[1] Ни за что на свете (PG)
Такизава Хидеаки терпеть не может Имаи Тсубасу.
Он бесит его в мелочах и в серьезных вопросах, в целом и в частностях. Как только Такки начало раздражать что-то одно, тут же появился целый черный список. Пунктов в нем становилось все больше и больше, пока Такизаву не начало бесить буквально все. Тсубаса нравился ему так же, как запах тухлых яиц – под этим мы подразумеваем, что, по мнению Хидеаки, Тсубасу следовало обходить стороной. Такизава был юн, но мыслил по-взрослому: он вежливо общался с Тсубасой, когда они оказывались в пределе видимости камеры. Конечно, в Японии знали, что они не очень ладят (мягко говоря), но выставлять плохие отношения на всеобщее обозрение было вовсе не обязательно.
Такизава Хидеаки знаменит и знает об этом. Он не задирает нос из-за своей популярности, но осознает ее. Не зря же он лидер юниоров! Не зря его так часто приглашают поучаствовать в телепередачах, стать ведущим, засветиться везде, где только можно. Пусть у остальных были те же возможности – он знал о своей популярности уже из взглядов, которыми его одаривали в общежитии: порой грустных, порой завистливых. На тебя не будут так смотреть, если ты в тени.
Такизава Хидеаки не выносит Имаи Тсубасу не потому, что тот время от времени кидает на него такие взгляды – Хидеаки к ним давно привык. Нет, дело в другом, каждый день его раздражает что-то новое. Его бесит, как Тсубаса ест дешевое бенто, купленное в магазинчике по соседству. Как одинаково снимает с него крышку, с каким старанием разламывает палочки для еды – те всегда получаются одинаковой длины. И как Тсубаса всегда сперва ест салат, потом гёза, затем рис, не притрагиваясь к курице, пока не доест остальное. Такизаву бесит, как Тсубаса обувается: он никогда не начинает с правого ботинка, всегда надевает сначала левый. И даже не прикасается к шнуркам, пока не наденет оба ботинка. Только тогда Тсубаса очень аккуратно завязывает по одному узлу за раз (а узел он всегда делает двойной).
Тсубаса раздражает его в серьезных вопросах. Хидеаки видеть не может, как тот танцует. Не потому, что у Тсубасы ужасно получается – он здорово танцует, как их семпаи, а в большинстве случаев даже лучше них. В его исполнении танец становится таким же естественным, как дыхание, а движения Тсубасы завораживают. И в кои-то веки все взгляды устремляются не к Хидеаки, и он даже не против. С завистью и восторгом он наблюдает, как Тсубаса проделывает то, что самому Хидеаки не по силам.
И его бесит, как Тсубаса выглядит. Бесит, что тот может надеть какую-нибудь блестящую побрякушку на шею и двадцать пять юниоров вместе с рыбкой в аквариуме рты пораскрывают от восхищения. Бесит, как здорово на нем смотрятся обычные вещи. И вообще, когда это Тсубаса успел стать выше него? И когда это его зубы перестали выглядеть слишком большими? И где он достал те ботинки – нет, он не собирается спрашивать Тсубасу, где можно приобрести такие. Нет уж, он и сам без труда это выяснит. Все равно ему они пойдут больше, так что он, наверное, их поищет.
Его бесит, как Тсубаса возвращается из школы в общежитие, как он чуть ли не волочит по земле портфель и начинает делать домашнее задание по математике. Тсубаса чуть ли не возмущается, что несовершеннолетним знаменитостям так много задают на дом. Хидеаки смотрит на него с грустью, напоминая себе: он не виноват, что пришлось бросить школу. В ответном взгляде прищуренных глаз Тсубасы сквозит что-то сродни ехидству, и Хидеаки отворачивается, не давая тому возможности всласть пожаловаться на объемы заданий по математике. Можно подумать, это Хидеаки виноват в том, что тот так долго над ними сидит.
Это далеко не весь список Такизавы, и продолжать можно еще долго, но главное вам уже ясно: Такизава Хидеаки по своей воле подойдет к Тсубасе только с недобрыми намерениями. И не может быть иначе, ведь эти двое сочетаются друг с другом как вода с маслом. Такизава и Тсубаса похожи как солнце и луна, и подчеркивают достоинства друг друга так же удачно, как чучело птицы украшает собой пеструю шляпу, и наоборот. Ни за что на свете.
Имаи Тсубаса терпеть не может Такизаву Хидеаки.
Он бесит его в мелочах и в серьезных вопросах, в целом и в частностях. Как только Тсубасу начало раздражать что-то одно, тут же появился целый черный список. Пунктов в нем становилось все больше и больше, пока Тсубасу не начало бесить буквально все. Он скорее скорпиона живьем съел бы, чем признал обаяние Такизавы. Под этим выражением мы подразумеваем, что, по мнению Тсубасы, Такизаву лучше обходить стороной. Тсубаса был юн, но мыслил как настоящий взрослый: он вежливо общался с Такизавой, когда они оба оказывались в кадре. Конечно, в Японии знали, что они не ладят (так дипломатично говорили в эпоху Хейсей), но выставлять плохие отношения напоказ Тсубаса не считал правильным.
Однако в глазах Имаи Тсубасы мелькает зависть, когда он проходит мимо Такизавы в общежитии. Красавец Хидеаки. Хидеаки Любимец Японии. Хидеаки, чья кривая улыбка так нравится всем остальным. Когда они только поступили в Агентство, Тсубаса снимался в том же сериале с Наоки, что и Такизава, и того сразу выдвинули на первый план. Может, если бы та роль ботаника в джемпере досталась Хидеаки, сейчас ярче сияла бы звезда Тсубасы?
Имаи Тсубаса терпеть не может Такизаву Хидеаки не только потому, что тот ярче всех, это больше чем простая зависть. Нет, дело в другом, каждый день Тсубасу бесит что-то новое. Его бесит, как Хидеаки ест на обед бенто, которое он купил в близлежащем магазинчике, как он срывает с коробочки крышку, потому что ему не терпится набить рот едой. Бесит, как он зубами разламывает палочки для еды – просто потому, что так круче смотрится. Бесит, как он пихает в рот все без разбору, совершенно не задумываясь о том, что вкусом каждой составляющей обеда следовало бы насладиться отдельно. Бесит, как Такизава обувается, – вообще-то, разуваясь, он никогда не расшнуровывает ботинки (Тсубаса не следил за ним и ему, вообще, все равно). По утрам он засовывает ноги в ботинки, подтягивает их и уносится из общежития, словно ему море по колено.
Он бесит его в серьезных вопросах. Например, Тсубасу раздражает, что все хорошие роли обязательно достаются Хидеаки. Он не плохой актер – совсем наоборот! Не зря его называют новым Кимурой Такуей. Когда Хидеаки играет, он перевоплощается в своего персонажа, он претворяет сценарий в жизнь. И сам Хидеаки даже не замечает, как у него начинают гореть глаза во время игры (редкий случай и в актерской среде) – верный признак того, что у человека есть талант. Любой зритель с этим согласился бы. Соглашается и Тсубаса, ведь он именно поэтому смотрит его фильмы. Он смотрит их с завистью и восхищением, наблюдая, как Хидеаки проделывает то, что Тсубасе не по силам.
Тсубасу бесит внешний вид Хидеаки. Ведь тот ходит на работу в том, что попалось под руку утром, едва Хидеаки поднялся с кровати. Он надевает заношенные кроссовки и мешковатые шорты, а рубашки и куртки у него измяты так, будто их хозяин, Такизава Хидеаки, считает ниже своего достоинства аккуратно складывать одежду, как все остальные ребята. Тсубасу бесят волосы Хидеаки. Они всегда в идеальном состоянии (в отличие от его одежды), как раз такого оттенка рыжего, который подчеркивает цвет глаз и заставляет чаще говорить Хидеаки комплименты. Бесят его зубы, безупречные, с одной стороны, а с другой – кривые. Может, у самого Тсубасы зубы не совсем идеальные, но слишком уж Хидеаки раздражает его. И вообще, по крайней мере, Тсубаса выше.
Бесит, как Хидеаки смотрит на него, пока Тсубаса делает домашнюю работу, как ухмыляется при мысли о том, что настолько популярным людям в школу ходить уже не надо, также как и разбираться с кучей заданий по математике. Тсубаса отвечает ему яростным взглядом, пряча за гневом боль: его достают вовсе не задачки по математике, а издевки и бесконечные насмешки над тем, что он джоннис. Над ним смеются каждый божий день: насколько Тсубасе известно, ни одному другому юниору так мучиться не приходилось. Хидеаки отворачивается, наверное, довольный, что ему снова удалось похвастаться привилегированным положением, и Тсубаса снова принимается за домашнее задание, добавляя еще одну обиду в груду разочарований.
Это далеко не весь список Тсубасы, и продолжать можно было бы еще долго, но главное вам уже ясно: Имаи Тсубаса по своей воле подойдет к Такизаве только с недобрыми намерениями. Они подходят друг другу так же удачно, как круглая крышка к квадратному горлышку. Они разные, как небо и земля, и сочетаются так же хорошо, как смокинг – с толстыми шерстяными носками грубой вязки.
У обоих есть личные друзья. Обычно Такизава Хидеаки ладит со всеми, но его больше тянет к таким же шумным и веселым, как он сам. Например, к Айбе Масаки, который заразительно смеется и не умеет быстро делать выбор. Или к Матсумото Джуну: он очень обаятельный, но имеет все шансы стать обладателем звания самого неспортивного среди знакомых Такизавы. А еще есть маленький Ямашита Томохиса, очаровательный большеглазый ребенок, который мечтал делать сальто назад, как Такизава, и исполнил свою мечту (Хидеаки приходит в восторг оттого, что Ямашиту всегда, всегда одевают в розовое – каждый раз он лопается от смеха).
И есть Шибутани Субару. Его вы бы назвали лучшим другом Такизавы Хидеаки. Эти двое многое делают сообща: выбираются поесть, ходят на концерты и глубокой ночью отправляются в караоке. Ну правда, что еще остается, когда ты не совсем взрослый, но уже и не ребенок? Хидеаки и Субару порой ссорятся, но это нормально, когда двое людей так похожи. Хотя Хидеаки часто задается вопросом, не скармливают ли Субару сахарные таблетки – уж больно тот энергичный. Он сам поспокойнее.
Если не принимать во внимание детали их отношений, в Шибутани Субару есть все, что Хидеаки так ценит в друзьях. Забавный, с легким характером, всегда готов повеселиться – единственная отрада Хидеаки в череде изнурительных дней, посвященных развлечению других людей.
А Имаи Тсубаса, конечно, тянется к ребятам потише, вроде него самого. Например, к Ниномии Казунари, который – если сумеете отвлечь его от видеоигр хотя бы на секунду – внимательно выслушает вас и хорошенько подумает над ответом. Или к Оно Сатоши – такой же творческой личности. Они иногда вместе занимаются танцами, показывают друг другу свои наброски и мечтают еще больше преуспеть с ними. А еще есть Икута Тома. Он порой любит подурачиться, но его друзья знают, какое у него доброе сердце (и как он иногда любит совать свой большой нос в дела окружающих, но носы имеют забавную особенность исправляться с возрастом).
И есть Сакурай Шо. Наверное, его можно назвать больше чем лучшим другом Имаи Тсубасы. Эти двое многое делают сообща: выбираются поесть, вместе фотографируются в фотоавтоматах и ночи напролет болтают о жизни, школе и на любые другие темы. Ну правда, что еще остается, когда ты уже давно не ребенок, но пока и далеко не взрослый? Они нечасто ссорятся, наверное, потому, что не очень похожи. В глазах Тсубасы Сакурай Шо сильный и решительный. Он всегда заступался за Тсубасу и защищал его, и впредь будет поступать так же. Если не обращать внимания на мелочи, то в Сакурае Шо есть все, что Тсубасе нужно от друзей. Уверенный, умный, но и похулиганить не прочь – единственная отрада Тсубасы в череде изнурительных дней, посвященных развлечению других людей.
Кажется, эти пары должны были сформироваться совершенно естественным образом. «Хидеаки» – самый яркий свет. «Субару» – созвездие Плеяд, ярких голубых звезд. Конечно, звездное скопление притянет яркий свет. Очень логично. Есть еще «Шо» – полет, и без крыльев – «Тсубаса» – летать нельзя. Это тоже очень логично. Взрослые любят, когда кругом логика. А еще взрослые очень любят все портить, особенно когда дело касается сочетания несочетаемого. Какое отношение яркий свет имеет к крыльям? Никакого. Именно это и нравится руководству, так что Такизаву Хидеаки и Имаи Тсубасу всегда ставят вместе на съемках и заставляют нахально улыбаться друг другу, показывать, как сильно они различаются. Хидеаки хочет по-своему лопнуть шарик с кремом для бритья, но нет, Тсубаса заявляет, что тот дурак и действует неправильно, и быстрее будет его способом. В итоге получается именно так, как любят зрители. В конце концов все обычно решается само собой.
Они возвращаются в общежитие в одной машине, демонстративно усевшись на разных концах заднего сидения и не сказав друг другу ни слова, потому что сказать совсем нечего. Вернувшись, они как обычно пойдут к своим друзьям и будут жаловаться и препираться, ведь Хидеаки вел себя как высокомерный придурок, а Тсубаса слушать ничего не желает и хочет, чтобы все делалось его идиотским способом. У Субару и Шо свое мнение о Тсубасе и Хидеаки, но под влиянием неприязни, идущей от тех двоих, им трудно оставаться беспристрастными. И вот уже оба мальчика начинают с недоверием смотреть на противников своих лучших друзей. Это естественный ход событий.
На самом деле все идет немного не так. Такизава Хидеаки и Имаи Тсубаса раньше не враждовали. Вообще-то, сразу после прихода в Агентство они были хорошими приятелями и ходили по магазинам Харадзюку вместе со своими матерями. Мама Хидеаки подарила Тсубасе набор ручек (которыми тот, разумеется, больше не пишет), а мама Тсубасы купила Хидеаки пару симпатичных пушистых носков (которые он, конечно же, больше не надевает). Хидеаки когда-то приносил лед, чтобы Тсубаса, упавший с лестницы во время съемок, прикладывал его к ушибленной голове. Примерно в это же время произошла первая ссора, потом вторая, третья – и вскоре все стали говорить, что двое ребят с самой первой встречи готовы были перегрызть друг другу глотки. По крайней мере, так писали в газетах. Зато сейчас Хидеаки и Тсубаса совершенно точно не выносят друг друга.
На часах без шести три утра. Хидеаки и Субару играют в очередную видеоигру – если они оба что терпеть не могут, так это проигрывать – и уже дошли до «Лучшего из 65». Тсубаса и Шо сидят у себя и слушают новый диск, который купил Шо. Он пытается разобрать английскую речь, а Тсубаса жадно вслушивается в каждое произносимое другом слово. Все четверо к этому времени должны спать – свет в общежитии гасят ровно в полночь, но темнота никогда не мешала молодежи развлекаться. Не мешает она и сейчас. В общежитии вообще редко когда все засыпают к полуночи.
Вопрос об отношениях Такизавы Хидеаки и Имаи Тсубасы с их беспричинной неприязнью друг к другу поднимался ранее, но зачем вообще надо было об этом говорить? Зачем расписывать все эти мелкие поводы и различия? Ведь они всего лишь подчеркивают тот факт, что оба молодых человека похожи как день и ночь. В любом случае то, что они друг друга не выносят, само по себе является достаточным доказательством. Зачем же перечислять такие пустяки? Вообще-то, ответ очень прост.
В этой истории рассказывается, как они полюбили друг друга.
—
– Ну бли-ин. – Субару надул губы и посмотрел на экран телевизора, где как раз нарисовалась выдержанная в стиле «вырви-глаз» надпись: «YOU LOSE». – Шестой раз подряд? Как ты так быстро научился играть в эту дурацкую игру? Ты ее купил всего неделю назад. Блин, да она только неделю назад вышла!
– Хи-де-а-ки по-бе-дил! – Ликующий Хидеаки энергично жестикулировал в победоносном танце, явно наслаждаясь выигрышем. – Это моя игра, конечно, я выиграю. Это судьба, как ни прискорбно. Некоторые из нас заслуживают победы в видеоиграх чаще, чем другие. – Хидеаки улыбнулся и секундой позже проглотил свои слова, когда Субару кинул ему в лицо подушку. Хидеаки рассмеялся за мягкой преградой и, обхватив ногой Субару за талию, прижал его к футону. – Кажется, я снова выиграл. Во что мы там играем? «Лучший из восьмидесяти с чем-то»?
– Из шестидесяти с чем-то. И следующий раунд ты точно сольешь, – Субару широко улыбнулся и схватил Хидеаки за ногу. Он начал щекотать друга под коленкой – уж о том, в каких местах Такизава Хидеаки особо чувствителен к щекотке, Субару знал очень хорошо. Он просиял, наслаждаясь пронзительным криком Хидеаки. – Ну скажи! Скажи, что я выиграл.
– Ни за что! А-а-а-ай! – Хидеаки упал на спину и стал изо всех сил извиваться, пытаясь второй ногой отпихнуть Субару, но это ему не сильно помогло, когда тот начал щекотать самое чувствительное место. Субару расхохотался и бросился на друга, с видом победителя Годзиллы наконец придавив его плечами к полу.
– Ладно! Ладно, ты выиграл, – засмеялся Хидеаки, глядя Субару в глаза и пытаясь выползти из-под него.
– Кажется, мне надо будет как-то заставить тебя признаться, что ты нагло жульничал в прошлом раунде. Нельзя за одну неделю так наловчиться, особенно с твоим расписанием. – Субару не шелохнулся и даже усилил хватку.
– Я не жульничал! – возразил Хидеаки, но еще одна порция щекотки заставила его передумать.
Он и в самом деле не жульничал, но ради Субару (и своих бедных нервов) Хидеаки сдался, и они наконец-то сели, порядком взбудораженные и усталые. – Уже поздно. Наверное, надо было идти спать, когда свет погасили, – рассмеялся Хидеаки.
– Не, сегодня мы спать не будем. Интересно, кто еще не ложился. – Субару подполз к своей сумке, схватил мобильник и стал просматривать список контактов, раздумывая над тем, к кому, кроме них двоих, мог не идти сон. – Мы могли б такую вечеринку замутить. Зуб даю: у Хины есть связи. Может, воспользоваться ими? Может, он еще не спит, – Субару поиграл бровями и быстро отправил смску. Хидеаки вздохнул и покачал головой, неодобрительно взглянув на него. Тот скептически посмотрел на Хидеаки. – Ты же не переживаешь до сих пор из-за Хамады-кун, да?
– Конечно, переживаю. Еще не хватало, чтобы нас тут застукали с пивом. Я не хочу снова извиняться на национальном телевидении, если кого-то засекут. Давай сегодня больше никого приглашать не будем? – Хидеаки показал Субару язык и попытался отвлечь друга – не стоило рисковать и приносить сюда выпивку, особенно когда его первого лучшего друга в Агентстве отчислили за это. – Ты хочешь кого-нибудь пригласить, просто чтобы победить в той игре.
– Неправда, – Субару вздернул нос и, тихонько бормоча, продолжил просматривать список контактов. – Кто еще не спит в три утра?
– Не знаю. – Хидеаки снова переключил внимание на телевизор.
– Имаи-кун всегда поздно ложится, – ухмыльнулся Субару, прекрасно зная, что за одно лишь подобное предложение получит подушкой в лицо. Секундой позже нахмурившийся Хидеаки оправдал его ожидания.
– Видишь, тебе стало интересно. Итак, что ты предпочтешь: скучное чаепитие с Имаи-кун или рискованное, но классное занятие?
– Ничего, – Хидеаки закатил глаза: мысль о каком-нибудь совместном времяпровождении с Имаи Тсубасой, помимо работы, нравилась ему еще меньше, чем дешевый чизбургер с тофу из местного магазинчика. – Ты же знаешь, какой я, когда напьюсь. Ты просто хочешь посмеяться, когда я натворю глупостей.
– Неправда! Ну давай Хине позвоним. И нет, я не попрошу его позвать еще кого-нибудь. Буду разговаривать с ним прямо здесь, чтобы ты сам убедился, какой я послушный, – продолжил Субару, потом, нахально улыбаясь, взял телефон и стал набирать номер. Хидеаки потянулся за игровым пультом и демонстративно начал играть без Субару. – Хина-а-а! Солнце мое, до утра как до луны, приходи в комнату Такки, мы играем в новую игру, она вышла на прошлой неде... Ты начал без меня! – вскрикнул он, увидев, как Хидеаки довольно жмет на кнопки.
– Надо быть на поле, чтобы играть в мяч. – Хидеаки громко рассмеялся, наблюдая, как Субару спешно перебирается через футоны, одной рукой держа телефон, а другой хватая свой пульт. – Ты так не выиграешь, Бару. Тут надо двумя руками играть, если ты не заметил.
– Я и одной смогу! Я тебе не... А, да, Хина. Такки начал эту дурацкую игру без меня. Нет, он меня не уделывает, ты о чем вообще? Подож... Ну блин! – надулся Субару. На экране в седьмой раз подряд вспыхнула надпись: «YOU LOSE», и улыбка на лице Субару растаяла. – Блин...
– Я выиграл, – ухмыляясь, гордо возвестил Хидеаки. Он похрустел костяшками и мотнул головой, убирая с глаз челку. – Готов продуть восьмой раз подряд или нам...
– Можете вести себя потише? Конечно, трудно представить, что вы в этом мире не одни, но все же, кроме вас, есть и другие люди, и они любят поспать.
Оба друга застонали. Имаи Тсубаса.
Хидеаки повернулся, слишком хорошо зная этот голос и способ прогнать его владельца.
– Имаи-кун, громкость всего на двадцати, мы никому не мешаем, ты живешь дальше по коридору и тебе вообще нас не слышно, так что иди давай. Кыш. – Он махнул рукой, прогоняя Тсубасу, но тот не сдался и прислонился к дверному косяку, сердито глядя на Такизаву. – Ну что? Если ждешь извинений, то, мне жаль, но мы совершенно...
– Я не жду извинений, я говорю, что сейчас три чертовых часа утра, а вы всему этажу уснуть не даете! – Тсубаса скрестил руки на груди. – Можете вести себя чуточку тише, чтобы мы смогли заснуть? Если вам не надо утром в школу, это еще не значит, что все должны слушать ваши крики.
– Я прям трясусь от страха, – Хидеаки перехватил взгляд Субару, и они оба прыснули со смеху. – Напуган ужасно. И что ты сделаешь? Нажалуешься на меня, что я играю в видеоигры с другом? Хочешь меня за это на электрический стул посадить? Мы не делали ничего плохого.
– Делали. Вы шумите так, что никто заснуть не может! Такизава-кун, ну хоть раз в жизни поступи разум...
Две подушки, одна за другой ударившие Тсубасу в лицо, заставили его замолчать. Как только смех достиг его ушей, а лицо обжег румянец стыда, Тсубаса отвернулся. Он мельком взглянул на двоих друзей, но запомнилось ему именно лицо Хидеаки: его кривая улыбка, рыжие волосы, до безобразия нахальное выражение и...
– Пошел ты! – Тсубаса яростно захлопнул дверь, вернулся к себе, сонный и злой, и плюхнулся на футон рядом с таким же сонным Сакураем Шо. Надо было догадаться, что Такизава Хидеаки окажется ужасным эгоистом и отделается от него и глазом не моргнув.
– Тсубаса? Ты с ним поговорил? ... Он тебя отшил, да? – Шо потер глаза, сел и осторожно толкнул Тсубасу в плечо. – Не бери в голову. Если ему охота в три утра вести себя как идиот – пусть. Ты ничего не изменишь.
– Дело не в изменениях, – Тсубаса дотянулся до подушки и крепко обнял ее. – А в том, что мне каждый божий день приходится иметь дело с таким... таким избалованным ребенком. Он ни разу не подумал ни о ком, кроме себя! Мне даже некоторые кошки нравятся больше, чем он, а ты в курсе, как я их люблю.
– Пропускай мимо ушей все, что он несет. Ты не обязан терпеть такое отношение, если оно тебе не нравится. В половине случаев он лезет к тебе потому, что считает это забавным. Так что больше не позволяй ему веселиться за свой счет. – Шо пару раз обвел взглядом комнату и пожал плечами. – Больше в такой ситуации ничего сделать нельзя. Вдохни поглубже и успокойся, ладно?
Тсубаса кивнул и, уткнувшись носом в подушку, медленно вздохнул, пытаясь собрать весь свой гнев и дать ему угаснуть. Шо всегда был с ним терпелив, и Тсубасе это нравилось. Вскоре Тсубаса тихо рассмеялся и поднял голову, чуть улыбаясь.
– Не надо было так заводиться из-за этого. Мне с ним не сладить...
– Правильно думаешь. С другой стороны, ты мог бы не думать об этом, – улыбнулся Шо. – Расскажи мне про новый костюм, о котором ты упоминал сегодня. Черный с красным, да? По твоим объяснениям получилась очень любопытная вещь.
– Ой, чуть не забыл про него. Вот, сейчас покажу наброски. – Тсубаса выпрямился, схватил сумку, и, вытащив простой блокнот на пружинке, открыл его сразу на последней исписанной странице. Возможно, эти наброски, наспех нанесенные на бумагу (наверное, в классе под партой), и не изобиловали деталями, но идея была понятна с первого взгляда. – Как тебе? Черный верх, красный низ. Наверняка я смогу подобрать к нему обувь. Может, надену их на следующий юниорский концерт...
– Смотрится здорово. Очень здорово, – кивнул Шо, про себя отмечая, что на Тсубасе все будет здорово смотреться (по крайней мере, если выбирать вещи с таким же чувством стиля, как у Тсубасы). – Погоди... это юбка? В костюме будет юбка? А оно не...
– Это саронг, а не юбка, – очень сухо поправил его Тсубаса. – Между ними огромная разница. Они совершенно разные.
– Я не говорю, что тебе не пойдет, но ведь оно немного по-девчачьи смотрится. Тебе так не кажется? – Шо заставил себя не рассмеяться, когда Тсубаса хмуро посмотрел на него. – Красиво получилось! Правда, красиво. Я не шучу. Я честно высказываю свое мнение, как ты всегда и просишь, когда показываешь свои рисунки.
– Не будет оно по-девчачьи смотреться, поверь мне. – Тсубаса уверенно кивнул и для убедительности написал на странице с рисунком (катаканой – для большей выразительности): «Он будет не девчачий». – А как тебе этот? Майка, узкие джинсы – знаю, сначала скучновато, но если сверху набросить шарф... – Тсубаса быстро сделал несколько штрихов. – Хорошо вышло, да? По-моему, хорошо.
– Может, добавить немного художественных разрезов на джинсах? – рассмеялся Шо. Тсубаса послушался, сделав пару отметок. Он вытянул перед собой руку с блокнотом, любуясь рисунком, и передал его Шо, чтобы тот поискал еще огрехи. Хотя, честно говоря, править в столь тщательно продуманном эскизе было особо нечего. Тсубаса улыбнулся, отложил блокнот и, перехватив взгляд Шо, почувствовал знакомое приятное волнение, охватывавшее его каждый раз, когда так получалось.
– Спасибо, – вот и все, что смог придумать Тсубаса. В конце концов, было три часа утра.
– Пожалуйста. – Шо подмигнул ему, устроился под одеялами поудобнее и быстро уснул. Тсубаса же, как обычно, засыпать не спешил и, когда убедился, что Шо спит достаточно крепко, потянулся к его лицу и погладил теплую кожу, проведя пальцами по щеке и мягким губам...
Нет. Нет, это неправильно. Он так о нем не думал.
– Спокойной ночи, – прошептал Тсубаса, прежде чем лечь на подушку и, подобно Шо, погрузиться в сон.
—
Такизава Хидеаки и Имаи Тсубаса терпеть не могут друг друга.
Совершенно непонятно, как эти двое вообще умудрились оставить взаимную неприязнь так далеко позади, что смогли допустить возможность дружбы, не говоря уже об осознании взаимных чувств. Как и в случае с любой другой крайностью, для начала процесса необходима сама крайность: только когда объедешь весь мир, в конце концов приходится повернуть назад и возвращаться. Именно это и необходимо Такизаве Хидеаки и Имаи Тсубасе, чтобы прийти в норму и устремиться друг к другу.
Все начнется с мелочей. Затем произойдут более важные события, потом – средние по важности, и, наконец, проявится то, что скрывается внутри. За одной улыбкой последует другая, и смех расколет лед, сковывавший их так долго. Страсть окончательно растопит его, и, как только все встанет на свои места, вода потечет свободно. Конечно, ни один еще не догадывается о том, что их ждет, и ни один из них не допускает даже мысли о любви, не говоря уже о дружбе. И все же, как показывает опыт, когда речь идет о заклятом недруге, мысли о любви посещают нас в самую последнюю очередь.
Однако произойдут и неприятные события. Как мы заметили, у Хидеаки и Тсубасы разные лучшие друзья. Естественный процесс таяния льда будет иметь печальный побочный эффект: те отношения исчерпают себя. Хотя не все будет потеряно: одни связи могут сохраниться, другие – оборваться, но для того, чтобы два совершенно разных человека полюбили друг друга, некоторые связи необходимо разорвать.
И все это заметят, ведь невозможно ничего утаить в окружении, так тесно связанном между собой.
Сначала необходимо достигнуть крайности, а потом в отношениях потребуется катализатор. Как только оба условия будут соблюдены, ничто не остановит цепную реакцию. Можно поспорить, что она уже началась, когда появилась взаимная неприязнь, но это мы обсудим в другое время и в другом месте. Полетят искры, и начнется пожар. Лед растает.
Такизава Хидеаки терпеть не может Имаи Тсубасу.
Имаи Тсубаса терпеть не может Такизаву Хидеаки.
В этой истории рассказывается, как они полюбили друг друга.
|| >>
fanfiction |