Спасти Айю

Автор: Тэнки

Фэндом: Белый крест

Пейринг: Айя/Кен

Рейтинг: NC-17

Жанр: romance/angst

Предупреждение: Кто-то умрет… а, может, и нет :). Достоверность технических деталей на уровне аниме.

Благодарности: Natuzzi :), Thistle - за помощь в разработке сюжета, Incurable - за терпение и моральную поддержку, а также фильмам "Убить Билла" (за название :)) и "День сурка".

Дисклеймер: Все права принадлежат законным владельцам

Размещение: с разрешения автора

Пятая. Просить помощи.

«… тайфун Гира. Ночью температура опустится до двенадцати градусов тепла. Ветер шквальный, с порывами до 40 метров в секунду, в районе островов Идзу - штормовое предупреждение».

• Выключи радио, придурок! – доносится из открытого окна.

• А не пошел бы ты! – отвечает ему злющий голос Йоджи.

Я не двигаюсь с места. Меня все еще тошнит, и кажется, что я и сейчас лежу под тем ливнем в грязной луже и задыхаюсь.

«В Токио сильные ливни, не рекомендуется пользоваться личным транспортом», - объявляют по радио.

Да, теперь я знаю.

В окно врывается сильный порыв ветра, оно распахивается, цепляя мою любимую большую чашку с остатками чая, что-то сыпется на пол, и даже что-то, кажется, разбивается. Я даю себе слово, что если наступит еще одно такое утро, я постараюсь сохранить фигурку.

Я медленно сажусь на кровати. Под столом рассыпаны кукурузные хлопья, на полу под тумбочкой полно осколков, а под кроватью, я уверен, валяется весь тот хлам, который я убрал в прошлый раз.

Я не знаю, что мне делать. У меня нет ни единой идеи.

Снова рассматриваю кошек, пытаясь найти в них хоть какую-то зацепку к объяснению того, что происходит. Что это вообще такое? Ведь в нашем мире, мире, где нет чудес и волшебства, такого не бывает!

И вдруг понимаю, что бывает. Еще как бывает!

Шварц!

Я вскакиваю с кровати и начинаю ходить по комнате.

Они наверняка знают обо всем этом намного больше, чем я. Может, они сталкивались с подобным раньше?

Я должен хотя бы попытаться поговорить с кем-то из них. Даже если они убьют меня сразу, без всяких разговоров. Мне ведь нечего терять. У меня больше нет выбора.

Я, конечно же, знаю, где находится их база, но туда просто так не пройдешь. Я заглядываю на кухню и говорю Айе, что, так как побегать мне под таким ливнем не удалось, я еду на крытый стадион потренироваться. Это его не удивляет, я часто так делал и раньше. Беру свой мотоцикл, черный с красными полосками, и еду в сторону центра.

Останавливаюсь напротив небоскреба, укрывшись под навесом какой-то лавки, и начинаю его рассматривать. Вообще-то, я не знаю точно, как работают паранормальные способности Шварц, но некоторые идеи у меня есть.

Я решаю, что если через час ничего не произойдет, я попытаюсь пройти внутрь, но не минует и десяти минут, как из подъезда показывается человек с длинными ярко-рыжими волосами.

«Нужно поговорить», – думаю я, глядя на него.

«Нам не о чем говорить, Вайсс», – всплывает его ответ в моей голове.

«Мне нужна помощь».

«Ты шутишь?» – он недобро усмехается.

«Нет, я серьезно», - отвечаю я.

«Наша помощь дорого стоит. Не боишься, что не сможешь рассчитаться?»

Я понимаю, что он издевается, и с трудом сдерживаюсь, чтобы не нахамить ему.

«Я рискну».

«Хорошо, говори».

«Это долго рассказывать. Ты можешь так посмотреть? Разом убедишься, что я говорю правду».

«Если ты не будешь сопротивляться, я считаю все с твоей памяти за пару минут».

Мне нравится его деловой подход.

«Давай», - соглашаюсь я.

Я почти ничего не чувствую, только легкое касание, словно кто-то гладит меня по волосам снизу вверх. Шульдих стоит на противоположной стороне дороги, но я вижу, как на его лице появляется изумление.

«Иди за мной», - он кивает мне на дверь дома.

Я бросаю мотоцикл и иду за ним. На красной ковровой дорожке, ведущей к лифту, мои кроссовки неприятно чавкают, и швейцар что-то недовольно бурчит мне вслед.

Пока мы едем в лифте, Шульдих молча смотрит на меня, совершенно спокойно и изучающе. У меня к нему тысяча вопросов, но я тоже молчу.

Из лифта мы сразу попадаем в холл квартиры, где нас уже ждет Кроуфорд. На нем светло-серый деловой костюм, но галстука нет. Наверное, он только собирался, когда я приперся. Краем глаза замечаю, что Шульдих снова ухмыляется. Интересно, он и сейчас читает мои мысли?

• Доброе утро, мистер Хидака, - ровным голосом говорит Кроуфорд. – Я не предвидел, что вы навестите нас.

Пауза затягивается, и я понимаю, что он только что сказал что-то очень важное, но я не догнал сразу.

• А обычно вы предвидите все визиты? – наугад спрашиваю я, непроизвольно переходя на тот официально-вежливый тон, который поддерживает он.

• Совершенно верно, - соглашается Кроуфорд. - Ваша история весьма занимательна. Какой помощи вы от нас ожидаете?

Никогда не слышал, чтобы гайджин так хорошо говорил по-японски.

• Я хочу спасти Айю, - отвечаю я.

• Может, вы объясните, по какой причине я должен помогать вам?

Я такой тупой. Что я могу ему ответить? На что я, собственно, надеялся?

• Он не объяснит, - отвечает за меня Шульдих.

Я замечаю, что они смотрят друг на друга, не говорят ни слова, но выражение лица у Шульдиха постоянно меняется. Выглядит это, мягко говоря, жутко.

Проходит несколько минут, с моих кроссовок уже целая лужа натекла. Даже неудобно как-то, у них такой идеальный порядок везде, мебель антикварного вида, паркет фигурный. Я принимаюсь рассматривать их чудесный паркет, замечая, что он не так уж идеален – из-под ковра видны длинные царапины, будто кто-то катался здесь на роликовых коньках. Царапины продолжались на стенах, покрытых однотонными матовыми обоями.

• Мистер Хидака, - говорит Кроуфорд. – Я склонен считать, что ваш рассказ – правда, а не порождение вашего воображения, так как вижу ваше будущее не единой четкой линией, а целым клубком, невероятно запутанным. Это даже представляет некий академический интерес, мне никогда раньше не доводилось сталкиваться с подобным. И, что самое невероятное, когда я пытаюсь увидеть, как Шварц могут быть с этим связаны, то вижу тот же клубок. Не думаю, что я смогу как-то помочь вам с предсказанием. Шульдих проводит вас, - Кроуфорд указывает мне на дверь лифта, и я безропотно следую за немцем. У меня до сих пор тысяча вопросов, но я почему-то молчу.

Двери лифта мягко закрываются, и он движется так плавно, что я ничего не ощущаю.

• Это Наги, - говорит Шульдих с улыбкой.

• Что?

• Царапины на паркете. Он тут на роликах катается.

• А на стенах?

• И на стенах.

Могу ли я еще удивляться?

• Значит, я зря приходил?

• Пока не знаю, Хидака, - Шульдих смотрит на меня в упор. У него такие яркие глаза, что это выглядит неестественным. Линзы, что ли?

• Нет, не линзы, - отвечает Шульдих. – Любишь его, да?

• Не твое дело, - огрызаюсь я.

• Брэд сказал, что мы будем там. Уберем всю охрану до того, как вы придете, оставим только тех, что на входе и в комнате с целями.

• Почему?

• Чисто академический интерес, Брэд же сказал тебе. Нас интересует любое паранормальное явление, а такое встречается впервые. Только не предпринимай больше ничего.

***

• Брэд, что скажешь?

• Я читал когда-то о таком явлении – «петля» оно называется, но счел это чьей-то больной фантазией.

• Это может быть полезно для Эсцет?

• Шу, с каких пор ты такой патриот?

• Заткнись, а? Может, это замкнуто на Хидаке, он – причина возникновения петли? Может, если его убрать…

• Нет, Хидака – только средство. Причина – Абиссинец. Что-то пытается сохранить ему жизнь.

• Что-то – это что?

• Ты у меня спрашиваешь?

• Хорошо, как мы можем изучить это подробнее?

• Если Абиссинец и в этот раз погибнет, мы ничего не будем помнить. Единственный способ получить какую-то информацию – не допустить этого.

• Но ведь мы сможем, а, Брэдли? Котятки совсем беспомощны.

• Боюсь, сделать это может только Хидака, но мы попытаемся.

• Только Хидака? А если он умрет?

• Если он умрет до какой-то критической точки, события снова пойдут на круг, этого нельзя допустить.

• Хидака думает, что если сможет сохранить следующую фигурку, то это может ему как-то помочь. Смотри, получается, если сегодня фигурка у него уже разбилась, то все равно ничего не получится.

• Он заблуждается. Если остановить стрелки на часах, время не остановится. Фигурки – лишь средство подсчета дней, и от них ничего не зависит.

• Тогда мы справимся, ведь так? Что скажешь?

• Ничего не скажу, Шульдих. Я вижу все эти реальности вместе, все девять. Они накладываются одна на другую, и я ничего не могу разобрать. Будем работать вслепую.

• Ты с ума сошел! Мы не можем так рисковать!

• Они постоянно так рискуют, ты не задумывался?

• Они – обыкновенное пушечное мясо. А мы – высшая раса!

• Хм, Шу, ты перечитал Ницше.

• Заткнись, Брэдли. Скажи лучше, что делать, если вдруг что.

• Если вдруг что – сразу убирай Фуджимию. И запомни, что бы ни происходило – это только одна из вероятностей. Все обратимо.

• Хидака тоже прекрасно осознает это. Но его воспоминания… Я не знаю, как он до сих пор не сдвинулся.

• Потому-то он и в петле, что может это выдержать. Ты пошел бы ради меня к могущественным врагам за помощью?

• Ради тебя я пошел бы за помощью к чертям в пекло.

• Может, для начала сделаешь для меня чего-нибудь попроще?

• Что-то я не понимаю, Брэдли, о чем ты? Ты же так спешил на работу, что даже не разбудил меня. Ты про кофе, наверное? А это что такое?!

• Шу, не дергайся.

• Убери от меня свои руки, тупой американец!

• Что ты сказал?

• Что слышал! И где это твой галстук к этому костюму?

• Он все еще привязан к кровати.

• На что это ты намекаешь, грязный извращенец?!

• Минуту назад ты назвал меня тупым американцем. Определись как-то.

• Я бы определился… ммм… если б ты меня не отвлекал...

***

Я понимаю, что в особняке побывали Шварц, как только мы в него заходим. Охранники у калитки на заднем дворе какие-то сонные, они даже не дергаются, когда Йоджи перерезает им глотки.

В коридорах царит полная тишина. Я помню, что из комнаты с боссами доносились разговоры, когда мы ворвались туда, но сейчас там тихо. Настолько тихо, что даже из коридора слышен стук дождя о карниз. Цели на месте, но и они, и охрана выглядят так же странно, будто усиленно борются со сном, поэтому в этот раз мы справляемся необычайно легко.

Когда все заканчивается, я замечаю, что Айя стоит над столом, с которого он раньше забирал какие-то бумаги. Сейчас этих бумаг там нет.

• Мне это не нравится, - говорит Айя.

• Какая разница? Цели уничтожены! – возражаю я. – Идем отсюда.

• Нет, думаю, нам надо осмотреть другие помещения.

• Я тоже, - поддерживает Йоджи. – Где остальная охрана? Их должно быть намного больше!

• Похоже, что охрана отвлеклась на что-то. - Оми вертит в пальцах дротик. – Они могут догнать нас на выходе.

• И ударить в спину, - заканчивает Йоджи.

Я знаю, что Айя каждый раз так думал, но все-таки надеялся уйти без боя, а сейчас все эти едва уловимые странности заставили его изменить тактику.

Мы идем дальше по коридору, минуем большой холл с аквариумом во всю стену, в районе лестницы разделяемся – Йоджи и Оми идут наверх, мы с Айей – вниз, в подвальное помещение. Нигде не слышно ни шороха.

В подвале у босса устроено что-то типа зоны отдыха – шезлонги, маленький бассейн, бильярдный стол, сауна. Мы находим охранников за большой барной стойкой – они аккуратно сложены там лицами вниз, и, кажется, даже слегка утрамбованы, чтобы не высовывались.

Наги, который любит кататься на роликах.

Наверное, меня сейчас вырвет, хотя я видел и не такое.

• Шварц, - шипит Айя.

• Айя, давай уйдем, - говорю я. – Давай уйдем, пожалуйста!

Он смотрит на меня, и его глаза сужаются.

• Ты что-то знаешь об этом, Кен?

• Нет, - слишком быстро отвечаю я.

• Ты что-то знаешь, – спокойно говорит Айя.

У него ровный голос, но в глазах застывает боль. Для Айи прежде всего – долг, если он поймет, что я общался с нашими врагами, я не проживу и минуты.

• Айя, я ничего не знаю. Просто очень хочу уйти отсюда, - я не умею врать. Конечно же, он мне не верит.

• Говори, - приказывает он.

Лезвие катаны коротко вспыхивает в свете ламп, и я чувствую его холод у своей шеи.

• Добрый вечер, мистер Фуджимия, - раздается холодный голос с едва уловимым акцентом.

Айя резко оборачивается – Кроуфорд стоит в проеме двери, сразу за ним – Шульдих. Я слышу за спиной какое-то невнятное бормотание и понимаю, что Фарфарелло и Наое тоже здесь. Они становятся рядом с Кроуфордом. Белая одежда психа так заляпана кровью, что он похож на работника разделочного цеха; он что-то бормочет, не сводя желтого глаза с Айи. В комнату влетают Йоджи и Оми – конечно, рация работает, они все слышали.

• Нам нужно поговорить, - так же спокойно продолжает Кроуфорд. – Не дергайся, и никто не пострадает.

• Поговорить? – тихо спрашивает Айя. Катана все еще холодит мне горло.

• Хидака тут не при чем, оставь его.

• С Хидакой я сам разберусь.

• У нас раньше были некоторые разногласия, но я уверен, мы сможем забыть их на эти полчаса.

• Ты – телохранитель Такатори, - слова Айи не оставляют ни малейшего сомнения, что он не готов забыть такие разногласия даже на секунду.

Я не ожидал этого… Но это и не удивительно, я ведь не пророк. Но почему этого не ожидал Кроуфрд, я так и не понял, ведь раньше он умудрялся ловить айину катану ладонями в полете.

Но в этот раз – не ловит, он даже не успевает дернуться, когда катана входит ему в грудь, и валится на пол, как в замедленной съемке.

Шульдих падает на колени возле Кроуфорда, но никто больше не двигается с места. Мне кажется, что Айя сам ошеломлен тем, что смог достать Оракула.

Притянув голову американца себе на колени, Шульдих что-то говорит по-немецки, нежно, почти мурлычет.

• Уходите, - шепотом говорит Айя. – Уходите немедленно.

Я вижу, как Наое пятится к стене.

• А ты, Айя? – спрашивает Йоджи.

• Уходите! – умоляюще повторяет Айя, и в этот момент Шульдих поднимает голову и смотрит прямо на него. Пылающая в его глазах ненависть обжигает, лицо белое. Он выглядит совершенно безумным.

• Ты убил его, - с трудом выговаривает Шульдих.

Он со стоном сгибается, сжимая руками виски, и в моей голове взрывается такая боль, какой я не испытывал никогда в жизни.

Шестая. Схитрить.

• Выключи радио, придурок! – доносится из открытого окна.

• А не пошел бы ты! – отвечает ему злющий голос Йоджи.

Я слышу чей-то сдавленный стон, и сразу же понимаю, что это я сам. Боль в голове – лишь отголосок той, что затопила меня в подвале особняка, но и эту я почти не могу терпеть.

«В Токио сильные ливни, не рекомендуется пользоваться личным транспортом», - объявляют по радио.

Что же там произошло? Наверное, я никогда не узнаю точно. Вообще-то, похоже было на то, что Шульдих своей силой убил всех, кто находился в комнате, и своих в том числе. Я помню, как он затрясся над Кроуфордом, его совершенно опустошенное, перекошенное болью лицо.

Давай, Кен, давай.

Кого ты убьешь сегодня?

Я сворачиваюсь на кровати, уткнувшись лбом в сжатые кулаки. Я хотел бы снова научиться плакать. Я хотел бы забыть обо всем, как забыли они все. Я не хочу ничего знать. Если бы только существовало зелье забвения, чтобы я мог прожить этот последний день, не причинив больше никому боли, не думая каждую минуту о том, что случится.

В окно врывается сильный порыв ветра, оно распахивается, цепляя мою любимую большую чашку с остатками чая, что-то сыпется на пол, и даже что-то, кажется, разбивается.

Вставай, Кен. Пора.

Я пропускаю Оми первым в ванную, потом иду на кухню завтракать. На этот раз я сам забрасываю пиццу в микроволновку, и она даже ничего на вкус. Но я молчу до тех пор, пока на кухню не заходит Йоджи.

• Что в магазине? – спрашивает Айя.

• Да там пока ни одного посетителя! А малыш присматривает за кассой, - оправдывается Йоджи, пригибаясь под суровым взглядом командира. – Сегодня ж суббота, ему не надо в школу. Ну, ладно, ладно, уже иду…

Больше не могу этого выносить. Ни минуты.

• Кен, что случилось? – спрашивает Айя, когда я ставлю чайник.

• Ничего, - я улыбаюсь. – Все нормально.

Я знаю, что он не верит мне. Я не умею врать.

• Я же вижу - что-то не так, - Айя пристально смотрит на меня.

Я почему-то вспоминаю слова Йоджи про то, что Айя «положил на меня глаз». Как же давно это было! В другой жизни. Удивительно, что я вообще могу об этом думать.

• Айя, ты мне не поверишь.

• А ты попробуй.

Иногда я думаю, что Айя тоже умеет читать мысли. Не как Шульдих, как-то по-другому. По-своему.

• Твой кофе, - я ставлю перед ним чашку. Для Айи я умею делать самый лучший кофе.

• Спасибо.

• Айя, ты спал с Йоджи?

Я понимаю, что вопрос не вызывает у него восторга, но он отвечает сразу, не моргнув глазом:

• Да.

• А сейчас?

• Сейчас – нет.

Мы молча пьем чай, ну, я – чай, а Айя – кофе. Молчание перестает быть уютным, каким его обычно делает Айя. Я смотрю на его тонкие руки, сжимающие чашку, из которой все еще валит пар.

• Тебя это шокирует? – спрашивает, наконец, он.

• Нет.

• Кен, ты сегодня сам не свой. Из-за этого? – не могу поверить, но в его голосе можно различить виноватые нотки.

• Нет, конечно – нет. Мне нужно кое-что рассказать тебе. Спарринг?

Айя кивает. А раньше говорил «хм», которое мне так нравится.

Забегаю в подвал за багнаком, и отправляюсь в зал. Айя уже там. Становлюсь напротив и натягиваю перчатки. Если сжать руку в кулак, спрятанная на ладони кнопка нажмется, и сработает механизм выброса лезвий. Иногда они кажутся мне продолжением моих собственных пальцев, словно я могу чувствовать все, чего они касаются.

Но это полная ерунда. Я знаю, что если загнать лезвия человеку в грудь, то услышишь только хруст ребер. Ничего не почувствуешь.

• Айя, вчера утром я бегал вокруг квартала и чуть не сбил с ног старичка, - начинаю я. – Он дал мне девять глиняных фигурок.

Я рассказываю не все. Я не могу говорить о том, как лежал на забрызганном кровью полу «Конеко» – я даже думать об этом не могу. Часть про Шварц выглядит неубедительно, так как непонятно, зачем они вообще во все это полезли, и почему Кроуфорд дал себя убить, но их и так никогда понять нельзя было.

• Я никак не могу это доказать. Ну, разве что, сейчас сюда заглянет Оми, и скажет, что заскочил за диском, хочет музыку поприятнее включить, а то Йоджи там какой-то бред поставил.

Мы с Айей стоим друг напротив друга.

• Кен, ты понимаешь, что во все это очень сложно поверить? – спрашивает он, наконец. Я уже понимаю, что все зря. Может, он и верит мне, но, скорее всего, думает, что у меня поехала крыша.

• Конечно, понимаю! Но я больше ничего не могу придумать! Я не могу больше! – срываюсь я.

Айя остается спокойным, только немного хмурится.

Оми почему-то не приходит, и мне это очень не нравится. Я что-то изменил, что-то сделал не так, как в прошлый раз, и Оми не заглянул в зал.

• Мне надо подумать, - говорит Айя, отправляя катану обратно в ножны.

• Айя, это – правда! Пожалуйста, поверь мне! Просто пропусти эту миссию, ведь это совсем немного! В этот раз мы сможем справиться без тебя! Айя, все, что нужно, это чтоб ты остался дома! Я знаю точно, что мы справимся и вернемся домой.

• Я не могу.

• Тебя убьют, Айя! – кричу я.

• Пойми, я не могу отправить вас на миссию, а сам отсиживаться дома.

• Это же только один раз!

• Какая разница! – теперь Айя тоже кричит. – Если что-то случится с кем-то из вас, я никогда себе не прощу!

Долг. Долг – прежде всего. Спорить с Айей нет смысла, это бесполезно.

Айя уходит, а я сажусь на пол и впервые начинаю рассматривать вариант, что я на самом деле сошел с ума. Что я лежу сейчас в какой-нибудь палате в смирительной рубашке и проговариваю все эти диалоги сам с собой. А мой адвокат говорит, что нельзя обвинять меня во всех совершенных мной убийствах, потому что я сумасшедший. Я такое в кино видел. Неужели это бывает на самом деле?

Я начинаю ощупывать свое лицо руками.

А что, если это вовсе не я? А что, если нет ни Вайсс, ни Шварц, ни Персии, и я сам все это придумал?

И Айи тоже нет. И Йоджи с Оми. Что моих друзей нет, и никогда не было… Что я на самом деле всегда был один.

Мне хочется кричать.

• Кен? – окликает меня звонкий голос Оми.

Я вздрагиваю, резко отдергивая руки.

• Извини, я все слышал, - говорит Оми. – И я действительно заскочил за диском, хочу музыку поприятнее включить, а то Йоджи там какой-то бред поставил. Не думаю, что ты сошел с ума, Кен. Ты гораздо устойчивее любого из нас. Поверь, я видел медицинские карты.

• Оми, у меня больше нет идей. Я не знаю, что делать, - говорю я.

• У меня есть идеи, - Оми садится рядом со мной. – Кен, покажешь мне фигурки?

• Да, конечно.

• И мне нужна вся информация об этой миссии. Все, что ты помнишь, малейшие детали. Пошли.

Я рассказываю Оми все, что только могу вспомнить, он остается около своего компьютера, а я подменяю его в магазине. Оми очень умный парень. Детальная разработка большинства миссий – это его работа. Не то, чтоб остальные были идиотами, нет, Айя вообще, кажется, знает все на свете, а Йоджи работал частным детективом и может раскрутить такие логические комбинации, которые я даже понять не могу, не то, что сам придумать. Но Оми чем-то отличается. Хотя, может, мне это только кажется, потому что он самый младший.

В магазине дождь гораздо заметнее, чем наверху – из-за высокой влажности цветы пахнут удушающе сильно, особенно лилии, клиенты тянут грязь с улицы, несколько человек возвращаются за забытыми зонтиками.

В этот раз доставучая клиентка перепадает мне – Йоджи такие вещи одним местом чувствует, поэтому вовремя успевает слинять. Тетка на редкость неприятная, расфуфыренное платье в рюшечках колышется на ней, как студень, а туфелькой с совершенно ужасными бантиками она пару раз наступает мне на ногу. Все нервы выматывает, пока выбирает цветы для своего начальника, и мне приходится призвать на помощь весь свой пофигизм, чтобы не послать ее подальше и даже улыбаться. Обычно я спокойно отношусь к любым клиентам, но сейчас меня все это просто бесит. Вместо того чтобы помочь Оми хоть чем-то, я вынужден рыться в проклятых цветочках и выслушивать какую-то старую кошелку.

Когда она уходит, я сползаю на стул за кассой и накрываю лицо кассовой книгой.

• Умелась? – Йоджи выглядывает из-за двери кладовки.

• Не могу в это поверить, - с облегчением вздыхаю я.

Что-то не дает мне покоя, пока я не понимаю, что где-то видел эти уродливые туфельки с бантиками. Странно. Ведь я не работал в магазине ни в один из *этих* дней.

***

• О-Джиро-сан.

• Слушаю тебя, Кану.

• Ки-сан только что вернулась из цветочного магазина.

• Докладывай.

• Вся информация подтвердилась.

• Сколько их?

• Она видела двоих, но, скорее всего, их больше. На вид – дети.

• Дети? Хорошая маскировка для убийц. Ни в коем случае не расслабляться. Раз уж они сегодня получат заказ на меня, то начнем с них, а потом возьмемся за эту рыжую сучку в мини-юбке. Защита в здании?

• Стандартная.

• Собирайтесь. Как только встретите господина Су, можете отправляться туда.

***

День тянется невообразимо долго. Вечером, когда Айя заходит в магазин, чтобы сообщить про сегодняшнюю миссию, у меня так разболелась голова, что я плохо соображаю.

• Кен, - говорит он, чтобы не слышал Йоджи. – Все идет так, как ты и сказал.

• Забудь, - отвечаю я. – Я уже предпринял кое-что, миссии не будет.

Айя хмурится, и проницательно смотрит на меня.

• Что там? - Йоджи отвлекается от процесса закрывания ролета на двери, и у меня в памяти вспыхивает картина, как в него стреляли именно в этот момент.

Я моргаю, и все становится на свои места. Все хорошо. Йоджи уже закрыл ролет и, самодовольно улыбаясь, поправляет маечку на животе.

- Миссия, - бормочу я.

Когда приходит Мэнкс, мы уже почти собрались, только Оми все еще сидит у компьютера. Он украдкой смотрит на меня и едва заметно кивает.

Мы вместе смотрим кассету – О-Джиро, торговец оружием, сегодня вечером принимает у себя в гостях Ли Мон Су из Пхеньяна, с намерением подписать очередной контракт. Двухэтажный особняк, около 10 человек – только охрана самого О-Джиро, а кореец тоже не один приедет. Убрать обоих.

• Мэнкс, а вы проверяли прибывающие из Пхеньяна самолеты? Ли Мон Су уже прилетел? Какой у него был рейс? – спрашивает Оми.

• Рейс №579 Пхеньян-Токио, - отвечает Мэнкс.

• У меня есть доступ к базе диспетчеров Токийского аэропорта, - заявляет Оми. - Рейс №579 запросил посадку около двадцати минут назад, но все полосы перегружены, поэтому его направили в Нагойский аэропорт. А автотрасса Ногоя-Токио перекрыта в районе 24-го километра из-за опасности затопления одного из тоннелей. Цель не сможет добраться до Токио сегодня.

Но ведь Мэнкс с легкостью проверит эту информацию, на что Оми надеется?!

Я ловлю его взгляд – он сосредоточен и спокоен, и понимаю, что Токийский аэропорт на самом деле направил этот рейс в Нагою.

Ни хрена ж себе!

Я знал, что Оми крут, но не думал, что до такой степени!

Мэнкс куда-то звонит и спустя минуту подтверждает всю информацию.

• Значит, переносим миссию на завтра, - недовольно говорит она. – Оми, следи за передвижениями корейского гостя.

• ОК, Мэнкс! – соглашается Оми.

Она уходит, и мы вздыхаем легче. Я сажусь рядом с Оми и пялюсь на экран, на ни о чем не говорящие мне строчки латинских букв.

Айя снимает бронежилет, и уносит катану с собой наверх.

- А что у нас на ужин?! - вопит Йоджи и гонится за ним по лестнице.

Когда они скрываются за дверью, я могу позволить себе удивиться по-настоящему.

• Оми, это то, что я подумал?

• Точно! – радуется Оми. – Вообще-то, это очень сложно, я целый день парился, и годится только для экстренных случаев. Если ты будешь опаздывать на самолет, не уговаривай меня задержать вылет по уважительным причинам. Ну, как думаешь, опасность уже миновала?

• Не знаю, - я опускаю голову.

• Но ведь миссии нет. Айе ничто не угрожает, - Оми улыбается, и я тоже улыбаюсь в ответ.

Я не могу сидеть в своей комнате – там пусто, холодно и одиноко. И кошки эти. Не хочу их видеть.

Отправляюсь на кухню. Айя, злой и гораздо более раздражительный, чем обычно, швыряет на плиту кастрюлю с оставшимся после обеда перцем, а Йоджи распинается про то, что Айя – бессердечная сволочь и хочет уморить его голодом.

Меня начинает лихорадить от какого-то плохого предчувствия, я не могу расслабиться, что-то грызет, не дает покоя. И холодно очень. Стекла дрожат от порывов шквального ветра.

Мы садимся ужинать, впервые за все вероятности этого проклятого дня. Оми устраивается напротив меня, хватает соевый соус и снова ободряюще улыбается.

И тут я понимаю, что упустил.

• Оми! - почти кричу я. – Я понял, где я видел эти туфли!

Все смотрят на меня, как на сумасшедшего.

• Ну, туфли той тетки, которая доставала меня сегодня букетом для начальника! - Я должен им объяснить! Это не может быть совпадением! - Эти туфли выглядывали из-под горы трупов за барной стойкой в подвале особняка после того, как там побывали Шварц!

На лице Йоджи появляется усмешка, похоже, он принимает мои слова за тупую шутку, но Айя сильно напрягается, а Оми роняет соус.

• Не может быть! Нас нельзя выследить! – восклицает он.

• Они могли проследить за Мэнкс, - предполагаю я.

• Мэнкс приходила намного позже, чем та тетка - встревает Йоджи, и я в очередной раз удивляюсь, как быстро он соображает.

• Может, не сегодня? – Оми не сводит с него глаз.

• Быстро, за оружием, - командует Айя.

Мы вскакиваем из-за стола, и даже успеваем выбежать в коридор, когда срабатывают датчики сигнализации нашего дома. От входа доносится грохот, очень похожий на взрыв.

Мы не успеваем, ничего не успеваем – спустя мгновение в коридоре появляются вооруженные люди, и мы вынуждены отступать обратно на кухню. Я достаю огнестрельное оружие из нижнего ящика стола, но все понимают, что этого мало.

• Спокойно, - говорит Айя. – Мы должны выйти из дома. Мы справимся. Бейте на поражение. Оми, когда будем снаружи, подрывай контур.

Оми кивает, а Айя уже набирает номер Мэнкс. Я выгребаю запасные обоймы из того же ящика и раздаю всем. По две штуки на каждого. И тут они взрывают дверь на кухню.

Когда я снова могу что-то видеть, на кухне стоит густой дым, и кто-то кричит. Оми. Я оглядываюсь по сторонам и вижу мобилку Айи, разбитую вдребезги и покрытую ярко-алыми пятнами. Айя лежит рядом со мной. Я начинаю тормошить его, говорю ему о том, что его телефон разбился, а мой остался в комнате, и мы не сможем позвонить Мэнкс и позвать на помощь.

• Кен! – продолжает кричать Оми. – В укрытие! Быстрее!

Они с Йоджи прячутся за повалившимся холодильником, покрытым черными отметинами осколков. Я тяну туда Айю, хотя уже знаю, что все напрасно.

Йоджи зубами затягивает свой ремень на бедре, но кровь все равно прорывается маленьким фонтанчиком – у него повреждена артерия. Оми что-то лихорадочно набирает на своем телефоне.

Я прижимаю Айю к себе, глажу его по слипшимся от крови волосам.

• Может, Оми дозвонится до нее? – говорю я ему. – Придет Мэнкс со своей группой зачистки, они прикроют нас с той стороны, и мы сможем выйти.

Айя не отвечает.

• Что с ним? – хрипит Йоджи.

• Уже ничего, - шепчу я.

Лицо Йоджи искажает ярость. Он, в конце концов, зажимает артерию левой рукой и начинает стрелять по целям в коридоре.

• Нет смысла, - говорит Оми. – Мы не продержимся и пяти минут. Мэнкс не успеет.

Некоторое время мы отстреливаемся, но запасы патронов тают слишком быстро. Оми бросает пистолет и обнимает Йоджи, что-то шепчет ему на ухо, целует. Йоджи улыбается.

Когда и у меня заканчиваются патроны, я швыряю из-за холодильника кухонные ножи – все четыре, не обращая внимания на шквальный огонь в ответ. Я, конечно, не Оми, но в этот раз ни разу не промахиваюсь. Резкая боль врывается вместе со следующим вдохом – я прикладываю руку к груди, но там все печет, слабость тяжело наваливается на меня. Последнее, что я вижу – как Оми нажимает какие-то кнопки на своем телефоне, прижимаясь к Йоджи.

Наверное, он подрывает контур.

Седьмая. Сделать все самому.

• Выключи радио, придурок! – доносится из открытого окна.

• А не пошел бы ты! – отвечает ему злющий голос Йоджи.

Меня все еще трясет. Я осторожно стягиваю одеяло и закрываю окно. Нужно попытаться сохранить фигурку, как бы хреново мне ни было.

«В Токио сильные ливни, не рекомендуется пользоваться личным транспортом», - объявляют по радио.

Я прижимаю к себе трех оставшихся кошек и сажусь на пол. Та фигурка, которая должна была разбиться сегодня, еще цела, но значит ли это хоть что-нибудь?

Дрожь все не унимается. Оказывается, в нашем доме есть какой-то контур, который можно взорвать в случае чего.

Интересно, управление этой штукой есть только у Айи и Оми, или у Мэнкс тоже?

Расстегиваю пижаму – у меня на груди ничего нет, ни единого следа, но она все еще сильно болит. Теперь понятно, почему в особняке вся охрана в момент нашего появления была в подвале с бассейном, а не на входе – они готовили операцию по нашему уничтожению. Готовили явно в спешке, ведь женщина в туфлях с бантиками приходила на разведку в «Конеко» в тот же день.

Прячу кошек в шкаф.

Как эти сволочи прознали про нас?

Не заходя на кухню, я забираю из подвала багнак, взрывчатку, оружие и патроны. Сажусь на свой мотоцикл.

• Кен, ты куда собрался? – Айя все-таки успевает перехватить меня. На нем черная футболка и джинсы. Мне хочется остаться. Остаться с ним. Ведь один день у нас есть в любом случае.

• Я скоро буду, - отвечаю я.

• Ты что-то брал в подвале, - он подходит ближе и смотрит на рюкзак за моей спиной.

• Да.

• Что?

• Я не могу сказать тебе.

• Куда ты едешь? – не отступает Айя. В его глазах – тревога.

• Айя…

Я наклоняюсь и касаюсь его губ. Они теплые и очень мягкие. Я думал об этом с того момента, как он впервые появился в «Конеко», но был уверен, что у меня никогда не хватит смелости. О том, что может не хватить времени, я как-то не задумывался.

Айя отвечает сразу, его губы становятся жесткими, настойчивыми, обжигающе горячими, руки властно ложатся мне на затылок, притягивая ближе. Да, это то, чего я ждал от него. То, что мне нужно.

• Куда ты? – шепчет Айя. – Останься.

Его рука скользит мне на талию и чуть ниже, на ремень джинсов. Он тяжело дышит, и я вспоминаю слова Йоджи о том, что Айя – огонь.

• Я скоро вернусь, - отвечаю я. Голос совсем охрип.

Айя собирается что-то ответить, но я поворачиваю ручку акселератора на мотоцикле, мотор с ревом заводится, и в следующее мгновение я выезжаю на улицу, оказываясь под сплошной стеной дождя.

Еще рано, когда я подъезжаю к особняку, охрана там сонная и расслабленная. Они ни на минуту не допускали, что кто-то посетит их утром. Те, что на запасном входе, через который мы заходили каждый предыдущий раз, не успели даже опомниться. Коридоры в особняке широкие, я проношусь по ним прямо на мотоцикле, стреляя во все, что движется.

Босса накрываю еще в постели. Те, что были в подвале, успевают закрыть дверь, но пластид выжжет там все подчистую вместе с самим особняком. Именно они пришли бы к нам в «Конеко» этой ночью.

Когда я уезжаю оттуда, вслед мне тянется тошнотворный запах гари, который не может перебить даже штормовой ветер и дождь.

Сколько человек там было? Не меньше двадцати, включая прислугу, которая, скорее всего, осталась бы в живых, если бы не я. Кровь хлюпает в багнаке. Опять придется отмывать его.

Я останавливаюсь у самого начала моста, и меня долго рвет на асфальт. Дождь лупит в спину, а несущиеся мимо машины окатывают брызгами ледяной воды.

Моя проклятая работа. Я убиваю без жалости, потому что иначе жалость убьет меня. Я не позволяю себе думать об этом, так упорно, что иногда забываю на самом деле. Йоджи смеялся бы над этим. Он-то никогда не забывает.

Мне вдруг становится очень холодно. Вряд ли это из-за того, что одежда промокла насквозь. Нужно ехать домой.

Завожу мотоцикл и обнаруживаю, что левая часть тела слушается совсем плохо. Куртка сбоку потемнела от крови, и что-то жжет в спине. Мост начинает раскачиваться, мотоцикл ведет в сторону. И снова тошнит. Но мне нужно домой. Проверить фигурки в шкафу – вдруг та, которая должна была разбиться сегодня, еще цела? Только бы Айя остался жить, а с остальным я справлюсь сам. Все возьму на себя. Сам за все расплачусь. Пусть только все, кого я убил, дождутся меня в аду вместе с Казе.

Мотоцикл приходится остановить, потому что все вокруг смазывается и тускнеет.

• Пожалуйста, Айя, пожалуйста… - бормочу я.

Я понимаю, что разговариваю сам с собой, пытаясь подняться с асфальта. Черт, пустяковые царапины, неужели я умудрился потерять сознание?! Нельзя, нельзя, сейчас утро, машин полно на мосту, нельзя так светиться! Опираюсь на повалившийся мотоцикл, но голова так кружится, что я не могу понять, где верх, где низ.

• Что произошло? - спрашивает кто-то из остановившейся рядом машины. – Вам нужна помощь?

• Нет, спасибо, - отвечаю я. – Голова закружилась просто.

• Поехали, - доносится из машины другой голос. – Не видишь, он обкурился какой-то дрянью.

Машина уезжает, вливаясь в поток точно таких же.

Я рывком поднимаюсь, и будто что-то рвется внутри. Боль пробивает насквозь, словно внутри у меня все набито иголками. Замечаю, что на асфальте темнеют пятна крови, которые быстро размывает дождь.

Проклятый запах крови преследует меня не только во всех моих снах, но и в реальности. Или это – сон? Или нет?

В чем разница?

***

• Шеф, информатор только что сообщил, что в особняк О-Джиро проник человек на мотоцикле, и сразу после этого там начали раздаваться выстрелы.

• Очень интересно. Продолжай, Мэнкс.

• Спустя десять минут мотоциклист выехал из особняка, и тот практически сразу взорвался. Цель уничтожена вместе со всей охраной и документами.

• Внутренние разборки?

• Пока неизвестно.

• И что наш гость из Пхеньяна?

• Он уже в курсе, судя по всему, но свой рейс пока не отменял, у него очень срочный заказ. Его представители в Токио начали переговоры с Корафуро.

• Еще один торговец оружием? Отправь туда наблюдателей и предупреди Вайсс, что сегодня будет миссия.

Восьмая. Ударить первым

• Выключи радио, придурок! – доносится из открытого окна.

• А не пошел бы ты! – отвечает ему злющий голос Йоджи.

Я не верю. Не может быть.

Я помню, как жаркий сгусток из иголок бился у меня внутри, как лилась в лужу на мосту кровь. Но Айя ведь был жив!

«В Токио сильные ливни, не рекомендуется пользоваться личным транспортом», - объявляют по радио.

Все бесполезно. Все, что я делаю, бесполезно. В этот раз я даже не знаю, что произошло после того, как я… как я не вернулся в «Конеко». Я прижимаю руки к боку, чувствуя, как затихает боль. Это почти наслаждение, когда ничего не болит.

Айя, прости меня. Я всегда был неуклюжим и недогадливым. Все, что я делал, всегда было бесполезно.

Я не могу его спасти. Все мои усилия приводят только к тому, что все становится еще хуже.

Что же мне делать?!

Я свешиваюсь с кровати и смотрю на пол. Там полно осколков, я не убирал их уже несколько дней. Шкаф даже не надо открывать – осколки вчерашней фигурки валяются под дверью.

Я даже не удивляюсь.

Осталась только одна целая кошка. Сегодняшняя уже разбилась. Отсчет времени пошел.

Я должен спасти Айю, чего бы мне это не стоило.

Йоджи сидит на стуле возле кассы, хотя магазин надо открывать только через 15 минут, рядом с ним стоит магнитофон, из динамиков которого бодро вещает какой-то ди-джей, окна распахнуты настежь – не удивительно, что радио прекрасно слышно в моей комнате. Погоду они уже закончили передавать, и теперь рассказывают, как часто надо кормить аквариумных рыбок.

• Кен? И не спится тебе! Выходной же! – удивляется он.

• Поспишь тут, когда у тебя радио на весь квартал орет, - возмущаюсь я.

• Слушай, раз уж ты пришел, пойдем покурим, - он копается в кармане куртки и извлекает мятую пачку. – Магазин все равно еще рано открывать.

• Идем, - соглашаюсь я.

• Йоджи, у меня к тебе одно дело, - начинаю я.

• С кем-то познакомился? – он хитро ухмыляется. – Я к твоим услугам!

• Придурок ты, - отмахиваюсь я и перестаю улыбаться. – Что ты обычно делаешь в безвыходной ситуации?

• Пью? – с легкой вопросительной интонацией отвечает Йоджи.

• Нет, я имел в виду, когда тебе нужно найти выход из какой-то очень сложной ситуации, и ты не можешь ничего придумать.

• А что такое, Кен-Кен? Хочешь соблазнить Айю, но не знаешь, как к нему подкатить? – он покровительственно мне улыбается.

• Вот хентайщик хренов! Я серьезно!

• Знаешь, он любит покомандовать, так что попробуй соглашаться со всем, что он ни придумает. Ему понравится, я тебе гарантирую! Но придумать он может такое, что… кхм, в общем, Кен, ты сначала подумай, а? Айя в постели – стихийное бедствие.

• Йоджи! – сердито прерываю я его монолог.

Он ржет, держась за живот, даже сигарета его трясется. Вот урод! Так бы и прибил!

Но вдруг я вспоминаю его слова – «Спасай рыжего», и мне хочется обнять его. Нет, никаких яойных чувств он во мне по-прежнему не вызывает. Просто он мой друг.

• Я серьезно, Йоджи, - говорю я.

Он что-то видит в моем лице и перестает смеяться.

• Кен, у тебя какие-то проблемы? Ты же знаешь, на меня можно положиться.

Знаю, конечно, знаю. Но если я тебе расскажу, к вечеру умрем мы все.

• Нет, все нормально. Это… ну… - почему-то в голову приходят умные слова, которые толкал Кроуфорд, и я заканчиваю: - некоторый академический интерес.

• Некоторый - что?.. Ты меня пугаешь, - Йоджи отшатывается от меня в притворном ужасе. – Ты что, в словаре это слово нашел?

Боги, дайте мне силы выдержать это!

• Ладно, извини, просто настроение хорошее, - он заталкивает окурок в банку из-под «Нескафе Голд», уже и так забитую под завязку, и достает следующую сигарету. – Ты пробовал взять лист бумаги и нарисовать подробную схему? Ну, объекты, связи, время, случайные факторы, зависимости, лучше в процентах… ну, примерно.

• Нет.

• Попробуй. Иногда можно найти какую-то лазейку. Не факт, конечно. Ведь безвыходная ситуация – это ситуация, выход из которой тебе не нравится.

На обратном пути я заворачиваю в душ. Мне просто необходимо смыть с себя грязь, пусть ее нет на самом деле, но я все равно ее чувствую! Надо же, мой гель для душа, что был совсем на донышке, все не кончается. Потом возвращаюсь в свою комнату, сметаю со стола крошки и прочий мусор, и разворачиваю тетрадь в клеточку. Это из нее я вырвал листок, когда писал для Йоджи наш диалог на кухне. Сейчас все листы на месте.

Я должен верить, что выход есть, иначе никогда его не найду. Можно попытаться повторить одну из предыдущих попыток, ведь я заранее знаю, как будут развиваться события при том или ином раскладе. Например, подсыпать Айе другое снотворное, или уговорить Шварц убраться из особняка до того, как мы туда придем. Но разве я могу рисковать? У меня почти не осталось времени.

Я начинаю рисовать схему, которая больше похожа на план местности, пишу время и связи, как сказал Йоджи. И почти сразу нахожу «лазейку». С самого начала мы уходили из особняка, убрав цели, но не обезвредив охрану, которая в последствии догоняла нас у выхода. Или приходила к нам домой. А ведь в тот раз, когда я рассказал все Шварц, выяснилось, что эта самая охрана в момент нашего прихода в особняк находилась в подвале и не сразу опомнилась, так как была сильно увлечена разработкой похода в «Конеко».

А что, если мы нападем на них первыми? Их больше, у них оружие с бронебойными патронами, но они не ждут нас. Они опаздывают, мы успеваем раньше.

И мы намного сильнее их. Мы не провалили ни единой миссии, и мы все до сих пор живы. И Айя тоже жив. Он сейчас должен быть на кухне, разогревать вчерашнюю пиццу и думать про кофе.

Нет, он думает обо мне. Я знаю. Чувствую. Помню, каким был его поцелуй.

Мне хочется пойти к нему, но он будет заставлять меня поесть, а я и думать о еде не могу.

***

Вечером, когда Мэнкс приносит касающиеся миссии материалы, я внимательно читаю их, немного удивляя остальных – обычно я не вникаю в подробности. Там планировка особняка, распечатки электронных схем сигнализации для Оми, фотографии. Среди них я нахожу фото той тетки, которая приходила к нам на разведку, в туфлях с бантиками. Вот черт! А ведь эта фотка была здесь каждый раз, но фотографии просматривал только Айя, который в этот день не работал в магазине и не видел ее!

Я сую фотки Йоджи, всю пачку, как бы случайно оставив фото женщины сверху. Йоджи сначала отмахивается, а потом вскакивает с места.

• Она сегодня была в магазине! - орет он.

• Мэнкс, за тобой кто-то следил? – спрашивает Айя, холодно глядя на нее.

• Думай, что говоришь! – огрызается она.

• Черт! Что все это значит?! – Йоджи начинает ходить по подвалу.

Оми что-то щелкает на компьютере и рассматривает схемы.

• Они знают про нас, - уверенно говорит Айя.

• Даже если и знают! – горячо возражаю я. – Мы просто должны поторопиться!

• Оми, что скажешь? – Айя больше не обращает на Мэнкс внимания.

• Предположительно, цель осведомлена о нас и планирует либо уничтожить нас, либо предложить сотрудничество.

Мэнкс сверкает глазами.

• Какое сотрудничество, нафиг? Какого черта мы им сдались?! – не выдерживаю я. Сотрудничество! Да они сходу нам дверь подорвут!

• Согласен, сотрудничество маловероятно, - улыбается Оми. – Есть два варианта. Первый: я отключаю сигнализацию и зацикливаю камеры слежения, мы ищем и уничтожаем цели, а затем прочесываем весь особняк на предмет желающих узнать о «Конеко» что-то интересное. Второй: мы разделяемся. Двое из нас идут на поиски целей, и двое – сразу в подвал с бассейном.

• Почему сразу в подвал? – спрашиваю я. То есть, я знаю, что они в подвале, но откуда об этом знает Оми?

• Скорее всего, подготовка операции будет вестись там.

• Второй вариант, - говорит Айя. – Собираемся.

• Подожди, Айя, - останавливаю я. – Этот тип – торговец оружием. Вдруг у его охраны есть бронебойные патроны?

• Тогда нам не повезет.

Мы быстро собираемся, чего тянуть? Айя говорит Оми одеться нормально – на Токио движется тайфун, и дождь очень холодный. Я отправляюсь в свою комнату переодеться. Оставшаяся кошка все еще валяется на полу, и я некоторое время смотрю на нее.

У меня будет еще один шанс. Но от этого боль не станет меньше. И умирать все равно страшно.

Йоджи за рулем. Ветер такой сильный, что машину заносит даже на ровной дороге, а из-за дождя видимость практически нулевая. Когда мы минуем мост, я отворачиваюсь от окна. Не могу все это видеть.

Меня начинает лихорадить.

***

Мы бросаем машину в соседнем квартале и заходим на территорию особняка через маленькую калитку на заднем дворе. Охранники, кажется, даже не поняли, что это было – Йоджи умеет быть очень быстрым, если надо. Бесшумно продвигаемся вперед по коридору – все его повороты нам прекрасно известны из планировки, что была у Оми в компьютере. Охраны почти нет, только та парочка у калитки и еще трое в холле, которых Оми снял за пару секунд.

В холле мы разделяемся. Айя жестом указывает мне и Оми наверх, а сам с Йоджи идет в подвал. Я пытаюсь возразить, хватаю его за руки, но Айя отмахивается и уходит, не слушая.

Когда мы с Оми врываемся в зал, где и рассчитывали застать цели, старые уроды как раз собираются пить чай.

В этот раз все проходит легко, гораздо легче, чем когда мы были здесь втроем без Айи. Наверное, тогда мы все-таки были выбиты из колеи отсутствием командира, кроме того, сейчас я работаю на пределе возможностей. Как автомат по нарезке хлеба.

Через несколько секунд все шорохи в зале стихают, слышны только стук дождя о стекла и далекий треск выстрелов. Мы с Оми переглядываемся и бежим в сторону лестницы.

Но мы опаздываем. В подвале уже тишина, только легкий плеск воды в бассейне. Там плавает несколько трупов, в том числе тетка в туфлях с бантиками, а вода – ярко-алая, непрозрачная. Да, Шварц работают гораздо аккуратнее, чем мы.

Пальмы повалились, бар полностью разворочен, на полу столько крови, что ступить некуда, удушающий запах горячего металла разъедает глаза. Йоджи сидит на полу рядом с Айей, обхватив голову руками. Айя лежит на спине, катана в его ладони еще блестит от крови.

• Йоджи, вы в порядке? – кричит Оми. Он несется впереди, но я уже знаю, что не в порядке. Ничего не в порядке.

• Айя, - хрипит Йоджи. – У них были бронебойные патроны.

Айя такой красивый. Его волосы растрепались, челка сбилась на одну сторону. Чудесные длинные ресницы бросают тень на высокие скулы. Глаза, как у кошки. Он похож на безупречную фарфоровую куклу.

И на этот раз пуля вошла ему в спину, чуть выше сердца.

Всю дорогу назад мы молчим. Оми плачет.

Наверное, я ничего не чувствую. Я не умею плакать.

Когда я возвращаюсь в свою комнату, там все по-прежнему. Кукурузные хлопья, рассыпанные под столом, хрустят, когда на них наступаешь. Гора грязных шмоток, на которые Айя косился со своим обычным недовольством. Из так и не закрытого окна налилось воды, целая лужа. На полу под тумбочкой лежит глиняная фигурка.

Последняя.

У нее гладкая шерстка и смешные полоски над глазами, похожие на сдвинутые на лоб очки.

Приходит Йоджи, и мы откупориваем бутылку виски, что была у него в загашнике. Потом еще одну. И еще.

Девятая. Найти решение

• Выключи радио, придурок! – доносится из открытого окна.

• А не пошел бы ты! – отвечает ему злющий голос Йоджи.

Я натягиваю одеяло на голову. Не хочу этого слышать. Не могу. Не могу. Не могу.

«В Токио сильные ливни, не рекомендуется пользоваться личным транспортом», - объявляют по радио.

Все, больше фигурок нет.

Сегодня.

Подходящий день для смерти.

Как и все другие.

Точно такие же дни.

Я долго смотрю в потолок и ни о чем не думаю. Не знаю, в какой момент я понимаю, что надо делать. Просто… это знание входит в меня, и все.

Совсем не сложно. На миссии, когда в холле нам нужно будет разделиться, я пойду в подвал, а Айя – наверх, в зал с боссами, где его точно не убьют. Сделаю все так, как сделал бы он. Пусть эта пуля пробьет мой бронежилет. Умирать не так уж и страшно, только больно иногда. Я знаю, со мной это уже случалось. Я никому не доставлю ни боли, ни хлопот, у меня ведь никого нет. Просто ничего не останется, как от ледяной фигурки по весне.

И, по крайней мере, мне не придется больше убивать.

Неплохо бы, конечно, дождаться зимы, когда откроют центральный каток. И на следующей неделе выставка котов, куда мы с Оми собирались пойти. А в воскресенье малышня будет ждать меня на стадионе, чтобы поиграть в футбол.

Мне хочется жить.

Но Айе придется по вечерам дочитывать свою книжку в одиночестве. Мне очень жаль, что я не смогу в это время греться у него под боком.

Облегчение накатывает на меня.

С Айей все будет хорошо.

Торопиться некуда, Оми все равно занял ванную, поэтому я медленно одеваюсь, закрываю окно и заталкиваю осколки и печенье под кровать.

Выхожу из комнаты как раз вовремя – из ванной вылетает Оми, бодрый и веселый. Он уже в нормальной одежде, пижама с пингвином висит у него на плече.

• Привет, Кен-кун! Как настроение?

• Отлично! – улыбаюсь я.

Выливаю на мочалку остатки геля для душа – он закончился как раз вовремя. Вообще-то, надо бы пойти поесть, но я и думать о еде не могу. Нужно подождать, пока Айя допьет свой кофе и пойдет в зал тренироваться, поэтому я неспеша тру кожу мочалкой, до боли, выливаю на голову полбутылки шампуня, а потом долго и обстоятельно вытираюсь.

Я прихожу в зал, когда Айя уже там. Он смотрит на свою катану, медленно поворачивая ее вокруг оси, его лицо сосредоточено и напряжено. Одна длинная красная прядь обвила шею. Наверное, она щекочется, мне даже хочется убрать ее оттуда.

Циновка под его ногами едва слышно похрустывает, дождь стучит в стекла.

• Кен? – не отрываясь от катаны, говорит он. – Иди на кухню, я там пиццу разогрел.

• Хорошо, - соглашаюсь я. Спорить с ним нет смысла. Никогда не было.

Подхожу ближе и становлюсь напротив.

Я помню его поцелуй, горячий, жесткий, и я собираюсь получить такой еще раз.

Айя, наконец, оставляет катану и смотрит на меня. На его лице отображается нетерпение.

• Остынет, - холодно предупреждает он. Вроде с угрозой, но я-то знаю, что у него просто такой стиль общения.

Перевожу взгляд на его губы. Они бледные и выглядят холодными.

• Пусть стынет.

Делаю шаг вперед. Теперь я стою так близко, что чувствую горький запах нероли.

Он немного выше меня, поэтому мне приходится подняться на цыпочки, чтобы заглянуть ему в глаза с такого маленького расстояния. Его ладонь ложится мне на щеку, большой палец гладит скулу, очень осторожно, потом опускается на шею и притягивает меня ближе. Еще ближе. Очень властно и настойчиво, но он немного медлит. Я чувствую его сбившееся дыхание и шепчу:

• Спарринг?

Айя тут же впивается в мои губы и прижимает меня к себе одной рукой. Во второй у него катана.

За спиной слышится приглушенный возглас и звук падения каких-то предметов. Наверное, это Оми уронил свои диски, за которыми возвращался в дом. Мелкий извращенец!

Айя оборачивается, не отпуская меня, но в дверях уже никого нет. Я обнимаю его за шею и поворачиваю к себе. Убираю щекотную красную прядь ему за ухо, вжимаясь в него со всей силы. У меня так давно ничего не было. Я даже не помню, как быстро от этого становится жарко и тесно.

• Кен? – тихо говорит Айя. У него очень низкий голос, от которого у меня проходит дрожь по всему телу.

• Мне больше нравится твоя комната. У меня такой бардак, печенье на полу рассыпалось и чай раз…

Он закрывает мне рот поцелуем, а его рука почти сразу ложится на ремень моих джинсов.

• Чай? – с выжидательной интонацией интересуется Айя, когда я снова могу дышать.

• Чай? – переспрашиваю я, еле ворочая языком и все еще прижимаясь к нему. Я слышу, как стучит его сердце. Равномерно и глухо.

• Да.

• А, чай!.. Разлился.

• Потом уберешь.

• Хорошо, Айя, - я немного трусь об него и улыбаюсь. Его юмор никто, кроме меня, не понимает. И еще он любит покомандовать. Его это возбуждает. Наверное. Я еще проверю.

• Не сейчас. Вечером, - добавляет он.

Звучит хорошо. Очень хорошо, особенно про вечер.

Он тащит меня в свою комнату, все еще держа катану в правой руке. В комнате тот же идеальный порядок, рядом с подушкой лежит книжка с закладкой, постель аккуратно застелена.

Мы сдираем друг с друга одежду в такой спешке, будто за нами гонятся, и валимся на кровать. Слышно, как книжка падает на пол. Я много раз видел Айю без одежды, делал ему уколы и перевязки, но сейчас все по-другому. Чувствовать его тело вдоль своего собственного – невыносимое ощущение. Его дыхание частое и неровное, потому что я целую его, не позволяя оторваться.

Меня охватывает бешеное нетерпение, я обхватываю ногами его талию и задыхаясь шепчу:

• Ну же!

Я знаю, что сильно тороплюсь, но, черт, я не могу по-другому! Я хочу этого прямо сейчас, сразу, быстрее, я просто не в состоянии больше терпеть - его руки такие горячие, а возбужденный член прижимается к моему.

• Кен, ты… у тебя… - Айя запинается, заглядывая мне в глаза.

• Возьми свой крем с нероли, - отвечаю я. – А если он где-то далеко, то давай так.

Его глаза сужаются, в них появляются сливовые искорки, и он пропихивает пальцы мне в рот. Я сосу их, закрыв глаза, а Айя наклоняется ближе и слегка покусывает мне ухо. Я как будто падаю куда-то, словно мне перекрыли кислород.

Я хочу сказать ему, как мне это нравится, но его пальцы у меня во рту, и я не могу от них оторваться. Я бы хотел, чтобы это был его член, но получить все сразу невозможно, а трахаться я сейчас хочу гораздо больше. О, черт, ну сколько же еще ждать!

Когда он, наконец, вгоняет в меня пальцы, я не могу удержаться от стона. Это так хорошо! И он снова целует меня, именно так, как мне нравится – жестко и властно.

У меня все печет огнем, когда он входит, и я смотрю ему в глаза, закусив губы.

• Горячий Кен, - шепчет Айя, задыхаясь. – Нетерпеливый.

Он двигается резко и быстро, его глаза совсем потемнели. Он во мне, черт, каждый раз до упора. Бл…, меня не хватит надолго!.. Чувствую, как от напряжения на глазах выступают слезы, и хватаю его за руки. Мне нужно прижаться к нему, крепче, как можно более тесно, мне хочется, чтоб он был ближе. Я сжимаю ноги у него на талии со всей силы, и он шипит, потому что я не даю ему двигаться.

• Тише, тише, - шепчет Айя, останавливаясь.

Он с трудом контролирует себя, дрожит, зрачки почти полностью затопили сиреневую радужку. Я трусь членом о его живот, провожу языком по его приоткрытым губам и говорю:

- Возьми.

Вообще-то, я имел в виду его руки, но он чуть-чуть улыбается и соскальзывает вниз. Когда он выходит из меня, я вскрикиваю, потому что ворвавшаяся пустота причиняет боль. Но тут же его губы накрывают мой член, а пальцы погружаются в отверстие, которое он уже растянул. Оттрахал. Отымел. Вые~ал.

Я кричу.

Потом я снова чувствую его в себе, и на этот раз он гораздо более груб, но я уже проваливаюсь в блаженную прострацию, с трудом осознавая, что он делает со мной. Айя не издает ни звука, когда кончает, но я это чувствую по его срывающемуся дыханию, и он так вцепляется в мои плечи, что там наверняка останутся синяки.

• Так хорошо, - говорю я. Перед глазами все плывет.

Айя медленно целует меня и замирает, положив голову мне на плечо. Его волосы щекочутся, и я приглаживаю их рукой. Они очень мягкие и густые. Темно-красные, такие красивые. Я чувствую, как удары его сердца передают мне едва ощутимую вибрацию, оттого что его горячее тело расслабленно вытянуто вдоль моего. Дождь молотит в окно, постукивает неплотно прикрытая форточка. Я могу слушать это до скончания веков, пока смерть не разлучит нас.

• Кен, - его дыхание остро отдается у меня где-то в пояснице.

• Что?

• Я хочу еще.

• Я тоже.

Айя тихо вздыхает, приподнимается и переворачивает меня на живот. Во второй раз он входит так легко, будто во мне полно смазки. Ну да, ведь он только что кончил в меня. Я тихо скулю от этой мысли. Пытаюсь дотянуться до своего члена, но Айя просто впечатывает меня в кровать, даже пошевелиться нельзя. Я только шарю ладонями по постели, стягивая простынь, и кусаю губы от того, как ощущаются его толчки, тяжелые, распирающие, от них волнами накатывает слабость и головокружение.

- Пусти, - стону я.

• Что? Больно? – Айя сразу останавливается, гладит меня по щеке, убирает со лба прилипшую челку.

• Нет, - я говорю с трудом, потому что не могу дышать.

Он дотягивается до уголка моих губ и легонько целует, потом еще и еще. Я не могу это игнорировать, оборачиваюсь через плечо и отвечаю.

• Держись, - он чуть улыбается, заставляет меня подняться на колени, и его рука тут же накрывает мой член.

Я с облегчением всхлипываю и подаюсь назад, сильнее насаживаясь на него. Айя тихо стонет, и от этого звука у меня мутится в голове.

Он продолжает, очень жестко, почти больно, но только почти, и я начинаю стонать и извиваться, потому что не могу выдержать это молча. Я вообще не могу этого выдержать. Я ору почти непрерывно, захлебываясь, кусая и так опухшие губы до крови, но Айя не останавливается, пока я не кончаю ему в ладонь, зажимаясь так, что у него нет никаких шансов продержаться еще хоть секунду.

Потом он натягивает на меня одеяло и прижимает к себе, нежно гладя по голове. Так тепло и уютно. И спать очень хочется.

• Кен? – шепотом зовет он.

В его голосе появляется настороженность, которая меня огорчает. Ведь это лучший секс в моей жизни, и я даже знаю, почему. Но разве я могу ему ответить? Разве я могу говорить о том, что дело вовсе не в сексе? Я не хочу доставлять ему лишней боли, я и так зашел слишком далеко. Если бы я не полез к нему, он воспринял бы то, что должно случиться сегодня вечером, намного спокойнее. А так – он будет переживать, я знаю. Гораздо сильнее переживать.

Сейчас надо вставать и уходить отсюда, чтобы он не подумал, что все это что-то значит. Когда Айя слишком сильно переживает, он теряет контроль и всякий инстинкт самосохранения.

Но мне так хорошо, что я не могу заставить себя сдвинуться с места.

• Поговори со мной, - просит Айя.

Я готов говорить с ним часами, бесконечно, но нельзя. Пусть лучше думает, что я бессердечный ублюдок, которому надо только потрахаться.

У меня закрыты глаза, и я делаю вид, что сплю.

Айя ждет немного, потом обнимает меня и больше ничего не спрашивает.

***

Я просыпаюсь от телефонного звонка. Айя рядом вздрагивает, выскальзывает из-под одеяла, осторожно, чтобы не стянуть его с меня, и бежит в коридор, на ходу натягивая джинсы.

Это звонит Мэнкс.

Время пришло и стучит к нам в двери.

Поднимаюсь, собираю свою одежду. Мне надо в ванную.

C удивлением отмечаю, что на улице уже стемнело, а ливень только усилился – стекла содрогаются от тяжелых капель. Айя стоит в коридоре у телефона и оборачивается, услышав мои шаги.

• Мэнкс звонила.

• Понятно, - киваю я, глядя в пол.

• Кен, - Айя прищуривается. – Все нормально?

• Да, конечно, - я заставляю себя улыбнуться. – Я в душ.

Айя ничего не отвечает, но когда я прохожу мимо него, обнимает меня за талию и тихо говорит на ухо:

• Можно с тобой?

Я прижимаюсь к нему и киваю.

***

На этот раз все проходит точно так, как и в прошлый, только я не говорю о бронебойных патронах. Остальное повторяется в малейших подробностях, которые надоели мне до тошноты.

В холле, где мы должны разделиться, Айя жестом указывает мне и Оми наверх, а сам с Йоджи собирается в подвал, но я останавливаю его, крепко ухватив за руку.

• Айя, ты должен пойти наверх с Оми.

Айя смотрит на меня и ничего не отвечает. Я знаю, он ждет, как я это объясню.

• У меня плохое предчувствие. Пожалуйста!..

Он переглядывается с Йоджи, и тот кивает, едва заметно.

Мы молча расходимся. Айя и Оми бесшумно бегут по ступенькам наверх, а мы с Йоджи – вниз.

Они нас не ждали, только у нескольких в руках оказалось оружие. Проволока Йоджи звенит, как натянутая струна, багнак в моей руке сокрушает все, что встречается ему на пути. Что-то падает, разбивается, гремит, люди кричат, вода в бассейне плещется, когда туда валятся трупы. Почти невидимой йоджиной проволокой опутано все вокруг, и нужно быть очень осторожным, чтобы не зацепиться за нее. Выстрелы не стихают, и грохот стоит такой, что уши закладывает.

- Кен, сзади, - хрипло орет Йоджи. – Уходи, быстрее!!!

Я еще успеваю понять, что в его голосе паника, и пытаюсь упасть на пол, когда тупой удар в спину валит меня с ног.

• Кен!!! – кричит Йоджи. – Суки! Убью!!!

В глазах стремительно темнеет, и я пытаюсь вдохнуть, но только чувствую на губах горячую липкую кровь. Боль растекается огненной рекой вдоль спины, и я не знаю, как смогу вытерпеть ее еще хотя бы секунду. Йоджи еще что-то кричит, но я не могу понять, что – все звуки тускнеют, словно я погружаюсь под воду.

Быстрее… пожалуйста, быстрее… так больно!

Девятая. Утро нового дня.

Дождь стучит о подоконник. Кто бы знал, как он мне надоел за все эти дни.

Так холодно, и пить очень хочется. Во рту противный привкус крови. Чаю бы горячего.

Я не дома, в моей комнате на потолке поклеены обои в цветочек, а здесь потолок до рези в глазах белый.

Я все еще жив.

У меня на лице пластиковая кислородная маска. Стягиваю ее и пытаюсь подняться, но не могу даже голову оторвать от подушки, к тому же сразу начинаю задыхаться, левое плечо сдавливает от тупой пульсирующей боли.

Как тут можно кого-то позвать? Как мне узнать, что произошло? Что с Айей?!! Чувствую, что меня начинает трясти.

• Кен? – в моем поле зрения появляется Айя. У него растрепанные волосы и очень усталый вид, будто он всю ночь не спал. – Как ты?

• Не знаю, - бормочу я. – Что случилось?

• Тебя ранили.

• Сильно?

• Задето легкое и сломана ключица. Не переживай, тебе уже сделали операцию, все будет хорошо.

• А ты?

• Что – я?

• С тобой все нормально?

• Да, - удивляется Айя.

• А Йоджи и Оми?

• Они домой поехали. Врачи разрешили остаться здесь только кому-то одному.

Его рука накрывает мою ладонь, но он ничего больше не говорит. Я поворачиваю голову на бок, чтобы лучше видеть его. Айя жив. Даже не ранен. У меня получилось.

• Айя, а тут можно организовать чай?

• Конечно, можно, - он встает.

• Подожди, - я ловлю его руку. Она холодная и жесткая. – Можно мне перебраться в твою комнату? У меня такой бардак.

• Надеешься, что тебе не придется там убирать? – Айя поднимает одну бровь.

Он иногда бывает таким ублюдком!

• Нет! Я хочу быть с тобой.

Айя сжимает мою руку и молчит.

- Ну?! – не выдерживаю я.

Мне кажется, или он действительно улыбается? Вот сволочь! Издевается над бедным больным человеком! Как не стыдно только?!!

• Ну, в твоей комнате все равно жить нельзя. Туда и зайти-то страшно…

• Не преувеличивай! – возмущаюсь я.

• …поэтому я к тебе переселиться в любом случае не могу, - Айя продолжает развлекаться.

А вдруг он действительно не хочет, а я тут прицепился…

• Айя, может, я чего-то не то ляпнул…

• Тихо, бака, я тоже хочу. Очень сильно. - Айя перестает улыбаться и пристально смотрит на меня. - Если ты уверен. Вчера ты был… - он запинается.

• Идиотом, - бормочу я. Я бы хотел поцеловать его, но двигаться так тяжело. И я все равно сегодня не чистил зубы. Но у меня же еще будет время, ведь правда? – Айя, скажи, что можно.

• Можно.

Я закрываю глаза и шепчу:

• Классно…

Айя наклоняется ко мне и прикладывает ладонь ко лбу.

• У тебя температура.

• Ерунда. Когда меня отпустят домой?

• Скоро, не переживай. Ну что, чай, или спать будешь?

• Чай, - улыбаюсь я, хотя спать очень хочется.

Айя встает, шурша плащом, его рука выскальзывает из моей, но я знаю, что это только на время.

• С лимоном, - сиплю я ему вслед.

• Обязательно, - обещает он, оглядываясь.

Если бы я подумал головой, то смог бы просчитать это заранее. Но разве ж я подумал?

Айя немного выше меня.

Та пуля, что прошла у него прямо над сердцем, меня ударила в районе ключицы.

Мне хотелось бы научиться плакать, чтобы чувства, сжимающие мне сердце, нашли выход. Но вместо этого я просто сильно хочу спать, прямо глаза слипаются.

Ну, уж нет! Я должен дождаться, когда Айя принесет мне чай с лимоном.

Эпилог. Коллекция Кена

Входная дверь глухо хлопнула, и на пороге появился Айя, стряхивая одной рукой снежинки с волос. Вторую он прятал за полой куртки.

• Ну, наконец! – Йоджи бросился ему навстречу. – Ты где так долго пропадал?

• Что конкретно тебя интересует? – холодно поинтересовался Айя.

• Слушай, - Йоджи пропустил его высказывание мимо ушей. – Сегодня же двадцать третье декабря.

• Ну? – Айя свысока оглядел его. Кудо красовался в стильном свитере кофейного цвета – зима выдалась на редкость холодной.

• Что – ну? – продолжая игнорировать его раздражение, выдал Йоджи. – Ты подарок футболисту купил?

• Да.

• Это хорошо, я боялся, что ты забудешь.

• Хм…

• Ладно, ладно, про мой День рождения ты обычно забываешь. Так это… Мы с Оми ему еще кошек приготовили. Облазили все магазины, которые этим дерьмом торгуют. Вот смотри, - Йоджи поставил на столик в прихожей коробку и начал доставать из нее фигурки. – Эти четыре штуки – глиняные, все разные, у него таких еще нет, я специально смотрел. Вот эта – стеклянная. Эта не знаю из чего, в комплекте с мышкой была. Эту Оми из микросхем сам сделал. Страшненькая, правда. А вот это портрет котика, прикольный такой… но не знаю, подойдет ли в коллекцию.

• Хм.

• Слушай, у Кена, вообще, все нормально? Он уже столько этих кошек насобирал, что его комнату в музей превращать можно. Я как увидел, испугался. Правда, странно это как-то.

• Пусть собирает, если ему нравится, - Айя стянул ботинки, все еще продолжая держать вторую руку под курткой.

• Я серьезно, Айя. Помнишь, ты на прошлой неделе ездил в Киото на два дня? Я пошел звать Кена на ужин, но его в твоей комнате не оказалось. Тогда я отправился в его комнату, заметь, постучал даже. Знаешь, он сидел на полу перед полками и смотрел на эти долбаные фигурки, даже не заметил, что я зашел. Отказался от ужина. Думаю, он всю ночь там сидел, такое впечатление, будто сторожил что-то. И, вообще, иногда он какой-то не такой… странный, - Йоджи улыбнулся, сначала немного напряженно, но затем в его глазах снова появились веселые искорки, а в голосе начисто пропала серьезность. – На твоем месте я был бы поосторожнее с коллекцией. Я тут недавно случайно зацепил одну фигурку, когда Кен только принес ее из магазина и поставил на кухне на стол. У нее только хвост отбился, но Кен так набросился на меня, будто я на его невинность покусился. Мало того, он целый день потом ходил сам не свой.

• Нечего к чужому руки тянуть, Йоджи, - тон Айи тоже изменился, но почти неуловимо.

• Не переживай, командир, обещаю, что и пальцем твоего Кена не трону. Тихо, тихо, я пошутил!

Айя прошел мимо него, не удостоив даже взглядом.

• Эй, а что ты дарить собираешься? – спросил Йоджи ему вслед.

Айя обернулся, и, наконец, достал руку из-за пазухи. На ладони у него сидел, тихо урча, крошечный рыжий котенок, пушистый, сонный и очень, очень недовольный тем, что его вытащили из-под теплой куртки.

The End

<< ||

fanfiction