки, - охотно объясняет Тагучи. - Засовывают ёлку в большую трубу, и выпадает она оттуда уже готовая.
- Ясно.
Джин разворачивает несчастную конструкцию то одной стороной, то другой, пытаясь, видимо, найти угол, под которым будет незаметно, что кто-то когда-то жестоко обошелся с ее нижними ветвями.
- Ну, что думаешь? - спрашивает Тагучи, за банкой пива его обычная широкая улыбка, но он явно что-то задумал, и Каме находит это интересным.
Каме наблюдает, как Джин поправляет ветки, и осторожно замечает:
- Она не совсем округлая.
- В углу будет хорошо смотреться, - говорит Джин ёлке. - Вся украшенная и в гирляндах.
- Не-круглые штуки идеальны для углов, - соглашается Тагучи. - Она бы хорошо там встала, - он внимательно смотрит на диван и кофейный столик, но не пытается переставлять мебель Каме, чтобы поместить чуждую жизненную форму.
- Да, конечно, - говорит Каме. - Когда привыкнет к нам. Нужно просто дать ей время, позволить адаптироваться. Мы же хотим, чтобы она почувствовала, что ей здесь рады.
Тагучи умудряется достоверно изобразить задумчивость, но Джина выдают его невинные, широко распахнутые глаза.
- Так как больше никто не захотел ее брать, - уверенно заканчивает Каме. И потягивает пиво, наслаждаясь нервными взглядами, которыми обмениваются Джин и Тагучи, пока на лице Джина не появляется выражение, говорящее о том, что он отказывается смущаться. Или поддаваться.
- Ну, никто не хотел, - говорит он так, словно это самая логичная вещь в мире. - Будто это важно, как она с тыла выглядит.
Каме уверен, что последние пять минут, Джин как раз пытался определить этот самый "тыл". Безуспешно.
- И к тому же, она досталась нам по дешевке, - добавляет Джин, оглаживая дерево еще раз.
Каме притворно распахивает глаза.
- Ты торговался? Прямо при ней? Вдруг она тебя слышала?
- Она... Вовсе нет! - Джин выглядит шокированным. Потом он понижает голос почти до шепота, и только полная концентрация позволяет Каме не подавиться пивом. - Просто продавец был так смущен тем, что мы ее покупаем, что скинул двадцать процентов, - он убедительно кивает и ободряюще смотрит на ёлку. - Так что, - добавляет он жизнерадостно. - Мы купили еще парочку ангелов и украшение на макушку. А где то, что я вчера принес?
- В спальне, - отвечает Каме, но спохватывается и быстро добавляет: - Я принесу.
Ему требуется только пара минут, всего лишь составить коробки стопкой, чтобы вынести за один раз, но вернувшись и осторожно поставив на пол свою пирамиду, он обнаруживает Уэду, будто материализовавшегося по воле фей. Уэда внимательно разглядывает коробки.
- Похоже я появился вовремя, - говорит он очень вежливо, вешает кожаное пальто и снимает ботинки.
- Мы не дого...
- Мы разыграли в камень-ножницы-бумага и ты проиграл, - прерывает Уэда Джина.
- Но можно вдвоем...
- Ты нарушишь эстетику моего дизайна.
- Только не разбейте ничего, - говорит Каме, и возвращается на кухню. В этом он не учавствует.
- Дай Уэде поиграться с его шариками, - успокаивающе говорит Тагучи.
- Это не его шарики, это м... - Каме практически слышит, как захлопывается рот Джина.
- Хорошо, - говорит Уэда, и дальше слышится только шорох открываемых коробок и шелест разворачиваемой бумаги.
*~*~*
Уэда берется за дело со всем тщанием. Каме уже закончил с рисом, и соус болонез радостно булькает на плите, Накамару уже прибыл с парой бутылок вина, а он только еще на полпути вокруг елки, развешивая гирлянды и дождинки по одной, создавая продуманный узор, подчеркиваемый елочными шарами. Выбранная им сине-серебряная гамма напоминает Каме один из жутких костюмов их джуниорского прошлого. Уэда старательно игнорирует красную мишуру, которую Джин тоже притащил, чтобы – как Каме предполагает - соорудить звездно-полосатый флаг.
Джин сидит на диване, поджав под себя ноги, праздно крутит в руках белого ангелочка на сверкающей нити и хмурится на весь мир.
- А носок тут зачем? - Накамару стоит в дверном проеме и, моргая, смотрит вверх. Он прикончил свое пиво в рекордные сроки, а теперь держит в руке стакан с водой.
- На удачу, - объясняет Каме. - Чтобы получить много подарков.
- А, - умно отвечает Накамару.
- И, может, если стоишь под ним, нужно поцеловаться. Но это мы пропустим.
Накамару по-совиному пялится на него, потом вверх на носок, а потом через плечо туда, где Тагучи заплетает сложносочиненный комментарий о геометрическом аспекте узоров, творимых Уэдой, а Джин сконцентрировал свою подчеркнутую праздность на коробке с красной мишурой.
- Да, старик, хороший план, - провозглашает Мару.
У прически Накамару сегодня явно есть «тыльная сторона» и выглядит она кошмарно. Он приехал прямо со съемок, лицо у него тщательно оттертое и розовое, а волосы как прилизанные после каски.
Каме кивает, но рассеянно, потому что Джин именно сейчас зевает и потягивается, свешиваясь с дивана, рука его скользит по полу, пальцы цепляются за край коробки, и вот он вздыхает и усаживается, откидываясь на спинку, коробка у него в руках, а сам он ближе к елке, чем был до этого. И Каме улыбается и отворачивается к холодильнику, спрашивает Накамару, не хочет ли тот еще пива, и ждет.
Долго ждать не приходится.
- АКАНИШИ!
Хороший предлог высунуться и посмотреть, как далеко удалось продвинуться Джину. Семь. Неплохо.
- Что?! Выглядит празднично.
- Это не твоя работа, - раздраженно говорит Уэда, размахивая перед носом Джина красной мишурой.
- Но я могу помочь! – Джин выпрямляется и встречает грозный взгляд Уэды, пряча за спину коробку. Его улыбка полна надежды. – Командный дух. Мембер-ай. У нас это тоже есть.
Уэда изо всех сил старается быть невосприимчивым к щенячьему обаянию Джина, Каме это видит.
- Иди ты со своей мембер-ай к Каменаши. Уверен, ему пригодится кто-нибудь рис перемешивать, - говорит он, но позволяет Джину выхватить мишуру из своих пальцев.
- Уууууууу-хуууууу, - высказывается Тагучи, и Каме поспешно возвращается к готовке, это самое безопасное.
- Это общая елка, - слышит он следующую фразу Джина, полностью проигнорировавшего выпад. – Тебе нравится синий, Каме хочет серебра, а мне нравится красный.
Каме первый раз слышит о своем пристрастии к серебряным рождественским декорациям. Дальше Джин рассуждает о подобающем сотрудничестве и Каме снова выглядывает, только услышав добродушный вопрос Тагучи:
- А что насчет меня?
Джин широко улыбается.
- Ты помог елку выбрать. Это был очень большой вклад.
- А Накамару? – спрашивает развеселившийся Уэда.
- Кто?
- Эй!
- Он хотел разноцветные декорации! Его желание исполняется!
- А Коки?
- Коки – Санта, а Санта любит красный цвет.
Уэда с трудом сдерживает смех.
- Аканиши, твоя логика безупречна.
- Да, - радостно соглашается Джин, подпрыгивая на диване, и соблазнительно помахивает причиной спора. – Видишь? Это будет круто смотреться. И точно, хорошо впишется в эти твои узоры.
Уэда вздыхает.
- Ладно, - говорит он, и Джин соскакивает с дивана. – Но только три с этой стороны и не трогай мое.
- Мне бы и в голову не пришло трогать твои… штуки, Тат-чан.
- Уверен, у нас у всех при этих словах просто гора с плеч свалилась, – пробормотал Накамару так, чтобы слышал его только Каме, обменялся с ним ироничной улыбкой и поднял в тосте свой стакан.
А потом вздрогнул и пригнулся, услышав громкий удар в дверь и последовавший, не менее громкий вопль:
- ХО! ХО ХО ХО!!!
- Быстрее, - кричит Каме всем сразу, - впустите его, пока соседи не повыскакивали.
Накамару и Тагучи устремляются к двери и втаскивают внутрь много красной ткани, предположительно содержащей где-то внутри Коки.
- ХО ХО ХО!
- А почему не через центральное отопление? – требует Джин.
- Ты что, в метро ехал в таком виде? – восхищается Тагучи.
- Старик, я был не единственным. И один мужик даже выспрашивал у меня, в каком универмаге я отработал, и сколько мне за это заплатили, не прогадал ли он.
- Без шансов, - Джин усмехается, когда Тагучи для пробы тянет за ремень громадной найковской спортивной сумки, притащенной Коки.
- Эй! – Коки ударяет его по рукам. – Мне ведь достанется возможность отшлепать некоторых из вас? По-моему, это главный бонус должности.
- Только плохих мальчиков, - со знанием дела говорит Мару. И почему-то все оборачиваются на Уэду. Тот усмехается.
- Он может попробовать.
- Нынешние дети совсем не уважают взрослых, - он качает головой и пушистая борода болтается в такт. Затем он смотрит на Каме и встряхивает свою сумку. – Можем мы это куда-нибудь убрать? – Каме разглядывает ее с любопытством, но Коки добавляет: - Поверь мне, ты хочешь ее убрать.
- В спальню, - снова говорит он. - Я отнесу, - пока Тагучи выдает шутку о сумках, которую никто не понимает.
*~*~*
Ёлка получилась красивая. Относительно. Джин и Уэда развесили гирлянды обойдясь без скандалов, и Джин отключил установленную Каме иллюминацию, когда они уселись есть вокруг низкого кофейного столика, в подобающей праздничной атмосфере.
Коки снял свою бороду, и все оказались ему благодарны, когда увидели, что он поглощает спагетти-болонез, будто это последняя еда в его жизни. Он сидит на красном лохматом коврике, который Каме достает, когда гостей оказывается много, но этот коврик уже никаких пятен не боится.
- Где-то я читал, что традиционным блюдом Рождественского обеда должна быть индейка, - говорит Накамару. Он развалился на диване, рядом с опустевшим местом Джина, Уэда же оккупировал кресло. - Но я не жалуюсь.
Гребешков в жаркое из морепродуктов Каме добавил специально для него, так что, ему лучше действительно не жаловаться.
- Ага, индейка, - подтверждает Джин, настолько же увлеченный спагетти, как и Коки. - У нас есть цыпленок с рисом.
- Мы устанавливаем новую традицию, - говорит Каме. - Каждый получает то, что любит.
- Вкуснятина невероятная, - говорит Коки. - Такое мясное.
- И чесночное, - добавляет Уэда. - Не понимаю, почему люди так редко его используют.
- Потому что потом от них жутко воняет, когда они в метро едут рядом с другими людьми, - предполагает Накамару.
- Да, но если бы все ели... - Джин работает вилкой с завидной старательностью.
Каме заново наполняет стаканы Коки и Тагучи, сидящих по обеим сторонам от него и приподнимает бровь, молчаливо побуждая Джина сделать то же для остальных. Пиво поглощается с постоянной скоростью. К этому моменту Уэда и Коки переключились на вино, и Каме тоже уже подумывает об этом.
-...выглядит лучше золотого, по-любому, - говорит Накамару, обращаясь к Коки.
- Эй, я бы такое ни за какие коврижки не надел, - отвечает Коки. - Этот парень выглядел натуральным глюком.
- Мы и хуже костюмы носили, - замечает Тагучи.
- Ага, с рогами, - реагирует Джин, но довольно миролюбиво.
- Кроме того, в квартире Каменаши трудно изобразить эффекты компьютерной графики, блестки, например, - говорит Уэда.
- Уэда! - Джин вскрикивает так громко, что из рук Мару падают палочки. Но драматичное выражение его лица портит широкая улыбка. - Ты хочешь сказать, что Санта ненастоящий?
- Он - магическое существо, увидеть его могут только особенные люди, - Уэда выглядит немного сентиментальным от выпивки и еды, счастливым. - Как феи, - и хихикает.
- Он чрезвычайно реален, - встревает Коки, и хлопает себя по животу, но тут же корчит гримасу, потому что, устроившейся там еде это явно не понравилось. - Вот увидишь!
Каме поражается извивам беседы за столом, когда эта тема порождает предложения отшлепать и наказать, и кто-то упоминает плетку Уэды. Потом наступает время добавки, и после того, как Джин живописует ужасы пост-Рождественских поездок в метро, Накамару тоже соглашается на несколько ложек спагетти-болонез, просто "на всякий случай".
Каме добавляет себе жаркого из морепродуктов и усаживается поудобнее. Каждый нашел себе еду по вкусу, и теперь все были расслабленными, наевшимися и довольными, а значит, и он мог успокоиться и тоже насладится вкусом и повеселиться.
Джин извивается в промежутке между кофейным столиком и диваном, куда он соскользнул, пытаясь устроить ноги поудобнее. Когда он замечает, что Каме на него смотрит, он одобрительно облизывает губы и улыбается.
Вдруг становится тепло. Каме утыкается взглядом в тарелку и сосредотачивается на вылавливании кусочков водорослей, и если он и слышит смешок Джина, что ж, ладно.
Снова он поднимает голову, только очистив тарелку, и как раз к этому моменту обсуждение планов на Новый Год затихает. Все, похоже, давно доели, и Коки встречает его взгляд улыбкой.
- Извините, - смущенно говорит Каме. - Я задержался.
- Ну да, как ты посмел наслаждаться собственной едой.
- Тщательно прожевывать - очень важно, - говорит Накамару. - и хорошо для кишок, - он обводит стаканом стол, не обращая внимания на пинок Джина по щиколотке. - Очень вкусно было, Каме. Спасибо большое.
- Это было восхитительно, - соглашается Уэда. - И спасибо, что согласился принять нас. Я чувствую, что стоит сказать это прежде, чем Аканиши и Тагучи выпьют еще по стакану пива.
- Я же ничего не сделал! - жалуется Джин. Долгий взгляд, брошенный им Каме, пока Тагучи заплетает пиво, кальмаров и признательность в одно предложение, не то чтобы действительное "спасибо", но вполне приемлемая альтернатива.
- Хорошо, - говорит Каме сосредотачивая внимание на тарелках, потому что это лучше размышлений об альтернативах. - Как только мы уберем все это, мы сможем...
И тут он понимает, что его планы на вечер не шли дальше "люди: накормить", и озадаченно оглядывается.
- Пирог? - спрашивает Тагучи, и получает в ответ дружный стон.
- Кхе, - Коки откидывается назад, опираясь на руки, и прочищает горло. - Прежде чем Аканиши совсем превратится в рыбу-шар, Санта должен доставить посылки.
Он тянется назад, шарит рукой, оборачивается.
- А где моя борода?
- Борода, - повторяет Джин. - Я... не обращайте внимания, просто... - он пытается выкарабкаться из-за стола, говорит Коки: - У меня твоей бороды нет, - и направляется в туалет.
Каме моргает, задается вопросом о бритвах и возможных внезапных проблемах с растительностью на лице Джина. Судя по выражениям лиц, все остальные так же озадачены.
- Я слышал, что журчание воды может... ну, вы поняли. Но бороды - это новшество.
- Может, пиво ускоряет рост волос, - предполагает Тагучи. - Гормоны?
- Неправильные какие-то, - говорит Накамару.
- Абсолютно бессмысленно.
В конце концов Коки находит свою бороду вместе с шляпой, почти под подушкой, на которой сидел Каме, и возвращает оба предмета на их законные места.
- Если мне позволено побеспокоить хозяина, - говорит он Каме, выразительно ему подмигивая. - Санте нужна его сумка.
- Так Каме - маленький помощник Санты? - восклицает Джин, возникший из ниоткуда. - Мило! А крылышки у него есть?
- Ты кто? - спрашивает Накамару.
- Это что? - спрашивает Уэда.
Джин плюхается обратно, на свое место, и мех на его плечах при этом слегка взлетает. Он подтягивает колени к груди, смотрит на всех, медленно моргая большими глазами из-под рыжей шкуры какого-то животного, которую он натянул на голову.
- Беее.
Тагучи догадывается первым.
- Осел!
- Он сказал "беее", это не осел, - нахмурившись, поправляет его Уэда.
- Совершенно точно, он сказал "беее", - подтверждает Накамару.
- Не, история с ослом и этой беременной женщиной.
Джин выглядит очень довольным и блеет еще раз.
Каме отправляется за сумкой Коки, пока Джин напоминает оставшимся об овцах и пастухах, которые видели каких-то фей.
По крайней мере, это объясняет тайную деятельность Джина в костюмерной и в хранилище. Каме кажется, что он узнает куски кроличьей шкуры с их первых пиратских костюмов, и Джин старательно изображает самого невинного маленького ягненка, когда Каме осматривает остальную коллекцию "лучших мехов".
Да, конечно.
- Беее?
Каме осторожно ставит на пол тяжелую сумку Коки, и бросает взгляд на Джина.
- Подожди немного? - говорит он Коки. - Я хочу сначала со стола убрать.
Во всяком случае, не Мария. И пьесу они отложили.
Они составляют тарелки и миски, и Мару поднимается, чтобы помочь их отнести на кухню. Он официально назначен ответственным по уборке, и рад этому, потому что съемки дорамы не оставили ему времени для участия в подготовке вечеринки.
Каме тоже рад, потому что Мару - единственный, кому он доверяет свою кухню.
- Джин, ты не мог бы прихватить соус и миску с пастой, - говорит он через плечо, подхватывая падающую палочку и не давая ей испачкать ковер.
- Есть какой-нибудь определенный порядок, как их ставить? - спрашивает Накамару, изучая посудомоечную машину, в каждой его руке по миске.
- Просто... поставь?
Тут подходит Джин, и ставит миски на их места, и Каме на мгновение отвлекается, восхищаясь полным безумием его костюма. И даже в таком наряде Джин может вызвать ажиотаж, этим своим тайным взглядом искоса и полуулыбкой...
Вроде, здесь все под контролем. Лучше принести жаркое.
Они справились быстро, оставив только кастрюли и сковородки для второго захода посудомоечной машины. Коки к этому времени переместился на диван и устроил сумку между коленей. Уэда сидит рядом с ним поджав ноги и с любопытством на него поглядывает. Тагучи устроился на рыжем лохматом коврике и обнаружил, что так гораздо больше места для ног, и теперь играет с одним из шариков, висящих на ёлке.
Каме усаживается на одну из подушек на полу и пытается сообразить, какой из стаканов с пивом на столе - его. Они все поменялись местами, и это не первый его стакан, что только затрудняет выбор.
Джин возвращается последним, по собственной инициативе вытерев столы на кухне. Он ничего не говорит о занятом месте на диване, просто усаживается между Каме и Накамару, вытаскивает из-под себя кусок шкуры медведя, служащий частью костюма и поправляет шкуру-капюшон.
Поймав его взгляд, Каме слегка ему улыбается.
Глаза у Джина опять большие.
- Я был хорошим маленьким ягненком, - говорит он серьезно, и наклоняет голову. - Погладь меня?
Каме пристально смотрит на него, потому что Джин должен бы понимать, но момент для разумной реакции упущен, и Джин моргает, глядя на него с покорностью, потом разворачивается и склоняет голову к Накамару с тихим попискиванием, напоминающим больше щенка, чем кого-либо из овечьего семейства.
Накамару таращится на происходящее с таким выражением, будто надеется, что сейчас Санта придет и спасет его из этой нелепой ситуации. Каме видит только, как Джин толкается лбом в плечо Накамару, и вполне представляет обиженную гримасу.
В конце концов Накамару вздыхает с видом долготерпеливым и многострадальным, и слегка похлопывает пару раз по меху на голове Джина, как похлопал бы громадного слюнявого добермана, опасаясь, что тот может написать в ботинки.
Джин выпрямляется, изо всех сил стараясь не улыбаться во весь рот.
- Ну, что, - говорит он. - Подарки?
- Правильные подарки от правильного Санты, - провозглашает Коки. - Если бы некоторые чистюли и обитатели овинов не вмешивались, вы бы уже их получили.
- Ох, - говорит Тагучи. - Не Сикрет Санта?
- Это в ведении Каме, - отвечает Коки. - Это администрирование, - Он запускает руку в сумку у своих ног. - А это, дорогие гости, работа для Санты. - он вытаскивает что-то, несмотря на толстый слой оберточной бумаги, несомненно формой выдающее бутылку. - Хозяйке дома.
Каме швыряет в него пивной крышкой.
- Спасибо.
Еще свертки в форме бутылок: округлые, продолговатые и даже квадратные. Раздаются быстро и, похоже, наугад.
- Правило Санты: сегодня все должны напиться.
- Это значит, можно разворачивать? - уточняет Уэда.
- Да, черт возьми, и я тоже хочу, - говорит Коки. - Давайте уже, - последняя вытащенная им бутылка завернута в бумагу, изрисованную сердечками и именем Коки. Он нежно ей улыбается. Когда он начинает срывать обертку, все воспринимают это как сигнал к действию.
Когда с бумагой покончено, в руках Накамару оказывается бутылка выглядящего превосходным скотча, Уэда изучает пробку бутылки абсента. У Каме в руках шампанское, и он теперь знает о винах достаточно, чтобы понимать, что Гран Сьекль - вещь особая. Джин же сияет, глядя на бутылку текилы Патрон Аньехо.
- Я могу положить в морозилку, - говорит Каме после того, как все поблагодарили очень довольного Санту, а Тагучи достиг нулевой отметки, сообщив, что комната Каме теперь наполнилась Духом Рождества.
- Только если хочешь потратить его на нашу компанию, - усмехается Коки.
Уэда отвлекается от борьбы с запечатанным горлышком, чтобы махнуть бутылкой в сторону Каме.
- Да, лучше сохрани его. Рад поделиться с хозяином дома.
- Но если вдруг в твоем морозильнике надется место для легких напитков типа содовой... - сумка Коки все еще брякает, когда он ногой пододвигает ее к столу.
- И если найдутся бокалы, - подсказывает Накамару.
- И лимоны, - говорит Джин, теперь сидящий на месте.
- И лед, - объявляет Тагучи, нежащий бутылку ликера Мандарин Наполеон.
- И какие-нибудь инструменты, - говорит Коки. - Прежде, чем Уэда попытается отбить горлышко об пол.
Уэда бросает на него выразительный взгляд, но спускает ему это с рук, ради Духа Рождества, или что-то в этом роде.
*~*~*
- Ох, фу, - говорит Накамару, сморщившись, будто откусил лимон, и отводит подальше стаканчик с зеленой жидкостью. По-настоящему лимонами занимаются на другом конце стола, где Джин присоединился к Тагучи, чтобы научить того правильному употреблению текилы.
- Я же говорил, - тянет Уэда, откидываясь на диване с усмешкой. – Сахар нужно добавить.
- Но это же не кофе! – настаивает Накамару.
Каме взбалтывает смесь, которую ему дал Уэда, и наблюдает за растворяющимся сахаром. Сквозь бокал он видит огоньки елочных гирлянд.
- Ты и в кофе сахар не кладешь.
- Да, потому что это тоже отвратно на вкус, - Накамару брезгливо ставит абсент на стол и откидывается в кресле. - Мне бы стоило пить воду, - говорит он трезво. - Или я просто засну.
- Это из-за беготни по лестницам наперегонки со здоровенными пожарными, - замечает Коки.
- Я сам здоровенный спасатель, - отвечает Накамару. – Который заслужил отдых в компании цивилизованных людей, - он утаскивает у Коки бутылку рома, чтобы долить немного в свой стакан с колой.
- Черт, Каме, - говорит Коки. – Опять лопухнулись с гостями.
- Нужно было пораздавать приглашения в метро, - предлагает Уэда. - Воспользоваться случаем.
Каме просто смеется в свой бокал, он слишком расслаблен, чтобы придумывать ответ. Делает глоток – запах оказывается приятнее вкуса, но напиток вовсе не отвратный, хотя от сахара во рту и становится липко.
- Йо, не этой рукой, ты же соль рассыплешь, - слышит он восклицание Джина, и оборачивается, чтобы посмотреть как тот манипулирует конечностями Тагучи, обучая его искусству употребления текилы.
Каме не стал бы связываться с лимонами – слишком кисло. Но их уже порезали, и соль уже на руке Джина, и Каме наблюдает, как тот слизывает ее, и понимает, что смотреть не стоило. Возможно это было невежливо, и уж определенно неразумно.
- Да, - говорит он. – Ну, кто хочет еще подарков?
Подготовка требует времени. Уэда и Тагучи оставили свои пакеты в прихожей, и сначала оттуда раздается вопль боли, когда Уэда ударяется обо что-то ногой, а затем затяжной приступ хихиканья, причину которого выяснить не удается.
Каме раскладывает свои подарки на столе и любуется ими. Они в красивой пурпурной упаковке, аккуратные и продуманно одинаковые, но теперь важно не перепутать где что, порядок тут очень важен. Каме старается сдержать усмешку. Джин садится на подушку рядом с ним, и когда он устраивается, его пальцы очень случайно побегают по бедру Каме.
Наконец все снова рассаживаются по местам, держа в руках разно упакованные коробки, а в случае Коки, нечто вроде пакета с рождественским печеньем.
- Кто первый? – спрашивает Джин, барабаня пальцами по чему-то, выглядящему как книга, и звучащему как книга, и, на самом деле, книгой и являющемуся. И если бы Каме не останавливал его несколько раз за последние три дня, Джин бы ему и название уже сообщил, настолько он доволен своим выбором. Каме остается только надеяться, что Тагучи тоже будет доволен.
- Давайте в порядке КАТ-ТУН, - говорит Уэда, пожимая плечами.
- А может в обратном? – предлагает Тагучи. – Вывернутость в Рождество в самый раз, верно, Джин?
Коки чуть не выплевывает в свой бокал то, что пытался глотнуть.
- Ты просто боишься, что я засну, так и не вручив подарок, - говорит Накамару. Он сидит в кресле, наклонившись вперед, и рассеянно потягивает колу, чуть разбавленную скотчем. Одна штанина у него задралась, и Каме впервые обращает внимание, что на его носках тот же узор «в ромбик», что и на свитере.
Никто не возражает, и Накамару выпрямляется в кресле, и протягивает Джину плоский прямоугольный пакет.
- Счастливого Рождества. На использование этих материалов в ближайшие двенадцать часов наложено эмбарго.
- Только не говори, что ты болтался у гримерки Арашей с видеокамерой, - говорит Джин с широкой ухмылкой.
- Я думал, порнуху решили не дарить, - замечает Уэда, приглушая нетрезвое возмущение краем бокала, из которого он добывает сахар. – У меня на примете была дивная вещь, почти даже учебное пособие, и вполне в пределах суммы.
Внутри оказался диск, на обложке которого нарисован орел, раскрашенный под американский флаг, и в шляпе Санты. И слово Dipset, ничего не значащее для Каме, но явно понятное Джину, который тут же провозгласил свою безграничную признательность и моментально перешел к требованию отмены эмбарго.
- Каме не обрадуется, - говорит Накамару, и когда Каме приподнимает бровь, подтверждает: – Точно, не обрадуешься.
- Ладно, - говорит Каме, игнорируя Джина, бормочущего, что к их елке оно бы в самый раз. – Тогда следующий.
Следующим оказывается подарок для него.
- Мне очень жаль, я уверен, что тебе бы понравился фильм «Кама-сутра за пятнадцать минут», - произносит Уэда, вручая ему довольно тяжелую коробочку.
- Ээ, - отвечает Каме, и все свое внимание отдает распаковыванию подарка, которым оказывается причудливый, но элегантный штопор. Очень хороший подарок, и определенно более полезный, чем… о, нет.
- Ну, - радостно говорит Тагучи. – Хоть что-то куда-то сегодня вставят!
- Следующий! – провозглашает Джин. Каме ему благодарен.
Коки дарит Накамару… галстук.
- Эй, такое дети своим отцам дарят, - говорит Тагучи. – Мы чего-то не знаем?
- Если это в честь грядущей министерской карьеры Накамару, то я уверен, что мода успеет поменяться, - замечает Джин.
- Э… Спасибо? – говорит Накамару Коки, разглядывая галстук очень внимательно. Каме никак не может понять, какого сорта это внимание.
- Я выбрал цвета Равенкло, потому что ты в универ поступил, - говорит Коки. – Но если ты предпочитаешь Хаффлпаф, можно поменять.
Это объяснение принимается очень хорошо. Накамару широко улыбается и не сопротивляется неизбежному, когда Тагучи и Джин громко требуют, чтобы он повязал галстук.
- Хотя хаффлпафец из тебя бы вышел хороший, - смеется Джин, но не зло. Накамару показывает ему средний палец и позволяет Коки, настаивающему, что эта честь должна принадлежать ему, заняться галстуком.
- Это Дома в одной школе, из книги, - поясняет Каме озадаченному Уэде. – Вроде групп крови.
- Понятно, - говорит Уэда, ничуть не скрывая, что ничего не понял.
- Галстук неправильный, - вздыхает Коки после пары минут сосредоточенной неуклюжей возни. – Он не завязывается.
- Ты мне неправильный галстук подарил? – с ужасом спрашивает Накамару, и улыбается, когда Коки начинает хихикать. – А, ладно, оставь как есть, - говорит он. – Буду выглядеть крутым и распущенным.
- В галстуке Равенкло? – встревает Джин.
- Мозговитость сексуальна, - чопорно заявил Накамару. – Не то, чтобы ты мог это оценить.
- Отвали, - добродушно отвечает Джин. – Беру свои слова назад, тебе в Хаффлпаф не попасть ни за что.
- Недостаточно добр, - снова поясняет Каме. Уэда медленно кивает, он явно предпочитает с сумасшедшими не связываться.
- О! – восклицает Тагучи. – Я следующий, да?
Он сияет так же ярко, как гирлянды на елке, пробираясь мимо Уэды к Коки, держа в руках самый маленький сверток.
Координации Коки еще вполне достаточно, чтобы легко разорвать упаковку, но открыв коробку, он подбирается и несколько неуклюжими пальцами достает медный браслет. Вещь, похоже, иностранная, красивая, но достаточно массивная, чтобы ее мог носить парень вроде Коки.
Каме ждет шутки, но напрасно.
- Он… он правда красивый, - говорит Коки, и даже если восхищенное моргание и можно приписать выпивке, Каме вполне уверен, что подарок ему понравился. Тагучи выглядит довольным.
И Джину приходится практиковаться в терпении, пока Коки примеряет браслет, показывает его всем, чтобы услышать их мнения, переодевает на другую руку, чтобы посмотреть, не лучше ли будет он смотреться с широкой кожаной повязкой, проводит опрос и переодевает обратно… Джин в расстройстве успевает выпить две порции текилы, прежде чем получает возможность сунуть книгу Тагучи.
- Держи. Тебе понравится.
Судя по выражению лица Тагучи, Каме не единственный, для кого это прозвучало как приказ. Но улыбка возвращается очень быстро, и Тагучи говорит:
- Уверен, что да, - и осторожно разворачивает бумагу.
Первое слово, которое может разглядеть Каме, это написанное большими красными буквами на желтом фоне «Бильярд». Это внушает надежду.
Уэда вытягивает шею, читая название вверх ногами, и спрашивает:
- Предполагается, что это сработает?
- Определенно, - говорит Джин. – Судя по отзывам на Амазоне, книга хорошая. Говорят, отбивали телок своими палками… э… киями… Хочу сказать, некоторые позы, которые тут показывают…
- Но у меня с сексом и так все в порядке, Аканиши-кун, - замечает Тагучи, хотя книгу просматривает с интересом.
- Ну вот. А в книге ты сможешь узнать, что именно делаешь правильно. Никогда не плохо лишний раз убедиться.
- Хм, а здесь определенно есть интересные методы, - Тагучи остановился, разглядывая один из рисунков. – Хмм.
- Пусть она послужит тебе верой и правдой, - говорит Джин мрачно. – И вы не представляете, как я рад, что мне не пришлось искать такое же пособие по битбоксингу.
- И не нужно, - отвечает Накамару. – Как только понимают, что я могу ртом делать…
- Ля-ля-ля… - Уэда затыкает уши, и не успокаивается, пока упомянутый рот не закрывается.
- А для рэперов есть? – интересуется Коки, потянувшись к своему стакану и теряя равновесие, хотя и сидит на полу.
- Должно быть, - говорит Джин великодушно.
- А Каме и Уэда, значит, остаются не у дел, - замечает Накамару, поддерживая Коки.
- Каме и так хорош, - выносит свой вердикт Коки. – «Почему Каменаши Казуя так крут и легко находит партнеров на ночь». Может сработать.
- Точно сработает, - соглашается Джин, и Каме осмотрительно не оглядывается на него. Ему и не нужно, потому что этот тон он хорошо знает.
- Уэда-кун все еще не получил подарок, - говорит он вместо этого, и подталкивает один из пурпурных свертков по диагонали через стол. Откидываясь обратно, он уже смотрит на Джина, и довольно многозначительно, но это оказывается совсем непродуктивно, потому что Джин просто хихикает и пихает его коленом, теплый и расслабленный, и очень уж беспечно дающий волю глазам.
- Я конфискую твою выпивку, - предупреждает Каме, довольно нейтрально.
- Шшш, - Джин притворно шепчет, кивая в сторону Уэды. – Внимание.
Выражение лица Уэды, когда он обнаруживает в свертке переднюю половинку марципановой мыши, вполне запоминающееся, как Джин и обещал.
- Каменаши-сан, - говорит Уэда после паузы, с выражением глубокой благодарности. – Не стоило! – его взгляд скользит в сторону, на Джина, и становится более выразительным. – И тебе тоже.
Джин натягивает на глаза медвежий мех, откидывается назад, опираясь на руки, и ничего не отвечает, но улыбается, как ненормальный.
- Ну, у меня тут еще есть, - Каме подталкивает через стол вторую коробочку, довольный тем, как хорошо была принята первая часть подарка.
- Вторая половинка? – предполагает Уэда, но скорее всего по весу он чувствует, что это не так, и разворачивает с гораздо большим интересом, чем могла бы вызвать половина марципановой мыши.
Это уже настоящий подарок.
- Эта штука должна быть очень прочная, - объясняет Каме. – Но при этом не слишком массивная. Тут что-то вроде геля, видишь?
- Чтобы не казалось, что ты жуешь собачью игрушку, - комментирует нечто в шкурах. Уэда это игнорирует.
- Круто, - говорит он. – Спасибо, Каме.
- Дай-ка я угадаю, - произносит Накамару, внимательно разглядывающий кусок мыши. – Остальное съел Джин?
*~*~*
Становится поздно. Каме полностью выключил верхний свет, и теперь, когда видно только огоньки, а обезьяньи ветви не так бросаются в глаза, елка кажется почти симпатичной.
- Беее, - блеяние Джина звучит печально и одиноко.
- Нет, - говорит Каме. – Тебе уже хватит.
- Беее-ее, - Джин переключает все свое обаяние на Тагучи, который все еще сидит на коврике. Остальные снова переместились, когда пиво начало делать свое дело, и Джину удалось захватить любимый угол дивана. Фауна, обосновавшаяся на его голове, очень гармонирует с находящейся рядом елью.
Тагучи виновато улыбается Каме и наполняет бокал Джина. Каме пожимает плечами. Не то, чтобы Джин и сам не мог этого сделать.
В отличие от Коки, координация которого уже не позволит ему поднимать бутылки и наливать жидкости. Тагучи тянется через стол, чтобы помочь и тут, не допуская перебоев в снабжении алкоголем. Уэда, похоже, влюбился в абсент и счастливо хихикает в кресле. Он снял с елки один из серебряных шариков и повесил вместо своей сережки. Теперь, когда в голову ему приходит какая-то мысль, он постукивает по нему пальцами. Как сейчас.
- Зверски холодно будет на этой пристани. Нас же все время снимали в подвалах, неужто и сейчас нельзя было?
- Некоторым придется на улицу выходить только для танца, - говорит Джин. – Я разговаривал с Джонни.
- Любимчик, - комментирует Коки, но без особого жара.
- Бееее, - отвечает Джин. – Я всего лишь напомнил, что за эту зиму простужался уже дважды.
- Больше фруктов, меньше текилы, - говорит Накамару, уютно устроившийся на диване между Джином и Коки. – И этого тоже поменьше, - он указывает на сигарету Джина, и со всей тонкостью пьяного или хронически недосыпающего изображает большие вопрошающие глаза
- Я тебе прикуривать не собираюсь, - усмехается Джин. – Сам справишься.
Сигареты Джина лежат на столе. Каме, скрепя сердце, позволяет курить в комнате во время вечеринок, когда люди уже слишком пьяны, чтобы их можно было без опасения выставить на балкон.
- Люблю я сниматься для клипов, - экспансивно провозглашает Коки. – И наплевать, если это будет на чертовски холодной пристани.
- Скоро еще один клип, - говорит ему Уэда. – Будем надеяться, что для дорамы Накамару нам не придется надевать какие-нибудь дурацкие каски.
- Надеюсь, клип будет с сюжетом, - задумчиво произносит Каме, вытягивая ноги под столом, пока есть место. – С сюжетом интереснее.
- Можем снять этот клип в заснеженных горах, - говорит Тагучи. – Клип о спасении Аканиши от переохлаждения.
- Он даже может сыграть и жертву, и собаку-спасателя, - предлагает Уэда. – При умелом монтаже.
- Вроде истории о злобном двойнике? – спрашивает Накамару, выдыхая дым в сторону Джина.
- Или о недоделанном волке-зомби, - уточняет Уэда, лениво оглядывая костюм Джина. – Жаждущем искупления.
- Бееее.
- Я бы не отказался одеться Супер Рейнджером, - говорит Каме. Или просто рейнджером. Он не говорил Джину, но дорама Накамару кажется ему вроде как крутой.
- Типун… - Уэда закашлялся, абсент попал не в то горло.
- …тебе на язык! – остальные заканчивают почти хором, но Коки хотя бы стучит Уэду по спине.
Джин угрожающе смотрит на Каме.
- Если ты ляпнешь это Джонни, никакого… - он сбивается как раз в тот момент, когда Каме уже готовится рвануть к нему через стол, заставленный бокалами, чтобы его придушить. – Страшное что-то случится. С тобой.
- Можешь на это рассчитывать, - добавляет Коки.
- Определенно, - поддерживает Уэда, все еще откашливающийся.
- Но как бы там ни было, - говорит Джин. – Ходят слухи, что в съемках будут участвовать девушки.
- Девушки, - взгляд Накамару обретает фокус. – В бикини Супер Рейнджеров?
- Девушки, - Коки расплывается в улыбке над бокалом водки с тоником. – Вы только представьте себе.
- Девушки… - мечтательно произносит Уэда.
Пауза.
- Э… Груди, - запоздало расплывается в улыбке Джин, заметив, наконец, что все смотрят на него с ожиданием.
Каме и Тагучи переглядываются и пожимают плечами.
- Как Комине-сан? – спрашивает Каме.
- Отлично, - говорит Тагучи. – Кто-то из ее друзей снимает домик на все праздники, и мы едем туда отмечать.
- Должно быть весело, - улыбается Каме. Было бы здорово уехать куда-нибудь на несколько дней, но у него съемки.
- Ну, в этом-то у нас девушек нет, - говорит в это время Уэда. – И к кому ты клеиться будешь?
Тагучи рассказывает, что этот домик не побережье, и там даже есть теннисный корт. И Комине умеет играть.
- По правде говоря, она играет лучше, чем я, меня рост спасает.
Его друзья живут в Токио, и Тагучи возьмет напрокат Лексус, чтобы их подвезти.
- Крутая тачка, - говорит Каме. Особенно цвета синий металлик. – Но слишком заметная, все время на такой ездить не будешь, или репортеры на хвост сядут, - его собственная машина практичная, не вызывающая подозрений и несколько скучная.
- И не смотри на меня, я тоже не в восторге от этих эро-хип-задвигов, - восклицает Накамару, и Тагучи со вновь вспыхнувшим интересом поворачивается к нему. Наверное, лучше быть в курсе их планов.
- Нет, правда, к музыке вполне подходит, - говорит Джин. – И так будет гораздо интереснее, - он намечает несколько… точек в воздухе шестью пальцами. Каме пытается сообразить, о чем речь. – Мы же все равно все вот это делаем, верно? – Джин раскидывает руки в стороны и изображает резкий толчок бедрами. Для сидящего на диване, получается убедительно.
Да, точно. Прошлой ночью Каме пришлось выслушивать полные энтузиазма предложения по постановке танца к их новому клипу. Уэда, похоже, тоже не в особом восторге от хип-хоповых движений, которые Джин пытается изобразить специфично выгибаясь и жестикулируя.
- Джин, осторожно, елка, - говорит Накамару.
Джин закатывает глаза, но руку с сигаретой убирает.
- Ну, в общем, - продолжает он, стирая с лица нетерпеливое выражение и обращаясь к Уэде, который, как понял Каме, является центром сопротивления. – Я не имею в виду что-нибудь вроде Love Juice, всего лишь что-то, что мы все вместе сможем станцевать, - он кивает в сторону Накамару. – Даже он.
- Мои танцы динамичны, - парирует Накамару. – Не всем приходится превращать свои движения в гимн нарциссизму.
- Ну… - Джин усмехается и разводит руками, натыкаясь на иголки. Но это хотя бы заставляет его переложить сигарету в другую руку.
- Не вижу необходимости валяться по сцене, будто у меня костей не осталось, - твердо говорит Уэда. – В своих сомнительных сольниках можешь вытворять что хочешь, а тут хореография меня устраивает как есть.
- Эй, у вас же девушки в следующем клипе будут, - говорит Джин голосом ловкого, как ему кажется, торговца. – Дайте мне в этом с танцем оторваться.
Уэда закатывает глаза.
- А что, тебя девушки не интересуют?
Джин машет руками.
- Речь не об этом!
- Эй, осторожно, мое лицо, - Накамару шарахается от сигареты Джина, и прижимается к Коки, который выглядит смутно удивленным таким внезапным проявлением теплых чувств.
- Да черт вас всех возьми, - говорит Джин, но прежде, чем кто-либо успевает что-нибудь еще сказать о бедрах, девушках и танцах, или прожечь в чем-нибудь дыру сигаретой, встревает Каме.
- Просто положи уже чертову сигарету, Джин.
Он добавляет выразительный взгляд, так как вполне серьезен, и, кажется, это действует, потому что Джин вдруг становится…
…другим, сосредоточенным и каким-то мягким, будто его мысли сейчас далеко от хип-хопа и сигарет, и от его медленной улыбки у Каме перехватывает дыхание.
- Да, Каме, - говорит он, опускает голову, и послушно кладет сигарету на край пепельницы.
Коки тоже что-то говорит о клипе, но так как он пьян, может и неважно, что Каме его не слышит.
- Самое то было бы снимать на корабле, - говорит Уэда, и Каме старается это себе представить, вместо того, чтобы отвлекаться на то, как Джин… на Джина. Он был бы не против научиться ходить под парусом.
- А в конце мы все, как одна капля, прыгнем в воду, - добавляет Тагучи, распластываясь на коврике.
- Только не чертовой зимой, - легко отвечает Джин. Но хоть он и вспоминает о холоде, ему самому уже становится жарко в овечьей шкуре.
Каме проводит инвентаризацию выпивки на столе, пока Джин вылезает из мехов, так, на всякий случай. Снятое Джин отдает Тагучи, который сообщает, что выглядит эта груда шкурок, как сбитое машиной животное.
- Это жестоко, Тагучи, - дуется Джин. – Бедная тварь.
- А сахар у нас остался? – спрашивает Уэда, и так как Каме только недавно заметил сахарницу между тремя пустыми пивными бутылками, он может помочь.
- Оу! – убирая руку, он ударился локтем об угол стола, и стоящая близко посуда мелодично зазвенела. Похоже, его выпивку тоже пора конфисковать.
И Джин снова смотрит на него, но Каме даже не может сердиться. Так легко ему все простить, когда он такой взъерошенный, и этот темно-красный свитер… Но если он только попробует предложить поцеловать, чтоб не болело…
Джин опускает взгляд и усмехается.
- Эй, а куда это она делась? – спрашивает он.
- Кто куда делся?
- Ой! – вскрикивает Тагучи, и тут же Джин с воплем «Черт!» спрыгивает с дивана.
- ЧТО?
- Э… Пожар, - говорит Тагучи, подтягивая ноги и пытаясь подняться, и тут Каме видит язычки пламени пляшущие под елкой, и уже вверх по елке, и, ах, черт, его пол, там же оберточная бумага.
Накамару сгоняет Коки с дивана, и у Джина хватает присутствия духа сообразить и оттолкнуть диван назад – к несчастью прямо на ногу Коки.
- Спиртным не заливать! – кричит Каме, когда к нему возвращается способность мыслить, и бежит на кухню.
- Я босиком! – взвывает Джин, и Каме слышит восклицание Тагучи: «Ох, дерево!», пока заталкивает грязную кастрюлю под кран, вода из которого течет невыносимо медленно… Ладно, черт с ней, холодильник, там – воды нет, но есть пиво. Пиво ведь не горит, верно, верно?
- Аканиши и его сигареты, - ругается Уэда, убирая со стола все легковоспламеняющееся, как будто они имеют дело с бушующим пламенем и о, господи.
- Мне сказали положить ее туда!
- Он размахивал сигаретой прямо у меня перед лицом!
- Каме, я могу воспользоваться этой подушкой, или она была очень дорогая? – спрашивает Тагучи, когда Каме судорожно пытается открыть пивные бутылки, и представляет себе, как в следующем выпуске Мезамаши рассказывают о доме, сгоревшем до тла из-за того, что пьяные идолы не смогли найти открывашку.
- Что? Нет, как хочешь, мне наплевать, - говорит он, а Накамару бежит на кухню, и, слава богу, хотя бы наводнения у них не будет. Тут Тагучи роняет подушку на ворох горящей бумаги, и пламя гаснет. То, по крайней мере, что пожирало ковер. По елке все еще бегут настойчивые язычки, к счастью она совсем свежая.
- И все равно, я положил ее в пепельницу, - говорит Джин высоким голосом как раз в тот момент, когда Каме наконец-то открывает бутылки, и Тагучи спокойно берет у него одну.
- Все из-за твоего чертового хип-хопа, - тяжело выдыхает Накамару, втаскивающий в комнату до краев наполненную кастрюлю. И Каме успевает вскрикнуть: «Стой!» как раз вовремя, чтобы не дать ему выплеснуть всю эту жирную воду на свою мебель.
Вопль, похоже, заставляет замереть всех, кроме Тагучи и его бутылки, и Каме приходит ему на помощь.
Когда они поливают ветви пивом, раздается лишь слабое шипение. Затем наступает тишина.
- Так, это, - в конце концов произносит Коки. Он стоит прислонившись к косяку и потирает бедро.
И Каме… выдыхает. Он вскидывает взгляд на потолок: белый, никакой копоти. Это уже что-то.
- Я тогда это уношу, - говорит Накамару, все еще держащий в руках кастрюлю масляной воды.
- Конечно, - отвечает Каме. – Все в порядке. Теперь все в порядке.
Мокрая тяжелая ветка склоняется под весом закопченного красного шара, и когда он соскальзывает и падает на ковер, раздается хлопок.
|| >>
fanfiction |