Hold Me Thrill Me Kiss Me
Kill Me
|
|
Глава 10.
Пробовать на вкус Легко ли встать, когда стоит? Ре внимательно изучал взглядом Каме. В раннем утреннем свете гостиничного номера по окнам устало моросил дождь. Он был всегда - все эти годы, все столетия в этой скучной серой дыре непрестанно моросил дождь, превращая все вокруг в унылое серое. Утопая в этой серости, Ре внимательно изучал то, из-за чего чувствовал себя усталым, разочарованным и пребывал в отвратительном настроении. Причина всего этого - то есть, Каме, проворочавшись всю ночь, умудрилась повернуться и улечься на бок лицом к Ре. Его бледная гладкая кожа поблескивала на скулах, на переносице, у бровей. Наверное, потому, что он забыл намазаться этой своей дорогущей штукой для увлажнения. И неудивительно, думал Ре, вспоминая, в каком состоянии был Каме. Его волосы напоминали разворошенное птичье гнездо, что, в общем-то, тоже было неудивительно. После вчерашнего-то. Околоптичье сходство усиливалось маленькой горбинкой на носу, Ре казалось, что нос Каме слегка похож на клюв. Иными словами, Каме выглядел чертовски соблазнительно. Он все еще крепко спал, не чувствуя пристальный взгляд черных глаз, так что Ре мог разглядывать его в свое удовольствие. Может быть, поэтому Ре и не набросился еще на него, не взял его глубоко и грубо. Сейчас Ре мог наслаждаться обликом Каме, вглядываться в каждую черточку. Бодрствуя, Каме всегда был настороже, старался спрятаться от глаз Ре, будто они воплощали в себя все мировое зло. Ре знал, что взгляд у него не из ласковых. Ему достаточно часто и в самых льстивых тонах говорили об этом, так что Ре знал. И весьма этим гордился. Но отвращение, которое Каме явно чувствовал к его взгляду, Ре не льстило. "Не смотри на меня". Это даже немного ранило, признался Ре самому себе. Его самолюбие. Это ранило его самолюбие. Ре никогда еще не чувствовал такого пронзительного одиночества, как сейчас, рядом с мирно спящим Каме. Он был взвинчен донельзя, так что мог взорваться в любую секунду. Может быть, поэтому он позволил вопросам и сомнениям напасть на него. Ну хорошо. Он ответит на эти вопросы, а потом затолкает их в самый дальний уголок сознания и ни одной живой душе о них не расскажет. Некоторые вопросы - вообще не столько вопросы, сколько факты. Например, то, что с тех пор, как они приехали сюда, Ре ужасно много разглядывал Каме. И что он не мог перестать это делать, хотя наверняка уже выучил всего Каме наизусть. Да его тошнить уже должно от Каме. Так почему не тошнит? Почему он все копается и копается в Каме? Он его изучает? Или любуется, жадно впитывая его всего, пока можно, пока они здесь? Но в этом не было смысла. Зачем ему Каме, если все в нем раздражает? Взгляните только на него. Каме не был так естественно красив, как, скажем, Учи. Каме всегда приходилось изо всех сил бороться за то, чтобы выделиться, чтобы не пропасть в безжалостных механизмах агентства. И он боролся. Ре знал, как упорно Каме боролся, и нехотя восхищался им. Эта борьба за выживание как будто выточила и наделила индивидуальностью каждую черточку его внешности. В каждой таилась опасная, капризная неповторимость. Каждая была или чуть длиннее, чем нужно, или чуть закругленнее. И все они спорили друг с другом, каждая на свой манер требовала внимания. Лицо Каме было как поле битвы: рот, соблазняющий и отдающийся, будто в последний раз, высокомерный изгиб носа и глубина неуместно серьезных глаз, наверняка видящих сейчас совершенно неуместные сны о серьезных вещах вроде работы; и глаза его противоречили всему остальному. И все это непонятно как сложилось в неоспоримо шикарную внешность. Все в Каме постоянно стремилось к лучшему, чтобы всегда поддерживать это совершенное равновесие. Ре задумался, как Каме справляется со всем этим. Он подозревал, что исключительно с помощью силы воли и такой ценой, которую никто кроме него до конца оценить не сможет. Красота Каме не ласкала взгляд, как у Джина, например. То была красота, которая заставляла всех… Заставляла Ре желать его. Вот как сейчас. Весьма явным образом. Ну, блин. Сам не заметил, как увлекся. Увлекся пристальным разглядыванием удручающе соблазнительного Каме. Кажется, это входит у него в привычку. Надо бросать это дело, серьезно. До возвращения в Японию Ре бросит. Ему придется, так что он справится. У него чуть больше месяца, прикинул Ре, чтобы удовлетворить эту Каме-жажду и вышибить из своего организма ее остатки. Ре не волновался. Нисколько. В том, что ему предстояло сделать, он был мастер. К тому же ни один из них не был сентиментальным идиотом, может, поэтому Ре и позволил себе немного нежности вчера вечером - не-е-т, не нежности, Нишикидо он или кто, в самом деле. Проявление симпатии, так будет лучше. Каме не из тех, кому нужна привязанность, нет. Черт, да ему не нравится даже то, что Ре смотрит на него! Хотя не очень-то он был и против, когда Ре трахал его до беспамятства. "Поди разберись, что этой стерве нужно", - подумал Ре с капелькой горечи, растворенной где-то в литре сексуальной неудовлетворенности. Пиршество для глаз, созерцание Каме подходило к концу. Ре, конечно, был Нишикидо до мозга костей, но, как и большинство простых смертных парней, он был подвержен такому хорошо известному феномену, как утренняя эрекция. Ну а прямо сейчас он столкнулся с уникальной разновидностью этого феномена. Вообще, подходило ли его состояние под определение утреннего стояка - вопрос спорный, ибо у Ре стояло уже всю эту, чтоб ее, гребаную ночь. Ну а Каме, который всегда был замороченнее любого среднестатистического человека с тестостеронами в крови, вместо обычной утренней эрекции являл миру очаровательно надутые губы. Ре слишком хорошо знал, что Каме вот так вот надувает губки очень и очень часто. Но сейчас - сейчас это выглядело как… как просьба об изнасиловании, мрачно решил Ре. Эта гримаска только об этом и умоляла. Или этого хотело тело Ре, вконец измучавшееся за ночь близостью пылающего в лихорадке Каме? А какая разница? Словно бы для того, чтобы разрешить гложущие Ре сомнения (хотя Ре все равно бы на них забил, если честно), Каме заерзал под одеялом и прижался к Ре. Ре широко распахнул глаза. *** Кап-кап-кап. Сколько времени прошло? Они все еще в душе? Каме слегка удивился, но ему было слишком хорошо. Может, они останутся тут навсегда? Что его сделало таким счастливым, это коротенькое слово? Они. Каме точно знал, что он был не один в душе. Вот, рядом с ним. Вернее, не совсем рядом. Недостаточно близко. Каме немножко подвинулся и задел его. Докрасна раскаленное пламя Ре. Хочется, как же хочется… очень нужно… Каме хотел… Дьявол. Еще ближе. Каме отодвинулся, едва не обжегшись. Но, похоже, все-таки загорелся. Потому что огонь пошел за ним и… М-м-м. Дыхание Ре. М-м-м-м-м-м. Неровное дыхание Ре. Кап-кап-кап. Попытки внятно подумать выветрились из сонных мыслей Каме, как предрассветный туман. Это все Ре, его руки. А потом из-за рук Ре, из-за того, что они делали, появилась мысль, очень отчетливая, она становилась такой острой и яркой, что Каме понял, что сейчас скажет ее вслух. Она появлялась и раньше, эта мысль. Много раз. Она постоянно вспыхивала у Каме в голове в самые неожиданные моменты и еще чаще стала появляться в последнее время, в те дни, которые были до того, как они занялись головокружительным легкомысленным сексом в душевой кабинке. Да, он скажет это. Прямо сейчас… Ох. *** Ре закусил губу. Каме был многосложно обворожителен, но он был еще и непонятно как прост донельзя. Потому что по утрам Каме капризно надувал губки. Но по утрам у него еще и стояло. И то, и другое впечатляло. Даже то, что у Каме стояло, вело себя по-хулигански и дразнилось, подумал Ре. Появилось, потерлось о него, очевидно, просто чтобы дать знать, что оно тут - если Ре вдруг что-то понадобится - и отодвинулось. Не отрывая глаз от птичьего личика Каме, видневшегося из-под одеяла, Ре повел рукой вниз - за такое поддразнивание обязательно надо наказать. Но как только он нашел, как только легонько погладил член Каме сквозь трусы, капризные губы надулись еще сильнее, и все мысли о наказании моментально вылетели из головы Ре. Может ли быть, что утренняя гримаска Каме напрямую связана с его утренней эрекцией? Ре стало очень интересно. У него даже терпения прибавилось, чего по идее случиться не должно было. Ре хотел проверить, на будущее. Он придвинулся к Каме так, что их лица оказались совсем близко. Каме не открывал глаз, лицо его было спокойным, только губы дулись, но Ре и этого хватало. И еще как. Там, под одеялом Ре снова погладил Каме ладонью, на этот раз подольше. Каме неосознанно потерся щекой о подушку, еще сильнее растрепав волосы, ткнулся носом о нос Ре. - Ммм. Прямая связь, определенно. Какой забавный эксперимент, подумал Ре. Он сжал член Каме сильнее и увидел, как губы его на мгновение приоткрылись и между ними мелькнул розовый язычок. И проделал тот самый фирменный, якобы совершенно невинный фокус Каме - скользнул по губам. А потом Каме продолжил надувать губы так профессионально, как будто именно этим зарабатывал на жизнь и не мог прекратить делать это больше, чем на секунду. Едва заметное движение языком. Неудивительно, что пришлось пристально вглядеться. Это было крышесносно, и у Ре снесло крышу. Он сунул руку Каме в трусы и сжал пальцы вокруг горячего и уже напряженного члена. Каме выдохнул что-то невнятное. Ре двинул рукой. Не особенно нежно. - Ммммм. Каме не открывал глаз. Наоборот, зажмурился крепче, простонав Ре в губы. Ре был рад, что Каме явно нравилась эта нехитрая, почти грубая ласка, потому что следующее, что он намеревался сделать, подчиняясь велению того самого места, куда устремилась вся его кровь, это так же грубо овладеть Каме. Ре стянул с Каме трусы и скинул пижамные штаны. Снова крепко сжал член Каме, это был верный способ добиться от него вздохов и стонов, а Ре хотел, чтобы Каме завелся так же сильно, как и он сам, и чем быстрее, тем лучше. А потом он набросился на Каме, с трудом уже соображая, что делает. Прикусил губу Каме и с сожалением прервал поцелуй, начал целовать шею, испугавшись вдруг, что если получит полный доступ к этому рту - а судя по волнующе-дразнящим движениям языка, так оно и было бы - то потеряется в сладости неизведанного еще вкуса. Он нетерпеливо, но все же воздал должное двум застенчивым, все еще спящим бутонам на груди Каме. Когда Ре разбудил первый, приласкав его языком, Каме запустил руки в его волосы и сжал пальцы, разлохматив густую черную гриву. Ре переключился на второй сосок. Каме цеплялся за его волосы так сильно, что было даже больно, но Ре не возражал, он был счастлив, это ведь уже засчитано, как предварительные ласки, и тут… - Ре? Хрипловатый то ли от сна, то ли от возбуждения голос Каме выговорил его имя вперемешку со вздохами откуда-то сверху, из изголовья. У Ре тут же оборвалось все внутри. Он не просто так избегал разговоров. Да, он неправ. Обязательно надо было сначала спросить. Ре знал. "Тебе лучше?" Но не хотел, чтоб его. Потому что единственное, что он на самом деле хотел спросить, было: "Тебе лучше? Мы можем трахнуться?". А потом ему нужен был один единственный ответ. Многократное "Да". Ну а поскольку он не был вполне уверен, что Каме даст именно этот ответ, он забил на вежливость и надеялся, что если использует свой рот по-другому, более убедительно, тогда говорить не придется вообще. Но к его имени Каме явно добавил вопросительный знак в конце. Ре резко поднял голову и всмотрелся в сонное, затуманенное дремотой лицо Каме, в едва открывшиеся, моргающие глаза. Каме был красив, несомненно, но все еще выглядел измученным. Вот же черт. "Только не это!" - подумал Ре. Сейчас его пошлют. Но так нельзя. Нельзя его послать. Иначе он изнасилует Каме. Недолгая тишина. Ожидание сокрушительного отказа. Каме затянул момент, подняв сжатые в кулачки руки и потерев ими глаза, как котенок лапкой. Не был бы Ре на взводе, решил бы, что это самое прелестное зрелище на свете. Потом он услышал вдруг: - Я хочу отсосать тебе, - пробормотал Каме, продолжая тереть глаза. - Почему мне нельзя тебе отсосать? Он говорил так, как будто уже обиделся, что Ре не согласился. - Чего? Лучше было бы спросить, какого хрена. Он не ослышался, нет? И с какой это стати Каме пришло в голову напомнить Ре его главную фантазию подросткового периода, единственную, которая на самом деле могла отвлечь его от срочной необходимости поскорее кончить? Минет, вот этим самым роскошным ротиком. Все джоннисы об этом мечтают, Ре. Тупица. А половина уже осуществила свою мечту. Ре не понравилась, очень не понравилась эта мысль. Хотел бы он об этом не думать. Мысль зверски разозлила его, хотя Ре не мог понять, почему. Ох, Каме, Каме. Ре ненавидел ублюдка. Как, мать его, он ухитряется все перевернуть с ног на голову и усложнить до невозможности? Даже пресловутый основный инстинкт в Ре сбился с толку. Хотя Ре все еще воображал, как он трахает Каме, заполняет его, и еще, и еще, удовлетворяя тем самым основные свои потребности, мысль о том, как эти пухлые губки обхватят его член, так небрежно родившаяся чуть ли не в воздухе, высказанная хриплым от сна и возбуждения голосом Каме, оказалась угрожающе отчетливой. Едва ли ее можно было отвергнуть. В это мгновение Ре понял: что бы из двух возможных вариантов он ни выбрал, он непременно пожалеет о том, что пришлось отвергнуть. Черт, он еще даже не кончил, но уже ощущал неудовлетворение, случающееся после секса. За те доли секунды, что Ре думал, Каме снова надул губы. Может быть, он даже сделал это специально, потому что это помогло Ре определиться с выбором. От некоторых предложений просто нельзя отказываться, решил он, заворожено разглядывая пухлые, податливые губы. - Ну почему же, можно. Ре тут же не понравилось, как послушно это прозвучало. Будь он проклят, если позволит Каме диктовать свои условия в постели. Или вне ее. Каме хочет взять у него в рот? Прекрасно. Однако Ре так и представил себе, как Каме сидит в ресторане с этой дурацкой кухней, Nouvelle Cuisine, и воротит свой хорошенький носик от аккуратно выложенных на блюде морковок, ибо на самом деле ему хочется, блин, сожрать бигмак. Ре знал толк и во всякого рода приятных телу извращениях. - Я даже придумал кое-что получше. Как насчет шестьдесят девять? Похоже, Каме с трудом осознавал, что говорит Ре, он как будто застрял еще на той части, когда ему было сказано, что он получит свой леденец - сможет отсосать Ре. Ре это даже понравилось. А потом в миндальных, сонных, расфокусированных глазах Каме он увидел: до него дошла вторая часть сообщения. Та, что насчет шестьдесят девять. Сон мигом слетел с Каме, в глазах всколыхнулась настоящая паника и Ре понял, что ситуация в его руках. - А. Ну, я…, - неуверенно начал Каме. Ре уже откинул одеяла, обнажая худую фигурку. Хрупкие линии, эта муженственность беспокоила Ре, но недостаточно, чтобы он остановился. Он вообще не думал, чтобы что-то могло его сейчас остановить. Каме хотел секса, и Ре собирался дать ему желаемое и получить то же в ответ. Все было офигительно просто. Ре перевернулся головой к изножью кровати, оказавшись лицом к той части тела Каме, от созерцания которой у него чуть ли не текли слюни. - Ре, - еще раз попробовал Каме. "Да заткнись ты", - подумал Ре и лег, оперевшись на локоть. Как выяснилось, в плане секса Каме мог сказать много чего весьма интересного, но Ре не был уверен, что в данный момент он выдержит, если Каме выдаст что-нибудь особенно неприличное. Потом, думал он. Вот потом я тебя послушаю. Обязательно. Прямо перед ним был член Каме, и Ре непременно еще налюбуется на него, но - позже. А сейчас он хотел его себе в рот. Так что он взял его в рот. Каме вскрикнул. Ре почувствовал, как на другом конце кровати Каме лихорадочно ищет руками что-то, за что можно ухватиться. Он положил руку на бедро Ре, однако этого, очевидно, было мало, и Каме бездумно задвигал ладонью, пока она не легла на ягодицу Ре. Ре решил, что это неплохая идея. Он обхватил своей рукой маленькую аккуратную задницу Каме, крепко сжал, щекоча между ягодицами, и всосал в рот головку члена Каме. Ре чувствовал, как Каме тяжело дышит ему в бедро. Теперь-то он точно проснулся. Замешкавшись поначалу, Каме неуверенно взял член Ре дрожащей рукой. А потом член Ре наконец-то познакомился с этими грешными губами, его облизали, втянули во влажный, горячий рот, и Ре подумал, что надо было остановиться на первоначальном плане и просто трахнуть Каме. Он боялся, что в том состоянии, в каком он был сейчас, он не удержится и грубо трахнет Каме в его нежный ротик. Ре постарался не думать о том, как можно трахать Каме в рот. Чтобы не думать, он изо всех сил сосредоточился на том, что было у него в его собственном рту. Помогло. Член Каме, самая мужественная часть его тела, все равно оказался ужасно милым, но на вкус солоноватым, и запах был другой, более острый. Ре нравилось. Ре очень нравилось. Член Каме не был маленьким, но и не как у какой-нибудь порнозвезды, и просто сдохнуть было можно, как замечательно точно он подходил по размеру для Ре, как будто так было задумано, чтобы Ре как раз мог обхватить его ртом и ласкать языком. Каме тоже явно нравилось во рту у Ре. Настолько, что шестьдесят девять у них, похоже, срывалась. Кажется, подумал Ре, оценивая ситуацию, Каме был слишком чувствителен, чтобы сосать, в то время как сосали у него. Он не отказывался, нет. Он просто не мог сосредоточиться, когда язык Ре дразнил и ласкал его повсюду. Просто не мог. Каме старался изо всех сил, Ре это чувствовал. Старался сосредоточиться, двигать ртом и языком, нельзя было усомниться в его энтузиазме, желании ублажить, но его хватило лишь на несколько секунд, а потом он сдался. Он попробовал хотя бы подрочить Ре рукой, но даже с этим простым движением у него не складывалось. Ну и пусть с ним, решил Ре, это всего лишь значит, что он может трахнуть Каме, когда доведет его до оргазма. С этой мыслью он удвоил свои усилия, и Каме с низким стоном окончательно прекратил что-либо делать. Член Ре, оставшись без внимания, едва не разрывался. А член Каме тем временем получал все тридцать три удовольствия, Ре самым безжалостным образом ласкал напряженную плоть. Он чувствовал, как Каме прижался головой к его бедрам, как он дышит, прерывисто и жарко, как мягкие волосы трутся о его кожу, когда Каме мотает головой из стороны в сторону, если Ре проделывает одно особенное движение, явно сводившее его с ума. А потом, когда Каме уже готов был кончить, Ре почувствовал острые зубки на внутренней стороне бедра. Каме покусывал его кожу, как котенок, которого задразнили и который теперь страшно злится на хозяина за это. Первый острый укус застал Ре врасплох. Настолько врасплох, и ему настолько понравилось, что он даже забыл о том, что делает, о том, как умело старается продержать Каме на грани и не дать ему кончить подольше. От второго укуса Ре резко сжал подрагивающий от напряжения член Каме губами, а потом едва не задохнулся, когда Каме принялся кусать его безостановочно, и его сперма заполнила рот Ре. Ре всегда питал слабость к небольшой, тщательно вымеренной физической боли. Ему никогда не приходило в голову, что он сам может словить кайф от боли. Оказывается, с Каме может, и еще как. Настолько, что Ре кончил тут же, сильно дрожа и срываясь, напрочь забыв о том, что хотел трахнуть Каме. Ну не было у него выбора. И черт с ним, решил он. Так тоже было хорошо, очень
хорошо, охренительно хорошо. |