Вакханалия маразмаАвтор: Yisandra a.k.a. Sense Ориджинал Рейтинг: PG-13 Жанр: romance, adventures, стеб Комментарии автора: история состоит из ряда зарисовок, связанных общими героями и сюжетом. Действие разворачивается в мире с условным названием "Валерна", данный мир принадлежит автору, так как является его Мастерским миром, по которому автор проводит игру. Все герои принадлежат автору. Комментарии автора-2: История повествует о развитии весьма неоднозначных отношений пары персонажей ненаписанного романа. Оба персонажа не являются людьми, чем о объясняется полное неправдоподобие психических - а порой и физических реакций. Короче, будьте готовы ничего не понять, как обычно и бывает в ориджиналах. Предупреждения: Яой,
брань и грубые слова, упоминание всяких гадостей, стёб автора над собой. Размещение: с разрешения автора |
| 0. Сварт и Лайм идут к
психологу.
Зейл серьёзный,
гордый до абсурда, терпеливый и очень упрямый. Если его что-то бесит -
он бесится. Бесит его, в основном, Сварт. Хищно и целенаправленно
рыская по учебному комплексу Академии, Сварт медленно перемещался с юго-востока
на северо-запад, методично осматривая помещения и галереи, не пропуская
ни одной аудитории, ни одного зала, ни одного туалета, включая неработающие.
Сияющий зелёный глаз скользил по реалиям окружающего быта, из-под чёлки
коротко и зло блестел тёмный глаз, предназначенный пугать и побуждать
к искренности тех, кого Сварт припирал к стенке, чтобы задать один короткий
вопрос в нескольких вариациях. Зейл Маргон, известный в просторечии
как Лайм, нашёлся в фехтовальном зале. Не долго думая, Сварт за руку оттащил
его от противника и поволок к двери. - Пошли, я записал нас на
приём, мы опаздываем. - Какой приём?! - Лайм, рыча,
вырывал своё запястье из хватки Сварт. - У психолога, моя радость.
В шесть. Нам надо разобраться в наших отношениях. - Каких отношениях, мать твою?!
- рявкнул Лайм. Сварт ухмыльнулся. * Они сидели в мягких креслах,
разглядывая толстенные анкеты-вопросники, которые им надлежало заполнить. - Рыжий, - озадачено окликнул
Сварт сосредоточено строчащего в своей анкете Лайма. - Вопрос 43, эротические
сны с участием партнёра... Э, как тебе кажется, надо писать о тех, где
я душу тебя, топлю, насилую и расчленяю? - Что, всё сразу, последовательно? - Перпендикулярно! - фыркнул
Сварт. - Тебя серьёзно спрашивают! - Я думаю, всё это можно указать
ниже, - Лайм перелистнул страницу анкеты. - А эмоциональное состояние
в процессе? - Расставь акцентами, - посоветовал Лайм. Вновь воцарилась тишина, прерываемая благопристойным поскрипыванием авторучек и шуршанием страниц. * - Ну, что там? - Сварт нетерпеливо
барабанил пальцами по подлокотнику. - Любовь, семья, дети, надеюсь? Лайм возмущённо глянул на
него, но промолчал. - Мм, - протянул психолог.
- Простите, но, боюсь, я вынужден вас огорчить. Похоже, что у вас, как
у пары, нет будущего, вы несовместимы. Подсознательно вы, возможно, стремитесь
друг к другу, но в ваших осознаваемых отношениях слишком много противоречий...
пока вы их не устраните, не может быть и речи о спокойной работе по построению
партнёрства. - Спасибо, что потратили на
нас время, - Лайм решительно выцарапался из кресла. - Извините за этого
клинического идиота. Я ухожу. И ушёл. Сварт проводил его
долгим, нечитаемым взглядом коварного безумца, потом воззрился на психолога
и попытался состряпать милую улыбочку. Психолог непроизвольно сглотнул. - А теперь, доктор, - мягко и вкрадчиво сказал Сварт, плавно перемещая вес тела на сплетённые пальцы рук, упёртые в край стола психолога. - Дайте мне пару профессиональных советов. По сохранению семьи и брака. * Лайм быстро шагал по набережной.
Холодный ветер заставил его поёжиться. Лайм злился. Последнее время он только и делал, что злился. На Сварта, который запарил его своими выходками, на Берта и Сандочку, которые считали происходящее невероятно забавным, на Кена и Але, которые ничем не могли или не хотели помочь, да, Богиня, даже и на себя - тоже было за что. Юноша был чересчур объективен, чтобы винить во всех своих жизненных неурядицах долбанного Сварта, но порой искушение было так велико. "Чтоб ты сдох, чтоб ты сдох, чтоб ты сдох", - привычной литанией полилось в мозги. Кто-то из них, определённо, должен умереть. Так больше продолжаться не может. Сварт жесток
(порой, до садизма), патологически скрытен, циничен, с богатым чувством
чёрного юмора. Он любит жизнь (зачастую, в весьма грубых проявлениях),
но по большей части ненавидит людей. Проще говоря, он на редкость уравновешенный
социопат. Мне он не нравится. Он никому не нравится. Более того, думаю,
он и себе-то не нравится. Лайм проснулся. Было плохо.
Не открывая глаз и позволяя себе только минимальные, необходимые движения,
он спустил руку с кровати, нашарил горлышко бутылки и потащил "лекарство"
поближе. - Узнаю старину Лайма - с
утра пораньше за бутылку, - произнёс рядом отвратительно бодрый, отвратительно
знакомый голос. "Всё, конечно, плохо.
Но не может же всё быть до такой степени плохо, - мысленно сказал себе
Лайм. - Успокойся, у тебя просто слуховые галлюцинации". С большим трудом, он всё же
продрал слезящиеся глаза. На него смотрел Сварт. - До чего же у тебя с похмелья
жалкий вид, - сказал Сварт удовлетворённо. Лайм разлепил губы и просипел: - Что ты делаешь в моей комнате? - Я теперь здесь живу, - улыбнулся
Сварт. Приподнявшийся было Лайм,
вновь рухнул на подушку и схватился за голову со стоном: - Глююююкиии... *** 1. Лайм и Сварт идут на распродажу. - Распродажа? - переспросил
Сварт медленно. - Ты представляешь себе меня на распродаже? - Я даже оценить тебя могу,
- серьёзно сказал Лайм и деловито прищурился, оглядывая фигуру Сварта.
- пять девяносто с полтиной, плюс ноль семьдесят три. Распродажная цена
- три семьсот ноль девяносто. Если никто не возьмёт - снизят до двух восемьсот
сорока ровно. - Ясно. Собрался одарить Хейна?
По какому хоть поводу? До дня рожденья почти год. - Два года как Кен с Але съехались,
- пояснил Лайм. - Они всегда отмечают. Свинством будет ничего не подарить. - Так, - недобрым тоном подхватил
Сварт. - А что же такое сокрушительное внезапно свершилось с нашими финансами,
выродок ты мой? - Я не твой выродок, - гордо
отказался Лайм. - Я свой собственный, индивидуально-личностный выродок.
Это "во-первых". А во-вторых, что с моими финансами - не твоё
собачье дело. Но он ошибался. Это было очень
даже Свартово дело! Честно говоря, отчасти это было даже и его рук дело. Сварт всегда умел пугать.
Оказывать психологическое давление, как он это называл. Психолог, на которого
Сварт надавил со всей силы, с перепугу надавал ему советов, половина из
которых профессиональными не была. Сварт это прекрасно понял, но поскольку
сам он ухаживать не умел, и не представлял даже приблизительно, как может
своими усилиями развернуть нынешнюю ситуацию таким раком, чтобы уложить
Лайма на лопатки, решил методично следовать советам психолога. Первым советом было попытаться
сократить расстояние. По возможности, переселиться под одну
крышу и попытаться ужиться под ней. Затащить Лайма в особняк Бареллов,
нечего было и мечтать, поэтому Сварт, не думая долго и, естественно, не
спрашивая ничьего мнения, въехал в комнату общежития, где со времён учёбы
ютился Лайм. Комната в торце корпуса была рассчитана на одного, но Сварта
это не смутило, он расстелил на полу спальный мешок и сел ждать, когда
набравшийся накануне Лайм проспится. Надо сказать, что вид спящего
Лайма вызывал у Сварта бурю эмоций, по большей части негативных и просто
зверских, но от того не менее противоречивых. И страшно непристойных.
Каранден, со свойственной ему любовью к себе и своей психике, воспринял
данную ситуацию, как прекрасный повод для углублённой медитации с целью
познать глубины своего разум, порождающего подобные чудовища. Иногда на
него находило. Утренние разборки (Сварт с
садистской радостью пытался доказать, что он - не плод похмельных галлюцинаций,
Лайм прятался от него под подушку, и всё это продолжалось до тех пор,
пока Сварт не дошёл до крайней точки, а злой, не выспавшийся Лайм не вынужден
был признать, что ни с какого, даже самого страшного похмелья, ему не
мог приглючиться Сварт, собравшийся поиметь его на подоконнике) завершились
битвой магов - Лайм отстоял свою девичью честь, но Сварт, разгорячившись,
превратил в обугленные руины комнату своего товарища по играм, а так же
пару соседних - к счастью там никто не жил летом - и коридор. В огне погибли
все вещи Лайма, кроме зачарованных артефактов, и все сбережения на чёрный
день. Надо отдать должное желтоглазому
герою - он не ударился в истерику. Он просто сел на тот самый, злосчастный
подоконник, подумал немного и спокойно поставил Сварта в известность,
что на него, Сварта, отныне возложена миссия восстановить все, как было
- естественно, на собственные деньги - а так же предоставить Лайму пригодную
для жилья комнату с кроватью, сытно кормить три раза в день и снабжать
сигаретами - на всё время, пока его пострадавшая комната не будет готова
к вселению. Сварт немного прибалдел -
ему в сладком сне не снилось, что Лайм так легко пойдёт к нему на содержание
- но, естественно, согласился и отправился к коменданту общежития - улаживать
вопрос на официальном уровне. Восстановительные работы шли вторую неделю. Вторую неделю Лайм обитал в комнате на втором этаже старого особняка Бареллов - исконно человеческом родовом гнезде, где теперь всем заправлял незаконнорожденный дворянин без капли человеческой крови, не имеющий к Бареллам ровно никакого отношения - если не считать того, что его мать была женой последнего из Бареллов, а сам Сварт назывался его сыном. Сварт уже давно начал замечать, что финансы его - да, да, скажи это слово! - сожителя находятся в печальном состоянии непрерывного солирования романтических, пронизанных любовью и тоской песен. Но после того как Лайм раскололся, выяснились интересные вещи. ...Сварт не мог сказать, что
правильно обращается с деньгами. Он никогда не дорожил состоянием, доставшимся
по завещанию от его номинального отца - человека, нисколько не причастного
к его появлению на свет - но и не проматывал это состояние. Он никуда
не вкладывал деньги, иногда только давал ссуды под проценты, но не настолько
грабительские, чтобы по-настоящему разбогатеть. Премии за миссии Академии
позволяли ему не ограничивать себя в маленьких слабостях, которые были
ему свойственны - дорогие и быстрые машины, дорогие и красивые женщины,
дорогие и редкие вина, дорогая и изысканная обстановка. Он мог себе это
позволить - он входил в первую сотню, пусть и не вверху списка. Ему хорошо
платили. В принципе, он мог бы просуществовать на одну только зарплату,
без учёта премий - уволив прислугу и перейдя на более дешёвые сигареты.
Склонности к бессмысленной модной роскоши он не имел, делая покупки под
воздействием минутного импульса - черта, в равной степени свойственная
дворянам и человеческим женщинам. Вот только подавляющее большинство студентов, завершив обучение, выселялась из общежития. Вся лаймовская компания разъехалась, все купили квартиры в городе: Берт и Сандочка - одну на двоих, Кен и Але - по отдельности друг от друга. Только Лайм остался в своей торцовой комнате. Зарабатывал он не хуже Сварта, но деньги не просто не копил - вообще не берёг. Он не украшал своё обиталище, не покупал новую технику - пока старая работала без нареканий - и новую одежду - пока старая была удобна и прилична. Единственное, что его интересовало
- это оружие, но и то - новый пистолет покупался совсем не каждый месяц,
как и новый байк. Себя он тоже никак не украшал, вообще не обеспокоивался
своей внешностью - и правильно делал, ему это было ни к чему. Он не покупал
связи в администрации, к примеру, порта - потому что считал это ниже своего
достоинства; не покупал информацию, потому что всегда обладал ею в большем
объёме, чем сам согласен был выносить; не покупал обувь, потому что ему
нравились его старые сапоги, побывавшие с ним во многих переделках; не
покупал лекарства и наркотики, потому что испытывал отвращение и к тому,
и к другому; не покупал любовь, потому что она не была ему нужна. Тем не менее, богатым его
назвать было сложно. Как только у Лайма появлялись деньги - зарплата ли,
отданный ли долг, премия за миссию - они немедленно расходились по общежитию,
тратились на подарки друзьям, предметы первой необходимости... и спиртное. В общем, в отношении Сварта
и Лайм к деньгам было нечто общее - у обоих случались периоды, когда деньги
были в достатке, и периоды, когда денег не было вообще. Сейчас, к сожалению, был как
раз такой период. Причём у обоих одновременно. - Значит так, - сказал Сварт.
- Мне должны отдать долг. В особо крупных размерах. Но не раньше понедельника.
Раньше - просто невозможно, так что и требовать бессмысленно. Лайм покачал головой: - Праздник завтра. Я на нуле. - Я как-то догадался, - ехидно
буркнул Сварт. Он действительно догадался. Из всей одежды у Лайма остались
старые, но весьма надёжные джинсы, пара белья, одна не очень целая рубашка,
белый халат, кепочка и сапоги. Последние носки Лайм выкинул вчера - штопать
так было уже просто нечего. Обратиться к Сварту не позволяла гордость
- тот ведь не подряжался его одевать. Сварт, кстати, втихаря подумывал,
как бы понезаметнее вывести из строя остатки непритязательного и жалкого,
на его вкус, гардероба - форма Лайма трагически погибла на последней миссии
- не удастся соблазнить, может, удастся хоть приодеть, а то стыдно с ним
на улицу выйти... - Ты, видимо тоже, - невозмутимо
продолжал Лайм. - У меня денег - на пару пачек сигарет. - Моих сбережений хватит на
пару хороших обедов, - честно признался Сварт. - Остальные деньги сейчас
на руки получить нереально. А ведь надо ещё дожить до понедельника. - Значит, - спокойно подбил
баланс Лайм. - Остаётся только распродажа. Так порой можно купить неплохие
вещи практически за бесценок. Если нам повезёт - выкрутимся. Сварт тяжко вздохнул, демонстрируя
внутреннюю борьбу, и сдался: - Ладно, поехали. Подвезу
тебя, сиротиночка. - В рог. - Я не женат. - Почему? Сварт на миг опешил от прямоты
и нелепости вопроса: - Ты всегда знал, что спрашивать... - Нет, хуже всего, когда нечего
спросить, потому что и так всё знаешь, - серьёзно возразил Лайм. - Вот если бы ты согласился
связать себя со мной брачными обязательствами, я бы на тебе женился, -
преувеличено мечтательным голосом сказал Сварт, стараясь сдерживать сарказм. - Я бы тебе изменял, - невозмутимо сообщил Лайм и повернулся к двери. - Мы идём, или нет? * Лайм мучил Сварта не менее
трёх часов. За это время они методично обшарили с десяток распродаж. - ...Прости, не хочу прерывать
твой нежный восторг, но что мы, вообще-то ищем? Пожалуйста, поконкретнее. - Не знаю, Сварт. Как только
увижу - скажу... Наконец, когда Сварт начал
уже смиряться с мыслью, что весь остаток жизни он проведёт в толчее людей,
сосредоточено прущихся к прилавку, Лайм неожиданно окликнул его. Подойдя,
Сварт узрел старомодную, просторную... кресло-качалку. - Отлично, - искренне похвалил
Сварт. - Не знаю и знать не хочу, что эти двое будут вытворять на несчастной
кресло-качалке, но Хейн как-то упоминал, что не прочь обзавестись такой...
Да кстати, у меня тут появилась одна идейка, я кое-что ещё прихвачу. Ты
подожди меня на улице, идёт? Он мило улыбнулся Лайму, тот
ответил настороженным взглядом. Но не мог же он оспаривать право взрослого,
совершеннолетнего дворянина распоряжаться его же собственными деньгами? Из магазина Сварт вышел очень
довольным, что-то насвистывая и зловеще улыбаясь. Одной рукой он волок
массивную кресло-качалку, в другой был небольшой, нарядно упакованный
свёрток. - Что ты купил? - спросил
Лайм в машине. - Не твоё собачье дело, - весело отозвался Сварт и, рассмеявшись от полноты ощущений, щёлкнул Лайма по носу. - Ну что, доживём до понедельника? * Качалку заносил Сварт. С неотступной
улыбкой, призванной продемонстрировать всем присутствующим его расположение
и прекрасное настроение, но демонстрировала лишь прекрасные белые зубы
с дворянскими клыками, Сварт выслушал слова благодарности от Кена, который
даже не мог встать с дивана навстречу гостям, потому что поперёк его коленей
величаво разлёгся здоровенный - и наверняка тяжеленный - леопард-меланист,
он же агент Академии Але Моретт в непринуждённой домашней обстановке.
- Да кстати, - словно только
что вспомнив о чём-то, вскинулся Сварт. - У меня же есть ещё один подарок,
персонально для тебя, Хейн - ты же знаешь, я всегда с уважением относился
к тебе и выделял из всего этого сброда... Сварт небрежным жестом человека,
не знающего за собой вины, вручил Кену лёгкий свёрток. Кен вежливо открыл. - Раз уж ты завёл такое животное
в черте города... - сказал Сварт, с упоением наблюдая реакцию. В свёртке был аккуратно уложенный
ошейник - достаточно большой - и поводок с прочным карабином к нему. Перевязанный
кокетливым белым бантиком. Пантера тихо, угрожающе зарычала... *** 2. Лайм и Сварт покупают
мебель для гостиной. На самом деле, всё случилось
из-за пресловутой кресло-качалки. На следующее после празднования утро
Сварта разбудил звонок экстренной связи. Голос Але, поразительно довольный,
можно даже сказать, удовлетворённый, и оттого доброжелательный и размаянный
- сонный голос человека, который не спал ни минуты с того момента, как
гости разошлись - сообщил: - Сварт, знаешь, твои подарки
так пришлись ко двору... оба. Что же сказать-то? Спасибо, - и отключился. - Всегда пожалуйста, - пробормотал
Сварт и направился в любимую ванную. В ванной был Лайм. Лайм лежал
в огромной ванне, заполненной колотым льдом, и блаженствовал. - Как водичка? - мрачно осведомился
Сварт. Лайм открыл глаза, смутно
поглядел на Сварта и хрипло выдавил: - Уйди... Или здесь появится
один труп... - А лёд поможет его сохранить,
- огрызнулся Сварт и вышел. Постоял в коридоре, держась за разламывающуюся
голову. Стукнул кулаком в дверь ванной, упрямо заявил: - Я тебя трахну. - Я тебе не дам, - глухо донеслось
из-за двери. Обменявшись кодовыми фразами,
оба почувствовали себя лучше. Сварт спустился вниз, на летнюю кухню. Прислуги
ещё не было, Сварт сперва удивился, потом вспомнил, что у неё сегодня
выходной. И поставил кофеварку. Встряхнуться без стимулятора - хотя бы
даже и не искусственного - было нереально. Лайм спустился вниз в своём
роскошном белом халате - единственной по-настоящему дорогой детали его
гардероба. В руке у него была сигарета. Выглядел он неважно. - Ну как, готов к трудовым
подвигам? - поинтересовался уже приободрившийся Сварт. Лайм заторможено уставился
на него. Сварт скрипнул зубами и обольстительно
улыбнулся: - Да вот, пока мотался за
этой кресло-качалкой, подумал - а не обставить ли мне заново гостиную?
А почему бы тебе, кстати, мне не помочь? Лайм покрутил пальцем у виска: - Сдурел? Делианский кедр,
полгода всего, вдобавок. С жиру бесишься или детство в одном месте играет? - Да надоело, - Сварт бросил
на Лайма периферийный взгляд. - Мне теперь хочется - чтобы всё из красного
дерева. Под цвет. Может, я и спальню так обставлю, ещё не решил... - Извращенец, - привычно заключил
Лайм. - Отморозок, - привычно же
отозвался Сварт. - Зазнавшийся маменькин сынок. - Развратная рыжая сука. - Разноглазый урод. - Моральный? - Моральный. - Козёл. - Олень. - Почему? - Рога ветвистей. * Когда Лайм спустился в холл
в одних джинсах на надёжном ремне, сапогах и кепочке, Сварт не стал прикидываться
удивлённым. Рубашка была дорвана окончательно вчера, во время празднования
второй годовщины совместной жизни Але и Кена - дорвана до состояния двух
никак не связанных половинок, на глазах Сварта и при его тайном участии,
о чём Лайм, конечно же, не знал. - Ты решил постепенно приучать
столицу к виду своего голого тела? - поинтересовался Сварт. - Лето, - лаконично отозвался
Лайм. - Жарко. Сварт не стал язвить дальше
- потому что пресловутое "голое тело" настраивало на разные
мысли (например, о том, почему некоторым приходиться мучаться по семь
потов на тренажёрах, а кому-то всё дано от природы), а так же потому,
что ему от Лайма кое-что было надо. На самом деле, Сварт затеял перетасовку мебелью лишь по одной причине - второй совет психолога гласил: займитесь вместе делами по обустройству дома, быта... бла-бла-бла. На этот раз Сварт всё же решился
на маленькую сладкую месть и тягал Лайма по дорогим мебельным салонам
не менее четырёх с половиной часов, демонстрируя свою редкостную переборчивость.
Лайм держался достойно, так что ни у кого не оставалось сомнений - он
здесь главный, а ходить полуголым - самый верх шика. Сварт мстительно
думал: "Посмотрим, что ты будешь делать, когда джинсы развалятся...
от старости, ага... если учесть, что белья у тебя уже и так нет!" У Лайма всё ещё чуть болела
голова и глаза, но его организм в целом уже нейтрализовал последствия
алкогольного отравления. Терпеливо, хоть и без интереса, он таскался за
Свартом, выслушивая его бесконечные пассажи по поводу качества, цветового
решения и стоимости предлагаемых гарнитуров. Доставалось и странам-изготовителям. - И, кстати, - внезапно остановившись,
заявил Лайм. - Как там поживает мой ремонт? Сварт на миг напрягся. Дело
в том, что ремонт в раздолбанной комнате Лайма был практически завершён,
и этот факт приходилось всячески скрывать, придумывая истории про простои
в работе, перекуры, лопнувшую трубу и локальный пожар - потому что в дом
Сварта Лайм уже не вернётся, дай ему только вновь вселиться в родное общежитие.
А если раздолбать комнату вторично... Лайм ведь не дурак. К сожалению. - А, хорошо, что напомнил.
Там, конечно, ещё работы непочатый край, но вот мебель заодно купить бы
надо. - Покупай, - не смущаясь здешними
ценами, согласился Лайм. Сварт сжёг его стол, стул, кровать и тумбочку,
так что пусть возмещает - Лайм ему ничем не обязан и бедного родственника
играть не намерен. Сварт потащил его по салону
на второй круг. Тот послушно шёл, куда вели, но сам поглядывал по сторонам
вполне прицельно. Замученный консультант обречённо семенил рядом. - Я буду спать на этом. Пока Сварт изучал кровать
визуально - ничего особенного, низкое ложе на изящно выгнутых ножках,
тонкий жёсткий "спортивный" матрац, ничего похожего на изголовье
- Лайм решил провести проверку в боевых условиях. Подошёл и присел на
кровать. - Простите... - занервничал
консультант. Лайм перевёл на него горящие
спокойным пламенем янтарные глаза и тихо сказал: - Я собираюсь ночевать на
этой кровати. Возможно, не один год. Неужели я должен покупать её, лишь
догадываясь, удобно ли мне на ней будет? И он мягко прилёг на спину,
погружаясь в тактильные ощущения, с таким сосредоточенным лицом, как будто
решал не менее чем задачу жизни и смерти. - Но не положено... - несчастным
голосом проблеял консультант. - Утихни, - велел ему Сварт,
не отрывая странно расчётливого взгляда от Лайма. - Но нельзя... Сварт неохотно глянул на консультанта.
Консультант неумело прикинулся табуреткой. - Ты - милый мальчик, - мурлыкающим
голосом сказал Сварт. - Обидно будет завтра потерять такую непыльную работку? Консультант судорожно кивнул. - Ну так иди, - ласково приказал
Сварт. - Иди-иди. И пригляди, чтобы остаться на своём законном месте. Из рук в руки перекочевала
купюра с альбонактским гербом, и Сварт с Лаймом остались одни в полном
мебели зале. Сварт присел рядышком с Лаймом. - Зря, - сказал Лайм, не открывая
глаз. - Подумал бы о своей репутации. - О чём, о чём? - с известной
иронией переспросил Сварт, плавно проводя тыльной стороной ладони по шее
Лайма, по ключицам, вниз, к груди. Длинные ресницы цвета чуть
запекшейся крови задрожали, на Сварта взглянули жёлтые глаза с такими
же, как у него, вертикальными зрачками. - Не нужно, - ровно, медитативно.
- Только сам себя накручиваешь. Потом опять будешь зубами скрипеть, когда
придётся остановиться. - А ты не останавливай меня,
- чистосердечно предложил Сварт. - Да ты рехнулся, - констатировал
Лайм и попытался сесть на кровати. Сварт с некоторым усилием удержал его. - Не дёргайся. Что тебе опять
не нравится? Привереда, - это было сказано так мягко, что Лайм непонимающе
нахмурился и замер, избегая делать резкие движения. И упустил момент -
потому что в следующее мгновение его уже уложили лицом туда, где, по логики
вещей должна была бы быть подушка; но подушки не было, а заломленная рука
отреагировала на такое с собой обращение сигналом недовольства. - Кровать,
конечно, придётся купить... потом, - продолжал Сварт тем же ласковым тоном. - Чокнутый Каранден, - прошипел
Лайм. - Да, - охотно согласился
Сварт. - Я такой и есть. А тебе придётся смириться - хочешь ты того, или
не хочешь. Лежи, не дёргайся. А может, ты ещё и бёдра хоть немного приподнимешь?
Ремень твой идиотский.... не расстегнуть. Трахаться через одежду... не
знаю, безвкусно. Давай не доводить? - Давай без "давай". - Нет, я не согласен - он
даже рассмеялся от тихой, восторженной злости. Лайм... красивый, дрянь, даже
если мордой вниз уложить... красивый... тёплый... Бесится, дёргается,
шипит. Пусть шипит, без разницы. Золотистая смуглость, длинная коса, тёмно-рыжая
в свете люстры... налипшие на взмокшую кожу волоски. И на спине кожа гладкая,
шрамов почти нет... не человек. Мышцы так и ходят... и всё равно рёбра
можно взглядом пересчитать... доска стиральная... сука - тот, кто склепал
застёжку этого ремня... - Сварт, обратный отсчёт,
- неожиданно ясно сказал Лайм, начиная приподниматься, несмотря на предельное
напряжение сухожилий. - Боли я не боюсь, кость срастётся, но тебе уже
будет всё равно. Я сломаю себе руку, если ты меня вынудишь. Десять секунд.
Я убью тебя, Сварт. Он сказал это так откровенно
и просто, что Сварт улыбнулся: - Почему ты считаешь, что
я боюсь смерти? Отпустил, сел на кровати.
Лайм сел рядом, потёр локоть. Поднялся на ноги, подобрал кепочку, ударил
Сварта. Не ладонью, кулаком. Пришлось в скулу, но с такой силой, что Карандена
опрокинуло на кровать. Он даже не попытался заслониться; лежал и улыбался.
Лайм чуть склонился над ним - глаза горели двумя сигнальными огнями -
тихо и очень чётко сказал: - Никто. Никогда. Не заставит
меня. Делать то, чего мне не хочется. Повернулся на стёртых каблуках и неторопливо удалился. Сварт лежал, щупал скулу, определяя пределы будущего синяка, и смеялся. * На следующее утро Лайм спустился
к завтраку раньше обычного. Сварт курил за столом. - Прогуляйся в гостиную, -
сказал он вместо приветствия. Лайм развернулся в дверях
и пошёл в гостиную. Новая мебель - красное дерево,
изысканная простота подлинного стиля. Новые обои. Новый ковёр. Новые лампы
- кованные, под старинные светильники. Лайм вернулся на кухню и меланхолично
принялся за завтрак. Сварт смотрел на него поверх чашки кофе. - Всё-таки когда-нибудь я
тебя трахну, - убеждённо сказал Сварт. Лайм приподнял бровь и улыбнулся: - Никогда, Сварт. Никогда. *** 3. Лайм и Сварт заводят ребёнка. Сварт медленно пересёк коридор,
еле слышно чертыхаясь, порылся в кармане в поисках запасного ключа. С
момента въезда в комнату Лайм менял замки каждые двое суток, но Сварт
знал специалистов, к которым обращался Лайм, и заранее договорился с ними
о предоставлении - за солидные пожертвования в их личный пенсионный фонд,
естественно - запасного комплекта ключей для каждого замка. Плотные бордовые шторы глушили
яркий солнечный свет, и комната купалась в лучистом полумраке. Лайм крепко
спал, разметавшись на постели. Метания, скорее всего, имели причиной всего
лишь невинное инстинктивное нежелание утонуть в перине, подушках и одеялах.
Вспомнив жёсткость общежитских коек и символичность одеял, Сварт окончательно
уверился, что на этой кровати Лайм должен чувствовать себя крайне неуверенно. О том, почему обученный агент
не проснулся, тоже гадать не приходилось - рядом с ножкой кровати примостилась
батарея бутылок разной степени наполненности. Сварт прокрался к кровати
и заглянул в лицо спящего. Вероятно, алкогольный сон
Лайма был тяжёлым и не слишком приятным. Выглядел рыжий несколько бледнее
обычного, а при учёте его смуглости - несколько серее - и хмурился. Кровавый
оттенок длинных прядей создавал прелестный контраст с белизной постельного
белья. Сварт пару минут медитировал на этот контраст, а заодно, на насупленные
брови Лайма, затем проплыл к окну и с тихой улыбкой раздёрнул шторы. Ликующий свет рухнул, просто
таки ввалился в комнату и обрушился на Лайма. Тот чихнул и завозился на
постели, переворачиваясь на живот и прячась под подушку. - Подъём! - отвратительно
бодрым голосом заорал Сварт, рывком сдёргивая с Лайма одеяло. - Утро наступило,
птички поют! - и сдёрнул второе одеяло. Из-под подушки вынырнула рука
с пистолетом. Щёлкнул взводимый курок. - У меня раскалывается башка,
- глухо донеслось из-под подушки. - Выметайся без звука. Я не шучу. Вняв голосу разума - и частично
будучи деморализованным открывшимся ему видом (если учесть, что спать
в одежде Лайм почитал пустым расточительством и верхом идиотизма, который
могут оправдать только экстремальные обстоятельства), Сварт действительно
молча ушёл, аккуратно прикрыв дверь. Впрочем, его покладистость так же
легко объяснялась злорадным предвкушением дальнейших событий. Он спустился по лестнице и
свернул в летнюю кухню, оставив дверь открытой. Через пару минут наверху
прошлёпали босые ноги, хлопнула дверь ванной и зашумела вода. Сварт удовлетворённо
кивнул, щёлкнул выключателем кофеварки и закурил. Пока всё шло идеально. - Какой-то ты зелёный, - участливо
заметил Сварт, пододвигая заклятому врагу чашку кофею. - Может того...
плотный завтрак? Первое, второе... - Заткнись, меня сейчас вывернет,
- пробормотал Лайм, чуть дрожащими пальцами выуживая из пачки сигарету.
- Прямо на твой стол. - Валяй, - сделал широкий
жест Сварт. - Мне для тебя ничего не жалко, милый. - Отъебись, - посоветовал
Лайм тихим голосом. Сварт галантно поднёс ему
зажигалку, Лайм прикурил. - Какой ты с похмелья неласковый,
- вздохнул Каранден. Лайм бросил на него подозрительный
взгляд и затянулся. - А я тебя с кем-то хочу познакомить,
- сказал Сварт и эффектно замолчал. Время он рассчитал верно -
в этот момент на кухне появилось новое действующее лицо. Лицу было на
вид лет шесть. Тощенькая, ни намёка на нормальную детскую округлую мягкость,
девочка, одетая в не подогнанный по размеру костюмчик. - Я разложила всё в шкафчик,
- сказала она, доверчиво глядя на Сварта, перевела взгляд на Лайма и замерла,
словно окаменев. Лайм смотрел на неё со схожим
выражением. - Ты главное, выдыхать не
забывай, - Сварт заботливо похлопал его по спине. Лайм рывком обернулся к нему
и гневно указал на ребёнка: - Что это? - голос его был
очень спокоен и очень безэмоционален. - Наша с тобой дочь, - ответил
Сварт с самодовольной улыбкой. - Знаешь что, извращенец,
это тебе не шуточки! Это живой ребёнок! Немедленно верни её туда, откуда
приволок! - Куда?! - Сварт тоже повысил
голос. - Её некуда возвращать, ясно? Она останется здесь - потому что
я так решил! - Не ори, - тихо сказал Лайм.
- Ты её пугаешь. Девочка и впрямь выглядела
испуганной. Она быстро переводила загнанный взгляд со Сварта на Лайма
и обратно. - Не прогоняйте меня, - сказала
она. - Пожалуйста. Я буду очень стараться хорошо себя вести. - Только не плачь! - в ужасе
взмолился Сварт. Лайм неодобрительно покосился
на него, затушил сигарету в пепельнице и легко поднял девочку на руки: - Сварт, твою мать, когда
прислуга приходит в этот проклятый дом? Молчи, им, пожалуй, доверишь ребёнка...
Слушай, маленькая, не реви. У тех, кто много ревёт, волосы выпадают, а
глаза делаются красные и выпученные. Девочка на миг замолчала,
сражённая его ровным голосом: - Правда? - Абсолютно. - Вы меня не прогоните? - Нет. Не волнуйся, здесь
с тобой не может случиться ничего дурного. Этого... типа зовут Сварт,
иногда он ведёт себя как полный... как очень плохой человек, но тебя он
не обидит. Меня зовут Зейл. А тебя? - Ива... - Прекрасное имя. Слушай меня,
Ива. Сейчас мы с тобой пойдём и как следует вымоемся. В ванне с пеной.
Потом много и сытно поедим, и всё будет хорошо. Только об одном прошу
- не шуми. У меня дико болит голова. Идёт? Девочка застенчиво кивнула,
прижимаясь к Лайму. - Тогда помахай ручкой Сварту... Сварт проводил их взглядом.
"Как я мудр! Всё всегда бывает по-моему!" До него долетел робкий голосок
Ивы: - А что такое "извращенец"?.. И спокойный ответ Лайма: - Извращенец - это Сварт. * Девочку разместили в комнате,
где когда-то была детская - комната Сварта в те дни, когда его звали Адемар
и он жил в этом доме. Прислуга водила вокруг девочки хоровод. Её осмотрел
врач, затем ей пришлось перенести визит парикмахера, портного и маникюрши.
В итоге к вечеру Ива превратилась в прехорошенькую маленькую принцессу.
Вымытые волосы оказались тёмными, а лицо, когда с него сошло загнанное
выражение - вполне симпатичным. Ива лежала на высоко взбитых
подушках. На придвинутом стуле рядом сидел Лайм и читал вполголоса что-то
из сборника "Сказки Терновой Ветки". - Лайм, блин, материнство
тебе к лицу, - сказал Сварт. - На полтона ниже, - ответил
Лайм. - Она только что заснула. Он отложил книгу, бесшумно
поднялся на ноги, поколебался, но не стал выключать ночник. - А теперь расскажи мне всё, - велел Лайм, как только они устроились в гостиной. История не была замысловатой
- Сварта отправили на перевал в провинции Пифо, где объявился один из
тех гениальных психов-магов, которым нравилось ставить эксперименты на
людях. На этот раз речь шла о маленькой деревушке на перевале, все жители
которой практически одновременно покончили самоубийством. Насланное безумие
не подействовало только на Иву - неизвестно почему. Мага Сварт, конечно,
нашёл и убил. Старик к тому времени сам уже превратился в слабоумного
кретина, но Сварт не умел прощать, и у него был свой взгляд на то, как
можно, а как нельзя обращаться с детьми. Что испытала девочка, на глазах у которой родные сходили с ума, бросались из окон и полосовали себя кухонными ножами, представлять не хотелось. Когда всё это случилось, она была так напугана, что убежала в лес, спряталась в овраге под кустом и там просидела двое суток. В том овраге её и нашёл Сварт. Лайм проснулся несколько раньше
обычного и спустился на кухню - ещё до прихода прислуги. К его изумлению,
Сварт уже пил чай. Поприветствовав рыжего кивком, Сварт радушно указал
на диванчик в углу: - Потрахаемся, пока никто
не видит? - Спасибо, я бы предпочёл
сигарету и чашку кофе, - учтиво ответил Лайм. Сварт пожал плечами: - Кто из нас ещё больший извращенец... * Панику забили после полудня.
Ива не просыпалась. Со стороны, её сон казался совершенно здоровым, без
всякого признака бреда и лихорадки. Улыбка на губах и здоровых румянец
спящего ребёнка. Но она не просыпалась. Её звали, будили, тормошили.
Она продолжала спать. - Я звоню Берсам, - сказал
Сварт, начиная нервничать. Как и у всякого дворянина, у него были довольно
сильные материнские инстинкты. Берт и Сандочка давно жили
вместе. Их сыну было уже четыре с половиной года. Они до сих пор не решили,
как его зовут, так что мальчик пребывал в счастливом безымянном младенческом
состоянии. Все звали его берсёнышем, берсёнком, террористом, висельником,
сыном, сынком, малышом и маленьким паразитом. Неуправляемый ребёнок терзал
всех, до кого умудрялся дотянуться, но он, наверное, тоже иногда болел
- Берсы должны были знать достаточно о детских болезнях. Лайм накрыл руку Сварта своей: - Лучше Кену. * Вместе с Кеном в детскую зашла
здоровенная чёрная пантера, сразу же выставившая усы в сторону кровати
и издавшая характерный низкий, угрожающий рык. "Это не человек". Первым, что сделал Кен, был
экспресс-анализ крови. Ива, маленькая девочка, пострадавшая
от произвола взрослых, девочка, среди родни которой были только люди,
не могла быть человеком. Об этом говорил химический состав крови, давление
и скорость сердцебиения. Первым, что предположили специалисты
было запаздывание в срабатывании эмоциональной кодировки. Её забрали. * - Поиграли в дочки-матери, мать вашу, - тихо сказал Сварт, стоя на лестнице. Лайма он нашёл в "Инфернальном
Ужасе" - рыжий бухал. Сварт присоединился. Потом они пошли куда-то
ещё, потом ещё и ещё куда-то, и везде что-то пили, весело вспоминая свои
бесконечные сражения и глупости, которые совершали, чтобы утереть друг
другу нос, и которые множество раз едва не стоили им жизней. Потом они как-то добрались
до дома, а потом... А что было потом? || >> |