|
Журнал выходит в продажу раньше, чем у Ямапи появляется возможность поговорить с Джином, к огорчению Ямапи. Они заняты, причем оба, и впервые после Nobuta wo Produce между ними такое напряжение. Ямапи долго обводит пальцем номер телефона Джина в своем мобильном, собираясь позвонить, но не решаясь, потому что нельзя говорить о погоде, когда между вами стоит что-то большее.
Середина недели. Джин присылает мэйл, такой краткий, что Ямапи не может вникнуть в его тон. Джин обычно пользуется идиотскими рожицами, но в этом нет ничего такого, он обычный, немного холодный.
Ты можешь приехать сегодня? – Джин.
Ямапи отправляет подтверждение, проглатывает свою нервозность, пытается сконцентрироваться на чем-то, кроме Джина. Оно возвращается к нему в перерывах: как Джин закрывает глаза, чувствуя что-то очень приятное; как он сжимает руки, и как прерывается его дыхание, и как он матерится перед тем, как кончает. Пи не хочется думать о таких вещах, но, похоже, это от него не зависит.
Перед тем как идти к Джину он заглядывает в газетный киоск и покупает Ан-Ан, в основном, потому что надеется, что он разрядит обстановку. Он садится в метро, и журнал в сумке кажется раскаленным, словно прожигает дыру в его бедре. Он не хочет смотреть на фотографии. Странно, но он чувствует себя словно обманутым, будто он – последний, кто должен был сниматься в подобном. Это странное чувство, и оно ему не нравится.
Добравшись до Джина, он смотрит на приглашающе полуоткрытое окно. На земле внизу остался легкий след от ботинок, единственное оставшееся от выходных доказательство. Он задумывается о привычном способе, но последний раз он так влип из-за этого, что все-таки звонит в дверь.
Когда Джин слышит звонок, он проклинает все на свете, потому что он специально освободил ночь, чтобы поговорить с Ямапи, и если это Джунно, опять жаждущий играть всю ночь в шарады…
- О, - говорит он, открывая дверь.
- Ты же сказал «сегодня», да? – неловко уточняет Ямапи, не переступая порога, - Извини. Сегодня?
- Ага, - отвечает Джин. – Извини. Просто ты обычно не звонишь в дверь.
- Не звоню, - соглашается Ямапи. – Просто. Последний раз… ну. Я выучил урок.
Джин улыбается, но улыбка немного вымученная. Ямапи покачивается вперед-назад на пятках, смотря на дверную раму, а не на Джина. Джин выглядит так, словно только что проснулся. Взъерошенные волосы вокруг лица, сонные глаза и теплое тело. Он одет в слишком большую футболку, и она соскальзывает на ключицы. Ямапи помнит рот той девчонки на ключице Джина, как он весь напрягся…
- Ты с кем-то или можно спокойно входить? – говорит Ямапи, подначивая, и Джин в этот раз нормально улыбается.
- Неа, я только что проводил ее, - врет он, раскрывая дверь шире. – Горизонт чист.
Они некоторое время готовят вместе, молча. Джину нравится готовить, готовка его успокаивает. Ямапи нравится что-то создавать, когда он нервничает, это занимает его руки. Шум машин снаружи приятен. Джин не включает музыку. Ямапи напевает обрывок чего-то странного, вот что он делает, а Джин отбивает ритм по столу. Было бы отлично, если бы не…
- Вкусно, - говорит Джин, медленно помешивая, облизывая палец.
Ямапи запрыгивает на кухонную скамью, роется в шкафу, где Джин хранит специи.
- Мы собираемся поговорить? – спрашивает он, отвернувшись, так проще найти слова, если он занят чем-то еще. Шафран, имбирь, кориандр.
- Ты собираешься на меня посмотреть? – спрашивает Джин, нарочно дразня на самой грани. Ямапи послушно оборачивается, пытаясь смотреть Джину прямо в глаза, не думая о нем, разгоряченном, жаждущем, задыхающемся.
- Извини, что вломился в твой дом, - говорит Ямапи.
- Извини, что ты видел это, - говорит Джин.
Они ненадолго оставляют этот разговор.
Они лениво играют в Halo 3 по очереди. Это не похоже на обычную игру, не так, как в тот раз, когда Джин переименовал главного героя в Кояму и комментировал его на ходу. Ничего такого же смешного, как Джин, кричащий «помоги, помоги, Шиге, за мной гонятся мужики с пушками!»
Джин хмурый, тихий и злой, а Ямапи нервный и неловкий и раздражающий. Это не удачная комбинация.
- Я кое-что принес тебе, - говорит Ямапи позже. На заднем плане звучит саундтрек игры, персонаж давно мертв. Раздается ленивая стрельба, когда Ямапи проходит по ковру, чтобы взять сумку, странно удачная. Джин сидит тихо, заинтригованный. Когда Ямапи возвращается с журналом, он смеется, роясь под диваном.
- Я тоже купил, - говорит он, - оставь себе.
Ямапи удивлен.
- Ты купил его поиздеваться? – говорит он, не задумываясь. – Вот почему Рё купил его. Все купили. Даже моя мама купила. Что в этом такого?
Джин ухмыляется.
- «Такого», - говорит он. – Неа, я купил, чтобы что-то почитать в метро, по пути на репетицию. Маленькая старушка рядом была очень удивлена, отвечаю.
- Джин! – говорит Ямапи, толкая его плечом в плечо, - Я тебе не верю.
- Да нет, думаю, я доставил ей самое большое удовольствие в жизни. Радуйся, - Джин ухмыляется уже шире, и это не привычный Джин, а что-то еще, что-то темное, но оно вполне нравится Ямапи.
- Тебе нравятся женщины постарше, точно, - добавляет Джин искушающе.
- Я ухожу, - говорит Ямапи желчно, - Приглашу Рё. Он не такой злой, как ты.
- Мне и его съемка понравилась, - мягко говорит Джин. – Вы будто стараетесь перещеголять друг друга, чтобы мне было над чем посмеяться каждый понедельник. Вы расцвечиваете мои дни.
- Я не знал, что их надо расцвечивать, - говорит Ямапи. – Тебе было вполне весело на днях.
Джин смотрит на него спокойным взглядом, пытаясь вникнуть.
- Это встанет между нами, точно, - осознает Ямапи. – Оно не выходит у меня из головы, а ты…
- Хочу в кровать, - говорит Джин. – Мне холодно, уже поздно. Пошли в кровать. Поговорим.
- Окей, - говорит Ямапи, хотя это худшая идея во всей Вселенной. – Окей.
Ямапи приходится подождать, потому что Джин хочет сначала перекурить, высунувшись из окна. Ямапи втискивается в проем, хотя он тесный, и дерево впивается им в бедра, и делит его сигарету. В этом что-то есть, они оба начинают чувствовать себя спокойнее. Ямапи слышит дыхание Джина, когда они передают сигарету, так близко и так далеко друг от друга.
В воздухе легкая морось и кончики волос Джина закручиваются. Он смотрит в небо, и будто надеется на что-то, что-то очень далекое. Что-то настолько высокое, словно часть неба, где серый переходит в белый, где начинается ничто. Джин смотрит в ту часть неба, затягиваясь сигаретой, и Ямапи не хочет мешать этому, потому что это красиво и пугающе.
- Ты замерзнешь сильнее, - говорит он, наконец, просто потому, что надо. Сигарета догорела, и в тот момент, когда Ямапи подает голос, Джин приходит в себя, роняет ее и посасывает кончик пальца.
Они идут в кровать, и у Джина слегка сырые волосы, и они оба замерзли, но не рискуют придвинуться ближе.
- Прости, - говорит Ямапи, пытаясь нарушить тишину. Он даже не уверен, что Джин все еще не спит. – Я должен был уйти…
- Нет, - начинает Джин. И это заставляет Ямапи хотеть противоположного, так что он продолжает разговаривать, и Джин продолжает повторять «нет», и, в конце концов, им обоим приходится прекратить.
- Нет, - говорит Джин, - я знал, что ты там был. Я все время знал. В этом-то и дело. Ты был заперт в шкафу, и я бы тоже не рискнул уйти. Все это было моим… Я знал. Я знал, Пи. Я не прекратил это. Я не прекратил это.
- Может, ты не мог, - предлагает Ямапи. – Ты был слишком… поглощен этим.
- Нет, - снова говорит Джин. – Я знал в тот момент, когда лег на кровать. Я видел твои глаза. Я помню, как заметил сок на полу. Я знал, что ты вломился и ждал меня. Я не знаю, почему я не прекратил это.
Теперь Ямапи молчит. Он боится смотреть на Джина.
- Я смотрел на тебя, все время…
- Джин…
Воцарившаяся тишина невыносима.
- Прости, - говорит Джин чуть позже. – Я просто. Я не могу с этим справиться. Я не знаю, что это. Мне понравилось наблюдать за тобой. Мне понравился ты, наблюдающий за нами. Ты знаешь меня, я полон…
- Мне понравилось наблюдать за тобой, - говорит Ямапи со смехом в голосе, которого он не чувствует внутри. – Предполагается, что я разумнее. Это было… хорошо. Ты хорош в постели.
- Мы всегда были с приветом, - говорит Джин. – Что, блин, скажет Рё?
- Обзовет тебя извращенцем, - думает Ямапи. – А меня – идиотом.
- Угу, - говорит немного сардонически Джин, - примерно так.
- Почему ты дал мне подсмотреть? – спрашивает Ямапи, закусывая ноготь большого пальца. Он переворачивается, и покрывала шуршат, а Джин лежит на спине, таращась в потолок, нервный и немного злой и сильно усталый.
- Думаю, потому… - начинает Джин, а потом смотрит на Ямапи неуверенно. Он может много сказать Ямапи. Ямапи хранит десять самых крупных, самых жутких секретов Джина. Но это – другое. Оно больше Джина и больше Ямапи, и это пугает Джина больше всего, что он когда-либо чувствовал. Чем дольше он несет этот крест один, тем больше ему кажется, что он спускается ниже, ниже и ниже в землю, дальше и дальше от всех, дальше от дома.
Ямапи ждет. Он больше не кусает ноготь. Он просто ждет, потому что Джин будто раскручивает что-то изнутри себя, а он видел такое раньше и знает, что нельзя торопить.
А потом Джин закрывает глаза, и его голос – дрожащий, и безумный и встревоженный.
- Думаю, потому что будь на моих коленях ты – это тоже было бы нормально.
- Я ждал худшего, - признается Ямапи, начиная смеяться. Не зло, но Джин все равно хлопает его по лбу. – Так, как ты готовился, я ждал, что ты признаешься в совсем уж грязном извращении.
- Я пытаюсь сказать, что ты меня привлекаешь, придурок, - говорит Джин обиженно. – Перестань надо мной ржать.
- Да, бля, Аканиши, - говорит Ямапи со смехом. – Ты такой идиот. Ты не думал, что это было всегда? У нас всегда была эта хрень. Будь я девчонкой, ты бы позвал меня на свидание уже давно. Ты такой идиот.
- Ну и когда ты понял, а? – выплевывает Джин обвиняюще и злобно одновременно.
- Три дня назад, - говорит Ямапи, задрав нос. – Заткнись. Я разобрался в этом раньше, чем ты.
- Как всегда, блять! Ты же сам только что сказал! Ты ебло, Пи.
- О да, - говорит Ямапи. – А ты извращенец. Ты сказал, что трахнул бы ту девчонку у стены.
- А! – говорит Джин. – Я не знал, что твой английский настолько хорош.
- Он и не хорош, - говорит Ямапи. – Я спросил у Рё, что это такое.
Джин выталкивает Ямапи с кровати.
- Джин, - убеждает Ямапи. – Ты не можешь оставить меня на полу. Тут холодина.
- Я должен вышвырнуть тебя из дома, - говорит Джин из-под одеяла. – Ты мне больше не нравишься. Я найду себе другого лучшего друга.
- Ты не пускаешь слюни по остальным своим друзьям так, как по мне, - напоминает Ямапи. – Я - лучший друг, который у тебя когда-либо будет. Пусти меня обратно в кровать.
- Нет, - говорит Джин. – Можешь сидеть мерзнуть. Меня не колышет.
Ямапи забирается на матрас и под одеяло снизу, где ноги Джина поддаются щекотке. Он лезет вверх, пока одеяло не оказывается слишком тесным, чтобы лезть дальше, а потом он понимает, что сидит верхом на Джине и как раз у Джина на…
Джин приподнимает одеяло и смотрит на Ямапи через маленький темный туннель. Они смотрят друг на друга потемневшими, любопытными и вопрошающими взглядами, пока Джин не стягивает одеяло, и Ямапи не приходится закрыть глаза, потому что мысли на его лице слишком очевидны.
- Я бы тебе отсосал, - говорит Ямапи, честно и тихо. – Ты бы мог подумать о чем-нибудь еще.
- Если ты скажешь это по-английски, - говорит Джин. – Я позволю тебе. И не буду думать о чем-нибудь еще.
- Отъебись, - говорит Ямапи. – Эй, это ты признался мне. Почему это не ты будешь делать мне минет? И ты предполагаешь, что я чувствую то же самое!
- Все меня любят, - пожимает плечами Джин. Потом, обеспокоенно, - Ты же тоже, да?
Ямапи вздыхает, пихает Джина в плечо. – Да все, все.
- Пи…
- Да. – говорит Ямапи. – Да, я тоже.
***
- Рё…
- Только попробуй еще раз спросить, есть ли в отеле бассейн…
- Нет, это про английский.
- А, - говорит Рё. – Спросил бы Джина.
- …Он говорит, он не знает.
- Ага, ну да!
- Как сказать «Я бы…» на английском? Как произносится?
- Я бы что?
- Да не важно.
- Нет, важно, – врет Рё. – Оно отличается, в зависимости от того, что ты хочешь сделать.
- «Я бы… трахнул тебя».
- Врешь, - говорит Рё. – Не скажу, пока не скажешь.
- Ты не хочешь этого знать.
- Я хочу знать.
- Поверь, - говорит Ямапи. – Ты не хочешь.
Они встречаются в отеле, в ночь перед отъездом Ямапи на Окинаву. У него съемки с группой, и он хочет разобраться со всем до того, как уедет. Он не совсем уверен, что он хочет сказать Джину, на самом-то деле, или как он хочет действовать – просто часть его хочет быть с Джином и посмотреть, куда это приведет их.
Когда прибывает Джин, он нервничает, у него дрожат руки, когда он закрывает дверь за ним, и она отскакивает на петлях.
- Я так и не узнал, как сказать ту… штуку на английском, - говорит Ямапи вместо приветствия.
Джин смотрит на него, пожевывая губу.
- Ну и ладно, - говорит он. – Нам не обязательно делать минет. Мы можем заняться чем-нибудь еще. Что ты хочешь?
Ну и вопрос.
- Это как-то…
- Странно? Ага, - Джин улыбается, складывая на груди руки.
- Был бы я девчонкой, ты бы склеил меня, так? – говорит Ямапи.
- Ага, но ты…
- Это не важно, - продолжает он. – Джин, это не важно. Не важно. Просто представь.
Джин просто смотрит на него. Чтобы доказать, Ямапи слезает с кровати и подходит к Джину, и надвигается, пока Джин не натыкается на стену с глухим стуком.
- Поцелуй меня, – говорит Ямапи. – Не думай. Просто поцелуй.
И Джин наклоняется вперед, прикрывая глаза, и делает вдох…
А потом целует.
И это лучше, чем Ямапи представлял когда-нибудь, лучше, чем что-нибудь, что Ямапи чувствовал с кем-нибудь еще. Это грубо, и необычно и сильно, немного странно, но лучше. Все равно лучше. Он закидывает руку на шею Джину, и Джин проводит по его спине руками, и этого, похоже, достаточно, всего лишь этого, потому что Джин разворачивает их вокруг и толкает Ямапи спиной к стене.
Ямапи поднимает руки над головой, и Джин удерживает их там, целуя вниз по линии челюсти, по шее, и бормоча «так нормально, так нормально?» столько раз, что Ямапи хочется его стукнуть.
- Заткнись, - отвечает он. – Просто перестань думать. Ты же никогда не думал, не начинай сейчас.
- Эй, - зовет Джин, слегка прикусывая кожу, - Ты обзываешь меня тупым?
- Да, - отвечает Ямапи, поигрывая с пряжкой ремня Джина, - Ты против?
- Нет, - говорит Джин. – Нет, если ты собираешься...унн. Бля, Пи.
Ямапи наклоняется вперед и целует Джина, целует его и гладит его, их обоих встряхивает, чудесно и ново.
Они разыгрывают на камень-ножницы-бумага, кто кого трахает. Это абсолютный идиотизм, но это же они.
Ямапи выигрывает первый раунд, так что Джин предлагает сыграть до трех побед.
Джин выигрывает следующие два раунда, но Ямапи приканчивает последние два.
- Ты не против? – спрашивает Ямапи, пока Джин ложится на кровать, стягивая джинсы.
- Нет, - говорит Джин. – Просто хотел выиграть в игре.
Они лежат какое-то время, просто целуясь. Экспериментируя. Ямапи не может отнять рук от члена Джина и знает, что это, наверно, плохо, но ему так не кажется. Касание Джина более нежное, более неуверенное, и Ямапи приходится взять его за руку и удерживать, чтобы Джин начал двигать рукой вверх и вниз, прижимая большой палец к головке так, как, похоже, нравилось им обоим.
И когда Ямапи начинает рычать от этого, Джин говорит ему взять все в свои руки и тянется за смазкой. Ямапи смотрит сквозь полуприкрытые веки, вроде бы удивленно, и впечатлено, и нервно, потому что Джин, похоже, знает об этом такое, чего не знает Ямапи. Еще Джин немного распутен в подготовке, о чем Ямапи хочет упомянуть, но Джин выглядит настолько, блять, испуганным, что он не рискует.
- Джин, Джин… - говорит Ямапи, но Джин принимает это за предупреждение и с усилием отнимает руку Ямапи с его члена.
- У тебя никакого самоконтроля, - упрекает он, заканчивая размазывая остатки смазки с рук по члену Ямапи. – Придурок.
- Не нервничай, - говорит Ямапи.
- Я не нервничаю, - настаивает Джин.
- Это же просто я, Джин.
- Я знаю, - говорит Джин. – В этом и проблема.
Ямапи шлепает его, хотя на самом деле ему хочется сказать что-то другое, типа «спасибо».
Рё доволен, что бывает редко, когда он путешествует на японских поездах. Он добрался до отеля почти на час раньше запланированного и с нетерпением ждет ванной и свободного времени в одиночестве. Он регистрируется и спрашивает управляющего, не прибыл ли еще кто-нибудь из компании.
Когда он слышит, что Ямапи (читай: Николас Кейдж, они всегда регистрируются под псевдонимами) въехал чуть раньше утром, он зачеркивает свои планы на ванну и телевизор. В его сумке десять копий Ан-Ана, а на уме – проказа.
- Когда я подглядывал за тобой, - говорит Ямапи, поглаживая бедро Джина, ведя по внутренней его стороне, едва задевая головку его члена, так что Джин материт его. – Ты был таким... Ты совсем не нервничал. Ты просто не обращал внимания, что я подсматривал.
- Ты не знаешь, о чем я думал, - говорит Джин. – Твою мать, Пи, - добавляет он, хватая руку Ямапи и несколько раз грубо проводя по его члену. Ямапи вскидывает брови.
- Я думал… блять, я не собираюсь тебе это говорить.
- Сколько можно секретничать? – хмурится Ямапи. – У нас нет секретов.
- Это не… - Джин замолкает, - Просто заткнись, - добавляет он, запутывая и не помогая, и опрокидывает Ямапи на спину.
- Это не секрет, - он перекидывает одну ногу через бедра Ямапи. – Не двигайся вообще. Не шевелись, пока я не скажу, окей? Вот о чем я думал. Вот о чем я думал весь день. Ты не можешь… Ничего не говори. Просто поддайся. Все будет хорошо.
- Джин, - говорит Ямапи, гладя его по бедру. Джин обнажен и беззащитен, одетый лишь в продукт жизни, все стежки шрамов, всех людей, которые оставили на его коже отпечатки пальцев, весь пот, и поцелуи, и звуки, записанные на его плечах, его бедрах, его спине. Не оставленный стежок, но его сексуальность обволакивает его. – Это не завоевание Северной Кореи. Это всего лишь я.
- Ты не просто ты, - говорит Джин, опускаясь, крадя слова с губ Ямапи. Все становится льдисто-белым, и у Ямапи ноет голова, и его сердце болит, и каждый мускул в его теле сжимает и сводит в чистом, невероятном удовольствии. Он не говорит, не двигается, не делает ничего, лишь вскрикивает, и каждое движение, которое ему хочется сделать, все, что ему хочется сказать, выливается в этот одинокий звук.
- Ты никогда не был просто тобой, - говорит Джин, хриплым и пропитанным желанием голосом. – Никогда. Я хотел этого так, бля, долго…
Ямапи запрокидывает голову, удерживает одной рукой бедро Джина, а другой – его лицо.
- Знаешь, на той съемке я тоже думал об этом.
Джин хмурится.
- Ну, - говорит он, - в таком случае я собираюсь убедиться, что ты будешь выглядеть чуть более увлеченным в этот раз.
Рё заходит в коридор, молясь, чтобы Ямапи спал. Самое веселое – подшутить над спящим. Когда он добирается до двери Ямапи, она слегка приоткрыта. Странно. Ямапи не тот человек, который оставит дверь открытой, может он пошел проверить бассейн…
Не задумываясь, Рё толкает дверь, открывая ее чуть сильнее. Если Ямапи нет, он обклеит комнату разворотами из журнала. Если Ямапи там, он просто поздоровается, как ни в чем не бывало.
Он не ожидал, что у Ямапи будет девушка. Есть много вещей, к которым Рё приготовило ДжЕ. Большинство включают блестки и костюмы медсестер, или парней на роликах, поющих твои песни. Иногда – смутная комбинация всего этого. Он не был готов увидеть товарища по группе, делающего это с какой-то девчонкой. Это похоже на съемку, только намного хуже.
Голова Ямапи запрокинута, и он стонет, и крепко сжимает руки на бедрах девушки. Он не делает основную часть работы, что заводит, и Рё хочет номер девушки, потому что он хочет именно этого и никогда не получает. И она тоже стонет, голова запрокинута, волосы волной спускаются по плечам, бедра – красивая мягкая волна.
Солнце заглядывает через шторы и вырезает волны в волосах Ямапи, оборачивается вокруг его рук, пока они двигаются вместе, и Рё понимает, что надо уходить, потому что это слишком интимно, слишком много, но он не может, потому что это слишком интимно, слишком много. Он ужасный человек, ужасный, ужасный человек.
Девушка наклоняется вперед и зарывается лицом в плечо Ямапи, впиваясь зубами, ее волосы падают на глаза. Рука Ямапи между их животами, грязно, грязно, думает Рё, и она опять стонет от этого, толкаясь вперед и назад, будто все на свете зависит от ее способности кататься на этом парне до завтрашнего вечера. И ее руки обвиваются вокруг плеч Ямапи, и она впивается ногтями, и вскрикивает, и кричит, кричит…
И когда она наклоняется, чтобы найти лучший угол, когда она сильно отклоняется назад и ее подбородок запрокинут и звук покидает ее губы, глаза Рё ре-фокусируются, и он видит два поразительных отличия между этим и Ан-Аном.
Это не женщина.
Хуже того, он знает этого парня.
- Ннн, - говорит Джин, когда Ямапи перегибается через него, чтобы найти простынь и натянуть ее на них.
- Извини, - говорит Ямапи, - ты слишком тяжелый, передвинься.
- Нет, - говорит Джин с удовольствием. – Достань через меня.
- Ты, блин, бесишь, - говорит Ямапи. – Видишь, мы в порядке. Все будет в порядке. Я все еще думаю, что ты раздражающая заноза в заднице.
- О, хорошо, - говорит Джин, оборачиваясь вокруг и придвигаясь под бок Ямапи. Он сонный, и теплый, и немного липкий, но Ямапи не обращает внимания. Они оба слишком ослаблены, чтобы что-то делать с этим. – Я тоже люблю тебя, - говорит он.
- Ннн, - говорит Ямапи, но все равно хватает Джина за руку.
- О, - говорит Джин внезапно, - кстати. Я не лучше в постели, чем ты.
- Ты бы мог сказать это сначала, хоть немного поверить в меня.
- Мог бы, - говорит Джин, - но никогда не мешает проверить.
The End
fanfiction |