Спасти АйюАвтор: Тэнки Фэндом: Белый крест Пейринг: Айя/Кен Рейтинг: NC-17 Жанр: romance/angst Предупреждение: Кто-то умрет… а, может, и нет :). Достоверность технических деталей на уровне аниме. Благодарности: Natuzzi :), Thistle - за помощь в разработке сюжета, Incurable - за терпение и моральную поддержку, а также фильмам "Убить Билла" (за название :)) и "День сурка". Дисклеймер: Все права
принадлежат законным владельцам Размещение: с разрешения автора |
|
Пролог. У кошки девять жизней Надо было сидеть дома. Вот придурок, вечно он куда-то вляпается! Видел же, что ливень на улице, можно было и без утренней пробежки обойтись. Так нет же! Кроссовки промокли, с капюшона капало, мокрая челка лезла в глаза, холодный дождь лупил в спину, почти сбивая с ног. Черт! Неужели про тайфун передавали правду, и берег снова зальет, как в прошлом году? Собираясь срезать путь, Кен свернул со своего обычного маршрута на маленькую извилистую улочку, по которой до «Конеко» было рукой подать, и тут же врезался в кого-то со всего разгону, загремев в большую лужу. И неудивительно, что врезался, вот ведь идиот, надо было перед собой смотреть, а не оглядываться назад. - Черт! - выругался Кен, поднимаясь на четвереньки и отплевываясь. Вода в луже оказалась ледяной и соленой. • Вы не ушиблись, молодой человек? – прозвучал рядом дребезжащий голос. Кен посмотрел вверх – рядом с ним стоял маленький старичок под черным зонтиком. • Нет, спасибо, - ответил Кен, стуча зубами от холода. Как хорошо, что он только слегка зацепил дедулю, а ведь мог же и с ног сбить. • Да вы совсем промокли! – беззубо улыбнулся старичок. – Вон мой дом, может, зайдете, обсохнете? • Да я тут живу недалеко, - Кен махнул рукой в сторону «Конеко». – Ничего со мной не случится. • Нет, нет, что скажут ваши родители, когда увидят, в каком виде вы вернулись с пробежки? – настаивал старичок. Услышав про «родителей», Кен горько усмехнулся, но дедуля понял ухмылку по-своему, взял Кена под руку и потянул в сторону ближайшей старой пятиэтажки. Сидя у обогревателя, - с одежды валил пар, - Кен принялся рассматривать комнату. Вернее, комнатой это можно было назвать только с большой натяжкой, скорее – мастерская. Множество полочек вдоль стен, от пола до потолка, были заставлены крохотными глиняными фигурками. Их было так много, что они сливались в сплошной абстрактный узор. Маленькая девочка, должно быть, внучка старичка, принесла ему большую чашку чая и осталась стоять рядом, нагло рассматривая его. • Ты похож на кошку, - сказала она, наконец. Кену показалось, что девочка немного не в своем уме. • Скорее, на медведя неуклюжего, - попытался он отшутиться. Чай был хороший, горячий и крепкий, но все равно хотелось побыстрее уйти отсюда. • Не обращайте внимания, - в комнате появился старичок, шаркая по циновке босыми ногами. – Посмотрите лучше на мою коллекцию. Первую фигурку я сделал, когда был моложе, чем вы сейчас. • Потрясающе, - совершенно искренне выдохнул Кен. В искусстве он мало что понимал, но количество его поразило. • Говорят, что они приносят счастье. Не хотите взять себе какую-нибудь? • Да что вы, неудобно… - Кен смущенно отвел взгляд. • Возьмите, порадуйте старика. И лучше выберите кошку, Айко знает в этом толк. Кен снова посмотрел на девочку и вдруг понял, что показалось ему странным, – она была слепой. Счастье, которое приносили фигурки, наверное, имело очень ограниченный радиус действия. • Вы же всю жизнь их лепили, - возразил Кен. – Я не могу так просто взять. • Тогда возьмите для вашего друга. Нет-нет, и не думайте отказываться, - старичок снова улыбнулся и стал копошиться за своим столом, видимо, упаковывая фигурку в бумагу. Уже придя домой, отогревшись в горячем душе и позавтракав с ребятами, Кен, наконец, добрался до своей комнаты и распаковал сверток. На удивление, там обнаружилась не одна фигурка, а целый выводок. На первый взгляд они казались одинаковыми, но, присмотревшись, можно было заметить, что они отличаются, неуловимо, мельчайшими деталями. Пересчитав кошек, – их оказалось девять штук – Кен расставил фигурки на тумбочке рядом с будильником. Надо будет отдать кому-то, ведь старик сказал, что это для друга, не для него самого. Айе, может? Первая. Узнать. «… тайфун Гира. Ночью температура опустится до двенадцати градусов тепла. Ветер шквальный, с порывами до 40 метров в секунду, в районе островов Идзу - штормовое предупреждение». • Выключи радио, придурок! – доносится из открытого окна. • А не пошел бы ты! – отвечает ему злющий голос Йоджи. Я на ощупь нахожу рядом вторую подушку и накрываю ею голову. Почему, если у человека выходной, то обязательно надо разбудить его в семь утра?! «В Токио сильные ливни, не рекомендуется пользоваться личным транспортом», - объявляют по радио. • Уроды, - бормочу я и пытаюсь закрыть окно, чтобы при этом не стянуть с себя одеяло. Оно цепляется за тумбочку, трещит ткань, что-то сыпется на пол, и даже что-то, кажется, разбивается. «Ё!..» - безнадежно вздыхаю я. Что там было? Будильник, дедовы кошки, плейер, чашка, печенье… Или я его вчера догрыз? Какая, на фиг, разница? Все равно я уже проснулся! Когда-нибудь прибью проклятого Кудо. Я со всего маху захлопываю окно и отворачиваюсь к стене, завернувшись в одеяло. Может, еще удастся поспать… Айя ведь тоже наверняка спит. Я пару раз был в его комнате. Там нет ничего, кроме кровати, книжной полки, одежного шкафа и подставки для катаны. И всегда идеальный порядок. Такое впечатление, что там никто не живет. Если я отдам ему уцелевших после падения с тумбочки кошек, куда он их поставит? На книжную полку? Будет смотреть на них, засыпая и просыпаясь, выбирая на полке книгу и ставя ее обратно, переодеваясь и собирая разбросанные Йоджи вещи… Но, скорее всего, Йоджи уже не разбрасывает в его комнате свои вещи. Мне… Мне так кажется… Нет, не засну больше, надо вставать. Я свешиваю ноги с кровати и… Блин! Что это, чтоб его?!… Печенье… Таки я его вчера не доел. Н-да… Еще и остатки чая разлились. А, черт с ним всем! Я пинками заталкиваю частично раскрошенные печенины под кровать – уберу потом как-нибудь, никто ж не будет проверять, что у меня под кроватью. Ну, там вообще-то много чего, но, надеюсь, Айя не придет с инспекцией. Собираю рассыпавшихся кошек – их немного залило чаем, надо будет помыть, что ли. Не отдавать же их Айе в таком виде. Пытаюсь вытереть одну фигурку краем пижамы. Хм, вполне ничего! Может, и мыть не придется. Так, а это что? Ага, одна кошка все-таки разбилась. Ну, ладно, будет восемь. Глиняные осколки следуют за печеньем – благо, места под кроватью пока хватает, я не так давно там убирал. В коридоре сталкиваюсь с сонным Оми, он почти на ощупь бредет в ванную. Интересно, он вообще ложился спать? Нельзя так над организмом издеваться, при нашей работе это может стоить жизни. • Кен, - бормочет он. • Чего? • Пропусти, а? Конечно, пропущу, куда ж я денусь? Когда я жую остатки заказанной еще вчера пиццы – европейская еда, когда остывает, превращается в опилки! – на кухне появляется Айя и молча присоединяется. На нем черная футболка и джинсы, волосы мокрые. Все считают, что Айя не знает, о чем нужно говорить с людьми, что он – аутичный отморозок, поэтому все время и молчит. Но это не так. Мне кажется, в его молчании гораздо больше смысла, чем во всех моих словах. • Как пицца? – спрашиваю у него. • Несъедобная, - жалуется он. Да знаю, знаю я, что Айя никогда ни на что не жалуется, и на самом деле ему плевать на дубовую пиццу. Но мне так хочется разглядеть в нем хоть маленькую слабость. • Такой ливень, ты видел? Передавали по радио, что тайфун движется, не пойду сегодня бегать. Я вчера, прикинь, грохнулся в лужу, чуть старичка не сбил с ног! • Что, только вчера? – в дверях кухни показывается ехидно ухмыляющийся Йоджи. • Йоджи, хочешь пиццу? – мстительно говорю я. Зубы об нее пока не поломаешь, но пломбам придется туго. • Я так и знал, что ты мечтаешь меня отравить, - он, видно, уже успел сегодня ее попробовать. • Что в магазине? – спрашивает Айя. • Да там пока ни одного посетителя! А малыш присматривает за кассой, - оправдывается Йоджи, пригибаясь под суровым взглядом командира. – Сегодня ж суббота, ему не надо в школу. Ну, ладно, ладно, уже иду… Йоджи, наконец, умелся. Ну и хорошо, значит, воду в чайник можно заливать из расчета на две чашки. - Тебе чай или кофе? – интересуюсь у Айи, хотя заранее знаю, что он ответит. • Кофе. • Кофе – вредно для здоровья, - заявляю я. – Кофеин вызывает привыкание вплоть до появления обстинентного синдрома. Это на самом деле правда, я читал в одном журнале. • В чае тоже есть кофеин, - отвечает Айя. • Откуда ты знаешь? – удивляюсь я. Айя пожимает плечами. Надо найти тот журнал и дочитать статью до конца, может, там об этом тоже написано? • Ты тренироваться будешь сегодня? Может, спарринг? Мы с Айей единственные в команде, кто может тренироваться вместе. Против проволоки ни один из нас не устоит, а отбивать дротики – занятие нудное и бесполезное. • Хм. Его «хм» имеет десятки смыслов, и я знаю, что сейчас он не против. Если бы я был уверен, что они с Йоджи больше не… Я бы попытался… Ладно, я ведь могу спросить у Йоджи? Если он, конечно, скажет правду. Забегаю в подвал за багнаком и отправляюсь в зал. Айя уже там. Становлюсь напротив него и натягиваю перчатки. Если сжать руку в кулак, спрятанная на ладони кнопка нажмется и сработает механизм выброса лезвий. Иногда они кажутся мне продолжением моих собственных пальцев, словно я могу чувствовать все, чего они касаются. Интересно, чувствует ли Айя свою катану? Может быть. Все может быть. Я слегка кланяюсь. Айя улыбается мне и тоже склоняет голову. Большинство людей считает, что Айя никогда не улыбается, но я думаю, что это едва различимое движение в уголках его губ и есть улыбка. Только видит ее лишь тот, кому она адресована. Я мог бы спросить у Йоджи, улыбался ли Айя когда-нибудь ему, но Йоджи, скорее всего, соврет мне. • Что, тренируетесь? – в комнату заглядывает Оми. • Почему ты не в магазине? – сердито спрашивает Айя. • За диском заскочил, хочу музыку поприятнее включить, а то Йоджи там какой-то бред поставил, - доносится из-за уже захлопнувшейся двери голос Оми. С ужасом представляю, какую музыку Оми считает приятной. Сжимаю кулаки, заставляя лезвия выскочить из пазов, и одновременно на грани слышимости отмечаю шорох извлекаемой из ножен катаны. Этот звук похож на нежный шепот. Я бросаюсь вперед. Айя с легкостью отбивает мой выпад, молниеносно поворачивается, и я едва успеваю поймать катану между лезвиями багнака. Движения Айи сливаются, я не вижу его, просто чувствую. Я не могу думать, на это нет времени, я полагаюсь только на инстинкты. Это длится достаточно долго, чтобы я успел немного устать, но мы останавливаемся только, когда катана оказывается намертво зажатой между лезвиями багнака. Айя мог бы сломать их, я точно знаю, но ведь это просто тренировка. У него почти не участилось дыхание, впрочем, у меня тоже. Вот что значит – регулярные тренировки. Надо бы пульс померить. Он позволяет мне взять себя за запястье, и те полминуты, что нужны для подсчета пульса, под моими пальцами четко бьется его артерия. Я замечаю, насколько моя кожа темнее. Пульс у него совершенно нормальный, собственно, я мог определить это и так, на глаз, не засекая время, но ему об этом знать не обязательно. День длинный. Я помогаю Айе приготовить обед, - блюдо из странного овоща красного цвета, то ли барселонского, то ли болгарского перца. Айя говорил, да я не запомнил точно. Оказалось – очень вкусная штука. За обедом Йоджи распинается про какую-то покупательницу, которая вымотала ему все нервы, выбирая розы для начальника, пока Айя не приказывает ему заткнуться и никогда больше не говорить таких слов о клиентах. Так что в оставшееся время мы с Оми обсуждаем фильм, который вчера вечером смотрели вместе, и мексиканский ресторанчик, в который зашли после сеанса. Потом успеваю найти тот журнал и дочитать статью про кофеин – точно, в чае он тоже есть. И как я мог этого не знать? Потом немного играю в подвале на компьютере в «Лигу-7», но на третий раз уже не так интересно, даже если за другую команду играть. Я не люблю такие выходные, когда не могу пойти на стадион и тренироваться до полного изнеможения. У меня появляется свободное время, которое мне совершено не нужно, появляются мысли, в которых нет ничего хорошего. Когда я поднимаюсь из подвала в гостиную, то с удивлением отмечаю, что на улице уже стемнело, а ливень только усилился – стекла содрогаются от тяжелых капель. Айя стоит в коридоре у телефона и оборачивается, услышав мои шаги. • Мэнкс звонила. • Миссия? – напрягаюсь я. • Да. Сегодня. Меня охватывает лихорадочное возбуждение, и я знаю, что это только предчувствие того жара, который захватит меня позднее. • Погода очень плохая, - говорит Айя. Мы вместе прислушиваемся к тяжелым раскатам грома. Мэнкс приходит через час, когда мы все уже собрались в подвале. Мы вместе смотрим кассету – О-Джиро, торговец оружием, сегодня вечером принимает у себя в гостях Ли Мон Су из Пхеньяна, с намерением подписать очередной контракт. Двухэтажный особняк, около 10 человек – только охрана самого О-Джиро, а кореец тоже не один приедет. Убрать обоих. Мне нравится легкость, с которой Персия говорит это. Обоих. А охрану, наверное, связать и сдать полиции? Мы быстро собираемся, чего тянуть? Айя говорит Оми одеться нормально – на Токио движется тайфун, и дождь очень холодный. Я отправляюсь в свою комнату переодеться, и понимаю, что так и не собрался за целый день навести здесь порядок, и кошек Айе забыл отдать. Ну и ладно, завтра уберу. А если… А если не вернусь, то вообще убирать не придется.
Йоджи за рулем. Ветер такой сильный, что машину заносит даже на ровной дороге, а из-за дождя видимость практически нулевая. Меня уже начитает лихорадить. Мы бросаем машину в соседнем квартале и заходим на территорию особняка через маленькую калитку на заднем дворе. Охранники, кажется, даже не поняли, что это было – Йоджи умеет быть очень быстрым, если надо. Бесшумно продвигаемся вперед по коридору – все его повороты нам прекрасно известны из планировки, которая была у Оми в компьютере. Охраны почти нет, только та парочка у калитки и еще трое в холле, которых Оми снял за пару секунд. Это выглядит немного странно, и я вижу, что Айя тоже беспокоится. Охранников должно быть намного больше, минимум в три раза. Когда мы врываемся в зал, где рассчитывали застать цели, старые уроды как раз собираются пить чай. Краем глаза замечаю, как Айя тенью скользит к толстяку в очках, которого я видел на фото, – имя там тоже было, но я обычно не запоминаю такую ерунду. Сжимаю кулаки и бросаюсь к охранникам, которые тянутся к оружию, как в замедленной съемке. У них нет ни единого шанса, – тот жар, что выжигает меня изнутри, заставляет двигаться с сумасшедшей скоростью. Скоро все шорохи в зале стихают, слышны только стук дождя о стекла и слегка учащенное дыхание Йоджи – он слишком много курит, чтобы спокойно выносить такие нагрузки. Айя смотрит на всех нас по очереди, прихватывает со стола какие-то бумаги и кивает в сторону двери. Мы идем обратно той же дорогой, минуем холл. Нас до сих пор никто даже не попытался задержать. Где же охрана? Меня трясет от возбуждения, я хочу остановить Айю и сказать, что здесь еще должна быть охрана, что миссия еще не закончена. Я вижу, что движения Йоджи до сих пор слишком плавные, скользящие, а лицо Оми напряжено, он выглядит взрослым, опасным. Они чувствуют то же, что и я. Но Айе лучше знать, поэтому я молчу. Уйти мы не успеваем. У калитки нас накрывает охрана. У них огнестрельное оружие, но их слишком много, чтобы они могли действовать так же слаженно, как мы. Раскаты грома сливаются со звуками выстрелов, движения растворяются в густой массе дождя, что льет, как из ведра. Когда я прихожу в себя, рядом стоит Айя. • Кен, - хрипло шепчет он. – У тебя кровь. Его рука лежит на моем плече, но я не чувствую боли. Царапина какая-нибудь, наверное, болеть начнет дома, когда Оми примется ее обрабатывать. • Ерунда, - отвечаю я. Оми уже рядом, Йоджи тоже, щелкает зажигалкой. Все хорошо. Мы разворачиваемся к калитке и уходим. Странно только, что Айя идет последним. Вдруг я понимаю, что не слышу его. Я оборачиваюсь и вижу, что он не сдвинулся с места. • Айя? – зову я, возвращаясь. Но он только смотрит на меня, дыша очень часто и тяжело. По его лицу стекают капли дождя, на доли секунды задерживаясь на приоткрытых губах. • Айя… - повторяю я. Слышу, как замирают Йоджи и Оми. Айя оседает на асфальт. Я судорожно расстегиваю ему воротник, прижимаю пальцы к тому месту, где должна биться сонная артерия, но ничего не чувствую. Но на нем же бронежилет! Как же? Как же так?! Подбегают Йоджи и Оми, они что-то говорят, пытаются делать ему искусственное дыхание, Оми достает миниатюрную аптечку, ломает хвостики ампул. А я вижу только растекающуюся под плащом темную кровь, и тихо вою, уткнувшись лбом в асфальт. Дождь стучит мне в спину. *** Мы едем назад молча, за рулем Йоджи. Я вижу, как вздрагивают плечи Оми. Он плачет? Я не могу плакать, я даже моргать не могу. Айина катана лежит у меня на коленях. И плечо начинает болеть, видимо, все-таки задело немного. Йоджи ставит машину в гараж, но я не могу сдвинуться с места. Он тормошит меня и пытается стащить с сидения, но я ору на него, отбиваюсь, и он уходит. Как я зайду в этот дом, без Айи? Как я буду смотреть на все те вещи, к которым он прикасался? Как я смогу дышать тем воздухом, в котором еще остался след его присутствия? Как мне дальше жить? «… тайфун Гира. Ночью температура
опустится до двенадцати градусов тепла. Ветер шквальный, с порывами до
40 метров в секунду, в районе островов Идзу - штормовое предупреждение». - Выключи радио, придурок!
– доносится из открытого окна. - А не пошел бы ты! – отвечает
ему злющий голос Йоджи. Я на ощупь нахожу рядом вторую
подушку и накрываю ею голову. «В Токио сильные ливни, не
рекомендуется пользоваться личным транспортом», - объявляют по радио. Я рывком сажусь на кровати,
резко отбрасываю подушку. Она врезается в тумбочку, что-то сыпется на
пол, и даже что-то, кажется, разбивается. Айя. Я помню, что сидел в машине
- и больше ничего. Как я оказался в своей комнате? Даже в пижаме. Я сдираю пижаму с плеча, где
должна быть царапина, но кожа совершенно чистая, только несколько старых
мелких шрамов. И вдруг меня охватывает сумасшедшая
надежда – это был сон. Очередной кошмар, пусть даже гораздо более реальный,
чем остальные, но он, как и все сны, закончился утром. Я вскакиваю на
ноги и бегу в коридор, где чуть не сбиваю с ног сонного Оми. - Кен, - стонет он. – Пропусти,
а? - Нет проблем, - выкрикиваю
я уже на ходу и несусь к комнате Айи. Дверь не заперта, я с разгону
распахиваю ее настежь и резко останавливаюсь. Айя сидит на своей кровати
и задумчиво рассматривает серую футболку. У него мокрые волосы, видно,
он только что из душа. - Ты что-то хотел? – холодно
спрашивает он. Сон, это был сон. Мне хочется
пуститься в пляс по периметру его комнаты, но я сдерживаюсь и говорю ему,
улыбаясь совершенно по-идиотски: - Да, я хотел узнать, что
у нас на завтрак? – ничего лучше я не придумал, да мне, собственно, все
равно. После такого кошмарного сна имею я право немного подурачиться? Но взгляд Айи немного смягчается,
и он отвечает: - Я не готовил завтрак, там
вчерашняя пицца еще осталась. - А… - тяну я. – Классно!
А что с футболкой? - Краска не отстиралась, -
он аккуратно складывает эту футболку и достает из шкафа другую, черную,
судя по этикетке – совсем новую. Я завороженно смотрю, как он одевается,
но успеваю оторваться и перевести взгляд на его книжную полку до того,
как он оборачивается. Мы вместе идем на кухню и
принимаемся за пиццу. Она совершенно резиновая, похожая на опилки. - Как пицца? – интересуюсь
у Айи - Несъедобная, - отвечает
он. - Такой ливень, ты видел?
Передавали по радио, что тайфун движется, не пойду сегодня бегать. Я вчера,
прикинь, грохнулся в лужу, чуть старичка не сбил с ног! - Что, только вчера? – в дверях
кухни появляется Йоджи, ехидно ухмыляясь. - Йоджи, хочешь пиццу? – мстительно
говорю я. Конечно, я идиот. Я должен
был заметить это раньше, Айя на моем месте уже давно все понял бы. Просто
я заранее знал, что Йоджи ответит: - Я так и знал, что ты мечтаешь
меня отравить. Да, именно это. А Айя сейчас
спросит… - Что в магазине? И Йоджи виновато пробормочет: - Да там пока ни одного посетителя!
А малыш присматривает за кассой. Сегодня ж суббота, ему не надо в школу.
Ну, ладно, ладно, уже иду… Я молча встаю и заливаю в
чайник воду на две чашки. Я могу не спрашивать, я и так знаю, что Айя
ответит, и не только потому, что каждое утро он пьет кофе, просто я уже
спрашивал его, и он уже отвечал мне. Я замираю над плитой. Что происходит? Суббота была вчера, в моем
сне, был штормовой ветер и сильный ливень, и мы ходили на миссию в большой
особняк какого-то жирного урода в очках, и Айя… Банка кофе выскальзывает у
меня из рук, грохочет на кафельном полу, кофейные зерна с дробным стуком
скачут во все стороны. Я срываюсь с места и бегу в свою комнату. - Кен, подожди! - доносится
до меня возглас Айи. У меня в комнате разгром –
под тумбочкой разлились остатки чая, печенье это дурацкое валяется, будильник
вверх ногами, но меня интересуют только глиняные фигурки. Я выгребаю их
и ставлю обратно на тумбочку. Они все в чае и крошках от печенья, и их
только семь. Пересчитываю еще два раза. Семь. Осколки восьмой валяются
под тумбочкой. Я заглядываю под кровать и нахожу там, среди старых кроссовок,
грязных носков, дырявых целлофановых кульков и оберток от шоколадных батончиков,
осколки девятой. - Кен, что случилось? – встревоженно
спрашивает Айя. - Я, это… - бормочу я, не
оборачиваясь к нему и собирая в первый попавшийся пакет фигурки с тумбочки,
потом начинаю выгребать осколки из-под кровати. – Извини, только сейчас
вспомнил… - Что это у тебя? – Айя подходит
ближе. - А, это мне один знакомый
дал, а я… в общем, разбил, вот… - Знакомый? - Что? - Какой знакомый, Кен? - Ну, это… Не важно… Айя,
мне нужно сейчас… Я думал, мы потренируемся, но мне нужно… нужно идти…
- я куда-то теряю слова, мои пальцы, шаря по пыли под кроватью в поисках
осколков, кажется, совсем немеют. - А чай? - Чай… Да, чай… Я оглядываюсь – Айя смотрит
прямо на меня, внимательно и немного напряженно. - Конечно! – улыбаюсь я, на
секунду забывая о фигурках. Только на секунду. Айя недовольно косится на
рассыпавшиеся под столом кукурузные хлопья и на сваленные на стуле вещи,
которые я еще на прошлой неделе собирался в стиральную машину забросить,
да забыл как-то. Обычно за такой бардак мне от командира влетает, но сейчас
он ничего не говорит и молча ждет, пока я дособираю с пола осколки. - Когда ты вернешься? – вставая
из-за стола, спрашивает Айя. - Что? – тупо переспрашиваю
я. - Ты говорил, что тебе куда-то
надо идти. Когда ты планируешь вернуться? – поясняет Айя. Мне очень жаль,
что ему приходится иметь дело с таким идиотом, как я. - А… Не знаю… - бубню я. На
самом деле мне страшно. - Я буду в зале, - Айя ставит
свою чашку в раковину и кивает в сторону зерен кофе на полу. - И убери
это. - Угу, - соглашаяюсь я, но
он уже ушел. Я хватаю веник и быстро все
подметаю. Уже зашвырнув веник обратно в кладовку, вижу, что несколько
зерен закатились под самую плиту и под стол. Ногой кое-как заталкиваю
их подальше. И так сойдет. Натягиваю куртку, забираю
из своей комнаты пакет с фигурками и иду на улицу. Лицо обдает влажным
воздухом, как только я открываю дверь, и в следующее мгновение меня окатывает
волной холодного дождя. Н-да, хорошо, что я не брал зонтик, от него все
равно никакого толку. На бегущего человека попадает
больше дождевых капель, чем на того, кто идет спокойным шагом, но ведь
тот, кто бежит, пробудет под дождем намного меньше времени. Я бегу в сторону
того дома, в котором живет дедок, сделавший и подаривший мне кошек. Ведь он объяснит мне, что
все это значит? Дом я нахожу сразу по огромному
количеству цветущих китайских роз, выставленных прямо в горшках на тротуаре
под окнами. Поднимаюсь по шаткой металлической лестнице и лишь немного
колеблюсь, в какую дверь из двух стучать. Дверь открывает та девочка,
дед вчера говорил, как ее зовут, да я не запомнил. - Привет, - говорю я. – Я
к твоему дедушке. Девочка смотрит куда-то мимо
меня и отвечает, глухо и зло: - Дедушка умер. - Как умер? – не верю я и
не даю ей закрыть дверь. - Отпусти, - шипит она, -
а то я позову полицию. - Подожди, пожалуйста, он
мне очень, очень нужен! – прошу я. - Ты тупой? Я же сказала,
он умер, вчера поздно вечером. - Нет, не может быть… - Уходи, прошу тебя, уходи!
- кричит она, отталкивая меня от двери. Назад я иду медленно. Мне
надо подумать. Но дождь такой холодный, и ветер с ног сбивает… Я точно
знаю, что к ночи он еще усилится. Сейчас, глядя на густо подернутые
рябью лужи, я впервые понимаю, что если я ничего не сделаю, этой ночью
Айя умрет, как он умер в моем до ужаса реальном сне. Сне? Каком, к черту, сне? Теперь
я ни секунды не сомневаюсь, что все это произошло на самом деле. И я уверен
- оно намеревается повториться, оно будет катиться по своей колее, отчаянно
стремясь вернуться в нее, даже если я попытаюсь что-то изменить! Я останавливаюсь посреди тротуара,
сжимая в руках пакет с глиняными кошками. Мне плохо, даже тошнить начинает. Я должен спасти Айю. Первое, что я делаю, это перерезаю
телефонный провод в коридоре под плинтусом. Потом собираю у всех мобилки,
придумав какую-то безумную байку про розыгрыш призов. Йоджи, правда, не
хочет отдавать, но я не отстаю, клятвенно обещая не отвечать ни на какие
звонки. У нас с Мэнкс есть уговор – если миссия «сегодня на сегодня»,
то она предупреждает нас по телефону, обязательно. Кто-то может быть не
в форме, кого-то может не быть дома - мы должны знать заранее, хотя бы
за несколько часов. Отключаю все телефоны, закрываю
их в шкафу в своей комнате и иду в подвал, где хранится наше оборудование.
Внимательно осматриваю все бронежилеты – они в идеальном состоянии. Значит,
у кого-то из тех охранников были бронебойные патроны. - Ты что тут делаешь? - в
подвал спускается Йоджи. - Да так… - бормочу я. – Собирался
в «Лигу» поиграть. - Слушай, где мой телефон?
Мне позвонить надо. - Пойди с автомата позвони,
- огрызаюсь я. - Кен, ну ты достал! Только
лохи ведутся на все эти телефонные викторины! – возмущается Йоджи. – Если
мне придет счет, как из «секса по телефону», будешь сам его оплачивать,
понял? - Понял-понял, Йо-чан, - знаю
я, как его бесит это имечко. - Придурок! - с досадой бросает
он и уходит. Я думаю о том, как бы достать
Айе другой бронежилет, какую-нибудь более новую модель… Но у нас и так
самые лучшие, - Персия заботится об этом. Тем более, я понятия не имею,
где такие вещи берутся. Нет, больше мне ничего не придумать… Но ведь и
это может сработать? Ведь может?.. Помогаю Айе готовить обед.
Не могу заставить себя не смотреть на него, кажется, он даже замечает
что-то, потому что, рассказывая мне, как правильно чистить красный перец,
странно запинается. Да, Айя тоже умеет разговаривать нормально, нужно
просто попросить у него помощи, а не ждать, пока он сам предложит. Хотя,
кажется, кроме меня этого никто не понимает. Вдруг я осознаю, что мне плевать
на Казе. Я все еще помню его лицо в тот момент, когда он умирал, – он
и тогда смеялся надо мной. Я видел его смех в своих бесконечных кошмарах,
где снова и снова убивал его. Своего любовника. Своего друга. Даже когда
он дважды предал меня, я все равно не перестал верить ему. Но сейчас, вспомнив об этом,
я ничего не чувствую. Он уже давно горит в своем аду, но мой, мой собственный, мой персональный ад – здесь, а не рядом с ним. Я еще могу что-то изменить. Я не знаю точно, когда придет
Мэнкс, ведь сейчас она не смогла дозвониться ни до кого из нас и может
явиться раньше, поэтому караулю ее у себя на балконе. Но красная машина
появляется у наших дверей в то же время, что и в прошлый раз. Когда я добегаю до холла,
Мэнкс уже отчитывает Айю: - Я звонила целый день, но
у вас не отвечал ни один телефон! - Значит, были какие-то проблемы
со связью, - невозмутимо отвечает Айя. Он даже не посмотрел в мою
сторону, хотя мог бы, он же знает, что это я телефоны забрал. Мог не только
посмотреть, мог так по голове дать, что я забыл бы, как меня зовут. - Сегодня миссия! – орет Мэнкс.
– А если Балинез снова напился?! - Балинез не пьет, - шипит
Айя сквозь зубы. - Как раз! - зло бросает Мэнкс.
– Быстро собирай всех в подвале. Айя собирает. Вот Йоджи –
тот смотрит на меня, как на врага народа смотрит, но Мэнкс его терпеть
не может, поэтому не обращает внимания. Одному Оми все по фигу, хоть на
том спасибо! Мы смотрим кассету – я на
всякий случай записываю все имена и понемногу врубаюсь: к какому-то торговцу
оружием приезжает его партнер по бизнесу, будет гостить только сегодня
вечером. Убрать обоих. Вообще-то я все это уже слышал, но не то, чтоб
запомнил. - Мы только сегодня узнали,
что гость прибывает из Пхеньяна, и завтра утром он собирается обратно,
- уточняет Мэнкс. – У нас есть только сегодняшняя ночь. - Мэнкс, это бред какой-то,
- я встаю с дивана и начинаю ходить по подвалу. – Тайфун движется на побережье,
ты слышала прогноз погоды? Воды на дороге по колено, мы даже не сможем
добраться до дома этого типа! - Это пустые отговорки, Кен,
- холодно отвечает она. - Почему ты не позвонила?
У нас было бы время подготовиться! А что сейчас?! Да там целый особняк
охраны, и все вооружены до зубов! На словах про звонки все,
кроме Мэнкс, непонимающе смотрят на меня. Это ничего, я переживу. - Ты можешь отказаться, -
говорит Мэнкс. В ее голосе угроза. - Конечно, я отказываюсь!
– ору я. – Мы все отказываемся! Оми дергается, но молчит.
А Йоджи – не могу поверить, но он что-то почувствовал, хитрый черт! –
вдруг заявляет: - Действительно, какого мы
должны так рисковать? Еще успеем урода грохнуть. - Я повторяю, для тех, кто
не понимает с первого раза, - Мэнкс с трудом сдерживается. – Это нужно
сделать сегодня. Если кто-то не понял до сих пор, то он может убираться
из Вайсс. - Мы все поняли, Мэнкс, -
говорит Айя совершенно спокойно. – Мы идем, в любом случае. Я все улажу. - Очень хорошо, - Мэнкс с
подозрением смотрит на меня и поднимается по лестнице. - Все, что мы делаем здесь,
мы делаем добровольно. Я пойду в любом случае, но никого из вас не заставляю. Все молчат, и я не выдерживаю. - Айя! - кричу я. – Давай
откажемся! Мне не нравится эта миссия! Пожалуйста, откажись от нее! - Кен, ты чего? – начинает
Йоджи и вдруг с облегчением улыбается. – Кажется, я понял, о чем ты! Не
переживай, малыш, с ним ничего не случится, я присмотрю! И можешь не ревновать,
мы больше не… В Йоджи летит видеокассета
Персии, которую швырнул Айя, но Йоджи успевает ее поймать и смеется. Они начинают собираться. Время надвигается на меня
неумолимой волной. Я ничего не могу сделать. Миссия повторяется до мельчайших
деталей. Я снова убиваю тех же самых людей, и мы снова идем обратно по
пустым коридорам, удивляясь, где же вся охрана… Конечно, уйти мы не успеваем.
У калитки нас накрывают. У охранников огнестрельное оружие, но их слишком
много, чтоб они могли действовать так же слаженно, как мы. Раскаты грома
сливаются со звуками выстрелов, движения растворяются в густой массе дождя,
что льет, как из ведра. В бою я не чувствую ни жалости,
ни сожаления. Лезвия багнака просят крови, и я даю им волю. Я знаю, что
это мой предел, тот максимум, на который я способен, мой единственный
шанс – убить человека, который выстрелит Айе в спину, до того, как он
это сделает. Я ничего не вижу в темноте, поэтому крушу все подряд, и лезвия,
захлебываясь кровью, поют свою любимую песню с ветром и дождем. Когда я прихожу в себя, рядом
стоит Айя. - Кен, - хрипло шепчет он.
– У тебя кровь. Его рука лежит на моем плече,
но я не чувствую боли. - Айя, - говорю я. Что с моим
дыханием? – Как ты? Оми уже рядом, Йоджи тоже,
щелкает зажигалкой. Айя не отвечает. - Айя! – срываясь, повторяю
я, прижимаю его к себе и чувствую исходящий от него жар. Горячая, горячая
кровь. - Айя! – ору я. Он чуть слышно всхлипывает и медленно оседает на асфальт. Дождевые капли потоком срываются с его длинных мокрых ресниц. *** Мы едем назад молча, за рулем
Йоджи. Я вижу, как вздрагивают плечи Оми. Я знаю, что он плачет. Но мы не успеваем доехать
домой так же тихо, как в прошлый раз. Машина останавливается у въезда
на мост, Йоджи вытаскивает меня из салона и швыряет спиной о бок машины.
Нас окатывает потоком ледяного дождя. - Ты знал! – орет он. – Ты
знал!!! Б…, ты знал, что он умрет! Его лицо искажает такая злость,
что мне хочется отвернуться. - Знал, - шепчу я. - ТОГДА ПОЧЕМУ ТЫ НИЧЕГО НЕ
СДЕЛАЛ?!! Проволока захватывает мне
горло – когда мы с Йоджи пытались тренироваться вместе, этот его прием
безотказно вышибал меня из игры. Я сжимаю кулак, и лезвия багнака рвут
проволоку, сильно задевая кожу на шее. Боль обжигает, но я хочу ее. - Я пытался! – кричу я ему
в лицо. – Я ПЫТАЛСЯ!!! Отталкиваю его и иду вниз по улице. Так холодно! Меня трясет, зубы стучат. Я забираюсь под какую-то лестницу, где можно укрыться от ветра и дождя, сажусь на корточки и прижимаюсь к влажной кирпичной стене. Острое жжение в шее не дает дышать. Единственное, о чем я думаю,
- где я проснусь: дома, в пижаме, рядом с тумбочкой, на которой стоят
глиняные фигурки, или под этой лестницей. Но тогда мне лучше вообще не
просыпаться. Третья. Рассказать другу «… тайфун Гира. Ночью температура опустится до двенадцати градусов тепла. Ветер шквальный, с порывами до 40 метров в секунду, в районе островов Идзу - штормовое предупреждение». • Выключи радио, придурок! – доносится из открытого окна. • А не пошел бы ты! – отвечает ему злющий голос Йоджи. Я вскакиваю с постели, как если бы обнаружил в ней ядовитую змею. Одеяло отлетает на тумбочку, что-то сыпется на пол, и даже что-то, кажется, разбивается. «В Токио сильные ливни, не рекомендуется пользоваться личным транспортом», - объявляют по радио. Смотрю на пол – там осталось только шесть целых фигурок. Автоматически тру шею, где все горело огнем, хотя сейчас там ничего нет, ни единого следа. Хорошо бы в душ – мне кажется, что я еще чувствую на себе грязь, пот и кровь после боя. Но ведь все равно сейчас в коридоре я встречу Оми, который не спал всю ночь, и не смогу не пропустить его вперед. Тут отчаяние накрывает меня. Я не знаю, что мне делать! Хватаю с пола залитый чаем будильник и швыряю его в стену, наслаждаясь грохотом, с которым он разбивается, и тянусь за одной из глиняных фигурок, но замираю. Может, я и идиот, но так рисковать не буду. Я аккуратно, как если бы это были бутылки с нитроглицерином, ставлю их обратно на тумбочку. Кошки отличаются одна от другой, - у одной глаза прищурены, у другой – широко распахнуты, третья чуть меньше размером, следующая – с приглаженными ушками. Та, что разбилась сегодня, была пушистой. Я выдираю из тетради лист в клеточку, пишу на нем несколько строчек, потом одеваюсь и иду вниз, в магазин, хотя мне очень хочется сначала заглянуть к Айе. Но я не уверен, что смогу вести себя адекватно. Йоджи сидит на стуле возле кассы, хотя магазин надо открывать только через 15 минут, рядом с ним стоит радио, из динамиков которого бодро вещает какой-то ди-джей, окна распахнуты настежь – не удивительно, что это радио прекрасно слышно в моей комнате. Погоду они уже закончили передавать, и теперь рассказывают, как надо кормить аквариумных рыбок. • Кен? И не спится тебе! Выходной же! – удивляется Йоджи. • Поспишь тут, когда у тебя радио на весь квартал орет, - возмущаюсь я. • Слушай, раз уж ты пришел, пойдем покурим, - он копается в кармане куртки и извлекает мятую пачку. – Магазин все равно еще рано открывать. Йоджи скучно одному топтаться на балконе, и иногда я составляю ему компанию – я не курю, конечно, просто стою рядом. • Идем, - соглашаюсь я. - Йоджи, у меня к тебе одно дело. • С кем-то познакомился? – он хитро ухмыляется. – Я к твоим услугам! • Придурок ты, - отмахиваюсь я и перестаю улыбаться. – Это серьезно и связано со следующей миссией. • А что, уже есть какая-то информация? – настораживается он. • Вот, возьми, - протягиваю ему сложенный листок в клеточку. – Прочитаешь ровно через полчаса, и ни минутой раньше, а потом поговорим. • Какая таинственность! – прикалывается Йоджи. – Это, случаем, не признание в любви, а, Кен-Кен? Я – бисексуал… А ты вполне ничего… Я серьезно смотрю на него, и он перестает лыбиться. Там слово в слово записаны все фразы, которые скажут Йоджи и Айя, когда мы с Айей будем на кухне есть пиццу, а Йоджи придет туда в надежде побездельничать. *** • Такой ливень, ты видел? Передавали по радио, что тайфун движется, не пойду сегодня бегать. Я вчера, прикинь, грохнулся в лужу, чуть старичка не сбил с ног! • Что, только вчера? • Йоджи, хочешь пиццу? • Я так и знал, что ты мечтаешь меня отравить. • Что в магазине? • Да там пока ни одного посетителя! А малыш присматривает за кассой. Сегодня ж суббота, ему не надо в школу. Ну, ладно, ладно, уже иду… *** Мы пьем кофе… то есть Айя пьет кофе, а я – чай, примерно в это время я предложил бы Айе спарринг, и он бы согласился. Но я не предлагаю, потому что у меня другие планы. Просто смотрю на него, молча, забыв про чай. Наверное, он чувствует что-то, потому что поднимает взгляд от своей чашки и тоже смотрит на меня в упор, но не холодно, как обычно, нет, его глаза полны настороженности и сомнения. Я знаю, что он надел эту черную футболку потому, что с серой не отстирались пятна краски. Эта футболка будет на нем и вечером, когда… Чашка с чаем начинает трястись в моей руке. Прошлой ночью я видел, как потоки воды смывали на асфальт кровь, которой пропиталась черная ткань. Как с его длинных ресниц катились капли дождя. Я не выдержу этого еще раз. • Кен, я… - Айя хочет сказать что-то, но я не успеваю узнать, что, потому что в этот момент на кухню возвращается Йоджи. В его руках тетрадный листок, глаза подозрительно прищурены. • Кен, у меня к тебе дело, - резко говорит он. Из кухни мы выходим вместе, и Айя не останавливает нас. • Откуда ты знал? – шипит Йоджи. – Ты что, общался со Шварц? • Со Шварц? – туплю я. • Кроуфорд – оракул. Он видит будущее. Это он тебе сказал, какие слова мы будем говорить? – Йоджи швыряет меня о стенку в коридоре. • Какие, на фиг, Шварц? – удивляюсь я. Наверное, тон не вызывает у него сомнений в моей искренности, потому что он отпускает меня и настороженно ждет, что я скажу. Мы идем в мою комнату, где я рассказываю ему про кошек – шесть штук стоят у меня на тумбочке, а если заглянуть под кровать, можно найти остатки остальных. Говорю про миссию и особняк толстого урода, про его гостя из Пхеньяна, про пустые коридоры и калитку, у которой нас догоняет охрана. Про мою предыдущую попытку. Знаю, что все это выглядит очень странно, что такого не бывает в нашем мире, мире, где нет чудес и волшебства, но рассчитываю на то, что наша команда до сих пор ни разу не меняла свой состав, потому что мы всегда доверяем друг другу – беспрекословно, не задумываясь. Йоджи молча выслушивает меня, потом начинает ходить по комнате, пиная кукурузные хлопья. • Кен, ты ничего такого не принимал? Ну, ты понимаешь… Может, травка какая, или таблетки? • Нет. Он достает сигарету и закуривает. • Ты сомневаешься, что я в своем уме? – спрашиваю я. • Не знаю. Если бы ты хоть раз сбился или запутался, я бы так и подумал, но все очень складно. Тем более, этот листок твой… • Йоджи, это правда, - с нажимом говорю я. – Пожалуйста, поверь мне. • А ты поверил бы мне? Я разглядываю его какое-то время. Вот Йоджи мог – и травку какую, и таблетки, и набраться до белой горячки, кроме того, он вовсе не был серьезным человеком и любил совершенно тупые шуточки, которые лично меня всегда бесили. На прошлой неделе он подбросил в нашу стиральную машину кружевную маечку и сообщил Оми, чья очередь была заниматься стиркой, что это я в таком хожу, и они потом долго ржали, как идиоты, пока не пришел Айя и не наорал на обоих. Но когда дело доходило до работы, Йоджи ни разу не подвел никого из нас, более того, я был уверен в нем, как в себе самом. • Да, - отвечаю я. – Хотя ты, конечно, сволочь редкая. • Я такой! – улыбается он, закидывая окурок в валяющуюся на полу чашку. – Ладно, к делу. Ну, я думаю так - надо отменить эту миссию. • Как? • Ты знаешь, где офис Персии? • Нет. А ты… • Оми знает, и он как-то мне проболтался. • Думаешь, мы можем пойти прямо к нему? – меня это не то, чтобы пугает, но я не уверен, что общение с Персией на подобную тему не будет стоить мне жизни. • Может, к Мэнкс? • Она же тебя ненавидит. • Ненавидит? – Йоджи смотрит на меня снисходительно, как на маленького ребенка. – Да она меня хочет! Просто считает, что такой тип, как я, недостоин ее внимания, и поэтому бесится. • Ты уверен? • Да. • Даже если это чистая правда, не факт, что она согласится отменить миссию только потому, что ты будешь ее просить. Женщины непредсказуемы. Она может сделать наоборот. • Наоборот? Придумать на сегодня две миссии? Мы немного молчим, а потом начинаем говорить практически одновременно, перебивая друг друга, и придумывая на ходу разные идеи, одна безумнее другой. *** Через час мы сидим за столиком у окна кафе напротив главного полицейского участка. Йоджи, правда, заработал хороший нагоняй от Айи, когда отпрашивался из магазина, но это не особо его волнует. Обзор хороший, хотя стекло полностью мокрое, и рисунок дождевых капель на нем меняется каждую секунду. Мы надеемся перехватить Мэнкс до того, как она зайдет к Персии и получит у него кассету с заданием для нас. У меня правая рука забинтована и висит на переброшенной через шею косынке, у Йоджи под обтягивающим топиком выделяется повязка через всю грудь. Пока делать нечего, и мы просто треплемся. Вообще-то, нас с Йоджи нельзя оставлять вдвоем – мы как начнем говорить, так и не можем остановиться. • Айя – ну ты видел? – вот гад! Разошелся, понимаешь! – возмущается Йоджи. – Один раз в жизни попросил его за меня поработать до обеда, так он чуть не удавился от злости! • Йоджи, - ну, я попробую сейчас, - а ты и Айя?.. • Это было давно, недолго и не особо здорово, - вздыхает он. – Он, конечно, красивый, куколка чертова… Но двум семе нечего делать вместе. Одни сплошные проблемы, каждый раз мы по полчаса спорили, кто будет снизу, а в очередной раз дошли до того, что подрались, прикинь, по-настоящему! Он мне чуть руки не выкрутил, а я ему локтем едва челюсть не сломал, чудо просто, что это в моей комнате было, катаны у него под рукой не оказалось, поэтому мы только немного поколотили мебель да синяков друг другу наставили. После этого мы поговорили и решили все прекратить. Я уставился на Йоджи, открыв рот. • Что, правда? А ты не заливаешь? • Честно-честно, - Йоджи прикладывает руку к груди. – Что тебя так удивило? • Айя такой спокойный… Ну, почти всегда. • Спокойный? Хм, Кен, ты тормоз. Айя – огонь! Просто у него самоконтроль на уровне. Кен-Кен… - Йоджи наклоняется ближе ко мне, отодвигая свою чашку. – Мне кажется, он давно на тебя глаз положил, но боится, что ты натурал. Я бормочу что-то типа: «ну, это, в общем», но Йоджи с восхищением перебивает: • Ты покраснел! • Отвали, придурок! – я пытаюсь отвернуться, но краем глаза замечаю, как Йоджи самодовольно лыбится. Вот урод! • Кен, а я ведь не шучу. Айя очень хорош. Честно, не будь он такой неуступчивой сволочью, я бы ни за что от него не отказался. - Йоджи перестает улыбаться и задумчиво смотрит куда-то в сторону. - Слушай, а как Айя… ну… • Пуля пробила бронежилет и прошла насквозь. Чуть выше сердца. Не думаю, что он понял, что произошло. • Не хотел бы я когда-нибудь такое увидеть. Счастлив тот, кто умирает первым. • Йоджи, Мэнкс. У Мэнкс даже зонтик красный. Ветер выворачивает его спицами вверх, стараясь вырвать из рук. Йоджи достает телефон и набирает ее номер. На ее месте я бы сто раз подумал, прежде чем зайти в кафе, где мы сидим. Мы не должны знать, где находится офис Персии, мы ненавидим ее, и мы убийцы. Но она заходит. Строго смотрит на нас и садится на свободный стул. Ее юбка почти полностью мокрая, а красные туфельки забрызганы грязью, хотя машину она наверняка оставила на той стоянке, что за углом здания. • Привет, - начинает Йоджи. • Откуда вы узнали, где находится офис?! – требует она. • Оми, - кратко бросает Йоджи, и она немного расслабляется. – Мэнкс, у нас небольшая проблема. Мы с Кеном вчера развозили заказы и попали в аварию, - он задирает свой топик и показывает повязку на груди, одновременно демонстрируя изумрудную стразу в пупке. – У меня три ребра сломаны, а у Кена рука в гипсе. Мы не сможем работать. Вот… и мы хотели попросить тебя и Персию не давать нам на этой неделе миссий. Понимаешь, Айя и слышать об этом не хочет, говорит – если что, они с Оми вдвоем справятся. Геройствует, как всегда! Айя крут, но это же самоубийство - идти на миссию вдвоем! • Мне надо доложить Персии, - говорит Мэнкс. По ее лицу невозможно понять, верит она нам, или нет. – И больше никогда сюда не приходите. • Хорошо, хорошо, - соглашается Йоджи, я тоже киваю, с надеждой глядя на нее. Через минуту дверь кафе закрывается за ней. • Что скажешь? – спрашиваю я. • Не знаю, - Йоджи протягивает мне пачку, и я вытягиваю оттуда сигарету. – Если мы доживем до утра, то все будет нормально. *** • Шеф, информатор сообщил, что О-Джиро искал себе квалифицированных телохранителей. • И нашел? • Неизвестно. Но сегодня ко мне подошли Кудо и Хидака и просили не давать им миссий на этой неделе под предлогом, что находятся не в форме. • Они действительно не в форме? • Я поверила бы в это, только посмотрев их рентгеновские снимки. • Что ты думаешь по этому поводу? • Я не верю в совпадения. • Возьми группу зачистки и отправляйся туда, как стемнеет. Фуджимию, по возможности, не трогать. За Цукиено отвечаешь головой. *** Они приходят, когда Йоджи тянется к ручке ролета, чтобы закрыть магазин, а я помогаю Оми заполнять кассовую книгу. Мэнкс и несколько человек в черных костюмах. Оми замечает их первым и кричит: • Йоджи, назад! Скорее всего, если бы он не среагировал так быстро и так точно, они действовали бы по-другому, сказали бы что-то типа того, что нас с Йоджи вызывает Персия, и пристрелили бы где-нибудь в другом месте, чтоб остальные не видели. Но Оми не дал им выбора. Йоджи на секунду замирает в проеме двери во весь рост, я вижу, что он тянется к своим часам, но слишком медленно, безнадежно медленно… Выстрелы отбрасывают его на стеллаж с орхидеями, одновременно мы с Оми выхватываем из-под кассы оружие и начинаем палить в ответ. Я не могу понять, сколько их – несколько остаются лежать у двери магазина, остальные успевают спрятаться за стены. Я бегу к Йоджи, хватаю его под мышки и тащу в сторону подвала. Они стреляют, но Оми с двумя пистолетами в руках нас прикрывает, отступая следом. В зал влетает Айя, с катаной в руках. • В подвал! – орет ему Оми. Можно было бы попробовать уйти через запасной выход… Но я не верю, что Мэнкс этого не предусмотрела. Мы почти скатываемся по ступенькам в подвал и баррикадируем дверь. Йоджи сидит на полу возле дивана, прижав колени к груди. • Черт! Что произошло? – кричит Айя. • Это Мэнкс! – отвечает Оми. – С группой зачистки. Нам конец. У него слегка дрожат губы, он отворачивается и идет к шкафам, где находится наше оборудование. Я подхожу к Йоджи. Его колотит, и он с трудом дышит сквозь крепко сжатые зубы. • Йоджи, куда попали? Давай посмотрим, Оми сейчас принесет аптечку. Рядом на корточки садится Айя и заставляет его разогнуться. Я вижу, что руки Йоджи прижаты к животу, а зеленый фартук весь пропитался кровью. • Тихо, тихо, все будет хорошо, - шепчет Айя и прислоняет его к себе. Почему Оми там так долго копается?! Я оглядываюсь – Оми стоит с большой белой коробкой в руках и смотрит на Йоджи, туда, где его измазанные кровью руки прижимаются к животу, потом переводит взгляд на меня и качает головой. По его щекам катятся слезы. Йоджи начинает колотить еще больше, его лицо совершенно белое, а дыхание превращается в резкие короткие выдохи. Оми кладет руку поверх йоджиных судорожно сжатых ладоней, будто надеется этим унять боль. Айя крепко держит его за плечи и продолжает говорить: • Я знаю, знаю, что больно, потерпи немного. Все будет хорошо, вот увидишь. • Кен, спасай рыжего, - шепчет Йоджи. Я закрываю лицо руками. Его дыхание начинает сбиваться. Когда в подвале устанавливается полная тишина, я слышу, как тикают на телевизоре часы. У Айи звонит мобильный телефон. Он долго не обращает на него внимания, но потом снимает трубку и слушает. Связь хорошая, мы с Оми тоже слышим голос Мэнкс: • Фуджимия, приказ касается только Кудо и Хидаки, тебя и Оми мы не тронем в любом случае, слышишь? Айя не отвечает. • Или они выходят из подвала сами, или ты умрешь вместе с ними. Айя отключает телефон и встает. • Я пойду, - говорю я. – Я готов. • Заткнись! – бросает Айя. – Это все сказки, реально шанс есть только у Оми. • Айя, пожалуйста, я уверен, что Мэнкс говорит правду. Мы с Йоджи сегодня… • Не хочу ничего слышать, - грубо перебивает Айя, с яростью глядя на меня. – Ты всерьез полагаешь, что я выдам своего друга убийцам? Я замолкаю, лихорадочно соображая, что можно придумать, чтобы Айя согласился со мной, а он уже повернулся к Оми. • Оми, ты сейчас идешь наверх и делаешь то, что скажет Мэнкс. • Нет! – кричит Оми. Его лицо залито слезами, и он все еще сжимает руки Йоджи, но голос тверд. – Ни за что! Я остаюсь с вами! • Оми, ты должен… • НЕТ! Я сказал – НЕТ! – он орет так, что его, наверное, услышали наверху. – Они убили Йоджи! • Успокойся, - говорит Айя пугающе ровным голосом. – Обстоятельства сложились так, что только ты можешь остаться в живых. Йоджи не станет легче, если ты тоже умрешь. • Он всегда понимал меня. Он был моим другом. Он любил меня! Я их ненавижу! Мне плевать, как сложились обстоятельства! Я не хочу так жить! Айя больше не спорит. Я пытаюсь, но Оми и слушать не хочет. Мы собираемся. Я натягиваю багнак, Оми проверяет арбалет. Они еще надеялись, что Айя согласится на их условия. Оми вышел первым, подняв руки, и они не стреляли. Арбалет был у него за спиной, он выхватил его молниеносным движением, как только из-за двери появились мы с Айей. Им понадобилось несколько секунд, чтобы опомниться, и за эти секунды мы превратили магазин в набитый трупами ящик. Я нахожу Мэнкс – пистолет в ее руках заходится выстрелами, но пули не достают меня, и я вгоняю лезвия ей под ребра, разрывая красный костюм. Теперь я знаю, что такое убивать с удовольствием. Когда она падает на пол, выстрелы уже стихли. Я оглядываюсь по сторонам – и вижу только Айю, который стоит, чуть пошатываясь, все еще держа катану в боевой позиции. Все, группы зачистки больше нет. И тут я замечаю Оми. Он лежит на полу лицом вниз, под головой растеклось красное пятно. Переворачиваю его на спину, пытаюсь найти пульс, но уже понимаю, что это бесполезно. Его лицо совершенно безмятежно. Я надеюсь, что малыш догнал Йоджи на том длинном пути, как и хотел. • Кен, ты в порядке? – хрипло спрашивает Айя. • Оми, - беспомощно говорю я, переводя на него взгляд. Айя тяжело валится на пол. Весь пол заляпан кровью и засыпан ошметками цветов. Я подползаю к Айе, кладу голову ему на грудь и замираю. Я не могу пошевелиться. Мне кажется, что я слышу, как звенят на кухне тарелки, как шумит вода в ванной, как шуршит целлофан для цветов в подсобке, но на самом деле это просто ливень за пустыми рамами витрин. Счастлив тот, кто умирает первым. Я кричу, раздирая воротник своей куртки, потому что не могу дышать, а потом прислоняю костяшки пальцев к груди и резко сжимаю кулак. Даже успеваю услышать хруст, с которым ломаются ребра. Я думаю о глиняных фигурках на тумбочке в моей комнате. Четвертая. Оставить дома. «… тайфун Гира. Ночью температура опустится до двенадцати градусов тепла. Ветер шквальный, с порывами до 40 метров в секунду, в районе островов Идзу - штормовое предупреждение». • Выключи радио, придурок! – доносится из открытого окна. • А не пошел бы ты! – отвечает ему злющий голос Йоджи. Я дергаюсь, когда слышу это, плотнее натягиваю одеяло и вжимаюсь в подушку. «В Токио сильные ливни, не рекомендуется пользоваться личным транспортом», - объявляют по радио. В окно врывается сильный порыв ветра, оно распахивается, цепляя мою любимую большую чашку с остатками чая, что-то сыпется на пол, и даже что-то, кажется, разбивается. Подушка пахнет моим шампунем. Холод через распахнувшееся окно пробирает насквозь, и я дрожу, боясь пошевелиться. Я должен вставать. Чтобы пересчитать фигурки. Чтобы узнать, сколько раз еще Айя должен умереть, и сколько раз могут умереть остальные. Я вдруг чувствую, что если я прямо сейчас не увижу их – Айю, Йоджи, Оми - живыми, то сойду с ума. Вскакиваю и прямо в пижаме бегу в коридор, где сразу сталкиваюсь с сонным Оми – он почти на ощупь бредет в ванную. • Кен, - бормочет он. На нем невероятно мятые шорты и футболка без рукавов с изображением пингвина. Смутно помню, что пингвин имеет какое-то отношение к компьютерам. • Чего? – я улыбаюсь ему, хотя он вряд ли заметит, еще глаза не продрал. • Пропусти, а? • Конечно, - соглашаюсь я. – Ты что, всю ночь в Интернете висел? • Не… - тянет он, мило потягивается и шепотом добавляет. – Любовью занимался. У меня отпадает челюсть. Да он же ребенок! Какой «любовью»?!! Оми смеется и быстро скрывается за дверью ванной. Я возвращаю челюсть на место, чтобы сказать все, что думаю по этому поводу, но вовремя останавливаюсь: вспоминаю, что он только на год младше меня, и сколько лет было мне, когда я оказался в постели Казе. Озадаченно чешу затылок, и вдруг до меня доходит! Да это же Йоджи! Вот гад, а ведь как хвалился всем вокруг, что его интересуют только совершеннолетние девушки! Я бегу по ступенькам вниз в магазин. • Кен? И не спится тебе! Выходной же! – удивляется Йоджи. Не смотря на такое раннее время, он красуется в белом топике и джинсах, которые едва держатся у него на бедрах, а волосы собраны в небрежный хвостик. Я в старой линялой пижаме рядом с ним выгляжу как жертва экономических реформ. • Поспишь тут, когда у тебя радио на весь квартал орет, - возмущаюсь я. • Слушай, раз уж ты тут, пойдем со мной, покурим, - он копается в кармане куртки и извлекает мятую пачку. – Магазин все равно еще рано открывать. • Извини, у меня сегодня другие планы, - отвечаю я. • Ну, как хочешь, - он пожимает плечами и идет один, что-то мурлыкая себе под нос. • Йоджи! – окликаю я его. • Что? • А правда, что ты и Оми?.. – кажется, я уже спрашивал его о чем-то похожем, только про Айю. • Не прошло и года, как ты заметил, Кен, - Йоджи оглядывается и довольно ухмыляется. • ГОДА?!! – ору я. • Кен, ну ты тормоз! Выражение есть такое – «не прошло и года». На самом деле – пять месяцев и четыре дня. • А… - я продолжаю таращиться на него. – Понятно. Он уходит на свой перекур, а я еще немного стою на лестнице и улыбаюсь, как идиот, потому что мои друзья живы. Пусть даже издеваются надо мной, сколько хотят. Потом разворачиваюсь и иду на кухню. Айя уже там, он пытается разогреть в микроволновке пиццу. Хм, интересно, почему я до этого не додумался? • Доброе утро! – радостно говорю я. Я помню, как лежал на забрызганном кровью полу «Конеко», прижимаясь к нему, как звал его, зная, что он не ответит, но сейчас этого еще не произошло, и у меня есть шанс все изменить. • Доброе утро, - отвечает Айя. – Кен, ты что, не расчесывался сегодня? Хм, наверное, нет. Я не помню. • Забыл, - оправдываюсь я, стараясь руками пригладить взлохмаченные волосы. Айя ставит передо мной тарелку. • Ладно, поешь сначала. Я хочу прижаться к нему, чтобы слушать стук его сердца. *** После тренировки с Айей – никогда раньше это не доставляло мне такого удовольствия! – я закрываюсь в ванной и принимаюсь копаться в ящике для лекарств. Конечно, это не та аптечка, которую мы берем на миссии, эта намного проще, домашняя. Тут йод, зеленка, пластырь, мои мультивитамины, таблетки от головы, от желудка и от чего-то еще, я в этом не особо понимаю. Нахожу пластиковую бутылочку с непроизносимым названием на этикетке – точно знаю, что это снотворное. Внутри лежит инструкция на большом свернутом листе, которую я внимательно изучаю. Снотворное средство такое-то, действует так-то, показания-противопоказания, побочные действия, дозировка. Ага, то, что надо. Максимально допустимая одноразовая доза – четыре капсулы, действует в течение десяти часов. Отсыпаю в спичечный коробок ровно четыре штуки и прячу в карман. Я помогаю Айе приготовить обед. Уговариваю его сделать рис с карри вместо перца, и всыпаю туда столько специй, что даже не уверен, можно ли будет это есть. Начинаю извиняться, предлагать это выбросить и приготовить что-нибудь другое, но Айя только слегка морщится и машет рукой – и так сойдет. Когда все готово и стоит на столе, Айя отправляется в магазин, чтобы позвать Йоджи и Оми, а я высыпаю порошок из всех четырех капсул в его тарелку. Не уверен, конечно, что специи могут полностью забить вкус снотворного, но я готов рискнуть. Та еда, которую я готовлю, всегда какая-то не такая на вкус, хотя я очень стараюсь сделать все правильно. За обедом Йоджи распинается про надоедливую покупательницу, которая вымотала ему все нервы, выбирая розы для начальника. Эту историю я слышу уже четвертый раз, за исключением того, что в прошлый раз ее рассказывал Оми, так как Йоджи в момент появления дамы в магазине был со мной в кафе напротив полицейского управления. Пытаясь есть рис, все косятся на меня, но никто ничего не говорит. Ну, они и не такое раньше пробовали, так что все нормально. Я украдкой наблюдаю за Айей – он или ничего не заметил, или решил, что странный вкус – из-за специй. Когда я разливаю чай, Айя встает: • Спасибо, я не буду. У него немного неровная походка, и это единственный признак того, что с ним что-то не то. • Что это с Айей? – шепотом спрашивает Оми, когда стихают его шаги. • Мне показалось, он сонный какой-то, - отвечает Йоджи, уплетая булочки. – Интересно, чем это он ночью занимался? Они переглядываются, потом, как по команде, смотрят на меня, и Йоджи изрекает, ухмыляясь: • Ты, случаем, не знаешь? • Чего? – не доходит до меня. Ну, бывает… Они ржут, как придурки, и я чувствую острое желание кого-нибудь убить. • Притворяется, - говорит Оми. • Покраснел! – радостно вопит Йоджи. • Кен, это правда? • Расскажи нам! • Кто был уке? – Кошмар! Оми знает такие слова?!! • Наконец-то ты больше не девственник! – восхищается Йоджи. • Уроды! - ору я и вылетаю из кухни, откуда доносится их хохот. Гораздо позже вспоминаю, что не помыл посуду, хотя сегодня моя очередь. Так им и надо – теперь пусть сами моют! Вели себя, как сволочи последние, в следующий раз подумают сначала! Хотя - чем там думать?! Я иду к себе в комнату, но по дороге заворачиваю к Айе. Он спит, на боку, свернувшись в клубочек. Дыхание у него ровное и глубокое, совершенно неслышное за шумом дождя за окном. В комнате стоит слабый, едва уловимый запах эфирного масла нероли – цветков горького апельсина. Я знаю, что он добавляет его в крем для рук, потому что от постоянных тренировок рукоятка катаны натирает ему ладони даже через перчатки. Укрываю его одеялом, чтобы не замерз. Мне хочется остаться здесь, ведь он все равно не узнает, а я смогу смотреть на него до самого вечера, но заставляю себя уйти. Пожалуйста, только бы он не проснулся до того, как нам надо будет идти на миссию! Теперь остается только ждать. Я возвращаюсь в свою комнату, и мне в голову приходит мысль немного прибрать в ней. Подметаю кукурузные хлопья, выгребаю из-под кровати черепки и старые кульки, носки и футболки отправляю в стирку, вытираю с пола уже засохший чай. Не идеально, конечно, но и так сойдет. Я уже заканчиваю, когда в коридоре звонит телефон. Я бегом бросаюсь к нему, чтобы звонки не успели разбудить Айю, хотя это и маловероятно. • Кен? – спрашивает Мэнкс. У нее нормальный голос, доброжелательный и спокойный. В этот раз она не приведет к нам группу зачистки. Она ее никогда и не приводила на самом деле, тот день разбился с очередной фигуркой, и его больше нет. • Привет, Мэнкс. • Айю позови. • Айя спит. Будить? • Да ладно, не надо. Сегодня у вас будет миссия, я скоро подъеду. Готовьтесь пока. • Все понял. Мы прощаемся, я вешаю трубку и иду в магазин предупредить ребят. Надеюсь, что эти сволочи уже навеселились и нахохотались. В магазине нет ни единого посетителя, и я застаю картину, от вида которой спотыкаюсь на ровном месте. Йоджи опирается о прилавок спиной к залу, а Оми сидит перед ним на стуле почти вплотную и сжимает зубами изумрудную стразу у Йоджи в пупке. Зеленый фартук валяется тут же на прилавке между цветочными горшками. • Кхм. Извините, что отвлекаю… - говорю я. Наверное, надо было выйти и вернуться еще раз, громко топая, но уже поздно думать об этом. Они оба резко поворачиваются ко мне, Оми вскакивает со стула. • Что, Кен? – Йоджи улыбается, а Оми отчаянно краснеет. Ха, мелкий извращенец! А надо мной прикалывался! • Мэнкс звонила. Сегодня миссия. Йоджи перестает улыбаться, Оми отодвигается от него и смотрит в пол. • Ты Айе говорил? – спрашивает Йоджи. • Он спит, я не будил. • Айя спит? Днем? Я пожимаю плечами, и Йоджи хмурится. • Может, он заболел? Погода вон какая. • Надеюсь, что нет, потому что его не уговоришь остаться, даже если у него температура под сорок будет. Мы вместе идем в комнату Айи. Он лежит в той же самой позе, даже складки одеяла, которым я его укрыл, не изменили своих очертаний. • Айя! – зовет Йоджи и начинает трясти его за плечо. Айя не реагирует вообще никак, и Йоджи сначала прикладывает руку к его лбу, а потом прижимает пальцы к шее. • Пульс нормальный, - говорит он через несколько секунд. • Надо давление померить, - предлагает Оми. Когда выясняется, что все в норме, Оми сдается и соглашается, что Айя просто спит. • Что делаем? – спрашиваю я. Мне очень сложно врать и притворяться. Если бы Йоджи не был так озабочен странным состоянием Айи, он бы заметил, что я дергаюсь. Но Йоджи сейчас не до меня – в отсутствие Айи он становится командиром и должен принять на себя руководство операцией и ответственность. • Миссию не отменить. Собираемся, - решает Йоджи. – Один раз и без Айи справимся. *** На этот раз миссия проходит намного тяжелее. Меня ранят еще в той комнате, где были боссы, которых надо было убрать, не сильно, вполне терпимо, просто бок пробили, не задев ничего важного, но ведь нам еще предстоит схватка на выходе из особняка. Я опасаюсь, что мы не справимся, но, когда выстрелы стихают, Оми уже рядом со мной, Йоджи тоже, щелкает зажигалкой. Все хорошо, мы уходим. Закрываем калитку и бесшумно следуем вниз по улице до переулка, где стоит машина. • Кен, тебя ранили? – замечает Оми, когда мы садимся в машину. • Ерунда, - отмахиваюсь я. • А ну показывай. Я приподнимаю куртку – вот черт, не зря в этой машине сидения покрыты целлофаном. • Понятно, снимай куртку. Из-за такой ерунды в реанимации можно запросто оказаться, - возмущается Оми. – Ты когда к этому серьезно относиться начнешь? Уже в который раз вопишь «ерунда», вон, в прошлый раз три дня провалялся в постели, потому что не дал мне вовремя перевязку сделать! Я не могу ответить ему что-то связное – все мои мысли об Айе, который должен сейчас спать в своей комнате. Машина так замедляет ход, что звук молотящего в крышу дождя сливается с шумом, который издает механизм работающих дворников. • Что случилось? – Оми напряженно вглядывается в лобовое стекло. • Не знаю. Полиция дорогу перекрыла, - отвечает Йоджи. – Похоже, авария какая-то. Я с ужасом понимаю, что в прошлые разы здесь никакой аварии не было. Но ведь Айя спит у себя в комнате, ведь так? Ведь так?!! Мы медленно въезжаем на мост – машин довольно много, но это пока не пробка. Полицейский в плаще с капюшоном и ярко-желтыми светоотражающими полосами по одной пропускает машины через небольшой свободный участок между стоящим поперек дороги автобусом и большим грузовиком, лежащим на боку. Перила моста в одном месте полностью снесены, только арматура торчит. Меня начинает трясти. • Кен, что, так больно? – беспокоится Оми. • Нет, все нормально, - отвечаю я. Я просто хочу добраться домой и увидеть Айю. • Йоджи, поехали быстрее, - подгоняет Оми. Я знаю, он думает, что мне плохо. Бок не болит, Оми уже вколол обезболивающее, но мне действительно плохо, я даже вспоминаю свою первую миссию – после нее я всю ночь просидел в обнимку с унитазом. Правда, под утро пришел Йоджи, влил в меня полстакана виски, и мне полегчало. Когда мы въезжаем в гараж и останавливаемся, я выскакиваю из машины и мчусь наверх. Дверь в комнату Айи открыта. Я заглядываю – одеяло аккуратно сложено, у подушки – книжка с закладкой. Катаны нет. Я сжимаю виски ладонями, пытаясь не закричать. • Кен, Айя, кажется, куда-то уехал, - доносится до меня голос Оми. – Твоего мотоцикла нет на месте. Я бегу в подвал – так и есть, мы оставили кассету Персии в видеомагнитофоне, а папка с документами лежит тут же на столе. Айя проснулся, увидел все это и понял, что мы уехали без него. И бросился на помощь. Но он должен был спать еще несколько часов! Почему же он проснулся?!! • Кен? – по лестнице спускается Йоджи. – У Айи телефон не отвечает. Что-то мне все это не нравится. Он тебе ничего такого сегодня не говорил? Я встречаюсь взглядом с Йоджи, и он сразу понимает, что я знаю гораздо больше, чем он. • А ну говори, - требует Йоджи. Оми замирает у входа в подвал, глядя на нас сверху. • Да пошел ты, - я отталкиваю Йоджи и пытаюсь подняться по лестнице, но он перехватывает меня. • Кен, послушай, если что-то происходит, мы все должны знать. Успокойся и скажи нам, - терпеливо и относительно спокойно говорит он, намертво прижимая меня к стене. – Если с Айей что-то не так, мы должны помочь. У него больше никого нет, только мы. Скажи, Кен. Вместе мы справимся гораздо лучше. • Уже поздно, - хриплю я. • Мы должны знать, - твердит Йоджи. – Я уверен, всегда можно что-то сделать. Скажи нам. Хотел бы я знать, что слова Йоджи – правда! Что «что-то можно сделать» всегда. • Я знал, что Айю убьют на этой миссии… • Откуда?! – дергается Йоджи. • …поэтому подсыпал ему в еду снотворное, чтоб он не пошел с нами. Он должен был еще спать, - монотонно говорю я. Я хочу, чтоб он меня отпустил, у меня нет сил драться с ним сейчас. Я так устал. • Какое снотворное ты ему подсыпал? – вдруг спрашивает Йоджи. • Из пластиковой бутылочки в нашей аптечке. Йоджи пока не понимает, что все это значит, скорее всего, он считает, что у меня поехала крыша, или я травки обкурился. • Айя почти не может спать, ты знаешь? – говорит Йоджи. - Он постоянно пил это снотворное, но недавно перестал, потому что оно уже не помогало. • Как не помогало? • Большинство лекарств вызывают привыкание, со временем перестают действовать, и их приходится заменять аналогами, - отвечает Оми. • Я не знал, что Айя принимал эти таблетки, - шепчу я. • Главное, что ты не отравил его, - говорит Йоджи. – Надеюсь, рыжий сразу разберется, что мы уже и без него справились, и скоро вернется. • Айя не вернется, - говорю я. Йоджи уже открывает рот, чтоб возразить, но молчит, замечая выражение моего лица. Я поднимаюсь по лестнице и возвращаюсь в гараж. Я должен увидеть это своими глазами, должен точно знать, что случилось на мосту. Машин там стало меньше, а участок, где снесены перила, огорожен желтой полосатой лентой. Я бросаю машину и пытаюсь подойти ближе, но полицейский останавливает меня. Тогда я расталкиваю толпу зевак, перегибаюсь через перила и смотрю вниз – там дорога тоже огорожена, две совершенно искореженные машины, одна – колесами вверх, мой мотоцикл лежит немного в стороне, черный с красными полосками. Крутятся мигалки на двух скорых и одной пожарной машине. • Какой ужас! – восклицает кто-то рядом. – Вы не знаете, что здесь произошло? • На моих глазах! – всхлипывая, отвечает женщина, прижимающая к лицу платок. – Я в автобусе ехала, вон в том, - она показывает на стоящий поперек дороги желтый автобус. – По встречной грузовик шел, и у него прицеп начало заносить на мокром асфальте, всю крайнюю полосу перегородил. А там как раз мотоциклист ехал - ну, знаете, как они носятся! Ему и деваться-то некуда было, выскочил прямо перед нашим автобусом. Автобус отбросил его на перила моста, те не выдержали, и он полетел вниз, прямо на ту дорогу, что под нами! • О, господи! С такой-то высоты! • Да, и там сразу несколько машин столкнулись, одна загорелась даже, - взахлеб рассказывает пассажирка автобуса окружившей ее толпе. – Пожар только недавно потушили! Четверых в черных пакетах вывезли, и мотоциклиста в первую очередь. Она еще что-то продолжает говорить, но я разворачиваюсь и ухожу. Не могу этого слышать. Бок полностью онемел, я чувствую, как по бедру катятся горячие дорожки крови – я так и не дал Оми сделать мне перевязку. Но это уже не имеет никакого значения. Вообще никакого. Я бегу вниз по улице до тех пор, пока не начинаю задыхаться, пока мир не переворачивается вверх ногами, с глухим ударом врезаясь в меня. Дождь заливает лицо, но я больше ничего не чувствую. || >> |